Мистер Солнечный Свет. Вторая часть

Глава 5 Приди ко мне

В аптеке Хонпа уже ждала Эщин, которая заглянула туда, чтобы переодеться. Женщина сказала, что лидер «Армии справедливости» хочет встретиться с ней и он ждет ее у гончарной мастерской. Наконец девушка догадалась, кто был самым главным. Все это время он тщательно скрывал свою личность, и то, что он решил ей открыться, свидетельствовало о большом доверии.

В этот день над городом и окрестностями распростерлось невероятно голубое утреннее небо. Шел снег. Эщин, одетая в мужской костюм, вошла в гончарную мастерскую и увидела Ынсана, стоящего к ней спиной. Он был невероятно серьезен, когда подошел к ней. В его руках была винтовка, а не глиняная чашка, как обычно бывало.

– Это вы хотели встретиться?

– Госпожа Эщин, нам нужна ваша помощь. – Взгляд Ынсана при этих словах оставался спокойным, казалось даже, в этот момент он не выражал никаких эмоций.

– Вы никогда не спрашивали, почему я покупала у вас бракованную посуду. Когда учитель отправил меня к вам, я удивилась, что мы на одной стороне, но, оказывается, вы наш лидер?

– Вы удивлены, что лидер не кто-то из высших кругов?

От этого вопроса Эщин на секунду растерялась. Она хотела было ответить, как вдруг в деревянный столб рядом с ними вонзилась стрела. Вокруг наконечника болтался кусочек черной ткани. Ынсан выдернул стрелу, которую пустила Хонпа в знак предупреждения.

– Я отправил кое-кого в гостевой дом, но, думаю, он провалил свою миссию.

Эщин вспомнила прошлый вечер. Пуля предназначалась Юджину. Ее охватила тревога, когда она поняла, что это ее товарищи пытались его убить.

– Скоро у нас будет гость. Он уже пересекает реку. Кто бы это ни был, вы должны убить его, – сказал Ынсан.

– Человек, который пересекает реку, – американец?

– Я уверен, что у него благие намерения, но именно из-за них Чосону грозит беда. Независимо от того, кто пересечет этот мост, даже если это тот мужчина, с которым вы были в лодке, вы должны его убить.

Ынсану вдруг вспомнилось детское, невинное личико Юджина-мальчишки.

– Почему это должна сделать именно я? Почему вы не попросили об этом Сынгу? – спросила Эщин, пристально глядя на Ынсана.

– Сынгу часто позволяет эмоциям взять над ним верх. Он недостаточно хладнокровный. А стрелок не имеет права на ошибку и не должен ставить чувства выше цели. Если американец уйдет отсюда живым, никто не должен знать, что он был на базе лидера «Армии справедливости». Если так случится, уверен, вы сохраните все в тайне, поэтому и доверил это дело именно вам.

Ынсан протянул ей оружие. Ни секунды не колеблясь, Эщин взяла винтовку. Ее взгляд был как никогда тверд.

– Если он идет сюда, то только для того, чтобы предложить защиту, но никак не навредить. Я верю в это. Насколько мне известно, долг и справедливость для него всегда стоят на первом месте и он следует по правильному пути, поэтому сейчас я буду верна себе.

Возможно, это глупо – верить, что можно идти лишь правильным путем, но в этом был весь Юджин.

Эщин спряталась неподалеку от моста, который вел к гончарной мастерской. Она подняла винтовку и стала разглядывать реку в прицел. В ту ночь, когда они впервые встретились с Юджином, она тоже смотрела на него в прицел. Держа оружие в руках, она верила, что защищает Чосон. Эщин вспомнила, как впервые пожала ему руку на этом самом мосту. Сейчас ей казалось, что все происходящее тогда и сейчас – судьба. Юджин шагнул на мост и оказался у нее на прицеле.

Ынсан стоял с другой стороны моста и смотрел на визитера.

– Где человек, которого я к тебе послал? – спросил он.

– Сейчас все, что вас интересует, это его благополучие?

– Ты убил его?

– А как бы вы поступили с тем, кто пришел убить вас?

– Ты должен кое-что понять, – сказал Ынсан, стараясь не думать о маленьком мальчике, который дрожал от страха много лет назад. – Чосон разрывают на куски. Америка только притворяется, что действует честно и справедливо, а на самом деле она подстрекает Японию. Как видишь, я не вооружен, но тем не менее ты под прицелом. Предоставляю тебе выбор: либо ты умираешь прямо здесь и сейчас, либо покидаешь Чосон навсегда и живешь дальше. Пойми меня, если даже чосонцы отрекаются от своей страны, как я могу доверять американцу?

– Меня не волнует суверенитет Чосона и я не преследую великую цель. – Юджин держал в руках оружие и смотрел на Ынсана. Конечно, ему было грустно, что Ынсан не видит в нем союзника и все может закончиться прямо сейчас. Снежинки падали ему на лицо и сразу таяли. – Все это время я хотел двух вещей: чтобы вы прожили долгую жизнь и чтобы Эщин была жива и здорова.

Эти слова поразили обоих – Ынсана, который стоял напротив американца, и Эщин, которая в него целилась.

Вдруг позади Юджина послышались тяжелые шаги. Прихрамывающий Сындже нес на спине окровавленного человека – Енджу. Когда они приблизились к Юджину и Ынсану, мужчина сбросил раненого на землю. Лидер «Армии справедливости» с удивлением посмотрел на обоих, он узнал Кима Енджу.

– Этот человек схватил его и передал нам, – сказал Сындже и указал на Юджина.

Юджин поймал Енджу в ту же ночь, когда догадался о его местонахождении. Хисон рассказал ему, как найти храм. Кроме того, ему помогли люди Донмэ, так как он обещал спасти их лидера.

Решимость Ынсана дала трещину.

– Почему ты отдаешь его нам?

– Предоставляю вам разобраться с ним, раз вы все чосонцы. Американцы называют меня чосонцем, а чосонцы – американцем. Теперь я не уверен, чью сторону приму, так что это ваш последний шанс.

Юджин бросил свою винтовку Ынсану со словами:

– Я не собираюсь снова убегать из этой страны, поэтому стреляйте. Я так и не смог достойно отплатить вам за мое спасение, поэтому готов сделать это сейчас.

Сындже, стоящий позади Юджина, достал пистолет и приставил дуло к его виску. Винтовка в руках Ынсана и еще одна у Эщин. Он знал, что девушка целится в него на другом берегу, хоть и не видел ее.

– Три дула, и сейчас все они направлены на меня.

Ынсана терзали сомнения. Как и сказала Эщин, он шел по правильному пути. Нетерпеливого Сындже начало раздражать, что Ынсан просто стоит и не стреляет.

– Вы не можете его отпустить. Мы уже и так многое потеряли и нам не нужны новые потери. Простите, но кто-то должен это сделать.

Все помнили предательство Енджу, из-за которого они потеряли Санвана и Хиджин. Сындже было жаль американца, но с ним надо было покончить. Щелчок, и он снял пистолет с предохранителя. Дуло упиралось в висок Юджина, который стоял не шелохнувшись. Ынсан схватил Сындже за руку, когда тот уже собирался спустить курок.

– Уходи, – тихо сказал Ынсан. – Уходи! – повторил он резким голосом.

Юджина потряс поступок старика. Он много раз приходил в мастерскую и разговаривал с ним, но для него Ынсан так и остался незнакомцем.

– Живите долго. Не думаю, что мы когда-либо встретимся снова, – сказав это, Юджин обернулся.

Ынсан смотрел ему вслед, его седые волосы развевались на ветру.

Глаза Эщин наполнились слезами, она все еще целилась в Юджина. Девушка так и не нажала на курок, и не потому, что Юджин ей дорог, а потому что знала: она встала на путь борьбы, чтобы защищать Чосон, а не губить невинные жизни. Американец исчез из поля зрения, и она опустила винтовку. Эщин вынуждена была целиться в Юджина, несмотря на то что ее чувства к нему были очень сильны.

Не менее сильной была и ее решимость спасти свою страну.

После того как Юджин ушел, Эщин увидела вдалеке восходящее солнце. Снег прекратился.

Она спустилась к дому гончара и стала ждать.

– Мой приказ больше не актуален, – сказал подошедший Ынсан. На нем не было лица.

У Эщин появились вопросы к лидеру и касались они Енджу и Сындже. Она вспомнила их по фотографии, на которой они сидели рядом с ее отцом.

– Я долго думала, где видела тех двоих. Судя по тому, как он нес его сюда, когда-то они были близки. Тот человек, который ранен, это он убил американского миссионера? Он убил и моих родителей, да? – Голос Эщин был наполнен гневом.

День занимался ясный, но на душе Ынсана стало темно.

– Вижу, что Сынгу не очень хороший учитель. Разве он не учил вас не задавать вопросов?

– «Не задавай вопросов. Не оглядывайся на проваленные миссии. Извлекай из поражений уроки. Беги, если тебя ловят, а если схватили – умри. Умри, и о тебе все забудут». Поэтому я до сих пор не знаю правды о своих родителях и о том, как они погибли.

– А если бы знали? И что дальше?

– Я подумаю и решу, что дальше… – Эщин повысила голос, ее боль и гнев готовы были вырваться наружу.

– Все верно, это тот человек. Тот, кто забрал жизни ваших родителей. Теперь, когда вы знаете, я должен позволить вам свести с ним счеты? Если я так поступлю, то вы просто убьете его собственными руками?

– Вы обязаны были рассказать мне о нем при первой же возможности.

Эщин нашла в себе силы сдержать гнев, она запрятала его в глубинах сердца. В строгом взгляде Ынсана сквозила холодность.

Гончар всегда видел в ней девушку из знатного рода, к которой всегда обращались «госпожа». Сынгу, рассказывая о ее успехах, постоянно повторял это слово. У Эщин была невероятная сила духа. Однако она оказалась намного сильнее, чем он думал.

– Один американец умер от руки этого человека, второй подверг свою жизнь опасности. Девушка, которая потеряла своих родителей, должна сдаться, хотя ее враг находится сейчас всего в нескольких метрах от нее. Я хочу верить, что решение, которое вы приняли, справедливее моей ненависти. – Эщин с горечью произнесла эти слова.

От рук Енджу погиб Джозеф, которого Юджин любил как отца и поэтому рисковал жизнью, чтобы найти убийцу. Эщин положила винтовку на пол и не оглядываясь вышла из гончарной.

Люди подходили и смотрели на новое постановление императора, висящее на стене.

В нем говорилось о том, что человек, подделавший императорскую печать, был не американцем, а состоятельным японцем. И он приговорен к смерти. Незаслуженно обвиненный американский миссионер будет немедленно оправдан. В знак благодарности за помощь Чосону его похоронят на кладбище для иностранцев со всеми почестями. Донмэ, обвиненного в убийстве миссионера, освободили. Убийцей был объявлен Енджу.

Незадолго до этого Ынсан встретился с Чонмуном, попросил снять все обвинения с Джозефа и наказать Енджу за содеянное. Единственное, что могло бы утешить Юджина после смерти миссионера, – восстановление чести Джозефа.

Чонмун решил наказать Енджу, который даже под страхом смерти не хотел признаваться в содеянном. Он был приговорен к смертной казни, исполнить приговор поручили его бывшему товарищу Сынджу, которого он в свое время предал. Ему пришлось заплатить за грехи, которые он совершил при жизни.

Прочитав постановление, американские солдаты пошли дальше по улице во главе с Юджином, который испытывал одновременно радость и грусть. Он чувствовал себя так же одиноко, как когда только приехал в Чосон.

Внимание Юджина привлекла рикша, ехавшая на большой скорости по противоположной стороне улицы. Он заметил, как ухмыляется Ванык, сидя в рикше и наблюдая за людьми. Все шло согласно его плану. С этой же наглой улыбкой он проехал мимо Юджина.

Подлый человек, ослепленным деньгами и властью. Кроме того, он был человеком, по чьему приказу были убиты родители Эщин.

«Я не убивал Санвана. Я лишь рассказал, где они скрывались. Их убил Ли Ванык. Он сказал, что не причинит вреда, а я был молод и глуп настолько, что поверил ему. Если бы я не рассказал, где скрывается Санван, он убил бы моих жену и ребенка».

Поймав Енджу, Юджин спросил, почему на самом деле он следил за домом Сахона. Тот ответил, что все это время хотел рассказать правду. Он не убивал родителей Эщин, но предал их, и в конце концов Ванык с ними разделался. Кроме того, он же убил и Джозефа с помощью других. И всякий раз уходил от ответственности.

Ванык наслаждался всем этим. Юджин повернул к зданию посольства, наблюдая как удаляется рикша.

Ильсик вернулся из Хамгёндо и сразу же поспешил навестить Юджина. Он отдал послу вещи, которые остались после Джозефа, и поспешил удалиться. В маленькой коробочке лежали лекарства, присланные ему из Шанхая. Увидев адрес на ней, Юджин сложил кусочки пазла и понял, что Джозеф был знаком с Сонён и «Армией справедливости».

Он вышел во двор и развел огонь в небольшой жаровне. Достал фотографию, которую забрал у Енджу, и перечитал подпись на обороте: «В день, когда распустились цветы. Сонён, Ко Санван, Ким Енджу, Чон Сындже. Весна 1874, Токио».

Енджу попросил Юджина уничтожить фотографию, рассказав о том, что настоящим убийцей был Ванык.

«Все это время я врал Ли Ваныку и скрывал их настоящие имена. Избавься от нее. Это моя последняя просьба».

Ванык никогда не должен узнать их имена.

Эщин бы это расстроило, но Юджину ничего не оставалось, как сжечь фотографию и коробочку Джозефа с адресом. Ему вдруг вспомнились слова Эщин о том, что у людей в сопротивлении нет ни личности, ни имени. Пламя поглотило предметы, быстро обратив их в пепел.

Поздно вечером Эщин пришла в аптеку, стараясь не попадаться никому на глаза. Она подошла к шкафчику с травами и открыла его. Письма не было, но девушка этого ожидала. После всего случившегося она понимала, что Юджин вряд ли захочет ей написать. Хозяйка аптеки позвала Эщин и сказала, что ей нельзя надолго здесь задерживаться. Девушка еще раз взглянула на пустой ящичек и ответила, что скоро уйдет.

– Каких новостей ты ожидаешь?

Долетевший до нее голос она узнала бы из тысячи. Эщин обернулась и увидела Юджина.

– Ты была готова застрелить меня. Возможно, ты ждала, что это сделает кто-то другой. Я так сильно ненавидел тебя в тот момент.

От слов Юджина на глазах Эщин навернулись слезы, но вдруг он спросил:

– У тебя все в порядке?

– Ты сейчас обо мне беспокоишься?

Эщин не ожидала проявления доброты со стороны Юджина после всего, что случилось, но каждый раз он оказывался добрее и справедливее, чем она ожидала.

– Я уже к такому привык. Что в Чосоне, что в Америке ко мне относились одинаково. Люди всегда говорят, что я чужак для обеих стран.

Такой была его жизнь. Он всегда один, и в трудный момент, кроме Джозефа, ему не на кого было опереться. Изо дня в день ему приходилось бороться, чтобы выжить. Однако с недавнего времени в его жизни появился еще один важный человек, но, если подумать, их история вряд ли могла закончиться хорошо. От этой мысли Юджину стало больно, и глаза его погрустнели. Эщин заметила перемену в его лице и сделала шаг навстречу.

– У тебя есть я. Подойди ко мне, – словно прочитав его мысли, сказала она.

– Должен ли я взять за руку ту, что пыталась меня убить?

– Я готова взять за руку человека, который знал об этом и все еще находится под прицелом.

Юджин вгляделся в глаза Эщин. Даже если бы она не протянула ему руку, если бы она отвернулась от него ради безопасности своей страны, Юджин бы понял. Но сейчас она стоит перед ним и протягивает ему свою руку.

Мужчина взял ее руку, а затем девушка крепко обняла его. В тишине ночи они стояли в объятиях друг друга, слушая, как бьются их сердца. По щеке Юджина пробежала слеза. Чувства, которые он так долго сдерживал, наконец вырвались наружу. Эщин была его единственным утешением в этом мире.

Ночное небо было затянуто облаками, на землю упали первые капли, и вскоре улицы мгновенно стали мокрыми от дождя.

В таверне сидели трое мужчин, которых ничто не связывало и которые были абсолютно чужими друг для друга. Они сидели рядом и осушали стакан за стаканом.

– Я никогда не знал, чем хочу в итоге заниматься, поэтому четыре года изучал медицину, год – право и даже посвятил год литературе, а потом перестал вообще чем-либо интересоваться. Так в чем же мое призвание? Я долго думал над этим и наконец осознал, что я просто разносторонний человек и очень хороший слушатель! – с восторгом воскликнул Хисон.

Однако Юджин и Донмэ его радости не разделяли.

– Но весь вечер говорите только вы, – возразил Юджин.

– И вы не один, кто обучался в Японии, – добавил Донмэ, но Хисона это нисколько не смутило.

– А еще я очень хороший оратор.

Донмэ с Юджином сидели и слушали Хисона, разглагольствовавшего о том, что он наконец понял, в чем его призвание и чем бы он хотел заниматься. Однако терпение было уже на исходе, им обоим хотелось поговорить о чем-нибудь другом. Меж тем молодой человек продолжал:

– А, совсем забыл вам сообщить, что я собираюсь издавать газету.

Донмэ усмехнулся словам Хисона:

– Лучшее, что вы можете печатать, – некрологи.

– Вы обанкротитесь. Вам даже заголовки не даются, – добавил Юджин.

Донмэ никогда не видел, какие заголовки пишет Хисон, но решил поддержать американца и кивнул.

– Не лучше ли вместо кричащих заголовков сосредоточиться на правде и фактах? Большинство газет издаются и на корейском, и на китайском, но я планирую писать только на корейском, – спокойно ответил Хисон.

Юджину стало не по себе, когда Хисон сказал слово «корейский», поэтому он решил сменить тему, а поэтому поинтересовался у Донмэ, не охотится ли он на кого-нибудь в последнее время. Донмэ понял намек и с загадочным видом ответил, что ищет мужчину, который постоянно кашляет. Только он это произнес, как Хисон нарочно закашлял, думая, что речь по-прежнему идет об Эщин, как и тогда, когда он захромал, чтобы отвести от нее подозрения. Юджин и Донмэ расхохотались.

Посидев еще какое-то время, они покинули заведение и побрели по залитой лунным светом улице. Они просто шли вместе, не друзья и не враги. Морально поддерживать друг друга или преследовать им не было нужды, поэтому каждый просто шел своей дорогой. Молчание затянулось, и Хисон начал восхищаться яркой луной в ночном небе. Донмэ с Юджином тоже подняли головы, но ничего не сказали. Луна была действительно ярче, чем в последние дни.

Вдруг подул ветер, и в воздухе начали кружить и падать на землю цветочные лепестки. Хисон протянул руку, и пара лепестков упала на его ладонь.

– Весна наступила, – пробормотал еще не до конца протрезвевший Хисон.

Весенняя ночь. Снежная пора миновала, и недавний дождь возвестил о смене времени года.

– Сегодня вокруг меня все, что мне нравится. Не могу сдержать восторга, когда смотрю на такие, по сути, бесполезные вещи. Весна, цветы и луна.

Весеннее настроение этой лунной ночи теперь передалось и Юджину с Донмэ, которые остановились и завороженно смотрели на цветущее дерево.

Все трое были настолько разными, но шли одним путем.

– А вы можете на лету разрубить лепесток пополам? – спросил Хисон у Донмэ.

– Могу разрубить пополам вас. Вы как предпочитаете, по вертикали или по горизонтали? – ни секунды не думая, ответил тот.

Хисон разочарованно покачал головой.

– Вы слишком жестоки. А сможете попасть в лепесток из пистолета? – не унимался молодой человек.

– До или после того, как Ку Донмэ разрубит вас пополам? – уточнил Юджин.

Хисон лишь улыбнулся.

– Какая красивая метафора… Каждый раз, находясь рядом с вами, я могу умереть. Сегодня причиной моей смерти стала бы красота.

Зима сдала свои позиции, и в мрачный Чосон пришла весна. Лед на реке таял под теплыми солнечными лучами. Во дворах и на холмах распускались цветы, даже на острове, где были похоронены родители Юджина. Теперь место их упокоения принадлежало ему.

Несколько дней назад Чонмун попросил Хину устроить ему встречу с Юджином. Именно помощник императора пытался убить посла руками «Армии справедливости». Несмотря на это, он все же решил поговорить с Юджином, так как знал, что у американца нет других вариантов, кроме как встать на сторону Чосона. После всего произошедшего Чонмун понял, что Юджин не желает смерти ни Ынсану, ни бойцам «Армии». Кроме того, теперь он был уверен, что американец не откажется помочь, если это будет необходимо.

Поскольку Ванык все-таки занял место министра иностранных дел и собирался нанести следующий удар, чтобы захватить власть, Чонмун еще раз предложил Юджину стать инструктором в Императорской военной академии. Незадолго до этого император лично посетил гостевой дом «Глори» и предложил Юджину эту должность, но тогда он отказался. Однако сейчас согласился, ведь если это продлит жизнь Ынсану и Эщин, то в конце концов оно того стоит. За это американец попросил подарить ему участок земли, где похоронены его родители.

Глядя на полевые цветы, озаренные лучами закатного солнца, Юджин думал о матери. Однажды она сказала ему, что в следующей жизни она хотела бы переродиться цветком, который будет цвести во дворе дома Юджина и напоминать о ней.

– Все это время ты цвела здесь. Стоит ли мне построить здесь дом? – пробормотал он, глядя на полевые цветы, которые качались на весеннем ветру. И снова сердце сжалось от тоски по матери.

«Использую весну как предлог, чтобы узнать, как ты поживаешь».

«Хочу спросить у тебя кое-что. Как именно выглядят цветы сливы? Я собираюсь использовать цветы как предлог, чтобы увидеться с тобой».

С наступлением весны расцвели и чувства Юджина и Эщин. Они все чаще обменивались письмами. В апреле зацвели сливовые деревья. Мужчина и девушка шли вдоль реки и любовались цветением, а маленькие белые лепестки, словно снег, падали им под ноги. Лицо Эщин светилось радостью.

– Цветок сливы изображен на гербе императорской династии. У сливового дерева длинная история, и оно упоминается во многих исторических документах. Но почему тебя вдруг заинтересовали эти цветы?

– Мне любопытно узнать, что такого особенного в этих цветах, что их даже упомянули в подписи к фотографии, которую я забрал у Енджу. Я показывал тебе ту фразу с обратной стороны: «В день, когда распустились цветы». – Сделав небольшую паузу, Юджин продолжил: – Прости, но мне пришлось ее сжечь. Думаю, лучше оставить их лица и имена в тайне.

– Не волнуйся, они навсегда останутся в моем сердце. Спасибо.

Юджин посмотрел на Эщин, которая слегка улыбнулась, показывая, что не осуждает его за этот поступок.

– Мы посмотрели на цветы, что теперь будем делать? Рукопожатие, объятия, тоска или продолжим любоваться цветами?

– Предлагаю отправиться на рыбалку, – ответил Юджин первое, что пришло в голову.

Изначально он планировал, что они с Эщин погуляют, любуясь цветами. Девушка была озадачена его ответом, но затем улыбнулась. Неважно, что они будут делать, главное, что они будут делать это вместе.

Они плыли в лодке и забрасывали удочки. Дул теплый весенний ветерок. Юджин осторожно взял руку Эщин в свою. Девушка нежно улыбнулась ему, словно это лучший подарок, который он мог ей преподнести. Им обоим хотелось, чтобы это мгновение не кончалось никогда. Их разговоры и задорный смех Эщин уносил ветер вдаль по реке.

Они были невероятно счастливы.

Чистая вода реки переливается,

словно все дно устлано нефритом.

Мы причалили нашу маленькую лодку

там, где цветет лотос.

Чтобы встретиться с тобой,

мне пришлось перелезть через стену.

Кто-то заметил меня,

и полдня мне было стыдно за себя.

Эщин прочла стихотворение Нан Сольхон[5] «Песня о сборе семян лотоса». Ей казалось, что сейчас она самый счастливый человек на земле.