Миражи

27

Опять тот же кошмар. Густая, почти черная мгла, наполненная какими-то жуткими ночными звуками, и он бредет по полям, слыша за собой чьи-то шаги. Его обволакивает липкий страх. Он знает, что произойдет дальше. Внезапный крик совы, нож, приставленный к его горлу и навалившееся на него всей тяжестью тело брата. Сердце бешено бьется и, кажется, вот-вот разорвется в груди. Он открывает рот, чтобы крикнуть, но крика не получается. Он глядит на себя и видит, как его заливает густой горячей кровью, его собственной кровью.

– Джованни… Нет! – Он пытается дотянуться до рук брата, но силы изменяют ему. – Нет! – кричит он. – Господи, нет… Франческа… спаси меня!

Энцо проснулся.

В спертом воздухе стоял гул голосов. Энцо повернулся на бок, свернулся, прижав колени к подбородку. Его заливал холодный пот и пронимала дрожь. Заболел, должно быть, подумал он. Прислушиваясь к тяжелому дыханию соседей по ночлежке, он лежал, уставившись в темноту, и боялся прикрыть веки, чтобы кошмар не повторился.

Энцо Монделло лежал, зажатый тисками воспоминаний, и вглядывался в темноту за окном, с тоской ожидая рассвета.

– Эй, Энцо! Сигарету хочешь?

Энцо остановился, опершись на свою метлу.

– Кладу по два десятка на каждую ягодицу!

На той стороне улицы раздался взрыв смеха. Энцо принялся за свою работу.

– В чем дело, Энцо? Наши городские шуточки деревенщине не по вкусу? – Толстяк-мусорщик оскалил в улыбке неровный ряд гнилых зубов. Энцо продолжал мести тротуар, делая вид, что не обращает на него внимания. Смех понемногу утих, все занялись своими делами.

Энцо со всей силой налегал на метлу, несмотря на боль в ладонях, покрытых мозолями. Плевать ему было на боль. Ему на все было наплевать с тех пор, как ушла Франческа. Он по дешевке продал виноградник, лишь бы поскорее избавиться от обузы и отправиться на поиски. Найти ее и вернуть – вот все, что он хотел. Ради этого он и работал до боли в спине, до мозолей на руках, вычищая городскую грязь, которая въедалась ему в поры, изо дня в день, чтобы заработать немного денег на жизнь, и когда придет час, как-нибудь да найти Франческу.

Вскоре он услыхал на другой стороне улицы какой-то шум и, прикрыв глаза от солнца, попытался вглядеться, выяснить, что там происходит. Мусорщики, которые работали неподалеку, тоже с интересом смотрели в ту сторону.

Возле небрежно припаркованной у тротуара машины стояли молоденькая девушка и мужчина. Девчонка не давала ему сесть в машину и визжала, требуя денег. Тот ее отпихивал. Кто-то из наблюдавших эту сцену засмеялся.

Мужчина, которому надоела перепалка с девицей, заметил, что за ними наблюдают, больше того – увидел насмешливое выражение лиц. Настроение его резко переменилось.

– А ну пошла отсюда, сука паршивая! – крикнул он. – Ты сполна получила, больше ничего не дам!

Он резко оттолкнул девицу, и она отлетела прочь, едва удержавшись на ногах. Кто-то из зевак загоготал. Девушка подлетела к обидчику и принялась лупить его кулачками в грудь. Раздосадованный насмешками, тот размахнулся и с силой ударил ее. Она вскрикнула от боли.

– Кому сказано, пошла прочь, грязная тварь!

Он опять толкнул ее, и она упала, громко заплакав. В этот момент Энцо увидел ее лицо. Он на секунду замер от неожиданности, а потом издал пронзительный крик.

– Франческа!

Бросив метлу, он кинулся через улицу.

Подскочив к мужчине, когда тот собирался сесть наконец в машину, он нанес ему удар, в который вложил всю свою силу. Незнакомец отпрянул. Энцо схватил его за горло и, прижав к капоту автомобиля, стал душить. Мужчина начал задыхаться. Тело его билось в руках Энцо, но ему было не сладить с таким здоровяком. Его лицо побагровело и раздулось, в глазах застыл ужас.

– Эй, да оттащите его от этого ублюдка!

Двое парней из зевак схватили Энцо за руки и оттащили от машины.

– Ты гляди – чуть не прикончил на месте!

Энцо закрыл лицо руками. Едва не лишившийся жизни бедолага рухнул на землю, жадно глотая воздух.

– Разойдитесь, дайте ему вздохнуть!

– Слава Богу, дышит еще!

Энцо присел на корточки возле девушки, которая, всхлипывая, скорчилась на земле. Теперь он понял, что это не Франческа. Его охватило горькое разочарование.

– Эй ты! – угрожающе придвинулся к нему пришедший в себя мужчина. – Сукин сын, ты меня чуть на тот свет не отправил!

Энцо не удостоил его взглядом. Силы разом оставили его. Он ошибся: то была не Франческа. Все вокруг опять потеряло для него смысл.

Мужчина ударил его, но Энцо никак не прореагировал.

– Я тебя в полицию сдам, ублюдок чертов!

Он размахнулся, чтобы поддать еще, но Энцо внезапно сгруппировался и первым нанес удар. Мужчина отпрыгнул в сторону и распахнул дверцу машины.

– Мерзкий ублюдок! – крикнул он из машины, включая зажигание. Он погрозил Энцо кулаком и, выжимая сцепление, еще раз крикнул: – Мерзкий, грязный ублюдок!

Проехав в нескольких сантиметрах от Энцо и девушки, машина укатила вдоль по улице. Некоторое время слышен был шум мотора. Потом все стихло.

Наступила напряженная тишина. Собравшиеся молча постояли, не зная, что делать, потом толстяк велел всем расходиться.

– Ты уволен! – бросил он Энцо. Он сплюнул и вытер губы рукавом. – Не желаю больше видеть твою жалкую рожу. Понял?

Он отвернулся и отошел в сторону.

Энцо склонился над лежащей девушкой. Рот ее был крепко сжат, но кожа посерела от боли. Она тихо постанывала, как побитая собака, и ему, испытавшему сильное разочарование, оттого что принял эту девчонку за Франческу, захотелось прибить ее еще.

Девушка дотянулась до сумочки, которая валялась рядом, и протянула ее Энцо.

– Вот, – прошептала она, морщась от боли, – возьмите.

Энцо не сразу понял, что она имеет в виду.

– Возьмите, – с трудом повторила она.

Он выхватил у нее из рук сумочку, открыл и увидел внутри кошелек, набитый лирами. Энцо вытащил кошелек, достал деньги, пересчитал. Сумма была больше его недельного заработка. Он посмотрел на девушку. Она была юная, лет пятнадцати, не старше, хорошенькая, только очень грязная – вывозилась, когда ее швырнули наземь, и черты лица искажены болью. Взгляд у нее был бессмысленный; Энцо подумал, что она теряет сознание.

Положив деньги в задний карман, он сунул пустой кошелек в сумочку и сказал «спасибо». На эти деньги можно перебиться, пока найдешь новую работу. Он собрался было идти, но задержался, вдруг ощутив укол совести.

Он попытался поднять ее на ноги.

– Цепляйся за меня.

Ему ужасно не хотелось возиться с ней, но он не мог уйти, оставив ее на произвол судьбы. Он обхватил ее за талию, она ухватилась за его руку.

– Где ты живешь?

Ответа не последовало.

Ноги у нее подкосились, и она тяжело повисла на нем.

Пришлось подхватить ее под колени и взвалить себе на плечо.

– Эй, синьор! – обратился Энцо к торговцу газетами, который раскладывал на прилавке вечерние выпуски. – Не знаете, откуда эта девушка?

Тот окинул взглядом Энцо и его ношу. Он узнал ее – это была проститутка из публичного дома, располагавшегося неподалеку.

– Тащи ее на виа Варезе, – ответил он. – Недалеко, рядом с виа Палестро.

Энцо понимающе кивнул.

Как раз в этом районе ему случилось накануне работать, и он примерно знал, как туда добраться.

Глядя на него все тем же отсутствующим взором, девушка что-то неразборчиво пробормотала и отключилась. Она почему-то казалась довольно тяжелой, словно налитой свинцом. Энцо еще раз кивнул торговцу и отправился на виа Варезе.

Искать пришлось недолго. Они остановились возле обшарпанного трехэтажного дома, сложенного из розового камня. Дверь открыла высокая привлекательная женщина. Она приняла девушку в свои руки и молча кивнула Энцо – в знак благодарности и прощания.

Но, подымаясь вместе с девушкой, которую поддерживала под руки, по лестнице, женщина вдруг обернулась и сказала:

– Зайдите, пожалуйста. Сейчас я устрою Софи, и мы поговорим, хорошо?

– Ладно.

Он вошел в дом, прикрыв за собой тяжелые дубовые двери.

– Карла, проводи синьора… э…

– Монделло, Энцо Монделло.

– Проводи синьора Монделло в приемную. А я провожу Софи в ее комнату.

Энцо очутился в длинном зеленом внутреннем дворике, откуда в разные комнаты вело множество дверей. Из одной вышла невысокая пожилая женщина во вдовьем платье.

– Прошу сюда, – сказала она и ввела его через одну из дверей в коридорчик, заканчивавшийся еще одной дверью. Странный какой-то дом, подумал Энцо. Похож на лабиринт.

– А теперь сюда, синьор. – Она распахнула дверь, и Энцо вошел в длинную затененную комнату, всю в красно-золотых тонах, с высокими зеркалами в позолоченных рамах, двумя или тремя оттоманками и множеством стульев. На Энцо пахнуло застоявшимся сигаретным дымом и перегаром, а еще человеческим телом, характерным запахом секса.

Дверь за ним закрылась, и, стоя посреди комнаты, Энцо с любопытством огляделся. Так он простоял минут десять. Потом дверь открылась вновь.

– Синьор Монделло?

Он вздрогнул от неожиданности. Вошла та самая высокая женщина и пристально оглядела его. При каждом движении ее шелковое платье нежно шелестело.

– Не желаете ли выпить? – без особого радушия спросила она.

– Нет, спасибо.

Он был смущен. Одежда на нем провоняла, от него несло ночлежкой, и от этого он чувствовал себя неловко, не чая поскорее убраться подобру-поздорову. Он стоял, переминаясь с ноги на ногу, и ждал.

– Может, присядете, синьор Монделло?

Она указала ему на софу и сама села первой, не спуская с Энцо глаз. Он понял, что она оценивает его.

Подойдя к софе, он неуклюже присел на самый краешек, ужасно стесняясь своего вида и запаха.

– Чувствуйте себя как дома.

Она улыбнулась, приоткрыв полоску прекрасных искусственных зубов. У нее были правильные, четкие черты лица, но это было лицо стареющей женщины, и забранные назад волосы с высоким шиньоном на затылке подчеркивали ее возраст.

– Синьор Монделло, – начала она размеренным тоном, – София рассказала мне, как вы ее сегодня выручили, и я очень вам за это благодарна.

Она замолчала. С первого взгляда она поняла, что он может ей пригодиться; на такие вещи у нее было особое чутье. Но сразу обнаруживать свои намерения было не в ее правилах.

– Я заметила, что деньги из ее сумочки исчезли. Она, видимо, вам заплатила?

Энцо кивнул. Да, эта баба не промах. С такой держи ухо востро. Он полез в карман и вытащил пачку денег.

– Хорошо, синьор Монделло. Видите ли, девушки, которые у меня работают, время от времени подрабатывают на улице. Не знаю, зачем это им. У меня приличное заведение.

Она сделала паузу, словно размышляя над этой их странной прихотью, и оправила юбку тонкими длинными пальцами.

– Синьор Монделло, София сказала мне, насколько быстро и, как бы это сказать, решительно вы пришли ей сегодня на помощь. – Она оглядела его внушительную фигуру и закончила: – В это нетрудно поверить.

Энцо конфузливо поерзал на диване. Она поняла, что не ошиблась в нем: неглуп и сговорчив.

– У меня есть для вас предложение. Наберитесь немножко терпения, я сейчас все объясню.

Ее размеренный и начальственный тон начал его раздражать. Ему еще не доводилось встречать таких женщин. Тем не менее он не торопился уходить. В конце концов, что он потеряет, если выслушает ее? Он согласно кивнул, и она продолжила свою речь.

– Отлично. Мое предложение касается непосредственно моего хозяйства. – Она обвела рукой комнату. – Моего развлекательного заведения.

Энцо молчал. Он прекрасно понимал, куда попал, но такого борделя ему еще не случалось видеть.

– Я вижу, мы понимаем друг друга. Перейду прямо к делу. Мне нужен помощник, человек, который присматривал бы за девушками, следил здесь за порядком.

На самом деле у нее были гораздо дальше идущие замыслы, и Энцо Монделло ей просто как подарок с неба упал. Она облизала ярко накрашенные губы.

– Энцо… Ничего, если я буду называть вас Энцо?

Он кивнул.

– Энцо, работа, которую я вам предлагаю, нетрудная. Речь идет о том, чтобы блюсти мои интересы, стоять на их страже и в случае необходимости – отстаивать. Вы меня понимаете?

Все время разговора она внимательно изучала его. Она делала это очень аккуратно, ненавязчиво, но он заметил, и это подействовало на него возбуждающе. Если не считать уличных девчонок, она была первой женщиной, с которой он разговаривал после исчезновения Франчески, первой настоящей женщиной, и не какой-нибудь шлюшкой из переулка. Ему уже не хотелось уходить. Она околдовала его.

– А платить сколько будете? – напрямик спросил он. Он почувствовал, что должен как-то утвердиться, показать себя, хотя ему было крайне трудно это сделать – он будто таял как воск в руках этой женщины. Ее присутствие возродило в нем острое чувство утраты, которое не излечивалось мелкими случайными удовольствиями.

– Стол и жилье – мне хочется, чтобы вы жили с нами под одной крышей – плюс сто тысяч в неделю. Испытательный срок – три месяца.

Энцо сделал вид, что обдумывает предложение. На самом деле он согласился бы и на гораздо меньшую плату. Да и выбора у него не было. Некуда ему было идти, пока не наберется достаточно денег, чтобы отправиться на поиски Франчески.

– Надо вещи собрать, – сказал он, просто чтобы выставить хоть какое-то условие. – Не знаю, сколько времени я у вас проработаю.

Женщина кивнула.

– Конечно. Я понимаю.

Он проработает здесь столько, сколько ей будет нужно.

– Надо купить вам новую одежду, Энцо, – сказала она, вставая. – На виа Саннио. Можете взять мою кредитную карточку. Возьмете одежду в кредит.

Энцо стремительно встал. Ему не сиделось в ее присутствии.

– Ну вот, обо всем и договорились.

Она протянула ему руку. Энцо с готовностью схватил ее. Ему до смерти хотелось дотронуться до нее.

– Я уверена, мы поладим.

Он кивнул, задержав ее руку в своей чуть дольше, чем это было необходимо. Ему показалось, что в глазах ее мелькнула усмешка, но она так быстро слетела, что он не мог сказать наверное, была ли она.

– Теперь о деталях, – сухо сказала она, опуская руку. Она имела достаточный опыт, чтобы чутко улавливать малейшее сексуальное возбуждение. Он позабавил ее. Кто знает, может, этот Энцо Монделло сможет оказывать и другие услуги…

– Некоторые девочки живут прямо здесь, со мной, – быстро заговорила она. – Но большинство приезжает на работу к шести. Мы вместе ужинаем – Карла подает еду после трех, желающие могут перекусить пораньше. Вы должны быть готовы к половине шестого. У нас основная работа по вечерам, начиная с шести-семи. Вам подходит такой режим?

Энцо кивнул.

– Хорошо. Ну, вроде все. Значит, увидимся сегодня вечером?

– Да.

Ему хотелось еще что-нибудь сказать, чтобы задержать ее, но ничего не пришло в голову.

– Карла покажет вам вашу комнату наверху.

– Хорошо.

Он следил за ней глазами, провожая до двери. Как она здорово держится, думал он, прямо, голову не опускает, но у нее получается не заносчиво, а как-то достойно.

У двери она задержалась.

– Кстати, меня зовут Изабелла. – Она улыбнулась. – Добро пожаловать на виллу «Изабелла».

И, шелестя шелками, вышла.

Энцо стоял, глядя ей вслед. Она оставила после себя легкий аромат, женский запах, по которому он так соскучился. У него закружилась голова. Он зарылся лицом в ладони и закрыл глаза. Опять перед его мысленным взором встала Франческа, обнаженная, залитая теплыми лучами солнца. Опять и опять одно и то же видение, все то же неотступное желание, все та же дикая страсть.

Он разлепил веки и втянул в себя воздух. В комнате остался запах духов Изабеллы, густой, тягучий. Энцо с наслаждением вдыхал его. Он напоминал ему о его силе, о том, как он получил Франческу, о том, что он мог бы получить ее вновь. Это прибавляло ему энергии.

Дверь отворилась, и старушка Карла подала ему знак из коридора. Мысли о Франческе рассеялись. Голова прочистилась. Он в последний раз обвел глазами комнату и пошел вслед за Карлой. Теперь он шел развернув плечи и высоко подняв голову. Энцо еще не знал, надолго ли задержится в этом доме – это зависело от того, как пойдут дела с поисками Франчески. Одно он знал твердо: на сей раз он довольно крепко стоит на ногах. Он еще раз втянул в себя аромат духов Изабеллы – казалось, он разлит по всему дому – и не торопясь двинулся за Карлой в свою комнату.

28

Энцо сел в затененном углу за двустворчатым зеркалом и уставился на сцену, которая разыгрывалась в соседней комнате. Девушка медленно раздевалась перед небольшой группкой мужчин. Ее тело мерно двигалось в такт музыке. Пышные формы освещал оранжевый свет.

Другие девушки сидели по комнате – кто в одном белье или легком шелковом халатике, что в пышном наряде, но все с клиентами, которые заранее оплатили свои удовольствия. В углу кто-то уже сопя ерзал на диване, не стесняясь приступить к делу на глазах у посторонних, но Энцо это не интересовало, он успел всякого насмотреться и вчерашней ночью, и позавчерашней. И все ему приелось.

Он сидел и обстругивал деревянную палочку, ювелирными движениями превращая ее в гладко отполированную вещицу. Но занятие не поглощало его целиком, он был начеку и бросал в комнату быстрые взгляды, чтобы сразу вмешаться, если понадобится.

Вот уже три дня он безвылазно провел на вилле «Изабелла», и его разум мутился от неотступных видений – перед глазами все время была Франческа. Ему нужна была свобода, нужно было быть на улицах, где оставалась надежда напасть на ее след. Постоянное присутствие женщин и запах секса сводили его с ума.

Изабелла прошла полутемным коридором к комнате, где поселился Энцо. У нее созрело решение. Она внимательно наблюдала за ним в эти дни, заметила его взбудораженность, одержимое внимание, которое он проявлял к девушкам, и не могла этим не воспользоваться. Она была достаточно многоопытной, чтобы не разглядеть, что у Энцо Монделло есть какая-то тайна. Что за тайна – пока неизвестно, но выяснить это большого труда не составит. Сегодня же она все и пронюхает. Карлотти не придется долго ждать ответа, ей и самой хочется поскорее приступить к делу. Энцо у нее в руках, только надо найти ключик к нему, чтобы понадежнее им управлять. Она очень хорошо усвоила: никто ничего не делает просто так. Поэтому надо выяснить, какую отмычку следует применять к Энцо.

Открыв дверь в комнату Энцо, Изабелла подала ему знак выйти к ней в коридор, а когда он появился, повела его в одну из комнат, предназначенных для клиентов. Это была пышно обставленная спальня с зеркалами на стенах и потолке и большим киноэкраном напротив кровати. Закрыв за собой дверь, она заметила в его глазах вспыхнувшую искру возбуждения и подавила улыбку. Возможно, с ним все окажется проще, чем она предполагала.

– Энцо, остаток этой ночи ты можешь отдыхать, – сказала она. – У тебя наверняка накопились какие-то личные дела, и, каюсь, мне надо было дать тебе передышку пораньше. Но, к сожалению, у нас был большой наплыв. – Она заметила, что на его лице возникло незнакомое ей возбуждение. – Если тебе сейчас нечего здесь делать, можешь идти сразу.

Энцо кивнул. В руках он все еще держал нож и деревянную палочку и, смущаясь под взглядом Изабеллы, сунул то и другое в карман. Оглянувшись, он случайно поймал ее отражение в зеркале и отчего-то весь напрягся. Щеки у него загорелись, и он, уже дойдя до порога, замешкался.

– Не могу сказать, когда вернусь, – сказал он. – Может, на всю ночь ухожу.

– Можешь быть свободным до завтрашнего вечера.

Он кивнул, еще секунду постоял на пороге и вышел. Ему нравился ее запах, запах женщины, и вместе с тем он с нетерпением ждал минуты, когда уйдет от нее. Это его смущало, путало мысли. И заставляло желать Франческу.

Пройдя коридор, Энцо вышел во внутренний дворик и оттуда решил подняться к себе, чтобы взять немного денег. Заодно он проверил свои пожитки, все ли на месте – смена белья, немного одежды, конверт с фотографиями и газетными вырезками. Проверил и кошелек – деньги были целы. Он понимал, что деться им некуда, но ничего не мог с собой поделать, то и дело проверял, не пропало ли чего. Он никому не доверял. Довольный тем, что все оказалось в порядке, он сдернул со спинки кровати новый пиджак и опять вышел во внутренний дворик.

Ночь стояла ясная, светила полная луна, воздух был наполнен весенним теплом. Энцо оглянулся – не следит ли кто за ним – и направился через двор к улице. Хорошо все-таки быть свободным, идти куда захочется. Он сделал глубокий вдох и посмотрел на небо. Где-то под этим же самым небом ждет его Франческа. Вот уже почти целый год ищет он ее и знает, что найдет. Она принадлежала ему, была частью его, частью его тела и души. Сколько бы времени это ни отняло, он обязательно найдет ее.

Изабелла наблюдала за ним из окна третьего этажа. Она проследила, как он уверенно вышел со двора, дождалась, когда его фигура скрылась из виду. Тогда она спустилась в комнату Энцо. Ей нужно было наконец раскрыть его секрет, и она твердо знала, что это ей удастся.

Войдя в комнату, она оставила свой ключ в замке и включила верхний свет. Ее удивила чистота в комнате. Из вещей, принадлежавших Энцо, тут были только узел с грязным бельем для стирки, стопка сложенной одежды и пара новых рубашек, которые он купил для работы. Подойдя к тумбочке возле кровати, она выдвинула ящик и, присев на кровать, достала оттуда небольшой коричневый конверт. Из конверта выпали две фотографии, газетные вырезки и два рисунка. На одной фотографии была изображена красивая девушка в голубом хлопчатобумажном платье, на другой – трое парней, видно, братьев. На одном рисунке – мальчик, на другом – какой-то дом. Похоже, что оба рисунка были вырваны из блокнота. Потом Изабелла прочла газетный текст, и все стало на свои места. Она улыбнулась, собрала вещички в конверт, пригладила покрывало на кровати. Теперь все в порядке – секрет у нее в руках.

Оставив все в том виде, в каком было, она заперла за собой дверь и, не выпуская из рук конверта, прошла в свою гостиную, где у нее был за зеркалом тайничок, о котором знала только она одна. Она положила туда конверт, заперла. Теперь осталось выждать подходящий момент. Она не торопилась, главное – Энцо теперь у нее в руках. Надо поставить в известность Карлотти. Пусть знает, что нужный человек у нее в кармане и к делу можно приступить в любой момент. Им предстояло сделать важный шаг, и после этого можно было спокойно жить до конца дней.

Энцо направился к дому уже на рассвете. У него выработалась привычка дожидаться после ночной работы утренних газет – вдруг там мелькнет что-нибудь насчет Франчески. Но испытав, как всегда, разочарование, он выпил две-три порции бренди в круглосуточной забегаловке, запил чашкой черного кофе и решил возвращаться на виллу «Изабелла». Что толку понапрасну шляться по улицам, лучше соснуть в своей комнатке в борделе.

Раздосадованный очередной серией бесплодных попыток отыскать Франческу, он подошел к трехэтажному дому на виа Варезе. В доме стояла тишина; трудовая ночь кончилась, и девушки спали. Энцо остановился, присушиваясь к щебетанию птиц, но, почувствовав утреннюю прохладу, передернулся и вошел в дом.

– Энцо?

Он обернулся. У двери в свои апартаменты стояла Изабелла.

– Я хочу с тобой поговорить.

Сердце его вдруг сильно забилось. Он молча кивнул и пошел вслед за ней, вдыхая аромат ее крепких духов.

Войдя в небольшую гостиную, она села на диван, жестом показав ему место рядом с собой. Как всегда, она вполне владела собой. Тем более что у нее было время во всех тонкостях продумать весь предстоящий разговор, и она точно знала, что ей нужно от Энцо Монделло.

Ей нужно было нечто большее, чем выполнение им своих обязанностей. Она хотела его. Ей нужен был секс, и Энцо, по крайней мере, в этот момент как нельзя лучше для этого годился. Она всегда была очень осторожна в таких делах. Но теперь, когда этот парень у нее под присмотром, его нужно использовать на всю катушку. Выжать из него все, что можно.

Энцо присел рядом, и она остро ощутила его запах, его вожделение, и это придало ей уверенности. Она положила руку ему на ногу, и по нему пробежала судорога. Она удовлетворенно улыбнулась.

– Энцо, у меня к тебе небольшое деловое предложение, – начала она беспечным тоном. – Я уже давненько об этом подумываю. Мне нужен надежный человек. И, кажется, теперь я его нашла.

Он молчал. Он устал, и звук ее голоса вызвал у него отвращение. Опять ночь прошла в бесплодных поисках, а его тоска по Франческе стала уже непереносимой. Все его тело напряглось желанием.

– Энцо, я с приятелем занялась наркобизнесом, – спокойно объявила Изабелла. – И ты будешь со мной сотрудничать. – Энцо выпрямился.

– Минуточку…

Он запнулся. Ее рука двинулась по его ляжке к мошонке, и он напрягся как струна.

– Нет, Изабелла, я…

Нет уж, пускай поищет дурака в другом месте. Наркотиками в этом городе ведает мафия, это все знают. И у него нет охоты впутываться в это дело. Известно, как эти ребята, которые наркотой промышляют, кончают. В газетах то и дело пишут. Он встал.

– Извини, – сказал он, – но это не для меня. Слишком опасно.

Изабелла пожала плечами.

– А я надеялась, ты не захочешь меня разочаровывать, Энцо. – Он сузил глаза, в которых мелькнула подозрительность.

– Неужели?

Изабелла положила ногу на ногу, и в разрезе обнажилось бедро.

– Пока тебя не было, я наведалась в твою комнату. Коричневый конверт находится теперь в моем сейфе, Энцо.

Энцо оцепенел.

– Мне пока еще не все ясно в этой истории, – продолжила она, не отрывая глаз от его лица, – но я выясню все до конца. Что там у вас произошло в семействе? Убийство? Изнасилование? – Она облизала ярко-красные губы языком и улыбнулась. – Ты любил девушку. И что же с ней, интересно, случилось? Муженек ее, значит, помер…

Энцо не дал ей договорить, грубо схватив за плечо. Но ей было не привыкать к таким неожиданностям. Согнув колено, она ловко ударила им Энцо в пах и с торжеством смотрела, как он, корчась, упал на пол.

– Никогда не смей, – сказала она, пнув его носком туфли, – никогда не смей со мной так обращаться.

Энцо с трудом поднялся. В глазах его двоилось, ему не сразу удалось прийти в себя.

– У тебя на меня ничего нет, – хрипло промычал он. – Ничего.

Она подняла бровь, но не ответила, а протянула к нему руку и дотронулась до его щеки. Он поморщился.

– Работа нетрудная, – мягко сказала она. – Будешь получать наркотики и раздавать нашим агентам. Вот и все. Больше ничего.

Ее рука по-прежнему ласкала его щеку, опускаясь ниже, к мускулистой крепкой шее. Он мог бы схватить эту нежную ручку и переломать пальцы, мог бы выдернуть ее из сустава, заставить эту бабу вопить от боли. Но ничего этого он не сделал. В ее прикосновении было нечто властное, гипнотическое, что лишило его воли и сил.

– Иди сюда, – помурлыкала она.

Он безвольно повиновался. Ласкающая рука спустилась ему на грудь, потом к талии, проникла за пояс и ниже. Он вздрогнул. Как давно он не испытывал этого ощущения, этого наслаждения, граничащего с болью. Его охватило такое неукротимое желание, что все его мысли разом померкли.

Изабелла еще приблизилась. Одной рукой она терзала его плоть, другой взялась за волосы и, оттянув назад голову, раздвинула языком его губы. Потом поцеловала. По его телу пробежала судорога. Она поняла, что он целиком в ее власти. Да, она оказалась права. Все вышло проще, чем она предполагала.

29

В Риме стояла жара. К середине июля камни прогрелись так, что не остывали даже за ночь. Ветра не было. Раскаленный воздух, пропитанный парами бензина, противно было вдыхать. Со всех пот лил ручьями.

Окна дома на виа Варезе были закрыты и днем, и ночью, ставни тоже. В комнатах стоял полумрак, но от духоты это не спасало. Днем девушки лениво бродили по двору, либо загорая на солнце, либо валяясь в тени виноградных листьев. По ночам они работали, как во сне; от жары грим растекался по лицам, на одежде оставались темные пятна от пота. Спать как следует не удавалось – жара, духота и москиты мучили до самого рассвета, с которого начинался очередной знойный день.

Кончалась воскресная ночь, наступало утро понедельника. Энцо обходил комнату за комнатой, проверяя, все ли в порядке. Он взял наркотики, как велела Изабелла, положил их в сейф, а теперь бродил в темноте, тянул время, только чтобы не идти к Изабелле, в ее постель.

Заснуть бы он не смог. В последние недели сон никак не шел к нему. Его опять стали мучить кошмары. В первые месяцы связи с Изабеллой они как будто исчезли: он спал вообще без сновидений, голова была пустой, он проваливался как в яму. А вот теперь опять. Все из-за жары. Она не давала спать и вызывала воспоминания о Франческе.

Обойдя весь дом, он задержался во внутреннем дворике, проклиная себя, ситуацию, в которую влип, и Изабеллу. Кругом было тихо, воздух казался липким от жары.

Он наконец добрел до той части дома, где жила Изабелла. Прежде чем войти в ее комнату, он расстегнул рубашку и снял свои замшевые сандалеты. Потом тихо вошел в спальню.

– Где ты был?

В комнате было темно, и Энцо мог разглядеть только силуэт Изабеллы, лежащей в постели, едва прикрывшись простыней.

– Обходил дом.

Он надеялся, что она уже спит. Он очень устал. Ему не хотелось даже смотреть на нее. Противно было касаться ее. Он задыхался от ее ненасытного вожделения. Терпеть его не мог. С ума от него сходил.

– Спи, – сказал он. – Я маленько посижу.

Прошел в угол к диванчику и сел, взяв в руки журнал. Чувствуя на себе ее взгляд, он включил настольную лампу и углубился в чтение.

– Травку взял? – спросила она.

– Да, она в сейфе, – ответил он, не отрывая глаз от журнала. Он выполнил задание, пускай хоть ненадолго оставит его в покое. Через некоторое время послышалось размеренное сонное дыхание, и Энцо с облегчением выключил свет. Он прилег на диван и закрыл глаза. Он знал, что не заснет, но нужно было передохнуть. И подумать, как выбраться из этого капкана.

В комнате было светло. Утреннее солнце пробивалось сквозь щели в ставнях, быстро нагревая и так не успевший остыть за ночь воздух. Энцо открыл глаза и понял, что спал. В ванной плескалась вода – там хозяйничала Изабелла.

Он спустил ноги с дивана и протер глаза кулаками. Сон не принес ему облегчения, по спине стекал липкий пот. Он посидел, уставившись глазами в пол, с отвращением прислушиваясь к звукам, доносившимся из ванной. Наконец поднялся.

Подошел к кровати, взял с тумбочки свой кошелек и положил в карман. Заметил под лампой пузырек с амилнитритом, вынул таблеточку и всухую проглотил. Она застряла где-то в горле. Видно, Изабелла вчера наглоталась всякой дряни, дошла до исступления, она бы его замучила в постели. Слава Богу, вчера удалось этого избежать. Он потихоньку вышел из комнаты, спустился по лестнице и вышел из дому.

Энцо закатал рукава новой белой шелковой сорочки, сунул руки в карманы и зашагал к виа Палестро. Ему надо было подумать на свободе, успокоиться, прежде чем опять встретиться с Изабеллой. Лучший способ прийти в норму – прогуляться утречком по городу.

На углу виа Винченца он свернул на главную магистраль. Было уже довольно жарко, безветренно. Машины проезжали редко.

Несколько месяцев назад, когда Изабелла взяла его в оборот, ему казалось, что он сможет забыть прошлое, покончить с этой пыткой, которая мучила его много лет подряд. Но теперь стало ясно, что ему никуда не деться от Франчески, что она въелась ему в нутро. Она стала частью его, клеточкой его подсознания, она снова и снова появлялась в его снах, заполняла его мысли, терзала его. Где бы он ни был – всюду его преследовал ее образ, ее голос. Даже самый воздух был пропитан ею.

Но он, Энцо Монделло, молодец. Впервые в жизни он вышел на правильный путь. Хотя Изабелла имела его как хотела, он сумел сколотить себе немножко деньжат за ее спиной – на наркотиках и на девочках. Если Изабелла узнает… Он передернулся от этой мысли и постарался ее отогнать. Она не узнает. Куда ей. У Энцо своя голова на плечах, и тут она не хозяйка. Тут хозяйка Франческа.

Перед его глазами поплыли знакомые образы. Он уже не видел тротуара в выбоинах или домов с облупившейся штукатуркой – только Франческу, всегда обнаженную, то упруго выгибающуюся под ним, то невесомо оплывающую сверху. Энцо был весь в плену этих миражей, и где бы он ни был, с кем бы ни был, ничто не могло сравниться с тем, что он испытал, обретя Франческу.

И он опять ее найдет. Это единственное, в чем он до конца уверен. Он не знал, как он ее найдет, но знал, что это случится. «Где бы ты ни была, я найду тебя!» – прошептал он.

Энцо остановился возле кафе. Надо было выпить. Он сел у стойки с мраморной облицовкой и стал читать газету, пока Марко наливал ему большую порцию бренди и готовил кофе. Тишину нарушало только звяканье чашек и гул кофеварки. В кафе больше никого не было. Кафе работало круглосуточно, но рано утром обычно пустовало. Разве забредут рабочие, идущие со смены, или Энцо заглянет. Энцо это устраивало. Ему хотелось уединения.

– Чао, Энцо!

К стойке подошел молодой парень и хлопнул Энцо по плечу.

– Пепе! Привет!

Пепе работал портье в одном из самых дорогих римских отелей. Он был товарищем по левому бизнесу, в основном по наркотикам.

Пепе сел рядом и заказал себе кофе.

Энцо отпил из маленькой чашечки и, повернувшись к Пепе, спросил:

– С работы?

– Да.

Пепе вытащил из кармана сигареты и предложил Энцо закурить.

– Прямо с работы – и сюда. Думал тебя здесь застать. Дело есть.

– Вот как? – Энцо беспокойно оглянулся. У Изабеллы везде шпионы. Надо соблюдать осторожность. – Давай найдем другой уголок.

Он отвел Пепе за столик в конце зала.

– Американка. Богатющая. – Пепе усмехнулся. – Правда, с придурью. Ей нужны две девочки и граммулечка.

Энцо взглянул на Марко, который протирал стаканы, и, понизив голос, спросил:

– Кокаин?

Изабелла хранила его у себя в сейфе, тут можно было поживиться.

– Да. Только без дураков, чтоб качество было на уровне.

– О'кей.

Да, такое дело упускать нельзя. Энцо уже смекнул, что он сделает: скажет Изабелле, что берет грамм, а сам подтибрит еще полграмма, судя по тому, что говорит Пепе, эта дамочка схватит всю дозу, так что денежки, считай, у него в кармане.

– Сегодня?

– Да, она хочет вечером, часов в одиннадцать.

– Какой номер?

– 15.

Энцо записал номер на клочке бумаги, который нашел в кошельке.

– Задаток есть?

– Да. 120 тысяч. Вот.

Пепе достал из верхнего кармана полиэтиленовый пакет и высыпал из него деньги.

– У меня сегодня дежурство. Приходи к черному входу, там тебя встретит мой человек.

Энцо кивнул.

– Ты назвал ей цену?

– А как же, Энцо!

Пепе слегка обиделся. Его раздражала осмотрительность Энцо. Он поднялся и стоя осушил свою чашку.

– Значит, пока.

– Да, чао.

Энцо проводил глазами Пепе и оглянулся на Марко. Потом опять углубился в газету. Хорошо этому Пепе, можно ничего не бояться. Ну ладно, намечается приличный куш. Он получит свое за девочек плюс за полграмма кокаина. Это все ради Франчески, подумал он, допивая кофе и собираясь уходить.

Теперь не имело смысла сердить Изабеллу своим отсутствием. Надо пустить ей пыль в глаза.

Энцо вошел в комнату, и Изабелла глянула на него поверх газеты. Она снова лежала в постели, подложив под спину кучу подушек, обнаженная до пояса. Ставни были полуоткрыты, комната освещалась настольной лампой.

– Ты где был?

Она отложила газету и, не говоря больше ни слова, внимательно смотрела на Энцо. К ее удивлению, с ним оказалось не так трудно сладить. Гораздо легче, чем она предполагала. Тем не менее в последнее время она стала замечать, что он уходит из-под ее контроля. Это ей не нравилось. Она не хотела его терять. Он оказался крайне полезным. Он был диспетчером по наркотикам, выполнял всю грязную работу, а она получала барыш. К тому же он всегда находился под рукой. Нет, терять такое сокровище, как Энцо Монделло, непростительно.

– Ходил прогуляться, – ответил он. – В кафе посидел.

Она не отрывая глаз следила за каждым его движением. Вот он снял с себя рубашку и скинул ее на пол. Он оказывал ей множество услуг. От одного вида его поджарого мускулистого торса ее бросало в жар.

– Поди сюда, – распорядилась она.

Он отвернулся, стараясь не встречаться с Изабеллой взглядами.

– Мне надо сперва душ принять.

– Обойдешься.

Энцо остановился на полпути к ванной. Он заметил призвук металла в ее голосе, хриплом от желания.

– Изабелла, вечером намечается одно дельце. В отеле «Романи». Одна американка заказала двух девочек и грамм кокаина.

Она подняла брови и дернула ножкой, так что простыня соскользнула на пол.

– Ну так что?

– Я, значит, доставлю.

Она кивнула, и он облегченно вздохнул. Теперь надо было ее ублажить. Он присел на кровать. Изабелла катала в пальцах пузырек с амилнитритом.

– Сними брюки! – приказала она, проводя наманикюренным ногтем вдоль его живота.

Он поднял на нее глаза и увидел в ее взгляде жесткость, от которой ему стало не по себе. Все же он повиновался. Расстегнул брюки и дал ей приблизиться ртом к своему паху. При этом он смотрел ей в лицо. Если он хоть на мгновение переставал это делать, перед ними тотчас же вставала Франческа. И только одному ему было известно, какую нестерпимую боль приносило это видение.

В одиннадцать часов Энцо постучал у служебного входа в гостиницу, где к нему должен был выйти кто-то из ребят Пепе. Энцо всегда очень осторожно вел себя в отеле «Романи». Здесь царили строгие правила, повсюду шныряли люди из службы безопасности.

Дверь отворилась через несколько минут. К нему вышел парнишка лет четырнадцати, в элегантной темно-зеленой униформе, уже явно понаторевший во всех делах.

– Ты знаешь, где этот номер?

Мальчишка ловко сунул в карман протянутые Энцо двадцать тысяч лир и пропустил его вместе с девушками внутрь.

– Да, это люкс, наверху. Вам лучше воспользоваться служебным лифтом.

– Знаю, знаю, я здесь уже бывал.

Такой сопляк, а гонору сколько, подумал Энцо про парнишку.

Он подвел девочек к лифту и нажал кнопку.

– Вот говнючонок! – не удержался он от комментария.

Девушки прыснули.

На седьмом этаже они вышли через служебное помещение в коридор. Энцо осмотрелся и, увидев, что никого поблизости нет, подошел к дверям нужного номера и легонько постучал.

– Да! – откликнулся из-за двери ленивый скучающий голос.

– Из бюро обслуживания.

– Открыто, входите!

Энцо повернул ручку и открыл дверь. Комната, в которую они вошли, оказалась невероятных размеров, с видом чуть ли не на весь город. К таким масштабам не сразу привыкнешь. Шторы были раздвинуты, и панорама Рима на фоне черного, как бархат, неба, представляла собой фантастическое зрелище.

– Нравится вид, а?

Энцо перевел взгляд на высокую худую женщину, сидевшую у столика. Она была в белом льняном платье и держала в пальцах недоеденного лангуста.

Женщина пристально смотрела ему прямо в лицо. Марианна Харт ожидала Энцо Монделло. Она внесла хороший задаток и надеялась, что рекомендациям Пепе можно доверять. Вгрызаясь в розовую мякоть, она уронила кусочек на тарелку и жестом пригласила гостей войти.

– Входите, – сказала она с набитым ртом, – входите и смотрите сколько хотите!

Она вполне сносно говорила по-итальянски, хотя с характерным американским акцентом.

– Вы говорите по-английски?

– Немного. Предпочитаю по-итальянски.

– Да, котик, по-итальянски-то оно лучше.

Она улыбнулась, увидев, что Энцо не вполне понял, что она имела в виду.

– Ну, по-итальянски так по-итальянски. Порошок принесли?

– Да.

Энцо кивнул девушкам, которые мялись на пороге, и закрыл за ними дверь.

Марианна поднялась, облизнула пальцы и посмотрела на Энцо. Девушек она игнорировала.

– Присаживайтесь. Выпить хотите?

– Я нет. А девушки пьют только шампанское.

– Неужели? Пепе и тут имеет навар? Если хотите шампанского, позвоните вниз. Закажите мне заодно минеральной воды.

Энцо подал знак одной из девушек, и она подошла к телефону.

– Ну?

Марианна подошла к дивану, на котором сидели Энцо и вторая девушка, и присела на подлокотник кресла в стиле Людовика Четырнадцатого.

Ей, по-видимому, едва перевалило за тридцать, помоложе, стало быть, Изабеллы, подумал Энцо, а может, и нет. Она была классической женщиной без возраста, с длинными прямыми белокурыми волосами, узкими руками. Черты лица безупречно правильные, с высокими скулами, прямым точеным носом, крупными губами и неестественно белыми зубами. Типичный американский экземпляр – холодная, богатая, высокомерная.

– Вы думаете, что я типичная американка, – сказала она, – и к тому же очень богатая.

Энцо вздрогнул.

Она продолжала наблюдать за ним своими холодными водянистыми глазами. Это его раздражало. Откуда она знает, о чем он думает?

– Я ясновидящая. Экстрасенс, – сказала она, будто снова подслушав его мысли. – Я все о вас знаю.

Она не лгала. Пепе рассказал ей довольно много, правда, не вся информация была достоверной, но иной раз и слухи оказываются полезными. Пепе сообщил, как им командует хозяйка борделя, что у него есть какой-то секрет, и на этом вот крючке эта баба его и держит. Энцо был как раз такой человек, который был нужен Марианне. Эх и развлечется же она сегодня!

– Энцо Монделло из южной Италии, правильно?

Энцо засмеялся, скрывая смущение. Опять она попала в точку!

К дивану подошла говорившая по телефону Этта и сказала, что напитки сейчас пришлют.

– Хорошо.

Блондинка откинула на спину прядь волос. Энцо почувствовал, что его охватило желание.

– Останетесь, Энцо?

Она внимательно следила за его реакцией. Марианна обожала играть в интеллектуальные игры, дразнить и манипулировать людьми, выведывать их маленькие тайны, страхи и тревоги, а потом мучить, используя свое знание. Эти игры рождали у нее ни с чем не сравнимую сладость, ощущение своей власти. Она сразу поняла, что Энцо – прекрасный объект для такой игры.

– Откуда вам известно мое имя?

– Я же сказала, что ясновидящая.

Марианна осознавала свое преимущество. Это напоминало игру в шахматы.

– Я все о вас знаю, – сказала она.

Вторая девушка, София, захихикала, но Энцо шлепнул ее по руке, и она заткнулась. Он так и не ответил на вопрос, хочет ли остаться.

Американка повторила вопрос.

Взгляд Марианны скользнул по его фигуре. Она, конечно, заметила его состояние готовности, отчетливо проявившееся под брюками.

– Нет, – резко ответил он, раздосадованный ее превосходством. – Мое присутствие не предусматривалось.

– Вот как?

Она удивленно подняла бровь и подошла к окну, повернувшись к нему спиной.

– Значит, я ошиблась.

На ней было узкое черное платье из лайкры, обтянувшее упругие ягодицы. Она общалась с ним так, будто девушек в комнате не было.

– Я решила, что вам будет интересно трахнуться для разнообразия за твердую валюту вместо стола и койки в борделе.

Она звонко расхохоталась, и этот смех больно отозвался у него в ушах. Да, она точно ясновидящая. Опять угадала, что у него на уме. Энцо совсем смутился и встал. Он не знал, что ему делать – она сбила его с толку своими насмешками и угадыванием мыслей.

– Мне надо идти, – промямлил он. Ему правда хотелось уйти. Вот ведь на сумасшедшую бабу напал! Что она с ним делает!

– Идете отрабатывать свое содержание?

Она опять засмеялась все тем же громким дразнящим смехом.

– Для этого вы и в Рим приехали, Энцо? И это все, чего вы добивались? Получить место сутенера в дешевом борделе?

Она решила попробовать другой заход: разъярить его, ударив в самое больное место.

– Ну так что – я угадала?

Она нутром чуяла, что попала в цель.

– Нет, – прохрипел он, тряся головой. Но мысли его путались – как, откуда она все о нем знает? Он так привык к подчинению, что даже в мыслях своих не был свободен, не принадлежал сам себе. Он балансировал на узкой грани реальности и фантазии, перед глазами все время маячил образ Франчески. Неужели эта американка способна заглянуть в его сознание?

Он искоса посмотрел на нее, пытаясь понять, что она говорит. Ее лицо расплылось перед его глазами, неуловимо изменилось, менялось постоянно, к тому же она все время смеялась. Какой у нее мерзкий, издевательский смех. И что еще может она о нем знать?

– Я знаю, зачем ты, малыш, явился в Рим. Конечно уж, не за тем, чтобы пропасть в постель к Изабелле, правда же?

Энцо наконец не выдержал.

– Прекрати!

Он кинулся на нее, схватил за плечи и резко тряхнул. Он заставил ее замолчать!

Но она все еще смеялась.

Тогда он с размаху залепил ей пощечину.

– Энцо! Энцо! – заверещали девушки.

Он развернулся и замахал на них руками.

– Пошли вон! Оставьте нас!

Этта схватила Софию за руку, и обе выскочили из номера, хлопнув дверью.

Энцо ничего не видел вокруг, все расплылось в кошмарном красном тумане. И только этот дикий смех навязчиво звучал в ушах.

Он снова ударил американку по щеке.

– Заткнись, кому сказано!

– А ну давай, давай, – жарко зашептала она. – Ну-ка, покажи мне!

Он снова слышал голос Франчески. Повторялась история с Изабеллой, только на этот раз все было до ужаса реальным.

– Ну же, вздуй меня, – стонала она. – Давай! – Она вся тряслась от возбуждения. – Не бойся, Энцо, заставь меня замолчать! – От дикой ярости у него начался пожар между ног. – Давай же! – подстрекала она.

Это был голос Франчески, ее смех, ее слова. Красный туман заполонил его мозг. Он должен обладать ею.

Энцо уже не владел собой.

Схватив ее за шею, он одним движением сорвал с нее платье, опрокинул ее на пол, навалившись на нее всей своей тяжестью. Его плоть изнемогала от ярости и похоти.

– Задай же мне жару, – кричала она голосом Франчески. – Сделай это, как ты умеешь! Ты ведь хочешь!

Он вошел в нее, и она вскрикнула. Сознание отступило, плоть окончательно взяла власть над его душой.

– Господи Боже! – выдохнула она, когда он скатился с нее на ковер. Энцо тяжело дышал, с него градом катился пот. Она получила, чего хотела. Он настоящее животное, именно такой ей и нужен.

– Что, я напомнила тебе ее? – спросила она.

Образ, стоявший перед его глазами, растаял.

– Кого? – спросил он, внезапно трезвея. Он понял, что воображение опять сыграло с ним дурную шутку. – Не знаю, кого ты имеешь в виду.

Он отодвинулся, испуганный яркостью образа, который только что витал перед ним. Она заметила его страх.

Ей удалось расслышать имя, которое он шепнул в пылу страсти.

– Франческу, – ответила она.

Она почувствовала, что нащупала нечто необычное, не какой-то обыденный мелкий страх, и ее захватила, заинтриговала открывающаяся перспектива увлекательного приключения. Ей хотелось чего-то необыкновенного.

– Франческу, – повторила она.

Энцо нервно передернулся. Звучание ее имени выводило его из себя.

– Успокойся, – мягко сказала Марианна. – Я знаю все. Я все вижу насквозь.

Порой она забывала о сложных хитросплетениях и ловушках, ей самой начинало казаться, будто она и впрямь обладает способностями экстрасенса.

– Я узнала о ней так же, как о том, что ты делаешь в борделе, – солгала она.

Энцо натянул на себя брюки.

– Да? – спросил он.

Она пугала его, эта странная женщина, он чувствовал себя чудно. Да, ему было страшно, но в то же время он ощущал новую для себя легкость. Неужели она действительно все о нем знает?

Он подошел к столу, на котором стояла еда.

Что еще она могла знать?

Он взял с тарелки лангуста, оторвал голову и вгрызся в нежную мякоть.

– Где кокаин? – спросила Марианна.

– В кармане пиджака.

– Достань.

Она рассматривала синяки, которые Энцо оставил на груди.

– Возьми в ванной лезвие и зеркало. – Она спокойно отдавала команды, нисколько не смущаясь и не сомневаясь, что он их выполнит.

И он послушно делал то, что она велела. Он привык подчиняться. Принес из ванной бритву и зеркальце, положил на кофейный столик. Голова у него кружилась, в глазах все расплывалось.

– Приготовь дозу. Мне надо переодеться.

Она поднялась с пола, прикрывая грудь изорванным платьем, прошла в спальню.

– Скажешь, когда будет готово.

Энцо высыпал несколько зернышек кокаина на поверхность зеркальца и стал строгать бритвой.

Через пять минут он приготовил дозу, но американка не появлялась в гостиной. Он пошел позвать ее в спальню. Она лежала на кровати, листая «Вэнити фейр». На него даже не взглянула.

– Я все сделал, – сказал он. Ему хотелось, чтобы она посмотрела на него, выразила одобрение.

– Ладно, хорошо. Принеси сюда, – все так же не глядя распорядилась она.

В нем взыграло самолюбие. Он колебался – идти ли ему выполнять очередной приказ или вообще уматывать отсюда. Но из головы не шли недавние впечатления. Образы прошлого жгли его мозг. Он принес кокаин.

– Меня зовут Марианна, – сказала она, расчистив на столике у кровати место для зеркальца с дозой. – Терпеть не могу анонимного траханья.

Дождавшись, пока Энцо положит зеркальце на столик, она вскочила, вытащила из ящичка стодолларовую купюру, свернула ее трубочкой, стала на колени возле столика, сказала «поехали!» и сделала глубокий вдох. Через секунду она села на кровать и передала ему свернутую в трубочку купюру.

– Теперь ты.

Энцо занял ее место у столика. Ему еще ни разу не доводилось нюхать кокаин. Изабелла пила для настроения амилнитрит, дорогими наркотиками она не баловалась.

Энцо нагнул голову и осторожно вдохнул.

– Фу! Чистый косячок! – сказала Марианна, сползая с кровати на пол. Ее глаза и нос покраснели, она часто моргала.

Энцо хватал носом воздух. Его прихватило сразу, он никогда не испытывал ничего подобного.

– Тьфу-ты, черт!

Марианна смеялась.

Он обернулся к ней, и ее смеющееся лицо поплыло перед его глазами. Он потерял равновесие и сконфузился. Она засмеялась еще громче. Он смотрел на нее и не мог понять – живая женщина перед ним или все это игра воображения? Слишком похоже на кошмар – и еще этот смех, этот дразнящий смех.

– Франческа, – промурлыкала она. Теперь Энцо был у нее в руках, она знала, как им манипулировать, как заставить корчиться, растравляя кровоточащую рану.

– Франческа…

Она следила за его лицом, за судорогами, которые пробегали по нему, когда она произносила это имя, и наслаждалась своей властью. Она казалась себе могущественной, обладающей властью над всем и вся. Она приблизилась к нему и прошептала прямо в ухо:

– Я все знаю про тебя и Франческу. – Дрожь, пробежавшая по его телу, вызвала в ней ликование. – Знаю, потому что я и есть Франческа.

Он схватил ее за волосы и откинул назад голову. Глаза его сделались безумными, мутными, невидящими. Он припал губами к ее рту, опрокинул ее на себя. Она – Франческа. Она изменила его, подчинила себе без остатка.

Марианна захохотала, торжествуя победу, вцепилась пальцами в его волосы и вонзила ногти в кожу. Ощущение власти пьянило ее.

Энцо проснулся на рассвете. Он лежал в кровати, полуодетый, один.

Он сел и огляделся. Марианны нигде не было видно. Он встал и, застегивая рубаху, стал искать брюки. Чувствовал он себя прекрасно. Наконец-то он как следует выспался. Гнев и ярость исчезли.

Он зашел в ванную, плеснул на себя холодной водой, прополоскал рот. Откуда-то сзади его окликнула Марианна.

– Хорошо спал?

– Да.

Он поймал ее отражение в зеркале. Она выглядела сейчас такой же неестественно-стерильной, как в тот момент, когда он только зашел в этот номер. От этого сам себе он казался грязным и жалким.

– Мы с друзьями собираемся сегодня на пикник к холмам. Хочешь с нами? – спросила она, разглядывая свой ноготь и как будто совсем не интересуясь, как он ответит.

Ее холодность раззадорила его. Ему захотелось взять ее прямо здесь, сделать ей больно, заставить стонать и умолять пойти с ней. Но он только молча снял с вешалки полотенце и безразлично ответил:

– Можно.

– Значит, если пойдешь, принеси еще кокаину.

Она вышла из ванной.

– Когда вы собираетесь ехать?

– В полдень. Ты можешь прийти пораньше, – улыбнулась она.

Он кивнул и прошел вслед за ней в гостиную.

– Там, в столике, немного денег. Возьми, если хочешь.

Она прилегла на диван, и Энцо заметил, что на стекле осталось совсем чуть-чуть кокаина. Он нашел деньги и сунул их в карман. Ему хотелось пересчитать, но он боялся показаться ей смешным.

– Значит, наверно, увидимся, – сказал он, подходя к двери, и задержался, чего-то ожидая.

– Ага, приходи, когда хочешь.

Она прикрыла рукой глаза, и он понял, что его не задерживают. Тихо отворив дверь, он вышел в коридор.

Пепе осторожно постучал в дверь пятнадцатого номера и стал жать ответа. Ему только что позвонили и пригласили немедленно зайти.

– Входи!

Он вошел.

– Я в спальне.

Проходя через гостиную, он заметил остатки кокаина на зеркальце и свернутую в трубочку стодолларовую бумажку, которую он сунул себе в карман.

Марианна лежала на кровати.

– Молодец, Пепе, хорошо потрудился, – сказала она.

Он мог поклясться, что она крепко под кайфом.

– Твой итальянский приятель оказался на высоте.

Она засмеялась и скрестила длинные худые ноги. На ней был только короткий шелковый халатик. Она согнула колени, выставив ему на обозрение промежность.

– Да, этот парень очень, очень неплох, покруче твоих самцов. Он может трахаться часами.

Пепе рассмеялся. Совсем баба сдурела.

– Тогда где же мои чаевые?

– Чаевые?

Она скрестила руки за головой.

– Да, чаевые? – переспросил он и опять засмеялся, увидев, как она достает из-за головы пачку стодолларовых бумажек.

– Три – хватит?

– Три хватит, спасибо.

– Хорошо.

Она помусолила деньги в руке и вдруг сунула их между ног.

– Иди возьми, – сказала она.

Пепе с застывшей на губах улыбкой подошел к кровати.

Энцо вошел в спальню Изабеллы и включил верхний свет, нисколько не заботясь, что побеспокоит спящую хозяйку. Ему не хотелось в темноте искать свою одежду. За последние шесть часов он стал другим – ему уже все равно, что она скажет, что сделает. За минувшие шесть часов Изабелла потеряла над ним свою власть. Теперь этой властью обладала другая.

Изабелла проснулась, недовольно пробурчала что-то насчет света, и, внезапно очнувшись, резко поднялась в кровати.

– Где ты шлялся?

На самом деле она прекрасно знала, где он был, девушки ей обо всем доложили.

– Не твое дело, – ответил он, снимая с вешалки сорочку.

Он нашел чистую пару брюк, белье и пошел в ванную. Захлопнул за собой дверь. Изабелла выпрыгнула из постели, подбежала к ванной, яростно заколошматила по двери кулаками.

– Энцо, выйди немедленно! – кричала она. – Ты не посмеешь так со мной обращаться! – Она еще сильнее забарабанила по двери. – Я не позволю тебе унижать меня на глазах девушек!

Еще раз с яростью ударив по двери, она сделал шаг назад и угрожающе крикнула:

– Я все о тебе знаю, Энцо Монделло, все твои темные делишки, ты у меня в руках!

Энцо рывком распахнул дверь и схватил Изабеллу за руку, заломив ее за спину. От неожиданности она на секунду умолкла.

– Ничего ты обо мне не знаешь, – проревел он. – Ничего, понятно?

Он отшвырнул ее прочь. Ему была нестерпима мысль, что эта женщина что-то знает о Франческе. Он наконец нашел понимание, нашел ту, которая действительно знала Франческу, и это было для него священным.

Изабелла заметила перемену, которая произошла с Энцо, и она не могла ее не напугать. Она помнила о кровавых событиях, о которых рассказывалось в газетных вырезках. Кроме того, ей страшно не хотелось терять Энцо.

Она решила переменить тактику.

– Послушай, Энцо, я ведь не мешаю тебе ходить куда ты хочешь, правда, дорогой?

Она дотронулась пальцем до его щеки.

– Помиримся, а?

Вместо ответа Энцо свирепо схватил ее за запястье и резко вывернул. Он был сыт ею по горло. В одурманенном наркотиками сознании витали образы Франчески и Марианны.

– Я ухожу, – объявил он. – Совсем.

У Изабеллы перехватило дыхание.

– Нет! Я слишком много о тебе знаю, чтобы…

Он размахнулся и с силой ударил ее по лицу. Она покачнулась и, с трудом сохранив равновесие, с ужасом взглянула на него.

– Ты чудовище! Можешь убираться, – крикнула она. – Ступай опять на улицу!

Она почувствовала на губах привкус крови.

– Все равно тебе ее не найти. Никогда!

Энцо вышел из комнаты, оставив ее скорчившейся на полу с распухшей губой. Он быстро собрал вещи, сложил их в сумку. Он чувствовал себя свежим и бодрым, как уже давно не чувствовал, ему не терпелось поскорее оказаться с Марианной, с Франческой. Ему хотелось опять попробовать кокаина, давшего такие замечательные ощущения.

Но прежде чем покинуть дом, он зашел к Изабелле и с порога потребовал:

– Ключи от сейфов. От обоих.

Она никак не отреагировала на его слова.

Он огляделся и подошел к тумбочке, в ящике которой она хранила свои ценности. Изабелла попыталась остановить его, он отшвырнул ее с пути.

– Пошла ты…

Рывком открыв ящик, он вытащил ключи и сунул их в карман. На Изабеллу он даже не взглянул. Когда она наконец нашла в себе силы подняться и позвать на помощь Карлу, Энцо успел обчистить оба сейфа и далеко удалиться от дома.

30

Спустя две недели Энцо шел по виа Систина в сторону Испанской лестницы к отелю «Романи», небрежно задевая плечами прохожих. Иногда на него шикали, но он не обращал внимания и не чувствовал ответных толчков. У него начиналась ломка, и он был озабочен только одним: нюхнуть дозу.

В последние два дня погода резко изменилась, немного похолодало и подул свежий ветер, разогнавший висевший над городом смог. Энцо набросил на плечи пиджак. Его знобило. Ему хотелось скорее добраться до отеля, до Марианны и наркотиков, до сладостных видений Франчески.

Он провел с Марианной всего две недели, но они показались ему вечностью. Он уже забыл, что значит быть без нее. В сознании все перепуталось – настоящее и прошлое, реальное и воображаемое. Он пребывал либо в состоянии необыкновенного подъема, либо, наоборот, в томительном отчаянии. Но в любом случае Марианна владела им без остатка. Получалось, что он сменил одну хозяйку на другую.

Но Марианна была совсем иной, чем Изабелла, более опасной и зловещей, потому что она властвовала над его сознанием. Она нашептывала ему во сне какие-то слова, внушая свои мысли, пичкала его кокаином. И так день за днем, ночь за ночью. И все это время он думал о Франческе, видел ее в сновидениях – страшных и прекрасных снах. Он знал, что она где-то поблизости, и очень скоро они встретятся. Марианна постоянно об этом твердила.

Взбираясь по лестнице к отелю, Энцо на минуту остановился – у него перехватило дыхание. Он присел на ступеньку, уронив голову на руки. Вдруг на него напал страх. Он сунул руку в карман и с облегчением нащупал маленький целлофановый пакетик. Слава Богу, волноваться не о чем. И все-таки тревога не отпускала его.

Он поднялся и продолжил путь к гостинице. Надо скорей вернуться к Марианне, только там он найдет безопасное место. Голова у него отяжелела и кружилась, но он упрямо шел, не останавливаясь.

Он сшиб по дороге какого-то малыша, вслед ему неслись проклятия и угрозы. Наконец он достиг дверей отеля и, вбежав внутрь, наконец остановился, прижавшись спиной к стене, и перевел дух.

В груди у него горело, он закашлялся, отхаркивая мокроту в ладонь. Потихоньку ему делалось легче. Он направился к черной лестнице. Ему надо было подняться на третий этаж.

Ключа у него не было, но дверь редко оказывалась запертой, если Марианна была в номере. Энцо взялся за ручку, она подалась. Он вошел и на ходу стал расстегивать рубашку, желая принять ванну. Ему сразу сделалось спокойно и хорошо. Но он не дошел до ванной. Номер показался ему странно пустым.

– Марианна! – позвал он.

Ни разбросанной одежды, ни журналов на столе, ни сумок – ничего не было в комнатах. Никаких следов присутствия Марианны.

– Марианна! – опять крикнул он.

Он открыл шкаф, где лежали его собственные вещи. Он тоже был пуст.

– Боже, Марианна!

Он вбежал в ванную и стал лихорадочно выдвигать все ящички и шкафчики.

– Энцо!

Он оглянулся.

– Какого черта!

Энцо схватил Пепе за горло и принялся душить, прижав к стене.

– Где она?

Пепе отчаянно пытался вдохнуть. Глаза у него вылезали из орбит. Энцо ослабил хватку, и Пепе сполз на пол, судорожно хватая ртом воздух.

– Черт тебя побери! – слабо проговорил он.

Но Энцо уже не слушал. Пепе перестал для него существовать. Пепе не сразу оправился от атаки; горло его покрылось синяками, ноги подкашивались. Поднявшись, он вынужден был придерживаться за стену.

– Ты спятил, Энцо! – сказал он, растирая шею. – Псих ты, вот кто, псих ненормальный! Я пришел сказать, что она ждет тебя внизу, в вестибюле.

Энцо поднял на него красные от кокаина глаза, и Пепе понял, что он слабо соображает, что происходит. Слава Богу, подумал Пепе, что я не дался в руки этой чертовки. Он пятясь вышел из комнаты, не спуская глаз с Энцо.

– Смотри, совсем башку потеряешь от этого кокаина! – сказал он, отойдя на безопасное расстояние. – Вместе со своей американкой.

Энцо пропустил эти слова мимо ушей.

– Передай ей, что сейчас переоденусь и приду.

Пепе кивнул и все так же задом пошел по коридору, пока Энцо Монделло не закрыл дверь номера. Черт с ними обоими, думал он, плевать на них, уж если кого и не жалко, так их двоих.

Энцо сполоснулся, запихал свои вещи в сумку и почувствовал себя совсем хорошо. Выйдя из номера, он сперва направился к служебной лестнице, но потом передумал и подошел к лифту для гостей и спустился вниз как самый обычный постоялец. Он сразу приметил багаж Марианны Вуитон, но ее рядом не было.

– Энцо!

Это был голос Марианны.

– Сюда, Энцо.

К нему шла женщина с длинными черными волосами, такими, как у Франчески. Она была такого же роста, как Франческа, такая же стройная. Энцо зажмурился. Женщина поцеловала его. Он вздрогнул.

– Ах, милый! Ты меня не узнал!

Марианна похлопала его по плечу и засмеялась.

– Как тебе мой парик?

Энцо покачал головой. У него все закружилось перед глазами от ее смеха. Она взяла его под руку.

– Пойдем, дорогой.

Марианна приблизила губы к самому его уху. Она обожала его дразнить.

– У тебя паспорт с собой?

– Да.

– Мы отправляемся в Америку искать Франческу.

От звука ее имени его забила дрожь, и Марианна удовлетворенно улыбнулась.

– Франческу, Франческу, – нашептывала она.

Какое наслаждение – дразнить его! Ни с чем не сравнишь! Под кайфом он выболтал ей все. Теперь забавы хватит на много месяцев.

– Франческа ждет тебя там! – мурлыкала она.

Взяв его за руку, она подвела его к ожидавшему у отеля такси.