Младший наследник

Глава 8

Красная.

Красная-красная рожа. Вообще-то, вычислить пропившего состояние человека можно в любом конце света — что у нас, что тут, в Оясиме. О чём это я?

Точно. У моего нового папаши отвратительная морда. Удивительно, что он продержался на своём месте так долго — если бы не дорогая одежда и золотые (серьёзно?!) часы, я бы сказал, что он какой-то бездомный, коротающий ночи под дверями деревенской таверны. Жаль мне девицу, прижавшуюся к его боку, пока он поглаживал её по спине. Противно, наверное. Спросить бы её: каково это, спать с уродом?

За последние два часа кое-что да произошло. Я немного поболтал с Рико, рассказывая ей о фиаско Сейичи и наслаждаясь её удивлённым лицом. Затем меня потребовали в гостиную — негоже оставлять гостей одних, а старший брат, увы, развлечь Вяземских уже не может. Эта нелёгкая задача легла на меня, а я, в силу своей работы, поддержать диалог с дворянами всё же могу. Как-то же при дворе меня терпели.

Ну а затем объявили о приезде отца. Так сказать, прибыло главное блюдо.

Он зашёл в помещение с девицей в одной руке и бутылкой в другой. Оглядел нас, остановился на Кирилле Антоновиче и фыркнул. Судя по тому, что мужчина-то князь (вроде как — знать бы ещё, что это вообще значит; память Сабуро не всегда приходить на помощь), это было вопиющее неуважение. Я бы на месте главы Кикучи не рискнул. В конце концов, нужно же понимать, что теперь ты внизу пищевой цепи.

Кирилл Вяземский встал и отвесил Кикучи Орочи вялый поклон. Судя по исполнению, до стандартов Оясимы не дотягивало — очевидно, князь просто не хотел опускаться на уровень оппонента.

— Здравствуйте, господин Вяземский, — хрипло выдал отец-не-отец, а затем глянул на меня. — Ты? Сабуро, мелкий паршивец, когда ты вылез? Пошёл прочь.

— Господин Кикучи, — прервал его Кирилл Антонович, но был перебит.

— Сабуро, брысь отсюда!

Я пожал плечами. Ну и ладно — впечатление перед Вяземским всё равно дороже. Может, когда-нибудь и пригодится.

Краем глаза я выцепил лицо иностранца — тот слегка приоткрыл рот, очевидно, в немом шоке. Не могу представить, чтобы его хоть когда-нибудь прерывали таким наглым образом. Интересно, сегодня он придушит Орочи, или всё-таки выдержит испытание? А что на счёт покрасневшей от злобы Марии? Уж не её отец, так она сама своими руками язык вырвет моему. И вряд ли кто-то будет против.

Вообще-то, оказавшись в своей комнате, я планировал поспать. Добрался я туда не без помощи служанки, посланной отцом, чтобы убедиться, что я «не буду разгуливать по дому», и первым, что встретило меня внутри, была…

Засохшая лужица крови. А я о ней совсем забыл. Да и бардак тут редкостный. Убрать, или хуже уже не станет?

Я зевнул. Ну уж нет. Тело Сабуро быстро выдыхается — уж лучше я действительно посплю, пока на пол не свалился.

С этой мыслью я улёгся в кровать, бельё на которой никто так и не сменил с самого первого дня моего пребывания здесь, и закрыл глаза.

Разбудил меня настойчивый стук в дверь.

— Младший господин! Пожалуйста, откройте!

Да я вроде и не запирался. Я приподнялся в постели. Было надеялся, что человек снаружи — кажется, это была Хара, — бросит это дело и решит уйти. Но девушка оказалась упорнее, чем я думал. Пришлось отозваться:

— Открыто. Чего хотела?

Дверь приоткрылась. Хара трусливо зашла в комнату, и её глаза чуть не вылетели из орбит от изгаженного пола.

— Что здесь случилось?

Я махнул рукой.

— Так, ничего. Ну и зачем ты меня разбудила?

— С-собирать вещи, — пытаясь выговорить это, Хара икнула, и почему-то меня это очень повеселило.

Я скрестил руки на груди.

— И почему я должен это делать?

— Г-господин приказал. Он говорил с господином Сейичи… Теперь вы будете жить в Хигасиагацуме.

Хига-что? Я моргнул. Шутки у Хары такие? С какого перепугу я должен жить в Хигаси-где-то там? НЕужто папаша решил меня сослать?

— Эй, Хара, — позвал я. — Что-то я ничего не понимаю.

Девушка сглотнула.

— Господин Кикучи сказал, что вам лучше жить подальше от главного дома, — я фыркнул; эта дыра, в которой мы сейчас, главный дом? — У семьи есть ещё один дом в Хигасиагацуме… я слышала, его никто не покупает… Я принесу чемодан!

И с этими словами Хара вылетела из комнаты. Я уставился на оставшуюся после девушки открытую дверь и пустой тёмный коридор. Итак, у этой семейки ещё есть какое-то имущество в месте с мудрёным названием.

Ну что ж. Хотя бы домочадцы маячить перед глазами не будут. Главное — собрать ве эти бумажки с пола да рисунок скопировать, чтобы исследовать его позже.

Этим я и занялся. Вскоре вернулась Хара — она иногда поглядывала на меня, собирая вещи из шкафа, но ничего не говорила. Наверное, среди слухов о Сабуро есть и что-нибудь о его сумасшествии или слабоумии. По крайней мере, хуже, чем сейчас, обо мне уже не подумать.

Оказалось, что Хара будет меня сопровождать — дом в Хига-сига-ме (так ведь, да?) пустует, и прислуги там нет. Проще говоря, следить за мной некому. Небось, Харе ещё и приказали сообщать обо всех моих действиях — будто местным неадекватам будет до этого хоть какое-то дело.

Мы вышли на улицу под покровом ночи. К дому подъехала чёрная машина, и, без помощи водителя, Хара открыла багажник, чтобы сложить туда наши пожитки. Я хотел подойти ближе, когда тёплая рука опустилась на моё плечо.

— Сабуро, — Мария обошла меня и заглянула в глаза. — Так это правда. Служанки под окнами судачили, а я всё никак не могла уснуть.

Я кивнул.

— Вот, еду куда-то, как беглец.

Мария хмыкнула и порылась в кармане тёплой кофты. Она выудила оттуда бумажку, которую тут же вложила в мою ладонь.

— Ты тут единственный нормальный человек. И ты развязал меня тогда… кхм. В общем, пиши, если будут проблемы — папе раз плюнуть вытащить тебя из Оясимы.

Вот оно как. Значит, я действительно понравился Вяземским. Здорово, учитывая их мнение обо всех Кикучи. Наверное, просто жалко меня стало — но даже так, адресок для писем — полезная штука.

— Спасибо, — я искренне улыбнулся Марии, выражая свою признательность. — Это много для меня значит.

Смутившись, девушка отошла от меня и помахала рукой, прежде чем отправиться обратно в дом.

— Не за что.

Путь до Хисагигацумы — извиняюсь, Хигами… чёрт! — оказался неблизким. Сначала нас усадили на гигантскую штуковину, являющуюся поездом. Признаю, было боязно — всё же, я впервые такое вижу. Да ещё и народу тут тьма тьмущая. В общем, давненько я так не нервничал от перспективы куда-то съездить.

В поезде мы провели почти час — ужасный час, потому что глядя, как быстро проносятся пейзажи, я только и мог, что думать: «Если хреновина разобьётся, тело Сабуро не выживет, и я вместе с ним!» И всё же, мы добрались до какой-то станции без происшествий. Там нас встретила машина, на которой мы добрались до самого пункта назначения.

В целом, это оказалось не так долго, как я думал. Ещё даже ночь не кончилась — было часов пять утра, не больше. Как же время летит — ещё совсем недавно мы с Марией спаслись от похищения, а ведь прошли целые сутки.

Мы остановились перед маленьким домом в традиционном стиле Оясимы. Водитель позволил нам с Харой забрать вещи, а потом укатил в закат — точнее, в рассвет.

Так мы и остались стоять, глядя на своё новое жилище. Ну и ну. Местечко неухоженное — сразу видно, давненько им никто не занимался. Да ещё и со стороны видно, что дому нужен ремонт. Сад зарос, заборчик низкий и кое-где сломанный. Да ещё и краска вся облезла.

Да ещё и мазня какая-то на белой стене. Что за хрень?

Граффити — подсказала память Сабуро. Эта мазня называется граффити, и это значит, что какое-то хулиганьё позволило себе подпортить место, где я собираюсь жить. Мои зубы сомкнулись и заскрипели сами собой. Ну, Кикучи Орочи, держись! Подбросил же ты сыну местечко для жизни — увижу ещё раз, точно сломаю что-нибудь старому мудаку!

Вздохнув, я приблизился и распахнул раздвижную дверь. Пыльно! Я закашлялся, прикрыв лицо рукой. Скромная прихожая вела к лестнице наверх и просторному светлому помещению, в котором не было ничего, кроме старенького деревянного столика. В этом самом помещении нечто (окно? дверь? что это такое?) было приоткрыто, открывая вид на двор. Был ещё один коридор, но его я проигнорировал, предпочтя подняться на верх на опасно старой лестнице.

На втором этаже было несколько комнат — спальни, что-то слишком маленькое, больше похожее на кабинет, и маленький филиал домашней библиотеки. Правда, книг здесь толком нет. Зато нашлась стойка для мечей — хотя, мой красненький будет выглядеть здесь слишком одиноко.

— Что ж, — я спустился вниз, обнаружив растерянную Хару. — Кажется, нам предстоит самый большой сеанс уборки в нашей жизни.

Если Кикучи Орочи думает, что я тут взвою, придётся его разочаровать — я всегда хотел уютный домик в тихом месте, и ручным трудом, в отличие от других членов семейства, не брезгую.