Мисс Инкогнито

Глава 10

Чебуреки нашлись минут за пять ― в лавке неподалеку, по соседству с шаурмой и самсой. Девушка вцепилась с обжигающий пакет и с удовольствием откусила кусочек, сочная начинка и правда чуть не брызнула. Глеб последний раз ел подобное угощение в далеком студенчестве ― возле их учебного курса был ларек с едой.

― Ну, ешь, чего ты ждешь! Остынут же! ― подбодрила Глеба спутница, облизывая пальцы.

Он с сомнением оглядел чебурек, понюхал и осторожно откусил золотистую корочку. Вкусно. Аромат такой мясной, насыщенный, с легким флером специй.

— Ну, что, язык проглотил? ―подмигнула она. ― Говорила же, что это объеденье!

― Надеюфь, у мефа не отквоется язва, — с набитым ртом ответил Глеб, чуть не роняя под ноги начинку.

Они шли по набережной, не планируя точного маршрута. Здесь было интересно все: витрины магазинов (девушка подбегала к ним, пародируя манекены) киоски с сувенирами, лотки с мороженым. Одни заведения были закрыты, другие ― в основном бары и ночные клубы, только открывали свои двери перед гостями. Почти все здесь гуляли парами ― совсем юные, и глубоко семейные, катились коляски перед собой, и пожилые, никуда не спешащие…

Глеб рассказывал незнакомке забавные случаи из практики ― а с такими он сталкивался чуть ли каждый день. Среди его клиентов были в основном неприлично богатые люди, иногда не знающие, куда девать деньги. А потому приходили порой по самым странным и идиотским поводам.

— Да-да, ко мне на сеансы почти год ходил мужик, который носил кружевные панталоны. Ничего не мог поделать с этой привычкой, ну, фетиш у него был такой. Ему приходилось прятать их от жены, но она все равно находила и устраивала скандалы. Семейная жизнь треснула, дело шло к разводу. Нет, ты только представь: уважаемый человек, занимает высокий пост, руководит кучей людей ― а под его дорогими брюками бабкины панталоны.

— И как ты ему помог? ― давясь от смеха, спросила она.

― Ну, там была долгая терапия ― протянул Глеб с важным видом, ― Вообще я посоветовал ему не останавливаться на достигнутом и помимо панталонов надевать лифчик, колготки, чулки, туфли. Так сказать, собрать весь комплект. Помню, он на меня обиделся и некоторое время на консультации не приходил. А потом снова объявился.

― Надеюсь, он не пришел к тебе на прием в том, что ты ему посоветовал?

― К счастью, нет. Но сказал, что попробовал и испытывал к себе отвращение. В общем, сошлись они с супругой на том, что она будет иногда надевать эти панталоны. а он, так сказать, будет любоваться. Не скажу, что подавление тяги в его случае ― это решение проблемы, но во всяком случае, он спас брак. Видимо, все же решил, что семья ему дороже.

― А почему вообще такие странности появляются?

― Из детства, как правило. Большинство девиаций оттуда.

― Да, с твоей работой не соскучишься!

Ему отчаянно хотелось узнать о ней что-нибудь, но тут уже самому приходилось подавлять это желание. Он просто хорошо проводит время, не более.

― Смотри, что там такое? Может, подойдем?

На широкой площади, где была установлена сцена, толпился народ, из динамиков громко лилась легкая джазовая музыка. Спутница взяла Глеба за руку и повела в толпу, а он, слегка растерявшись, поплелся следом

― Ну что же, это была участница под номером десять, Светлана! Великолепное выступление! А я напоминаю: все желающие принять участие в танцевальном фестивале, милости прошу на сцену! Продемонстрируйте все свои коронные движения и пластичность, зажгите публику в этот жаркий вечер!

― Ну что, попробуем? ― ее большие глаза свернули озорным огоньком.

― Я точно пас, ― отмахнулся глеб, ― Танцор из меня никудышный.

― Давай, Глеб. Ты, вроде, не из тех, кто стесняется?

― Не тот случай. Позориться перед кучей людей…Нет, конечно, моя репутация и так в глубокой заднице, но не до такой же степени.

― Знаешь, как называют таких, как ты?― подняла бровь она. ― Душнила!

Показав язык, она тряхнула длинными вьющимися волосами и уверенно нырнула в толпу.

На несколько секунд Глеб потерял ее из виду, и, извиняясь перед людьми, протиснулся ближе к сцене, в результате оказавшись прямо перед ней. Тут он, наконец, заметил таинственную спутницу: она что-то шепнула на ухо ведущему, тот довольно кивнул и щелкнул пальцами.

― Господа, а у нас есть новая участница! Поприветствуем бурными аплодисментами!

На мгновение освещение сцены погасло, а затем остались гореть нити гирлянд и синие прожектора. Заиграла медленная, мелодичная музыка, смутно знакомая. Ну, конечно, это вальс из фильма «Амели» ― когда-то, в далеком прошлом, он смотрел его в общаге со своей институтской подругой. Тогда фильм показался занудным и экзальтированным, но эта теплая атмосферная мелодия чем-то запомнилась. Теперь она как нельзя лучше подходила этому летнему вечеру.

А на сцене появилась она, изящная и совершенно невесомая. Глеб едва успевал следить за пластикой ее рук и тела. Она кружилась, изгибалась и замирала на долю секунду ― словно желая встретиться с ним глазами.

Когда это произошло, Глеб кивнул и мягко улыбнулся.

Ее танец был не просто танцем ― казалось, она рассказывает свою личную историю, известную только ей. Когда музыка стала ускоряться, она закрыла глаза, растворяясь в ней без остатка, отдавая каждое движение так непринужденно, будто делала это тысячи раз.

Интересно, видел ли Глеб за последние годы что-то более совершенное? Музыка замолкла, а он все смотрел на нее, не отрываясь. Зрители вокруг сцены громко зааплодировали, кто-то в толпе даже крикнул «на бис!».

Ведущий, молодой крашеный блондин, подбежал к ней и рассыпался в комплиментах:

― Это было круто, волнительно, грациозно! Мои поздравления, вы однозначно наш фаворит! Сногсшибательное выступление! Представьтесь пожалуйста, как вас зовут?

На секунду у Глеба замерло сердце, а на лбу вышла испарина. Но девушка. отдышавшись, посмотрела на Глеба со сцены, хитро усмехнулась, и проговорила в микрофон.

― Я здесь инкогнито. Но вы можете звать меня мисс Инкогнито!

Глеб чертыхнулся ― глупо было надеяться, что она раскроет свое имя перед толпой.

Они ушли с конкурса, не дожидаясь его окончания и объявления победителей.

― Я просто хотела потанцевать, ― пожала плечами она. ― Что в этом такого?

― Может, там какой-нибудь крутой приз победителю положен. А мы все прошляпили.

― Самый лучший приз я сегодня уже получила, ― мечтательно проговорила она.

― Ммм, прогулку с мной? ― довольно покосился Глеб.

― Восхитительный сочинский чебурек! ― захохотала она, ускоряя шаг.

― А я ведь и обидеться могу! ― засмеялся Глеб и побежал за ней следом.

Ночь была теплой, безветренной, бархатный воздух приятно окутывал и ласкал кожу. Глеб купил спутнице мороженое и смотрел, как она с аппетитом пробует то клубничный, то манговый шарик пломбира. Капелька мороженого осталась на кончике носа, и Глеб с трудом сдержался, чтобы не стереть их самому.

Они преодолели всю набережную и городские пляжи, усеянные зонтиками, лежаками и шезлонгами. Закачивалась набережная Сочинским национальным парком с дендрарием, но они туда не пошли ― ноги уже ныли, и хотелось только одного ― сделать привал. Девушка предложила двигаться вдоль берега, так они и шли, сняв обувь и, болтая обо всем и ни о чем.

― Какая красота, посмотри!

Перед ним раскинулся живописный пустынный пляж, окаймленный вековыми соснами. Воздух наполняли хвойные ароматы. Море было спокойным, почти штиль ― волны не спеша и мягко облизывали лежащие на берегу валуны и возвращались обратно.

Она кинула босоножки в сторону и забралась на самый крупный камень, покрытый мхом. Задумавшись подтянула колени к груди, и задумчиво уставилась куда-то вдаль.

― Знаешь, ты сейчас похожа на Русалочку из сказки, ― сказал Глеб.

― Только не это! Как же я не люблю сказки! ― воскликнула она.

― Почему?

― Они с детства приучают детей к неправильным вещам. Создают ложные ожидания чего-то волшебного, будто статье постов дин лень свалится на них с неба.

Глеб закаталбрбки и подобрался к ее валуну прыжками.

― Ну, ничего себе. Ты же веришь в любовь? От чего такой протест против сказок?

― Любовь ― одно, сказки ― совсем другое. В любви, как и в любом другом деле, нужно полагаться только на себя. А сказки, как я и сказала, приучают верить в нечто волшебное и ждать у моря погоды. Хотя… ты вот сравнил меня с русалочкой. Пожалуй, это сказка раздражает меня меньше всего ― по крайней мере, русалочка боролась за свою любовь. Хоть и горько за это поплатилась, пожертвовав собой.

― Одна из самых печальных историй. Никогда не понимал, зачем ее читают детям.

― Как раз таки для того, чтобы дети с малых лет понимали: если любовь настоящая, не страшно отдать за нее жизнь, превратиться в морскую пену.

Они отошли вглубь пляжа и присели на камни ― здесь галька была помельче. Несмотря на то, что Глебу было очень хорошо, он робел и сам себе удивлялся, ведь это чувство давно его не посещало. Он боялся прикоснуться к ней, сказать что-то лишнее, разрушить эту магию и неуловимую связь, которая возникла между ними.

― Послушай, я…хотел спросить. Когда там, на площади, ты пошла танцевать, и я смотрел на тебя, то подумал: ты ведь танцовщица, да? Никогда не поверю, что не занималась танцами. У тебя такие утонченные, выверенные движения.

― Почти угадал. Немалую часть своей жизни я профессионально занималась балетом.

― Вот оно как. Почти угадал, значит. А почему в прошедшем времени? Бросила это занятие?

―Так сложились обстоятельства, ― зябко пожала плечами она. ― Попала в аварию, когда мне была пятнадцать.

Она рассказала, что ей прижало железом ногу, и выбраться из перевернутой машины помогли только спасатели Потом последовала долгая реабилитации, а врачи с уверенностью сказали, что профессиональной балериной она стать уже никогда не сможет.

― Когда я сильно нервничаю, то начинаю прихрамывать. А еще моя правая нога чутко реагирует на изменение погоды, я эдакий ходячий термометр. Вот такие последствия, ― с грустью протянула она.

― Но ты все равно превосходно танцуешь. Даже спустя столько лет. Где-то выступаешь как любитель?

Девушка помотала головой.

― Единственное, чего бы я хотела ― стать тренером, чтобы учить девочек балетному искусству. Почему-то мне кажется, что это мое настоящее призвание.

― Значит, так оно и будет! Ты станешь прекрасной учительницей.

― Знаешь, мой отец после произошедшего очень сдал. Он чувствовал себя виноватым, считал, что мог избежать аварии, и тогда бы я не получила серьезную травму. Он так себя корил, просто съедал изнутри. Мама рассказывала, что с тех пор у него начались ночные кошмары ― в них он снова и снова переживал ту аварию. Потом на фоне переживаний начались проблемы с сердцем и итог…

Она крепко сжала камешек, покрутила его между пальцами и со всего размаху бросила в воду.

― Инфаркт. Врачи ничего не смогли сделать. Так я пять лет назад осталась без отца.

― Я сожалею, ― тихо произнес Глеб. Он лег на гальку и уставился в прозрачно-синее июльское небо, усыпанное крупицами звезд.

― Дело в том, что я никогда не винила папу в этом. Ни я, ни мама. Но переубедить его никто не мог….

― Знаешь, я ведь был с тобой не совсем откровенен. ― медленно проговорил Глеб.

― Ты о чем?

Она тоже прилегла рядом ― так их кончики пальцев почти соприкасались друг с другом, не решаясь сплестись вместе.

― В моей, ситуации, наверно очень глупо врать, поэтому скажу как есть. Да ты и так скоро все узнаешь ― сплетни об известных людях распространяются со скоростью света.

― Ну, так скажи. Мы ведь просто случайные попутчики, ты же помнишь?

Глеб закрыл глаза и сжал веки сильно, до боли. Потом выпалил на одном выдохе то, что тревожило его много лет и что было известно до вчерашнего дня только двум людям в его окружении.

― В моем прошлом тоже случилась авария, разделившая жизнь на «до» и «после». Только не автомобильная.

— А какая? Ты что имеешь в виду?

― Когда я рассказал про ту женщину которую любил, а потом пережил от нее предательство, то умолчал кое-о чем. Спустя три года после расставания мы возобновили отношения. С тем женихом у нее так и не складывалось ― они часто ссорились, жили то вместе, то врозь. Тут она и вспомнила о моем существовании. Стала ездить ко мне в Москву, и все закрутилось с новой силой.

У меня тогда не было денег на авто, но я мечтал о своем транспорте. Отучился на права и купил мотоцикл. Подержанный, десятилетний, но зато свой. Когда в очередной раз она приехала ко мне, я предложил покататься по ночному городу. Ночь была тихой, погода ясной ― прямо как сейчас. Нам нужно было проехать совсем небольшое расстояние до моего дома, потому что она боялась долгой езды, не чувствовала себя в безопасности.

Примерно за пару минут до конца пути навстречу нам вылетела машина, за рулем был…Нет, даже не пьяный, чуть подвыпивший водитель. Он на что-то отвлекся, а мне просто не хватило мастерства избежать столкновения. Не помню, как именно я упал с мотоцикла, но мое падение амортизировали кусты. А она…Она отлетела в другую сторону, прямиком в отбойник. И погибла на месте.

Глеб чувствовал на щеке тонкую, холодную дорожку слезы. Он снова прокручивал этот момент в голове.

— Формально я не был виновником аварии. Ее родители, конечно, считали иначе ― у меня в памяти навсегда отпечатались их взгляды, полные отчаяния, укора и ненависти. Уверен, они меня так и не простили. Да я и сам себя никогда не прощу. Так что, мисс Инкогнито, никто не переубедит человека в том, что он невиновен, если совесть говорит ему обратное.

Эту историю недавно кто-то выдал СМИ. Не знаю, чего этим хотят добиться ― наверное, разрушить мою карьеру. Но в одном я уверен: все, что со мной происходит, я заслужил.

Тут он почувствовал, как она накрыла его ладонь своей.

— Раз ты так думаешь, ― после паузы прошептала она, ― значит, у тебя большое сердце.