Минута до полуночи

Глава 6

Они заказали номера с завтраком в мотеле, который находился рядом с центром Андерсонвилля – большой старый дом, перестроенный, чтобы принимать гостей. Он назывался «Коттедж».

Обычно Пайн брала с собой мало вещей – была из «односумочных». Но в эту поездку взяла второй небольшой чемодан. Пайн поставила его на кровать, открыла и посмотрела на странный набор предметов, аккуратно сложенных внутри.

Там лежали – вместе с фотографией с Мерси – все, что осталось от ее родителей. Галстук-бабочка отца. Цепочка для ключей с логотипом компании, добывавшей бокситы. Дюжина подставок для бокалов, которые они с Мерси использовали в качестве импровизированных шашек. Лавандовая расческа матери. Кольцо и пара сережек, обычная бижутерия, но драгоценная для нее. Маленький сборник стихов. Перочинный нож отца с инициалами. Книжка комиксов с «Чудо-женщиной». Треснувшая чашка.

И еще… она достала маленькую куклу с вмятинами на лице, оставшимися после того, как она полежала в чемодане, и поправила прядь фальшивых волос, чтобы они не закрывали правый глаз. Это была ее кукла Скитер из «Маппет-шоу».

У Мерси была такая же, только ее звали Салли. Пайн хотела, чтобы Мерси назвала свою куклу Скутер, потому что Скитер была его сестрой-близнецом. Но Мерси даже слышать об этом не хотела из-за того, что Скутер был мальчиком. Пайн улыбнулась детским воспоминаниям.

Довольно давно она едва не выкинула эти вещи. Но в последний момент что-то ее остановило, хотя Пайн не понимала, что именно. Она медленно сложила все обратно в чемодан и застегнула молнию.

Она встретилась с Блюм в гостиной, и они отправились обедать в кафе «Темница», которое им порекомендовал Таннер.

Они пешком дошли от «Коттеджа» до главной улицы, привлекательной своей необычностью, но немного неухоженной. Вечер выдался приятный и прохладный, и вокруг было множество гуляющих. Пайн поняла, что многие из них туристы, потому что они постоянно брались за фотоаппараты или чаще за телефоны и фотографировали витрины магазинов, оригинальные дома, скульптуры или знаки, попадавшиеся у них на пути.

Когда Пайн и Блюм подошли к кафе «Темница», они увидели веселую вывеску с силуэтом мужчины, сидящего за решеткой, и разноцветный навес над входом. Надпись старинным шрифтом в окне сообщала:

ХОРОШАЯ КУХНЯ ЗА ЧЕСТНУЮ ЦЕНУ,

И НЕ ТРЕБУЕТСЯ СИДЕТЬ В ТЮРЬМЕ.

Они вошли внутрь, молодая женщина со светлыми волосами, собранными в хвост, черной блузе, доходившей до бедер, темных джинсах и балетках проводила их к столику, и они принялись изучать меню, в котором имелся богатый выбор говядины и овощей. Пайн также заказала разливное пиво, а Блюм джин с тоником.

– Симпатичное место, – сказала Блюм, оглядывая полный зал. – Складывается впечатление, что здесь обедает чуть ли не весь Андерсонвилль.

– Я думаю, сюда редко заходят туристы, – добавила Пайн.

Они сделали заказ официантке с мрачным голосом, усталым лицом и седыми волосами.

– Ты хорошо помнишь город? – спросила Блюм, когда они принялись за выпивку.

– Не слишком, – ответила Пайн. – Этого заведения здесь не было. И мы не часто ездили в Андерсонвилль. Однако он изменился не так уж сильно, во всяком случае, насколько я помню. Не думаю, что тогда в городе процветал туристический бизнес, посвященный Гражданской войне, но, даже если что-то и было, то совсем не так активно.

– Ну, каждый город должен использовать то, что у него есть. Маленькие местечки просто стараются выжить.

– Маленькие местечки созданы для людей, пытающихся выжить.

Позднее, когда они уже почти закончили есть, появился Сай Таннер, который окинул взглядом зал. Его сопровождала пожилая женщина. Он заметил Пайн и Блюм и поспешил к их столику вместе с женщиной, медленно шедшей за ним.

Блюм ему улыбнулась.

– Привет, Сай, а где Роско?

Он улыбнулся в ответ и приподнял шляпу.

– Привет, Кэрол. Старина Роско остался снаружи, жует резиновую кость и выступает в качестве неофициального зазывалы. – Потом он повернулся к пришедшей вместе с ним женщине. – Это Агнес Ридли. – Он выжидательно посмотрел на Пайн. – Она помнит вашу семью, агент Пайн.

Пайн бросила на женщину любопытный взгляд. Ей было сильно за семьдесят, сквозь редкие седые волосы проглядывала розовая кожа. Маленькая, пухлая, с добрым лицом, одета во фланелевую рубашку, потертые джинсы и неуклюжие ортопедические туфли белого цвета. В голубых глазах за стеклами очков в роговой оправе поблескивали оттенки серого.

– Пожалуйста, присаживайтесь, миссис Ридли, – предложила Пайн.

– Мне бы не хотелось вам мешать, – извиняющимся голосом ответила Ридли.

– Вы нам не помешаете. Пожалуйста, мы уже практически закончили.

Они уселись за столик, и Пайн снова внимательно посмотрела на женщину.

Ридли тоже не спускала с нее глаз, полных робкого удивления, словно она не могла поверить, что перед ней действительно Этли Пайн.

– Наверное, вы меня не помните, – наконец, заговорила Ридли. – А я видела, как вы росли. Вы и ваша сестра были высокими.

– Я пытаюсь вас вспомнить, но…

– Ну, вы не называли меня тогда миссис Ридли, – сказала пожилая женщина. – Вы говорили «мисси Агги».

В глазах Пайн появилось понимание.

– Теперь я вспоминаю, – сказала она.

– Как мило, – ответила довольная Ридли. – Мы жили в нескольких милях отсюда, но здесь, в округе Самтер. Я познакомилась с вашей матерью в церкви. У меня не было своих детей, поэтому я часто приходила посидеть с вами и вашей сестрой.

Глаза Пайн широко раскрылись.

– Со мной и Мерси?

– Да, дорогая. И я хорошо знаю имя Этли. У меня была тетя с таким именем. Мы называли вас Ли. Но я не знала ни одного человека по имени Мерси.

– Меня называли «Ли» до тех пор, пока я не отправилась в колледж.

Лицо Ридли сморщилось.

– Вы были удивительной парой, – сказала она. – Никогда не разлучались. И никто не мог отличить вас друг от друга.

Блюм посмотрела на Пайн.

– Однояйцевые близнецы, – сказала Блюм. – Я не знала. Ты никогда не говорила. – В ее голосе прозвучала легкая обида.

– Я… никогда не могла спокойно об этом говорить. – Пайн помолчала, и выражение ее лица смягчилось. – У моей сестры вот здесь была крапинка, – продолжала она, прикоснувшись к щеке рядом с носом. – А у меня нет. Мерси говорила, что Бог ее поцеловал, потому что она появилась на свет первой, и поцелуй превратился в крапинку.

– Звучит чудесно, – сказала Блюм.

Пайн повернулась к Ридли.

– Значит, вы помните моих родителей? – спросила она.

Улыбка Ридли погасла.

– Я знала и очень любила вашу маму, Ли. – Она тут же поправилась. – Я хотела сказать, Этли.

– Ли меня вполне устроит, миссис Ридли.

– Конечно, я была старше. Но мы с вашей матерью дружили. Джулии приходилось много работать, чтобы сводить концы с концами, она выполняла самые разные поручения и посещала встречи, поэтому ей требовалась приходящая няня. А вашего отца я знала не слишком хорошо. Но он, конечно, любил своих маленьких девочек.

– Но как моя мама попадала в разные места? – спросила Пайн. – Ведь, насколько я помню, у нее не было машины.

– Я позволяла ей брать мой старый пикап «Додж», – ответила Ридли. – На нем я обычно приезжала. Она не могла платить много, и я редко просила деньги. У моего мужа была хорошо оплачиваемая работа. Мы ни в чем особо не нуждались. – Она замолчала, и ее лицо сморщилось еще сильнее, как цветок, превращающийся обратно в бутон. – Моя «плата» состояла в общении с вами.

– Как жаль, что я не жила рядом, – вмешалась Блюм. – У меня шестеро детей, и все, конечно, когда-то были младше двенадцати. Большую часть времени я себя чувствовала так, будто попала под грузовой поезд.

– А вы помните, что тогда произошло? – спросила Пайн, не сводившая глаз с Ридли.

Пожилая женщина медленно кивнула головой.

– Да, помню. Это очень сильно ударило по жителям города. Никогда прежде здесь не случалось ничего подобного. И, благодарение Господу, потом тоже.

– А что вы можете рассказать о тех событиях? – спросила Пайн. – Я была очень маленькой, и в моих воспоминаниях много пробелов. К тому же взрослые не говорили со мной о похищении сестры.

– Ну, я уверена, что они очень тревожились из-за того, как случившееся на вас повлияло. Я ходила в больницу, чтобы помочь вашей матери. Она практически не отходила от вас, пока вы там находились.

– Я помню, как проснулась и увидела маму.

– Она была совершенно уничтожена. Потеряла одну дочь и едва не лишилась второй. Я не знаю, понимаете ли вы, насколько были близки к смерти, Ли.

– Нет, я не знала. А что относительно исчезновения Мерси?

– Наверное, вам известно, что полиция находилась в таком же недоумении, как и все мы.

– Шериф Дальтон из округа Мейкон. Конечно, я не запомнила его имя. Просто потом посмотрела документы.

– Он уже умер, но один из его помощников стал шерифом в Мейконе.

– Какой именно?

– Дейв Бартлс. Он одним из первых приехал на вызов вашей матери по девять-один-один. Я знаю, потому что Джулия позвонила мне, и я сразу бросилась к вам. Сейчас он уже собирается на пенсию.

– Но мы ведь находимся в округе Самтер, – заметила Блюм. – Почему этим делом занималась полиция Мейкона, а не городская?

Пайн посмотрела на Блюм.

– У Андерсонвилля нет собственной полиции. За город отвечает департамент шерифа округа Самтер. Мы жили совсем рядом с границей округа Мейкон, поэтому расследование вел департамент шерифа Мейкона.

Ридли кивнула.

– Они призвали на помощь полицию штата. И ФБР.

– Потому что это было похищение, – объяснила Пайн.

– Да, наверное, – сказала Ридли. – Сай говорил мне, что вы работаете в ФБР. Я… полагаю, вы стали агентом в том числе из-за того, что случилось с вашей сестрой.

– Да, вы правы.

Возможно, даже в большей степени, чем я сама думала.

Ридли тяжело вздохнула, не спуская глаз с Пайн.

– Ну, если коротко, полиция считала, что это сделал ваш отец, – сказала она.

– Я говорила им, что это был не он.

– Я знаю, что ваш отец не имел никакого отношения к похищению. На самом деле у них не было никаких улик против Тима, а потом вы уехали.

– Не думаю, что у нас оставался выбор. Моего отца уволили из шахты. Мы бы здесь не смогли выжить.

– Дело в том, Ли, что вся ваша семья исчезла посреди ночи.

– Я помню, что мы уехали очень быстро однажды ночью, но вы хотите сказать, что мои родители никого не предупредили?

– Нет, никто ничего не знал. Сегодня вы были здесь, а назавтра – исчезли. Это произошло всего через несколько месяцев после того, как вас выписали из больницы. Я пришла к вам, чтобы вас проведать, и обнаружила, что дом опустел. У вас было совсем немного вещей, но там не осталось совсем ничего. Только несколько предметов мебели. Должно быть, ваши родители арендовали большой трейлер или что-то в таком же роде. Я не верила своим глазам. Они не оставили даже записки. Никому не сказали ни слова. И с тех пор никогда со мной не связывались.

Пайн задумчиво покачала головой.

– Я не знаю, почему они так поступили, – тихо проговорила она.

– Сай сказал, что ваш отец мертв, – продолжала Ридли. – Мне очень жаль. Как я уже говорила, я плохо знала Тима. Но он мне нравился. А Джулия жива?

– Я… не уверена, – ответила Пайн.

Ридли заметно удивилась.

– Вы не общались с ней в последнее время? – спросила она.

– Я не видела ее много лет.

– А родители ничего тебе не объяснили, когда вы отсюда уехали? – вмешалась Блюм, которая видела, как неловко чувствует себя Пайн. – Хотя бы куда вы направляетесь?

– Я помню новый дом, потом я начала ходить в школу и узнала, что нахожусь в Южной Каролине. Примерно в пятидесяти милях от Колумбии.

– Боже мой, – пробормотала Ридли.

– Мне было всего шесть. Вероятно, родители считали, что для меня не имело значения, где жить, – немного смущенно сказала Пайн. – А после этого мы переезжали еще несколько раз.

– Пока они не развелись? – спросила Блюм.

– Да.

Не вызывало сомнений, что ей не хочется обсуждать свое прошлое с двумя незнакомыми людьми и даже с Блюм.

Все молчали, Пайн смотрела в стол, чувствуя, как ее лицо заливает краска.

– Полагаю, вы вернулись, чтобы выяснить, что тогда произошло? – наконец спросила Ридли.

– Мне следовало так поступить много лет назад, – ответила Пайн.

Ридли некоторое время на нее смотрела.

– Ли, а ты когда-нибудь слышала фразу: «Не буди спящую собаку»? – тихо спросила она, переходя на «ты» и бросив нервный взгляд на Таннера.

– Слышала, конечно. – Пайн кивнула. – Но к данной проблеме она не относится.

– Почему?

– Потому что моя сестра, возможно, еще жива.

– Ты… действительно так думаешь? После стольких лет?

– Да, шансов очень немного. Но в моей жизни мне довольно часто удавалось добиться успеха, когда шансов было совсем мало.

Ридли оглядела ее с головы до ног.

– Пожалуй, мне понятен такой подход, – кивнула она. – Иными словами, ты хочешь узнать правду. Какой бы она ни оказалась.

– Верно, – подтвердила Пайн.

– А что, если правда состоит в том, что это сделал твой отец?

– Тогда мне придется принять этот факт. Но не сейчас.

– И как вы намерены искать негодяя? – вмешался Таннер.

– Существует стандартный протокол расследования старых нераскрытых дел, – ответила Пайн. – Начинать следует с изучения уже имеющихся архивных записей, искать несоответствия, которые никто не заметил прежде.

– Значит, вы намерены поговорить с Дейвом Бартлсом? – спросил Таннер.

– Да, – кивнула Пайн и посмотрела на Ридли.

– Уже многие знают, что ты вернулась в город, – сказала та.

– С того момента, как мы остановились в «Коттедже»? – спросила Блюм.

– Хозяйку зовут Глэдис Грэм, а она любит посплетничать, – с улыбкой сказала Ридли. – Вот только теперь она больше не Глэдис. Кажется, ей не слишком нравилось это имя. – Ридли рассмеялась. – Взгляните на меня. Многие ли родители в наше время называют детей Агнес?

– И как ее зовут теперь? – поинтересовалась Пайн.

– Лорен, – ответила Ридли.

– А второе имя?

– Нет, только одно. Наверное, она решила, что это будет здорово – ну, вы знаете, как у известного модельера с седыми волосами.

– Вы имеете в виду Ральфа Лорена? – спросила Блюм.

– Да, речь о нем, – кивнула Ридли. – Она все сделала по закону. Так или иначе, нам здесь не требуются социальные сети. Глэдис – это «Фейсбук» и «Твиттер» в одном флаконе. – Ридли положила маленькую пухлую ладонь на руку Пайн. – Дорогая, ты действительно хочешь нырнуть в прошлое?

Пайн бросила яростный взгляд на старую женщину.

– Не думаю, что у меня есть выбор, если я хочу иметь будущее.