немногих людей (лат.).
Ф. Г. Якоби.
Гегелевская философия.
перводвигатель (лат.).
Фихте и Шеллинг.
Гегель.
врачевание ума (лат.).
небольшой курс здравомыслия (лат.).
сначала жить, затем философствовать (лат.).
«бедной и нагой ступаешь ты, философия» (итал.).
См.: О четверояком корне закона достаточного основания, 22.
«Изумительно в некоторых случаях свойство слов, и обычай древней речи отмечает иное крайне выразительными знаками» (Сенека, письмо 81).
вечной истиной (лат.).
предвосхищение основания (лат.).
изумление (др. – греч.).
весьма философское чувство (др. – греч.).
См. «О четверояком корне закона основания», 49.
принципиально (лат.).
К этим первым семи параграфам относятся первые четыре главы первой книги дополнений.
Ср. с этим параграфом 26 и 27 трактата о законе основания.
Сюда относятся 5-я и 6-я главы II тома.
сказанное обо всем и ни о чем (лат.).
только из частных или отрицательных посылок не следует ничего, нельзя сделать вывода от следствия к причине (лат.).
лжец (лат.).
покрытый (лат.).
рогатый (лат.).
Сюда относится 11-я гл. II тома.
разночинцы (фр.).
означенность вещей (лат.).
Я поэтому держусь того мнения, что точность физиогномики не может идти дальше установления нескольких вполне общих законов, например, таких: по лбу и глазам можно прочесть интеллектуальное, по губам и нижней половине лица – этическое проявление воли; лоб и глаза взаимно уясняют друг друга, и каждая из этих черт, наблюдаемая без другой, понятна только вполовину; гениальность никогда не бывает без высокого, широкого, прекрасно округленного лба, но последний часто бывает и без нее; по умному выражению тем вернее заключать об уме, чем некрасивее лицо, и по глупому выражению тем вернее заключать о глупости, чем лицо красивее, ибо красота как соответствие человеческому типу уже сама заключает в себе выражение духовной ясности, безобразие же имеет противоположный характер и т. д.
Никто не может долго носить личины (лат.).
Суарес, Disput. metaphysicae, disp. III, sect. 3, tit. 3.
меньший термин (лат.).
средний (лат.).
больший термин (лат.).
феномен (др. – греч.).
ноумен (др. – греч.).
скрытое качество (лат.).
субстанция, причина самой себя (лат.).
следовательно – давайте выпьем! (лат.).
из твердых первоначал (лат.).
действующей причины (лат.).
конечной причины (лат.).
случайно (лат.).
цель состоит в счастье (др. – греч.).
искать своей выгоды (лат.).
«Они думают, что все тревоги вызываются мнениями и взглядами людей». Цицерон, Tusc. 4, 6. «Не самые вещи волнуют людей, а мнение о вещах». Эпиктет.
невозмутимости (др. – греч.).
добро и зло (лат.).
единство плана (фр.).
по преимуществу (др. – греч.).
Таким образом, мы совершенно не согласны с Бэконом, утверждающим (De augm. scient. L. 4 in fine), что все механические и физиологические движения тел происходят лишь за последовавшей в этих телах перцепцией, хотя и это неверное суждение вызвано к жизни предчувствием истины. Так же обстоит дело и с утверждением Кеплера (в его трактате De planeta Martis), что планеты должны обладать познанием для того, чтобы столь правильно держаться своих эллиптических орбит и так соизмерять скорость своего движения, чтобы треугольники площади их пути всегда были пропорциональны тому времени, в которое они пробегают основание.
животно-органические функции (лат.).
естественные, жизненные функции (лат.).
Эта мысль вполне раскрыта в моем конкурсном сочинении о свободе воли, где поэтому обстоятельно разъяснено и отношение между причиной, раздражителем и мотивом («Основные проблемы этики»).
субстанциальная форма (лат.).
хотя это невозможно (лат.).
Wenzel, De structura cerebri hominis et brutorum 1812, cap. 3. – Cuvier, Leèons d’anat. comp. leèon 9, art. 4 и 5. – Vico d’Azyr, Hist. de l’accad. d. sc. de Paris, 1783.
16 сент. 1840 г. Петтигру в литературном и научном Институте Лондонского Сити, на лекции об египетских древностях, демонстрировал пшеничные зерна, которые сэр Вилькинсон нашел в одной из фивских гробниц, где они, наверное, пролежали тридцать столетий. Найдены они в герметически закупоренной вазе. Вилькинсон посеял двенадцать зерен и получил растение высотой в пять футов, семя которого совершенно созрело. (Из «Таймс» от 21 сент. 1840 г.). – Точно так же в Лондонском медико-ботаническом обществе, в 1830 г., г. Холтон демонстрировал клубень, найденный в руке египетской мумии, куда он был вложен, вероятно, по религиозным соображениям и где находился по меньшей мере 2000 лет. Холтон посадил его в цветочный горшок, и там он сразу же пророс и зазеленел. Этот факт, сообщаемый в Medical Journal 1830 г., приводится в Journal of the Royal institution of Great Britain, октябрь 1830. – «В саду г. Гримстоуна, из гербария, Хайгейт, в Лондоне, находится теперь гороховая плеть с плодами, взошедшая из горошины, которую г. Петтигру и чиновники Британского музея вынули из вазы в одном египетском саркофаге, где она пролежала 2844 года». (Из «Таймс» от 16 авг. 1844 г.). Да и найденные в известняке живые жабы позволяют предположить, что даже животная жизнь способна к такой задержке на целые тысячелетия, если последняя вызвана зимней спячкой и поддерживается особыми условиями.
бытийность (лат.).
сущность вещи (лат.).
самозарождение (лат.).
единство плана, единообразие анатомического элемента (фр.).
Ср. «О воле в природе» – в конце рубрики «Сравнительная анатомия».
согласие в природе (лат.).
См. «О воле в природе», рубрика «Сравнительная анатомия».
Chatin, Sur la Valisneria spiralis. и Compies rondus de l’acad. d. sc, Nr. 13, 1855.
всегда сущее и никогда не возникающее и не гибнущее (др.-греч.).
Ф. Г. Якоби.
См., например: «Immanuel Kant, ein Denkmal von Fr. Bouterweck», «Geschichte der Philosophie», т. 6.
пребывающее теперь (лат.).
от возвышенного до смешного только один шаг (фр.).
познании третьего рода, или интуитивном познании (лат.).
Что это доказывает? (фр.)
Тем больше радует меня и изумляет теперь – 40 лет спустя после того, как я столь робко и нерешительно высказал эту мысль, – открытие, что ее уже высказал блаженный Августин: «Растения предоставляют чувствам воспринимать их многообразные формы, которыми прекрасен строй этого видимого мира, так что, поскольку они не могут знать, они как будто хотят быть познанными» («О Граде Божием» XI, 27).
существенной формы (лат.).
привходящей формы (лат.).
означенности вещей (лат.).
Последняя фраза – перевод Гельвециева il n’y a que l’esprit qui sente l’esprit, о чем я не считал нужным упоминать в первом издании. Но с тех пор, в силу одуряющего влияния гегелевского лжемудрствования, наша эпоха так пала и столь огрубела, что иному может померещиться и здесь намек на противоположность между «духом и природой»; поэтому я вынужден решительно оградить себя от приписывания мне таких вульгарных философем.
согласно природе (лат.).
Для того чтобы понять это место, безусловно, необходимо знать содержание следующей книги.
единство после вещи (лат.).
единство до вещи (лат.).
подражатели, скот раболепный (лат.).
время открывает истину (фр.).
каналья сатирик (англ.).
великий бог солнца Митра (лат.).
Понятно, что я повсюду говорю исключительно о редких, великих, настоящих поэтах и меньше всего имею в виду то жалкое племя посредственных поэтов, рифмачей и сказочников, которые столь расплодились в Германии, особенно теперь, и которому следовало бы беспрестанно кричать в уши со всех сторон:
А поэту ни люди, ни боги
Даже столбы не прощают посредственность:
Всем нестерпима.
Стоит даже серьезно поразмышлять о том, какую массу собственного и чужого времени и бумаги губит этот рой посредственных поэтов и как вредно их влияние: ведь публика, с одной стороны, всегда падка на новинки, а с другой стороны, даже от природы питает больше склонности к превратному и плоскому, которое ей более сродни, – вот почему произведения этих посредственностей отвлекают ее от настоящих шедевров, мешают их воздействию на нее и, противодействуя благотворному влиянию гениев, все более портят ее вкус и задерживают прогресс эпохи. Вот отчего критика и сатира должны беспощадно бичевать этих посредственных поэтов, пока, для их же собственного блага, не заставят их употребить свой досуг скорее на чтение хорошего, чем на писание дурного. В самом деле, если даже кроткий вождь муз пришел в такой гнев от бездарности непризванных, что мог содрать кожу с Марсия, то я не вижу, что могло бы обосновать претензии посредственной поэзии на терпимость к ней.
бессознательное арифметическое упражнение души, не ведающей, что она считает (лат.).
Leibnitii epistolae, collectio Kortholti, ep. 154.
обертоны (лат.).
Музыка – бессознательное метафизическое упражнение души, не ведающей, что она философствует (лат.).
все уподобляется числу (др.-греч.).
это не что иное, как отрицательное имя с неясным содержанием (др.-греч.).
природа не скорбит (лат.).
пребывающее теперь (лат.).
Что было? – Что есть. Что будет? – Что было. (лат.).
сходное (лат.).
то же самое (лат.).
В «Разговорах с Гете» Эккермана (2-е изд., т. 1, стр. 154) Гете говорит: «Наш дух – это существо неразрушимое по своей природе, нечто действенное во веки веков. Он подобен солнцу, которое заходит только для наших земных очей, собственно же никогда не заходит, а непрерывно продолжает светить». Гете заимствовал это сравнение у меня, а не я у него. Несомненно, он употребляет его здесь, в этом разговоре 1824 года, потому, что припомнил – быть может, бессознательно – мою фразу, которая буквально в той же редакции напечатана в первом издании, стр. 401; и там, как и здесь, в конце 65, она повторяется на 528-й стр. Это первое издание было послано Гете в декабре 1818 года, а в марте 1819 года он выразил мне свое письменное одобрение через мою сестру в Неаполь, где я в то время находился, и приложил записку, где пометил страницы, особенно понравившиеся ему, – следовательно, он прочел мою книгу.
В Ведах это выражено так: когда человек умирает, его зрение сливается с солнцем, обоняние – с землей, вкус – с водой, слух – с воздухом, речь – с огнем и т. п. (Oupnek’hat, т. I); выражается это и тем, что умирающий в особой формуле передает одно за другим все свои чувства и способности своему сыну, в котором они отныне должны продолжаться (там же, т. II).
«Критика чистого разума», 1-е издание и «Критика практического разума».
свободное, ничем не обусловленное решение воли (лат.).
от слова εϑος, т. е. привычка, ведет свое название ηϑος: этика, следовательно, происходит от слова εϑιζεσϑαι, т. е. привыкать (др. – греч.).
желанию нельзя научить (лат.).
добродетели можно научить (лат.).
Cart. medit. 4. – Spin. Eth., p. II, prop. 48 et 49, caet.
косный разум (др. – греч.).
хлеб и цирковые зрелища (лат.).
Геродот, VII, 46.
лучший из возможных миров (фр.).
война всех против всех (лат.).
обладание (лат.).
приобретение (лат.).
Дальнейшее развитие изложенного здесь учения о праве можно найти в моем конкурсном сочинении «Об основе морали», 17.
общее благо должно быть первым законом (лат.).
право воздаяния (лат.).
Если это будет доказано, вы, имярек, должны будете понести законное наказание ради устрашения других от подобных преступлений на все грядущие времена (англ.).
«Об обязанности человека и гражданина» (лат.).
Благоразумный человек наказывает не за совершение проступка, а для того, чтобы он не совершался впредь (лат.).
зло вины (лат.).
зло наказания (лат.).
великое речение
не воспримешь вновь проявленного существования (лат.).
непревзойденность (лат.).
духовных лиц (англ.).
Примером может служить тот испанский епископ, который в последнюю войну отравил за своим столом и себя, и французских генералов; да и вообще многие другие факты из этой войны доказывают то же самое. Примеры можно найти и у Монтеня, кн. 2, гл. 12.
последнее благо (лат.).
нельзя обучить желанию (лат.).
Право человека на жизнь и силы животных основывается на следующем: так как вместе с ясностью сознания равномерно усиливается и страдание, то боль, которую причиняет животному смерть или работа, еще не равна той боли, которую испытывал бы человек от одного только лишения мяса или сил животного; поэтому человек в утверждении своего существования может доходить до отрицания существования животного, и воля к жизни в целом терпит от этого меньший урон, чем если бы происходило обратное. Это определяет в то же время и пределы, в каких человек имеет право пользоваться силами животных, но которые часто нарушаются, особенно по отношению к рабочему скоту и охотничьим собакам, и против этого главным образом и направлена деятельность обществ покровительства животным. Это право, по моему мнению, не распространяется на вивисекцию – в особенности высших животных. Напротив, для насекомого смерть еще не так мучительна, как для человека его укус. Индийцы этого не понимают.
Когда я брожу в раздумье, мною овладевает такая сильная жалость к самому себе, что я часто рыдаю, а это вовсе не в моем характере.
Едва ли надо упоминать, что вся этическая часть, представленная в виде очерка в 61–67, нашла себе более обстоятельное и законченное изложение в моем конкурсном труде «Об основе морали».
Эта мысль выражена прекрасным сравнением в древнем философском сочинении на санскрите «Санкхья-Карика»: «Все-таки душа остается некоторое время облеченной в тело, – так колесо гончарного станка, благодаря полученному ранее толчку, еще продолжает вертеться, когда сосуд уже готов. Только когда просветленная душа разлучается с телом и для нее исчезает природа, тогда наступает ее полное освобождение». Colebrooke, «On the philosophy of the Hindus: Miscellaneous essays», т. I. То же в «Sankhya Karica by Horace Wilson», 67.
ибо все прекрасное так же трудно, как и редко (лат.).
злоупотребление лучшим есть худшее злоупотребление (лат.).
«Сердцевина души» (лат.).
малые и великие мистерии (греч.).
См., например, «Oupnek’hatstudio Anquetil Duperron», T.2, №№ 138,144,145,146. – «Mythologie des Indous par Mad. de Polier», т. 2, гл. 13, 14, 15, 16, 17, – «Asiatisches Magazin» Клапрота, в первом томе: «О религии Бо»; там же – «Бхагавад Гита», или «Разговоры Кришны и Арджуны»; во втором томе: «Мохамудгара». Затем: «Institutes of Hindu-Law, or the ordinances of Menu, from the Sanskrit by Wm. Jones» (немецкий перевод Huttner’a, 1797), – особенно 6-я и 12-я главы. Наконец, многие места в «Asiatic researches». (За последние сорок лет индийская литература в Европе так разрослась, что если бы я захотел теперь дополнить это примечание, сделанное в первом издании, мне понадобилось бы для этого несколько страниц.)
Во время Джаггернаутской процессии в июне 1840 года одиннадцать индусов бросились под колесницу и мгновенно погибли. (См. письмо одного землевладельца из Ост-Индии в «Times» от 30 декабря 1840 г.)
дерзай познать (лат.).
Об этом термине см. у Stob. Floril, Vol. 2.
Bruckeri hist. philos., tomi IV, pars I, р. 10.
«Генрих VI», ч. II, действие 3, явл. 3.
радость от скорби (англ.).
«Свобода – это таинство».
Неоконченное произведение (лат.).
«О порабощенной воле» (лат.).
действие.
бытие.
«О Граде Божием».
свершенное дело (лат.).
«О свободе христианина» (лат.).
относительному ничто (лат.).
абсолютное ничто (лат.).
В этом и состоит праджна-парамита буддистов, «по ту сторону всякого познания», т. е. точка, где нет больше субъекта и объекта (см. И. Я. Шмидт «О махаяне и праджна-парамите»).
«Нет ничего более легкого, более простого, более неуловимого, чем манеры, которые нас выдают: глупец входит, выходит, встает, молчит, стоит совсем не так, как умный человек» (франц.).
быстрый и безошибочный инстинкт (франц.).
Если бы не женщины, то в первые часы нашей жизни мы были бы лишены помощи, в середине – удовольствий, а в конце – утешения (франц.).
«вообще говоря, женщины не питают пристрастия ни к какому искусству, не понимают в искусстве и не имеют никакого дарования (письмо Д’Аламберу, примечание XX)» (франц.).
«Пусть женщина молчит в церкви» (лат.).
«Пусть женщина молчит в театре» (лат.).
Хуан Уарте (1520–1580).
«Исследование способностей к наукам» (1575).
«Женщины не имеют чина» (франц.).
«Они созданы для того, чтобы входить в сношения с нашими слабостями, с нашим сумасбродством, но не с нашим разумом. Между ними и мужчинами существует влечение тел, лишь очень редко – влечение умов, души, характеров» (франц.).
ложного положения (франц.).
Мену, глава 5, стих 148 гласит: в детстве женщина должна зависеть от своего отца, в зрелом возрасте от мужа, а по его смерти от своих сыновей; если она сыновей не имеет – от ближайшего родственника своего мужа; за неимением таковых – от родственников своего отца, а если у нее нет родственников со стороны отца – то от князя: женщина никогда не должна домогаться независимости.
Середину заняли блаженные (лат.).
«Теодицея».
птичка в клетке поет, но не от радости, а от гнева (итал.).
Воля в философии Шопенгауэра употребляется в ином смысле, чем обыкновенно принято. Его система рассматривает мир как проявление воли и представления. Поэтому боля означает стремление, потребность природы, инстинкт, естественное побуждение вещей, хотение быть самой собою – приблизительно то же, что другие философы называли das Ding an sich (вещь в себе. – нем.) в противоположность явлению , Erscheinung, по Шопенгауэру – представлению, Vorstellung. – Примеч. переводчика.
«Мир как воля и представление» (нем.).
разочарование; а скорее, обман (англ.).
«Всем – прощение» (англ.).
Чем гордится человек? Греховное зачатие, Мучительное рождение, тягостная жизнь, неизбежная смерть! (kат.)
любовь ( греч.).
«Поучительные и любопытные записки» (издание 1819 г., 6, с. 362) (франц.).
Суфии – приверженцы восточной мистической секты.
«Дочь воздуха» (исп.).
«Расточителен к своему, жадный до чужого» (лат.) .
рассмотрение с двух сторон (лат.).
золотой середине (франц.).
кому Титан дал сердце из лучшей глины (лат.).
«Рабовладение и внутренняя работорговля в Североамериканских Соединенных штатах» (Лондон, 1841) (англ.).
«Путешествии Джуди в Перу» (англ.).
Всегда найдется повод для гнева (лат.).
с любовью (исп.).
«Человеческие расы» (франц.).
«Эдинбургской темницы» (англ.).
через невозможное (лат.).
«Свидетельства нравов можно получить из малых признаков» (лат.).
конечная причина не влечет своего следствия реально, но следствие становится познаваемо (лат.).
«Мир как воля и представление» (нем.).
«Клиция».
«О Граде Божием» (лат.).
«Нельзя научиться желать» (лат.).
«После рассудительности реже всего на свете встречаются бриллианты и жемчуг» (франц.).
рассудительность (франц.).
Ни люди, ни боги не допускали памятников Посредственным поэтам (лат.).
Wivell A. An Inquiry into the History, Authenticity and Characteristics of Schakespeare’s Portraits. London, 1936 (Примеч. переводчика)
время – благородный, справедливый человек (ишал.). (Примеч. переводчика).
«До смерти не хвали никого» (лат.).
Эта печаль более темна, чем светла
Земная жизнь, наполненная завистью (итал.).
«Если кто-то выделяется среди нас, пусть убирается» (франц.).
охвачен сильным трепетом (итал.).
«Благоразумном» (исп.).
«Хвастун» (исп.).
«Сборнике сочинений» (нем.).
Каждый хвалит столько, сколько надеется подражать (лат.).
воинствующая посредственность (итал.).
Возглас одобрения по отношению к оратору на английском языке.
в уровень со своим временем (франц.).
мясной бульон (франц.).
в силу этого (лат.).
из каприза (итал.).
с любовью (исп.).
глупость – закон для всех народов (лат.) .
по обязанности (лат.).
всякий предпочитает верить, а не проверять (лат.).
Народы, рабы и победители всегда признавали, что высшее благо человека – его личность.
Как в день, подаривший тебя миру, солнце приветствовало светила, так и ты рос по тем же законам, какие вызвали тебя к жизни. Таким ты всегда останешься; нельзя уйти от самого себя; – так говорили сибиллы и пророки; никакая власть, никакое время не могут разбить раз созданной и развивающейся формы жизни.
Имеешь одно – будешь иметь и другое.
«Один покидает свой роскошный дворец, чтобы прогнать скуку, но тотчас возвращается назад, не чувствуя себя счастливее в другом месте. Другой спешно бежит в свое имение, словно там надо тушить пожар; но едва достигнув границ имения, он начинает скучать и или предается сонливости и старается забыться, или же спешно возвращается в город» (III, 1073).
Природа постоянно совершенствуется, переходя от механико-химического процесса в неорганическом мире к растительности с ее глухим самоощущением и далее к животному царству, где уже заметны разум и сознание; эти слабые ростки развиваются постепенно дальше, и последним, величайшим усилием достигается человек; его интеллект – апогей и цель творений природы, самое совершенное и трудное, что она смогла произвести. Однако и в пределах человеческого рода разум представляет многочисленные и заметные градации и крайне редко достигает высшего развития – действительно высокой интеллигентности. Понимаемая в узком, строгом смысле, она является труднейшим и высшим творением природы и вместе с тем самым редким и ценным, что есть на свете.
При такой интеллигентности появляется вполне ясное сознание, а следовательно – отчетливое и полное представление о мире. Одаренный ею человек обладает величайшим земным сокровищем – тем источником наслаждений, по сравнению с которым все другие – ничтожны. Извне ему не требуется ничего, кроме возможности без помех наслаждаться этим даром, хранить этот алмаз. Ведь все другие – не духовные – наслаждения суть низшего рода; все они сводятся к движениям воли, т. е. к желаниям, надеждам, опасениям, усилиям, – направленным на первый попавшийся объект. Без страданий при этом не обойтись; в частности, достижение цели обычно вызывает в нас разочарование. Наслаждения духовные приводят лишь к уяснению истины. В царстве разума нет страданий, есть лишь познание. – Духовные наслаждения доступны, однако, человеку лишь чрез посредство, а следовательно, и в границах его собственного разума: «весь имеющийся в мире разум бесполезен для того, у кого его нет». Единственная невыгода, связанная с этим преимуществом, это та, что во всей природе восприимчивость к боли повышается параллельно с разумом, а следовательно, здесь достигает высшего предела.
В сущности вульгарность состоит в том, что желания преобладают в сознании человека над познавательной способностью, и эта последняя становится в служебное отношение к воле; следовательно, раз воля не нуждается в услугах познания, раз нет ни крупных, ни мелких мотивов, сознание дремлет и наступает полное отсутствие мыслей. Желание без сознания самое низменное, что только возможно: оно присуще всякому полену, в котором и обнаруживается в момент его падения. Состояние это и есть вульгарность. Здесь действуют лишь органы чувств, да та ничтожная доза разума, какая необходима для восприятия ощущений. Посему вульгарный человек доступен всем впечатлениям, тотчас воспринимает все, что говорится вокруг, каждый слабый звук, мельчайшее обстоятельство немедленно возбуждают, как и у зверей, его внимание. Такое состояние отражается на его лице и на всей наружности, – получается вульгарный вид, особенно отталкивающий и, если – как это обычно бывает, – воля, заполняющая собою все сознание, – низменна, эгоистична и зла.
Не стоит досадовать на людскую низость: что бы о ней ни говорили, она – сила.
Высшие классы с их блеском, роскошью, великолепием и разного рода тщеславием могут сказать: наше счастье всецело вне нас: его центр – головы других людей».
Соответствует нашему понятию «типа».
Партийный дух.
Закон не заботится о мелочах.
Рыцарская честь – порождение высокомерия и глупости. (Противоположный принцип резче всего выражен словами: «Нищета людей – наследие Адама»). Замечательно, что это безмерное высокомерие встречается исключительно среди последователей тех религий, которые обязывают верующих к крайнему смирению; ни в древности, ни в других частях света не исповедуется этот принцип рыцарской чести. Однако его возникновению мы обязаны не религии, а феодализму, при котором каждый дворянин мнил себя сувереном и поэтому не признавал над собою никакого людского суда; он привык верить в полнейшую неприкосновенность, святость своей личности, и всякое покушение на нее, всякий удар, всякое бранное слово казалось ему преступлением, заслуживающим смерти. Вот почему честь и дуэль были первоначально привилегиями дворянства, а в позднейшие времена – офицерства; подчас к этой группе примыкали – но не вполне – и другие высокие классы, с целью не отставать от них. Хотя дуэль и возникла из ордалий, но все же эти последние являются не причиной, а следствием, – проявлением принципа чести: не признавая людского суда, человек апеллировал к Божьему. – Ордалии свойственны не только христианству; они встречаются и у индусов, хотя главным образом в древние времена; впрочем, следы их остались там и поныне.
20 или 30 ударов палкой пониже спины – это так сказать насущный хлеб китайца. Это отеческое внушение мандарина не считается позорным и принимается с благодарностью.
Собственно, причина по которой правительства делают вид, что стараются вывести дуэль (чего особенно легко можно было бы достичь в университетах) – и что это им только не удается – лежит в следующем: государство не в силах вполне заплатить деньгами за услуги военных и гражданских служащих; нехваток оно выплачивает в виде почестей, представляемых титулами, орденами, мундирами. Чтобы сохранить за этой идеальной оплатой высокую ценность, необходимо всячески поддерживать чувство чести, обострять его, хотя бы и чрезмерно; так как гражданская честь не достигает этой цели, ибо она имеется решительно у всех, то остается обратиться к чести рыцарской, которую и поддерживают вышеупомянутыми средствами. В Англии, где жалованье военных и гражданских чинов много выше, чем на континенте, в ней нет надобности; поэтому там за последние 20 лет дуэль почти совершенно исчезла, теперь она очень редка и высмеивается всеми; этому много способствовало «Anti-duelling society», имеющее своими членами много лордов, адмиралов и генералов; по-видимому, жертвы Молоху здесь прекращаются.
Поэтому очень плохой комплимент называть творение, как это ныне в моде, деянием. Творения принадлежат к высшей категории. Деяние всегда вытекает, строится на каком-либо мотиве, а поэтому всегда обособлено, преходяще и свойственно универсальному, исконному элементу мира – воле. Великое, прекрасное творение, как имеющее всеобщее значение есть нечто постоянное, создается невинным, чистым разумом, поднимающимся как роса над низким миром воли. Слава деяний имеет ту выгоду, что обычно она сразу вспыхивает и иногда столь ярко, что в мгновение расходится по всей Европе; слава же творений возникает медленно, постепенно, сперва тихо, потом уже громче и достигает апогея часто через 100 лет, но тогда она уже способна утвердиться (т. к. сами творения живы) на целые тысячелетия. Напротив, слава деяний, как только минует первая вспышка, постепенно слабеет, сфера ее все суживается и под конец от нее остается в истории лишь какой-то дымок.
Самое удачное слово будет осмеяно, если у собеседника слух не в порядке.
Ты не можешь ничего поделать с окружающей тебя тупостью! Но не волнуйся напрасно, ведь камень, брошенный в болото, не производит кругов.
Если бы, прежде чем родиться, я желал бы, чтобы мне даровали жизнь – то я и поныне не жил бы на этом свете: это станет понятным, если взглянуть, как неистовствуют те, кто готов отрицать меня, лишь бы самим казаться хоть какой-нибудь величиной.
Так как наше величайшее удовольствие состоит в том, чтобы нами восхищались, а люди восхищаются другими, даже если это заслужено, крайне неохотно – то наиболее счастлив тот, кто так или иначе научился восхищаться сам собою. Только бы другие не разочаровывали его!
Лучшее – враг хорошего.
Как тело скрыто одеждою, так наш дух облечен ложью. Наши слова, действия, все наше существо лживо, и лишь изредка за этой оболочкой можно угадать наш истинный образ мыслей, как под одеждой угадывается иногда фигура.
Известно, что несчастия легче переносятся сообща; к несчастьям же люди причисляют и скуку, а потому и сходятся, чтобы скучать вместе. Как любовь к жизни является, в сущности, лишь страхом смерти, так и общительность людей не есть прирожденный инстинкт, покоится не на любви к обществу, а на страхе перед одиночеством; в общении с другими люди вовсе не ищут удовольствия, а просто стараются избежать пугающей их пустоты и тягости одиночества, однообразия их самосознания; ради того, чтобы уйти от этого, они готовы довольствоваться даже плохим обществом и мирятся с неизбежно связанными с ним тягостями и принуждениями. Но если возьмет верх отвращение ко всему этому, создается привычка к одиночеству, благодаря чему сгладится первоначальное неприятное впечатление от него, о чем сказано выше, – тогда человек может отлично обходиться один, не скучая по обществу; это возможно потому, что потребность в последнем – не первична и поэтому еще, что одиночество само по себе дает немало выгод.
В этом же смысле высказывается и Саади: «С этого времени мы распростились с обществом и вступили на путь одиночества; ибо только этот путь верен и безопасен».
Зависть людей показывает насколько они себя чувствуют несчастными; постоянное их внимание к тому, что делают другие, показывает, как они скучают.
Сон – это частичка смерти, которую мы занимаем заранее, сохраняя и возобновляя ею истощившуюся за день жизнь. Сон – заем, сделанным у смерти для поддержания жизни, иначе говоря «процент со смерти», причем сама смерть – это уплата всего капитала, уплата, отсрочиваемая тем дальше, чем выше проценты и чем правильнее они вносятся.
Вообще разумно было почаще говорить себе: «изменить это я не могу, остается извлекать из этого пользу».
Если бы у большинства людей добро преобладало над злом, тогда было бы разумнее полагаться не на их страх, а на справедливость, честность, благородность, родство, верность, любовь или жалость, но так как на деле бывает обратное, то разумнее поступать наоборот.
Можно сказать, что волю человек дал сам себе, ибо воля – это он сам; разум же – благо, дарованное ему небом вечною, таинственною судьбою, необходимостью, в руках которой человек – игрушка.
Лучшим средством проложить себе дорогу в жизни являются дружба и товарищи, но большие способности делают нас гордыми и потому малопригодными к тому, чтобы льстить тем, у кого эти способности ничтожны, пред коими приходится поэтому скрывать свое преимущество, отрекаться от него. Обратным образом влияет сознание небольших способностей; оно отлично уживается с приниженностью, общительностью, любезностью, уважением к дурному и доставляет, следовательно, друзей и покровителей. Сказанное относится не только к государственной службе, но и к почетным должностям, даже к ученой славе; в академиях, напр., все верхи заняты милой посредственностью, заслуженные же люди попадают туда очень поздно, или никогда, впрочем – это всюду так.
Случай играет настолько важную роль во всех человеческих делах, что, пока мы стараемся путем жертвы, предотвратить какую-либо отдаленную опасность, она исчезает в силу непредвиденного положения, какое приняли обстоятельства, и тогда не только даром потеряны принесенные жертвы, но даже произведенное ими изменение теперь, при изменившемся положении вещей, становится прямо-таки невыгодным. Поэтому не следует рассчитывать наши действия на слишком отдаленное будущее, но принимать в расчет и случай, и смело глядеть в глаза иной опасности, надеясь, что она, как многие грозовые тучи, пройдет мимо.
У кого ум не соответствует возрасту, тот испытывает все несчастия своих лет.
В старости люди более всего оберегают себя от несчастий; в юности – легче переносят их.
Ничему не поклоняться.
Как бы долго мы ни жили, мы не обладаем полностью ничем, кроме нераздельного настоящего; ибо воспоминания наши больше теряют вследствие забывчивости, нежели обогащаются накоплением новых материалов.
О других 60 приблизительно планетоидах, недавно открытых, я и слышать не желаю. Я поступаю с ними так, как профессора философии со мною. Я их игнорирую потому, что с моими рассуждениями они не согласуются.