МИСТИКА СС

Глава седьмая. Незримая битва за Ирминсул.

Попав в Тевтобургский лес — так называется покрытая чащей гряда Везерских гор, расположенная в земле Северный Рейн-Вестфалия, — можно увидеть красивейший пейзаж. Возвышаясь на несколько десятков метров над землей, эффектно вырисовываясь на фоне неба, перед нами предстают пять неровных песчаных колонн, испещренных укромными гротами и переходами. Живописные скалы, напоминающие картинку из детской книги сказок, лишь добавляют очарования здешним местам. Расположенные на территории, изобилующей древними священными постройками, они окутаны мистикой и легендами: согласно народным преданиям, эти камни были воздвигнуты за одну ночь, а затем оплавлены дьяволом.

21 июня, скоро пять часов утра по среднеевропейскому летнему времени. Над песчаными скалами местечка Экстернштайн, спрятавшимися в Тевтобургском лесу, повис туман. Достаточно прохладно. Вершины мегалитов возвышаются над долиной, которая после войны была запружена и в настоящее время превратилась в форменное озеро. Через несколько минут взойдет солнце, и самая короткая ночь в году закончится. За этим астрономическим явлением здесь наблюдали еще в древности. Но сейчас скалы Экстернштайна являются местом паломничества для неоязычников, молодых националистов, поборников «тайных наук». Экстернштайн лежит рядом с Детмольдом, городком, соседствующим с университетским центром Билефельд, где я в свою бытность завершал написание диссертации. По российским меркам и вовсе под боком. Этот памятник является крупнейшей святыней для солнцепоклонников, уступая пальму первенства лишь английскому Стоунхенджу. В период нацистской диктатуры ему уделялось самое пристальное внимание.

Накануне прихода к власти нацистов в научный мир стало проникать все больше и больше мечтателей, оккультистов и «ясновидцев». Исследование этого мегалитического комплекса в первую очередь связывают не столько с работами серьезных историков, сколько с деятельностью популяризатора в стиле «фёлькише»— Вильгельма Тойдта. В научном мире Тойдта и его последователей именовали не иначе как «пагубными фантастами». Этот исследователь родился в 1860 году в семье евангелического священника. Сначала Вильгельм решил пойти по стопам своего отца. Карьера молодого священника была очень стремительной. Он стал одной из виднейшей фигур в городе Шаумбург. В 1895 году, в возрасте 35 лет, он занимал пост руководителя Евангелического объединения внутренней миссии во Франкфурте-на-Майне. Со временем он начал менять свои взгляды на жизнь. Это привело к тому, что в 1908 году он покинул лоно церкви, вступив в «Союз познания природы», который еще иногда именовался «кеплеровским союзом». Это была очень странная организация. Ее руководство надеялось соединить религиозную этику и естественнонаучные воззрения, что должно было стать залогом складывания нового мировосприятия. Вместе с тем члены «Союза познания природы» намеревались всеми силами бороться против академической серьезности, царившей в немецких университетах. Тойдт оказался на переднем фланге этой борьбы. Он сращивал свои религиозные представления с генетикой, что сделало его очень популярным в кругах «фёлькише»-движения. В 1917 году он написал книгу, которая укрепила его положение в националистическом лагере. Новое произведение Вильгельма Тойдта называлось «Немецкая деловитость и мировая война». Автор книги, активный участник мировой войны на Западном фронте, буквально несколькими мазками рисовал политическую систему того времени. Международные договоры фактически уничтожают естественное право более сильного и умного. Германии же противостоит сонм враждебных народов, которые полны презрения и страха в отношении немецкого народа. Эти низкие качества остального человечества можно было бы преодолеть, если бы немецкий образ мышления был распространен по всему миру. Это привело бы к появлению новых (истинных) ценностей и культурному подъему многих стран. Немецкая империя, которая в момент написания книги все еще являлась супердержавой, виделась Тойдту идеалом политического уклада. Но вместе с тем в этой работе звучали и угрожающие ноты. Во-первых, Тойдт настаивал, чтобы Германия проводила более жесткую политику в отношении инородцев, проживавших на ее территории. Это касалось прежде всего евреев. Во-вторых, он отчетливо проводил антидемократическую линию. Это выражалось в его мысли о том, что отказ от трехклассовой системы выборов мог иметь для страны пагубные последствия.

После поражения в мировой войне и заключения позорного Версальского мира политические установки Тойдта стали еще более радикальными. После того как французские и бельгийские войска в 1920 году оккупировали рейнскую область Германии, Вильгельм Тойдт был вынужден сменить место жительства и переехать в небольшой вестфальский городок Детмольд. Почему выбор пал на это местечко, до сих пор непонятно. Может быть, чистой воды случайность. По крайней мере, можно смело утверждать, что в тот момент В. Тойдт не проявлял никакого интереса к скалам Экстернштайна. Скорее всего, Тойдта привлек политический климат в этих местах. В первые годы Веймарской республики в Детмольде базировалось множество националистических, парамилитаристскнх и «фёлькише»-организаций. Разочарованный и озлобленный, В. Тойдт принимает активное участие в деятельности почти всех этих союзов. В какой-то момент он даже становится руководителем местного отделения «Стального шлема», В 1925 году, сославшись на предельную занятость, он вынужден покинуть этот пост. В 1925 году он вновь возвращается к писательскому труду. На этот раз он решил сосредоточить свое внимание на так называемом «германоведческом» направлении. В рамках этой деятельности он начинает активно изучать древнюю историю Германии. Все это предопределяет его контакты с многочисленным националистическими союзами по всей Германии, деятельность которых приобретает все более и более выраженный расистский характер.

Исследования германских древностей заставляют обратиться бывшего священника к археологии. Он знакомится в работами Якоба Фризена. Среди прочитанных книг было и «Введение в историю первобытности на территории нижней Саксонии», написанное в 1931 году. Во время штудирования этого труда Тойдт впервые открыл для себя особенности первобытных религиозных культов, В 1928 году он создал «Объединение друзей германской праистории», радуясь быстрому приросту членов своей организации. В 1929 году в Йене он издал книгу «Священные германские идеи», которая являлась отражением его воззрений на прошлое Германии. Его выводы не были оригинальными — часть из них он позаимствовал у ряда «фёлькише»-исследователей. Тойдт решил сразу же приобрести общегерманское признание у общественности. Это ему удалось лишь в начале 30-х годов. В этом ему помогали его пророческий энтузиазм и личная харизма, сдобренные видимой таинственностью «Посвященного». Ему даже удалось наладить выпуск журнала «Германия», который превратился в рупор его идей.

Но идеи престарелого Тойдта не пользовались особой популярностью в научном мире. Один из современников как-то заметил: «Тойдт не являлся научным светилом Он строил свои идеи на вере и интуиции, которым отдавал большее предпочтение, нежели доказательствам и историческим свидетельствам. Едва ли можно сказать, что он располагал обширными знаниями в области истории. Он был плохо знаком с научной литературой... Для него были характерны непостоянство и капризность». Это мнение во многом разделяли и некоторые члены «Объединения друзей». В годы нацистской диктатуры местные чины НСДАП давали схожую характеристику: импульсивный, невыдержанный, не обладающий достаточными деловыми качествами и политическим чутьем. Видимо, только такое качество, как «отсутствие политического чутья», объясняло, почему В. Тойдт вступил в НСДАП лишь в 1935 году, хотя симпатизировал Гитлеру начиная с середины 20-х годов. Но вернемся обратно во времена Веймарской республики.

После того как Тойдт опубликовал свое учение о германских святынях, которые лежали на неких сакральных линиях, к нему пришла общегерманская известность. Именно в этот момент он становится членом «Германского союза», пангерманской организации, созданной в 1894 году в Берлине преподавателем Фридрихом Ланге. Цели этого союза не отличались особой оригинальностью: распространение немецкого образа мышления, восстановление германской самобытности, пропаганда немецкого образа жизни, немецкого поведения, формирование народного сообщества. В основе всей этой деятельности лежало специфическое немецкое мышление. Именно это отличало «Германский союз» от многочисленных антисемитских и националистических организаций. Его члены не выпускали антисемитских агиток, хотя в § 24 Устава «Германского союза» значилось, что любые отношения с евреями ведут к автоматическому исключению из организации. В союзе в основном числились офицеры, коммерсанты и служащие. Вильгельм Тойдт был среди них «белой вороной». Не исключено, что именно по инициативе руководства «Германского союза» Тойдт создал «Объединение друзей германской праистории», которое должно было стать дочерней организацией союза. На эту мысль наводит дата создания «Объединения» — 1928 год, то есть время, когда Тойдт проявлял рвение неофита, только что оказавшегося в «Германском союзе» Эту версию подтверждал тот факт, что почти все руководство «Объединения друзей» было членами «Германского союза». Так же участники этих групп обращались друг к другу совершенно одинаково — «брат» хотя и не использовали это обращение при переписке. Позже нацисты признали «Германский союз» старейшей «фелькише»-группировкой, что привело к фактическому слиянию. Кстати, если мы посмотрим на правление «Объединения друзей», то обнаружим там интересные фигуры Оказывается, там аж с 1930 года состоял Карл Мария Виллигут!

В конце 20-х годов начинает формироваться особый культ Экстернштайна, к созданию которого приложил руку В. Тойдт Следствием этого стал крупных конфликт, который разразился между сторонниками Тойдта и последователями академической науки. Культ стартовал с того, что Тойт начал едва ли не проводить собственные раскопки в окрестностях детмольдских скал. Этому авантюрному начинанию способствовала болезнь директора местного ведомства, которое занималось охраной исторических памятников. В итоге ни Тойдт, ни его теории не получили достойного отпора. Сама система охраны памятников, существовавшая уже более 100 лет в этой местности, была поставлена под вопрос. Не стоит забывать, что официальная наука не уделяла Экстернштайну достойного внимания. Как известно свято место пусто не бывает. Эту нишу тут же заполнили «пагубные фантасты».

Вильгельм Тойдт громогласно заявил на весь мир что открыл «немецкий Стоунхендж» После прочтения обильной литературы. казавшийся Экстернштайна, Тойдт вынес только один тезис — скалы в свое время были крупнейшим в Германии центром поклонения солнцу. Действительно в некоторых скалах имелись ниши, позволяющие говорить о том, что в древности там велись астрономические наблюдения. Но само сравнение Стоунхенджа и Экстернштайна свидетельствовало о том, что Тойдт собирался создать всеобъемлющую теорию, которая бы объясняла предназначение этих скал. Мысль о существовании близ Детмольда крупного языческого центра не была новой. Ее можно обнаружить еще в рукописи 1564 года, которая приписывается Герману Гамельманну. В ней автор говорил об Экстернштайне как о месте отправления языческого культа. В 1923 году эту мысль развил Отто фон Беннигсен, который предположил что именно в Экстернштайне располагалась главная языческая святыня саксов — идол Ирминсул в свое время разрушенный Карлом Великим.

Тойдт якобы обнаружил, что Экстернштайн лежит на пересечении «священных линий», найденных им на севере Германии. Он считал что эти линии, примерно совпадающие с линиями, открытыми другими исследователями, связывали Экстернштайн с остальными древними религиозными сооружениями, в том числе с каменным кругом в соседнем Бад-Майнберге Над молельней, как считал Тойдт, некогда располагались деревянные постройки, использовавшиеся для наблюдения за движением Солнца Луны и звезд. Он предположил, что Экстернштайн являлся центром отправления древнего арийского культа. Находки подтвердила его гипотезу, в соответствии с которой отсутствие крыши и разрушения в молельне-обсерватории — результат намеренного вандализма цистерцианских монахов. Он доказал, что 50-тонная плита у подножия скалы-колонны была прежде боковой стеной молельни. Монахи разрушили святилище, чтобы очистить его от языческой предыстории и сделать пригодным для проведения христианских богослужений.

В скалах Экстернштайна сама природа сотворила множество пещер и проходов, более поздние обитатели этих мест только расширяли их. И хотя назначение одних пещер не вызывает сомнений — это были молельни, для каких целей использовались другие — все еще загадка: есть здесь и ступени, ведущие в никуда, и непонятные платформы и ниши, и высеченная в скале гробница, и просверленные в скалах мелкие и крупные отверстия.

Наиболее примечательное место во всем Экстернштайне — небольшая молельня, которая высечена возле самой вершины одной из скалистых колонн. Попасть туда нелегко: добраться до нее можно лишь по выбитым в камне ступеням и шаткому пешеходному мостику. Крыши у молельни нет, а на ее восточной стороне находится куполообразная ниша с алтарем в форме колонны, не вписывающимся ни в один из привычных стилей церковной архитектуры. Непосредственно над алтарем расположено круглое окно шириной 50 см. Европейские исследователи древностей в XIX веке заметили, что оно направлено одновременно на точку летнего восхода Солнца и самую северную точку восхода Луны — две важные астрономические координаты, отмечаемые во многих каменных кругах и аналогичных сооружениях доисторической эпохи. По-видимому, молельня была построена так высоко над землей для того, чтобы удобно было наблюдать восход Солнца и Луны. Более того, исследователи установлен, что Экстернштайн лежит приблизительно на той же широте, что и Стоунхендж, факт, который доказывал важность этого астрономического ориентира как для древних европейских астрономов, так и для жрецов.

Во время расцвета германского романтизма об Экстернштайне писали как о проявлении народных верований, характерных для дохристианской эпохи. Этому мнению противостояла другая точка зрения, которая предполагала, что Экстернштайн был тесно связан с христианской традицией. В «магический» центр Германии он превратился гораздо позже, в эпоху крестовых походов, став своего рода отражением Иерусалима, перенесенного на берега Рейна. Националистическая трактовка истории, присущая крупному немецкому историку Густаву Коссинне, опиралась на первую трактовку мегалитов. «Фёлькише»-исследователи, поклоняясь этим скалам, создали определенный древнегерманский культ, который после Первой мировой войны приобрел невероятные размеры. Он базировался на самых различных мотивах: романтизме, национализме, расовых идеях, немецком идеализме.

Как уже говорилось выше, по одной версии, здесь располагался основной центр культовых церемоний каменного века; по другой — начало его использования в религиозных целях относится к XII веку, а сам Экстернштайн — просто имитация святых мест Иерусалима, память о котором хранилась со времен возвращения крестоносцев. Когда примерно в 722 году на смену язычеству в Германии пришло христианство, места культовых отправлений были унаследованы новой религией. В средневековые времена Экстернштайн служил убежищем христианским отшельникам.

Для германских языческих племен Северной Европы мир не делился на землю, «рай» и «ад». По их представлениям, это была сложная цепь взаимосвязанных миров, которые, согласно «Эдде», возникли, когда Муспелльхейм, Огня на Юге, столкнулась с Вселенной Нильфхейм в Великой пустоте Гиннунгапап. От этого союза родились великан Имир и корова Аудумла. Слизывая лед, Аудумла создала человека, Бури. От Бури возникли Борр и жена его, Бестла, породившие Водена-Одина, Вилли и Ве. Дети Борра убили Имира и из тела его создали Девять Миров и Мировое Древо, поддерживающее Вселенную, за пределами коей находится Утгард, «то, что вне пространства»: Мировое Древо, растущее из Истоков Мира, на котором покоятся сочетающиеся Миры, у различных народов имело разные названия: Иггдрасиль — у скандинавов, Эйрменсулл — у англичан, Ирминсул — у германцев.

Вторгшись в 772 году в Саксонию, Карл Великий разрушил крепость Эресбург и низверг языческую святыню, находившуюся в Экстернштайне, Ирминсул. «Победа моя была бы неполная, если бы мне не удалось уничтожить этого идола!» — сказал Карл Великий во время разрушения языческой святыни. Некоторые называют саксонский Ирминсул universalis columna, quasi sustinens omnia — мировой столб, как бы поддерживающий все. Скандинавские лапландцы заимствовали это понятие от древних германцев: Полярную звезду они называли «Столпом Неба» или «Мировым Столпом». Ирминсул сравнивали даже с колоннами Юпитера. Подобные идеи сохранились до сих пор в фольклоре Юго-Восточной Европы — например, Coloana Ceriului у румын.

Примерно в 1120 году цистерцианскими монахами из монастыря в Падерборне был высечен барельеф «Снятие с Креста». Выбитые в камне гроты служили молельнями. Примечательной деталью барельефа является земной столп, поддерживающий, по языческим верованиям, Вселенную. Чтобы показать превосходство христианства над язычеством, он на изображении символически согнут в дугу, как бы служа опорой для ног Никодима. Последний, согласно библейскому сюжету, участвовал в снятии с Креста тела Иисуса. Примечательно и то, что ноги Никодима намеренно отбиты — местные жители объясняли, что это «увечье» было нанесено изображению язычниками, мстившими христианам за надругательство над их святыней Ирминсулом.

Впрочем, поначалу Тойдт ничего не говорил об Ирминсуле. Эту мысль он высказал уже в 1929 году во время беседы с Густавом Коссинной. Тойдт пытался привлечь этого всемирно известного ученого на свою сторону. В конце 20-х годов общественность буквально была одержима идеей немецкого Стоунхенджа. Сам кайзер Вильгельм II, находившийся в то время в эмиграции, держал в своей голландской библиотеке несколько работ Тойдта, которые были едва ли не настольными книгами. Ученому-любителю срочно требовалось научное обоснование своих взглядов. После того как с ним отказался сотрудничать Густав Коссинна, Тойдт обратился к именитому археологу Карлу Шухгардту. Но тот тоже не высказал бурной радости по поводу подобного сотрудничества. В итоге научность воззрений Тойда взялся доказывать никому не известный швейцарец Отто Хаузер. Неизвестность этого исследователя не помешала Тойдту провозгласить его самым талантливым немецким антропологом. Но подобные научные союзы не принесли Тойдту того успеха, который в одночасье был обеспечен политическим развитием страны.

Преследования со стороны земельного правительства, возглавляемого социал-демократами, стали прекрасным поводом для того, чтобы группа Тойдта усиленно нападала на Веймарскую республику. В итоге «Объединению друзей» было запрещено работать в Экстернштайне. Это не осталось незамеченным руководством гитлеровской партии. Нацисты решили использовать образ Экстернштайна в своих пропагандистских целях. На одном из предвыборных плакатов скалы Экстернштайна были изображены в сиянии свастики. Нацистские пропагандисты, не уставая, говорили во время выборов в местный ландтаг о «германской святыне», которая являлась символом грядущего национального возрождения, Но вместе с тем нельзя не отметить, что идеологи нацизма пока не уделяли Экстернштайну особого значения. Для них это всего лишь удобный повод, чтобы оживить свою пропаганду. О каком-то серьезном восприятии идеи Тойдта не могло быть и речи.

Ситуация в корне изменилась после 30 января 1933 года, дня, когда нацисты пришли к власти в Германии. С этого момента между различными научными и околонаучными группировками начинается активная борьба за то, чтобы снискать расположение новой власти. Особо ожесточенно она шла между академическими кругами и учеными-дилетантами, проповедовавшими идеи «фёлькише». Именно в начале 1933 года устанавливаются первые связи между «Объединением друзей» и «Союзом борьбы за немецкую культуру», который курировал главный идеолог гитлеровской партии Альфред Розенберг. Это приводит к тому, что Экстернштайну стали уделять большее внимание, а в мае 1934 у «сакральных» скал даже начали проводиться археологические раскопки. Это было очень странное время, когда воедино переплеталось множество сложных общественных процессов. Попробуем выделить их отдельно, провести некую периодизацию.

1. Январь — апрель 1933 года. Период, когда все заинтересованные группы пытались заручиться поддержкой национал-социалистов.

2. В мае 1933 года при трех партийных структурах существовало три различных проекта, которые были посвящены изучению древней истории и предусматривали, в том числе, раскопки в Экстернштайне.

3. Летом 1933 года все группировки, участвующие в борьбе за древнюю историю, ожидали реакции новых властей. В это время Вильгельм Тойдт пошел на сближение с рядом серьезных ученых и получил явное преимущество перед своими противниками. Его позиции были укреплены, когда во время «Нордического тинга», проходившего в бременском кафедральном соборе, было предложено участвовать с новыми организациями, занимавшимися охраной памятников.

4 Осенью 1934 года «Союз борьбы за немецкую культуру», в то время возглавляемый Гансом Рейнертом, перестает быть союзником Тойдта. Самому Рейнерту вынесено дисцнплинарное взыскание, а возглавляемая им организация находится на грани раскола.

5. Весной 1934 года «главный идеолог» НСДАП предпринимает безуспешную попытку унифицировать «Объединение друзей», то есть влить эту организацию в состав своего ведомства.

Подобная периодизация и сами события 1933 — начала 1934 годов указывают, что в стране не было какого-то единого процесса. Каждый пытался закрепиться в структуре новой власти, делая для этого все возможное. Попытаемся разобраться в этом непростом процессе, который положил начало превращению Экстернштайна в одну из главнейших нацистских и эсэсовских святынь.

Не вызывает никаких сомнений, что Вильгельм Тойдт был за приход к власти Гитлера, что называется, «двумя руками». Это был прекрасный повод для того, чтобы продолжить политизацию Экстернштайна, которую в свое время начали Тойдт и его сподвижники. После того как Гитлер был провозглашен рейхсканцлером Германии, «Объединение друзей» тут же стало активно использовать в своих целях изменившийся политический климат. Как можно установить из документальных источников, организация Тойдта едва ли не в первые дни нацистской диктатуры стала искать пути использования финансового и политического потенциала, которым обладало Прусское министерство по делам образования и религии. Была даже выработана специальная стратегия, которая утверждалась на специальном заседании правления «Объединения друзей германской праистории». 1 марта Тойдт писал одному из братьев по «Германскому союзу»: «Надо всячески способствовать вашей инициативе по популяризации наших начинаний среди нынешних властителей наших идей, но при этом надо избегать излишней назойливости. То, что касается местных условий, то здесь мы можем быть спокойными... Еще в воскресенье был у Бр. Шпельге, с которым мы много беседовали». Следуя намеченному плану, Тойдт в начале марта 1933 года обратился к земельному правительству с просьбой придать Экстернштайну статус культового сооружения прошлого.

После того как Тойдт привлек на свою сторону местных партийных функционеров, его сторонники стали планомерно привлекать к себе внимание нацистов более «высокого полета». Тойдт начинает рассылать всем Имперским министрам экземпляры своей книги и отдельные выпуски журнала «Германия». Первыми подобные «подношения» получили министр пропаганды Иозеф Геббельс и имперский министр воспитания Бернхардт Руст. В каждом случае В. Тойдт прилагал письмо, в котором как человек, не лишенный дипломатических способностей, делал акцент на служебной деятельности того или иного министра. Так, например, Русту он писал о необходимости изучения древнейшей немецкой истории в школе, а Геббельсу сообщал о его огромном значении в деле сплачивания народа. Тойдт и его сподвижники всеми силами пытались продемонстрировать, что у «Объединения друзей» и НСДАП общие интересы. Со временем Тойдт пошел гораздо дальше, он пригласил крупные политические фигуры на юбилейное отчетное заседание своего объединения, которое должно было состояться в июне 1933 года на одном из немецких курортов. Чтобы добраться до самых верхов, Тойдт решил сотрудничать с «Союзом борьбы за немецкую культуру». В один из весенних дней у него состоялся личный разговор с функционером этого союза — Генрихом Гласмайером. Казалось, что тактика, применяемая Тойдтом, начала приносить плоды. В мае 1933 года исследователь Экстернштайна узнает, что Руст будто бы заявил, что необходимо использовать «Объединение друзей» при реорганизации системы образования в рейхе. Как же было велико разочарование Тойдта, когда на торжественном заседании не появился ни один представитель Имперского министерства воспитания.

По сути, замысел В. Тойдта потерпел крах, Нацистские бонзы уделяли куда большее внимания «Исследовательскому институту духовной истории древности» Германа Вирта либо же «Обществу германской истории первобытного общества и предыстории», которое возглавлял друг Вирта Иоганн фон Леерс. Последний уделял особое внимание расовой политике, нежели собственно истории. Ассоциируя себя с самой сутью нового режима, Леерс насыпал в свои работы многочисленные грубые антисемитские пассажи. Допустим, в журнале «Нордический мир» он мог потребовать выкинуть евреев вон с университетских кафедр, где преподавалась немецкая история. Вильгельм Тойдт вполне обоснованно считал, что этот человек дискредитирует саму идею «фёлькише»-исследований в области древней истории. Не мог не расстраивать Тойдта и другой факт. Теперь многочисленные исследователи стали проявлять интерес к Экстернштайну, отбирая у него пальму первенства. И уж отнюдь его не устраивала затея превратить в «место паломничества немецкой нации» памятник Арминусу (Герману), а не Экстернштайн. Не стоит забывать, что до сих пор не был исчерпан конфликт с официальной наукой, которая наотрез отказывалась рассматривать идеи Тойдта. Но в начале 1933 года эта проблема ушла на заднийплан. «Объединение друзей» оказалось оттертым от правительственной кормушки более покладистыми и агрессивными исследователями-дилетантами. Впрочем, Тойдт был благодарен новой власти хотя бы зато, что она начала расправляться с его старыми противниками, «окопавшимися» в академической среде.

После того как руководство «Объединения друзей германской праистории» убедилось, что ему не приходится рассчитывать на значительное финансирование от новой власти, был предпринят очень хитрый шаг. Вильгельм Тойдт учредил фонд «Экстернштайн». Произошло это событие 1 апреля 1934 года. Появление фонда фактически уравнивало в правах различные официальные структуры и их функционеров. В составе попечительского совета оказались и местный гауляйтер Майер, который был «избран» почетным Председателем, и представитель земельного правительства — Опперманн, и бургомистр Детмольда — Хёрн. Примечательно, что ни в составе правления фонда, ни в составе попечительского Совета не оказалась ни одного представителя конкурирующих «фёлькише» объединений, также претендовавших на изучение Экстернштайна.

Не было на учредительном собрании фонда и представителей структур, курируемых Розенбергом. Видимо, он просто не проявил интереса к новой структуре. Зато в правлении фонда «Экстернштайн» оказался Генрих Гиммлер. Рейхсфюрер СС не просто заинтересовался организацией Тойдта, но даже лично прибыл на учредительное собрание. Долгое время оставалось непонятным, по какой причине Тойдт пригласил его в состав правления. Может быть, он хотел приобрести могущественнейшего покровителя, который оберегал бы его от нападок ученых-профессионалов? Но Гиммлер тогда не обладал властью, которая пришла к нему после ночи длинных ножей». Может быть, Тойдт руководствовался и другими соображениями? Имеется машинописный экземпляр Устава фонда «Экстернштайн», который датирован 31 марта 1934 года. Так вот, в этом документе имеется рукописная вставка, которая говорит о вхождения рейхсфюрера СС в правление фонда. Но тогда возникает новый вопрос: почему фигура общегерманской величины оказалась в окружении деятелей регионального масштаба? Может быть, региональные нацистские функционеры, видевшие в Гиммлере руководителя элитарной организации, который имел прямой выход на Гитлера, хотели решить через рейхсфюрера какие-то свои проблемы? Ответ на этот вопрос скорее всего так и остался бы загадкой, если бы не нашлись документы, которые описывали визит Гиммлера в Детмольд, который проходил весной 1934 года. В коде визита, как и полагается в соответствующих случаях, была подготовлена определенная культурная программа, Она предусматривала, в том числе, посещение Экстернштайна. Во время осмотра скал рейхсфюрера СС ознакомили с наработками Вильгельма Тойдта. Гиммлер тут же проявил к ним повышенный интерес. Он высказал намерение помочь Тойдту в реализации его планов. Именно после этого события в уставе фонда «Экстернштайн» появилась рукописная дописка, согласно которой рейхсфюрер СС был введен в правление этой организации. Ни сам Тойдт, ни местные власти поначалу даже и предположить не могли, что такая значимая фигура заинтересуется их начинаниями. Впрочем, Вильгельм Тойдт сразу же оценил выгоду от этого знакомства. Не прошло и нескольких дней, как в личном штабе рейхсфюрера СС появились все выпуски журнала «Германия» и книги Тойдта с дарственной надписью. Говорят, Гиммлер изучил их от корки до корки.

Собственно говоря, на учредительном собрании фонда «Экстернштайн» Гиммлер был «свадебным генералом», но даже это скромное событие не прошло мимо Розенберга, который очень ревниво относился к вопросам древней истории, считая их исключительно своей компетенцией. Появление Гиммлера в правлении фонда существенно затрудняло попытки Розенберга и Ганса Рейнерта унифицировать «Объединение друзей германской праистории». Наличие Гиммлера в правлении фонда позволяло ему не только вмешиваться в деятельность организации, но и в определенной мере контролировать сами изыскания, связанные с Экстернштайном. 15 месяцев спустя Гиммлер присутствовал при рождении другой организации — «Наследия предков» (Аненербе). Впоследствии судьба тесно свяжет Тойдта именно с «Наследием предков».

О том, что присутствие Гиммлера в руководстве фонда было очевидным выигрышным шагом, Тойдт понял несколько недель спустя, когда рейхсфюрер СС стал шефом прусской полиции и гестапо, а служебные функции СС были значительно расширены. Становилось ясно, что покровительство над Экстернштайном взял не просто какой-то партийный бонза, а один из самых влиятельнейших людей в Третьем рейхе. В этой ситуации Розенберг и его доверенное лицо Рейнерт решили перейти к более активным действиям. Они направили руководству «Объединения друзей» сообщение о том, что ему надлежало подумать о ближайших планах сотрудничества. Тойдт, который долгое время не мог найти поддержки у властей, естественно, обрадовался такому предложению. Он полагал, что Розенберг осуществлял волю фюрера. Тойдту было невдомек, что за кулисами Третьего рейха шла активная возня, более известная как «борьба компетенции».

Радость, недолгое время царившая в руководстве «Объединения друзей», вскоре сменилась разочарованием. Рейнерт предпочитал контачить с профессором Юлиусом Андрее, тем человеком, который возглавил небольшие археологические раскопки в Экстерншгайне, перейдя дорогу Тойдту. Со временем многие члены кружка Тойдта стали воспринимать Рейнерта не просто как представителя новой власти, а как академического ученого, который ни при каких условиях не мог быть дружественным «Объединению друзей германской праистории». Настороженное отношение сменилось оправданными опасениями, что «Объединение друзей» может вообще исчезнуть. Рейнерт откровенно требовал от Тойдта, чтобы все члены его организации вступили в «Союз борьбы за немецкую культуру». Но подобный шаг мог значить только одно — Тойдт не только терял своих сторонников, которые растворялись в общей массе, но и не мог высказывать свои идеи, так как должен был подчиняться партийной дисциплине. Раздражение стало расти, когда в дело вступил Розенберг, который начал оказывать давление на Тойдта по партийной линии. Гауляйтер Майер открытым текстом требовал от ученого-дилетанта смириться с возможной унификацией. И тут сыграла свою роль «политическая недальновидность» Тойдта. Он всячески противился унификации. «Объединение друзей» оказалось не такой простой добычей, как сначала казалось Рейнерту и Розенбергу. Рейнерт, поднаторевший во внутрипартийных интригах, нередко прибегал к откровенным доносам. В числе пострадавших от подобных доносов оказался и профессор Андрее, в лице которого Тойдт нашел неожиданного союзника. Ни Тойдт, ни Андрее не горели желанием быть рядовыми исполнителями в «Союзе борьбы за немецкую культуру». К тому же их сблизило то, что поначалу поссорило — интерес к Экстернштайну.

Наверное, и Тойдт, и Андрее оказались бы подчиненными Рейнерту, если бы в дело не вступил Генрих Гиммлер. Он всегда недолюбливал догматика Розенберга и его ставленников. К тому же в планы рейхсфюрера, просто одержимого мистикой и древней историей, никак не входила перспектива утерять контроль над Экстернштайном. Если верить источникам, он взял патронаж над этими окутанными легендами скалами едва ли не с 1934 года. Но к раскопкам, проходившим в тот год в Экстернштайне, он почти не имел отношения. Это не мешало проявлять ему едва ли не отцовскую заботу. Не удивительно, что первые археологические находки профессор Андрее отнес не Рейнерту, а штурмфюреру СС Кнобельсдорфу. Этот эсэсовский чин тут же отрапортовал адъютанту Гиммлера: «Поскольку средства земельного правительства почти исчерпаны, то существует опасность, что в высшей степени интересные раскопки в Экстернштайне могут быть приостановлены». Гиммлер дал указание найти необходимые средства для изучения Экстернштайна. Удивительный факт: в тот же день Гиммлер направил еще одно письмо, в котором предлагал передать в собственность СС замок Вевельсбург. Случайность или закономерность? Неизвестно, но в сентябре 1934 года Гиммлер ясно дал понять, что проявляет повышенный интерес к Экстернштайну и Вевельсбургу — объектам, которым было суждено стать главными эсэсовскими святынями.

Подробности помощи, оказанной Гиммлером в деле изучения Экстернштайна, приводились в одной из детмольдских газет. Там была опубликована заметка «Гиммлер в Экстернштайне. Осмотр исторического места вместе с профессором Андрее». В заметке сообщалось, что местные власти придавали визиту рейхсфюрера СС огромное значение. Один из партийных бонз, находившийся в это время в больнице, даже специально покинул палату, дабы лично приветствовать главу «охранных отрядов». В итоге Гиммлер распорядился передать в распоряжение археологов два шторма из состава 72-го штандарта СС. Сам же Гиммлер с нескрываемым интересом осмотрел гроты Экстернштайна и раскопы, располагавшиеся рядом со скалами. Всего же рейхсфюрер провел в Эсктернштайне около 4 часов. А вот один забавный факт. Об археологических находках Гиммлеру рассказывал один из соратников Тойдта, а вовсе не академический ученый. Кстати, дата визита Гиммлера в Экстернштайн (22 сентября) была тоже далеко не случайной. По местной традиции здесь проводилось поминовение экипажа подводной лодки U-9, вступившей в неравный бой с английским флотом в самом начале Первой мировой войны. Это указывает на то, что немцы уже в первые годы нацистской диктатуры воспринимали скалы Экстернштайна как некое культовое сооружение.

1935 год для «Объединения друзей германской праистории» начался с мрачных новостей. Стало известно, что земля Липе будет включена в состав Вестфалии. Затем пришло сообщение, что прусский министр культуры и образования назначил ответственным за охрану природных памятников Августа Штирена. Это никак не входило в планы Тойдта, который надеялся, что на этом посту окажется профессор Андрее. Судьба Экстернштайна стала заложницей преобразований, проходивших в стране. К этому добавлялись неприятности, доставляемые Гансом Рейнертом, который посредством Министерства воспитания всячески мешал планам Тойдта.

Помощь, оказанная Гиммлером, оказалась фактически бесполезной зимой 1934 — 1935 года, так как раскопки были временно законсервированы. Но в Детмольд приходили не только мрачные слухи. В частности, молва говорила, что позиции Рейнерта сильно покачнулись и что в ближайшее время Имперское министерство воспитания станет союзником Гиммлера. Но самым обнадеживающим слухом было сообщение о том, что Имперский министр воспитания собирался передать раскопки всех доисторических памятников ведомству Гиммлера. Все это подталкивало Вильгельма Тойдта искать личные контакты с Гиммлером. Эта встреча состоялась в конце февраля 1935 года. Беседа была в основном посвящена перспективам создания в Детмольде специального эсэсовского учреждения, которое бы занималось изучением древней историей. Но тематика этого недолгого разговора не ограничивалась обсуждением служебных перспектив. Тойдту удалось обсудить значение Экстернштайна. Гиммлера откровенно порадовало, что Тойдт не возражает против сотрудничества с СС. Но при этом рейхсфюрер СС сделал одно очень важное замечание. Он подчеркнул, что в его личном штабе недопустимо пагубное влияние идей Гвидо фон Листа. На прощание он ободрил Вильгельма Тойдта, заявив, что в будущем национал-социалистическое государство уделит Экстернштайну самое пристальное внимание.

Поначалу участие СС в деле изучения Экстернштайна было незаметным. Например, приверженец идеи Тойдта, Фриц Фике, работавший гидом по гротам скал, суммировал свои наблюдения и отсылал их наверх. Получателем этой информации был не кто иной, как Карл Мария Виллигут! Виллигут обрабатывал полученные сведения и отсылал их обратно в Детмольд унтерштурмфюреру Прехту. У самого Тойдта явно не хватало специалистов, чтобы начать планомерную работу. Привлекать их из академических кругов было рискованно. Ученые-профессионалы могли не оставить камня на камне от его построений. Кстати, с подобной проблемой сталкивался и Рейнерт. Но последний начал сдавать позиции: он явно не выдерживал войны на два фронта, против серьезных ученых, с одной стороны, и дилетантов, поддерживаемых СС, с другой.

В апреле 1935 года Рейнерта ждал неприятный сюрприз. Ученые из Немецкого археологического института и так называемой «Римско-германской комиссии» вместе с эсэсовцами начали активную кампанию по его дискредитации. Под сомнение ставились любые наработки, начатые Рейнертом в деле изучения Экстернштайна. Конфликт вышел на общеимперский уровень. По мере того как от Рейнерта отворачивались его коллеги и сотрудники, СС все активнее закреплялись в сфере доисторических исследований. Весной 1935 года Александру Лангсдорфу, советнику Гиммлера по вопросам древней истории, удалось наладить контакты со многими немецкими учеными. После соответствующей беседы с Гиммлером Лангсдорф начал налаживать отношения с учеными из рейнской области, к которой примыкал Детмольд. Он обещал им всевозможную поддержку со стороны СС. Несколько дней спустя Гиммлер подтвердил свои намерения относительно участия СС в доисторических изысканиях. При этом он достаточно ясно дал понять, что его ведомство интересует не столько сама древняя история, сколько культовые сооружения древности. Но это, по словам рейхсфюрера СС, не должно было уменьшать научной значимости предполагаемых исследовательских проектов. Для обсуждения будущих планов Гиммлер встретился с немецкими учеными-историками. В беседе он дал понять, что каждое историческое направление будет курироваться специальным эсэсовским подразделением. Рейхсфюрер СС не скрывал, что при помощи научных методов, присущих археологии и этнографии, он намерен создать специальную топографическую карту, на которой были бы отмечены особые культовые места. Гиммлеру удалось создать мощный блок, который противостоял Розенбергу и Рейнерту. В него входили не только соратники Топдта, но и серьезные ученые представители местных властей и Министерства воспитания. Планировать всю культовую и доисторическую работу пока было поручено Александру Лангсдорфу. Последнему удалось договориться, что многие специалисты по древней истории войдут в состав Главного управления СС по вопросам расы и поселений. Первым эсэсовским ученым стал Вернер Бугглер, который в июле 1935 года проводил археологические раскопки близ городка Эрденбург.

Розенберга и Рейнерта подобное развитие событий никак не устраивало. Они решили прибегнуть к своей излюбленной тактике доносов. В многочисленных письмах, направленных в партийную канцелярию и другие структуры, они жаловались, что Розенберг, уполномоченный лично фюрером заниматься мировоззренческой работой, подвергается травле группкой интеллигентов, которые смогли закрепиться в СС. В некоторых из пасквилей звучали и вовсе смешные обвинений: де, вся научная работа, которую планировали вести СС, на самом деле руководилась либерально-католической реакцией! Используя собственные газеты, Розенберг яростно нападал на союзников Гиммлера, заявляя, что в науку проникли не немецкие элементы, которые высказывают идеи, подрывающие единство народного сообщества.

Впрочем, Гиммлера мало интересовали подобные нападки. Он четко осуществлял заранее намеченный план, и летом 1935 года было создано общество «Наследие предков». С этого момента древняя история неуклонно входит в компетенцию деятельности «Черного ордена». Поначалу Аненербе осуществляло свою деятельность по изучению Экстернштайна совместно с отделом RAIIIb Главного управления СС по вопросам расы и поселений. Именно с лета 1935 года Экстернштайн превращается в место общенационального паломничества. Скалы буквально в одночасье превратились из исторического памятника в культовое сооружение. Интересный факт. К скалам Экстернштайна строго-настрого запрещалось подпускать евреев. Это мотивировалось тем, что они не могли осознать их значения для немецкого народа. Сами же скалы оказались обнесены специальным забором, на дверях которого висела вывеска. «Соблюдайте тишину в святыне наших предков». Вся эта обстановка должна была подводить посетителей к мысли о том, что они принимали участие не просто в исторической экскурсии, а были причастны к некой религиозной церемонии. Кстати, когда стало ясно, что Экстернштайн окончательно перешел под контроль СС, недовольный Рейнерт стал использовать тактику, никак не преставшую ученому. Он начал направлять анонимки, в которых сообщалось, что Александр Лангсдорф — еврей. В ответ Лангсдорф обратился в эсэсовский суд чести и потребовал вызвать Рейнерта на его заседание. Ситуацию удалось замять, но самому Лангсдорфу пришлось от греха подальше отказаться от затеи курировать мистические скалы». В итоге Тойдт наконец-то достиг долгожданного результата. С разрешения Гиммлера он мог проводить в Экстернштайне астрономические наблюдения, которые больше напоминали религиозный ритул, а также справлять празднества летнего и зимнего солнцестояния.

Дальнейшее врастание кружка Вильгельма Тойдта в структуры СС произошло после того, как он передал «Наследию предков» права на выпуск учрежденного им журнала «Германия». Дело в том, что в 1935 году Аненербе не имело ни одного собственного печатного органа. Но для деятельности исследовательского общества газета была просто необходима. Более целесообразно было бы получить в свое распоряжение уже существующий печатный орган, который имел собственный круг читателей. После неудачных переговоров с издателями журнала «Нордический мир» руководство «Наследия предков» решило остановиться на ежемесячнике «Германия». В то время это издание фактически подчинялось Вильгельму Тойдту, популяризируя деятельность «Объединения друзей германской праистории», и освещало вопросы, касавшиеся Экстернштайна. Надо подчеркнуть, что в нем уже появлялись работы Г. Вирта и Й. Плассманна. Это обстоятельство было весьма важным для руководства Аненербе. «Германия» стала печатным органом «Наследия предков», так как находилась в крайне тяжелом финансовом положении. В декабре 1935 года был подписан договор, в котором значилось, что журнал издается совместно «Объединением друзей» и обществом «Наследие предков». Было назначено даже два редактора: главным редактором был Йозеф Плассманн, живший в Берлине, а вторым — Отто Зиффет, один из последователей В. Тойдта.

Первый номер «Германии», подготовленный двумя структурами, увидел свет в марте 1936 года. Несмотря на заверения Плассманна, что генеральная линия журнала не претерпит изменений, содержание журнала стало быстро преображаться. Однако «Германия» была и осталась рупором наивных исследователей в стиле архаичных «фёлькише». Одновременно с этим Аненербе пыталось превратить ряд местных «боевых листков» в общегерманские издания. Аненербе всячески превозносило национал-социалистический характер этих листков. Они должны были способствовать тому, чтобы представители «республики ученых» превратились в «национальных исследователей», своего рода прототип «народного товарища» национал-социалистического образца. То, что Аненербе стало ассоциироваться с журналом «Германия», объяснял дикий коктейль из примитивных представлений Гиммлера и мечтательности Вирта, выплеснутый на страницы этого издания. Вирт смог перетащить в Аненербе свою «свиту» дилетантов из числа читателей этого журнала, в котором он еще в 1928 году заявил о необходимости поддержки любительской науки.

Именно поэтому Плассманн был вынужден превратить «Германию» в образец национал-социалистической научной газеты, которая была бы интересна профессионалам и понятна любителям. Но подобный синтез вряд ли был возможен, так как профессионализм, как правило, исключал популярность. В результате «Германия» публиковала статьи непрофессионалов, которые были посвящены Генриху «Птицелову», германским князьям и немецким обычаям. Эти статьи говорили о необходимости приобретения всеми эсэсовцами юльских светильников, освещали деятельность эсэсовской фабрики в Аллахе. Показательно, что если в журнале и публиковались специалисты, то малоизвестные.

Следующий шаг был просто неизбежен. На свое 75-летие Вильгельм Тойдт получил приглашение возглавить один из отделов «Наследия предков». После недолгого раздумья Тойдт дал положительный ответ. 18 января 1936 года он был назначен начальником учебно-исследовательского отдела германистики. Но подобное назначение было медалью, у которой была оборотная сторона. С одной стороны, Тойдт получил признание в обществе. Он даже получил должность профессора. Но с другой стороны, он был вынужден подчиняться эсэсовской дисциплине. Это выразилось хотя бы в том, что он должен был передать пост главы «Объединения друзей германской праистории» Вольфраму Знверсу; организационному руководителю Аненербе. Кроме этого, он не мог выпускать никаких книг и статей, касающихся Экстернштайна, не согласовав их со своим начальством. Подобные строгости касались не только Тойдта. К примеру, в 1936 году рейхсфюрер СС строго-настрого запретил осуществлять несанкционированные исследования и публикации, посвященные Экстернштайну. Надзирать за этим, бесспорно, должно было Аненербе. Со временем «Наследие предков» выпустило несколько книг о «магических cкалах». Некоторые из них напоминали учебник. Все эти книги одобрялись лично Гиммлером. Подобными «учебниками» снабжались едва ли не все эсэсовцы. Для них эти книги служили специфическим путеводителем (со временем посещение Экстернштайна, как и приобретение юльскпх светильников, было почти обязательным для офицеров СС).

Но эсэсовское руководство очень тонко учло психологию честолюбивого Тойдта. Ему было сделано несколько показательных реверансов. Мало того, что он был назначен начальником одного из отделов Аненербе, Гиммлер решил сменить символ этой организации. Начиная с 1936 года эмблемой «Наследия предков» становится белое изображение Ирминсула, размещенное на черном щите. Со временем Ирминсул стал символом эсэсовского мистицизма. Остановимся на этом образе поподробнее.

Как уже говорилось выше, Мировое Дерево германских народов называлось Ирминсулом и оно, подобно Иггдрасилю, возносило свой верх высоко в эфир. Однако название Ирминсул относится лишь к стволу дерева и означает колонны Вселенной, которые поддерживают Всё. Три или четыре большие пути расходились от подножия Ирминсула в главные стороны света, напоминая корни Иггдрасиля. Есть версия, что название Ирминсул носили статуи богов, воздвигнутые на этих деревянных столбах. В доказательство этой версии Гримм цитирует древнего писателя:

На ирменсуле стоял огромный идол,

Его они называли своим торговцем.

Или другой отрывок:

На ирменсул он взобрался,

И весь земной народ ему поклонялся.

Это означало, что некоему индивидууму поклонялись как богу и, возможно, древние тевтоны поклонялись богу по имени Ирмин. Эта версия очень подробно развита в «Ирминcare» Карла Марии Виллигута. Сам же Гримм связывал идею выбора и святого дерева-ствола, а не столба, высеченного рукой человека, и говорил, что как образ переходит в понятие дерева, так и дерево переходит в этот образ. Подобный деревянный столб мы находим и в мифологии Древнего Египта. Каждый город или деревня этой загадочной страны поклонялись своему божеству, и эти божества проявлялись в форме некоего объекта, в котором они якобы обитали. Одним из них был бог города Деду, Осирис, которого представляли в виде деревянного столба, который таким образом стал отождествляться с ним. Сперва это был просто ствол дерева, лишенный листьев. Есть описание праздника, изображенного в Фиванской гробнице. Это был праздник возведения колонны Дед. Фараон начал праздник с предложения жертвы Осирису, «богу вечности», который был представлен в виде мумифицированной фигуры с колонной Дед на голове. Затем фараон при помощи родственников и жрецов устанавливал столб в вертикальное положение, что символизировало момент воскресения Осириса, и его позвоночник, века спустя представленный Дедом, опять стоял прямо. Позже этот столб стал символизировать четыре столба, поддерживающие небеса. В гробницах правителей часто находят объекты, напоминающие миниатюрные столбы с четырьмя горизонтальными балками наверху, зеленого, красного и синего цвета. Эти маленькие фигуры, известные как символы «дед», вешались на шею умерших, чтобы обеспечить им спокойный переход в иной мир и чтобы наделить их жизнью и силой. Эта святая эмблема Осириса Деду впоследствии использовалась в архитектуре и при изготовлении талисманов и амулетов. Дед и Ирминсул, кажется, были «объектами» того же рода, что и Амерах. Омахи Северной Америки имели «святой столб», который отождествлял Космическое Древо и был известен как таинственное дерево. Оно было центром четырех ветров и домом Громовой птицы.

Но вернемся к германцам. Виллигут однозначно указывал на то. что бог саксов Ирмин был связан с Мировым Столпом Ирминсул. Более того, согласно одной из халгарит Вайстора, именно на столпе был в свое время Бальдр Крестос. Согласно Виллигуту, общая концепция этого символа тесно связана и с ирминизмом, и с пространством. Для Вайстора мистерия Криста — это Архетип Пригвожденного Бога, Бога Умирающего и Возрождающегося, Бога Года, распятого на Оси-Ирминсуле. Так что для Гиммлера Экстернштайн и Ирминсул не были какими-то забавными историческими объектами. Это была полноправная часть его религиозного замысла, которая по сути сводилась к восстановлению ирминизма. Это не просто голословная версия. Если мы посмотрим на культовые места СС: Экстернштайн (Детмольд), Вевельсбург (Падеборн), гора Брюкен (Хамельн), Заксанхайн (ФерденнаАллере), место распятия Крестоса (Гослар), то обнаружим, что все они располагались на достаточно небольшой территории. Именно той территории, которую Виллигут описывал как древний оплот ирминизма. Более того, выбор некоторых культовых мест был не случаен. В Германии существует множество замков, но Гиммлер остановился именно на Вевельсбурге. Есть версия, что этот замок был выбран именно потому, что он располагался на территории «ирминистского ареала».

Но вернемся к Вильгельму Тойдту. Все начало 1937 года прошло у него под знаком бесконечных споров и склок с руководством «Наследия предков». Упрямый старик никак не хотел подчиняться требованиям, предъьявляемым к эсэсовцам. Эти разногласия подогревались гауляйтером Вестфалии Альфредом Майером, который настойчиво предлагал Тойдту возглавить исторические исследования в Детмольде. Вильгельм Тойдт не стеснялся в критике. Он дошел даже до того, что стал критиковать само устройство Третьего рейха. Как-то он заявил: «Фюрер-принцип хорош для почты или для армии, но отнюдь не для других дел. Имеется слишком много руководителей, которые ориентируются на фюрера, большей частью не решая никаких дел». В «Наследии предков» поначалу сквозь пальцы смотрели на причуды старика. Но рано или поздно терпению Зиверса должен был прийти конец. Тойдт подвергал риску всю деятельность Аненербе, его одернули. В ответ Тойдт стал угрожать, что оставит пост руководителя отдела в «Наследии предков» и перейдет работать к Рейнерту. Конфликт чуть было не вышел наружу. Тойдт принял решение о вступлении «Объединения друзей германской праистории» в состав «Имперского союза древней истории», который возглавлял Рейнерт. Дело дошло до того, что брауншвейгский министр-президент Клагесс, являвшийся членом СС, вызвал к себе Рейнерта и в решительной форме потребовал прекратить попытки перетянуть к себе в структуру специалистов из «Наследия предков». 18 февраля 1937 года Вольфрам Зиверс решился на откровенную беседу с Вильгельмом Тойдтом. В ее ходе организационному руководителю Аненербе удалось убедить 77-летнего старика в неразумности его шагов. Зиверс в красках рисовал мрачные перспективы пребывания Тойдта в организации Рейнерта. В данной ситуации Зиверсу не приходилось выбирать. «Объединение друзей» к началу 1937 года насчитывало более 1100 членов и могло стать самым сильным союзником Рейнерта. Выход объединения из состава «Имперского союза» наносил мощнейший удар по старому противнику Аненербе. Вольфрам Зиверс и Бруно Гальке решили напрямую обратиться к Гиммлеру, дабы ускорить процесс разрыва отношений Тойдта и Рейнерта. Но рейхсфюрер СС высказал противоположное мнение. Он предложил не спешить с решительными шагами. Возможно, он рассчитывал присоединить к «Наследию предков» весь «Имперский союз древней истории», а может быть, он не хотел терять своих агентов влияния в составе этой организации, которые регулярно доносили ему о планах Рейнерта.

Тем временем Экстернштайн перестал быть исключительной компетенцией «Наследия предков». В начале 1937 года организация Рейнерта выпустила памятное издание «5000 лет Германии», в котором Экстернштайн изображался «святыми местами Новой Германии». Тойдт был польщен. Наконец-то его идеи были озвучены на всю страну.

Но Гиммлер не бездействовал. Он не хотел терять контроль над Экстернштайном. Пока шли аппаратные игры, рейхсфюрер СС предпринял несколько шагов. Переписка между Зиверсом и Гиммлером наглядно демонстрировала, что глава «Черного ордена» проявлял в это время самый повышенный интерес к «магическим скалам». Он даже отложил некоторые служебные дела, дабы лично контролировать некоторые свои начинания.

Одно из таких начинаний стартовало осенью 1937 года. Под контролем «Наследия предков» с 20 по 22 ноября 1937 года в Экстернштайне работала группа специалистов из Минералогического института, осуществлявшего свою работу при Франкфуртском университете. Ученые, исследовавшие остатки рубил и резцов, произвели самое благоприятное впечатление на Зиверса. Во время осмотра Экстернштайна один из ученых обратил внимание на следы копоти, располагавшиеся во многих местах «священных скал». После этого исследователи из Франкфурта направили руководству СС письмо с просьбой сделать дополнительные пробы в местах, где наличествовала древняя копоть. Эти исследования могли позволить точно датировать дату ее появления. Без этих проб ученые были не в состоянии определить, появилась ли она в бронзовый или железный век. Комплексное изучение Экстернштайна могло позволить объяснить и предназначение рисунков и знаков, выцарапанных внутри некоторых скальных гротов. Они даже высказывали предположение, что рисунки были нанесены не традиционными кремневыми рубилами, а металлическими изделиями, которые могли служить первыми монетами.

Подобная перспектива приободрила Гиммлера. Рейхсфюрер СС дал Вольфраму Зиверсу поручение связаться с Немецким хранилищем золота и серебра, дабы то полностью профинансировало проведение исследовательских работ. Основанием для подобного шага были предположения, что ученые могли сделать новые революционные открытия в области немецкой нумизматики. Не меньший интерес Гиммлер, всегда увлекавшийся минералогией, проявил и к пятнам копоти. В начале декабря 1937 года он пишет письмо Зиверсу, в котором сообщает: «Я согласен с тем, чтобы в Экстернштайне были предприняты комплексные исследования... Появление копоти на скалах может иметь двоякую трактовку Во-первых, это следы разрушения которые остались на известняке. Вторую версию предложил бригаденфюрер СС Вайстор. Уже давно утверждал, что огонь в определенной степени служил астрономическим целям. Он помогал отслеживать солнечные циклы, месяцы, а может быть и дни». Гиммлер вспоминал также о своем посещении Экстернштаина осенью 1934 года. Тогда рейхсфюрер СС нашел место которое очень напоминало очаг. Из этого наблюдения Гиммлер делал вывод, что скалы, возможно, были обитаемы еще с первобытности. Этим исследованиям было суждено начаться лишь в апреле 1938 года, когда руководство Аненербе окончательно смогло «обезопасить» Тойдта.

Вторым шагом, который предпринял Гиммлер, был временный переезд руководства «Наследия предков» из Берлина в Детмольд. Для осуществления этого проекта Гиммлер лично встретился с гауляйтером Майером. Соглашение было достигнуто почти моментально, после чего Освальд Поль, ведавший всеми хозяйственными делами в СС, отдал приказ о переселении Аненербе из Берлина в Детмольд. Все хозяйственные вопросы были решены едва ли не со скоростью света. В течение пары недель в Детмольде для «Наследия предков» было изыскано более 60 помещений обшей площадью около 10 тысяч квадратных метров. Это были не только помещения библиотек и служебных кабинетов, но и мастерские и даже выставочные помещения.

7 февраля 1958 года в Мюнхене состоялось заседание, на котором обсуждались проблемы Экстернштайна. В ходе беседы между партийными и эсэсовскими функционерами было высказано крайнее недовольство стилем работы Вильгельма Тойдта. Генрих Гиммлер принял к сведению высказанную критику, но не решился избавиться от престарелого исследователя. Судьба Тойдта была решена 20 февраля. В тот день на стол Гиммлера попало досье, собранное гестапо. Последней каплей, переполнившей чашу терпения рейхсфюрера, стали сведения относительно поведения Тойдта во время контактов с голландской «фёлькише»-группой «Вадерен Эрфдеель», которая активно сотрудничала с «Наследием предков» в деле изучения Экстернштайна. Оказалось что и при личных встречах и при переписке Тойдт высказывал резкую критику в адрес эсэсовского руководства. 25 февраля 1938 года Вильгельм Тойдт был исключен из «Наследия предков» вслед за ним последовал Вильгельм Кинкелин, член Президиума Аненербе. Но самая трагическая судьба ждала гида, осуществлявшего экскурсии по Экстерпштайну. Несмотря на то что в течение многих лет Фриц Фрике был осведомителем СС, он был не просто лишен всех постов, но направлен в концентрационный лагерь. В самом Аненербе от наследия Тойдта все предпочли тут же откреститься. Такая ситуация наблюдалась и в случае с Германом Виртом. Можно говорить, что именно с 25 февраля 1938 года Экстернштайн перешел под полный контроль СС. Впрочем, Тойдту было позволено проводить по скалам небольшие экскурсии и работать фотографом, снимая всех желающих на фоне «немецкой святыни». Начало Второй мировой войны привело к тому, что Экстернштайн был официально закрыт для публики. Появляться в скалах могли только сотрудники «Наследия предков». В годы войны в Экстернштайне даже перестали проводить праздники зимнего солнцестояния, которые проходили здесь каждый сезон, начиная с 1935 года.

Дальнейшее развитие Экстернштайна планировалось начать после окончания Второй мировой войны. В планах Гиммлера было открыть здесь гигантский музейный комплекс, где были бы и гостиницы, и рестораны, и несколько музеев. В музеях должны были выставляться предметы старины. Гостиницы и места питания должны были быть оформлены в стиле раннего Средневековья. Каждый поселившийся в гостинице должен был получать буклет об Экстернштайне, который мог служить проходным билетом к скалам. Но не стоит полагать, что глава «Черного ордена» собирался превратить Экпернштайн в какой-то развлекательный комплекс. Скорее наоборот, доступ в эти места предполагалось существенно ограничить. Списки посетителей предварительно согласовывались с эсэсовским руководством. Вероятно, тут предполагалось устроить после войны крупную культовую площадку ирминистской религии. На эту мысль наводит намерение Гиммлера поставить перед скалами гигантское изваяние, которое должно было быть возрожденным Ирминсулом (просьба не путать с небольшой стелой, установленной в 1938 году). Итоги мировой войны внесли свои коррективы в планы Гиммлера. Впрочем, часть из них все-таки сбылась: Экстернштайн до сих пор является местом собрания мистиков, язычников и немецких националистов.