Мир вместо защиты

Философия органической мульчи

В посёлке Киселево, в Красно—Сулинском районе Ростовской области, на берегу речки Кундрючей я увидел, как работает агрономия Овсинского и Фолкнера в южных степях. Агрофирма «Топаз», руководимая главным кукурузоводом Ростовской области Сергеем Николаевичем Свитенко — ассоциация, объединившая уже больше 70 000 га. Впервые приехав туда в 2006‑м, я увидел огромный образцовый машинный парк и пару навороченных плугов, стоящих на самом видном месте. «Вот думаем: продать — так кому они нужны. Памятник, что ли, сделать?..» — улыбнулся главный агроном, Александр Владимирович Мальцев.

Начинал Свитенко с выщелоченных, серо–ржавых суглинистых чернозёмов на плужной подошве и с полумиллиона долларов долга. Пробовали нулевую обработку по–американски — оказалось слишком дорого: прибыль начинается только после 5–6 лет накопления органики стерни. А как выживать всё это время?! И тут на глаза попалась «философия мульчи» И. Е. Овсинского, Т. С. Мальцева и Э. Фолкнера. Подумали — и разработали технологию, заменив отвальную пахоту щелеванием, с заделкой всех растительных остатков в поверхностный слой. Опытное отделение в 2 000 га стало главным по важности.

Уже после трёх лет этой технологии Сергей Николаевич по факту организовал клуб «ЗА СТО» — группу элитных аграриев, сумевших в хороший год получить больше 100 ц/га зерна кукурузы с рентабельностью не ниже 170%.

Через четыре года европейцы назвали топазовские угодья «Русской Айовой». Александр Кассль, консультант «Сингенты», был удивлён: «В Австрии очень редко можно видеть такую мощную кукурузу». Рыжая, выпаханная земля почернела. За три года урожаи удвоились: сбор кукурузы в хороший год выскочил под сотню, а в сухой, когда у соседей всё выгорает, — под 50 ц/га. Подсолнечник вышел под 30, а в хороший год — 40 ц/га, озимая пшеница — на средние 50.

Что определило успех? Верная цель. Урожай любой ценой?.. Сегодня это не работает. Свитенко смотрит гораздо дальше: стабильные и дешёвые урожаи и детям, и внукам. Не сегодняшняя прибыль, а постоянная выгода. Это значит думать не о химикатах и солярке, а о плодородии почвы, о людях и о производительности машин.

На первый план вышла органика растительных остатков. Севооборот «Топаза» — кукуруза, подсолнух и пшеница. В среднем это 200–250 ц/га органики за сезон. Грех не использовать такую биомассу!

Начинали с наших простых агрегатов, которые цепляли к МТЗ. Прежде всего, отказались от плугов. Вместо этого плужную подошву пробили щелерезами. Затем стали испытывать разные дискаторы (подробности о тех и других чуть ниже). Но как получить качественную мульчу — равномерный слой измельчённой соломы? И Свитенко заказал машину для возврата органики: мульчировщик–измельчитель ИМС 2,8 (фото 30). Сейчас их делает ООО НПХ «Реста» в Михайловске, под Ставрополем. Идёт лёгкая (и очень дешёвая!) прицепная машинка по сжатой кукурузе, по стеблестою подсолнуха, пшеницы, а за ней — ровный слой изрубленной соломы. Включается динамическое плодородие.

Уже на третий год «органические» деньги позволили начать обзаводиться умной европейской техникой. Ещё через год смогли купить французский мульчировщик «Кивонь» («Оип^п») — почти втрое шире по захвату (фото 31). Этот измельчает до 100 га в смену. Убрали кукурузу, прогнали мульчировщики — и вот вам картинка (фото 32). «Жигуль» едет, как по матрасу: пассажиров не трясёт, хоть кофе пей! А каждый гектар получает 350–400 центнеров кукурузной соломы и корней. Это и есть нормальное, грамотное поле для ухода в зиму.

И оно бы так и ушло, если бы не плужная подошва. В природных почвах её нет. Это наше порождение, наследие пахоты — каменно–твёрдый слой на глубине 25–30 см, выглаженный плугами. Главный тормоз роста корней, преграда на пути в подпочву, отсекатель глубинной влаги. Именно он сводит на нет преимущества «нулёвки» в первые годы. Поэтому следом за мульчировщиком идёт щелерез — улучшенный лёгкий чизель (фото 33). Модели разные: «Культиплоу» («КиШр1о\у») французской фирмы «Агризем» («А§ п. гет») совершенно не нарушает поверхность почвы; польский «Уния» («ГГта») прост и лёгок; у кивоневского очень удобна регулировка режимов.

Щелерез пробивает плужную подошву, почти не нарушая почвенной структуры. Поле уходит в зиму укрытым органикой, но раскрытым для влаги (фото 34). В щели просыпается немного соломы, и проницаемость почвы с годами растёт. А с ней растёт и весенний запас влаги. Трактор «Джон Дир» идёт, не напрягаясь, и щелюет до 50 га за смену. Но и это временно: за 4–6 лет подошва исчезает. Сначала щелевали каждый год, потом через год, а теперь только там, где пенетрометр¹ не показал достаточной пористости.

Кстати, несмотря на высокую цену, американские тракторы «Нью Холанд» и «Джон Дир» — самые выгодные. Представьте: движок в 350 лошадиных сил, а тяга на крюке в полтора раза больше, чем у нашего К-700. И производительность соответствующая. Колёса шириной 80 см, да ещё могут крепиться по два — 160 см. Трактор не ездит — летает над почвой! А тракторист в кабине как в «мерседесе».

Весной, на скорости 20 км/час, по прелому соломенному «одеялу» и юным сорнякам несутся умные дискаторы. Их вибрирующие диски самоочищаются от мусора, а глубина обработки регулируется с точностью до сантиметра. Глубина эта у топазовцев — 5 см, и никогда больше: что называется, «увидели и осознали». Продукт работы дискатора точно выверен: органика перемешивается с поверхностным слоем почвы, присыпается сверху более крупными комочками, и всё это прикатывается опорным катком. Получается чистая от сорняков поверхность, идеальная для посева и устойчивая к эрозии. Испытали несколько моделей, в том числе дискомульч «Агризем», немецкий «Катрос» («Са^оэ»). На пятый год подобрали для себя идеальную машину: «Рубин» немецкой фирмы «Лемкен» («Ьеткеп»). Его углы атаки дают наилучшее подрезание и перемешивание.

Если поле зимовало под мульчой, весной его так же легко подготовить к посеву, прогнав пружинный мульч–культиватор. Например, «Корунд»[8]. Вибролапы идеально выглаживают ложе, не забиваясь мусором. Заметили: культиватор меньше перемешивает мульчу, и летом поле сохраняет больше влаги — а это усиливает и азотофиксацию, и структурирование, и мобилизацию питательных элементов. В результате — лучшее развитие растений.

Разумеется, машины могут быть разными, и не обязательно импортными. Главное — суметь их приручить. Но обратите внимание: вся техника «выглаживает ложе». Это ложе — основа умного поля! Твёрдая, плотная толща почвы, способная быстро проводить влагу по капиллярам, и гладкая, ровная поверхность под мульчой — вот что нужно семенам для дружного выхода и роста. «Одеяло» мульчи надёжно прикрывает эту поверхность от иссушения и нагрева. Положи на такое ложе семена — выйдут одновременно. Но и класть надо правильно!

Французская сеялка–комби «Моносем» («Monosem») — очень умная техника (фото 35). Она одновременно культивирует почву, вносит удобрения, точно высевает семена, вдавливает их в ровное плотное семяложе, засыпает и прикатывает посев. При этом тонко настраивается на любую глубину и разную влажность почвы. Важнейшая деталь сеялки — диск–про (на фото 36 он виден за колесом). Он так вдавливает семена, что пальцами уже не выковырять — агрономы носят в карманах отвёртки. Результат — 97% всходов в один день (фото 37). А потом — идеально ровное развитие (фото 38).

Покумекав, «топазовцы» приладили к сеялкам форсунки для полосного внесения почвенного гербицида (они видны на фото 35). Расход снизился больше, чем вдвое. Кукуруза получает хороший старт, а между рядами потом пускают культиватор.

Процесс динамического плодородия запускается с сентября и продолжается потом всё лето. Эффект увидели на второй же год. Урожаи не просто пошли вверх, но стали сильно дешеветь: дозы удобрений и ядов, горючка — всё пошло вниз. Через четыре года мульчи обычная норма удобрений дала прибавку всего 5–6%. Значит, почва сама фиксирует достаточно азота. Сейчас средняя норма NPK — половинная, а на отдельных полях и меньше.

Самой страшной считается проблема сорняков. Опыт показал: её можно снять только в режиме постоянной поверхностной мульчи. В первые два–три года — осенняя провокация дискатором и глифосат, а по посеву — избирательный почвенный гербицид для опережающего старта кукурузы. Года за три почти все сорные семена на поверхности прорастают и уничтожаются, а новых никто из глубины не поднимает, и поля постепенно очищаются. На 4–5‑й год гербициды уже не нужны: кукуруза сама всех давит.

Главная победа топазовцев — улучшение качества почвы. Под слоем органики влажность растёт вдвое. Вверх идут гумус, азот, калий. А с ними растёт и качество зерна. Урожаи ребят уже не волнуют: они стабильно высоки. Предметом творчества стала рентабельность. «Теперь, если и пьём, то не за урожай, а за ПРИБЫЛЬ. А вообще–то уже и не пьём — некогда!» — весело обобщает Александр Мальцев.

И вот ещё «элемент умной агротехники»: ребята практически не боятся погоды. Они знают, чего ждать. Погоду на год вперёд рассчитывает известный луганский прогнозист Леонид Иванович Горбань. Топазовцы зовут его ласково: Предсказамус. Совпадаемость прогнозов — до 85%. Но об этом — своя глава.

На НОРМАЛЬНОЙ почве растения ведут себя «не по науке». «Хитрят» растения! Возможно, это и вводит учёных в ступор. Например, урожай в сотню сначала на сто не выглядит. На пахоте юные растения мощнее: есть весенняя влага и рыхлость, дали питание — они и прут. «Лопух» есть, а глубоких корней не развивают — незачем. На мульче наоборот, сначала кусты заняты мощными корнями: капиллярная толща манит глубинной влагой, и расти удобно — каналов достаточно. Уже в июне посевы сравниваются, а потом пашня выдыхается. «Мульча» же, застраховавшись от засухи развитой корневой системой, выдаёт мощные вершки. «Пахотные растения сразу ориентированы на ботву, поэтому початки вяжут слабые. На мульче наоборот: ориентация сначала на корни («вектор напряжения!»), а потом на полноценные семена», — резюмировал Свитенко.

Чтобы проверить эту версию, ребята выкопали шурфы глубиной до 60 см и размыли почву струёй гидросмыва. Вот растения на обычной пахоте: корни тонкие и почти не проникают сквозь плужную подошву, которая начинается с 25–30 см (фото 39 и 40). На мульче кукуруза заметно мощнее, почва промывается до 45 см, корней больше и проникают они глубже (фото 41 и 42). Под мульчой всегда есть какая–то влага, и питающие придаточные корни также развиты по максимуму. Версия в целом подтвердилась. Нормальное растение — сначала корни, потом вершки. А пахота — бездумный переворот этого природного режима.

Почва восстановилась — работать всё дешевле. В последние годы Мальцев не использует диски под озимую пшеницу. Сеет стерневой сеялкой прямо в свежую мульчу. Результаты даже лучше: азота больше. Дискатор даёт «взрыв» сапрофитов, разлагающих клетчатку, и в момент всходов они съедают часть поверхностного азота. Однако весной, под кукурузу и подсолнух, всё иначе: именно дискатор обеспечивает ранний прогрев почвы и более ранний посев кукурузы, что очень важно. А с теплом в мульче начинают работать азотофиксаторы. Вывод: нулёвка — технология места и времени.

С защитой в «Топазе» никаких особых проблем нет: обычные, стандартные меры против вредителей, а болезней даже меньше, чем на пашне. «Сингента», не веря на слово, проверила микробиологию на разных полях, и выяснилось: никакого накопления патогенов нет, а вот полезная, сапрофитная микрофлора в разы увеличилась.

Я приехал в «Топаз» в пик уборки. Работа организована удивительно: на токах — тишина. Каждые

2- 4 минуты подходит «Камаз», тихо выгружается и тихо исчезает. Грузовики не мнут поля: комбайны ссыпаются в бункер–накопитель, что стоит у дороги.

Подъехал, спокойно загрузился — и на ток. Покой, порядок и чёткость — это здесь во всём.

Но главное, что радует душу, — настроение людей, от начальства до работников. От каждого исходит энергия покоя и уверенности. Они уже не боятся за результат. Они держат в руках своё будущее. Они научились играть по своим правилам, и ни за что не согласятся работать иначе.

Без чего такая техника и агротехника не сработают? Без интеллекта. Приходится быть умнее долгоносика! И ребятам очень нравится такая ситуация. Только вот до соседей это не сразу доходит. Как–то на топазовском Дне Поля глава района вдруг удивлённо и разочарованно воскликнул: «Так они же тут все учёные! Они тут наукой занимаются!..» Вы поняли?! Думать головой, пробовать и наблюдать — это, оказывается, только «наука» обязана!

«Почему же вашу технологию даже соседи понять не хотят?..» — пытаю Сергея Николаевича, и он отвечает: «Южане постепенно проникаются, но учатся с трудом. Привыкли ставить неверную цель: вместо стабильности на будущее — халява и выручка сейчас. И привычки мешают. Очень трудно преодолеть страх перед сорнячками и остатками растений после дисков! Агрономы заглубляют орудие до 10 см — и теряют весь эффект: выворачивают новые сорняки, убивают мульчу.

Хозяева, приезжающие к нам, часто просят: дайте нам технологию! А ведь точных технологий реально нет. Технология — это создание растениям правильных условий. Как? Да нет рецепта на всех! В каждой ситуации свои детали, свои способы. Есть глаза и голова — всё будет. Нет — никакая «технология» не поможет.

Нам сейчас нужен сухой год. Во–первых, дорого продадим урожай. Во–вторых, многие интенсивщики–пахотники разорятся. Мы останемся на плаву, получим признание и кредиты. Вообще, все, у кого сейчас плохо всходят посевы, работают на нас».

2007 и стал таким годом: с конца июля по середину сентября — засуха, причём почти месяц — дикая жара. Пик стресса был очень тяжёлым: с неделю ночная температура практически не опускалась ниже дневной. Растения старели на глазах; во многих районах початки завяли, не успев налиться. «Топаз» получил по 50–55 ц/га качественного зерна кукурузы. То же самое и в сухом 2008‑м: в критический период — ни капли с неба. Многие соседи на нулях. А в «Топазе» всё нормально: кукурузы — 48–50, пшеницы — до 50 ц/га, и там и там средняя рентабельность в 100%, а по подсолнуху — российское лидерство, 34 ц/га, окупившиеся на 300%. Звоню Мальцеву и слышу: «Дела отлично — как всегда. Нам всё больше нравится то, что мы делаем!».

А вот цифры влажного 2006‑го. Горючка: 50 кг на гектар пашни, включая вывоз зерна. И эта цифра может ещё уменьшиться. Соответственно меньше ушло и людских ресурсов. Благодаря лёгкости и экономии обработок ремонтный фронт «Топаза» был примерно втрое ниже обычного. На эксплуатацию 3 500 га агрофирма потратила 12–13 000 долларов, то есть 3,7 бакса на гектар. Килограмм кукурузы обошёлся в 1,5–2 рэ, а продался за 5,5. Горбань рассчитал: таким будет 2010‑й. Поеду в «Топаз» на праздник урожая!

Сергей Николаевич видит чёткий смысл своей работы: достойное будущее. «Выжить сейчас сложно, но всегда есть выход. Сейчас на земле нужен ум. Главная задача — снизить себестоимость. Применяя нашу технологию, мы спокойно смотрим на много лет вперёд. Не страшны ни причуды климата, ни скачки экономики. Об урожае не думаєм — он в максимуме. Думаєм, как его ещё удешевить! Присоединяйтесь к нашей ассоциации. Заплатив за технику один раз, вы обеспечиваете всё своё будущее. Много это или мало?..»

Сейчас «Топаз» открыто заявляет о своих наработках, ежегодно в мае проводит Дни Поля, продаёт все орудия для рационального земледелия и предлагает технологическую поддержку.

Рабочий телефон Сергея Николаевича: (86367) 22–777.

Диспетчер, который всегда в курсе дел:

(86367) 22–644.

Электронная почта: af_topaz@pochta.ru.

Может, технология мульчи годится только для сухих степей?.. Прошу в сырое Нечерноземье, на Владимирщину.

Умные поля Кумжского

Совсем в иных условиях, на мокрых суглинках Владимирского Ополья, двадцать семь лет хозяйствовал и заведовал Юрьев—Польским госсортоучастком заслуженный агроном России Николай Андреевич Кулинский. С весны 82‑го он воплощал здесь свою модель земледелия — беспахотный биологический севооборот. Перенимать его опыт приезжали даже из Южной Америки и Индии. В августе 2009‑го Николай Андреевич умер. Но как такое о нём сказать?.. Вся история его хозяйства, каждый уголок, каждое поле тут — сам Кулинский. Поэтому просто представьте, что мы у него в гостях в июне 2005‑го. На фото 43 — наша встреча в его кабинете.

Первое, что поражает глаз — идеальная чистота его полей (фото 44). И второе — урожаи зерна, просто нереальные для Нечерноземья. Уже пятнадцать лет они не опускаются ниже 50 ц/га — почти втрое выше, чем в среднем по области. А ячмень порой выдаёт до 80, и ни в какой год не меньше 40 ц/га.

Юрьев — это избыток влаги при недостатке тепла, бедные суглинистые почвы и зернокормовое направление хозяйства. Но суть агротехники Кулинского та же: чизелевание[9] вместо пахоты и заделка всей соломы в поверхностный слой почвы. А вот детали, ясное дело, здорово различаются.

Кулинский — один из пионеров бараевских[10] плоскорезов. Благодаря отказу от плуга и переходу на плоскорезание миллионы гектаров бывшей целины были спасены от окончательного сдутия. Лапа плоскореза идет на глубине 25 см, приподнимая и разрыхляя почву, но верхний слой остаётся укрытым стернёй, и почва не разрушается. Приехав в Юрьев, Кулинский привёз плоскорезы с собой. Долго пытался внедрить — не получалось. Наконец понял: в Актюбинске — сушь, и рыхлость почвы устойчива, а здесь дожди — почва моментально уплотняется.

И тогда Николай Андреевич «поставил плоскорез на ребро»: использовал чизель вместо плуга. Это дало двойной эффект: и мульча на месте, и плужная подошва пробита. Пшеничной соломы в щели проваливается больше, чем кукурузной — не меньше трети. Глина начинает дышать, запасать влагу и гумус — то есть работать. А расход солярки — почти пополам.

Севооборот у Кулинского восьмипольный, зернокормовой. Основные культуры — озимые пшеница и ячмень, после них — вика–овёс с подсевом клевера, потом двухлетнее клеверище — без него на севере не обойтись, снова пшеница и ячмень, и раз в восемь лет заделка навоза в полупар после озимых. Каждый последователь — в идеальных условиях, и почва постоянно улучшается. За восемь лет органики и мульчи пашут всего дважды: заделать навоз и поднять клеверище. Остальное время — биоземледелие: солома, диски и культиваторы. «Суглинки пахать нельзя! Их нужно щелевать. Проницаемость почве даёт солома в виде мульчи. А супеси пахать — вообще варварство!», — уверен Кулинский.

Главная проблема технологии — навоз.

В режиме переувлажнения он необходим, а с помощью чизеля даёт огромный эффект. Но надо суметь его внести. Быстро разбрасывается и тут же, следом, запахивается ударная доза: до 100 т/га. «Только такая доза и имеет смысл. И только если плуг идёт следом за разбрасывателем. Оставь на два часа в поле — это уже не навоз, и его запашка — чистый убыток. Наши районы вносят на бумаге тысячи тонн навоза — и покупают селитру!».

В таком режиме навоз у Кулинского работает с огромной отдачей. Но это — миллиарды семян сорняков. После него три года приходится скрупулёзно гонять бороны и культиваторы. «Я проклял бы навоз, — говорит Николай Андреевич, — но без него следующий урожай на треть меньше, да и потом урожаи будут ниже. Пока это самая дешёвая биологически ценная органика. Но коров всё меньше, и придётся искать замену навозу. Если у вас что–то есть — привозите, мы испытаем».

Сорняков практически нет: поверхностная обработка при умелой организации не оставляет им шансов. «Убрали урожай — тут же дискуем. Через три недели, после дождей, сорняки ковром: мечта агронома! Не взойдут сейчас — весной замучаешься. Тут мы их — культиватором. Мало кто так делает: дополнительная работа. Но зато весной влагу закрыл — и можно сеять».

По шильцам сорняков гоняют бороны. «Борона — самое экологичное орудие: она почти не ест гумус. Плуг съедает полтонны гумуса на гектаре. Культиватор, и тот за один проход ест 50 кг гумуса. А его тут, при 3,5%, всего 800–900 тонн!».

«На Западе главное удобрение — солома. А мы её — в костры!» Кулинский просчитал, что даёт солома, поэтому вся она остаётся на полях (фото 45). Удобрения сошли к разумному минимуму: 20 кг/га азота — основное, и столько же в августе, клейковину поднять. Гербициды применяются раз в несколько лет, и только на отдельных полях: на чистом пару — после заделки навоза, и там, где после плохой зимы всходы сильно изрежены. При этом все поля поражают нереальной чистотой. «Главное — не заделывать семена сорняков вспашкой, а потом не поднимать их!».

Прочие пестициды практически не применяются. «Моя задача — создать такие условия, чтобы растения сами вырабатывали для себя и агат, и ризоплан, и интавир». И они вырабатывают, судя по урожаю!

Николай Андреевич оценивает разумность агрономии по трём ясным критериям: 1. Рост показателей качества почвы. 2. Снижение себестоимости продукции. 3. Рост благосостояния земледельцев.

«Прирост урожая не критерий. Часто он не требует ни ума, ни рациональных усилий — только денег. Не в нём смысл работы! Улучшишь почву — урожай неминуемо вырастет до оптимального предела».

«Урожайность меня давно не волнует. Моё лицо — показатели качества почвы. Рост урожая — естественное следствие роста плодородия». Это «лицо» — график на стене кабинета: все показатели за 22 года работы. Чётко видно, как с годами ползут вверх гумус, влажность, пористость, содержание основного питания. Кривая роста урожаев тут же, поразительно точно параллелится с почвенными показателями. И при этом — не поверите! — постоянно находятся умники, ругающие Кулинского за «брак, растительные остатки на поле». Снимаю шляпу: такое нахальсто моему разумению неподвластно!

«Мы отказались от предпосевной обработки почвы: после чизеля, под соломой культура прекрасно растёт и так. Топливо скоро подорожает настолько, что придётся всем отказываться и от зяби. Химикаты тоже дорожают, а надо ещё и уметь их применять. Арифметика простая: даже если просто совсем не пахать, урожай вдвое меньше, но он и вдвое дешевле».

Эту же мысль я слышал от профессора ВНИИ органических удобрений Михаила Николаевича Новикова: «Нам, при наших площадях, не нужны большие урожаи. Удобрений, химии и энергии, как в Европе, у нас нет и не будет. Интенсив в наших реальных условиях — гарантированная экологическая катастрофа. Наш путь — биологическое земледелие. 30 ц/га — но дешёвых и чистых. Их нам хватит, чтобы накормить и себя, и всех соседей!».

Слава Богу, у Николая Андреевича есть последователи. Они стремятся сделать его технологию «визитной карточкой » Владимирской области. Координатор работы — Ольга Дмитриевна Сушина, руководитель Владимирского филиала Госсортслужбы.

Звоните: (492) 236–1579.

Пишите: vf_gossort@vtsnet.ru.

Обращайтесь: г. Владимир, ул.Луначарского, д.3, оф.201к.

28 Лет без удобрений и пестицидов

В Мокшанском районе, под Пензой, есть товарищество на вере «Пугачёвское». Руководит хозяйством Анатолий Иванович Шугуров. Сейчас о нём пишут книги, к нему чуть не каждый день со всей России едут учиться агрономии, покупать экологически чистое зерно. И это меня очень радует!

Начавшись с отсталого совхоза, хозяйство Шугурова смогло удержать оборону от всех реформ, и уже четверть века — это процветающая агрофирма с мощным животноводством и полным самообеспечением. Как? Всё так же: возврат всей органики, отказ от пахоты и предельная дешевизна агротехники.

Шугуров сумел не просто применить и отстоять, но и усовершенствовать для себя, приспособить к степной зоне методы Т. С. Мальцева и И. Е. Овсинского. Испытания начали ещё в 1982‑м: убрали плуги и перестали вывозить с полей солому. Никаких особых орудий у них тогда не было. Но уже через три года перевели на беспахоту все свои поля: урожаи на четверть выросли. А себестоимость настолько же упала: изрядная часть удобрений и пестицидов не понадобилась. Шугуров поверил в свой путь. И когда начались гонения на Мальцева, поставил на карту всё. И люди ему поверили.

Идея агротехники проста. Урожай в 30 ц/га — это минимум 50 ц растительных остатков и корней на гектаре. А в них — до 20 кг азота, до 35 кг калия и столько же фосфора. По питанию это 80–90 кг комплексных удобрений, только удобрения почве вредят и болезни разводят, а органика — наоборот. Отказались от удобрений, а потом и от пестицидов — и только выиграли. Зерно экологически чистое, качество — высшее, чистота абсолютная.

С тех пор в «Пугачёвском» продолжают совершенствовать свою агротехнику.

Вместо соломы для скотины — регулярные клеверища плюс идеальное кормовое растение галега восточная, он же козлятник (фото 46). Ещё в 2005‑м, в «Грин–пике», мне увлечённо рассказывал о нём Николай Иванович Кулешов — агроном, засеявший козлятником десятки тысяч га. Многолетнее бобовое чудо! Раз посеял — десять лет косишь дважды в год, каждый раз до 300 ц/га. По питательности и усвояемости равных нет, коровы балдеют и от сена, и от силоса, удои что надо. Посчитали: гектар козлятника с подсевом костреца по отдаче и окупаемости — как четыре га кукурузы! Тысяча коров и семьсот овец сыты и счастливы, а солома используется по прямому назначению: удобряет поля.

Быстро осознали: длинный «мальцевский» севооборот — не для сухой степи. Перешли на короткие с парами. Сначала, на бедных участках, восстанавливающий оборот: два года клевера, причём второй год со сбором семян, затем пар и посев озимых, потом яровые и снова посев клевера. Плодородие за 3–4 года буквально подскакивает. И тогда переходят на связку: яровые–озимые–пар или полупар. Чуть заметили падение плодородия — снова вводят клеверище.

Так за несколько лет полностью покончили с сорняками. Кое–что сорное остаётся, где техника не влезет: возле столбов и кустов, по оврагам. В полях же — отдельные чахлые сорнячки, задавленные мощной культурой. И появиться им неоткуда: орудия никогда не заглубляются больше, чем на 5–6 см.

Заложили опыты, посмотрели — и снизили норму высева. Уточнили сортовую агротехнику. Сэкономили столько, что хватило на горючку для всей техники! Да ещё и урожай заметно повысили.

Испытали машины, производимые ООО «Сызраньсельмаш»: культиватор ОПО-4,25 и сеялку АУП-18–0,5. Завод давно специализируется на почвосберегающих технологиях (www.selmash.su). Шугуров считает: этим машинам пока нет равных в СНГ. Но испытывать новые не отказывается.

ОПО — тот же «Корунд»: лапы идеально подрезают и выглаживают, создаётся мульча; благодаря опорным задним каткам глубина регулируется очень тонко. Но вот главный плюс: вместо лап на раму нетрудно установить клыки — культиватор превращается в щелерез. За смену обрабатывает 50–70 га.

Изобретение В. Н. Прохорова — сеялку АУП-18 — академик Т. С. Мальцев назвал «воплощением мечты российского крестьянства». Это компактный культиватор с прикаткой, разбрасыватель удобрений плюс равномерный сплошной стерневой посев — без

прогалов и рядков, где могут расти сорняки. Первые испытания в конце 70‑х ошеломили: только сама сеялка, на том же агрофоне, давала прибавку в 6–8 ц/га. Снизив норму высева вдвое, до 300 зёрен на квадрат, пугачёвцы увеличили её эффект: вырастили по два–три колоска вместо одного, взяв лишнюю тонну с гектара. На пахоте такие трюки невозможны! Но Шугуров сумел и эту сеялку здорово усовершенствовать, и два завода уже выпускают её новую модификацию.

Сызранцы делают и отличный роторный измельчитель валков соломы РИС-2. Почти тот же мульчировщик ИМС-2,8, только не просто мельчит, а равномерно раскидывает соломенную сечку на шесть метров. Потому и ходить предназначен по валкам, а не по стерне.

Шугуров не устаёт повторять: «Думай, как сделать лучше». Пугачёвцы думают, наблюдают — и урожаи растут. В последние десять лет стабильная урожайность яровых вышла на 30–35 ц/га, а озимых — в среднем на 40–42 ц/га. Мало?.. Но учтём себестоимость такого центнера: на 2009‑й год — 100-110 рэ. Это втрое меньше, чем в лучших хозяйствах России, втрое меньше, чем в Канаде, и вдесятеро — чем в Европе.

Один шугуровский гектар яровых съедает сейчас 30–32 кг горючки, а гектар озимых — до 40 кг. Литр солярки даёт больше центнера зерна — вот это умное земледелие! Рентабельность давно не опускается ниже 300%. И это при том, что почвы постоянно улучшаются: на квадратном метре — уже больше сотни червей. Всем бы хозяйствам такую «низкую» урожайность! Глядишь, мы бы и леса в степной зоне взялись восстанавливать, не прося ни у кого денег.

Шугуров сделал больше: написал книгу «Технология больших возможностей», где в деталях показал весь свой опыт.

Труд Шугурова поддержан властями Самарской области, и сейчас распространяется по всему СНГ. Уже с 8 000 га опытные хозяйства собирают экологически чистую, без единого химиката пшеницу, и эти площади растут. Кажется, именно самарцы и пензенцы первыми добьются российской сертификации экологически чистого зерна. И смогут кормить свои области здоровым хлебом, а потом и продавать его Европе по 35 евро за центнер!

Шугуров на связи. Приедете — не выгонит. Так мне и сказал.

Адрес ТНВ «Пугачёвское»: 442370, Пензенская обл., Мокшанский р-н, пос.Красное Польцо, Шугурову А. И.

Рабочий телефон: (84150) 219–40 Точно знаю: у нас уже много фермеров, занятых плодородием своих полей, а не чужих кошельков. Ребята, не тратьте время на дебаты! Хватайте видеокамеру с блокнотом, и езжайте прямо к Свитенко, Шугурову, Кулинскому, идите к их ученикам. Смотрите, учитесь — и делайте. И не сомневайтесь: всё получится.

Нулёвка или прямой посев?

О «нулевой» технологии хочется сказать отдельно. Несомненно, она сберегает почву от эрозии, задерживает снег и сберегает влагу, возвращает почве органику и создаёт корневую структуру. И прибавка урожая, конечно, есть. Но…

Кому интересна эта тема, ищите материалы в сети: нулевая технология, по till. Очень ценны и познавательны статьи казахского академика Мехлиса Сулейменова, материалы известного нулевика Валентина Двуреченского, очерки Николая Латышева, рассказы разных фермеров. Судя по интервью, нулевую технологию внедряет и крупнейший фермер России Вадим Шнайдер, а теперь с его помощью нулёвкой проникаются и его земляки, фермеры Омской области.

Сейчас нулёвку всё шире применяют в Казахстане и Сибири. Переписываюсь с тамошними учёными, читаю дискуссии, мнения опытных агрономов. Сравниваю с нашей «технологией органической мульчи». И как–то не вижу в нулёвке уверенного прорыва. Прибавки урожая хорошие, но идти к ним нужно долго. Возможная рентабельность на больших площадях — 100%, здорово. Но если у тебя меньше 5 000 га, нулёвка практически нерентабельна. То есть для среднего и мелкого фермера — уже не выход. Слишком много щепетильных точностей, которые трудно соблюсти на деле. Слишком отлажен и недёшев бизнес внедрения, слишком стандартизированы и обязательны дорогие химикаты и удобрения.

Это явный симптом: конечный смысл стандартной нулёвки — прибыль внедренцев и агрокорпораций, но не фермеров. Нулёвка — масштабный, эффективный маркетинговый ход для продвижения и пестицидов, и техники, и семян, три в одном. Так и видится совещание, где собрались очень умные ребята: «Господа, вашему вниманию предлагается суперпочвосберегающая технология, которая, тем не менее, не снизит, а надолго повысит продажи пестицидов и удобрений…». Вот и второй симптом: продвигают её везде, где нужно и не нужно. Уважаю активный бизнес! Но думать предпочитаю собственной головой. Собираю мнения, обобщаю их и вижу: «нулёвка» далеко не универсальная агротехника, а частный случай. Её необходимо уточнять и дополнять, приспосабливать к конкретному хозяйству.

Например, не понимаю кредо нулевиков: «никакой обработки почвы вообще, только нетронутая стерня». По–моему, явная догма. Органическая мульча, возврат всей соломы — трижды да. Но почему именно в виде стеблестоя?.. Тут создаётся целый пласт искусственных проблем, о которых сами нулевики говорить не любят.

Во–первых, стерня на неделю–полторы задерживает весенний прогрев и подсыхание мокрой почвы — техника не выходит, посев оттягивается. Потерять неделю на сухом юге — туши свет. Кроме того, неспровоцированные и непрогретые сорняки прорастут позже, уже в посеве. Получается: для озимых стерня — хорошо, для весеннего сева — плохо.

Во–вторых, нулевики странным образом закрывают глаза на плужную подошву. Корни пробьют её, дай бог, лет за восемь. Пусти щелерезы — проблема решится за два года. А сколько лишней влаги сможет накопить прощелёванная почва! Но нет, нельзя. В итоге плотные почвы плохо впитывают воду и могут заболачиваться вплоть до образования глея[11]. И их выводят из оборота! Что называется, «улучшили почву».

В-третьих, стерня гниёт слишком медленно, а ложится часто неравномерно, валками. Отдача динамического плодородия у неё низкая, особенно в первые годы. А азота требует изрядно. Нулевики делают ставку на накопление влаги. Но ведь измельчающие мульчировщики для этого и созданы! Под ровной, мелкой мульчой наверняка сохраняется не меньше, а больше влаги. Смешиваем эту труху с почвенной поверхностью — получаем — плодородие.

В-четвёртых, в нетронутой стерне с годами накапливаются вредители. Приходится дотошно лить дорогую химию. Факт: в режиме дискатора вредители не накапливаются, держатся на границе вредоносности. Смысл беречь стеблестой?.. Только один: яды продать.

В-пятых, и самое главное — сорняки. Опыт показал: они уверенно сводятся на нет с помощью быстрых поверхностных орудий. Дискатор или культиватор делают главное: провоцируют их дружно прорастать. Встал ковёр — срезать или убить уже не проблема. Но заметим: прогон дискатора впятеро дешевле обработки глифосатным гербицидом. Я уж не говорю, насколько культиватор экологичнее! Нулевики обещают: достаточно двух обработок. Однако на деле минимум всего три: стерня родит сорняк неспеша и недружно. А погода мешает обрабатывать вовремя. В итоге сорняки остаются проблемой.

Но ещё больше меня волнует сама почва. Давно установленный факт: пестициды сильно подавляют почвенную живность. Вот цитата из «Нового фермера» за 1991 год: «Результаты исследований, сравнивающих влияние пестицидов и синтетических удобрений на микроорганизмы, свидетельствуют: все фунгициды резко ограничивают активность микробов в почве, и при постоянном использовании значительно сдерживают процессы разложения (читай: динамического плодородия). Из всех сельскохозяйственных химикатов фумиганты[12] и стерилизующие агенты (т. е. протравители семян) оказывают самое сильное воздействие на микробов и беспозвоночных, популяции которых могут быть уничтожены на годы». Это пишут американцы, съевшие на нулёвке всех собак. Вот ещё факты: гербициды, особенно почвенные, убивают одноклеточных водорослей и бактерий–фотосинтетиков. И даже самые экологичные листовые глифосаты, при регулярном и постоянном применении, заметно подавляют многие виды грибов и водорослей. Вопрос: насколько стерня компенсирует, и компенсирует ли вообще токсический эффект пестицидов?

Строгая нулёвка — это постоянная, щепетильная и дорогая химическая защита плюс неслабые дозы минералки. Опытные нулевики честно говорят: главное орудие технологии — хороший опрыскиватель, ибо роль химической защиты тут вырастает в разы. Интересно. Мы ратуем за «природность» технологии, а на деле троекратно льём пестициды. Оставляем в поле органику, чтобы затем грохнуть почвенную микрофлору. Ратуем за рентабельность, но не пытаемся обойтись без дорогущей химии. Бьём на сохранение влаги и не хотим восстановить проницаемость, пробив плужную подошву! Как–то странно всё, братцы. Я бы подумал, называть ли такую агротехнику почвосберегающей. А вот что у меня сомнений не вызывает: возражать против активного динамического плодородия может только тот, кто зарабатывает на его дефиците.

Вообще, ключевое слово тут «зарабатывает». «Базис», будь он неладен, однозначно определяет любую нашу «надстройку» — с тех самых пор, как кто–то жутко умный изобрёл деньги. В конце 50‑х в мире стало резко дорожать топливо, а с ним и рабсила. А тут как раз английская фирма «Ай—Си—Ай» («ICI») изобрела гербициды широкого спектра действия. Совпаденьице! Не начни так кусаться горючка, никому и в голову не пришла бы эта крамола: вместо культиваторов — гербицид. Но куснуло — и нате. Опыты доказали: действительно, пахать и культивировать не обязательно — урожаи те же. Вот так, видимо, нулёвка и родилась. И отлично, этот опыт нам пригодится! Но почувствуйте разницу: тогда гербицидить было втрое дешевле, чем дисковать. А сейчас — впятеро дороже! В этом и суть. Будь это дёшево, кто бы стал это продавать?..

Итого: разумные варианты «нулёвки» можно с успехом использовать на восстановленных и очищенных от сорняков полях, после четырёх–пяти лет минималки в режиме мульчи и щелереза. И не тотально догматично, а со смыслом и пользой. Что и происходит у Свитенко, Шнайдера и Шугурова.

То есть речь идёт не собственно о нулёвке, а о прямом посеве стерневыми сеялками. Восстановив почву, естественно приходишь к стерневому посеву: зачем платить больше? Но при этом продолжаешь смотреть глазами и думать головой. «Незыблемые принципы» — они для рекламы. А у хозяина принцип один: реальное улучшение жизни. И самое главное — на перспективу.

Кубанская нулёвка А. М. Бурдуна

Именно так, цельно и адаптивно, воплощает идею устойчивого земледелия краснодарский селекционер и агроэколог, доктор биологических наук, профессор КубГАУ Алексей Михайлович Бурдун. Он объединил свою биологическую агрономию со своими же уникальными сортами. Получилась «органическая система земледелия с адаптивной системой сортов». Результат такого синергизма — 60–70 ц/га при рентабельности 120%.

Основа агротехники — минимальная или нулевая обработка, биопрепараты и постоянное наращивание плодородия. Углеродный круговорот усиливается возвратом всех растительных остатков, а структура почвы активизируется выращиванием минимум трёх корневых систем на одном поле за сезон. Специально созданные микробные препараты ускоряют распад органики, санируют почву и защищают от вредителей.

Осенью можно применять диски, а в первые два–три года и гербициды. Нужда в них постепенно отпадает: пахоты нет, и сорняки не «сеются». Посев — в стерню, на глубину всего 2–3 см: для сортов Бурдуна это оптимально. Мульча и биопрепараты обеспечивают дружные всходы и морозостойкость, а мелкий посев даёт наилучший стеблестой и прибавку колосков в колосьях. Через три–четыре года микробные препараты позволяют в разы уменьшить и минералку, а в идеале вообще от неё отказаться.

Убрал основную культуру — посеял вторую. Это позволяют, опять–таки, сорта Бурдуна и биопрепараты. После озимой пшеницы — гречиха ил и ультраранний подсолнечник, или два урожая подсолнечника, или две посадки картофеля. Обе культуры остаются на поле в виде измельчённых вершков и нетронутых корней. Но есть ещё и третья «сидеральная культура» сорняки. Их «выращивают» между основными культурами. Не дав массово зацвести, уничтожают раундапом и «бреют» косилкой–измельчителем. Две культуры плюс сорнячный сидерат — три биомассы и три структурирующих корневых системы за год. Бурдун называет это «активным управлением архитектоникой и биологией почвы». Действительно, за два–три года почва становится биологически самодостаточной. Дальше плодородие постоянно нарастает.

Вместе с плодородием растёт и рентабельность. Если в «послушном интенсиве» кило пшеницы обходится в 3,5 рэ, то в «зрелой» системе Бурдуна — всего в 1,2–1,4 рэ при отличном качестве. И почва за те же деньги улучшается!

О сортах разговор особый. Алексей Михайлович — селекционер мирового класса. Его подсолнечник, озимая пшеница и озимый ячмень невероятно универсальны — работают при любом типе агротехники. Но именно они позволяют эффективно воплощать органическую «систему двух культур». Они выносливы, устойчивы к разным болезням, не полегают — очень плотная соломина, приспособлены к малой глубине посева, морозостойки и весьма устойчивы к засухе. Многие из них ультраранние. Но главное, все они универсальны по срокам посева: озимо–яровые, или «двуручки». Посеянные в ноябре–декабре, могут всходить в феврале, а посеянные в январе–феврале взойдут в марте–апреле и догонят, а то и перегонят прочие озимые осеннего сева. Зимний сев позволяет им эффективно использовать запасы почвенной влаги. Например, ультраранний подсолнечник Букасон может сеяться в любое время: всходы выдерживают мороз до -12–14 °C.

Все сорта Бурдуна отзывчивы к биопрепаратам: быстро включают иммунитет и заметно повышают морозостойкость. Обработанные «Альдебараном» (о нём — ниже), всходы не вымерзали ещё нигде в Черноземье. Клейковина на нормальном агрофоне никогда не ниже 23%. Есть сорта и с рекордной клейковиной: «Инула» — 25%, «Краснодол» — до 28–29%. Даже «живой» безмучной хлеб из пророщенного зерна будет что надо!

Бурдун работал над сортами почти двадцать лет. Уже семь лет внедряет их на Кубани и в разных областях Черноземья. Результаты говорят сами за себя. Например, в благоприятных 2001‑м и 2009‑м «Миростан», «Чаус» и «Инула» везде дали под 70 ц/га, опередив стандарт на 6–7 ц/га. В остальные годы опережают на 3–4 ц/га, а то и на все 10. Это — на обычном интенсиве. На органической агротехнике отрыв ещё выше, больше 60–65 ц/га — средний урожай.

Хозяйства, испытавшие эти сорта, не просто оставляют их себе. Дарят автору признание «советско–кубанским» способом: прячут, укрывают и продают. Сорта Бурдуна видны издалека — слишком не похожи на прочие. Но и это не помогает. Единицы что–то платят и отдают по договору! А толкают сотнями тонн. «Миростан», «Остан», «Чаус», «Инула» ходят уже по всей Кубани, и часто под другими названиями. А сейчас обживаются и в соседних областях.

Обзваниваю фермеров, и часто натыкаюсь на стену: я не я, и корова не моя. Знаю, в советское время за сорт никому не платили: ты учёный, ты зарплату за это получаешь! Понимаю фермера: все норовят обокрасть, оторвать, а тут ещё и сорта?! Я купил — моё, отвалите! Тем более, реального закона о сортовом авторском праве у нас нет, «мы ж не Хранция какая». А нет закона — нет и обязанности. Но есть то, что превыше закона: договор. И есть твоя совесть: за добро платят добром. Это я всё к чему? Факт: за обычный сорт совесть не продают. Только за очень прибыльный!

Алексей Михайлович продолжает селекцию. Цель его работы поистине революционна: сорта, способные расти в несколько раз гуще обычных. Испытывается пшеница с потенциалом 85 ц/га: при загущённом посеве она может давать три–четыре колоса вместо одного. Пошёл в испытание «колонновидный» подсолнух, способный формировать нормальную корзинку при семикратной загущённости. Его потенциал — 70–75 ц/га, и этот урожай на сортовых участках уже получен. Но что значит внедрить хороший сорт?! Многолетняя эпопея. Нужны площади, срьёзные партнёры и помощники. Вы готовы честно сотрудничать? Подключайтесь!

Но сорта — только часть успеха. Бурдун идёт ещё дальше: компонует из лучших сортов адаптивные сортовые системы. Сортовую мозаику при этом создаёт простейшим способом: сеет сорта по отдельности, не смешивая семян. Такая мозаика доступна любому фермеру: нужда в специальном семеноводстве, тонкостях хранения и смешивания семенного материала — всё это отпадает за ненадобностью. Собрал урожай по отдельности, откалибровал — получил семена.

Берём шесть сортов пшеницы, по–разному сдерживающих болезни и страхующих друг друга выносливостью, то есть адаптивную сортовую систему. Засеваем ими шесть участков по 10–15 га, получаем поле в 60–90 га. Именно при таких площадях «паззл» максимально эффективен. Участки отделяются друг от друга полосами схожей, но генетически иной культуры, например, ячменя или твёрдой пшеницы. Эти разделительные полосы 20‑метровой ширины — «болезнеломы». Они дробят и рвут вал патогенов, мешая им распространяться.

Испытания на Кубани показали: такое «пятнистое» поле всегда в плюсе. В 2000‑м и 2002‑м адаптивные системы дали в среднем 52 и 57 ц/га соответственно. А в тяжком 2005‑м — в среднем 41 ц/га, опередив провалившийся стандарт на целых 16–18 ц. Проанализировав шестилетние полевые опыты, Бурдун уверен: его адаптивные сортовые системы, посеянные до 20 декабря, дают в среднем 51 ц/га при самой минимальной пестицидной нагрузке. А в его органическом земледелии — практически без химии и удобрений.

Ещё одна важная часть органической системы — биопрепараты. Их Алексей Михайлович столь же фундаментально довёл до ума.

Сначала он улучшил оригинальный «Кюссей ЭМ», полученный от самого автора Теруо Хига. Как улучшил? Могу сказать лишь общее: отселектировал, применяя хитрые методы отбора на специально подобранных средах. Получился микробный комплекс «ЕМ-1 МБТС», то есть «микробиологическая трофическая (то есть пищевая) система». Главное слово тут — «трофическая». Эффект препарата — усиление того самого почвенного пищеварения, почвенного обмена веществ. И микробы «ЕМ-1» справляются с этим быстрее и активнее, чем исходный японский Кюссей.

Вторая ценная наработка Бурдуна — «Ксинема», активный штамм бактерии из рода ксенорабдус. Бактерия эта питается хитином, и главный её корм — нематоды. Но не брезгует и личинками разных насекомых. Общий эффект препарата — активное сдерживание и вытеснение вредителей из агроценоза. Редеет клоп черепашка, ужимается и уходит пьявица, впадает в депрессию хлебная жужелица, исчезают нематоды. Новорожденную плодожорку, успевшую прогрызть яблоко, бактерия просто растворяет — яблоко заживает, как ничего и не было. И «ЕМ-1», и «Ксинема» производятся и продаются по отдельности.

Но, разумеется, Алексей Михайлович объединил их полезные эффекты. Смешав их и добавив гумат калия, получил баковую смесь «Альдебаран». Я бы

назвал его «санирующим усилителем плодородия». Бурдун работает с ним много лет, на разных культурах, и всегда фиксирует прибавку в 5–20%. Причина — многоплановость эффекта: подавление корневых гнилей, вытеснение вредителей, стимуляция корней, усиление морозостойкости всходов, а фоном — ускорение распада органики. Общий эффект: быстрое восстановление здоровья почвы и всего агроценоза. Уже на третий–четвёртый год «лечения» поле становится достаточно стабильным и независимым, чтобы обходиться в основном биозащитой, главная часть которой — тот же «Альдебаран» или подобные смеси. Но есть ещё один биопрепарат, идеально вписавшийся в органическую систему: фуролан.

Я уже писал о стимуляторах проблемной лаборатории Кубанского технологического университета — «Универсальном» и «Кавказе». И вот ещё одно изобретение. Лаборатория, руководимая профессором Натальей Ивановной Ненько, ещё в начале 90‑х запатентовала уникальный биопрепарат с множественными эффектами — фуролан. Выделяется он из пустых корзинок подсолнуха. Препаративная форма — чистый концентрат сигнального вещества, 989 граммов в литре!

Вещество, мягко говоря, непростое. Очень уж глубокую основу иммунных реакций оно будоражит. Всего 2 г фуролана, растворённые в воде, делают тонну зерна более устойчивой к корневым гнилям и плесеням. Всего 5–6 г на гектар, внесённые по всходам и в момент кущения, не просто снижают заболеваемость, но совершенно меняют поведение растений. Пшеница укорачивает соломину на 5–6 см и заполняет её гелеобразным пектином. Подскакивает устойчивость и к полеганию, и даже к граду. Подсолнух заполняет все корзинки — ноль пустых семян. Сахарная свёкла устойчиво держит флаговый лист до конца уборки, накапливая на целый процент больше сахара. Во всех случаях растёт урожай.

Продвижением и внедрением фуролана, всей органической системы и сортов А. М. Бурдуна занимается директор ООО «Деметра—Юг» Яна Павловна Козырева. Редко встретишь человека, так болеющего за своё дело.

Телефон/факс «Деметры—Юг»: (861) 268–3213.

Алексей Михайлович также на мобильной связи: (918)377–35–08.

С 2009‑го система Бурдуна масштабно испытывается в Кошехабльском районе Адыгеи. Около 1 000 га для этого выделил глава ООО «Хуторок», кандидат сельхознаук Зураб Хазретбиевич Зехов. Намечено сеять подсолнечник после ячменя, применяя куриный помёт–сыпец, ЕМ-1 и фуролан. Да помогут боги хорошим людям!

Кажется, энергия Бурдуна просто беспредельна. При всей своей научной занятости Алексей Михайлович — директор ООО «Редкие растения» и президент Кубанской народной академии (КНА). О ней надо сказать особо: явление уникальное. По сути, это общественная организация учёных, увлечённых своей работой. Цель — помогать независимым исследованиям и публиковать их результаты, для чего издаётся журнал.

КНА — реальная научная сила, причём сила неформальная. Учёные работают на энтузиазме, проводя исследования на свои или спонсорские деньги. Никто им не помогает. Зато им невозможно помешать! Идеи дают результат, появляются партнёры — работа идёт. Например, отделение аграрных исследований — это около двух десятков независимых лабораторий и опыты в полусотне хозяйств на Кубани, в Ставрополье и в нескольких разных регионах России.

Академии уже два десятка лет. В ноябре 2009‑го в её составе 363 учёных Юга и Черноземья, треть из которых кубанцы. Интересы самые универсальные: от торсионных полей и этнической истории до физики и агробиологии. Критерий членства один: практическая польза людям. Как говорит Бурдун, «реальное позитивное влияние на социум и этнос». Не важно, на кафедре ты или уже на пенсии, признан официальной наукой или нет — был бы конструктивный результат. Что тут сказать? Настоящий научный подход к науке!

Плодородная сила бобовых Задача агронома — получить двойной урожай. Задача учёного — не верить, что агроному это удалось…

Изрядная часть бактерий, создающих динамику плодородия — разлагатели клетчатки, потребляющие азот. Поэтому другая немалая часть микробов — азотофиксаторы, которым нужны сахара и клетчатка. Под мульчой кишат и те, и эти, равновесно снабжая друг друга. Но есть особая группа азотофиксаторов: клубеньковые симбионты на корнях бобовых. Все знают: бобовые — ценные сидераты, богатые белком. Но наращивать с их помощью плодородие, одновременно снимая урожаи?.. Оказывается, и это вполне нормально.

Учёный–агроном и публицист Иван Иванович Бураков рассказал о забытом опыте Б. Донбаева, звеньевого колхоза им. Куйбышева, что под Чимкентом. Почти полвека подряд (!) его звено получало в среднем по 200 центнеров кормовых единиц с орошаемого гектара кормового севооборота. То есть, по питательности — 200 ц/га овса. Метод Донбаева — постоянное выращивание люцерны.

Говоря об органике, мы как–то недооцениваем роль корней. И очень зря, ведь масса корней больше массы соломы. У ржи и пшеницы — на 10–20%, а у люцерны, эспарцета и донника — на все 60%! Примерно треть корней уходит на чудовищную глубину: у злаков до десяти, а у бобовых аж до двадцати метров — восемь этажей под землю, вообразить невозможно! Остальные корни бурно развиваются под мульчой. Отработав, все они превращаются в перегнойно–гумусные каналы — миллионы нитей вглубь и целые клубки у поверхности.

Как видим, добрая половина растительной работы выполняется корнями. Очевидно, только поэтому наши поля не сразу превращаются в пустыни. Мастер плодородия — растение целиком. Но корни бобовых столь сильны, что в определённом режиме могут создавать плодородие и сами по себе.

Люцерну Донбаев сеял постоянно и на каждом поле. Как отдельно, так и под покров, со всеми культурами — горохом, кукурузой, соей, зерновыми. Пока культура растёт, молодая люцерна укрывает почву и работает добытчиком. Урожай убирают — люцерна остаётся, и на следующий год растёт уже самостоятельно, во всю силу.

За два года люцерна даёт 360–400 центнеров сена. Конечно, такие урожаи — результат орошения. Но они должны и почву истощать соответственно. А на деле всё наоборот: оказалось, что корни люцерны накапливают больше питания, чем выносит сено. Это установили учёные двух институтов: Казахского НИИ зерновых культур и ВНИИ почвоведения им. Докучаева. За год на донбаевском гектаре, в слое 60 см, могло накопиться больше тонны азота (это три тонны аммиачной селитры), до 300 кг фосфора (больше тонны суперфосфата) и до 600 кг калия (почти полторы тонны хлористого калия). И червей под люцерновым конвейером водилось в семь раз больше, чем у соседей.

Это и есть мир вместо защиты: ни удобрений, ни гербицидов, ни прочих пестицидов Донбаев практически не применял. И технику гонял намного реже, экономя массу горючки. Его люди были здоровыми, весёлыми и жили в достатке — высшая честь и победа для руководителя.

Как мульча ловит влагу

Вы знаете, что такое оросительное земледелие? Агрономы и учёные–мелиораторы знают. Начал орошать, и скоро вместо полей — солончаки. Качаешь воду на возвышенности, и вскоре нижележащие равнины — заболоченные солончаки. Поколение не успевает вырасти — почвам хана. Одновременно хана рекам, озёрам, Аральскому морю. Мне положительно интересно, братцы: в чьих интересах работают наши НИИ мелиорации?.. Ведь есть разумные способы накапливать почвенную влагу. Тысячи лет, как есть!

Мы наизусть знаем: мульча повышает влажность почвы. Но как именно она это делает? Как возникает подземная роса и сколько её можно накопить? Ясность внёс учёный из Таджикистана Николай Фёдорович Лукин. Он исследовал работу мульчи ещё четверть века назад. Опыты ставил в жарком Душанбе и его окрестностях. Его статью из «Науки и Жизни» за 1990 г. прислал мне житель Набережных Челнов Ю. А. Русанов. И очень вовремя!

Лукин рассудил просто. Известно: атмосфера содержит огромную массу воды — половину стока всех рек. И особенно много воды в горячем приземном воздухе. Если суметь направить часть этой воды в почву, ничего плохого на планете не случится: атмосфера и так постоянно отдаёт почве воду и забирает её обратно.

Именно водяной пар остужает и нагревает воздух. Вода — главный воздушный теплоноситель. Конденсируясь, она отдаёт тепло, а испаряясь, отнимает. Днём почва греется и испаряет воду, а ночью остывает и собирает росу. Оказалось: этот процесс затрагивает минимум трёхметровый слой почвы, и каждую ночь этот слой принимает, а днём снова отдаёт до 50 мм воды — хороший дождь! Как задержать его в почве?

Этим давно занимаются все народы сухих стран. Крымские греки накапливали воду в больших массах щебня и отводили по трубам в города. В каменных колодцах–конденсаторах собирали воду жители Мангупа и других крымских крепостей. С помощью камней собирали конденсат и в пустынях Средней Азии. В станице Тамань ещё в прошлом году был жив «фонтан» — турки собирали воду системой керамических труб в толще песка. Насыпь каменную гору — получишь целую речку. Собственно, горы и есть огромные массы камней, в трещинах которых постоянно собирается роса.

Если не дать почве нагреваться, она останется холодной, и атмосфера вынуждена будет нагревать её тёплым воздухом — а в нём масса пара. Выход очевиден: мульча. Насколько почву остудишь, столько воды и соберёшь!

В Китае и Средней Азии издавна выращивают виноград и деревья, укрыв почву толстым слоем щебня или гальки. Лукин измерил: под десятисантиметровым слоем камней почва холоднее на 20–22 градуса, а каждый метровый слой влажнее на 40–50 мм. Тот же эффект даёт трёхсантиметровый слой пенопласта. Если почва под саженцами укрыта с радиусом в метр, они хорошо растут без полива.

Точно так же работает и плёнка, уложенная под слой почвы. Обычный плёночный парник отсекает от почвы влагу и ловит тепло. Плёнка, прикрытая от солнца почвой, работает наоборот: отсекает тепло, а влагу улавливает. Замульчированные таким образом саженцы грецкого ореха растут почти вдвое быстрее: за пять лет — 5,5 м, а на открытой почве — 3,5 м. Яблок на плёночной мульче больше на 10–15 кг с деревца. Без единого полива в Душанбе росли влаголюбивые томаты, хлопок и даже капуста.

Дачникам Лукин рекомендует укладывать плёнку полосами не шире 1,5–2 м: почве нужны просветы для газообмена. Годится любая плёнка, старый линолеум, клеёнка. По бокам такой грядки роются канавки глубиной в штык–полтора — через них и будет засасываться тёплый воздух. Земля из канавок ровненько набрасывается на плёнку слоем в 4–5 см. Рассада сажается в прорези, сквозь плёнку. Так можно выращивать любую кустовую культуру.

Такая грядка–конденсатор работает на следующий же день после устройства. На грядке двухметровой ширины, при жаре +37–40С без полива, хорошо росли томаты. Плоды, конечно, были помельче, но зато намного вкуснее. Под плёнкой создаются не идеальные, но зато стабильные условия: всегда есть влага, и скачки температуры втрое меньше. А если хотите крупных плодов — полейте канавки. Достаточно четвёртой части обычной нормы. В первую же ночь тёплый пар обильно напитает грядку.

Копать почву после такой мульчи уже не приходится — она становится рыхлой. Опасность одна: сильные дожди. Если вода в канавах застоится, корни под плёнкой могут загнить. Выход простой: предусмотреть небольшой наклон, чтобы вода могла уходить.

Вот так, днём охлаждая почву, а ночью охлаждаясь сама, растительная мульча в лесах и степях постоянно осаждает воду. Днём вода конденсируется в почвенной толще — для глубоких корней, а ночью — на нижней стороне мульчи, для поверхностных корней.

Какой нужен дождь, чтобы создать реку? Это очевидно: непрерывный. Вот именно такой дождь и идёт в толще земли. Ведь родники, ручьи и реки текут круглый год. И вот что интересно: «высасывая» эти реки для орошения, полеводы даже не задумываются, откуда эта вода! Единственный источник влаги для «научной» агрономии — осадки и полив. Орошая «район недостаточного увлажнения», учёный не видит, что берёт из реки избыток почвенной воды! Когда мозги плугом перевёрнуты — всё вверх ногами.

Главный водяной насос планеты — разница температур в структурированной почве. Дон и Волга, Арал и Байкал — не дождь со снегом, а прежде всего подземная роса. Дождь — не более, чем излишек этого почвенного конденсата. А что такое «осадки как основа климата», мы, южане, отлично знаем. Почвы распаханы, леса вырублены — остаются осадки. Упала летняя сушь — колодцы обмелели, речка пересохла в пыль. Наоборот, ливни прошли, снег сошёл — наводнение! Были десятки родников, остались единицы.

Даже в самых сухих пустынях постоянно выпадает подземная роса, образуются глубинные водоносные слои — они и питают пустынную растительность. Любая природная почва создаёт несколько водоносных горизонтов, объём которых на порядки больше годовых дождей и снегов. Разумеется, растения знают об этом с момента выхода на сушу. Вся их жизнь, всё их устройство приспособлено к разным формам подземной воды. Эволюция свершилась, механизм уже отлажен. Нам остаётся только придумать, как умнее использовать его.

Плодородное болото? Ну да!

Года три назад Владимир Арсентьевич Олисов из Ижевска прислал мне вырезку из журнала «Изобретатель и Рационализатор» (№ 5, 1988). Материал прямо говорит: мы легко можем освоить все торфяные болота — с помощью органики и микрофлоры плодородным становится даже кислый и бедный верховой торф.

Метод создал и испытал в конце 70‑х сотрудник Питерского НИИ лесного хозяйства Л. Смоляницкий. Он научился выращивать на болотах и хлеб, и картошку, и пропашные. Рассуждал просто. Торф почти идеален физически: порист, влагоёмок, хорошо дышит; кроме того, это гуматы и эффективный комплекс для связывания и обмена питательных солей. Даже в верховом, самом бедном торфе есть какое–то питание, но всё оно прочно удерживается гумусом. Удобрения сыпать без толку: часть свяжется, а остальное быстро вымоется водой. Кто мобилизует связанные элементы? Только микроорганизмы.

Значит, надо повысить биоактивность торфа. В качестве активной добавки Смоляницкий использовал выращенные на опилках кормовые дрожжи. Запаривал их и вносил 250 кг/га. Добавлял известь, удобрения и микрофлору — жаль, в статье нет об этом подробностей. Всё это вместе составляло БИОМЕЛИОРАНТ. С каждым годом его дозы можно было уменьшать без ущерба для урожая: торф оживал.

На фоне традиционной «научной мелиорации» метод выглядел, мягко говоря, странно: затраты впятеро меньше, а урожай — вчетверо больше. Например, если взять за контроль обычное мелиорированное поле, то сухая биомасса овса получалась в 4–5 раз больше, сами растения — вдвое выше, а урожай зерна — как на чернозёмах. Картошка родила до 900 ц/га. Опытные делянки были заметно выносливее, устойчивее к влажности. Всё это обходилось в 50 долларов на га — впятеро дешевле обычных «осушительных работ». И эффект давало уже в первый год, против шести–семи при осушении.

Вот только кучу разных НИИ, занятых «осушительной мелиорацией», пришлось бы переориентировать, а проще — закрыть. Не-е, так не пойдёт! В общем, в интернете я не нашёл ни одного упоминания об этом методе. Если кому–то известны подробности и судьба изобретения, буду очень благодарен за рассказ.

Итак, жители торфяников могут смело пробовать оживить торф. Определённо, можно не только дрожжи использовать, ведь Смоляницкий исходил из своих возможностей. Думаю, годятся любые сидераты, от бобовых до кукурузы. Тем более, что нужные бактерии — АПМ «Сияние», ЭМ-препараты — у нас есть.

Наш путь — биологическое земледелие

Профессор Михаил Николаевич Новиков — « главные мозги» ВНИИ органических удобрений и торфа (ВНИПТИОУ). Продукт его отдела — система биологического хозяйствования для Владимирской области, а с небольшими уточнениями — для всего Нечерноземья. Традиционно на Владимирщине процветало мясо–молочное животноводство. «Интенсив» и перестройка фактически похоронили это направление. Но достаточно обратиться к природной разумности, как всё меняется за считанные годы!

«Европейского уровня минералки и химии у нас нет и, слава Богу, не будет. Интенсив на наших площадях — гарантированная экологическая катастрофа. Нам не нужны сверхурожаи — за глаза хватит 30 ц/га, чтобы накормить себя и соседей. Главное, чтобы эти урожаи были очень дешёвыми и здоровыми. Наш путь — биологизация земледелия. Мы должны идти путём повышения плодородия. Всё, что для этого нужно, — умное применение севооборотов и кормовых сидератов», — уверен Новиков. И прав по факту. Учёные не просто зрят в корень, они применяют свою систему в деле. Урожаи растут и дешевеют, хозяйства крепнут.

Приведение к природной разумности» началось в СПК «Илькино», на самых бедных подзолах Меленковского района. Там было, как везде: зерна брали по 8–10 ц/га, картошки — до 120, сена — по 15–18 ц/га. Молока — по 1 000–1 500 кг от фуражной коровы. Сейчас зерна берут в среднем по 25, сена — по 40, кукурузы на силос — до 200, картошки — по 250 ц/га. А по надоям приближаются к Голландии: до 8 000 кэгэ!

Как это получилось? Михаил Николаевич объяснил мне всё по пунктам.

1. Пахота, чёрные пары и пропашные культуры за два десятка лет убили 80% гумуса. Осталось его не гектаре — неполная тонна. Поэтому главное — вернуть почве плодородие.

Во–первых, перестали постоянно пахать. Теперь пашут дважды: заделка навоза под картошку и подъём травяного пласта. Остальное — только культиваторы и диски. Собрали данные, выяснили: лучше всего дела у тех, кто под хлеб не пашет, а под пропашные запахивает сидерат.

Примерно так и получается. Два года — многолетние травы, ещё два — однолетние зернобобовые, и два — пропашные. В севооборотах — не меньше 40% трав. И не просто трав, а самых питательных и почвоулучшающих. Это — во–вторых.

И, в-третьих, перестали, наконец, жечь солому! Начали её задисковывать. Особенно под бобовые. Производя грамм азота, бобовые «съедают» 20–25 г. углерода. Солома — лучшее «топливо» для бобовой азотофиксации.

1. Раньше были огромные многолетние пастбища, клевер–тимофеевка. Два–три года их косили, а выкосят всё хорошее — ещё лет пять выпасали скот. Ходят коровки по десять километров, а есть почти нечего — пырей да сорняки. Какие уж тут надои!

Сделали отдельные культурные пастбища. А вытоптанные залежи подняли и ввели в оборот. Многолетние травы оставили на два года из пяти, да плюс ещё солома. Гумус, азот и фосфор тут же стали расти.

2. Сидерировать можно умно. Например, вместо последнего укоса заделать травы под озимые. Урожай озимых — сразу вверх! Или на супесях, где многолетние травы весной голодают азотом. Посей вместе с ними покровный люпин с овсом — есть азот! Летние укосы на треть выше, да ещё в будущем году прибавка. Или суперкормовая культура — козлятник. Всем хорош, но не хотел расти на супесях: в первый год клубеньков ещё нет — азотный голод. Посеяли после люпина — встал, как на чернозёме.

Можно и навоз умно вносить. Не под картошку, чтобы корячиться в рядках, потом тратиться на гербициды, а потом бороться с болезнями, затягивать уборку и терять урожай. А под предшествующие однолетние травы. Раскидываешь без напряга. Первый укос — скосились и сорняки. В конце июля, вторым сроком, сеешь масличную редьку. За полтора месяца она взяла питание навоза, нарастив ещё 600 ц/га зелёнки. Скосил — уже ничего не потерял, да сорняк снова грохнул. А осенью отросшую редьку заделал. Сорняк убит лучше, чем химией; питание картошке будет, как от навоза; редька снижает паршу, а навоз повышает. Ну, можем, когда захотим!

3. Кукурузу всегда сеяли на полях, после навоза, и убирали раньше картошки. Итог: сорняков — море, но дешёвый симазин[13] не годится — другие культуры будут страдать; возить и ездить вчетверо дальше, а початок не успевает даже «молоко» налить. Давайте перенесём кукурузу на прифермерские участки[14], да убирать будем после картошки, с хорошим молочным початком! Перенесли. Возить вчетверо дешевле, симазин по сорнякам — в 12 раз дешевле, питательность на четверть выше, и укос — то же. Стали мельче дробить — всё съедается.

4. Какие травы, таков и эффект. Настоящая находка — люпин однолетний. Рекорд по накоплению белка: до 40% — вчетверо против злаков! Кроме сена ещё и 10–15 ц/га семян. К плодородию не требователен вообще. Смесь люпина с овсом — и отличный комбикорм впятеро дешевле покупного, и наилучший предшественник.

Почти всё то же — донник белый.

А есть умные смеси многолетних трав. Тут ещё искать и искать! Например, клевер–тимофеевка–ежаовсяница: одно устойчиво к засухе, другое — к дождям. Какой год ни выпади, урожай обеспечен: что–то будет лидировать.

Но особенно интересны смеси овса или ячменя с однолетним люпином. Урожай зерна получается 35–38 ц/га, плюс солома, зелень и корни люпина под диски — почва получает больше, чем отдала. Судя по всему, метод Донбаева и на севере тот же эффект даёт!

В общем, через три года подвели итоги. Азота — выше нормы, удобрения не нужны. Фосфора — тоже прилично, можно обойтись фосфоритной мукой. Мелочь, а приятно: на порядок дешевле суперфосфата. А вот калия пока маловато. Что ж, его можно и купить — денег хватит.

Сейчас этим путём идут ещё несколько хозяйств. Присоединяйтесь! Отдел Новикова продолжает внедрять, исследовать и консультировать. Написано две новых книги: «Биологизация земледелия в Нечерноземье» и «Смешанные посевы с люпином». Институт находится в посёлке Вяткино, Судогодского района, недалеко от Владимира.

Рабочий телефон Михаила Николаевича: (492) 242–6021.

Электронная почта: vnion@vtsnet.ru.

Нулёвка по–аргентински

В 2006‑м я был в Ставрополе, в гостях у ищущих землевладельцев, объединившихся в партнёрство «Региональный фонд инвестиций». Глядя вперёд, они пытаются внедрять на своих землях почвосберегающие и малозатратные технологии. Недавно ребята ездили в Аргентину, изучали тамошнюю агротехнику. Вот что рассказал и показал мне Валерий Константинович Зайцев.

Север Аргентины — почти тропики. Тут сеют и снимают три урожая в год: кукурузу, сою и пшеницу. Месяцев пять — сезон дождей, остальное — сушь и жара, а между сезонами почти ураганный ветер. Почвы — тяжёлый, весьма бедный суглинок. Если пахать и культивировать, гумус испаряется за считанные годы. Аргентинцы приспособились к своим условиям: работают очень дёшево, и плодородие не падает.

Прежде всего, севооборот: соя даёт азот и полезных насекомых, а кукуруза — большую массу питательной органики. Агротехника близка к нулевой: почва не пашется и не культивируется, все культуры сеются прямо в стерню. Не нужны даже мульчировщики: всю необходимую работу делает одна стерневая сеялка–комби Б-ДО фирмы «Оеог§ 1». Проходя по стеблестою, даже кукурузному, она ломает, кладёт его и частично рубит на куски. Большего и не нужно: режущий сошник и так сеет качественно. Борозду расчищают и выглаживают два острых диска, диск–про вдавливает семена, а зубчатые дисковые ножи их заделывают, при нужде разрезая солому. С семенами вносятся и удобрения. Через три–четыре месяца стебли уже крошатся сами.

Сеялка регулируется под любые семена, от кукурузы до люцерны. Междурядья тоже регулируются. Но аргентинцы провели исследования и выставили их на 52 см под все культуры. Урожаи средние: до 40 ц/га кукурузы, до 35 — пшеницы и до 15 — сои. Но зато оптимален процесс сбережения почвы. Проходов техники — минимум. Каждую сеялку в новый посев гонят под небольшим углом к предыдущему, чтобы почву не уплотнять. Растения меньше болеют и сильнее развиваются. Урожаи не высоки, но стабильны и дёшевы!

И ещё интересный момент. Перед кукурузой, на время сильного ветра, поле почти на месяц оставляется под сорняками. Они прекрасно защищают почву от сдува, одновременно давая массу органики — отличные сидераты! Не дав им массово зацвести, по зелёному ковру гонят катки–фрезы. Ножи острые, а катки тяжёлые, заполнены песком, да и скорость небольшая. После них остаётся зелёное крошево и пеньки — поле готово для посева. При необходимости чистку завершает гербицид избирательного действия.

Аргентинцев жизнь уже заставила помудреть. Они предпочли не бороться. Тридцать центнеров, но стабильных и дешёвых — и они кормят и себя, и соседей. Их путь — биологическое земледелие.

Минималка по–ставропольски

Определённо заслуживает внимания технология обогащения почвы, которую испытывает и внедряет Александр Александрович Коробкин[15]. Осень 2009‑го дала самые первые результаты, и многое предстоит наработать, но идея кажется мне хорошей. Помимо поверхностной обработки и прямого посева, в агротехнике два значимых элемента.

Первый: сразу после уборки культуры сеется сидерат. Точнее, вторая культура. Сначала это был донник — двуклеток с быстрым ростом и мощнейшими корнями. Хороший вариант для укрепления животноводства. До холодов трава хорошо поднимается, окупает себя укосом сена и обогащает почву азотом. Весной достаточно дать треть дозы раундапа по отросшей зелени — и можно сеять по стерне.

Сейчас второй культурой испытываются «урожайные сидераты» — горчица и подсолнечник на семена. Во–первых, горчица дала почти тонну семян, подсолнечника собрали 12, а на отдельных полях — до 20 ц/га. На малых участках успевает вызреть столовая свёкла, дайкон — мелочь, а приятно!

Второй важный элемент технологии — ускоритель динамического плодородия, биоактивная вытяжка навоза «Биовита–агро». Идея проста: не можем вносить навоз — давайте вносить его биоактивную вытяжку, а навозную органику заменим органикой второй культуры. Активатор ускорит её распад, оживит почвенную систему. Препарат достаточно дёшев для многократного применения, а дополнительных проходов техники не требует: Коробкин производит простое оборудование для внесения жидких удобрений, которое без проблем ставится на любой агрегат.

Сейчас «Биовита» — важная часть его агротехники. Вносится малообъёмно, его же опрыскивателями ОПМ-24, несколько раз: 10–20 л/га под дисковку стерни, столько же перед посевом, и по 5 л/га по вегетации вместе с защитными препаратами. Ею же обрабатывают семена. Эффект вполне себя оправдывает.

Читаю отчёт с Кубани. В ОАО «Родина», в Новокубанском районе, «протравленная» и опрыснутая «Биовитой» сахарная свёкла не вымерзла от сильного заморозка, в то время как соседям пришлось пересевать. Да ещё, судя по отчёту, дала полтора урожая, и сахара на 4% больше. Кстати, сидератная агротехника позволила вырастить отличную свёклу без пахоты. Пшеница на «Биовите» набрала 2–4% «лишней» клейковины.

После пшеницы посеяли 2 000 га второй культуры — горчицы, и собрали урожай семян. Очень хвалят фирменный коробкинский опрыскиватель ОПМ-24. Довольны и баками для жидких удобрений, которыми оборудовали все дисковые бороны и сеялки. Ферментируют для «Биовиты» 1 000 тонну навоза, и взялись переработать ещё 10 000 тонн.

Крестьянское хозяйство «Радуга», что в Труновском районе Ставрополья, испытало реакцию разных сортов озимой пшеницы на «Биовиту». Контроль — такая же минималка без «Биовиту». На всех сортах выскочила заметная прибавка: от 6,5 до 8,5 ц/га — до 20% урожая. Зерно оказалось на 5–7% стекловиднее, белок и клейковина — на 0,7% и 1,5% выше. Качество зерна взошло с четвёртого (контроль) на третий класс. Таков эффект ускорения уже имеющегося динамического плодородия. А ведь можно ещё и сидеральные культуры подключать.

Телефон в «Агроцентр—Групп»: (865) 238–2404, (865) 238–2005.

Электронная почта: stexzavod@mail.ru.

Биоклад

Этот очерк логически завершает тему переработки навоза, начатую в первой главе.

В сентябре 2009‑го я побывал в Кущёвской, на конференции земледельцев–органистов. Созвал её в очередной раз Николай Евгеньевич Рябчевский. Вместе с пионером кубанского фермерства Владимиром Викторовичем Дзюбой он построил две линии по переработке навоза, и сейчас производит два вида биоактивных удобрений. Производство, продукты, элементы агротехники — всё вместе и есть Биоклад. На этом форуме все его испытатели подвели итоги года. Все подробности и материалы — на www.bioklad.net.

Сначала Рябчевский три года работал с А. А. Новожиловым. Талантливый инженер, изобретатель, он тоже называет себя экологом. Его детище — аппарат вихревого потока, или магнитный ускоритель–активатор. Как я понял, штука совершенно универсальная: ферро–магнитные микроиглы, вращаясь в магнитном поле, разбивают в пух все компоненты раствора, вплоть до бактерий. И Новожилов приспособил это чудо для обеззараживания и активизации навозной вытяжки!

В 2008‑м к работе подключился Ю. И. Слащинин, помог подобрать активный бактериальный комплекс. Заложили ангар червегрядок. Постепенно проявилась технология. Сначала смесь навоза и биогумуса настаивается в воде. Затем частично ферментируется, а потом прогоняется через «магнитрон». Стерильная вытяжка — в тару, твёрдый остаток — червячкам. Концентрат бактерий добавляется уже в купленный препарат, за 2–3 дня до внесения — так намного проще хранить готовую вытяжку.

Конечный продукт — биоактиватор из навозной вытяжки «Биоклад». Сейчас он делается из птичьего помёта. Вносится так же малообъёмно. Так же хорошо дополняет минималку с заделкой растительных остатков, так же ускоряет динамическое плодородие.

Со слов Николая Евгеньевича, установка в состоянии обслужить жидким биокладом миллион гектаров в год. Но опыты продолжаются. Заказан вибро–вихревой аппарат. Он будет обеззараживать смесь, съедая на порядок меньше энергии.

Но Рябчевский пошёл дальше: собрал установку для производства ГОУ — сухих гранул из помёта (фото 47 и 48). И вот праздник души: эта установка постоянно работает!

Сквозь тарахтенье интересуюсь параметрами. Сегодняшняя продуктивность — 3–5 тонн за сутки, но, окончательно отладив процесс, цифру можно удвоить. Электроэнергия и солярка съедают 400–500 рэ на тонну продукта. Всего затрат — плюс–минус 2 000 руб/т. Чтобы получить значимый эффект, этой тонны хватит на 10–20 га, и работать она будет два–три года.

Как удаётся столь дёшево высушить гранулы?.. Да просто: в установку идёт помёт–сыпец с влажностью всего 40–45%. Его сначала досушивают, просто рассыпав на полу. Уверен, на просторах нашей Родины достаточно места для этой нехитрой операции! Дополнительно влажность снижают, вмешивая в помёт опилки, рисовую шелуху, пшеничную полову. В итоге с сушкой и одновременной стерилизацией гранул справляется типовая СВЧ-установка. Можно, конечно, добавлять в продукт питательные элементы, опылять навороченными бактериями. Но в помёте и так питания выше крыши, а вот дешевизны удобрениям всегда не хватает.

Худо–бедно, за первый год установка превратила в гранулы и вернула почвам 500 тонн помёта Кущёвской птицефабрики. Сейчас ребята возят помёт из других районов. Кончится помёт — можно работать и с другими навозами.

Оба «биоклада» испытала Зерноградская зерновая академия. И нашла их достойными дальнейших испытаний: эффект проявился даже на обычном пахотном агрофоне. Листовая обработка жидким препаратом добавила 3% клейковины. Подсолнечник прибавил 2,6 ц/га и повысил масличность. 50 кг/га гранул и две обработки вытяжкой позволили получить тот же урожай при половинной дозе удобрений, заметно снизив заболеваемость. Вывод учёных: «биоклады» помогают более эффективному усвоению питания.

Со всей строгостью провёл испытания Донской зональный НИИСХ. Получили прибавку на горохе, и установили причину: намного больше клубеньков на корнях, и они более развиты. Дали вытяжки всего литр на гектар — добрали 2 ц, дали 5 л/га — прибавили 3 ц при урожайности 28 ц/га. Причина: «биокладный» горох был заметно живее, выносливее в засуху. Ячмень, получив 5 л/га, прибавил 2 ц.

Подсолнух, взявший 50 кг/га гранул, выдал аж 4 ц сверху, причём семена были крупнее, а масличность на 3% больше. Причина — более выполненные корзинки благодаря активной фиксации азота. Вариант «биоклада» показал втрое больше азота, чем контроль. Установили: распад органики ускоряется, азотофиксация усиливается.

Весь препаратный агроцикл биоклада на сегодня, конец 2009‑го, стоит 1 700–2 000 р/га. 10 литров по стерне, 5 л/т — семенам, полцентнера гранул под посев и трижды 5 литров по растениям. И почти полный отказ от минералки и пестицидов. Соберёшь тот же урожай, но здоровый и качественный, а сэкономишь изрядно.

Разумеется, как и любая органика, сухой «Биоклад» в разы эффективнее для теплиц и огородов, а для рассады и цветов просто незаменим. На месте кущёвских дачников и цветоводов я бы ехал на птицефабрику и закупал его мешками!

Установка запатентована. Узлов особой уникальности она не требует. Уже сейчас биокладовцы готовы собирать и запускать аналогичные установки на местах, что Рябчевский подчеркнул особо.

Звоните: (86168) 53–999, 53–000.

Пишите: bioklad@mail.ru.

Приезжайте: Краснодарский край, станица Кущёвская, ул.Гагарина, 16, бывшая птицефабрика.

Подводя итог последним главкам, ещё раз напомню неумолимую арифметику Тарханова: переработав навоз, «наеденный» с гектара поля, продукции добираем максимум на сотку–две. То есть, биопрепараты из навоза не есть органика для биоземледелия. Органика — все растительные остатки двух–трёх «зелёных ковров», включая культуру и сидераты. А навозные вытяжки — биоактиваторы, ускорители, растворы активной биохимии для распада этой органики. Применяя их на органической минималке, ты восстанавливаешь плодородие. Применяя на обычном пахотном «интенсиве», просто тратишь деньги. Осознай разницу!

Факт: ряды умных земледельцев множатся! Вокруг Свитенко уже целый клуб фермеров. Технологию Шугурова подхватили в Самарской и Саратовской областях. Южный Федеральный Округ тоже давно в теме. Начну с Кубани.

В Староминской органику продвигает заслуженный сельхозработник России Иван Алексеевич Белина, глава ООО «Аверс» и агрофирмы «Агросоюз». Его агротехника близка к топазовской. Семь лет мульч–минималки, и вот результаты: кукуруза — до 80, пшеница — 50, подсолнух — 25–30 ц/га. Озимые сеются в стерню — аргентинская сеялка «Оеог§ Ь> идёт вслед за комбайном. Сахарная свёкла по щелерезам и дискам уверенно даёт по 600 ц/га. Рентабельность отличная.

Иван Алексеевич на связи: (86153) 578–25, 577–92, avers95@mail.ru.

В Новопокровском районе уже девять лет не оборачивает пласт глава хозяйства «Иванченко» Валерий Иванович Иванченко. Пять лет он вообще не пашет и не пользуется минералкой, сеет в стерню. Постоянно применяет биоактиватор Восток ЭМ-1, сеет сорта А. М. Бурдуна. Делает анализы почвы и видит: гумус, подвижный азот, фосфор и калий растут, улучшаются водно–физические качества. В любой год собирает 50 ц/га экологически чистой пшеницы, а в хороший — все 60.

Можно звонить: (918) 438–10–94.

В Павловской, в хозяйстве «Зори Кубани», с 2004 года применяет «кубанскую нулёвку» Николай Николаевич Атаманов. Пшеница А. М. Бурдуна даёт у него стабильные 50–60 ц/га при 40% норме удобрений. А в 2006‑м, когда технология была выполнена полностью, урожай перевалил за 70 ц/га.

Геннадий Николаевич Суркин — глава хозяйства в Успенском районе. Его 3000 га кубанской нулёвки дают на круг по 50, а сорта Бурдуна — за 60 ц/га. Применяет азотовит, фосфовит и фуролан.

Его сосед по району Николай Павлович Никитенко — один из крупнейших фермеров Кубани. Его 6000 га уже четыре года на кубанской нулёвке. Применяет сорта и препараты Бурдуна. Урожаи собирает рекордные: до 70 ц/га на круг.

В Адыгее одним из первых осваивает кубанскую нулёвку житель засушливого Кошехабльского района, глава своего хозяйства Рашид Аскорбеевич Воронов. Его поля постепенно уходят от пахоты и интенсивной минералки, восстанавливают плодородие. За два переходных года урожаи заметно выросли: некоторые поля дали по 40–50 ц/га. Воронов заинтересован в полезном опыте.

Звоните: (918) 020–12–00.

Восемь лет успешно применял минималку фермер из станицы Тамань Эдуард Леопольдович Руссо. Из его писем знаю: работал очень умно, придумывал свои способы улучшить дело. Собирал до 50 центнеров с гектара, и на рентабельность не жаловался. Сейчас от хлеба ушёл — таманская ситуация диктует другой путь: посадил 10 га столового винограда и выращивает столько же овощей.

Домашний телефон Руссо: (86148) 322–94, звоните вечером.

Кущёвский фермер Владимир Николаевич Узбеков успешно освоил сберегающую минималку, используя в качестве биоактиваторов Восток-ЭМ и биостим. Сейчас он консультирует, обучает своей агротехнике и курирует хозяйства, её применяющие. Звоните: 8 (903) 458–90–65.

Пишите: vlad.imir_uzbekov@list.ru.

Под Новочеркасском занимается добрым делом Сергей Владимирович Бачкала. Его работа — агродизайн, для чего создана группа компаний «Техносфера». Ребята собирают по всей стране самые продвинутые агротехнологические достижения и завязывают это всё в одну цельную и эффективную работающую систему. Дизайн агротехнологий! Только один пример: освоена ранняя уборка зерна с повышенной влажностью, технология его досушки и хранения. Есть методы и техника. Результат: скорость комбайна с очёсывающей жаткой втрое выше, потери нулевые, страда идёт без напрягов и накладок. Посчитайте экономию.

Сергей Владимирович на связи: (928) 213–11–27.

Е-мэйл: bachkala@agrodesign.ru.

Сайт: www.agrodesign.ru.

В селе Грачёвка, в Ставропольском крае, есть хозяйство «Водолей». Им руководит успешный фермер–беспахотник Василий Александрович Нечаев. С 1992 года он перевёл свои 700 га на органическую минималку. Жатка с измельчителем, диски БД-6,6 и лёгкий культиватор иногда — вот и все орудия. Стабильно собирает до 50 ц/га с двойной рентабельностью. Можно звонить: (906) 462–70–36.

Интереснейшие книги, ставшие уже раритетными, написал автор своей беспахотно–сидеральной агротехники Виталий Трофимович Гридчин. Всем рекомендую его «Биотехнологию в земледелии» и «Азы плодородия». Всю свою жизнь описал в нескольких книгах патриарх плоскорезания, покойный Фёдор Трофимович Моргун. Пламенно пропагандирует природное земледелие инициатор сообщества «Народный опыт», академик Ю. И. Слащинин. Его «Разумное земледелие» дало хороший толчок многим мозгам. В общем, процесс идёт!

Наша общая цель, братцы — зелёная и сытая планета. Земледелец идёт к ней, изнемогая в борьбе с самим собой за выживание. Но что делать? Жизнь — она и радует, пока есть, куда расти!

Умных огородов в моём обозримом пространстве уже немало, и хочется сделать о них отдельную книгу. А тут — суть. И она очень проста: гряды узкие и постоянные, вместо копки и тяпания почва укрыта толстым слоем растительной органики — от опилок до бурьяна, а на любой свободной земле, как рано весной, так и в конце лета, сеются подходящие сидераты. Эта агротехника, с небольшими различиями, работает во всех зонах и на всех почвах.

Особенно много продвинутых огородников в Сибири, на Алтае и на Урале. Расскажу о двоих: их опыт охватывает все ключевые моменты природного огородничества. Один из самых публикуемых в прессе — житель Красноярского края, агроном, активист сообщества «Народный опыт» Иван Парфентьевич Замяткин. В коммуникабельной главе есть ссылки на его статьи. Второй — картофелевод и огородник–исследователь, тоже «народный опытник», омич Олег Александрович Телепов.

Сидеральный огород заметки на

Историческое село Шушенское — берег Енисея чуть южнее Абакана. Почвы — бедные супеси, летом бывает выше +35 °C, зимой до -45 °C, снега мало, безморозных — три с половиной месяца. Ну, не Ростов, не Воронеж! Впрочем, сходство есть: каждый второй год — жестокие засухи. На пахотных полях выгорает хлеб, картошка не родит — её многие и не копают. И в это время Замяткин стабильно и без особых усилий собирает пятикратные урожаи.

Кстати, километров на сорок южнее, в Саяногорске, где климат разве что чуть–чуть помягче, Валерий Константинович Железов научил земляков выращивать абрикосы и персики. Да так, что, похоже, во всей России только там они нормально и плодоносят! В обычный год ведро абрикосов по цене, как ведро картошки. Абрикосовая мекка — не Кубань, а берег Енисея! Можете вообразить такое? Не победить русского человека! Но это отдельная песня. К счастью, у Железова есть хорошие учебные фильмы, куча статей на сайте и сам сайт, сделанный, как и мой, добрыми людьми.

Сайт: www.sadsib.narod.ru.

И звонить ему можно, и саженцы покупать.

Телефон: (390) 422–63–76, (960) 776–86–72.

Так вот, у Замяткина творится такая же «фантастика» на огороде.

Его участок не знает лопаты уже около двадцати лет. По его словам, за десять лет гумус в почве вырос с 3 до 7–8%, а плодородный слой углубился до 30-40 см. Почва стала такой рыхлой, что колышки для томатов не надо вбивать — легко втыкаются. Урожай картофеля вырос на порядок: с 2001 года он приблизился к двум тоннам с сотки. Капуста — по пуду кочаны — до 1800 кг с сотки. Как–то посеял грядку озимой ржи и грядку овса — семена собрать. В пересчёте на гектар вышло: ржи — 70 ц, овса — 83. Урожаи капусты, моркови — втрое–впятеро выше средних, обильно плодят ягодники. Ни навоза, ни тем паче компоста Замяткин не использует. Из удобрений — только золу. Сейчас в его грядках, по его выражению, истинный плодородный агрозём. Это значит, предельный урожай гарантирован в любой год.

Как ему это удаётся?

Конечно, треть прибавки даёт сортовая агротехника: Замяткин отобрал лучшие для себя сорта и буквально сроднился с ними. Но две трети успеха — система природного огорода: узкие грядки, отсутствие вспашки, посев сидератов, разумный плодосмен, мульчирование. «Урожай уже не проблема. Рекордоманией, кажется, переболел. Теперь моя цель — предельное естественное плодородие и устойчивый агробиоценоз».

ГРЯДКИ у Замяткина стационарные, шириной 80 см, с проходами минимум в метр. Рождаются они так. В первой половине июня буйная трава притаптывается. На неё наваливается толстый, в полштыка, слой разной растительной органики. И сверху — на два пальца земли. Идеальная грядка: и бурьян не выпустит, и дышит, чтобы скорее ему сгнить, и червям дом родной. Так и лежит до конца лета. В августе сюда сеется холодостойкий сидерат: рапс, горчица. А весной по нему — горох, бобы, фасоль: пусть дополнительно почву удобрят. С них и начинается плодосмен. А если почва хорошая, можно сажать и арбузы, и картошку.

Ухаживает за грядками только плоскорез, и только поверхностно. Всё лето — мульча, весной и осенью — сидераты. Проблема сорняков отпала вместе с пустой землёй. Когда на грядке постоянно или плотная культура, или мульча, или густой сидерат, где тут жить сорнякам, когда их ниша занята? И они тихо существуют, не притязая на массовость и борзость.

Болезни тоже ушли в прошлое. Замяткин ввёл в свою практику умнейший приём — ликвидацию утренней росы. Ставит над грядками простые плёночные экраны (фото 49). Тепловые лучи отражаются обратно на грядку — всё, росы нет! Так укрыто лишь то, что склонно болеть: лук, картошка, томаты. На юге, где царствует пероноспора, нужно так укрывать и огурцы, и виноград.

СИДЕРАТЫ — первооснова замяткинской агротехники.

Иван Парфентьевич — настоящий эксперт по сидератам. Делом доказал: самые эффективные рыхлители–удобрители–гумусообразователи — растения. Зелень есть — навоз не нужен. Использует всё, что можно: люпин, бобы, донник, эспарцет, пажитник, рожь, просо, рапс, горчицу, редьку масличную, сою, фацелию, мальву, гречиху, амарант, кукурузу. Они в его огороде всегда, когда для них есть хотя бы полмесяца, и везде, где можно. Все дорожки и свободные места покрыты клевером, полевицей, овсяницей и прочим дёрном. В углу огорода — «крапивный клин». Участок так насыщен нектароносами, что проблемы вредителей практически нет: наездники и прочие хищники уверенно плодятся на весеннем нектаре.

Сидераты можно сеять как обычные удобрения. Гречиха, люпин, донник, горчица, горох усваивают фосфор из труднодоступных форм. Подсолнечник, окопник, гречиха накапливают много калия. А бобовые — горох, бобы, люцерна, эспарцет, донник, пажитник, люпины — везде хороши: и азот фиксируют, и почву оздоравливают.

Замяткин испытал и ввёл в свою культуру немало новых растений. Одно из них — пайза, она же японское просо, ежовник хлебный. Даёт огромную массу «зелёнки» и сена, до 35 ц/га зерна. Засухоустойчива и неприхотлива. Очень скороспела: зерно вызревает за 85–90 дней, к началу сентября. Кусты хорошо держат ветер и снег, зрелые семена долго не осыпаются.

Оставь немного в зиму — птицы с удовольствием кормятся, шелуша метёлки.

Всходы пайзы боятся заморозков, поэтому нужно выделять для неё отдельные грядки — «пайзовые пары». И оно того стоит: два богатых укоса, а мочковатые корни столь мощные, что в улучшении почвы им равных нет. Но главное, тут работает не только пайза. Она, теплолюбивая, сеется в конце мая. А до неё грядка успевает вырастить холодостойкие сидераты: фацелию, сурепицу, масличную редьку. Их скошенная масса — помощь и почве, и пайзе. А в конце августа, после уборки пайзы, снова сеется что–то холодостойкое: горчица, озимая рожь. Вымерзнув, эта стерня накапливает снег. Вот таким вот образом: если уж сидеральный пар, то двойной, а лучше — тройной!

Редьку масличную Замяткин добыл у коллег из Поволжья. Она оказалась весьма универсальной и удачной. Всего за полтора месяца наращивает на сотке до полутоны зелёной массы — те же полтонны навоза, только с корнями (фото 50). Как и все крестоцветные, очень холодостойка: сей хоть в апреле, хоть в средине сентября. Не боится ни засухи, ни раннего снега, растёт на любых почвах. Пишут, что стимулирует развитие винограда. Попробуем!

До 700 кг «зелёнки» на сотке за два месяца наращивает и яровой рапс — кольза. Считается, что для поддержания гумуса нужно ежегодно до двух кило навоза на квадратный метр. Рапс дает 5–7 кг! На весь сезон — выше крыши. И отдельной земли не надо: посеешь после овощей в начале августа, в октябре зацветёт. Придёшь на участок по первому снегу — светится грядка весенним цветом, будто лютики расцвели (фото 51)! Скосил, мелко заделал и обеспечил весеннее плодородие на уровне аппетитов огурца, кабачка или капусты. Картошка по рапсу — по три, а часто и по четыре килограмма с куста.

Похожа на них и горчица масличная. А каков санитар! У Володи Узбекова посев горчицы напрочь извёл неистребимого вьюнка.

Двулетний донник всходит рано, растёт мощно: за первое же лето три укоса зелёного удобрения. Корни важно оставить в почве: мало найдётся таких сильных стержневых корней. Ну, разве что у люпинов и эспарцета. Кроме непревзойдённого рыхления и азота, эти «пальмолистные» — отменные декоративные цветы.

Фацелия рябинколистная — одно из самых прекрасных сидеральных растений. Всходы не боятся заморозков и в -8 °C — можно сеять по сходу снега или под зиму. За полтора месяца наращивает на сотке 300 кг зелёной массы, не считая таких же корней — сеять можно трижды и четырежды за сезон. Отличный предшественник для любых овощей. Хорошо растёт и в полутени. Отпугивает бобовую зерновку, проволочника, тлю и долгоносиков, привлекает массу хищников. Подавляет однолетние сорняки.

И красива удивительно. Глаз не отвести от нежной ажурной листвы, а уж в цвету — просто клумба, не меркнущая до конца августа (фото 52). «Зелёнка» фацелии — хороший корм. Но главное, среди всех трав она самый крутой нектаронос. «Королева нектарного бала». Обычно даёт полтонны мёда с гектара — на порядок больше, чем гречиха. Пчёлы, обалдевшие от счастья, не покидают её с утра до ночи. Ну не растение, а просто праздник какой–то!

Люпин — настоящее спасение для бедных кислых почв. Толстые корни — на 5–6 метров вглубь, азотофиксаторы в корневых клубеньках, до 600 кг зелёной массы на сотке. Яркий пример того, как растения отдают больше, чем потребляют. Опыты Замяткина подтвердили классику вековой давности: картошка, рожь, пшеница после люпина удваивают урожай.

Немцы назвали люпин «благословением бедных почв» и «мелиоратором песков». А вот что писал в 1924 году будущий академик Д. Н. Прянишников: «Люпин заменит и суперфосфатный завод, и завод «воздушной» селитры или синтетического аммиака, заменит и органическое вещество навоза, и всё это он сделает за счет солнечной энергии, которую он лучше использует, чем злаки, да ещё на том самом паровом поле, которое подлежит удобрению, так что расход на возку отпадает… Ни одно растение не справляется так с бедностью песчаных почв, как люпин». Неплохо для главного «минерального агрохимика» СССР!

В России распространены три однолетних вида люпина: белый, жёлтый и узколистный. Для Сибири больше подходит самый скороспелый — узколистный, созревающий на 2–3 недели раньше двух других. Удобно и то, что он самоопылитель. Белый люпин, более поздний и жаростойкий, годится больше для юга. Жёлтый в сырости склонен болеть антракнозом. Но для осенних посевов «на вымерзание» пойдёт любой вид.

Особняком стоит многолетний люпин — самый мощный, с толстенными и глубокими корнями. Его разумнее сеять как козлятник, на отдельном участке, и использовать много лет: даёт по два укоса в лето, и самые богатые — на третий–пятый год.

Люпин на семена Замяткин сеет в начале мая, а сидеральный, на грядках — в августе, после овощей. Кладёт не больше 60–80 семян на квадрат: кусты очень мощные. Можно смешать с овсом, рожью, рапсом. Зацвёл — полюбовались, тут же скосили и оставили, как мульчу. Эффект максимальный.

Овощные бобы — мало того, что овощ, так и отличный сидерат: масса мощнейшая, а корни рыхлят метровый слой почвы, заодно накапливая азот. Сеются после уборки лука, ранней картошки и морковки. Работают и радуют глаз до глубокой осени. Одновременно с ними сеется и рожь, и так же сочно зеленеет до морозов (фото 53).

С весны до осени Замяткины ходят по участку босиком: голой земли, грязи и пыли нет. Дорожки и прогалины — белый и красный клевер, дикий злаковый дёрн — тоже сидерат: «пустую» почву защищает (фото 54). Летом он подкашивается, а в сушь поливается.

Посмотрел в интернете: семена сидератов продаются многими организациями. Вот некоторые ссылки: www.agrodoska.ru, www.agroalians.ru, http://apkonline.ru/bf.

ПЛОДОСМЕН — главный технический фактор здоровья всего огорода. Если правильно чередовать культуры, растениям очень редко нужны средства защиты: их защищают оздоровляющие, очищающие, санитарные предшественники и последователи. Это всё те же сидераты. Если сеять их постоянно, как Замяткин, их защитная роль колоссальна.

Главное правило в плодосмене одно: меняй ботаническое семейство. После крестоцветных не сей крестоцветные, после бобовых — бобовые. И ещё одно правило, уже рассмотренное: чем больше сидератов, тем лучше. После культуры — хорошо; и до, и после — ещё лучше.

В огороде свой принцип севооборота: «каждой грядке — свой плодосмен». Он нарабатывается только с опытом.

Например, именно крестоцветные сидераты, введённые в плодосмен, позволили полностью снять две главных проблемы картошки: почвоутомление и накопление патогенов. В Сибири этот опыт не в диковинку. До картошки — озимая рожь, после — масличная редька, сурепица, рапс. Эти растения прерывают циклы размножения болезней и вредителей, в итоге сводя их популяции к скромному минимуму.

МУЛЬЧА у Замяткина — такая же основа содержания почвы, как и сидераты. О роли мульги уже всё понятно. Но Иван Парфентьевич почти не тратит время и силы на заготовку органики. Толстый слой отдельно заготовленного «сена» он использует только для особых целей: создать новые грядки, задушить сорняки, укрыть приствольные круги саженцев. А на грядках весь год — естественная, «сидеральная мульча».

Технология проста. В августе под грабли сеется какой–то холодостойкий сидерат, и до морозов даёт густую зелёную массу. Не дав ей завязать семена, срезаем её острой лопатой. Получается слой сена на полштыка. Весной он втрое тоньше: уплотнился, частично сопрел. Прогребаем в нём чистые бороздки, в них сеем и сажаем. Растения встали, разлопушились — вся почва укрыта.

Озимая рожь обычно не вымерзает и весной трогается в рост. Такую «мульчу» приходится подрезать ниже узла кущения, иначе снова отрастёт. Для этого лопата точится особенно остро. Годится и «подрезалка», описанная в «Защите вместо борьбы» — лопата, надставленная отточенным полотном ножовки.

Вариант: сидерат не срезается, вымерзает, и в апреле грядка топорщится соломой. Тоже эффективная мульча — от ветра и заморозков укроет. Прямо в ней бьём лунки или режем рядки. Позже её просто ломаем и укладываем на грядку.

Мульчировать можно любой органикой, главное, чтобы она была. Опыты показали: под толстым слоем растительной трухи и соломы в Шушенском вырастает отличная картошка. В последние годы Замяткин так её и выращивает. Разложил «семена» по грядке, завалил рыхлой органикой, при нужде помог выйти росткам — и завалил всё окончательно. В августе приподнял мульчу — под ней чистые клубни, хоть прямо в кастрюлю. Что же такое вырождение, если «выродившаяся» Адретта плодит наравне с лучшими сортами (фото 55)?

И вот что характерно: проволочники, личинки майского жука и прочих хрущей в мульче не водятся. Видимо, не рискуют подниматься из почвы: слишком многие тут не прочь ими полакомиться. Так или не так, но уже много лет под соломой все клубни чистые, без повреждений. А в почву заглубишь — многие погрызены.

Правила органической мульчи простые. Осенью укрой почву как можно раньше — пусть она дольше живёт и позже промёрзнет. А весной, наоборот, сначала сгреби грубую светлую мульчу на дорожки: дай почве оттаять и прогреться. На юге тепло часто приходит ещё в феврале или марте — пользуйся моментом, убирай мульчу, не жди майской сухой жары. На холодном севере раскрывай грядки с первым теплом.

Сухой стеблестой или солома сидератов — природная «золотая середина»: и защиту даёт, и прогреваться не особо мешает. Под такой мульчой огород защищён от ураганных весенних ветров и ливней, от жары и суховеев ещё надёжнее, чем под слоем перегноя.

Но Замяткин пошёл дальше: использует живую, растущую «сидератную мульчу» как укрытие для юных растений.

Чем только не укрывают дачники рассаду, чтобы прижилась! И всё равно выпадает, сохнет. Иван Парфентьевич, как всегда, присмотрелся к природе — а там всё уже придумано. В августе сеем, например, озимую рожь. Весной, к моменту высадки рассады, рожь стоит чуть ниже колена. Вырываем с корнями по нескольку кустов — это «лунки», сажаем рассаду. Затишок, полутень — рассада балдеет. Пошла в рост, стало тесно — срезаем рожь ниже узла кущения и кладём, как мульчу.

Если нет осеннего сидерата, поможет весенний. Сошёл снег — сеем фацелию, бобы, рапс. К моменту высадки — тот же укрывной ковёр. Прорываем лунки и сажаем. А погрозят заморозки — легко кинуть плёнку прямо на сидерат. Рассада огурцов, томатов и капусты приняла сидеральные укрытия с благодарностью.

Теперь всё ясно! Мульча — понятие многоэтажное и многоплановое. Говоря о защите почвы и всходов, трудно провести чёткую границу между слое^± опилок, мёртвым дёрном, сухим стеблестоем… кедровым стлаником, кустарниками, деревьями. Леса и степи — «мульча» планеты. В лесной подстилке и дёрне живут и копошатся мокрицы с червяками, а в слое лесов, садов и парков — мы с вами. Но представьте, что ваш сад и лес раскорчёван. «Месяц почва голая — месяц она умирает», — говорит Замяткин.

К мнению Ивана Парфентьевича — вот удача! — уже несколько лет прислушиваются местные власти. Многие его советы уже пытаются воплощать. Молодые кадры, пришедшие в управление, быстро поняли: есть реальный шанс вывести овощеводство на новый уровень. Уже несколько лет на участке Замятина проводятся семинары для агрономов и фермеров, собирающие по сотне человек. С подачи Ивана Парфентьевича организуются ежегодные «Дни картофеля» — настоящие шумные праздники. Больше половины местных хозяйств перешли на поверхностную обработку с заделкой соломы. Сколько жизни в районе прибавилось!

Но многие «начитанные копачи», в упор не желая видеть выдающийся результат, продолжают недоумевать и даже возмущаться в духе «этого не может быть». Особенно туго с «бочкой Либиха»: въелась насмерть. «Мы же отчуждаем, от–чу–жда–ем! Как можно без удобрений?!» «Растения расходуют воду — засуха непобедима!» Уверен: многие из вас, даже придя к органике, продолжают сидеть в этой «бочке». И ведь Либих не виноват. Он был выдающимся учёным, копал глубоко и видел широко. А закон возврата — примитивно истолкованный обрывок цельного учения,' миф пахотной агрономии. И Замяткин дельно разъяснил, почему.

За сотни миллионов лет природа отшлифовала совершенный механизм не только возврата, но и извлечения, добычи новых питательных веществ. С одной стороны, это сама геология: распад минералов под воздействием колебаний температуры, осадков, кислот и прочих сил. С другой стороны — растворение тех же минералов почвенной микрофлорой, корневыми выделениями и гуминовыми кислотами. С третьей стороны — подъём минералов на поверхность корнями растений. Наконец, прямое органическое питание с помощью прикорневых микробов и грибов–добытчиков.

Эти тонко отрегулированные, сбалансированные процессы воспроизводства не нуждаются в нашем вмешательстве. Топливо для их работы — солнечная энергия органики. Результат — новая и новая добыча, готовка и подача самого разного питания. Есть и «урожаи», которые природа «убирает» изымая из биологического круговорота: залежи, углей, торфа и гумуса, метровые слои черноземов, месторождения многих минералов. Всё это, в конечном счёте, консервы солнечной энергии и запасы пищи для растений. И прямое свидетельство: природные почвы добывают больше, чем отдают.

Известный английский учёный Дж. Кук в своём классическом труде «Регулирование плодородия почвы» (Лондон, 1967) приводит документальные данные по урожайности пшеницы за 700 лет, начиная с 1200 года. Она возросла втрое — только за счет использования зелёных удобрений (клевера), введения севооборотов и паров. Отвальных плугов, химических удобрений и пестицидов тогда еще не знали, о минеральном питании растений даже понятия не имели. Легендарный огородник Е. А. Грачев тоже не знал минералки, но его овощи удивляли всю просвещённую Европу. Мы таких не умеем выращивать до сих пор!

То же самое и с водой. Природная почва не просто тупо «пьёт» осадки. Она умеет добывать воду из воздуха, причём вдвое–втрое больше, чем дают небеса. Иначе в засушливых степях и полупустынях не было бы растений — они испаряют намного больше, чем получают с дождями. Кроме этого, почва умеет экономить воду, максимально снижать её расход. В доказательство Замяткин приводит простой расчёт.

Считается: на каждую тонну картошки расходуется в среднем 100 тонн воды. Тогда рекордный урожай района — 18 т/га — «выпил» 1 800 тонн воды на гектаре. А выпало за лето — 3 000 тонн воды (300 мм). Значит, влаги хватало на 30 т/га картофеля. И недобор — ляпы агротехники. Но при той же погоде на беспахотном органическом участке Замяткина собрано 182 тонны клубней в пересчёте на гектар. Эта картошка, по факту, «выпила» 18 000 тонн воды. А выпало, вместе с поливом, всего 3 300 т! Откуда же ещё почти 15 000 тонн?

А вот откуда. Естественная, капиллярная и пронизанная каналами почва осаждает в виде почвенной росы до 7 000 тонн воды. Уже неплохо! К этому прибавим: условия органической почвы — мульча, избыток С0₂ и сбалансированного питания, корневая микрофлора и грибы — сокращают сам расход воды в полтора–два раза. То есть в таких условиях картошке достаточно 50–70 тонн воды на тонну клубней. Вот и вся арифметика.

Что же тогда высчитали учёные? Непродуктивный расход воды на пахоте. И приняли его за норму. Ясное дело: на пахоте это «норма»! Как и бешеные дозы удобрений, «нормы» пестицидов и перерасход ГСМ. Как и мизерная урожайность, на этих «нормах» основанная. Не пора ли новые нормы придумать?

Иван Парфентьевич на связи: (391) 393–1440.

Адрес: 662720, Красноярский край, п. Шушенское, 2‑й МР, д.35, кв.4.

Природная узкогрядность

Как ветеран омского клуба картофелеводов, Олег Александрович ТеЛепов, наверное, больше всего написал о картошке. Но немало пишет и о своей природной агротехнике. Вот где я видел его статьи: http://podvorie.mybb2.ru/viewforum.php2f=39.

А вот его страничка: http://my.mail.ru/community/ organik/. Вот все публикации: http://my.mail.ru/ community/organik/ 10ClE291E2CA5483.html.

Здесь — выжимка из них плюс фрагменты нашей переписки.

Огородничает Телепов с исключительной вдумчивостью. Природная агротехника на его огороде, в общем, та же: как можно больше органики в виде мульчи и никаких лопат. Но воплощена она по–своему. Например, дорожки у него — компостные кучи. А сорняки — полноценные сидераты. С сорняками он творит истинные чудеса! В итоге тяжкий омский суглинок за несколько лет стал почти что саратовским чернозёмом.

Не забудем: удав гораздо длиннее в попугаях, чем в слонах!

ГРЯДКИ у Олега узкие, и дорожки такие же: по полметра и то и другое. Почему проходы не широкие, как принято? По двум убедительным причинам.

«Да просто из жадности», — не мудрствуя, пишет Олег. Это первая причина — урожай с сотки. Очень часто узкогрядники, увлекшись «сжатием площади», считают урожаи не с сотки, а с грядки. Увлекался этим поначалу и ваш слуга покорный. Но быстро уяснил: на серьёзном огороде сия роскошь… несерьёзна. Когда продаёшь мешками, урожай считаешь по соткам. Вот Олег и посчитал: на его сотке — 50 кв. м грядок, а с метровыми проходами — всего 33 кв. м. Почувствуйте разницу! Да, ходить не так удобно. Но факт: растения друг дружке не мешают.

Во–первых, все грядки вытянуты на север–юг, как «низкие шпалеры». Пока растения не раз л опушились во всю силу, они освещаются с обеих сторон. А во–вторых, хозяин учитывает свою геометрию: продумывает плодосмен и соседство. Пример: посади капусту рядом с кабачками — будет драка. А вот с морковью капуста не воюет: морковь вверх торчит, капуста — в стороны, и обеим нормально. Кроме того, можно жонглировать и сроками, чтобы грядки в нужное время освобождались. Вокруг кабачков или картошки сажай то, что пораньше уберёшь: лук, морковку подзимнего сева, чеснок. Их убрал — пусть себе картошка разваливается, укрывает почву до срока.

Заметьте: вместо того, чтобы «собирать паззл» совмещений на одной грядке, Олег просто сдвинул узкие грядки. И здорово упростил себе задачу! А то, что в августе между грядками просто так не пройдёшь — так уже и не надо: сорняка уже почти нет, поливы уже не нужны (фото 56). Зато убираешь урожай — балдеешь от появления свободного пространства.

Но есть и вторая причина узких дорожек, главная: широкие дорожки почти невозможно сделать плодородным, органическим продолжением, точнее «проширением» грядок. Это на миттлайдеровской «гидропонике» объевшиеся растения бушуют, почти не наращивая корней. Нормальные же растения, разрастаясь на метр, и корневую систему распространяют так же, а то и шире. Значит, плодородной и проницаемой должна быть вся площадь огорода.

Гнилое это дело — компостная куча!..

ДОРОЖКИ у Телепова — вытянутые вдоль гряд «компостные кучи». Или мульчированные органические «грядки» без растений. Отличие от засаженных грядок одно: органика грубее, и по ней можно ходить.

Изучив работы А. И. Кузнецова, а затем воочию убедившись в реальности динамического плодородия, Олег стал искать простой и естественный способ усилить его прямо под растениями. Дорожки оказались самым оптимальным и универсальным решением. Круглый год Олег с весны накапливает здесь толстый слой растительных остатков: разных сорняков, сидератов, соломы, листвы — всё, что удалось вырастить и добыть (фото 57). Если обычные дорожки сушат огород, то компостные, наоборот, служат накопителем и резервом влаги. Они же — резерват активной микрофлоры, источник С0₂ и регулятор микроклимата.

Главный смысл органических дорожек — непрерывный распад органики в зоне питания корней. Отсюда правило: если органики не хватает, то лучше укрыть одну дорожку слоем в 10 см, чем пять дорожек по 2 см. Приходится учитывать и вид мульчи. Нежная зелень фацелии через неделю ужимается до одной пятой — тут нужен слой потолще или добавка другой органики. Рожь усыхает наполовину. А слой сухих листьев, лесная подстилка почти не уменьшаются в объёме. Ими идеально прикрывать зелёную массу сидератов и сорняков.

На грядках поверхность рабочая: то сеешь, то убираешь, и мульча тут не всё время. А на дорожках — точная модель естественной почвы: органика только добавляется. Почва под ней, конечно, плотная, зато хорошо структурированная: всё лето влажно, работают черви и прочая мелочь, остаются каналы. Сюда легко и охотно прорастают боковые питающие корни овощей. И именно здесь они находят главную пищу: неиссякаемый источник углекислоты.

Компостная куча — место, где в угоду гумусу теряется главное: углекислый газ. Какой смысл кормить минералкой, если рост лимитируется недостатком углекислоты?.. Толку не будет. Точно так же бессмысленно лить ЭМ, не внося свежей органики для микробов. Органика дорожек — корм и для естественной микрофлоры, и для разных ЭМ, в том числе препаратов «Сияние», которые Олег часто использует. Но главное, именно узкие дорожки не дают углекислому газу улетать без толку. Куща разных растений над полосами органики — по сути, упорядоченное природное сообщество. Концентрация С0₂ тут предельно велика.

Всё грубое: стебли малины, подсолнуха, топинамбура и кукурузы, мелкие ветки — Олег специально не мельчит. Укладывает между огороженными грядками, присыпает слоем мелкой органики — и забывает. Следующей весной всё это уже хрупкое. Потоптался, работая с грядками, оно и размельчилось.

Вот так: что грядка, что дорожка — корням без разницы: везде хорошо. Всё верно: в природе нет никаких дорожек! Вообще, такой огород очень близок к естественному сообществу: равномерное, в меру плотное размещение разных растений на замульчированной почве, причём половина огорода — полосы усиленного возврата органики и С0₂.

Но это не всё. Огород Телепова сам регулирует влажность и температуру почвы: таков его рельеф.

Объявление Опытный огородник сравняет с землёй осточертевшие рокарии с альпинариями и засадит всё горькой редькой!

РЕЛЬЕФ огорода — гребнистый: грядки на 15–20 см выше дорожек (фото 58). Оказалось: вместе с компостными дорожками это просто идеально для Омска.

Началось с того, что Олег стал выравнивать участок, склонённый к северу. Делал просто: перемещал почву с южной стороны дорожек на север грядок. Потом решил создать уклон грядок к югу. Брал плодородный слой на свободном месте и вывозил на огород. Оставшиеся ямы заполнял мусором и шлаком, присыпал землёй и «разводил» там спорыш. В общем, постепенно всё выровнялось, грядки чуть склонились к югу, а участок приподнялся. Но дорожки оказались почти на штык ниже грядок. Что ж, отличные компостные ямы! Кстати, тут стало видно, что значит естественная структура почвы: на насыпанных сторонах гряд капуста поначалу была чуть не вдвое меньше остальной.

Известно: тепло почвы намного важнее тепла воздуха. А суглинок очень теплоёмок. В конце омского апреля в воздухе +20 °C, а в почве под слоем мульчи — лёд. Солнце уже сушит, а корни в спячке! Тут идеальны высокие и узкие грядки, очищенные от мульчи: их прогреваемая поверхность максимальна.

Летом, наоборот, надо беречь огород от перегрева и иссушения. Дорожки наполняются новой органикой, а культуры, сидераты и мульча укрывают узкие грядки. Весь огород оказывается укрытым. Чтобы трава в дорожках не начала киснуть или гнить без воздуха, сюда сперва набрасываются грубые стебли и ветки.

В конце августа начинаются дожди, и уборка урожая часто превращается в наказание. Но мульча на дорожках уже осела, бока у грядок открыты — и ноги не пачкаешь, и огород подсыхает за один погожий день. Убрал урожай, скинул всю новую органику на дорожки, и цикл замкнулся — открытые грядки снова ждут весеннего солнца. Вот так гребнисто–компостный огород сам стабилизирует свои условия.

Мы привыкли осенью укрывать грядки, чтобы продлить жизнь микробов. Олег рассудил по–своему

здраво: динамическое плодородие нужнее летом. Осенью растений уже нет, питать некого — зачем же микробам работать? Пусть спят. В почве их уже достаточно. Весной они «взорвутся» доедать осенние остатки, и всё лето будут вкалывать, не покладая ферментов. Благо, корма для них нарастёт выше крыши.

Органику Телеповы добывают, где только можно: у соседей — сорняки, в парке — листву, в полях и на фермах — солому. Но с годами её нужно всё меньше: главным почвоулучшателем становятся сидераты.

СИДЕРАТЫ Олег сеет не только на ещё/уже свободных грядках, но и на дорожках. Роль органики иллюстрирует интересным примером.

Работая в США, в числе прочих «чудес» он обнаружил: любую вещь в течение трёх месяцев можно сдать обратно в магазин, и при этом получить полную стоимость. Работает, не работает — не важно. Сломана — в мусор выбрасывают, но деньги отдают. То есть каждые три месяца можно менять надоевший или сломанный телик на новый, наскучившую куртку на другую. Нету нового — купишь своё же, но с огромной скидкой. Как–то Олег купил джинсы за 70 баксов, назавтра сдал и тут же купил их… за полдоллара. Не выдержала советская душа такого измывательства, подошёл к менеджеру: ну почему у вас так?! Тот посмотрел, как на инопланетянина, но всё же объяснил.

Оказалось всё просто. Ты купил эти джинсы, отдал фирме деньги. За сутки она их прокрутила и удвоила. Вернув тебе эти деньги назавтра, фирма уже в наваре. Реально, твоя покупка — беспроцентный заём на развитие бизнеса. А ты снова купил — снова деньги дал, ещё навара добавил. Главные прибыли — не с продаж, а с общего оборота. Мы охотно отдадим, ты только кредитуй нас почаще!

Так и в природе. Валюта здесь энергетическая: органика. И чем больше её в обороте, тем больший навар в виде урожая получит твоя огородная «фирма». Источник «валюты» у нас бесплатный: солнце. Не использовал его — потерял прибыль! Значит, накапливать органику должен каждый клочок земли. Пока культуры маленькие, сидератами заняты дорожки. Подросли овощи — сидерат подрезаем. Корни, что он успел нарастить, стараниями грибов и микробов тут же пойдут в дело. А зелёная масса будет отдавать добытое и накопленное постепенно, всё лето, и ещё на весну останется.

Сидераты Олег сеет, смешивая семена совершенно произвольно. Рассуждает просто: каждое растение идёт на свою глубину, добывает свои вещества, создаёт свои соединения, кормит своих микробов. Вот и пусть всего будет вдоволь. Растения сами выберут нужное — было бы, откуда брать! В одной «травосмеси» могут переплетаться рожь, белая горчица, фацелия, горох, календула, бархатцы, укроп и разные однолетние сорняки. В другой, по соседству — люпин, кресс–салат, фацелия, бобы и те же сорняки.

Взял немного «капитала» — гумуса и питания, прокрутил в сидератах, утроил — и вернул вдвое больше гумуса. Нормальная экономика! И навар хорош: 800 кг морковки, столько же картошки, до 200 кг чеснока с сотки.

СОРНЯКИ на телеповском огороде давно никого не раздражают и не пугают: они объявлены бесплатными сидератами, которые сеют сами себя. На самом деле, это так и есть, и Олег просто сумел увидеть правду. И проблема сорняков испарилась! Нас растущий сорняк нервирует, а Олега — радует. Чувствуете разницу? Два–три плоскореза, всегда остро отточенных, да толстая мульча из сидератов и тех же сорняков — вот всё, что нужно Олегу для «борьбы с сорняками». Задача простая: не дать им обсемениться и не позволить закрыть свет культуре. А пока они этого не делают, пусть растут, органику накапливают, землю корнями пробивают!

Самую засоренную часть огорода можно и здорово улучшить, и очистить от сорняков, превратив на пару лет в «сидеральный пар» с агрессивно–санитарными растениями. Таковы, например, донник, эспарцет, рожь, гречиха, упомянутая горчица. Коси их пару лет во время цветения — большинство сорняков исчезнет.

А если жалко земли — просто привыкните точить плоскорезы почти так же регулярно, как готовить ужин. Поработал — подточил — поставил. Через неделю почувствуете в руках решение проблем, а в душе — благостный покой. И не слушайте рассказов о том, что «копка борется с сорняками». Если уж копанное, и то можно полоть, то некопаное — вдвое легче. Границы полей пропахиваются дважды в год, и летом видны издалека: леса стоят бурьянные! А рядом, в лесополосе, плуг не ходил — и никаких сорняков.

Вообще, сорняки — санитары почвы, «заживители ран земли». «Почва подает нам сигналы о своей болезни — сорные растения, и с их помощью пытается прикрыть свои раны. А мы их вырываем, да за забор — срываем повязки…».

Олег делится наблюдением: как–то заросла сорняками куча глины. Через три года глина понадобилась, стал чистить — и обнаружил на два пальца чёрной крупчатой земли. Ещё наблюдение: на всякой «ране» растут именно те сорняки, что там нужнее. Восстановление почвы — вот главная работа сорняков. Значит, они имеют право быть! А мы просто должны удерживать их в разумных рамках, чтоб чересчур не увлекались.

«Если жизнь подсовывает вам лимон, сделайте из него лимонад. Раз уж без сорняков не обойтись, измените отношение к ним. Например, стержневые корни осота уходят в подпочву на 4–6 метров. Всё добытое он выносит наверх в усвояемой форме. Чем не помощник! Вообще, если корневищные или «мочковатые» сорняки всё же конкурируют с овощами, то многолетние «стержневки» — усердные добытчики: они используют в пищу то, что не могут взять культурные растения. А отмирая, создают для них пищу».

Радуйтесь, глядя на срезанный сорняк: он и мульча, и питание. Мешает он на грядке — подрежьте и оставьте на месте. Снова подрос — снова подрежьте. Несколько «укосов» за лето и получите. Олег так использует лопух. Отличный сидерат для дорожек! Пока разрастается, мощно перекачивает питательные вещества из глубины на поверхность. Разлопушился — срежем. За лето набирается несколько срезок обильной зелени. А при необходимости очень легко уничтожить: посыпал на срез поваренной соли — и всё. Кстати, так же убиваются и прочие «репейники», борщевик и девясил.

Сорняков реально много, но Олег их просто использует. Выращивая междугрядные сидераты, всегда рад и однолетникам. Особенно самым ранним, всходящим «из–под снега»: сурепке, ромашке, однолетнему молочаю. Даже заботится об их размножении: срезает в цвету и оставляет на дорожках. Пока высохнут, семена дозреют. Не допускает лишь разгула многолетников, особенно корневищных. Их срезает или душит совсем молодыми.

Все, пишущие о компосте и мульче из бурьяна, и я в том числе, всегда предупреждают: не используйте, мол, сорняки с семенами! Для Олега и этой разницы нет. На дорожки желательны как раз обсемененные сорняки. В толстом слое мульчи их всходит до обидного мало. В позапрошлом году Олег начал углублять некоторые дорожки, доведя слой органики до 30 см. Так вот, в этих дорожках сорняков практически нет — и это теперь проблема!

Вообще, заваливание бурьянной мульчой — излюбленный телеповский приём, способ превращать сорняк в перегной. В темноте все однолетники послушно гибнут на корм червям. Из моего опыта, особенно послушны почвопокровные и крупнолистные: звёздчатка (мокрица), портулак огородный (толстянка), яснотка красная, клевер, чина и вика, молодой конский щавель, юный одуванчик, щирица. Завалил плотненко — за пару недель помирают. Тут померли — перевалил кучку на соседние кусты (фото 59 и 60).

Умнейший агроприём! Предлагаю застолбить его как «удобряюще–мульчирующую прополку». Олег его уже развил: если органики на дорожке маловато, применяет «метод гуляющих куч». Из того, что есть, формируются кучки высотой в полштыка. Всё лето они гуляют — надвигаются на притоптанные рядом сорняки. Оставшийся бурьянчик подрезается для пополнения куч. Идеально, когда кучки занимают половину дорожки: туда, обратно — и всё чисто. Разумеется, со временем дорожка мульчируется полностью, и гуляющие кучи — для переходного периода.

Что же в итоге? Огород пришёл к оптимальному равновесию: однолетние сорняки в основном душатся мульчой из самих себя, а с многолетних регулярно снимается урожай зелёной массы. Ну, и зачем смотреть на сорняк косо, братцы? Мы ведь не злимся, подрезая сидераты!

ЦЕЛИНУ И ЗАЛЕЖЬ, о которые сломано так много романтических грёз, лопат и тяпок, Олег изучил в деталях. Он осваивает целинные участки просто и гениально — с помощью того же бурьяна. Вот его советы.

Главное, не надо идеализировать «целинный дёрн», а тем паче бурьянную залежь. Ой, не надо! Многолетняя луговая трава — не картошка с морковкой. Глянем трезво.

Во–первых, дерновый войлок слишком плотен и для наших растений, и для работы с поверхностным слоем. Как минимум, сначала он должен перегнить и стать мульчой, доступной для рук и плоскореза. Если же говорить о бурьянной залежи трёх–пяти лет, тут, наоборот, ещё слишком мало растительной мульчи, а пеньки от огромных сорняков превращают работу в мучение. Без дополнительной органики не обойтись, как ни крути.

Во–вторых, в дёрне, как и в залежи, очень много проволочника. Живёт он не только в корнях пырея, как обычно пишут. Одуванчики, осоты и бодяки, амброзия и даже полынь — его комфортные жилища. Ткнёшь картошку в такую целину — получишь «пемзу» вместо клубней.

В-третьих, целина целине рознь. Одно дело злаки, и совсем другое — полынь, лебеда с марью, а на юге амброзия. Некоторые сорняки — сильные химические агрессоры. И почва, и мульча пропитана их «гербицидами», и нужен минимум год, чтобы они вымылись дождями и обезвредились микробами. Если на такой «целине» ваши овощи едва выжили, не удивляйтесь. Вспомните, кто тут благоухал до них.

В-четвёртых, сухие стебли бурьяна — скверная мульча.

Наконец, у вас под ногами — миллиардный слой сорных семян.

Ну, прямо безвыходная ситуация! Но Олег выход нашёл.

Для начала пустил в дело сухие будылки: навалил их толстыми гребнями шириной в полметра, оставив такие же проходы чистыми. Под валками сорняк не растёт, а в проходах встаёт ковром. Поднялся ковёр на 10–15 см — передвинул гребни на дорожки, накрыл юные сорнячки. Те без света дохнут, а на свободных полосах встаёт новый ковёр всходов. Через пару недель вернул гребни на старое место — похоронил новые всходы. А на свободных полосах посеял под грабли белую горчицу — сидерат и проклятье для проволочника: тут ему жрать нечего. Так и лето кончилось.

Весной Олег нарезал тут бороздки и посеял фацелию, горох, кресс — что нашлось. А в сентябре так же посеял рожь. К следующему маю остатки бурьянной залежи сгнили, органики прибавилось, почва стала податливее, а яды обезвредились. В июне сюда посадили картошку, и урожай был уже неплох, и проволочника было мало. Только крайние ряды, граничащие с целиной, были сильно подырявлены.

Позже Олег окультурил пырейную целину по–иному: летом утоптал её и укрыл подстилкой из курятника слоем в 15 см, и оставил так до весны. Подстилка рыхлая: полова, солома, а помёта — процентов пять, как раз для хорошего гниения. В мае срезал дружный ковёр сорняков и высадил рассаду помидоров. В лунках было видно: корни пырея сгнили, образовался перегной. Поливать помидоры тем летом не пришлось: влаги под такой мульчой было вдоволь.

Итого: не глядя на авторитеты, Олег добился для своих условий точного экологического оптимума: уравновесил биомассу сорняков и овощей, добавил сидераты и сдвинул всё это до природной густоты. Его огород — пример развитой экосистемы. И она продолжает развиваться.

Олег на связи: telepovoleg@mail.ru.

Осмелюсь показать несколько фотографий и из нашего огорода (фото 61–64). Это просто микрорепортаж без комментариев. Скажу лишь одно: сезон 2009 года выдался особо урожайным — всё лето баловали дожди. Недавно, вновь набравшись чужого опыта и посовещавшись среди себя, я существенно улучшил часть грядок с помощью не только органики, но и песка, и щебёночного отсева. Иначе мою глину не пробить. Никак крупную морковку с пастернаком не удаётся вырастить!

Напоследок о весёлом. На огороде Телеповых теперь плодоносят и шампиньоны. Была обыкновенная куча послеуборочных остатков — новая грядочка. Высотой всего в полтора штыка, чтобы не гореть и не киснуть. Летом на неё выливали обмывки от шампиньонов, грибную труху. Ну, ещё добавляли немного органики. Весной посадили туда перцы. И летом, как приятное дополнение к перцам, полезли шампиньоны. Три урожая Телеповы сняли, пока я эту главу готовил. Ну, умнички! Пользуясь случаем, прилюдно награждаю их, а заодно и всех их последователей, рецептом самых вкусных шампиньонов.

Берёте чистые и сухие грибы. Немного солите и по вкусу перчите в шляпки. Насаживаете сквозь ножки на шампуры. И самое главное: оборачиваете свиной жировой сеточкой. Ещё удобнее — в барбекюшницу, плотненько, двойная сеточка с обеих сторон. И — на угли. Долго не надо. Сеточка позолотилась, захрустела — самое то. И что характерно: это — не закусон. Это нормальное обеденное блюдо. Водка тут не гармонирует, мясо перебивает, колбаса опошляет. Варёная картошечка, квашенная капусточка и укропчик — всё, что надо для полной гармонии.

Что, уже нолито?.. Тогда у меня тост.

Пусть крепнут и процветают все, кто до этого додумался!