Мистер и Миссис

ГЛАВА 7 Филипп

Я запускаю руку под одеяло, а затем под её больничный халатик, и накрываю своей ладонью её животик, в котором уже пинается малыш. Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, пытаясь убедить себя, что всё в порядке.

Когда я был в тридцати минутах езды от места, откуда Молли связывалась с Синди, мне позвонили и сообщили, что она в больнице. Из того, что я услышал по телефону, до того, как линия оборвалась, я понял, что случилось что-то серьезное. Но я пытался не думать об этом, отказывался верить, что с ней что-то произошло, когда я, наконец-то, нашёл её после всех этих месяцев поисков.

Она собиралась вернуться в город. Возможно, и не к нам домой, а к Сидни, и она прекрасно осознавала, что не ступит и шагу в Нью-Йорке без моего ведома, ведь я сразу узнаю об этом. Я помчался бы к ней в ту же секунду.

Дальше — все как в тумане. Когда я влетел в больницу, требуя, чтобы меня пустили к ней, они пытались удержать ее подальше от меня. Им повезло, что она находилась в больнице, иначе я бы к черту сжег здесь всё дотла, чтобы доказать серьезность своих намерений.

Потребовалось не много времени, чтобы они поняли, в чём дело, и поменяли свое отношение. Я не люблю воздействовать на людей властью и деньгами, но в этом случае я просто не мог не воспользоваться этим. Не было ни одной гребаной вещи, которую я бы не сделал, чтобы добраться до нее.

Потом, когда они сказали мне, что с ней все будет в порядке, я почувствовал, будто камень с души свалился. Я вытерпел достаточно и потратил все силы, так что мне нужен перерыв. Затем он снова бросил бомбу: «И, что касается ребёнка», - сказал врач. Назойливый шум в моих ушах был настолько громким, что я уже не слышал, о чём он говорил дальше. Я должен был попросить повторить его это снова.

Если бы я не сидел, то уверен, что свалился бы на пол. Ребёнок. Это слово продолжает вертеться в моём сознании. Если что-то случится с нашим ребёнком, это уничтожит Молли. Это то, в чём я могу быть точно уверенным.

Я потираю выпуклость, чувствуя её ровное дыхание.

Я до сих пор помню тот день, когда Молли сказала мне, что ей нужна семья. Сначала я просто хотел её. Но мысль о том, что она будет беременна моим ребенком, заставила слова сорваться с моего языка. Я ответил, что тоже хочу ребёнка. Изначально я хотел привязать её к себе любыми способами. Если бы у нас был малыш, я бы всегда присутствовал в её жизни. Я был бы привязан к ней навсегда. Чем больше она говорила об этом, представляла или мечтала, тем сильнее мне хотелось этого. Больше, чем что-либо. Это стало ещё одним способом пробуждения меня к жизни.

Я должен был быть с ней. Каждый вечер ложиться в постель, обнимая её маленький круглый животик и чувствовать, как он растёт каждый день. Мы оба этого хотели, и то, что она сделала, не имеет никакого смысла. Я не знаю, почему она сбежала, и вот, встретившись с ней теперь, всё равно не могу этого узнать. Она ничего не помнит.

Это слишком больно. Она смотрела на меня с такой большой любовью, когда проснулась. Как будто я снова был её миром. Такое беспредельное доверие читалось в её взгляде, пока она ждала, когда я отвечу на её вопросы. Но у меня не было ответов. Я не знал, где она жила, с кем, или даже как сводила концы с концами.

Поднимаясь со стула, я вытаскиваю руку из-под одеяла, затем наклоняюсь и целую её живот.

- Не переживай, сыночек. Я не позволю твоей маме никуда убежать, - шепчу ему. Даже не знаю, это обещание или предупреждение для Молли.

- Я никуда её больше не отпущу. Она вернётся в мой дом и в мою кровать, хочет она того или нет. Ей крупно повезёт, если я не привяжу её к себе. Мне должно быть стыдно за эти мысли, но я не чувствую никакой вины. Ни капельки. Она сломала меня, и весь тот контроль, все усилия, которые я прикладывал, чтобы не задушить ее, уничтожены. Всё разбито на миллион осколков, и нет никакого способа вернуть это обратно.

Затем я беру её за подбородок и поворачиваю голову в свою сторону. Она даже не шевельнулась. Её полные губы немного приоткрыты, и я не могу остановить себя от небольшого поцелуя. Её рот приоткрывается ещё шире, и я запускаю свой язык внутрь, тем самым немного ослабляя напряжение в моем теле.

Когда я отстраняюсь, то слышу, как она бормочет: «Люблю тебя», таким же голосом, который она использовала, когда я приходил после рабочего дня домой и занимался с ней любовью до потери пульса. Это заставляет мое сердце сжиматься от желания. Я хочу заставить её сказать это снова. Снова и снова, потому что я так соскучился по этому.

Я неохотно поднимаюсь с кровати и выхожу из палаты, чтобы сделать звонок, которого я до чёртиков боялся. Это реальность, с которой мне придётся столкнуться, тем более, что Молли ничего не помнит.

Я насчитываю тридцать пропущенных звонков на своём телефоне и уже собираюсь набрать следователя, Карла, но замираю, когда услышу, как кто-то прочищает горло. Я оборачиваюсь и вижу его, прислонившегося к стене в коридоре. Он выпрямляется, но я поднимаю руку, чтобы увести его отсюда. Я хочу быть подальше от палаты Молли. Не хочу, чтобы она услышала разговор.

- Чего тебе?

- То, что я раздобыл - это просто находка. В сумочке твоей жены не было ничего из того, что могло бы подсказать, где она остановилась. Только связка ключей от непонятно чего.

Я просто смотрю на него, ожидая, пока он дойдет до главной части.

- Когда ты добрался до места происшествия, возле неё крутился какой-то человек.

Рык вырывается из моей груди, и я чувствую, что уже делаю шаг в сторону Карла, словно он был тем человеком, о котором идёт речь. Он поднимает руку, пытаясь меня успокоить. Карл – здоровый мужик, бывший морской пехотинец, но не больше меня. Мужчины нередко уступают моим параметрам.

- Это был пожилой мужчина, - отвечает он. Словно, блядь, я знаю, сколько ему может быть лет. – Старый, женатый человек. Успокойся. Ты не о том думаешь

Я чувствую, что небольшое напряжение покидает моё тело, и я глубоко вздыхаю, наклонив голову и опустив взгляд в пол, пытаясь успокоиться. Не помогает.

- Нет никакого другого мужчины. В действительности, там был только ты.

Это заставляет меня резко поднять голову.

- Старик кое-что рассказал. Казалось, он знал - кто ты и кто она. Еще он сказал, что ему было интересно, когда ты придёшь за ней.

Чёрт. И, что это может значить.

- Ну, он показал, где она жила. Небольшая студия над типографией. Негде развернуться, если честно. Ты даже не представляешь, какая там высокая арендная плата. Скорее всего, она платила теми деньгами, которые сняла с карточки. Если только она не продавала свои работы или что-то еще, хотя не думаю. Квартира полностью заставлена картинами. Из других вещей были только парочка детских книг, немного одежды и кровать. Даже холодильник был почти пустым.

Его слова не объясняют ту путаницу и не дают никаких ответов.

- Почему ты говоришь, что я там был? – спрашиваю. Это даёт мне искру надежды на то, что, возможно, будет не так сложно, как я думал, вернуть свою жену, собрать по кусочкам события последних месяцев.

- Потому что ты был на всех её картинах. Похоже, она не переставала тебя рисовать.

Я опираюсь рукой о стену, чтобы не упасть. Она рисовала меня? Молли не рисовала с тех пор, как переехала в квартиру после того, как мы поженились. Я очень скучал по этому.

Я помню, как заехал за ней, чтобы прогуляться, но всё закончилось сеансом обжиманий машине, как будто мы были школьниками. Я обнаружил несколько пятен краски на её теле. Не знаю, почему, но каждый раз, когда я находил такие пятна, меня это чертовски заводило. И я любил их искать.

Затем она ушла, сообщив, что будет ждать, пока мы не переберёмся на новое место и не создадим студию мечты. Этого так и не произошло. Чёрт.

- Перевезите их все в Нью-Йорк. Я хочу, чтобы вы расставили их в квартире, словно всё так и было. Все. Заберите все.

Он просто таращится на меня.

- Она ничего не помнит. Всё, что она знает, это то, что мы устроили небольшое путешествие на пару дней. Она упала и ударилась головой. Теперь мы отправляемся домой, где она провела эти чёртовы четыре месяца. – Кричу я последнюю часть. Как будто если я скажу это достаточно резко и громко, это окажется правдой. Будто она никуда и не уходила.

- Хорошо, сэр.

- Разберись со всем этим. Делай то, что должен. Заплати, сколько нужно. Мне пофиг.

Он напряжённо кивает. – Всё будет сделано.

- Ты нашёл доктора, у которого она стояла на учёте?

Карл тянется в свой передний карман костюма и достаёт несколько сложенных бумаг. Я забираю их и засовываю в свой задний карман брюк. Я первым делом найду ей доктора в городе. Запишу её туда. Потяну за нужные ниточки, чтобы было похоже, будто у этого доктора она все это время наблюдалась. Это подло и низко, но опять-таки, мне пофиг. Я сдерживал себя слишком долго, и это не сработало. Теперь я собираюсь взять то, что принадлежит мне.

- Что-нибудь ещё, сэр? - спрашивает он.

Мне не нужно оправдывать себя, но всё же я это делаю. – Если бы твоя жена решила уйти от тебя, как бы ты поступил, чтобы удержать её?

Улыбка озаряет его лицо, когда он понимает, о чём я. – Было бы чертовски забавно с ее стороны думать, что она может уйти.

- Точно. Увидимся в городе.

Карл разворачивается и уходит, и я знаю, что всё улажено. Самой сложной частью всего этого будет Синди, но я заставлю её понять меня.

Я должен заставить Молли влюбиться в меня, чтобы, когда она, наконец, вспомнит, почему ушла от меня, то не смогла бы снова убежать. Я должен сопротивляться гневу, который накрывает меня, потому что я всё ещё чувствую, что она снова захочет оставить меня.

Я возвращаюсь в комнату и сажусь на стул, чтобы посмотреть на неё. Я просовываю руку под одеяло и её халатик и кладу руку на живот, желая снова почувствовать ребёнка.

Мы пытались зачать ребёнка с самого начала. Я больше чем пытался. Каждый раз, когда я кончал в неё, разные мысли начинали лезть в голову. Каждую ночь я ложился в нашу постель, и они не давали мне покоя. Я знал, что полностью принадлежу ей. С того первого момента, как я увидел её, моей единственной целью было овладеть ею, и меня бы никто не сумел остановить. Мы с её отцом только начинали развивать общее дело, и она свела меня с ума. Дала мне повод постоянно быть поблизости. Заработать свое место в ее жизни, насколько это было возможно. И я сделал это.

Брак не утолил эту потребность. Ребёнок свяжет нас вместе навсегда, и я очень этого хочу. Она - тот прекрасный, милый ангел, который зажигает мою жизнь. Я не понимал, какой темной до этого была моя жизнь, и я боялся, что кто-то отнимет её у меня. Попытается отдалить нас друг от друга.

Знала ли она, когда убежала, что беременна? Было ли это одной из причин бегства? Она скрыла бы это от меня? Я пытаюсь не думать об этом. Нет, она собиралась вернуться, когда позвонила Сидни. И её возвращение не осталось бы для меня незамеченным.

Я так же знал, что она бы так не поступила. Не моя Молли. Она так хотела семью. Ей не доставало этой семьи, и она желала создать что-то большее, и я планировал подарить ей это. Я тоже захотел этого, как только она дала мне понять, как бы это было. Я хотел семью с ней, ни с кем другим.

Этот план должен сработать. Другого выхода нет.