Мировая революция-2.0

Рубеж пересечен

Рубеж падения в революционную смуту мир пересек недавно – в 2011–2012 годах. Настоящий вал массовых протестных движений поднялся в самом начале 2011-го. И едва его успели окрестить «арабской весной», как он всего через полгода распространился из нищих и неразвитых стран Третьего мира в самое ядро капитализма. Мы увидели красные знамена на Уолл-Стрит! Появились очаги массовых протестов в странах Юго-Восточной Азии. Впервые за долгое время всплески протестов «отвязались» от каких-то политических событий. Еще недавно толпы высыпали на улицы после выборов, недовольные подсчетом голосов. Так было в Югославии 2000-го, в Грузии и Киргизии 2003-го, на Украине в конце 2004-го. Именно это и назвали «цветными революциями». Теперь повода не нужно. Теперь масштабные протесты разражаются как бы сами по себе. Да, подчас поводами служат то выборы, то утверждение парламентами непопулярных законов. Но это происходит лишь порой, а в большинстве случаев все начинается как бы на ровном месте. И в этом новое поколение протестов отличается от «цветных революций».

И если «оранжевые» бунтари добивались власти для своих лидеров-любимцев из прежней элиты (вспомним Саакашвили и Ющенко), то в 2011–2013 годах бунты и протесты охватывают страны, где, как пишут авторы «Анонимной войны», ротация элит уже состоялась и было достигнуто согласие ведущих политических сил.

Конечно, по размаху, политическим последствиям и экономическому эффекту протестные движения неравновесны. В некоторых странах Ближнего Востока (в Египте, Тунисе, Йемене) они привели к смене режимов и триумфу реальной оппозиции, существовавшей десятилетиями. Но уже в Ливии или Сирии, где оппозиционные силы были разрозненными, уличные ненасильственные протесты быстро переросли в вооруженные мятежи, а потом – и в настоящие гражданские войны с реками крови и распадом государства. Причем успех повстанческих групп не привел к взаимному согласию, а напротив, усугубил хаос. Ливия отныне фактически – разделенная на три части страна, в Сирии забушевала тяжелая междоусобная война.

А что мы видим в государствах Первого мира, богатого капиталистического ядра? Или почти ядра? В США, Великобритании, Испании, Португалии, Греции, Италии, Ирландии, Германии и в Израиле «массовые протесты 2011—12 гг. играли роль эффективного катализатора или модулятора легального политического процесса. На втором этапе (2013 г.) следовое влияние этих кампаний на общественное мнение способствует успеху «суррогатных политиков», иногда парализующих легальный политический процесс (триумф юмориста Б.Грильо на парламентских выборах в Италии)».

Вторая волна также охватывает уязвимые страны Восточной Европы (Словения, Болгария).

Кобяков, Черемных и Восканян определили общие признаки всех этих протестов.

Во-первых, это явное преобладание безработной молодежи и фрустрированного, психологически «контуженного» кризисом среднего класса в протестной массе.

Во-вторых, беспрецедентно быстрое распространение возмущений.

В-третьих, использование организаторами социальных сетей,

В-четвертых, отсутствие иерархии («революции без вождей»).

В-пятых, вовлечение интеллектуалов-гуманитариев, иногда – в роли «знаменосцев» (Алаа аль-Асвани в Египте, Майкл Мур и Наоми Кляйн в США).

В-шестых, это интернационализация революционных брендов (Occupy Movement).

Нам говорят, будто это – весна демократии. Мол, и в событиях «арабской весны», и на Болотной, и в лондонских погромах, и в толпах американского движения «Occupy Wall Street» мы видим молодежь и средний класс, что требуют перемен. Они, мол, обрели самосознание и пробудились, они выходят на борьбу против тирании и коррумпированных верхушек. И вообще мы имеем дело с демократическим протестом.

Но если посмотреть на все это трезво, используя не эмоции и не шаблоны прессы, а мозги, то видишь совершенно иную картину. Войну крыс и мышей – прежде всего. Войну «партий» медленного гниения и быстрого развала. Схватку двух разновидностей «чужих». Но это – только самый первый слой скрытой реальности. Если копнуть глубже, то узришь грандиозный «новый 1968 год». Причем цель новой революции выходит далече за банальные рамки смены элит, экономической выгоды или ослабления каких-то конкретных стран в ходе обычной геополитической борьбы. Нет, друзья, глядите дальше и глубже: цель новой всемирной революции – в смене цивилизационной парадигмы, в сносе старой цивилизации и в насаждении нового мирового порядка. При этом армии протестующих даже не догадываются об этом: они используются в роли живого тарана, пушечного мяса. Но об этом, читатель, мы очень обстоятельно поговорим дальше.

Пока отметим одно – рубеж пересечен и вторая мировая революция начата. Ее очаги уже не погаснут и неминуемо будут вспыхивать, сливаясь в один планетарный пожар. Раздувают его не какие-то интеллигентские босяки и не крикливо-истеричные гражданские активисты, а вполне системные силы в самом сердце системы мирового капитализма. Крайне богатые и влиятельные круги. Причем мировая революция-2.0 должна продлиться долго.

Сто лет назад наши недалекие предки, маршируя в буденовках со звездами, пели:

Теперь же мы видим парадоксальную картину: сами «буржуи» (сливки капиталистического общества и его интеллектуалы высшей пробы) раздувают глобальный огонь МР-2.0. Они вливают в него «бензин» – огромные средства и организационные ресурсы.

В 2003 году мы с Юрием Крупновым в книге «Гнев Орка» сделали вывод о скором начале новой мировой войны: войны хищного «конкурентоспособного» меньшинства против большинства землян. Десять лет спустя можно сказать: наши прогнозы подтвердились. Эта война приняла форму мировой революции-2.0.

Проникая за кулисы

Авторы «Анонимной войны» показывают это с неопровержимыми доказательствами. В нынешних вспышках протеста, как и в «цветных революциях» незадолго до того, торчат уши вполне государственных ведомств (американских прежде всего) и авторитетных учреждений глобального капитала.

Нам говорят о «ненасильственных кампаниях», но мы уже видим, как легко они переходят и в погромы, и в подлинные гражданские войны.

По своему результату эти «ненасильственные протесты» вполне соответствуют определению «информационных боевых действий» (information warfare), что четко отражено в целой гамме доктринальных документов США.

Кобяков, Черемных и Восканян называют здесь их впечатляющий набор.

Директива DODD 3600 Пентагона от 21.12.1992 года.

Директива «Command & Control Warfare» от 1996 года.

«Объединенная доктрина информационных операций» 1998 года.

«Стратегия национальной безопасности» 2002 года.

«Национальная стратегия защиты критической инфраструктуры» 2002 года.

«Национальная стратегия защиты киберпространства» 2003 года.

«Национальная стратегия публичной дипломатии и стратегических коммуникаций» 2007 года.

Словом, тут работали самые высоколобые, оплаченные крупным капиталом и бюджетом богатейшей страны, кадры. Революционные массы для них – все равно, что легионы простейших одноклеточных, которых они наблюдают в микроскопы и побуждают двигаться туда, куда нужно. По интеллекту сии экспериментаторы превосходят протестующих примерно так же, как человек инфузорию туфельку. То есть, сама МР-2.0 – в интересах высшего истеблишмента капитализма. Нынешний скандал о системе глобальной «прослушки» «Призма» (PRISM) Агентства национальной безопасности США, которое постоянно сотрудничает с хозяевами социальных сетей, с верхушкой IT-корпораций, только лишний раз указывает на заинтересованную сторону. В принципе, по мнению авторов «Анонимной войны», о том же говорит и экономический результат «революций-2.0» – бегство капиталов из «осчастливленных демократией» стран не куда-нибудь, а в метрополию, в сердце капиталистической системы. (Схожее «выжимание» России в ходе революции и переток ее богатств в ядро Запада наблюдались как раз в 1917–1929 годах).

Кто еще инициирует революции сетевого типа и методологически ими управляет? Кто еще заставляет миллионы «простейших» бросаться на нужные именно хозяевам капитализма цели? Целая система наднациональных параполитических структур, университетских центров с мировым именем, международных неправительственных организаций (НПО), которых спонсируют западные, олигархические фонды, причем при полном содействии западных международных институтов. Все это выглядит примерно как помощь англо-американского капитала революционерам в России 1917 года и немецким нацистским революционерам чуть позже. Деятельность нынешних «мозго-управляющих» структур точно так же, как и плоды «новых революций», приносит выгоду ряду специфических видов транснационального бизнеса.

Кобяков, Черемных и Восканян приходят к выводу: существует заинтересованный в мировой революции-2.0 субъект. Они называют его «цивилизационным лобби», реализующим определенный глобальный проект.

Когда я прочел их доклад, то легко узнал в этом субъекте тех самых «чужих», то самое Сообщество Тени или Античеловечество, о коем мы с Сергеем Кугушевым писали в «Третьем проекте» (2006 г.). Они пришли, чтобы силами немыслящих масс расчистить себе место…

«Деструктинтерн»

То, что перед нами – именно новый глобальный проект, суть которого непонятна недалеким и глупым уличным «простейшим», доказывает то, что все нынешние протестные движения – от долины Нила и ливийских песков и до небоскребов Уолл-стрит – обладают схожими внешними форматами и идейными посылами.

Если провести анализ сих идеологем, то, как пишут авторы «Анонимной войны», все они связаны не только с банальной «актуальной политикой», но и с фундаментальными процессами смены цивилизационных ориентиров. Причем сам этот процесс сноса привычной нам цивилизации начался давно: еще во второй половине ХХ века.

Что вбивают в головы легионам рядовых (и не очень рядовых) участников протестов? Какие стереотипы для немыслящих «простейших»? Анархизм, экологизм, пацифизм, защита половых извращенцев (гендерных меньшинств), примитивных культур, информационная прозрачность.

«Проповедуя эти рецепты полного освобождения от авторитетов (государственных, военных, религиозных), участники «революций-2.0» хотя и считают себя освободителями народов, на практике реализуют программу узкого глобального круга экономических и культурных поработителей», – делают вывод Кобяков, Черемных и Восканян.

Более того, создана уже и массовая, буквально интернациональная «революционная армия», в которую, помимо честных, но недалеких людей, вовлечены и массы городских дегенератов. Это настоящий «интернационал разрушения» – Деструктинтерн. Инструмент всемирной зачистки, создания «белого листа» для строительства некоей новой цивилизации. И планы ее – в руках сверхбогатых, вполне западных магнатов. Для «пушечного мяса» МР-2.0 они – тайна за семью печатями.

Ключевым механизмом осуществляемого сейчас «перепрограммирования мира» – Интернет и сетевые технологии.

«Интернет – и как инструмент, и как среда – формирует особый тип современного человека и влияет на его мировосприятие. Инфантильная идея «переноса сетевых правил игры» в реальную жизнь и политику – важнейшая часть новой протестной культуры…

«Двигатель перемен» – информационная среда, где работают СМИ, НКО (некоммерческие организации) и разнообразные формы «горизонтальных» социальных связей. Часть из них напрямую связана с американскими или транснациональными курирующими институтами, часть – возникает «снизу», но далее встраивается или используется профессиональными «игроками». Однако масса рядовых участников вовлечена в процесс бескорыстно и инициативно…» – пишут авторы «Анонимной войны».

То, что уже не остановить

Вывод беспощаден: мировая революция-2.0 приводится в движение титаническими силами, ее уже не остановить. Процесс принял характер самоподдерживающейся реакции.

Да, считают авторы «Анонимной войны», продолжится практика объявления целых стран «непокорными» (rogue), правительств – незаконными, а политиков – тиранами, которые должны уйти. Надо ожидать того, что продолжатся информационно-технологические операции, информационно-психологические атаки и даже гражданские войны в случае злостного неповиновения. Ибо оная практика сейчас не встречает практически никакого сопротивления.

«Что же мешает как правящим классам, так и населению государств, вовлекаемых в водоворот глобализационного передела, в игру без возможности выигрыша, осознавать тот факт, что навязываемая «единственно верная» мировая парадигма не несет миру ничего, кроме бедствий?» — задаются вопросом Кобяков, Черемных и Восканян.

Они называют три причины. Первая – в том, что все эти нынешние кибер-операции, информационно-психологическая агрессия (от единичных вбросов до массированных кампаний) – только элемент непрерывной и уже давно идущей войны. Войны, в которой целями агрессоров служат не только (и не столько) государства, но и цивилизации. Это доказывается тем, на что направлена и неослабная постоянная пропаганда, и на что нацелены атаки (удары). На что? На политический класс, на духовенство, на научное сообщество, на юстицию, прессу, на профессиональные, социальные и этнические группы. Повторение одних и тех же формул, догм, шаблонов, мемов и мифологем-идеологем, подаваемых как «единственное верные», создает эффект «критической массы лжи в пространстве». Противостоять этим мегатоннам лжи практически невозможно: «простые» идеи-то овладевают массами. Это напрочь ослабляет способность отличать «свое» от «чужого».

Во-вторых, «общечеловеческие» догмы лишь отчасти распознаются как вторжение в собственный мир. Скажем, насаждение особого положения половых извращенцев в мусульманских и православных странах, тогда как другие элементы той же догматики воспринимаются хорошо. Ибо они, по мнению авторов «Анонимной войны», созвучны новым ценностным установкам: свободе самовыражения, равенству, здоровью, комфорту.

По моему собственному мнению, в самой карикатурной форме это можно видеть в РФ. Участники Болотной справедливо возмущены произволом и воровством верхов, они требуют возможности «делать свою жизнь» и расти вверх, что у них отбирает прогнившая и лицемерная система. Но при этом они глотают и такие догмы, как продолжение неолиберального монетаристского курса, как членство в ВТО и т. д. (Недавно слышал от одного нацдема-оппозиционера, что деяния Гайдара-Чубайса-Ельцина – совсем и не геноцид русских). В то же время, официальная власть, провозглашая себя защитницей христианских тысячелетних ценностей и противницей гомосексуального беснования, при этом продолжает успешно разворовывать страну и превращать ее в вонючее, застойное, лишенное промышленности болото. Тем самым полностью обесценивая свои прекрасные словеса и на деле создавая все условия для своего краха и победы МР-2.0.

Но это так, к слову.

В-третьих, легкость распространения МР-2.0 диктуется тем, что повсеместное распространение информтехнологий, интернетизация и сетевизация (особенно в «экономиках услуг») меняет не только потребительские стереотипы, но и сам ход формирования и развития человека. Вернее, «частичного человека», городского дебила с атрофированными умственными способностями, с поломанным логическим мышлением и явным инфантилизмом. Оторванного от реального мира и от реального производства материальных благ. Бессильного правильно определить причины и следствия, выстроить взаимосвязи в любом сложном явлении. Догматика по природе, воспринимающего только самые простые формулы.

Вызов для когов: некролюция

Для нас, когов (когнитариев), происходящее – серьезный вызов.

Нас загоняют в ловушку. Нам предлагают выбирать между двумя гадинами. Либо ты «современен и прогрессивен» и переходишь на сторону Деструктинтерна, вливаешься в армию революционных недоумков с дегенератами. Либо тебе, мол, нужно стать охранителем и перейти на сторону лицемерно-ханжеских, маразматических режимов алчных хапуг. То бишь, стать приверженцем собирательного Хосни Владимировича Муба-ропутина. То есть, выбор без выбора. Между «некролюцией», революцией противников жизни (точное выражение Вазгена Авагяна) и тупыми репрессивно-воровскими системами. Между Навальным и Путиным. Между бесами новыми и прежними. Между некрофилами молодыми и старыми.

Но мы, являясь следующей ступенью эволюции человека (человека разумнейшего, неоантропов) не должны принимать этого «выбора»! У когов давно существует собственная история человечества, из которой нам прекрасно известно, насколько легко обманываются так называемые «народные массы». Они всегда глупы и всегда кем-то используются в своих интересах. Поддаваться давлению миллионов тех, кто по уровню своего мышления – аналог то ли малых детей, то ли слабоумных, нельзя.

В этих условиях наш долг перед «братьями меньшими» – проникнуть в тайну новой мировой революции, в секрет ее конечной цели – и донести это до сознания всех наших собратьев понятным языком. Для нас же, сумевших подняться на массами обычных сапиенсов, задача состоит в том, чтобы попробовать вычленить из мирового хаоса силы достаточно разумные и активные, которые можно было бы сложить в успешную контрреволюцию, в альтернативный Третий проект. Мы – не стадные животные, как обычные сапиенсы, задача трудна. Но с нас ее никто не снимает. Такова Голгофа для нас, когов. Многим из нас суждено погибнуть на этом пути, попасть под ноги толпы и под вал оскорблений. Коги останутся равно враждебными и новым революционерам, и тупым коррупционным режимам, что делает нашу судьбу драматичной. Оставим глупость о всего двух сторонах баррикад дуракам. Но обычные люди – все-таки наши «братья меньшие», частично разумные существа, и долг наш – не бросать их один на один с дьявольски умным и могущественным Сообществом Тени. Они беспомощны и ведомы.

Наша цель – Нейромир. Но для ее достижения, скорее всего, придется пройти через жесткую стадию национального социализма. Вся дальнейшая книга это докажет.

Но для начала мы продолжим проникать в суть тайны мировой революции-2.0. Вникать и в ее нынешние практики, и в их истоки, в эксперименты над обществом в самой недалекой истории. Постигнем очень глубокую связь между нынешними потрясениями и «ревущими шестидесятыми».

Ждать пришлось двум поколениям…

Для когов это уже не загадка. Нам очевидно, что все, происходящее нынче, имеет предтечу – 1968 год. Который начался задолго до собственно «весны» 1968-го и продолжался еще долго после него.

Но обо всем, друзья, по порядку. Для начала вчитаемся в «Анонимную войну» Кобякова, Черемных и Восканян и познакомимся, так сказать, с феноменологией современных бунтов.

Итак, мы видим, что бунты в разных странах обладают одной и той же символикой. Их уже не приурочивают к выборам (в большинстве случаев). Вожди «революций социальных сетей» не сменяют «свергнутых тиранов», а в лучшем случае становятся калифами на час. Естественно, не меняется социально-экономический строй: он пока еще остается капиталистическим (или криминально-квазикапиталистическим). Собственность народу не достается: она просто перекочевывает из одних «элитных» рук в другие.

Однако протесты не знают границ, они распространяются и в страны Запада. Отчего мировое общественное мнение (а особенно – мнение невежественной интернет-молодежи) воспринимает все это как спонтанное и «анонимное» выражение протеста, а не как плод единого вмешательства и замысла.

Везде массы уличных протестантов угодили, как кур в ощип. Например, в тех странах Ближнего Востока, где пали прежние режимы, что вышло в итоге? Там, конечно, воцарились либо старая оппозиция, либо вооруженные группировки и племена, но новая власть, как отмечают авторы «Анонимной войны», новая власть вышла неустойчивой. Прибыльные отрасли потеряли инвестиции, резко упали доходы государств, рухнули планировавшиеся проекты развития. Например, в Ливии с гибелью Каддафи ушел в прошлое план создания прибрежной зоны орошаемого экологически чистого земледелия (пермакультура), постройки городов нового типа и курортной зоны. В странах «победившей демократии» воцарились насилие и убийства, разгулялась нищета, на шее их захлестнулась долговая петля. Например, в Египте, оказавшемся на грани одновременно и банкротства страны, и голода. Естественно, «победившие демократии» угодили в еще большую зависимость от заимодавцев, что означает одно: сии страны стали еще более зависимыми и политически, и экономически.

Победившие «свободолюбцы» не смогли предложить никакой новой, успешной модели развития. Не считать же таковой бред на исламские темы или интеллигентские вопли о свободе после отстранения исламистов в Египте с помощью армии! Везде победа локальных отрядов МР-2.0 привела к такому кризису и хаосу, что собирать кости и трупы придется еще очень и очень долго.

На Западе пока побед не было (да они и не планируются пока), однако там протесты играют роль катализатора или модулятора вполне законного политического процесса. С их помощью можно давить на одних политиков, другим – давать преимущество. Кроме того, в странах ЕС с помощью социальных сетей создаются новые, совершенно нелепые, но «прикольные» партии, которые только парализуют политику. Например, как отмечают авторы «Анонимной войны», движение «Пять звезд» во главе с комиком Беппе Грильо в Италии, пройдя в парламент по итогам выборов, вызвало настоящий политический кризис, сравнимый разве что с кризисом 1992-го. Ибо ничего толкового эти партии-уродцы, собирающие голоса тех, кому «по приколу» или тех, кому все прежние политики надоели, ничего толкового предложить не могут.

Но при всей этой разнице авторы доклада видят общие признаки действа.

Как, например, накачивались энергией протестные массы? Какие мы видим стимулы для мобилизации толп? Одни и те же сходные мифологемы в медиасфере, рассчитанные на трансляцию простых эмоций. Каких эмоций?

Неприкрытой социальной зависти – вбрасываются версии о несметных богатствах лидера-мишени, его семьи, окружения и правящей политической структуры.

Эмоций отвращения – рассказы о поведении лидера-мишени, несовместимом с декларируемыми убеждениями и бытовой моралью.

Эмоций презрения – истории о недостойной личной зависимости от родственников, спонсоров, о позорном бегстве с награбленным, о постыдной болезни.

Эмоций этнорелигиозного гнева – о скрываемом происхождении лидера-мишени. О его зависимости от исторически и культурно враждебной общности или государства. Яркий пример того – слух, распространенный 14.04.2011 Реформистской партией Сирии о том, что на защиту режима президента Башара Асада прибыла 10-тысячная гвардия из Ирана, в подчинение командующего которой приведены все операции и все сирийские генералы, и Сирия «превратилась в 32-ю провинцию Ирана».

Разжигается чувство ненависти к опорным институтам режима, стесняющим массы и социальные слои в самовыражении, гражданских правах, благах, доступе к информации.

Даже семантическая, знаковая сторона протестных выступлений нового типа очень похожа в разных странах.

«…Применяются так называемые «сквозные символы», внушающие противнику угрозу неопределенностью и анонимностью наступающей стороны, непредсказуемостью ее разрушительных действий. Посмотрим на эти знаки: маска Гая Фокса, знак вопроса вместо лица в символике хакерского объединения Anonymous.

Везде есть сквозной метафорический образ раскрепощения ранее длительно подавленных побуждений: гражданских, экспрессивно-личностных, сексуальных. Есть распускающийся цветок с соответствующими фоновыми созвучиями (цвет жасмина), развевающаяся лента (полоса, strip), мажорные цвета и образы, ассоциируемые с весной, неким расцветом. И тут мы наблюдаем почти полную аналогию с 1968 годом.

Мы видим «статические и динамические эпатажные образы вызывающего и оскорбительного характера, выражающие презрение и отказ от подчинения…

…Есть образная семантика, «воздающая должное» инструментам общественного возбуждения, радикализации и массовой активности – слово EGYPT, составленное из логотипов IT-компаний…»

Наконец, есть и сквозная сигнальная семантика – наименование движений по дате первого успешного выступления. На котором, скажем, по любым причинам погибли первые жертвы. Вокруг погибших создается ореол мучеников.

Под знаменем нового мракобесия…

В этих новых протестах и революциях на первый план прочно выходит социальное. Именно социальное недовольство побуждает массы людей идти на демонстрации и даже на акты саботажа. То есть, на остановку предприятий, перекрытие транспортных артерий, а то и на акты прямого разрушения. Причем во всех этих случаях массой движет чувство несправедливости, чувство возмущения тем способом распределения материальных благ, что сложился в данном конкретном обществе. Массы возмущаются малой долей вознаграждения за труд, малыми возможностями для профессиональной и творческой самореализации. Хотя протестная масса вовлекает в себя и вполне обеспеченную молодежь.

Однако сей протест против несправедливости в массовых движениях, организуемых через социальные сети, сочетается с отрицанием любой структурированной власти. Любой иерархии противопоставляется как нужная альтернатива сетевая структура – самоуправление, самообеспечение, коллективное открытое принятие решений без какого-либо «принуждения сверху» и без персонифицированной ответственности.

На этом фоне четко проступает антирелигиозная направленность. Теперь целями протестных акций выступают не только «уличенные в роскоши или аморальных поступках крупные иерархи, но и любое духовенство, почитающее заповеди и лояльное власти (следовательно, «косное»). В то же время представители племенных меньшинств с языческими или колдовскими культами были желанными гостями и участниками протестных лагерей…»

И вот тут снова выплывают мотивы 1968-го. В бунты и протесты самым активным образом вовлекаются гендерные активисты – поборники воинствующего феминизма и борцы за права сексуальных извращенцев (ЛГБТ – лесбиянок, геев-педерастов, бисексуалов и транссексуалов). Протесты (если брать Запад и наши земли) сопровождаются яростными нападками на тех, кто отстаивает консервативные ценности (семьи, права собственности, права на личную тайну).

Все это совмещается еще и с «эколожством», с экологическим фундаментализмом. Атаке подвергаются проекты, осуществляемые «режимом», причем совершенным экологическим злом объявляются даже те из них, что очевидно создают рабочие места, улучшают транспортное сообщение или снабжение энергией. Массы накачивают самым дикой ненавистью к индустриализму, экологическим сумасшествием. Именно это стало спусковым крючком саботажа важнейших инфраструктурных проектов «в столь разных странах, как Великобритания (проект Второго транспортного коридора), Канада (нефтепровод Keystone XL), Италия (высокоскоростная железнодорожная трасса Лион – Турин), Израиль (проект высокоскоростной железной дороги – дублера Суэцкого канала), Мьянма (Бирмано-Китайский нефтепровод), Индия (Куданкуламская АЭС)…»

Доходит до бреда, до абсурда, до Кафки во плоти. В Париже выходят массовые демонстрации за полный запрет ядерной энергетики, хотя сама Франция на 80 % зависит от АЭС. И протестующие выходят, борются за свое право погрузиться во мрак, в одичание, в реальность мертвых городов, заводов и железных дорог. Они, получается, требуют снова всей современной цивилизации, дающей им возможность жить без голода и эпидемий, с водопроводом и канализацией. Кажется, массы это совершенно не смущает. Хотя упадок инфраструктуры в Великобритании, например, ставит под вопрос уже не только возможность элементарного развития ее, но и целостность страны как таковой! Это степень массового безумия, которая еще не достигла пика, но уже к нему движется. Массы голосуют за собственное массовое вымирание, если разобраться. Привет от бредового и полностью иррационального блокбастера «Аватар».

Ибо все это «экологическое беснование» с отключением рационального мышления в новых протестах часто совмещается с яростной защитой прав примитивных народов и субкультур, традиционный быт которых нарушался при промышленном освоении территорий. Интересы местных общин ставятся выше общенациональных. «Противопоставление локальных общинных предрассудков массовым общественным интересам позиционировалось как в левой (самоуправленческой), так и в правой (мелко-собственнической) идеологической упаковке…»

Новые протесты и власть имущие

Как складывается взаимодействие между правящим истеблишментом и протестными движениями? Это зависело и зависит как от целей, что провозглашаются демонстрантами, так и от их связей с политическими структурами.

«В странах Ближнего Востока объектом гнева и высмеивания становились в одном случае главы государств (Тунис, Египет, Йемен), в другом – члены правительства (Иордания, Марокко), при этом бунтарская молодежная масса оказывалась катализатором пробуждения давно сложившихся оппозиционных структур, которые и сменяли правящие режимы («Братья-мусульмане» в Египте, «Ислах» в Йемене).

В странах западной цивилизации и бывшего СССР потенциал протестной массы усиливается неформальными связями с частью истеблишмента, а также вторичным вовлечением части общественных институтов (профсоюзные[1] и правозащитные структуры, малые оппозиционные партии, союзы малых предпринимателей, пацифистские и экологические организации, ассоциации меньшинств)…»

Все это сопровождается настоящим моральным террором против тех видных людей, которые не поддерживают протестующих. Их начинают травить, называть охранителями, мракобесами, реакционерами и т. д. В общем, очень знакомый нам по истории русских революций прием. Равно как и по истории драматического перерождения Запада в 1960-е.

И, конечно, протестующие и словесно, и физически атакуют правоохранительные структуры. Такой участи подвергаются либо отдельные из них (внутренняя разведка МВД в Египте), либо сословие в целом. В ответ на такой натиск силовые органы в ряде стран мобилизуются для корпоративного, цехового, сословного сопротивления «силам бунта». К делу привлекаются консервативные партии и СМИ. Доходит до того, что уже в США раздаются голоса тех, кто призывает государство применить противоповстанческие и усмирительные (countersinsurgence) операции. (Например, Эндрю Экзам, старший сотрудник Центра за новую американскую безопасность и специалист по counterinsurgence, в своем блоге Abu Mukawama всерьез поднимал вопрос о command and control (здесь: введение военного командования и управления) калифорнийских городов, ссылаясь на примеры российской политики на Северном Кавказе. Настолько его напугало движение «Оккупируй Уолл-Стрит»).

«Протестное движение, в свою очередь, использует пацифистские лозунги для интеграции ветеранов силовых структур, особенно пострадавших в ходе карательных операций («Революционные офицеры» в Египте, «Ветераны за Occupy» в США, «Шоврим штика» в Израиле)…» – пишут авторы «Анонимной войны».

Они отмечают, что на Западе создается полная иллюзия случайности и «бесконтрольности» процесса, причем именно за счет вовлечения в протесты элит и контрэлит. Например, против «оккупантов Уолл-стрит» принимаются реальные полицейские меры, и их воспринимают не как «политический театр», а как подлинный «революционный процесс», увлекающий за собою массы символикой и броскими лозунгами.

Можно ли считать такие западные протесты отражением внутренней войны в этих странах? Пока, как пишут Кобяков, Черемных и Восканян, это кажется нелепостью большей части экспертов. Однако даже если «внутренняя война» и есть, она совсем не противоречит «целеполаганию манипуляций глобального масштаба».

Авторы считают, что об этом впрямую гласит описание информационной войны, данное полковником Ричардом Шафранским из «РЭНД-корпорейшн»:

«Информационная война может быть частью сетевой войны («кибервойны») или выступать в качестве самостоятельной формы ведения военных действий, а в качестве «противника» рассматривается любой объект, чьи действия противоречат достижению поставленных целей.

За пределами своего государства это может быть «образ врага» или «не мы», а внутри – любой, кто противостоит или недостаточно поддерживает руководство («лидера»), которое управляет средствами информационной войны. Если члены группы не поддерживают цели «лидера» в ходе противоборства, внутренняя информационная война (включающая пропаганду, ложь, террористические акты и слухи) может быть использована для их принуждения быть более лояльными по отношению к «лидеру» и его целям».

Сказано предельно цинично. Можно использовать технологии мировой революции-2.0 и внутри своих стран.

Новые протесты и масс-медиа

Ну, а средства массовой информации «свободного мира» однозначно становятся на сторону новых революций и бунтов. Формируется настоящее «лобби революций».

Если речь идет о возмущениях в странах Третьего мира, то западные СМИ приступают к их полной моральной поддержке. Так сказать, под знаменем критики «авторитарных режимов», наряду с сочувственным освещением массовых протестов. При этом «революционеры» изображаются ангелами в белых одеждах, западные «рупоры» прощают им самые чудовищные жестокости. Кем обеспечивается оправдание «борцов за свободу»?

«…а) мейнстримными изданиями со сложившейся леволи-беральной репутацией (CNN в США, Guardian в Великобритании, La Repubblica в Италии, Haaretz в Израиле), б) новыми «прогрессивными» СМИ арабских стран – «Аль-Джазира» (Катар), «Аль-Масри аль-Юм» (Египет), а также СМИ, отстаивающими светский характер государства – Hurriyet (Турция).

Вместе с тем отдельная группа мейнстримных изданий (The Economist, Time, Hufngton Post) становятся общей трибуной для философов, политических стратегов и экспертов, оценивающих большинство массовых акций как позитивный, «продемократический» процесс. Аналогичные пулы возникают в странах «перспективной трансформации» (включая Россию, Украину, Белоруссию, Казахстан) вокруг контрэлитных клановых групп или транснационализированных бизнес-кругов, вовлекая порталы и блоги культурной, экологической, гендерной, антикоррупционной направленности…»

Все эти «светочи свободы слова» совершенно обходят вниманием тот факт, что после победы оных «продемократических сил» в странах Третьего мира воцаряется долгий кровавый хаос. Еще более страшный, чем господство «авторитарных правителей». Что для миллионов «осчастливленных» все это несет погружение в новую дикость, в запустение, в нищету и в почти животную борьбу за выживание. Складывается полное впечатление того, что новая стадия либеральной демократии – это превращение обширных регионов Земли в зоны вечной войны всех против всех. «Борьба за демократию» превращается в помешательство, в манию, в самоцель. Ну что толку с того, что в Йемене сменили власть? Как не хватало там пресной воды для

растущего населения, так и не хватает, хоть сто революций проводи. Как были они нищими – так и останутся ими.

В ответ на все это в прессе складывается «охранительное лобби».

«…В странах западной цивилизации трибунами «контрреволюции» становятся консервативные, праволиберальные и праволибертарианские издания (Fox News, Weekly Standard, National Review и Washington Times в США, Telegraph и Times в Великобритании, Figaro во Франции). В этих СМИ часто выражается позиция, оспаривающая догмат о глобальном потеплении (т. н. экоскепсис). В свою очередь, в странах Ближнего Востока революционным месседжам противостоят светские, в том числе и либеральные мейнстримные СМИ…»

Но очевидна сильная зависимость СМИ от транснациональных фондов, якобы-государственных интеллектуальных центров, неправительственных организаций (НПО) и квази-НПО. Как правило, представители медийного мейнстрима поют под дудку того института, с коим у них давние отношения партнерства. Например, такие печатные СМИ, как Foreign Afairs и New York Times связаны с Советом по международным отношениям (CFR), Journal of Democracy – c National Endowment for Democracy, веб-издания Центра за американский прогресс (ThinkProgress, ClimateProgress) – с Open Society Foundations.

Можно отметить самое прямое участие представителей прессы в протестном движении при попустительстве издателей.

«…Журналист, становящийся жертвой нападения со стороны объекта критики или расследования, в странах перспективной трансформации идолизируется (в случае смерти) или получает мощный карьерный лифт…»

В самом сообществе признанных и уважаемых СМИ (в том самом мейнстриме), в отличие от прошлого, бушуют невиданные конфликты. В них вовлекаются политические верхи, они переходят в кампании травли. Например, медиамагната Руперта Мердока в Великобритании.

Все же это, взятое вместе, сопровождается «сетевым шлейфом». Под этим авторы «Анонимной войны» понимают бурное размножение блогов, транслирующих месседжи-послания и бренды протестных движений. Попутно скрыто или вполне открыто идет пропаганда социальных сетей, средств приема и передачи информации, продвигаются марки-бренды их производителей. В общем, Цукерберга и прочих.

Когда мы глядим на все это, параллель с 1968 годом более чем очевидна.

Но что такое – 1968-й? Почему мы к нему все время возвращаемся? Потому что это первый успешный опыт перепрограммирования целой цивилизации, Запада. Опыт, глубоко изменивший ход мировой истории. Породивший целую казуальную цепь причин и следствий, приведших нынче к мировой революции-2.0. Если мы осмыслим, что произошло тогда (а это – одна из «запретных тем» западной истории), то без труда уразумеем, что делается сейчас по всему миру.