Мир в красном. Книга третья

Глава 9 След

СЭДИ

В жизни каждого есть нечто, что преображает его. Изменяет его, возможно, всего лишь на какое-то мгновение, но трансформирует в нечто абсолютно иное.

Это могут быть новые джинсы. Сексуальные, идеально сидящие джинсы вдруг делают ваши бедра более округлыми. Вишнево–красные кружевные трусики словно повышают уровень вашего либидо.

Независимо от того, что происходит с вами, вы вдруг становитесь увереннее и интереснее. Этот психологический феномен дает нам ощущение непобедимости. Без него мы, возможно, никогда не набрались бы смелости спросить или сделать что–то. Или потребовать то, что, как нам кажется, мы заслуживаем.

Это очень простые примеры из жизни – жизни такого человека, который никогда не балансировал на самом краю, не испытал на себе настоящую жестокость, чья жизнь никогда не погружалась в беспроглядную тьму. Но как насчет тех, кто однажды там побывал? В чем нуждаются такие как мы, чтобы достичь ощущения восторга?

У меня тоже есть такая вещь, которую я очень ценю. Предмет, который я обычно ассоциирую с собой и привыкла всегда держать его рядом. Он наиболее полно отражает мои скрытые стороны. Этот человек появился в моей жизни, когда мои внутренние демоны бушевали, и мне нужно было устранить монстра вблизи себя, чтобы успокоить их.

Когда я потеряла тот предмет, то решила, что это своего рода знак. Возможно, настало время найти другой способ усмирения внутренних демонов. Открыть для себя новый, более безопасный путь, следуя которому я не буду сама себе омерзительна.

Когда я смотрю на крошечный экран телефона и слышу крики абсолютного страдания, сцена, разворачивающаяся передо мной, потрясает меня до глубины души. Вся эта боль… все эти мучения… должны потрясти меня, заставить вспомнить о прошлом и перестать различать происходящее сейчас и случившееся в прошлом.

Но мои глаза концентрируются на маленькой, незначительной детали.

Побрякушка, висящая на шее Эйвери, это единственное несоответствие в сцене. У меня не было никаких украшений, когда меня похитили в шестнадцать лет. И это единственный прокол, который смогу увидеть только я.

Он не меня хотел все это время. Он пытался вернуть ее. Женщину, которая срослась с этим ожерельем, словно это ее вторая кожа. Это ожерелье ласкало шею Кровавой графине, когда та бродила под покровом ночи.

Чудовище, которое я пыталась похоронить.

- Сэди, - голос Куинна отрывает меня от тревожных мыслей. Я наблюдаю, как он медленно забирает телефон из моих рук. – Прекрати постоянно пересматривать это. Ты же просто мучаешь себя.

Он прав, и, конечно же, наблюдение за тем, что происходит с Эйвери на экране, как и воспоминания о том, что и я терпела подобные пытки много лет тому назад, ничем не помогут ей. Но это помогает мне осознать то, что я должна сделать дальше.

- Я знаю, что это сложно, – продолжает он. – Но это, как минимум, доказывает, что она все еще жива. И у нас еще есть время, чтобы найти ее.

Я тру глаза ладонями, словно пытаясь стереть увиденное с сетчатки своих глаз, но образы въелись в мой мозг.

– Я все понимаю, Куинн. Поверь мне… я просто устала сидеть без дела.

Доктор появляется из-за угла, и Куинн встает, чтобы поговорить с ним.

– Она проснулась?

Врач осуждающе поджимает губы.

– Она в сознании. Но я вынужден настоять, чтобы разговор был недолгим, детектив. Хотя ее голосовые связки и не повреждены настолько сильно, как мы думали в начале, но все же она очень пострадала и находится под воздействием обезболивающих. Ей нужно время, чтобы восстановиться.

Куинн кивает.

– Спасибо. Мы ценим вашу помощь.

Он протягивает мне обратно мой телефон, когда врач ведет нас к больничной палате Кармен. В палате стоит тишина, и лишь писк аппарата, позволяющего ей дышать, нарушает ее.

Врач задергивает штору, давая нам немного уединения, отделяя нас от медсестры, которая наблюдает за состоянием пациентки.

- Кармен, - начинает Куинн; его блокнот и ручка уже наготове. В любой ситуации он всегда остается хорошим детективом. – Я - детектив Куинн. Это агент Бондс. Нам нужна Ваша помощь, чтобы поймать человека, ответственного за нападение. Вы можете нам помочь?

Она устало открывает глаза, и слабо кивает, откидываясь на подушки.

- Отлично. Помните, как выглядел преступник?

Она отрицательно качает головой.

Он хмурится.

– Все в порядке. Это потому что он ударил вас? Вы помните момент нападения?

Она снова отрицательно качает головой. Затем медленно поднимает руку и указывает на свое лицо. Глядя на недоуменное выражение лица Куинна, она несколько раз моргает, затем закрывает лицо ладонями.

- Он был в маске, – делаю предположение я.

Она утвердительно кивает.

- А что насчет роста? Комплекции? – спрашивает Куинн.

После тяжелого болезненного вздоха она убирает дыхательный аппарат в сторону и сипло шепчет: – Высокий. Около шести футов. Тощий.

Куинн внимательно слушает и записывает.

– Цвет волос?

- Я не знаю… может быть, темно-каштановые. Прямые. Короткие.

- Отлично, Кармен. Спасибо, – с заметным усилием Куинн задает самый сложный вопрос. То, ради чего мы действительно здесь: – Кармен, он что-нибудь сказал Вам?

Она моргает. Затем отрицательно качает головой.

Я кладу свою ладонь поверх ее, и она смотрит мне в глаза.

– Кармен. Вы ни в чем не виноваты. Ничего из сказанного вами не будет использовано против Вас. Вы - жертва. Но Эйвери очень нуждается в нашей помощи. И все, что вы сможете рассказать о злоумышленнике или о своих предположениях, почему он напал на вас, может сохранить ей жизнь.

Ее рука дрожит, когда она поднимает ее, чтобы утереть слезу со своей щеки. Она медленно дышит несколько секунд, затем начинает столь же медленно говорить:

– Эйвери что-то нашла на одной из веревок. Только я была в лаборатории в ту ночь… с ней. Когда я услышала о том, что с ней случилось… я испугалась. Вот почему я не пришла на работу сегодня.

Куинн дарит ей успокаивающую улыбку:

– Все в порядке. Как и сказала Сэди, вы ни в чем не виноваты. Я знаю, что вам было страшно, но теперь вы в безопасности. Нам просто нужно знать, успела ли Эйвери провести экспертизу? Все ли она успела сделать в ту ночь?

- Она закончила анализ, – Кармен кивает. – Прямо перед тем как я ушла. Она зарегистрировала улику, затем взяла образец и отпустила меня, – она закрывает глаза. – Она отдала мне отчет, чтобы я передала его криминалистам, – ее глаза вновь открываются. – Я не думаю, что… - она прерывается. – Я не думаю, по крайней мере… я не знаю, если она не сделала запись, может, перед…

- Нечего страшного, - я прерываю ее и вновь прикасаюсь к ней, чтобы успокоить пульс. – Вы дали нам много информации.

Она кивает мне.

– Если бы у меня были хотя бы догадки о том, что подобное может произойти, я бы никогда не оставила ее.

- Вы все сделали правильно, Кармен, - говорит Куинн. – Эйвери дала вам указания, и вы следовали им.

Мы оставляем Кармен, так как она уже начала дремать от обезболивающих.

Когда мы доходим до стоянки, Куинн задает мне вопрос: – А мы сможем перехватить тот документ, прежде чем он попадет в руки криминалистов?

- Сомнительно. Но доказательства обычно надолго застревают там. Если Эйвери не отметила на отчете статус приоритетной важности, то он, скорее всего, просто лежит в стопке документов.

- Но она знала насколько важно, чтобы на него обратили внимание, – говорит Куинн.

Я качаю головой, размышляя:

– Но она также знакома с профилем Субъекта. Если она поняла, что этот человек в системе, то вряд ли хотела привлекать внимание. Вот почему она не создала электронную запись отправки образца. Доказательство должно быть там, – я смотрю на Куинна. – Она хотела сделать резервную копию.

Куинн проводит ладонью по своему лицу, он явно взволнован.

– Тогда мы не должны привлекать к этому внимание.

Я доверяю Эйвери – она никогда меня не подводила.

Когда мы приближаемся к машине Куинна, я делюсь с ним своими мыслями: – Кармен не кажется мне тем человеком, кто сливал информацию в прессу.

- Нет, - соглашается он, открывая «Краун Викторию» с помощью брелка. – Она производит впечатление очень испуганной лаборантки.

- Доверяй своей интуиции, – говорю я, повторяя слова Эйвери, сказанные мне. – Мое чутье говорит, что образец все еще там. Есть ли у нас лаборант, которому мы доверяем так же, как Эйвери?

Куинн поднимает лицо к небу и закрывает глаза. Затем он достает телефон из кармана.

– Кайл, поговори с агентом Проктором, скажи, что команда собрана и готова начать работать. Я уже в пути. – Потрясение. – Меня не волнует, кто будет контролировать процесс. Пусть главным будет Проктор. – Он нажимает кнопку отбоя.

- Что ты задумал? – спрашиваю я, ныряя в машину. Он открывает дверь и приземляется на сидение рядом со мной. – Куинн? Поговори со мной. Я должна знать, что происходит в твоей голове.

Он поворачивает ключ зажигания.

- Даже если мы сможем отыскать образец и протестировать его самостоятельно, и даже если ДНК Субъекта есть в нашей базе, это все равно займет уйму времени.

- Нет. Если мы ограничим область поиска только людьми из нашего департамента.

- Все же мы делаем огромною ставку на то, что восстановим образец и сопоставим его до того, как Субъект поймет, что мы собираемся делать, – он внимательно смотрит на меня, прежде чем вырулить на главную дорогу. – Сейчас мы лишь на полшага впереди него, потому что есть вероятность того, что Субъекту неизвестно об образце…

Я прерываю его на полуслове:

– Но, когда мы пропустим его через базу, Неизвестный узнает об этом.

- Но что если мы сможем отвлечь его в первую очередь от Эйвери? Будем удерживать его на расстоянии, запустив поиск, затягивая его настолько, чтобы успеть проверить наши улики.

Есть только один способ сделать это.

– Ты хочешь использовать меня как приманку?

Я вижу, как лицо Куинна вспыхнуло.

– Нет, совершенно точно нет.

Но он уже выдал себя. Я знаю, когда Куинн пытается лгать мне.

– Все в порядке, Куинн. Я первая предложила провернуть это, если ты помнишь.

Он фыркает в ответ, затем протяжно вздыхает.

– Я не подвергну тебя опасности, Сэди. Я обещаю тебе это. Но мы могли бы позволить федералам сделать это, например, в «Логове», они уже установили наблюдение за всем клубом.

Я качаю головой, не соглашаясь с ним.

– После всего, что произошло в клубе? Субъект на это не клюнет. - Мерзкое чувство сковывает мой желудок. - А что если его нет ни в одной базе? Мы пытаемся играть в эти игры, но на кону стоит жизнь… жизнь Эйвери, которой мы рискуем в случае неудачи.

Куинн подъезжает к станции.

– Тогда мы не подведем ее. Есть у нас образец или нет его, ты говорила, что сможешь проникнуть в голову преступника, – он бросает на меня серьезный взгляд. – Время Эйвери на исходе.

Напряжение, которое нарастало весь день, прорывается.

Да, я могу проникнуть в голову к Неизвестному. Я могу думать на одной волне с ним. Я уже делала это раньше… но я не уверена, смогу ли вернуться обратно в этот раз. Это такой же риск и для меня.

Я поклялась Колтону, что не буду рисковать собой и не позволю Субъекту завладеть даже малой частью меня. Я должна сдержать это обещание для нашего общего блага.

Я открываю телефон и пересматриваю видео еще раз. Образ Эйвери, закованной в цепи, отражается на экране. Ее некогда мерцающие волосы сейчас выглядят безжизненными и тусклыми, выкрашенные в каштановый оттенок. В глубине ее глаз засело отчаянье, стирающее грань между ее настоящей личностью и этой униженной и сломленной женщиной из видео.

Я знаю, что ей нужно бороться. Я смогла сделать это. Во время своего похищения я смогла сохранить в себе частичку прежнего мира. Я была девушкой, которая отказывалась покориться, которая сражалась со своим похитителем, чтобы удержать свой разум от сумасшествия… и в то же время я была той, кто растворялся во всем этом безумии, принимая свое наказание.

Мой похититель так многому научил меня, он стал моим наставником.

«Помни наши уроки»...

Его голос словно притаившийся демон в моей голове

Закрыв видео, я поворачиваюсь в сторону Куинна.

– Если мы решим сделать это, то это будет проходить так, как я решу. Ты хочешь, чтобы я залезла в его голову и вытащила его на свет… хорошо. Но не подвергай сомнению мои методы. Ты или федералы не должны вмешиваться.

- Это не будет проблемой. – Куинн паркуется, его руки крепко обхватывают руль, и он сосредоточенно смотрит вперед сквозь лобовое стекло. – Произошло бы все это, если бы два года назад я принял твои подозрения касательно Коннели?

Я чувствую себя виноватой.

– Мы все виноваты, Куинн. Я могла бы быть более настойчивой, предоставить более весомые доказательства… но и ты мог бы быть чуть менее упертым бараном.

Он позволяет себе усмехнуться.

– Бараном? Серьезно? Идем, сейчас не время для шуток.

Я пожимаю плечами.

– Даже если бы мы и поймали тогда Конелли, нет никакой гарантии, что у него не мог появиться преемник.

Он внимательно смотрит на меня.

– Но шанс есть.

Я выдерживаю его пристальный взгляд.

– Шанс еще есть.

Куинн приоткрывает рот, но потом сжимает губы в тонкую линию. Он старается, чтобы его голос передал его внутреннее состояние, его настрой:

– Возвращаясь к Коннели…

Я хватаюсь за дверную ручку.

–Ты действительно хочешь сейчас начать разговор об этом? Мы уже не сможем вернуться обратно, Куинн, после того как пересечем эту линию. А нам еще предстоит много многое сделать.

Он вдумчиво кивает.

– Ты права, - соглашается он, встречаясь с моим взглядом. – И даже тогда я не буду уверен, что хочу знать.

Истина, словно осязаемая субстанция, повисает в воздухе между нами.

Я дергаю за ручку и выхожу.