Миссия попаданца

Глава 9 Лето в горах

Миссия попаданца

Глава 9. Лето в горах.

Чистильщик Чезз в горах стал легендой, каждый день в любую погоду выходя на зачистку. Северяне сделали ему снегоступы и дали двух помощников, благодаря чему он к весне не только значительно отодвинул восточную границу безопасной зоны, но и коридоры вдоль дорог к ущелью нижнего прохода существенно расширил, так что дорожникам теперь предстояло сделать путь для двухрядного движения. На всем протяжении тракта Чезз зачистил места вокруг караван-сараев, чтобы можно было устроить загоны для животных. В общем, берки в горах осваивались очень даже неплохо и никаких поползновений недругов с западной стороны не боялись.

Что касается нижнего прохода, то зимой туда наведалась делегация во главе с Королем Тверканом, к чьим владениям относилось и графство Делиса. Граф показал своему Королю проход через ущелье, рассказал ему историю его возникновения, а также поведал о том, как складывается взаимовыгодное сотрудничество с берками. Тверкан вроде бы остался доволен сложившейся ситуацией и оставил все на усмотрение Делиса. Так что тылы у берков в виде нижнего прохода были в порядке.

В середине апреля вернулась остальная часть отряда, искоренявшая пиратство в Юго-Западном море. Когда наша эскадра вышла с Чемеса и отправилась в сторону пиратских островов, называвшихся Адскими, в ее составе было четыре пушечных корабля, переделанных из огромных транспортников. Собственно, они и оставались транспортниками, но в верхней части трюмов корабелы соорудили пушечные палубы, где с каждого борта поставили по 25 пушек. А так эти корабли оставались большими и неповоротливыми четырех-мачтовыми плавучими сундуками, да не обидятся на меня моряки. Кроме четырех пушечников в эскадре имелись еще три таких же корабля, которые пока еще не успели переделать в военно-транспортные. Они просто выполняли функцию десантных посудин, перевозя большое количество новоиспеченной морской пехоты. Ну и в дополнение к этим неповоротливым баржам в состав эскадры вошли несколько быстроходных боевых парусников классического типа, чьей задачей стал перехват тех пиратских кораблей, которые могли бы попытаться удрать от нашего флота или же улизнуть с островов во время их штурма.

Тактика по проведению морского сражения с пиратами была выбрана до ужаса примитивной. Все морские бои в этом мире сводились по своей сути к нападению пиратских кораблей на гражданские суда. Иногда происходили стычки пиратов с военными судами континентальных Королевств, которые пытались конвоировать торговые и пассажирские суда. Лишь изредка военные корабли пытались охотиться на пиратов. И всегда все сводилось к абордажу. Поэтому наши командиры решили просто подставиться под этот самый абордаж.

Для этого все семь транспортников построили в кильватерную колонну по одному, строго чередуя их по типу: первым шел пушечник, затем десантник, пушечник, десантник и т.д. Всем быстроходным кораблям полагалось отойти далеко в сторону и в сражении не принимать участия, ожидая своей задачи — погони за удирающими пиратами.

Пиратский флот насчитывал приблизительно полтора десятка кораблей самых разных типов. Наши командиры предположили, что пиратские корабли попытаются все сразу навалиться на нашу эскадру с обеих сторон. И когда они подойдут достаточно близко к пушечникам, те их расстреляют в упор из пушек, целясь в борта, а берки-арбалетчики на верхней палубе будут расстреливать абордажные команды. Тех же пиратов, что будут атаковать десантные корабли, встретят огнем мушкетеры на верхней палубе, выкашивая абордажные команды из ружей. Мушкетеров на десантных кораблях было достаточно, чтобы встать в три ряда по каждому борту и стрелять по очереди сменяя друг друга. При таком плотном огне вряд ли у пиратов на верхней палубе кто-то останется в состоянии махать железками к моменту контакта кораблей бортами.

Приблизительно так все и получилось. Наши корабли спокойно плыли со скоростью пешехода в направлении Адских островов. Пиратские корабли стали кружить вокруг плавучих сундуков практически от самого Чемеса. Сперва это были один-два парусника, которые то уходили, то приходили. Возможно, это оказывались разные корабли, сменяющие друг друга. По мере приближения к пиратской группе островов, разбойничьих кораблей заметно прибавилось. Они все ближе и ближе подплывали к баржам, рассматривая их вблизи. На пушечниках орудийные люки до поры до времени были закрыты, поэтому снаружи они особо не отличались от своих собратьев-десантников. Но верхние палубы на наших «линейных» кораблях оказались заполнены бойцами, делавшими пиратам оскорбительные жесты. Мушкетеры при этом свои ружья не торопились показывать.

Наконец, когда пиратские острова показались на горизонте, вся пиратская эскадра вышла против колонны кораблей полным составом. Всего их оказалось тринадцать, и они поделились пополам, чтобы одновременно провести абордаж плавучих сундуков с обеих сторон. Одному нашему не повезло — его пираты решили обидеть только одним кораблем, но зато самым крупным среди разбойничьих посудин.

И вот пиратские корабли выстроились в две свои кильватерные колонны по бокам от нашей, ну разве что не такие ровные, как наша образцовая линия, после чего начали сближаться с баржами. Когда расстояние между бортами составляло от семидесяти до ста метров, пушечники открыли орудийные люки. Сокращение дистанции между бортами вдвое стало условием для одновременного залпа сразу с двух бортов, чтобы качнувшийся от отдачи корабль не сбил прицел второму борту после залпа первого. Хотя такая махина, как эти транспортники, не особо-то и должна была качаться, но наши командиры решили подстраховаться и тренировали своих артиллеристов именно на одновременный залп с двух бортов.

Поскольку промахнуться с расстояния в 30–40 метров было практически невозможно, двадцать пять разрывных ядер, попавших в небольшой парусник — у пиратов самый крупный корабль не превышал в длину сорок метров — просто превращали его в решето. При этом половина пиратских кораблей, попавших под пушечный залп, сразу же загорелась. Команды на верхней палубе тех из наших кораблей, на которые продолжали наваливаться горящие посудины пиратов, тут же похватали лежащие под ногами длинные бревна и приготовились ими отталкивать от своих бортов этих разносчиков огня. Остальные же расстрелянные, но не загоревшиеся корабли как-то резко потеряли желание идти на абордаж — их экипажи и абордажные команды больше думали о том, как бы не пойти ко дну. К тому же по ним с верхней палубы пушечников вовсю оттягивались берки-арбалетчики, расстреливавшие пиратов как в тире.

Что касается наших десантников, то там была несколько иная картина. Мушкетеры на верхней палубе этих кораблей терпеливо ждали приближения своих противников и первая шеренга сделала залп с расстояния в двадцать метров, после чего быстро отошла назад, а на их место выдвинулась вторая. К моменту контакта бортов успели отстреляться все три шеренги, после чего мушкетеры положили свои ружья и достали из-за спины уже взведенные арбалеты для того, чтобы добить оставшихся на верхней палубе пиратов, но таковых почти не осталось. В итоге десантники уже сами взяли пиратские корабли на абордаж, захватив их практически без ближнего боя.

Таким образом, в этом морском сражении было уничтожено восемь пиратских кораблей и захвачено пять, среди которых оказался и самый крупный, командирский. Поскольку он атаковал десантный корабль в одиночку, то на долю его абордажной команды, оказавшейся самой многочисленной, пришлось сразу шесть шеренг мушкетеров, но пятую по счету ждал облом, потому как на верхней палубе пиратского флагмана для нее уже просто не осталось мишеней.

К счастью, главный пират на флагмане был еще жив — одна пуля оторвала ему ногу, а вторая разворотила плечо. Ранения серьезные, но наш лекарь не дал ему сдохнуть раньше времени. Однако вот для того, чтобы добить всех остальных пиратов, пришлось задержаться на полдня. Неповоротливые транспортники с большим трудом подходили к тем пиратским посудинам, которые еще держались на плаву, для того чтобы оборвать их напрасные мучения, милосердно отправив на дно.

С полсотни пиратов плавали в воде, цепляясь за обломки, а кто-то даже ухитрился забраться в шлюпки. Согласно предварительной договоренности пиратов из абордажных команд в плен никто не брал. Жизнь могли сохранить только матросам и то лишь для того, чтобы они довели свои корабли до бухты.

Ну а потом была рутинная зачистка всех островов, на которых удалось отыскать хоть кого-то. На главном острове было несколько сотен людей, обслуживающих пиратов в многочисленных кабаках и борделях — всех их предстояло перевезти на Чемес и отпустить на все четыре стороны, потому как беркам на островах они не были нужны. Та же самая участь ждала и пару десятков пленников, попавших в лапы к пиратам. Когда нашли того выродка, что пытал Альти, а также лекарей, помогавших ему в этом, то к ним добавили главного пирата, отца маньяка, и оставили их всех наедине с бароном Стерхотом. Ну и в качестве помощников к нему напросились несколько магов из Мерифила, горевших желанием лично поквитаться с обидчиками их обожаемой Альтинеи.

На этом, собственно, и закончился этот поход возмездия. После чего оставалось лишь заниматься приведением в должный порядок всего доставшегося беркам хозяйства в виде нескольких островов. Какие-то из них были пригодны для нормальной жизни, а другие не очень, но могли пригодиться в качестве сторожевых или еще для каких-либо вспомогательных функций. И решать это предстояло уже новым хозяевам из числа берков, изъявивших желание связать свою жизнь с морем.

После возвращения наших командиров, а также Мили, бывшего при них, встал вопрос о том, что пора собираться в горы. Мы бы и раньше отправились туда, но я без чудо-глаза, оставшегося у Мили, как-то неуютно себя чувствовал в горах. Однако Милю просто так увезти мне никто не дал бы, да и он сам как-то мялся, не говоря ни «да», ни «нет». Ясно — надо брать с собой Энис, а ее одну не отпустят Грино и Эртана. Да и Киррэта с Крейной надо было забирать, потому как им, теперь уже «читающим со словарем», хотелось побывать в библиотеке древних магов. А где Крейна, там и Краст. Ему, кстати, на западном рубеже обороны было чем заняться. В общем, компания у нас набиралась большая. Хорошо хоть Захар решил пока задержаться в Академии, заодно пообещав присмотреть за нашей лабораторией, подключив к ее работе персонал Академии.

Свете вроде бы в горах особо нечего было делать, но теперь уже она меня не была готова отпускать (да и я сам без нее не уехал бы!). К тому же ей нравилось быть в горах, а здесь она еще и дополнительный аргумент выдвинула за свою поездку:

— В месте с высоким магическим фоном я смогу интенсивно попрактиковаться со стихийной магией. Заодно и с Энис позанимаюсь.

В итоге нас набралось десятеро двуногих и трое четвероногих. Ну и чтобы сократить время в дороге, в горах всем предстояло передвигаться верхом на лошадках, коими нас обещали обеспечить в деревушке под названием Беркут, приютившейся на входе в ущелье. Название предложил я, и беркам оно очень понравилось. Хоть в этом мире беркуты и не водились, но мое описание этой великолепной птицы жителей деревни Тунре так вдохновило, что они с радостью согласились на переименование. Свете даже пришлось перерисовать для них несколько фотографий, которые она нашла на одном из оптических дисков в коллекции Захара. Вот так у берков появился еще один тотем в дополнение к долбоёжику.

Что меня больше всего бесило в этом мире, так это огромная потеря времени на дорогу. Когда я в очередной раз начал клясть низкие скорости передвижения в этом дремучем Средневековье и сокрушаться из-за отсутствия в этом мире телепортации, Захар мне возразил:

— Ну почему же нет! Есть, вот только мой магинструмент с этой функцией так износился, что я его очень берегу и стараюсь по пустякам не использовать. Да и уже, честно говоря, опасаюсь его применять, а то вдруг забросит куда-нибудь не туда. Или еще хуже — разберет меня на запчасти, а обратно собрать будет некому.

— То есть, если удастся найти новый артефакт с такой функцией, то мы сможем запросто скакать по континенту?

— Ну, «запросто» я тебе обещать не стану, но быстро перемещаться сможете, — рассмеялся проф.

— А в коллекции Кузи такого инструмента ты не видел?

— Сергей, опять ты тупишь! Ты видел, сколько у меня уходит времени на анализ инструмента высшего уровня? В среднем пара часов. Сколько предметов в коллекции Кузи? Почти три сотни. Сколько времени я потратил на просмотр коллекции? От силы десять часов. Дошло?

— Ну да, сглупил, — покаялся я. — То есть, чтобы мне постичь все Кузино богатство, придется лето убить, а то и больше. А я еще хотел попрактиковаться с использованием магинструментов.

— Не расстраивайся — набьешь глаз, и дело пойдет намного быстрее.

— Ладно, если что, обращусь к Красту — он мне запросто набьет оба глаза! — заржал я. — Ну что ж, буду искать телепортацию. В том числе.

— Ты только поаккуратнее практикуйся в применении магинструментов. Во-первых, постарайся никого не убить и ничего не разрушить. А во-вторых, свои способности особо не афишируй. Даже перед берками. Незачем окружающим людям знать твою реальную силу. Поверь мне, когда тебя люди начинают считать богом, жить становится намного сложнее. Поэтому мой вам совет — для практики уходите куда-нибудь подальше, в безлюдные места. И желательно подальше от развалин. Лучший для такой практики вариант — подняться на север в необитаемые горы. В середине лета там не так уж и холодно.

— Ха, Свету такая идея сильно возбудит — она еще в прошлом году в ту сторону постоянно посматривала, разглядывая заснеженные горные пики на горизонте!

Чтобы не терять зря времени в дороге, мы со Светой усиленно навалились на язык древних магов, а компанию нам в экипаже составили Миля с Энис, которые без умолку щебетали о чем-то своем, подростковом. Ну и собаки — как же без них. С освоением языка мы сильно отстали от Киррэта с Крейной — те уже вовсю болтали между собой. Захар дал им книгу, которая книгой только казалась. На каждой ее страничке было написано по несколько предложений, и под каждым из них находилась пластинка из материала, чем-то похожая на слоновую кость, а на корешке книги болтался на шнурке стилет из такого же материала. И когда читатель касался стилетом одной из этих пластинок, то данный артефакт зачитывал в голос предложение, написанное над пластинкой. Таким образом, изучающий язык древних магов получал образец правильного произношения тех или иных слов.

Как я уже и говорил, в Беркуте нам пришлось пересесть в седла и на этом наша учеба снова прервалась. Зато теперь по главной аллее Срединных гор мы двигались намного быстрее, чем это происходило прежде, и под вечер уже не валились с ног, а были способны на что-то еще, чему мы со Светой были очень даже рады. Так же, как и Крейна с Крастом, судя по их довольным физиономиям. Полагаю, что у нас с любимой они были такими же.

Когда дошли до родного поселка Мили, собак отпустили на свободный выгул. Они поначалу выражали недовольство тем, что мы их, дескать, прогоняем от себя, но мы со Светой были уверены в том, что им будет намного лучше бегать по всей западной полосе безопасной зоны, чем ютиться рядом с нами на маленьком пятачке рядом с башней, в которой мы нашли библиотеку. Мы пообещали нашим пёселям, что будем навещать их, и они, видно, поняли нас и приняли такое решение, после чего развернулись и исчезли в ближайших кустах.

Затем взяли с собой Чезза, который по предварительной договоренности ждал в этом поселке нашего прихода, и все вместе пошли к башне. Задачей Чезза была чистка пространства вокруг башни, чтобы мы чувствовали себя в этом месте свободнее. Чеззу на этот раз не пришлось чистить территорию вслепую, так как с ним пошел Миля и они целенаправленно ходили от пятна к пятну. Краст с Фурлетом отправились обратно в поселок заниматься своими оборонными делами, уведя наших лошадок, но пообещав вернуться через несколько дней, а все остальные занялись обустройством лагеря рядом с башней.

На следующий день Чезз, выполнив свою работу, вернулся к своей собственной программе, а мы занялись расконсервацией входа в подземелье. Прошлые наши усилия, когда мы готовили вход к зимовке, не пропали даром и плита вышла из своего гнезда без проблем. Забравшись внутрь, пошли к нашим сокровищам. Я шепнул Свете:

— Крейну запускаем в зал последней и наблюдаем за ее выразительной физиономией! — Света на это только хихикнула.

Когда я объявил о своем волюнтаристском решении, Крейна даже слегка обиделась:

— Это что за дискриминация! — но все, кто был в башне прошлый раз, а именно Эртана, Миля и Киррэт, только рассмеялись, поняв мой замысел. Энис и Грино при этом только недоуменно переглядывались. Наконец все уже поднялись наверх и я скомандовал Крейне:

— Заходи, можно!

Женщина прошла через дверь с обиженным лицом, но тут же забыла о своем решении показать мне свое «фи»:

— Да что б меня трижды через за… ой, Эн, ты ничего не слышала! — спохватилась Крейна под дружный хохот. — Это сколько же мне потребуется жизней, чтобы все это хотя бы пролистать?!!

— Ну, поскольку жить ты будешь долго и счастливо, то можешь этим не заморачиваться, — ухмыльнулся я.

— Обещаешь?!! — поймала меня на слове женщина, прищурив один глаз. — Только попробуй не выполнить! — пригрозила Крейна мне изящным пальчиком.

— Будь спок! — изобразил я крайнюю степень уверенности, а затем хлопнул в ладоши и потер их друг о друга. — Ну что, теперь каждый сам по себе! — сказал я и направился к большому столу в центре зала, на котором меня ждала коллекция Кузи. — Кому надоест здесь бродить — можете выбираться наружу и копошиться в лагере или погулять по окрестностям, — улыбнулся я Миле с Энис.

Как я и ожидал, первыми на выход потянулись подростки, а затем вышли «подышать свежим воздухом» Света с Эртаной. Книги книгами, но Света с Эртаной все-таки в первую очередь были магами, а в этом месте для мага настоящий рай. Вот так и остались в этой башне мы втроем — «книжные черви» Киррэт с Крейной продолжали копаться на полках с тысячами томов, забыв обо всем на свете, да я пялился в свои цацки.

Так потянулись день за днем: Киррэт, Крейна и я с утра до вечера пропадали в башне; Эртана, Света и Энис занимались магией снаружи, а Миля с Грино возились в лагере по хозяйству. Грино чисто по-пацански много что давал Миле, так как у малого в жизни было очень мало общения с другими мальчишками, а Грино к тому же еще и старше на три года. Поэтому ребята не скучали и не тяготились хозяйственными делами, тем более, что готовить еду им не приходилось — каждый день утром и вечером нам из деревни привозили свежую готовку. А когда к ним присоединились вернувшиеся Краст и Фурлет, то образовался мужской кружок, в котором два ветерана-наемника делились с мальчишками своим богатым жизненным и боевым опытом.

Приблизительно раз в две недели мы все закрывали башню и уходили всем скопом в поселок, чтобы развеяться. Каждый раз в поселке мы встречали наших собак — ума не приложу, как они чувствовали, когда мы придем их проведать! Местные берки рассказывали, что не видели собак несколько дней и вдруг бац — вся троица уже здесь, а через пару часов и мы всей толпой подходим к деревне.

Где-то через пару месяцев нашего пребывания в горах я вдруг заметил какие-то перемены в поведении и состоянии Серы. Пробежавшись глазами артефактора по телу собаки, я воскликнул:

— Оба-на! Через пару месяцев у нашей девочки будет четыре щенка. Интересно, Сера, кто же тебя наградил потомством? Енот с Грутом постарались или же ты нашла себе парня на стороне?

В каждой деревне у поселенцев было по несколько собак, и среди них встречались видные кобели, так что нам оставалось только гадать об отце предстоящего пополнения.

— Вот появятся щенки — тогда и будем проводить расследование, сравнивая их по внешнему виду с кобелями, — рассмеялась Света, почесывая пузо Сере, а та смотрела на нас как на глупых детей, словно говоря взглядом: «Делать вам больше нечего, кроме как со свечкой за мной бегать!»

Ближе к середине лета мы со Светой засобирались в северные горы. Желающих составить нам компанию не нашлось, на что мы только беззлобно фыркнули:

— Подумаешь! Не очень-то и хотелось — нам одним веселее будет!