Мимикрия (СИ)

8. Непреложный обет

Приятный аромат сажи и пепла коснулся Драко, и он еле удержался, чтобы не последовать за ним носом, когда Поттер завязывал крепкий узел на его затылке. Чёрная ткань привычно скрыла из вида Гарри, который, как оказалось, пришёл за Малфоем, чтобы забрать его на воскресный покер. Драко даже и не думал, что приглашён на этой неделе. Впрочем, ему и без того нужен был Поттер со своей чёртовой командой. После пренеприятнейшего разговора с Волан-де-Мортом.

— Тёмный Лорд требует результатов, — сказал Драко, только ступив на порог дома Сопротивления.

— Я подготовлю список, — кивнула Гермиона, пропадая на втором этаже.

Сегодня покер проходил в гостиной: вокруг дивана выстроились длинный стол и стулья, приятно трещал камин, и по дому разносился лёгкий сандаловый аромат. Драко поспешил занять место на стуле рядом с читающей книгу Полумной, вспоминая злополучный бой с подушками, пока остальные участники воскресной игры ещё не подошли. Девушка приветственно махнула ему рукой и снова погрузилась в чтение: когтевранцы, что с них взять. Аккурат напротив Драко, на диване, уже сидел Джордж: знакомого веселья и беззаботности в глазах не отыскалось, и Малфой неощутимо поёжился под прямым взглядом.

— Спасибо, — вдруг гулко сказал Уизли. Драко будто окатили ушатом холодной воды: он в удивлении вскинул брови и перевёл озадаченный взгляд на Гарри, разместившегося рядом со своим рыжим другом.

— Мы перенесли могилу Фреда в другое место, — тихо сказал Поттер, сжимая плечо Джорджа. — Благодаря тебе, — обратился он к Малфою. Драко кивнул: краткий вопрос Пиритсу, похоже, действительно спас Джорджу жизнь. Только вот в глазах того плескалась такая непереносимая тоска, будто бы это и не нужно было ему вовсе. Уизли слабо улыбнулся и потянулся за колодой карт, чтобы начать её перемешивать.

Должно быть, потерять родственную душу — как вырвать кадык из собственной шеи, не прибегая к Анестесио. Драко покосился на Поттера, который принялся что-то весело рассказывать Джорджу, — и даже Полумна вылезла из своей книги, видимо, посчитав, что история стоит её внимания; но сам Малфой будто провалился под лёд: слова почти не долетали до его разума.

Они все потеряли близких: родителей, друзей, родственников — кто-то умер, кто-то растворился среди двух враждующих сторон, кто-то пропал без вести — нарочно или невольно. Но никогда прежде Драко не видел такой безжизненный пустой взгляд. Джордж смеялся — и хриплый смех заворачивался в сдавленное рыдание, невидимое, но отчаянное и истощающее.

— Ты в порядке? — спросил Гарри, вырывая Малфоя из потока собственных мыслей.

— Конечно, — фальшиво улыбнулся Драко.

От следующего нелепого вопроса спасла Гермиона. Она спустилась со второго этажа и рухнула на диван слева от Джорджа — в руках у неё было несколько листов бумаги. Ещё раз перепроверив список, Гермиона протянула его Малфою.

— Семьдесят три человека? — удивлённо спросил Драко. — Вы уверены, что стоит докладывать Тёмному Лорду настоящие цифры и имена?

— Нам нужно, чтобы он тоже мог тебе доверять, — серьёзно сказал Поттер, и Малфой подавил смешок: будто такое возможно.

— Это не самое страшное, что мы скрываем, но это важно. Каждый из этих людей может связаться с нами, и Волан-де-Морт об этом знает. Теперь он будет знать, кого искать и кого пытать, — знакомая неспешная речь заставила Драко обернуться: перед камином стоял Кингсли Бруствер собственной персоной. Малфой слышал, что Пожиратели жестоко распотрошили его осенью прошлого года. Видимо, это не совсем так.

— Спасибо, что пришли, — Поттер тут же выскочил из-за стола.

— Всё в силе, Гарри, — тот легко пожал ему руку и внимательно посмотрел на Драко. — Могу ли я поговорить с вами наедине?

Малфоя проводили на второй этаж. Поднимаясь, Драко отметил, что перед ним раскрылось несколько пролётов — кажется, этажей в этом доме не меньше шести. По крайней мере, на первый взгляд. Лестница — деревянная и шумная, явно зачарованная отзываться на каждый шаг мерзким скрипом — чтобы никто не смог прошмыгнуть незамеченным.

Второй этаж представлял собой невообразимо длинный коридор. Когда первый этаж вмещал в себя только две комнаты: гостиную и кухню, здесь, на втором, по стене в ряд выстроились дубовые двери. Драко насчитал не меньше семи. Он проследовал за Кингсли в кабинет и опасливо огляделся, когда Поттер закрывал за ними дверь: на стенах — старые фотографии и вырезки из газет, на полу — красно-золотые безвкусные ковры, в центре кабинета — учительский стол, как будто прямиком из Хогвартса; а на столе — бесконечные стопки бумаг. И маленькая тарелка с лакричными кусачками.

— Присаживайтесь, — Кингсли указал на один из стульев рядом со столом, и Драко послушно занял его, ожидая, пока Бруствер усядется на своё место. Поттер затих в тени в углу кабинета. Кингсли поймал прыгающую конфетку и сунул её в рот, энергично пережевывая. — Лакрицу?

— Нет, — Малфой поморщился: на его языке тут же возник неприятный привкус. — Спасибо, — всё же добавил он. — Так вы — лидер Сопротивления?

— У нас нет лидеров, Драко, — мягко протянул Кингсли. — Каждый вносит свой неоценимый вклад. Но у кого-то из нас больше опыта, и ко мне прислушиваются, если ты об этом.

Драко задумчиво кивнул, не совсем понимая, зачем размазывать простое «да» на несколько предложений. Но Кингсли — прирождённый чиновник, и увиливание от прямых ответов у него в крови. Возможно, именно поэтому он так долго держался меж двух огней: профессором Дамблдором и Корнелиусом Фаджем. Драко есть, чему у него поучиться.

— Как поживает Лорд Волан-де-Морт? — легко спросил Бруствер, и Малфой привычно поджал губы. В последнее время он слишком часто слышал запретное имя. И пусть, под Фиделиусом Драко оставался в безопасности, но ведь Поттер не гнушался произнести имя Тёмного Лорда и в Малфой-мэноре. Небрежное отношение к таким вещам может сыграть плохую шутку с Сопротивлением.

— Взбешён.

— Есть причины?

— Всё чаще стали пропадать Пожиратели, — Драко вдруг заметил окно в кабинете: его не зацепили чёрным полотном, но и за ним ничего не было видно — погода сегодня выдалась пасмурной и туманной. Вероятно, окна закрывали к его приходу. — Я подозреваю, это ваших рук дело.

— Не беспокойся. Все они живы и предстанут перед справедливым судом.

— Я не переживаю, — Драко фыркнул, приковывая к себе внимательный взгляд Кингсли. Тот, по всей видимости, пытался поймать его на обмане, и, откровенно говоря, Малфою это уже надоело. — Может, мне снова выпить сыворотку? — раздражённо отчеканил он, метнув злобный взгляд на затаившегося Поттера. Гарри тихо усмехнулся, выходя на свет.

— Не злись, Драко, — добродушно ответил Кингсли. — Ты должен нас понять, нам не нужны лишние проблемы.

— Я не стремился попасть в ваше Сопротивление. Поттер сам меня сюда притащил.

Бруствер смотрел на Драко несколько долгих секунд, а потом откинулся на спинку стула.

— Я всецело доверяю Гарри. А Гарри, так уж вышло, доверяет тебе. Он просил меня об услуге, — Кингсли замолчал, ожидая, пока Поттер достанет палочку. Малфой напрягся, чувствуя поясницей жгучий холод страха. — Мы бы хотели дать тебе Непреложный обет.

— Что? — ошарашенно спросил Драко.

— Я бы хотел предоставить тебе гарантию: когда мы победим, ты будешь в безопасности. Если останешься на нашей стороне, — серьёзно произнёс Кингсли.

Малфой с недоумением покосился на Поттера. Он ожидал многого — на самом деле, даже того, что Гарри вдруг решит прямо сейчас поразить его Авадой, что теперь уже точно полная глупость. Но Драко абсолютно не подозревал, что ему предложат Обет. Гарри опустился на стул напротив, не спуская взгляда с Драко.

— Мы готовы дать тебе гарантию, — повторил Поттер. — Кингсли, вероятно, займёт министерское кресло, и потому я попросил об этом именно его.

Малфой отстранился от Гарри, и так находившегося не близко, потому что ему понадобилось ещё больше пространства, чтобы понять, чего от него хотят. Он прищурился, переводя взгляд с Поттера на Бруствера и обратно. Что-то не вязалось.

— Мне нужно дать Непреложный обет в ответ? — недоверчиво протянул он.

— Нет. В случае, если ты не выполнишь единственное наше условие, обет разорвётся.

— Тогда зачем это вам?

— Это нужно не нам, а тебе, — ответил Кингсли. — Гарри считает, что ты можешь переживать по поводу данного тебе слова, и по итогу предать нас. Мы бы хотели исключить такую вероятность. Северус работал с нами на таких же условиях.

Драко вздёрнул нос: сравнение со Снейпом льстило, хоть вида он и не подал. Северус лавировал виртуозно — настолько, что даже Люциус ему верил. И Драко, по его собственному мнению, до такого расти и расти. Хотя, как оказалось, у Снейпа был личный мотив во всей этой истории, связанный с матерью Поттера, и Малфой уже несколько раз пожалел, что не уточнил подробности. Было любопытно. Однако у Драко подобного мотива нет: ему нет никакого дела до Поттера. Он просто желает, чтобы это всё скорее закончилось.

Непреложный обет действительно давал непоколебимую гарантию дальнейшей беспечной жизни Драко. И если раньше он мог сомневаться, что Гарри не передумает и не приведёт его однажды на скамью подсудимых, вменяя ему работу на Волан-де-Морта, после обряда такие сомнения казались бы бессмысленными. Это определённый шаг к доверию. Пусть пока и с одной стороны.

— Хорошо, — согласился Драко, поднимаясь вместе с Кингсли и Поттером со стульев и протягивая первому руку.

Гарри направил волшебную палочку на сцепленные ладони и взмахнул ею, начиная магический обряд.

— Спасибо, — Гарри в удивлении застыл на лестнице, не ожидая подобных слов от Драко. Кингсли остался в кабинете, предложив молодым людям вернуться к своей компании. Малфой поджал губы, кусая их изнутри острыми зубами: благодарить Поттера чертовски тяжело, но он этого определённо заслужил. Поттер, смахнув секундное замешательство, вдруг мягко улыбнулся.

— Это было важно, — сказал он и протянул руку Драко. Малфой опустил на неё взгляд. — Предлагаю теперь расслабиться и на время забыть о Волан-де-Морте и прочих не очень приятных вещах, — Гарри продолжал ободряюще улыбаться, и Драко, сдержанно улыбнувшись в ответ, вложил свою ладонь в поттеровскую, позволяя повести себя вниз по лестнице.

За столом уже собралась шумная компания: здесь были Грейнджер, трое из Уизли (Джинни, Джордж и, конечно же, Рон), Полумна и Невилл, Ли Джордан, Ханна Аббот и Терри Бут. Место Драко, занятое ранее, бережно охранялось Полумна, и та, только заметив, что Гарри и Малфой появились в комнате, обворожительно улыбнулась Драко, приглашая его сесть рядом.

— Наконец-то! — громогласно протянул Ли. — Рад тебя видеть, Малфой, — скорее всего он лукавил, но делал это отменно. Драко приветственно кивнул, выпуская ладонь Поттера из своей, и занял полюбившееся место. — Раскладываю на десятерых, — Джордан схватил колоду, умело закручивая её в руках, и принялся подавать карты. — Я, так и быть, побуду крупье.

— Побойтесь Мерлина, играть со слизеринцем в покер? — вздохнул Терри.

— Верно беспокоишься, — заметил Невилл, наигранно хмурясь своим картам в руке. — В прошлый раз он нас всех уделал.

Драко усмехнулся, кратко взглянув на свои карты и возвращая их на стол:

— Всем удачи.

Игра проходила так увлекательно, что Малфой очнулся только к двум часам ночи, поймав себя за последней схваткой с Роном. Сегодня тот был в ударе, и явно пытался отыграться за прошлый раз. Гарри тоже пытался — но всё ещё безуспешно. Его стопка фишек стремительно поредела за это время и перекочевала на сторону Драко. Малфой откровенно наслаждался — он лучший в этой магловской игре, и никто из сидящих за столом не мог составить ему достойную конкуренцию. А ведь он только-только научился играть! Но на самом деле всё до ужаса просто — поймать эту гриффиндорско-когтевранско-пуффендуйскую шайку на лжи легче, чем сварить дыбоволосное зелье: Гермиона краснела; Невилл вздёргивал брови; Джинни озадаченно замолкала; Ханна сдавалась сразу, имея на руках плохие карты; Терри проявлял несвойственную его молчаливости инициативность; Полумна — в этот раз заметил Драко — начинала активно поправлять свои белые локоны; Джордж закусывал нижнюю губу; а Гарри сегодня по-идиотски улыбался хорошим картам, и Малфой, не сводивший с него взгляда весь вечер, быстро это заметил. И, наконец, Рон ужасно злился, когда карты не сулили ничего хорошего — его рыжие пряди путались на голове от того, что тот слишком часто их беспокоил грубой ладонью. Вот и сейчас, Уизли не оставлял свои волосы в покое.

— Коллирую, — Драко двинул несколько красных фишек в центр стола. Он мог легко повысить ставку, имея на руках туза и короля одной масти, а на столе ещё три карты червей, но принял решение этого не делать — из небывалого чувства благородства. Поттер будет впечатлён. Терри с интересом заглянул в карты Рона, а потом перевёл взгляд на стол. Уизли рассерженно выдохнул.

— Вскрываемся, — Рон обнажил карты, выкладывая их на стол. — У меня две пары, — он выжидающе уставился на Малфоя.

— Флеш.

Уизли отчаянно взвыл, принимая своё поражение.

— Должно быть, стоило больших усилий не дожать Рона, — шутливо сказал Гарри по возвращении в Малфой-мэнор. Драко хмыкнул, ожидая, пока тот развяжет чёрный узел, не делая этого самостоятельно только ради того, чтобы Поттер снова окружил его приятным ароматом. Малфой всё никак не мог понять, к чему его так тянет: к запаху леса, древесной коры, кислых ягод или уже почти потерявшему силу аромату каминной сажи. Он имел слабость к каждому.

— Я не настолько жесток, как ты думаешь, Поттер, — фривольно протянул Драко в забыто-свойственной ему манере, нарочито медленно растягивая каждую букву. Руки на затылке замерли. Гарри и без того слишком долго возился с тканью; он ведь мог просто стянуть её на шею, но почему-то этого не сделал. Поттер тихо усмехнулся и докрутил узелок. Чёрный лоскут спал с глаз, оставаясь в поттеровской ладони, и Драко наконец открылся вид немного смущённого Гарри в сумраке ночного Малфой-мэнора.

— Я словно вернулся в школу, когда ты это так сказал, — признался Поттер, вызывая слабую ответную улыбку. Луна сегодня казалась необычайно яркой, не меньше солнца освещая Большой зал поместья и кончик носа Гарри. Лунный свет очень подходил его уверенному облику, мягко кутая в прозрачные объятия, и Драко вдруг почувствовал, как закололо подушечки его пальцев.

— В школе всё было проще, — печально сказал он. Поттер молчаливо кивнул, какое-то время задумчиво исследуя взглядом лицо напротив, и сделал шаг назад.

— До завтра, — Гарри так стремительно исчез в камине, что Драко не успел у него уточнить, на кой чёрт тот собрался приходить на следующий день.

Малфой начинал нервничать. Возможно, из-за предстоящего посещения поместья Селвина. Но скорее всего в душе закрутилась остаточная тревога из-за личной встречи с Тёмным Лордом, которая завершилась всего пару часов назад. Тот с напускной благодарностью принял список Грейнджер, напряжённо его изучая, и гневно оскалился, более не скрывая намерений. Он яростно прорвался сквозь выстроенную блокаду в голову Драко, и Малфой почувствовал адскую боль в переносице, еле успев припрятать секретные сведения от Волан-де-Морта.

— Они переходят в наступление, — прошипел Тёмный Лорд, прожигая Драко свирепым взглядом и заставляя того испуганно содрогнуться. — Мне нужно больше информации. Не вынуждай меня усомниться в тебе.

От этой встречи внутри клокотало. Драко собственной макушкой ощущал, как чёрные тучи сгущались над его головой, готовясь вот-вот разразиться колючими молниями. Он устало вздохнул, пережевывая уже остывший стейк, и одним движением проткнул мясо вилкой, оставляя её торчать из куска. Острая тошнота подкатилась к основанию горла. Малфой взглянул на камин: Поттер вот-вот должен прийти; он всегда приходил в это время.

Драко передёрнуло внезапной волной холода и тут же отпустило, когда камин засветился ярким светом.

— Привет, — Гарри подошёл к нему. — Готов к тренировке?

— Тренировке? — Драко в изумлении выгнул бровь, оглядывая Поттера. Сегодня тот не захватил с собой мантию, что довольно опрометчиво, даже если Гарри не показывается на улице — холод стоял жуткий. — Мы же вроде добились результата.

— Прости? Продемонстрируешь своего телесного Патронуса?

Драко фыркнул, тошнота отступала.

— Уймись, Поттер, мне достаточно стандартного исполнения.

— Стандартное заклинание не способно достаточно долго тебя защищать. Да и если ты не можешь вызвать телесного Патронуса, значит, я плохой учитель, — убедительно сказал Гарри. Драко закатил глаза: он сегодня слишком устал.

— Значит, ты плохой учитель, — подтвердил он. Но Поттера это не остановило: он ухватил Малфоя за предплечье и вытащил из-за стола в центр зала. Драко поддался машинально, хотя больше всего на свете он хотел бы сейчас оказаться в своей постели. С другой стороны, компания Гарри помогала избавиться от тягучего чувства страха. Малфой вяло повёл рукой, доставая палочку из кармана. Поттер ободряюще хлопнул его по плечу.

— Мой телесный Патронус — олень, — сказал он, отойдя на пару шагов.

— Это не секрет, — пожал плечами Драко. — Только ленивый не обсуждал это в Хогвартсе. А сколько шуток было на этот счёт.

— Ты-то, разумеется, обсуждал?

— А я похож на ленивого человека, Поттер?

Гарри тихо засмеялся, принимая за шутку эту беззубую перепалку, и Драко выпрямил спину, выставляя волшебную палочку перед собой.

— Вызвать телесного Патронуса проще, чем кажется на первый взгляд, — Гарри обошёл Малфоя со спины. — Гораздо легче, чем впервые успешно реализовать заклинание. Тебе нужно позволить пробудиться твоему «я». Возможно, представить существо, которое могло бы быть твоим Патронусом. И не стоит переживать, если им окажется мелкий зверёк. Это не значит, что твой Патронус слаб.

Драко снова закатил глаза: наверняка, Поттер считает, что его Патронус — хорёк. А будь и так — Малфой просто хочет, чтобы Гарри побыстрее от него отвязался.

— Я могу начинать?

— Пробуем.

Драко провозился с заклинанием больше сорока минут, безрезультатно взмахивая своей волшебной палочкой то тут, то там: заклинание работало, но ничего похожего на телесный Патронус не выходило. Поттер терпеливо раздавал советы, настойчиво запрещая Малфою ретироваться. Драко шумно выдохнул, складывая руки на груди.

— Не бесись, — добродушно сказал Гарри. Ему чудесным образом повезло, что за всё это время Драко не потерял своего самообладания и не проклял его. — Может, что-то в твоём воспоминании поможет выйти на это существо?

Малфой покачал головой. Вряд ли его телесным Патронусом мог оказаться Гарри Поттер. Это было бы слишком. Да и люди, насколько знает Драко, не могли выступать в роли Патронуса.

— Хоть что-то, — не унимался Поттер. — Шерсть, запах, волосы, — начал перечислять он, — звуки, щебетания, крылья…

— Крылья, — повторил Драко, хмурясь: перед глазами ясно возник золотистый снитч. — Крылья можно попробовать.

Малфой в очередной раз взмахнул палочкой, сосредотачиваясь на воспоминании и размашистых крыльях, трепещущих на ветру. Жгучее ощущение свободы захлестнуло с головой, и Драко уловил едва слышимый треск перьев. Из кончика палочки полился серебристый тонкий свет, заворачиваясь клубком, заставляя Малфоя в удивлении распахнуть глаза. Гарри замер позади него, боясь спугнуть проглядывающийся образ. Сначала возник острый клюв, а дальше дым закружил вниз, вырисовывая длинную шею, и в мгновении разлетелся в стороны, очерчивая высокие пушистые перья хвоста.

Павлин.

Точно такой же белый павлин, прах которого Драко развеял с южной башни поместья в день казни своих отца и матери.

— Вау, — раздалось сзади, и павлин, словно испугавшись тихого звука, мгновенно растворился в воздухе. Малфой продолжал смотреть на пустоту, где только что левитировал его личный телесный Патронус. Невероятно. Он ощутил спиной, как Гарри подошёл ближе и осторожно коснулся его плеча. — Как ты?

— Нормально, — Драко повернул голову, встречаясь с изучающим взглядом Поттера, и изобразил подобие улыбки. — Павлин — это хорошо?

— Нет хорошего или плохого Патронуса, — Гарри отстранился. — Всё зависит от твоей силы и яркости воспоминания. Но это большое достижение. Теперь ты сможешь самостоятельно отработать это заклинание и довести его до совершенства.

Драко молчаливо кивнул, снова покосившись на пустоту. Малфои держали павлинов столько, сколько Драко себя помнил. До его спальни постоянно доносились павлиньи крики со двора, хотя Нарцисса называла это пением. Несмотря на докучающие звуки, Драко искренне любил этих птиц — горделивых, вальяжно вышагивающих на заднем дворе, голосистых и, конечно же, потрясающе красивых.

— Ну, я пойду, — неловко пробормотал Поттер, направляясь к камину. Драко снова на него посмотрел.

— Патронус Северуса — лань, как у твоей матери? — неуверенно спросил он.

— Верно, — Гарри остановился у камина, развернувшись.

— И он любил её. Но… почему?

— Почему он её любил? — непонимающе переспросил Поттер.

— Да, он же… — Драко хмуро посмотрел в окно. — Насколько я знаю, чтобы Патронус изменил облик на Патронус того, кого любишь, это должно быть… что-то невероятное? — с сомнением протянул он, возвращая взгляд на Гарри. — Это ведь было не взаимно?

— Нет, — согласился Поттер. — Моя мама предпочла ему Джеймса. Снейп… болезненно оскорбил её в школе, и они перестали общаться. Северус защищал её, даже будучи Пожирателем Смерти, и из-за неё он и стал тайным агентом. Пытался её защитить, — Гарри невесело хмыкнул. — А потом защищал меня.

— Мне жаль, — тихо произнёс Драко. Гарри покачал головой, проваливаясь в свои печальные воспоминания, и Малфой ощутил острую необходимость сменить тему. Его взгляд приковала к себе тонкая белая рубашка. — Ты направляешься домой?

— Нет, — Поттер посмотрел на часы, — мне нужно кое-куда заскочить перед этим.

Драко фыркнул, стремительно направился к вешалке у входной двери и, забрав оттуда чёрную мантию итальянского пошива, вернулся к Поттеру.

— Смотреть на тебя больно, — нервно сказал он, накидывая на плечи Гарри тёплый бархат, одним кратким движением пальцев застёгивая пуговицу на поттеровской шее. Малфой отступил, встречаясь с удивлённым взглядом.

— Спасибо, — настороженно протянул Поттер, — я верну её зав…

— Не нужно, — спешно перебил его Драко. — Она всё равно старая и мне не нужна.

Гарри покосился на ровную чёрную ткань, очевидно, пытаясь оценить степень её новизны, но всё же кивнул: ещё бы, Поттер ни черта не смыслит в качественной одежде.

— Ладно, спасибо, — снова сказал он. — Тогда до встречи, — Гарри в очередной раз улыбнулся и шагнул в камин, скрываясь в зелёном пламени.

Драко суетливо поправил чёлку, усмиряя отчего-то разыгравшееся сердцебиение. Он судорожно повёл плечами, пытаясь осознать, что только что сделал, и зачем отдал Поттеру свою любимую мантию.