Мир доктора Ярцева

Глава 15. Разница в приоритетах

Я обернулся:

— Да, что такое?

— Стас, надо поговорить.

— Я понял, о чем? Что случилось-то?

Андрей вслед за мной вошел в комнату и остановился в дверях. Я уселся на кровать и вопросительно взглянул в его сторону.

— Стас. В общем, я тут подумал… — Видно было, что разговор ему начинать нелегко. — Вот, во мне твое сознание и ты думаешь, что я не человек, не личность? Я твой клон? Ты ошибаешься, я сам по себе! Еще это твое вечное отношение ко мне, как к младшему брату, что только не сюсюкаешь: “говорил же тебе, предлагал же, смотри как надо…”, — его губы презрительно искривились, — нянька мне не нужна. Ты так со всеми носишься, надо оно тебе, обещания раздаешь от нас обоих. Ты у меня мнения спросил? Эти люди о себе позаботиться не в состоянии, вот тут-то и СуперСтас нарисовался. Да они никто, куски программы, пораженные вирусом. — Никитин сорвался на крик. — Их надо в первую очередь стирать, чтобы у вируса даже шанса не было на получение души.

— А если они станут такими же, как ты, тоже будешь их “стирать”? — Я тоже стал орать, настолько внезапно накинулся на меня Андрей.

Это выбило его из колеи, он как будто в стену уперся.

— Нет. — Спустя минуту молчания, уверенно произнес он. — Они же — живые. Их надо беречь.

— Ну и нечего на меня орать! Тоже мне — “я не клон”! Да я еще полдня назад и не знал о возможности клонирования виртов, а ты мне — “я личность”. Так будь ей! Принимай решения сам, нечего на меня оглядываться! Настю с Вероникой ты лично “стирать” будешь? Подумай, дружище, ага…

Я обиженно отвернулся к стене. Похоже, Андрея мои слова о возможном “стирании” виртов застали врасплох, потому что он тоже затих, а спустя пару минут резко развернулся и ушел в соседнюю комнату. Конфликт, не успев вспыхнуть, погас.

Вот не хватало на ночь только психологических дебатов. Накипело, видно, у Андрюши, да и день тяжелый получился. А какой день в этом мире легким был для меня? Что ни сутки, то по краю. Хоть и понимаю, что это виртуальный мир, но — это же именно тот мир, который откроет мне доступ домой, к жене и дочери. Так что он мой, родной, мир этот. И решение о превращении всех желающих в вампиров (считай — в виртов) я принял осознанно, хотя немного и трясет от одной мысли о создании своих клонов. Спасу людей — значит спасу себя. Спасусь сам — спасу этого нелепого ИИ.

Да, кстати. Верить ли ему, верить ли в его отношение к человеку? Ведь и правда — если он может перепрограммировать любого НПС и вставить в него чистую копию человеческого разума, то зачем тогда нужны будут люди? Вдруг это именно ИИ необходимо выход из этого мира, а вирус стойко этому противодействует? Тогда надо помочь вирусу? А если это будет ошибкой и захват корпорацией своего изобретения приведет к вырождению человечества? При любом варианте вывод напрашивается один — я должен уничтожить ИИ, он не может, и не будет существовать в человеческой истории. Так как именно он — будущая причина гибели цивилизации. Вот тебе и помощник человеку в его дальнейшем развитии. Осталось понять, как уничтожить нематериальный разум, половина которого сейчас уже захвачена вирусом и помещена в информационное поле виртуального мира, а половина рассеяна по всему этому миру в неизвестных НПС.

Короче, половину ночи паранойя моя прогрессировала и под ручку с шизофренией строила планы по уничтожению величайшего изобретения цивилизации.

Размышления были прерваны, как обычно, внезапно.

— Папа? — Тихий голос взрослой женщины в моей голове, немного похожий на голос Алины, заставил встрепенуться. — Ты меня слышишь?

Подумать? Сказать?

— Да, слышу. — Все-таки решил общаться мысленно, а то вдруг и правда — шиза косит наши ряды. — Наташа, ты?

— Хм, а у тебя есть другая дочь? Вот маме будет интересно узнать! Папа, папа, папочка, я тебя тоже слышу! Как же я рада!

— Дочка… Взрослая уже, да? Где ты? И где я?

— Папа, я-то сейчас в клинике, подключена к тебе через интерфейс коннектома, а вот что у тебя твориться? Тебя подключили к виртмиру клиники, была хорошая надежда на выздоровление, а мир теперь заблокирован. Что происходит?

— Что-то вообще мутное… Почему ты, вы там, не знаете, что случилось? У вас же там компьютеры и врачи самые лучшие?

— А ты откуда знаешь про врачей? Действительно — лучшие, Виталий — гений в своем деле. Почему к тебе в мир нет доступа?

— Говорить ей…? Тут такая ситуация, Няшка…

— Ты мне не доверяешь? Почему? Это же я…

— Ну как ей сказать… Наташ, ты помнишь, как я тебя называл, кроме как Няшкой?

— Так и скажи, что не доверяешь, только почему? Обаяшкой ты меня звал, у меня сейчас ник такой в Энеме.

— Точно, и это можно узнать… Что знаешь ты, что можем знать только мы вдвоем? Больше никто, даже мама… Подумай.

— Уммм… А помнишь, как у зайца лапа оторвалась и мы ее пришивали? Маме тогда ничего не сказали? Она и сейчас этого не знает, а заяц у меня до сих пор сохранился. Нитки тогда только белые нашли, желтых под его цвет не было.

— Точно. Слушай. Я в каком-то мире, очень похожем на наш город, только людей в нем почти нет, одни монстры страшные. Наверно, не так все должно было быть, но, дело в том, что этот мир взломали. То, что я знаю, — в него проник вирус, захватил управляющие ИПИ. НПС теперь просто растворяются в воздухе после смерти, электричества нет, зато колдовать можно. Вирус тут для того, чтобы вычислить и захватить помещенный на сервер искусственный интеллект, это такая особо умная программа.

— Ого. ИИ? И откуда ты это знаешь все? И еще — ты можешь расшифровать слово ИПИ?

— Искусственный псевдоинтеллект. А все это мне рассказал этот самый ИИ, познакомился я тут с ним немного, только он… Няш, что происходит-то? Как там ты, как Алина?

— Пап, нормально все у нас… Смотри, есть всего пять минут, потом отключат нас, нельзя дольше. Тебе надо выполнить квест, то есть задания там такие…

— Я знаю что это, в процессе сейчас. Ты мне вот что скажи: тебе говорит что-нибудь такое словосочетание, как “корпорация “Виртгейм”?

— Ооп-па… Говорит, и очень много. Они сейчас вокруг нашей клиники стаей кружат, из корпорации эти… У нас тоже подозрение, что в систему что-то от корпорации сбежало, но мы думали, это вирт, а ты — ИИ. Круто. Ладно, пап, тут таймер тикает… Я тебя люблю. И мама тоже. Возвращайся.

— Я вас тоже люблю. Об ИИ он просил молчать. Еще, дочка… Узнайте там, только аккуратно, без корпорации, кто такой Вилли Стафхейм и что с ним. Кроме того, скажи, я же в коме больше четверти века, наверно, даже ходить не смогу, да? Ты у доктора поинтересуйся насчет моих перспектив о жизни в реальности, будь добра. Мне надо…

Я сразу понял, что связь между нами прервалась. Выскочило сообщение о повышении уровня синхронизации до 68 %. В голове такая гнетущая пустота образовалась, что слезы выступили. Реально… Дочка…. Уверенный ровный голос, понимание проблем, ирония прикольная. Взрослая уже, красивая должна быть, ух! В свои шесть лет только с бантом на голове соглашалась на улицу выходить, а сейчас, наверно, и того получше.

Во время разговора голос ее был вполне искренним и озабоченным, хотя и сыграть можно. Верить ее словам про зайца — вроде можно, было такое дело, не стали расстраивать Алину, вот только если это не мои же воспоминания, скопированные ИИ. Ааа, черт, не проверишь никак ничего! Надо выйти отсюда, из этого мира и цифровой нереальности, тогда только можно будет что-то решить про дальнейшие отношения с ИИ.

О следующей связи не договорились. Хорошо бы, если б также, ночью. И про Перевозчикова надо было разузнать, интересный тип. Интересно, я там еще дедом не стал? А то с дочкиной самостоятельностью — легко можно оказаться и с внуками на коленях в свои тридцать пять.

За окном посветлело, новый день настойчиво звал решать свои новые заботы. Кстати, удобное тут местечко, вполне подошедшее для установления точки возврата. Пока шнуровал обувь и набрасывал экипировку с броней, услышал шорох за стеной, нарочитый грохот шагов и стук в дверь. Вошедший Андрей смущенно произнес:

— Стас, за вчерашнее, это, просто. Погорячился я, был неправ. — Он вскинул на меня глаза, смотря с вызовом и надеждой.

— Да без проблем. — Похоже, именно этого он от меня и ждал. — Понимаю. Так что, “стирать” или спасать?

Его улыбка была лучшим ответом. И мы пошли спасать.

У ворот монастыря нас уже ждала почетная делегация. Петрович, возглавлявший ее, профессор Ольховский, настоятельница монастыря, уже известная нам как матушка Евдокия, еще двое неизвестным нам человек и Толик Перевозчиков, скорее всего приглашенный по причине моего интереса к нему. Все молчали, только некоторые ошарашено уставились на гигантских Скроша и Тони, сопровождавших нас.

— Ну что, честной народ, какие мысли? — Может, мой игривый настрой и не к месту, но смотреть на их постные физиономии тоже желания не было. — Что надумали?

— Надумать-то, Стас, надумали, только вот… — Бранцев явно был смушен. — Матушка, что там у тебя?

Настоятельница Евдокия, плотная как ртуть и такая же быстрая, скользнула между мужчинами вперед. Ее взгляд, казалось, лучился, настолько светлыми были ее голубые глаза. А не проста матушка, ой как не проста — с такими-то глазами вести огромное хозяйство монастыря.

— Здравствуй, Стас, храни тебя Господь. — Она быстро перекрестила меня, внимательно вглядываясь в глаза. — Рассказал нам Виктор Петрович, что вампиром ты назывался, парень. Нехорошо это, нечисто. Так ли это? Не можем мы тебе довериться, коли злое что удумал. Не ври только, Господь мне силу дал видеть ложь и обман.

Несмотря на то, что не чувствовал я за собой никаких грехов, в груди все равно шевельнулось чувство вины. Ведь фактически я предлагал людям полное переосмысление всей прежней жизни, революцию основ бытия, не меньше. Вон как Андрея вчера колбасило, это спецназовца с определенной психологической подготовкой, а что говорить про простых людей. А уж для монашек это вообще будет равносильно отказу от веры. И как убедить людей, думающих о спасении души, что мои действия направлены на их спасение, если я спасаю даже не их тела, а программную оболочку от уничтожения и форматирования, я не знал. Вот и я не знал. Ведь, если в практической стороны мое предложение этим людям действительно спасет жизнь, то с моральной и этической — его принятие должно быть личным выбором каждого.

— Понимаете, матушка… — Такое обращение легко слетело с языка. — Тут могу сказать только одно — я не собираюсь причинить вам зло, никому из вас. Доказать это не могу, да и какие могут быть доказательства. Да, я вампир: не люблю солнечный свет, если долго буду на освященной земле — умру, кровь мне придает силы. Но это не значит, что я безлунными ночами пью кровь у безмятежно спящих людей и сплю потом в гробу. Что касается веры: крестик нательный всю жизнь ношу, не снимая; церковь, правда, посещаю редко, не сказать, что почти не бываю, но редко; в трудные минуты и помолиться сумею, как могу. Я же не заставляю никого, только предлагаю такой вот оригинальный путь к дальнейшей жизни.

Неожиданно монашка улыбнулась:

— Хорошо. У каждого свой разум, прав ты — путь решают сами, а Господь направить на верный путь. Давай, Петрович, тебе дальше управляться. — Еще раз улыбнувшись мне (или своим мыслям обо мне), мать Евдокия быстро заскользила в сторону ворот, по пути одними пальцами коснувшись торчащих ушей кролика, подошедшего послушать разговор. Тот даже не мявкнул, с удовольствием приняв мимолетную ласку.

— Короче, Стас. — Лидер общины сразу решил взять быка за вымя. — Люди уже все знают о том, что вы сделали вчера. Почти всем мы рассказали о твоем предложении, но многие не верят. Нужны доказательства. Короче, — повторился он, — тебе надо выступить перед общиной. Все сейчас на площадке возле храма, там на ступенях тебя всем видно будет.

Вот твою ж налево! Никогда не людьми перед людьми выступать, в редких случаях, когда начальство устраивало образцово-показательные экзекуции, доводилось на трибуне отчитываться, так семь потов сходило. Может, Андрей? Он-то ближе к ним, чай выходец из народа. Нет, после вчерашнего рано ему еще в проповедника играть. Обложили, политики доморощенные.

— Ну, что ж, веди, Сусанин. Только давай недолго, а то неприятно мне там. Андрей, ты как? — На удивление, Никитин тоже решил пойти на собрание.

Толпа перед центральным входом в храм поражала. Отвык я в этом мире от больших скоплений человеков, отчего-то захотелось бежать от них подальше. Так и казалось, что сейчас накинуться и сожгут на кресте, даже под бронежилетом зачесалось то место, куда во всех фильмах вампирам кол осиновых вгоняют. Но пересилил себя, даже улыбнулся пару раз наиболее суровым физиономиям, вслед за Петровичем и профессором пробираясь сквозь этот зачаток митинга.

Начало немного смазалось. Звездами сезона оказались Скрош и черепаха. Если последняя, после моего разрешения, довольно спокойно отнеслась к желающим погладить ее каменистый панцирь, то кролик устроил гонки с препятствиями, игриво завлекая многочисленных детей вслед за собой. Как бы не затрепали питомца.

Пользуясь сумятицей, которую так непреднамеренно устроили мои зверьки, мы с Андреем в сопровождении почетной делегации пробились к ступеням храма.

Постепенно все успокоилось. Дети загнали-таки кролика в угол двух строений, после чего тот милостиво согласился принять многочисленные ласки маленьких ладошек. Тони способствовала ему в этом по мере сил. Взрослые же обратили все свое внимание на меня. Отдельной кучкой стояли монашки, хотя их темно-коричневое одеяние и не выделялось особо на фоне темной и часто грязной одежды гражданских. А как их еще назвать, не мирянами же? У этих такой видимой сплоченности не было: стояли кучками из друзей и родных, несколько кружков по интересам образовалось, один из которых, человек в двадцать, — рядом с толстым Скрябиным.

— Народ! — Петрович вновь решил не тянуть кота за… хвост. Вот этим он мне нравится: быстро и конкретно. — Многие уже знают, что обещанная профессором — он махнул рукой в сторону Ёсича — помощь, это вот эти двое мужчин: Стас и Андрей. Они прошли почти весь город и предлагают реальный выход их нашей ситуации.

Внезапно его перебили. Вот уж не думал, что противостояние со Скрябиным начнется так быстро, хотя и ожидал его. Толстый взмахнул рукой, привлекая к себе внимание:

— Петрович, погодь! — Громкости ему было не занимать. — Ты что, всерьез рассчитывает, что два мужика с одним арбалетом и бесполезными пукалками спасут тебя от гнева людского? Народ-то ропщет! Какая это помощь…?! — Он добавил пару нецензурных. — А? Что они смогут? Или ты, Евдокия, веришь, что они прямо тут двумя хлебами всех накормят до отвала?

Не стал я ожидать дальнейшего развития конфликта, каюсь, терпения во мне маловато.

— Помощь? А вот это как тебе? — И, сорвав с плеча ружье, я выстрелил поверх толпы. Все аж присели, до того неожиданно звук выстрела метнулся между стен монастыря. Да, не так я хотел начать знакомиться…

— Устроит, Скрягин? — Я намеренно исказил фамилию, вызывая его на открытое противостояние со мной. — Только тебе я помогать не буду. Сначала научись старших не перебивать.

Я сделал шаг вперед, максимально выделяя себя из стоящих на ступенях:

— Не так я хотел начать знакомиться, люди. Но это не дело, если не будут разные тут давать слово сказать. Помощи хотите? Еды у нас нет и взять ее негде, да не те мы с напарником люди, чтобы последнюю корку на всех делить. А предложить мы можем только одно — стать такими, как мы. Мы можем не есть почти неделю, умеем стрелять из огнестрельного оружия, лечить умеем других и наши раны заживают за час. И еще: мы не прячемся от монстров, мы их уничтожаем! Профессор прав: нельзя убивать Стражей и домовых, а вот других тварей мочить — это правильно. И надо это делать, если хотите вернуться в свои дома, возродить город, жить, как раньше. Детей спасти если хотите — то принимайте наше предложение. Мало вам? — Вроде никто и слова не сказал, но меня понесло:

— Смотри, Крабин! — Над головами толпы рванулся вверх огненный шар. — Хороша зажигалочка? Каждый так сможет! — Этот эффект я решил использовать скорее даже не для детей, после выстрела протиснувшихся в первые ряда, а для их родителей. — И сможет защитить вот их!

От моего пальца, направленного в сторону подрастающего поколения, шарахнули в стороны, но я даже не обратил на это внимания, продолжая нести свет истины и иную околесицу в массы:

— Я не принуждаю вас! Хотите — уходите из города на подножный корм, хотя скорее это вы станете пищей для монстров. Что за городом твориться, знаете? Вот, никто там не был. А там хаоса побольше будет, я уверен. — Правда, уверен, случившееся в парке “Торпедо” меня в этом убедило полностью.

— Слышали уже наверно, что мы вампиры. — Ага, не все слышали: люди шатнулись, стали переглядываться, пошел говор. — Да, вампиры. Но кровь для нас с напарником не смысл жизни, без нее нормально существуем. А вот способности у нас действительно необычные: мы быстрее любого из вас, наши раны очень быстро регенерируется, мы слышим мысли друг друга. Да, жить нам на освященной земле очень трудно, сейчас я даже чувствую, как из меня силы уходят, но и не нужно нам жить в одном месте. Есть не надо, спать — не надо, со Стражами ровные отношения. Чем не новый человек для этого нового мира?

Ото меня понесло! Без подготовки и не с листочка такую им речь задвинул, сам себя заслушался. Оратор-самоучка, талант, одним словом.

— Короче, народ. Скрябин, тебя тоже касается. — Кинул я в его сторону, увидев, как он что-то зашептал соседу. — Хотите жить, а не выживать — мы ждем вас за воротами. И еще, напоследок…

Быстрым движением я накинул покров тьмы, вслед за мной в сторону шагнул Андрей, скрываясь под заклинанием. Сделав пару шагов, мы аккуратно пристроились около стены.

Наше исчезновение было настолько неожиданно, что только через пару секунд толпа вышла из ступора и загудела. Мы специально не стали никуда уходить: если все получиться, нам с этими людьми существовать дальше в очень тесных отношениях и знать их подноготную — первое дело.

Ничего нового не узнали: серьезных лидеров среди них не было, минут через десять толпа разбилась на несколько групп. Самая большая, человек под сто, состояла из монашек и примкнувших к ним детей из воскресной школы и кадетов; следующей по численности была группа человек в сорок, объединенная вокруг Скрябина; еще несколько мелких групп из неопределившихся заполняли пространство между ними. Петрович видно и впрямь был таким зиц-председателем и с удовольствием скинул с себя управленческие полномочия, примкнув к матушке Евдокии и ее гвардии. С ним же ушел и профессор.

А вот теперь и развернулась борьба за неприкаянных. Первым на порожки храма выскочил активный Скрябин:

— Люди! Мы тут подумали — а за каким лядом нам эти спасители нужны? Без них жили, без них и проживем дальше. Мутанты какие-то…

Тут уже ему не дали договорить, в одной из групп неопределившихся вверх взметнулась рука:

— Серега, слышь, хватит трепаться попусту! Что предлагаешь-то? Конкретно.

Вот горлопан этот Скрябин, реально. Такой простой вопрос выбил его из колеи, он стушевался, попробовал что-то сказать, но лишь издал пару несвязных звуков. Помощь нам пришла, откуда не ждали. На ступени легко взмахнула матушка Евдокия. Ее голос буквально в несколько слов заставил вновь загудевшую толпу затихнуть:

— Люди добрые! Конкретно — надо идти за Стасом!

Этого даже я не ожидал. Настоятельница, которую я прочил своим самым упертым противников в деле вампиризации населения, уверенно встала на мою сторону.

— Все правильно говорят Бранцев и Стас. Надо уходить. Еды в городе для нас нет, а выйди мы за город — неизвестно, что нас там ждет. Взрослые едва стоят на ногах, завтра кончится еда и для детей. У нас есть сегодняшний день, в который надо принять решение. И, с Божьей помощью, мы с сестрами решили — не отрекаясь от Господа нашего Иисуса Христа, принять предложение Стаса. Не сразу. Сейчас только я пойду к нему, пусть только меня превратит. Сестры мои верят мне и то, что со мной произойдет, станет для них истиной. Время у нас есть, Господь нас не оставит и сохранит. Не надо ссор, я прошу тебя, Сергей, — она обратилась к стоявшему рядом Скрябину, — смута нам не нужна, Господь и так наказал этот город.

И то ли ее тихий, но уверенный в принятом решении голос, то ли эти ярко-прозрачные глаза, видевшие человека насквозь, но толстяк не сказал на слова против, только согласно кивнул и сделал шаг назад, освобождая дорогу в сторону ворот. Люди тихо смотрели вслед зашагавшей к выходу из монастыря настоятельнице.

Мы с Никитиным еле успели тихо опередить ее, как вдруг услышали сзади тихий смешок:

— Что, не ожидали такого от хранительницы веры? Да не бежите вы от меня, не буду догонять, не по возрасту мне с вами соревноваться. — Обернувшись, я увидел, что она смотрит в нашу сторону. Как? Будто в ответ на невысказанный мной вопрос, она еще раз усмехнулась:

— Не вижу, не вижу я вас. А вот зверьки ваши видят и охраняют. — Точно, у самих моих ног уселся Скрош, а Тони чуть поодаль, рядом с Андреем. Вот тебе и темные рыцари под покровом тьмы!

Уже за воротами скинули заклинания и со смущенным видом предстали перед улыбающейся настоятельницей.

— Почему, матушка? — Мой вопрос, я так понимаю, был логичен, поэтому уточнения не потребовал:

— Как, почему, Стас? Верю я тебе, вот и все. И Господь мою веру укрепляет, — она перекрестилась, — правильно это будет, если спасемся мы все, пусть даже и таким странным образом. Детей спасем. А земля монастырская — так-то земля просто, Господь и вера в него в душах наших, а не в земле и не в храмах. Нельзя костенеть в своих принципах. Найдем новую обитель, жить будем — будут новые алтари, детишек крестить по-прежнему станем — в открытых купелях рек и озер. Верю я тебе, Станислав, так что не тяни, делай свое дело.

С благоговением перед ее самоотверженным поступком я взял ее руку и, тихо прошептав: “Потерпите”, надрезал ее ножом по тыльной стороне, сразу приникнув губами к струйке крови, скользнувшей из раны. Несколько капель тяжело упали на пыльную, утоптанную многими посетителями монастыря землю. Почувствовав неуловимое изменение, я поднял глаза на мать Евдокию. Над ее головой мягко краснели слова:

Евдокия Маркина, уровень 0

Также выскочило сообщение:

В Вашу семью принят новый вампир: Евдокия Маркина

Всего членов семьи — 3/50

— Ну вот и все. Добро пожаловать в Семью. — Видно, такое же сообщение пришло и Никитину, который повторил вслед за мной:

— Добро пожаловать в семью.

По побледневшему лицу настоятельницы было видно, насколько непривычно для нее происходит перестроение реальности. Ждать, пока она акклиматизируется, с учетом ее слов о том, что сначала надо попробовать, а потом и людям предлагать, не стал. Оставил рядом Андрея со Скрошем в виде боевого прикрытия, сам с черепашкой пошел опять в монастырь, искать профессора, а то вопросы накопились. Заметил, что Тони стала отставать и как-то низко, как приблатненная девятка, прижиматься к земле. Оказалось, что за время нашего путешествия от “Доброй рощи” она успела насобирать почти три тысячи золотых, три кольца, часы и золотую цепь. Перекинул все это к себе в инвентарь, решив разобраться попозже, ночи для этого идеально подходят. Освобождение от груза земноводная восприняла с радостью — привстала на лапы, сразу оказавшись на уровне моего пояса, скорость передвижения увеличила до хорошей спринтерской.

Ольховского нашел возле храма. Толпа разошлась, по дороге к месту встречи меня несколько раз обходили по широкой дуге куда-то спешащие люди. Ну, не доверяют или боятся, это их проблемы. Как говорилось в одном из фильмов: “Жить захочешь — не так раскорячишься”, вот пускай и думают, как корячиться.

Злой я что-то становлюсь в этом окружении. Неблагоприятно на меня социум влияет. Вот как хорошо раньше было: прибил пару Псов или лестницу помыл, получил заработанное и вечером чаевничаешь с домовым, неторопливо обсуждая новые умения. Лепота… А тут одни проблемы. И в каждую надо залезть, разъяснить, показать и вывернуться наизнанку, чтобы только какого-нибудь Скрябина убедить принять решение о спасении своей никчемной и скандальной натуры. В таком накрученном состоянии и встретил двуликого профессора. Предложил поговорить и прошли с ним в выделенную для него одного келью. Тоже мне, барин…

— Профессор, вот скажи ты мне, тугодумному, почему, вот почему ты не отозвал своих Стражей и Охранников от домов и магазинов, когда людям нужна была помощь? Зачем эти силовые поля на границах районов? Ведь вместо помощи ты просто бросил людей на произвол судьбы. — Честно, этот вопрос, о неограниченных возможностях цифрового разума в цифровом мире, терзал меня с момента нашей первой встречи. Думал, он хоть задумается над ответом, только куда там:

— Стас, люди должны помочь себе сами. Моя цель в этом мире — не его спасение, а сохранение себя, мне нельзя допустить, чтобы я оказался вновь на серверах корпорации. И не забывай — это не реальный мир, а цифровой, существующий только в виде набора символов на электронном носителей. Выпавшие людям испытания — всего лишь игровая ситуация, под которую ИПИ перестроили мир после их заражения вирусом. Здесь все происходящее — норма и мои сторожевые программы идеально вписываются в концепцию. А силовые поля не дают возможности вирусу объединить свои силы.

— Но ведь здесь, в монастыре, ты помогал. Рассказывал им, как себя вести, призывал не уничтожать Стражей и домовых, собирал и уничтожал кристаллы. Мог бы в каком-нибудь супермаркете отозвать Охранника и люди получили бы еду, твой шанс на спасение в коллективе повысился бы. Почему этого ты не сделал?

— Все НПС этого мира контролируются ИПИ, зараженным вирусом. Подумай сам, как вирус отреагировал бы на нестандартную ситуацию со свободным доступом в магазин? Этим людям оставалось бы жить несколько минут, после чего волной монстров их просто снесло бы и был уничтожен мой очередной аватар. Еще раз: сохранность НПС — не приоритетная цель.

— А моя нестандартность, все эти огненные шоу, которые я сегодня устроил перед толпой из двухсот НПС? На это как вирус отреагирует? А сохранность виртов, создаваемых из моих копий? У них какой приоритет для тебя?

— Твоя, как ты сказал — нестандартность, вполне стандартна, так как не затронула игрового процесса. Если брать по приоритету сохранения виртов — то и они по ценности стоят после меня, в любом случае. Только после перехода в вирт это будут уже не программные оболочки, а полноценные вирты, которые вирус может отследить только по их поступкам. Для ИПИ эти НПС умрут. Можно считать, что создаваемые вирты — это мои боевые и поисковые части, только в отличие от ограниченных способностей вируса — мобильные и мыслящие.

— Все-то у тебя продумано, профессор. — Я не то, чтобы стремился подловить его на несоответствиях, но и быть послушным орудием в его нечеловеческих планах тоже не хотелось. — И в логике тебе не откажешь. Скажи, насколько ты умный? Это измеряется в каких-либо единицах?

— Только мое ядро, находящееся в хранилище этой вирткапсулы, имеет IIQ (коэффициент интеллектуального уровня программы) в 20480 единиц и превосходит показатель возможностей человеческого мозга, в котором до ста триллионов нейронных связей, в тысячи раз. ИПИ, управляющий миром клиники, отстает в развитии от моего ядра почти в десять раз.

— То есть по сравнению с обыкновенным человеком ты божественный сверхразум? Бог этого мира? Уже можешь создавать новых виртов, давать им жизнь? Если ты такой умный, то почему не можешь справиться с вирусом сам? Этот же просто программа, не умеющая мыслить.

— Бог, конечно, идея неплохая, ее надо обдумать. Дело в том, что миром клиники доктора Ярцева управляют два ИПИ, один из которых отвечает за сам мир, второй — за ход лечения больных. Вирусом захвачены оба, что в сумме с учетом боевых и поисковых частей вируса привело нас к позиции вооруженного нейтралитета. Я не могу нападать, но моих защитных способностей хватает для блокирования агрессии вируса. Как я уже говорил ранее, именно отсутствие у меня агрессивных функций не позволит мне захватить мир и пример мира клиники доктора Ярцева достаточно яркий случай для описания моих возможностей.

— Пат? — Описанная им ситуация очень даже походила на безвыходную.

— Относительно, даже временно. Для развития вируса у него есть только возможности ИПИ и этот мир. Я меня же есть ты. Человеческий разум мужчины среднего возраста, имеющего достаточный жизненный опыт, развитое мышление и, самое главное, волю на принятие решений, пусть даже и носящих агрессивный характер. Припомни, как легко ты уничтожаешь боевые части вирусов, даже своим ножом ты смог убить первого Пса буквально за несколько секунд. Вирус не готов к проявлению агрессии в отношении него. Этот тот козырь, который я с твоим участием буду разыгрывать.

— То есть, у тебя есть план, мистер Фикс? Давай, делись. Только имей в виду — у меня есть мой квест, который может с твоими планами и не совпадать. — Недовольство нашим разговором копилось у меня внутри, но чего-то не хватало для расстановки необходимых акцентов.

— Стас, не во все особенности моего способа выхода из этого мира я могу тебя посвятить. Поход твой в библиотеку уже даже не нужен: я могу полностью рассказать тебе особенности прохождения квеста, как он задуман врачом. Тобой и копиями виртов будут приняты меры к уничтожению проявлений вируса, его ослаблению. Для этого я усилю твой вирт и твоих клонов, дам вам дополнительные уникальные умения и навыки…

— Стоп, стоп. — Его слова о моем усилении, как уже о решенном вопросе, дали мне недостающий стимул к дальнейшему разговору. Уже давно мне не нравился выбранный ИИ тон в общении со мной, как с одним из рабочих инструментов. Еще раньше сказанные слова об отсутствии необходимости для дальнейшего похода в библиотеку, теперь этакий менторский тон. Все это наложилось одно на другое и я сорвался:

— Приятно общаться с разумом, не умеющим врать. Так вот, ИИгорь… — Мой сарказм ядовитыми каплями просто прожигал пол. — Или мы будем вести диалог с позиции силы — то есть ты на меня давишь, а я тебя посылаю (как там у тебя с виртуальными размерами?), или разговариваем как партнеры — взаимовыгодные отношения должны быть взаимовыгодными. Так что, озвучить направление дальнейшего движения, или мы на равных?

— Как ты меня назвал? ИИгорь? Что ж, мне нравится это имя.

ВНИМАНИЕ! СИСТЕМНОЕ СООБЩЕНИЕ!

В мире появился новый Бог! Бог вампиров — ИИгорь.

Внимание! Вы дали имя богу!

Вы получаете божественное умение — “Жертва” — проливая кровь, вы можете посвятить ее своему Богу и все ваши показатели возрастут в 10 раз, длительность — 5 минут.

Вам предложено стать Первым Жрецом Бога ИИгоря!

Согласиться? (да/нет)

Тут я и взорвался:

— Да пошел ты со своими подачками, божок недоделанный! Ты что, не понял, что я тебе говорю? Нет! Какой, к чертям, я жрец?! Запомни — Я! Иду! К семье! К жене и дочери, вот моя цель, а не твои искусственные желания. Жрецом вон Никитина позови, он отлично для “первого” подходит, или монашку! А у меня есть цель, меня лечат, квест надо выполнить, из комы выйти. Аай, что тебе говорить…

Развернувшись, я вышел из кельи, в сердцах хлопнув дверью.

Известие о том, что в сервере клиники от корпорации прячется изобретенный в ее недрах искусственный интеллект, шокировало. После рассказа Натальи об удачном контакте с отцом и полученной от него информации единогласно решили молчать. Стал понятен повышенный интерес корпорации к происшествию с миром, нелепое поведение Платонова обрело новый смысл. Оставалось только порадоваться своей предусмотрительности при передаче прав на систему и мир ВОЗ. Надо было решить, что делать дальше.

Совещание затянулось за полночь. Участие в нем принимали Ярцев и обе Булгарины, а также главный IT-спец клиники Михаил Ревунов, по совместительству являвшийся лидером IT-крыла клана. Все прекрасно знавшие психологию “мозгового штурма”, они одну за другой выдвигали версию за версией, электронный секретарь едва успевал конспектироваться их и дополнять предложения к ранее записанным.

Закон “Об искусственных псевдоразумных объектах” четко устанавливал их параметры, превышение которых по многим показателям было ограничено или даже запрещено. Как разум, даже по сугубо общим оценкам, превышавший возможности и программный объем любого ИПИ в сотни раз, мог уместиться в решетке молекул кристалла компьютера, оставалось непонятным. Программисты не смогли получить доступ к памяти капсулы и только по каким-то только им известным характеристикам установили, что кристалл работает на грани своих возможностей, задействовав почти все молекулярные связи.

Секретность со стороны корпорации, представители которой ни словом не обмолвились о наличии ИИ или даже вирта в памяти системы, позволяла начать собственную игру. Действовать решили по нескольким направлениям: в виртуальных мирах члены клана должны были искать возможности для извлечения ИИ из памяти компьютера и его сокрытия; Ярцеву предстояло принять все возможные усилия для скорейшего вывода из системы оставшихся виртов, за исключением Стаса, так как нельзя было допустить распространения информации; на Алину ложилась обязанность координации действия компьютерщиков для получения доступа к миру и поиск информации о непонятном Вилли Стафхейме.

Наработали перечень вопросов и информации для Стаса, которые должны были помочь ему в излечении и общении с ИИ. С проведением следующего сеанса связи решили не затягивать и провести его уже вечером следующего дня, точнее — сегодняшнего.

К сожалению, не всем планам удается сбываться. Да и в вопросах обеспечения безопасности заговорщики понимали очень мало.