Миров двух между...

44. Юрий Старадымов

Говоря друзьям о фантастической красоте этого храма, я не кривил душой. Золотые листья обвивали покрытые орихалком столбы, вделанные в стены драгоценные камни играли всеми цветами радуги, пускали в глаза простому люду колючие лучики роскоши. В нос набивались ароматы благовоний, от которых даже у меня, отставного космодесантника, проходившего тренировки в самых различных газовых средах и способного продержаться тридцать две секунды в полном вакууме, начала кружиться голова.

Мои спутники, ошалевшие после нескончаемого подъема, даже не в силах были глазеть по сторонам. Один из них, тот, что шагал впереди меня, выглядел бодрее других, был не слишком робок и не оглядывался на воинов, сопровождающих нас с самыми мрачными лицами. Впрочем, едва ли мы предназначались на съедение какому-нибудь, тоже вышибленному с Земли Минотавру… Больше всего мне хотелось, чтобы нас привели к землянам. Но то были лишь надежды…

Неожиданно мужчина, который привлек мое внимание, повернул морщинистое, обрюзгшее лицо и что-то сказал.

Мне ничего не оставалось, как улыбнуться. Вообще-то, когда не понимаешь, что тебе говорят, чувствуешь себя круглым идиотом. Но выручил Геров.

– Он говорит, чтобы ты не боялся, все будет в порядке.

Мужчина снова заговорил, и, уловив в его словах те же звуки, что и в предыдущем обращении ко мне, я кивнул и улыбнулся более благодарно.

Расценив эти улыбки как предложение к беседе, обрюзгший приотстал, пошел рядом со мной. Этого только не хватало!

– Он говорит, что уже пятый раз попадает на пиршество, – перевел Богомил речь моего спутника.

Я жестами продемонстрировал свое восхищение. Обрюзгший польщенно замолчал. Воспользовавшись этим, я шепнул:

– Так нас на праздник ведут?

– По всей видимости, – отозвался Геров. В голосе его слышалось облегчение.

– Раз твой напарник попадает туда уже пятый раз, значит, убивать не будут, – констатировал Линекер.

– Спасибо, Джерри, – проникновенно шепнул я.

Обрюзгший, видимо, заметил движение моих губ, вопросительно взглянул.

– Он спрашивает, что ты сказал, – обескураженно проговорил Геров, беспокоясь, как я вывернусь из создавшегося положения.

Вывернулся я просто. Потрепал обрюзгшего по плечу и сказал:

– Э-эх…

Он тоже сказал:

– Хе-хе…

И мы снова зашагали рядом. Казалось, анфиладе залов не будет конца, но так не бывает.

Когда меня подтолкнули к чему-то, напоминающему место для отдыха доброй сотни людей, я не сразу сообразил, что следует делать, но, увидев, как мои спутники валятся на пол перед этим сооружением, и заметив груды съестного и чаши с напитками, понял, что это пиршественный стол.

Обрюзгший отпихнул от себя тощего бродягу, задрапированного в какое-то рванье, и потянул меня за руку. Я благодарно приложил руку к сердцу, что очень понравилось обрюзгшему, и он, усадив меня рядом, заговорил.

Я виновато улыбался, корчил рожи и в конце концов постарался жестами объяснить, что у меня нет языка. Обрюзгший сочувственно закатил глаза, похлопал меня по плечу, подал чашу, но говорить не перестал.

– Он сожалеет, что ты не можешь быть настоящим собеседником, но видит, что ты парень хороший, – весьма вольно передал смысл изречений нового знакомого Геров.

Пока мы выясняли отношения с моим навязчивым спутником, во главе стола появился бритоголовый жрец. Тот ли это был, что вчера, или другой, я разобрать не смог.

Жрец, растягивая слова, пропел нечто вроде:

– Радуйтесь, смертные! Вы попали в число избранных! Вас почтят совместной трапезой Дети Великого Бога Моря! Радуйтесь! Пейте и ешьте!

Едва этот призыв смолк под потолком храма, как мои спутники принялись за еду. Надо отдать должное неизвестным кулинарам – закуска была стоящая.

Лепешки сладки и рассыпчаты, рыба – сама таяла во рту, фрукты зрелы и сочны. Вино… Не знаю, как оно называется у атлантов, но вкус у него совершенно необычен – терпок, горьковат, словно не виноград послужил ему первоосновой, а плод терновника. После первого же глотка у меня зашумело в голове и начались какие-то неполадки с вестибулярным аппаратом… Лишь мобилизовав все приобретенное за годы тренировок умение управлять своим организмом, я вернулся в прежнее трезвое состояние и в дальнейшем уже лишь имитировал глотки.

Зазвенела медь невидимого оркестра. Загудело вокруг, заблистали молнии, появилось свечение… Опять плазменные фокусы! Я близок к тайне!..

Хорошо…

Разверзлась стена, испустила стон, смешанный с красно-синей плазмой.

Застыли в самых неожиданных позах, повалились на колени пирующие. Чуть замешкавшись, я последовал их примеру.

Во главе стола неизвестно откуда оказались золотые лежанки, разукрашенные тончайшей резьбой. На них сидели двое.

Половину лица одного из них – полного до того, что жировые складки свисали у него на боках, а груди походили на грудь толстой женщины, скрывала золотая маска. Нижняя губа его была чувственно оттопырена, движения рук замедленны. Второй – тоже в маске, но в серебряной – был более поджар и более энергичен.

Насколько я понял, это и были Владыки Атлантиды.

Чтобы удостовериться в правильности догадки, я тронул за плечо своего обрюзгшего соседа, который уже слегка пошатывался от выпитого, и вопросительно указал в сторону масок.

В глазах обрюзгшего появилось почтение, он сказал негромко:

– Боги. Живые боги. Дети Великого Посейдона.

С этого момента мое внимание сосредоточилось на так называемых богах.

Они пили, ели, смеялись…

По знаку жреца, бывшего, похоже, режиссером празднества, в зал вбежало больше сотни полуголых атланток. Они тут же закружились в диком по своему темпу танце. Взбудораженные гости тяжело дышали, шевелили ноздрями, хватали то одну, то другую танцовщицу.

Мой обрюзгший сосед что-то сказал. Богомил смущенно передал смысл его слов:

– Каждый раз, хвастается он, ему удается поймать самую молоденькую… Он любит молоденьких девушек…

Я хмыкнул. Обрюзгший хотел было подняться и утащить девицу в глубь зала, но выпитое сделало свое дело. Осуществить задуманное не удалось.

Девушка змейкой скользнула из его рук, скрылась в толпе танцующих.

– Он говорит, что только благодаря родственнику попадает на это празднество, – нашептывал мне Богомил. – У него родственник – солдат, когда им велят хватать избранных, он хватает его. Пятый год так… Он… Дальше понес какую-то ахинею…

Я не отрывал взгляда от сидевших во главе стола. Что-то наталкивало меня на мысль, что это земляне. Но объяснить себе причину происшедшей с ними метаморфозы я не мог. Не станет же кто-то из моих знакомых напиваться до отрыжки, нажираться как свинья, заниматься любовью на глазах у доброй сотни людей, которым надлежит именовать тебя не кем-нибудь, а Сыном Бога!

Ни Джерри, ни Герова на месте этих двух я представить не мог.

Я видел, как к Детям Бога подбежал бритоголовый жрец, как взволновался золотомасочник, как решительно поднялся другой – в серебряной маске. Теперь я мог разглядеть его более спокойно. Ростом он был ниже меня, но гораздо шире в плечах, с могучим торсом зрелого мужчины. Только по движениям можно было понять да и то тренированному взгляду, что он отнюдь не молод.