Младший сын семьи чеболя. Новелла. Том 1

Глава 1 Чудесная инвестиционная компания — 2

Я внимательно посмотрел на выражения лиц пяти человек, включая О Сэхёна. Он выглядел озадаченным. Дядю исключаем. Он мало что знает о ситуации в США. Похоже, слишком долго жил в Корее.

Реакция троих мужчин была совершенно разной. Один из них качал головой, другой глубоко задумался, а еще один удивился.

Человеком, проявившим самую быструю реакцию, оказалась женщина.

— How… How do you know…[63]— заикаясь, произнесла она, глядя на меня, а затем перевела взгляд на О Сэхёна. С большим запозданием поняв, что сказала это ребенку, который даже не понимает по-английски.

О Сэхён, который уже понял, что это был за вопрос, спешно произнес:

— Доджун, откуда ты узнал о компьютере Dell?

Откуда узнал? Так я ж им пользовался. Конечно, произнес я кое-что другое:

— Разве я не говорил? О человеке, который заработал две тысячи долларов на продаже марок в возрасте двенадцати лет, а потом целое состояние, продавая подписки на газеты, когда учился в старшей школе. Этот человек — Майкл Делл.

— А!..

О Сэхён щелкнул пальцами, словно вспомнив наш с ним разговор.

Майкл Делл, родившийся в шестьдесят четвертом году, человек, доказавший всем, что зарабатывать деньги — это тоже талант. Отец его друга был коллекционером марок, и он обнаружил, что сделки с марками проводят через аукционы, а брокеры получают за это большие комиссии.

С тех пор Делл искал коллекционеров марок, составлял список марок, которые он хотел покупать и продавать, и даже размещал рекламу в журналах на деньги, заработанные в китайском ресторане.

Он стал торговцем марками, которому удалось избавить продавцов и покупателей от пузыря аукционных сборов, соединяя их напрямую. И это все в возрасте всего лишь двенадцати лет!

А в старшей школе он разносил газеты и, когда узнал, что может получить вознаграждение за каждого подписчика, начал активно их искать. Обычно люди, однажды подписавшись на газету, продолжают читать только ее, не меняя ни на какую другую. Однако, когда они переезжают, приходится обновлять подписку. На этом и сосредоточился Делл.

Он посетил суды в Хьюстоне, в штате Техас, собрал списки людей, которые недавно поженились, и нацелился на них.

Вознаграждение, полученное Деллом в том году, составило колоссальные восемнадцать тысяч долларов. Это было больше, чем годовая зарплата учителя старшей школы, и Делл купил на эти деньги автомобиль BMW.

Упрощение процесса дистрибуции и целевой маркетинг. Эти вещи станут главными составляющими делового стиля Dell Computer в будущем.

Конечно, сейчас об этом никто не знает. Это станет известно лишь после того, как Майкла Делла отвергнут.

— Значит, ты готов вложить много денег, только послушав рассказы о детстве этого человека?

— Он уже зарабатывал деньги в моем возрасте. И у него не было такого богатого дедушки, как у меня. Конечно, такой человек будет много зарабатывать, не так ли?

О Сэхён бросил на меня быстрый пристальный взгляд, а затем обратился к сотрудникам:

— Дайте мне всю информацию о Майкле Делле и его компьютерах. Сейчас же.

Они все настоящие профессионалы. Как только О Сэхён, их начальник, отдал приказ, они немедленно сели за компьютеры IBM PC AT и вставили туда двухмегабайтные дискеты.

Если решение принято, они просто следуют ему. Делая все возможное без каких-либо сомнений и жалоб.

Мое сердце вновь наполнилось удовольствием. Раньше я до самой смерти был наемным работником. А теперь плачу зарплату целым четырем сотрудникам. Пусть их раса и цвет кожи отличаются.

Они полностью забыли о моем существовании и сосредоточились лишь на поиске информации.

Но сидеть и смотреть, получая чувство удовлетворения от их работы, мне удалось недолго. Я зашел на мини-кухню в конце офиса и заварил растворимый кофе. Его аромат тут же заполнил помещение. Я принес на подносе пять чашек кофе и поставил по одной каждому на стол.

— Oh, thanks[64], — говорили они, мягко гладя меня по голове, потому что, похоже, мои действия казались им милыми.

Они еще не видят во мне мажоритарного акционера и владельца этой компании. Ну, через пару лет они осознают это в полной мере.

Когда мы вернулись в отель, матери и брата там не было. Раз у них есть гид, наверняка они отправились в город.

Чувствуя небольшую усталость, я уже собрался прилечь на кровать, когда О Сэхён бросил на нее стопку документов.

Несмотря на то что в офисе мы провели немало обсуждений, похоже, он хотел утвердить все еще раз.

Даже стыдно. Похоже, мне предстоит еще долгий путь.

— Дядя, похоже, вы еще не до конца убеждены? Но работники в офисе отреагировали позитивно…

— Откуда ты это знаешь? Ты понимаешь по-английски?

Опаньки.

— А, нет. По выражениям лиц… Они ведь все улыбались…

— Хм… Я никогда в жизни не был в чем-то уверен. Всегда ставил все под сомнение, — сказал он, не отрывая глаз от документов.

Всегда ставил все под сомнение. Неожиданные слова.

— Будь то бизнес, проект или инвестиции, стопроцентной уверенности не существует. Не верь никому, кто говорит, что она есть. Это безответственный человек. Сведение к минимуму сомнений и тревоги. Это и есть моя работа.

Очевидно, он говорит это мне… Он решил изменить свое мнение? Означает ли это, что он перестанет общаться со мной как с ребенком?

Как бы там ни было, общаясь с сильными мира сего, я кое-что понял. Я ничему не научился. Все, что я знаю, исходит из моего опыта и труда. Но информация более высокого уровня распространяется только внутри их собственного мира, не выходя вовне. А я просто бежал, глядя только вперед, стараясь как можно лучше выполнить то, что мне приказали. Я не знал ни истинных причин, ни настоящих целей того, что они приказывали, а значит, ничему не научился.

— Попробуй взвесить. Помести хорошие и плохие результаты на весы и оцени разницу. Я начинаю действовать только тогда, когда хорошее перевешивает плохое более чем в девять раз. А ты установи свой собственный стандарт, каким должно быть преимущество.

Выходит, девяносто процентов успеха. Это весьма высоко. Естественное положение для человека, который инвестирует деньги клиентов, а не свои собственные.

Какие стандарты установить мне? Пока я раздумывал над этим, О Сэхён начал складывать документы.

— Доджун, побудь здесь с мамой.

— А вы куда?

— Думаю, мне все же стоит съездить в Техас.

— Хотите встретиться лично?

— Полагаю, мне следует это сделать. Результаты у них хорошие, но масштаб маленький. Даже если сбросить на них денежную бомбу, не думаю, что компания сможет с ней справиться.

Я хотел направить туда все пятнадцать миллионов долларов, но это оказалось невозможным. В прошлом году Dell Computer уже получила тридцать миллионов долларов инвестиций. Конечно, этих подробностей я не помнил. Я услышал об этом во время обсуждения в офисе.

Неужели я на шаг опоздал?

Стоит ли сместить фокус на акции Microsoft, которые вырастут всего-то в пятьдесят раз? Когда эта мысль пришла мне в голову, я почувствовал, словно кто-то огрел меня по затылку.

Поверить не могу, что я все еще так слаб! Мне стало ужасно стыдно за свою слабость оттого, что я стал искать другой путь, даже не попытавшись, как только возможность начала отдаляться.

— Я тоже поеду.

— Что?

— Мне же нравится этот человек… Я бы хотел встретиться с ним лично.

— Хм… Что ж, давай. Даже снэки за тысячу вон[65]следует посмотреть своими глазами перед покупкой. Мне интересно, что ты скажешь после личной встречи с ним.

О Сэхён немедленно забронировал билет в Техас и отель, а затем связался с Dell Computer и начал подготовку к встрече.

— Дядя, вы договорились? Уже?

Я точно слышал, что по телефону не было никаких определенных договоренностей. Но О Сэхён уже собирал вещи.

— Даже если они нам откажут, нельзя же просто так сдаться. Если они не захотят приходить на встречу, просто вторгнемся в их офис. Терять-то нечего, верно?

Сейчас он выглядел как типичный корейский бульдозер. В конечном счете нужно подстраиваться под время, место и ситуацию. Люди могут выступать в бесконечном множестве разных обличий.

Место, где находится домашний стадион культовой команды по американскому футболу «Даллас Ковбойз», которую журнал Forbes оценивает как самую ценную команду в мире.

Его площадь на двадцать пять процентов больше территории Франции.

Это Техас.

Мы прибыли в международный аэропорт Бергстром в Остине, штат Техас, и направились в офис по прокату автомобилей. Оттуда О Сэхён позвонил в компанию, подтвердил встречу и, не сказав ни слова, сел в машину.

Я думал, что мы направимся в штаб-квартиру Dell Computer или в отель, но автомобиль поехал в другом направлении.

— Дядя, куда мы сейчас едем?

— На гору Боннелл.

— Что?

— Если посмотреть вниз из Коверт-парка на ее вершине, можно увидеть весь Остин как на ладони. А на озеро Остин открывается захватывающий вид. Нельзя его пропустить. Нам особенно повезло, потому что погода сегодня хорошая.

Погода в Техасе славится своей непредсказуемостью. Бывают дни, когда солнце светит не переставая, но всего через пару дней снова начинает лить как из ведра. А иногда вообще дождь начинается и прекращается по нескольку раз в день.

— Вы там уже были?

— Нет, только что увидел это место в туристической брошюре в аэропорту.

По его выражению лица было трудно определить, хочет ли он использовать каждую свободную минуту без исключения или просто пытается успокоить свои чувства из-за того, что с планами на встречу что-то не так.

Я просто удобно откинулся на спинку сиденья и начал наслаждаться видами Остина. Я не тревожился по поводу того, сможем ли мы встретиться. Почему-то я доверял О Сэхёну. Уверен, мы точно увидимся.

Если же встреча не состоится, я останусь здесь, в Техасе, и потребую, чтобы О Сэхён и сотрудники «Миракл Инвестмент» во что бы то ни стало ее организовали.

Я больше не лакей. Теперь я хозяин. И должен сменить мышление лакея на мышление господина.

Но я знал, что еще мне непременно нужно сделать. Чтобы стать уверенным господином, нужно также иметь сильное тело.

— Фух, фух… Дя… дядя. Сколько вообще здесь ступенек?

— К… Как знать. Я тоже тут впервые… Фух, фух.

Мы оба были измотаны, все поднимаясь и поднимаясь вверх по крутой известняковой лестнице, которая начиналась от парковки на склоне горы и казалась бесконечной.

Но и это было неплохо, раз мне на некоторое время удалось избавиться от внутреннего напряжения.

Измученные, мы оба распаковали вещи в отеле «Хаятт Ридженси», улеглись на кровати и стали ждать телефонного звонка.

— Доджун.

— Да.

— Вероятность, что удастся инвестировать в Dell Computer, низкая.

— Потому что они уже получили инвестиции на тридцать миллионов долларов?

Вложения нужны тому, кому голодно и холодно. А инвестировать в кого-то, кто уже сидит в тепле с полным желудком, — не что иное, как кормить сытого еще одной тарелкой каши.

— Так и знал, что ты все хорошо понимаешь. Если бы это случилось в прошлом году, парень по имени Делл ждал бы нас с огромным нетерпением. Дело в подходящем моменте. Все инвестирование — это его поиск. Поиск момента вступления и выхода.

— А мы уже опоздали.

— Полагаю, что так.

Лицо О Сэхёна, который лежал, подложив руку вместо подушки, было каменным от напряжения.

И тут зазвонил телефон.

О Сэхён вскочил и взял трубку.

Судя по тому, что он сказал «Yes. U… Hum. Good. All right»[66], думаю, встречу все же удалось назначить.

— What?[67]

Глаза О Сэхёна внезапно округлились, и он переспросил еще раз.

Что? Неужели сорвалось?

Положив трубку, он передернул плечами.

— Получилось. Он с нами встретится.

Хлоп! Я, сам того не осознавая, захлопал в ладоши.

— Однако… Ну, ха-ха.

— Что такое?

— Он не может специально выделить для нас время, но предлагает поговорить завтра за обедом.

— Вот и хорошо.

— Ну… Он будет есть гамбургер. Говорит приходить в «Вендис».

Глядя на появившуюся на моем лице растерянность, О Сэхён наклонил голову:

— Что? Ты разве не любишь гамбургеры?

Есть рано повзрослевшие дети вроде меня, которые терпеть не могут гамбургеры. Более того, поскольку деловые встречи обычно проводятся в хороших ресторанах, я не мог не растеряться.

— А, нет. Люблю.

Главное здесь не гамбургеры. Разве это не означает, что он хочет встретиться с нами за легким обедом без особых обязательств?

Казалось, что Dell Computer отдаляется все дальше и дальше от меня.

Я лежал в удобной спальне отеля, но уснуть было нелегко. Размышляя о том, как превратить отказ в согласие, я наконец уснул только после того, как забрезжил рассвет.

В час дня, когда мы вошли в ресторан «Вендис» на одной из улиц Раунд-Рока, нашим глазам открылась длинная очередь. Поблизости находится Техасский государственный университет, так что неудивительно, что здесь было полно студентов.

— Черт. Все выглядят так похоже, как нам его найти?

В ресторане царила особая атмосфера Юга. Все мужчины были одеты в джинсы и рубашки в клетку, нисколько друг от друга не отличаясь, поэтому найти среди них Майкла Делла не представлялось возможным.

Думаю, азиат средних лет, который оглядывался по сторонам, больше бросался в глаза.

— Hey, Mr. Oh?[68]

Я повернулся туда, откуда это послышалось.

Молодой человек, попивающий через соломинку колу из стакана. Это был двадцатичетырехлетний Майкл Делл. В двадцать семь он станет одним из самых молодых в списке пятисот богатейших людей мира, а в тридцать четыре его официальное состояние составит 21,4 миллиарда долларов, что сделает его пятым в списке богатейших людей США. И этот финансовый гигант сейчас ничем не отличается от любого другого студента.

Конечно, он уже стоит в рядах миллионеров.

— Мистер Делл?

— Да.

Он протянул бумажный пакет с гамбургером и подмигнул.

Куда он нас поведет?

Он первым вышел из ресторана и направился в ближайший парк. А затем плюхнулся на скамейку и улыбнулся:

— Здесь лучше, верно? А внутри слишком шумно.

— Вот как. Да, неплохо.

— А кто этот ребенок?..

— А, мистер Делл, думаю, его можно назвать вашим фанатом.

— Что? Фанатом? Ха-ха.

Майкл рассмеялся и протянул руку О Сэхёну.

— Зовите меня просто Майк.

— Хорошо. А я Джеймс.

Майкл Делл слегка пожал его руку, а затем взглянул мне в глаза и нахмурился.

— Что ж, а теперь расскажите мне о деле. Через пятнадцать минут я должен возвращаться к работе.

Все, что у нас есть, — это короткие пятнадцать минут.

О Сэхён заговорил быстрее:

— Мы, «Миракл Инвестмент», хотели бы инвестировать в вашу компанию. Сумма и условия…

Рука Делла с гамбургером поднялась вверх.

— Нам нет нужды в инвестициях. У нас достаточно средств.

В его глазах возникло легкое раздражение.

Тридцать миллионов долларов, средства, которых достаточно для компании. Эта информация уже широко распространилась в отрасли. Если мы и этого не знали, значит, мы не владеем даже элементарными основами инвестирования, поэтому О Сэхён, очевидно, упал в глазах Делла.

Принимать все инвестиции с распростертыми объятиями станет только дурак или дилетант. Они оказывают эффект просачивания в капитал основателя, уменьшая его долю и превращая в долги. Поэтому правильнее всего получить именно такой размер инвестиций, который ему необходим.

— Конечно, я знаю об этом. Но если мы предложим инвестиции на исключительных условиях, разве нет возможностей для пересмотра этого решения?

— Джеймс. Моя компания отличается от IBM с ее жадными руководителями. Мне просто были нужны средства для ее расширения, и у меня уже есть идеальный план. А деньги… Вы ведь получите с них прибыль. Так что я не делаю глупостей, собирая кучу денег путем увеличения количества акций.

Он даже использовал слова «жадность» и «глупость». Это идеальный способ отказаться, говоря, что дополнительные инвестиции будут свидетельствовать лишь о том, что он жаден и глуп.

Я, конечно, ожидал, что будет сложно, но и подумать не мог, что он просто наотрез откажется, даже не выслушав и не выдвинув никаких условий!

О Сэхён не смог скрыть смущения. А я, продолжая просто слушать, начал нервничать.

О Сэхён, возможно, посчитает, что просто упускает хорошие инвестиции, но для меня все по-другому.

Речь шла о втором шаге грандиозного плана.

Первый шаг оказался не таким уж и сложным, так как я знал, что в Пундане будут строить новый город. Все, что мне потребовалось, — это заискивать перед моим богатым дедушкой.

Но сейчас все иначе.

У меня в голове точная карта сокровищ, но капитан корабля, который должен доставить меня на остров с ними, отказывается брать меня на борт.

Теперь от одного лишь знания будущего толку мало. Я должен прорваться собственными силами. Я просто обязан убедить капитана по имени Майкл Делл.

Приняв решение, я заговорил:

— Mike. Oh, can I call you Mike?[69]

— Sure, buddy[70].

Майкл Делл прищурился и улыбнулся, а вот реакция О Сэхёна была другой. Казалось, у него глаза вылезут из орбит, потому что он и подумать не мог, что из моих уст польется свободная английская речь.

— Ваше прошлое — это то, кем я являюсь сейчас, а мое будущее — это ваше настоящее.

— Что? Не слишком ли большие мечты? Мое детство было совсем не таким, как у обычных детей.

— Конечно, есть небольшая разница. Нет, даже очень большая.

— И какая же?

— Когда вам было двенадцать, у вас было всего две тысячи долларов от продажи марок, но у меня, в мои двенадцать, есть пятнадцать миллионов долларов от продажи земли.

Теперь казалось, что и глаза Майкла Делла вот-вот вылезут из орбит.

Выражения лиц двух мужчин были одинаковыми, но причины для этого были разными. О Сэхёна поразил мой английский, а Майкла Делла — мои деньги.

— Я не знаю, как вы распорядились своими двумя тысячами долларов. Но вот я уже решил, куда потрачу свои пятнадцать миллионов. Я воспользуюсь ими, чтобы стать крупным акционером Dell Computer.

Я закончил говорить, но никакой реакции не последовало.

Некоторое время вокруг нас витали только звуки парка.

— До… Доджун, ты…

— Дядя, потом. Сейчас нужно поговорить о более важных вещах.

Майкл Делл по очереди окинул каждого из нас взглядом, а затем заговорил, обращаясь к О Сэхёну:

— James. Your son?[71]

— No. My… Boss, maybe…[72]

Он пристально посмотрел на меня, словно ему было трудно понять ответ О Сэхёна, и наконец рассмеялся.

— OK. Fifteen million dollar boy[73].

Он упомянул только мои деньги, даже не спрашивая моего имени.

— Задам-ка тебе только два вопроса.

— Да.

— Откуда ты узнал, что я заработал на продаже марок?

Ох, кажется, меня подловили. Выходит, его история детства еще не стала широко известна? Ничего не поделать. У меня нет другого выбора, кроме как попытаться выкрутиться.

— Я планирую инвестировать колоссальные деньги, пятнадцать миллионов долларов. Разве приехал бы я сюда, не проведя никакого расследования? Мы ведь не совсем дилетанты.

— Даже детектива наняли? Вот так здорово! Что ж, тогда следующий вопрос.

На его лице сияла улыбка, но в ней не было дружелюбия. Только лишь любопытство.

— Как ты собираешься стать крупным акционером, если я говорю, что не принимаю инвестиции? Пока что моя доля в совете директоров все еще наибольшая. А значит, моя воля абсолютна.

— А разве вы не выйдете на биржу примерно в следующем году?

Улыбка исчезла с лица Майкла Делла.

Он еще никому об этом не рассказывал. Только думал. Он планировал обсудить это с руководством компании и инвесторами в начале следующего года и начать подготовку. И человеком, который в точности прочитал его мысли, оказался не кто иной, как маленький азиат!

— Почему ты так думаешь?

— Фрукт созрел, а значит, нужно его сорвать. Сейчас для этого самое время.

— И если наша компания выйдет на биржу…

— Я начну сметать все акции, которые там появятся. А с пятнадцатью миллионами долларов смогу в кратчайшие сроки стать одним из главных акционеров, не так ли? А, думаю, мне следует сказать еще кое-что. В течение этого года у меня появится еще около десяти миллионов долларов. Потому что у меня еще осталась ценная земля.

Двадцать пять миллионов долларов.

Это лишь вопрос времени, когда мои слова превратятся в реальность. Лицо Майкла Делла окаменело, как только он это понял. О Сэхён, увидев это, тут же заговорил:

— Как мажоритарный акционер, он станет членом совета директоров и будет активно участвовать в управлении. Это естественное требование.

Он вмешался в самый нужный момент. Не мог ведь он и дальше просто удивленно стоять. Он тоже прекрасно знал, что, когда импульс набран, нужно накинуться вместе.

С его лица уже ушли удивление и любопытство. Он снова выглядел как выдающийся бизнесмен.

— Ну, ничего не поделать. Независимо от того, получится купить акции на бирже или через инвестиции… С такими деньгами я точно стану мажоритарным акционером. А с таким правом, конечно, нужно будет присоединиться к управленческой команде.

Майкл Делл наконец пришел в себя и небрежно заговорил, откусывая от гамбургера большой кусок:

— Мда, из-за супербогатого друга пятнадцать минут пролетели незаметно. Я даже поесть нормально не смог.

Делл поднялся со скамейки и отряхнулся.

— Дружище, когда мы встретимся снова, ты уже будешь мажоритарным акционером, верно? Посмотрим, произойдет это в следующем году или нет.

Лицо О Сэхёна потемнело. Похоже, он решил, что переговоры зашли в тупик.

Но у меня еще осталась одна карта. Думаю, она достаточно хороша, чтобы получить разрешение от капитана подняться на борт, но пока гарантировать результат нельзя. Потому что для того, чтобы узнать, что скрыто, нужно на это взглянуть.

— Майк, я мог бы предоставить вам свое право голоса как акционера, но вы все равно просто уйдете?

Рука, которой он стряхивал с себя пыль, остановилась.

Очевидно, почему он отказывался от инвестиций. У него достаточно средств и твердый контроль управления. А право голоса ни за что нельзя упускать из виду.

Он ведь еще очень молод, а на него уже нацелились акционеры, готовые в любой момент выпустить когти!

С тем, что после выхода на биржу появится большое количество приобретателей акций, ничего нельзя поделать. Но если он достаточно защитит свои права управления, эта проблема сразу же будет решена.

Больше всего он боится, что другие крупные акционеры, за исключением его самого, вступят в сговор. Если силы объединятся против него и составят пятьдесят один процент, он, хоть и продолжит являться основателем, потеряет право управления.

Но что, если ребенок, желающий потратить двадцать пять миллионов долларов, отдаст ему право голоса? Это шанс огородить свое право управления компанией железной стеной.

Делл, какое-то время посмотрев на меня, перевел взгляд на О Сэхёна. А затем сказал, даже с улыбкой:

— Джеймс. Как зовут вашего босса?

— А…

Вместо О Сэхёна, которого внезапный вопрос поставил в замешательство, ответил я:

— Howard, my name is Howard Jean[74].

— Хорошо, Говард. Ты только что заполучил мой перерыв на кофе. Пойдем в кафе? Там улетные сладкие пирожные.

— В кафе важнее всего кофе. Какой он там?

— Конечно такой же улетный. Но хочу сказать, ты совсем не похож на меня.

— Что?

— В твоем возрасте я любил пирожные намного больше, чем кофе. Ха-ха.

Майкл Делл, громко смеясь, пошел первым.

— Доджун.

— Да.

О Сэхён, последовавший за Деллом, тихо окликнул меня.

— Ты меня очень удивил… Думаю, тебе следует объясниться, не так ли?

— Сейчас?

— Он еще не принял наше предложение, так что нет. Позже.

— Мне в любом случае трудно это объяснить. Просто считайте, что я был рожден гениальным предпринимателем.

— Гениальным… — тихо пробормотал это О Сэхён, а затем снова посмотрел на меня и сказал: — Кстати, когда ты придумал имя Говард? Слышал, у тебя есть репетитор по английскому, это он тебя так назвал?

— Нет. Я придумал его уже давно.

Я сам немного удивился, что вдруг выпалил имя Говард. А все потому, что в моей прошлой жизни оно было похоже на сон или фантазию.

Американский бизнесмен, летчик, инженер и кинопродюсер.

Говард Робард Хьюз-младший.

Богач с самым американским мышлением. Человек, который за свою жизнь сделал и попробовал все, что хотел. Рожденный с серебряной ложкой во рту, сын богатого отца и матери с британскими аристократическими корнями.

Человек, которым я мечтал быть больше всего.

Ведь даже Железный человек Тони Cтарк и его отец Говард Старк тоже были созданы по Говарду Хьюзу.

Ведь для американцев, отличающихся прогрессивностью и верящих в либерализм, это казалось идеальной жизнью миллионера.

В прошлой жизни стать таким человеком для меня было не больше чем мечтой, но сейчас я не слишком от него отличаюсь.

Я буду Говардом Хьюзом двадцать первого века. По имени Говард Джин.

Глава 2 Придется потратить деньги на обучение и практику

— Как тебе кофе? Нравится?

— Да, потрясающий.

Сидя в небольшом кафе, Майкл Делл, казалось, снова расслабился.

— Что ж, продолжим то, о чем мы только что говорили? Ты правда не собираешься пользоваться своим правом голоса?

— Конечно.

— Навсегда?

— До тех пор, пока я снова не продам свои акции.

На слово «продажа» он отреагировал нервно.

— Значит, ты не заинтересован в участии в управлении.

— Это основы инвестора. А когда полученная прибыль меня удовлетворит, выйду из игры. Верно же?

Как только я посмотрел на О Сэхёна, подавая ему сигнал, он тут же подыграл:

— Да, это наша работа.

Майкл, сделав глоток кофе, раздумывал, попеременно смотря на нас, а затем задержал свой взгляд на мне и сказал:

— В таком случае, должно быть еще какое-то предложение, о котором ты не упомянул?

— Вы имеете в виду право приобретения при продаже? — тут же вмешался О Сэхён. Было очевидно, что разговор уходит в еще более глубокую тему, поэтому он, похоже, решил, что не может доверить это мне.

— Верно, Джеймс. Если вас интересует только рост цен на акции, однажды вы их все продадите, но нельзя же выпускать их на рынок? Если такое огромное число акций окажется на бирже, их цены тут же обрушатся.

Я не мог позволить О Сэхёну предлагать условия сделки, руководствуясь здравым смыслом. Поэтому пришлось перетянуть инициативу в переговорах на себя.

Прости уж, дядя!

— Майк, я дам право приобретения вам. По рыночной цене на тот момент.

— Доджун! — О Сэхён так удивился, что выпалил это покорейски.

— Sorry, Mike. Just second[75], — он склонил голову, надеясь на понимание.

— Доджун, нельзя решать этот вопрос таким образом. Прежде всего потому, что право приобретения обычно дается по цене выше рыночной. С точки зрения защиты прав управления принято проводить сделку по более высокой цене.

Майкл Делл странно улыбнулся, наблюдая, как О Сэхён спешно мне это объясняет.

— Хм, это… Похоже, это правда.

— Что?

— Этот ребенок, нет… Говард действительно твой босс. А я-то сомневался, ха-ха.

Майкл Делл рассмеялся и поставил чашку кофе на стол.

— Джеймс, позволь мне поговорить с ним, как с боссом. Думаю, Говард птица совсем не того полета, какой был я двенадцать лет назад. При подписании инвестиционного контракта детали все равно обычно меняются, так что волноваться заранее нет нужды, правда?

Это значило, что им руководило чистое любопытство.

— Говард, как и сказал Джеймс, для меня это очень выгодные условия. Ты ведь не мог предложить их, не зная об их истинном значении, верно?

— Разве это возможно? Майк, как вы только что и сказали, условия действительно выгодные. Но вы ведь не можете просто взять и принять их, верно? Думаю, в противовес вы тоже могли бы сделать мне какое-нибудь выгодное предложение.

— Если только что упомянутые условия будут включены в инвестиционный контракт, я приму как можно большую часть инвестиций «Миракл Инвестмент». Что скажешь?

— И сколько же это?

— Прямо сейчас я не могу ответить. Мне нужно выяснить точную цифру.

Вот и все. Успех.

Капитан корабля, направляющегося на Остров сокровищ, взял меня за руку и проводил на борт. Теперь остается только плавно доплыть до места назначения. А раз капитан этого корабля — выдающийся Майкл Делл, то беспокоиться о сильных волнах не придется. И теперь мне нужно… Ничего. Только наслаждаться видом на синее море с палубы.

— В такие моменты лучше всего устроить пивную вечеринку, но наш главный акционер слишком юн… Тогда кофе, окей?

Майкл Делл поднял свою чашку с кофе, и я повторил за ним.

Звоньк!

Раздался неописуемо радостный звук.

В самолете, которым мы возвращались в Нью-Йорк, О Сэхён долгое время молчал, прежде чем наконец задать мучившие его вопросы:

— Сколько ты уже учишь английский?

— Три года. Дедушка нанял мне репетитора.

— Как он хорошо учит. Судя по тому, что ты так свободно заговорил за три года.

Я слегка кивнул. Похоже, он не стал допытываться, зная, что в крупных семьях-чеболях начинают усиленно учить иностранные языки с самого раннего возраста.

Но с этого момента посыпались настоящие вопросы:

— Касательно разговора, который был у нас с Майклом. Сколько бы я ни думал об этом, я не могу просто так это принять. Я пытался понять, но моя голова опровергает мысль о том, что все это сказал просто умный ребенок.

Наверняка ему было непросто это сказать, поэтому я тоже решил быть честным:

— На самом деле я пришел из будущего, переродившись через тридцать лет. Поэтому… У меня в голове знания и мысли сорокалетнего взрослого человека.

— Не шути так. Я не фанат научной фантастики.

Верить или нет истине, зависит не от того, кто говорит, а от того, кто слушает. Поскольку он в нее не поверил, у меня не было иного выбора, кроме как сказать то, что он хочет услышать.

— Разве не весело звучит? Хи-хи. — Я слегка улыбнулся и почесал в затылке.

— Совсем. Но только в таком случае все довольно точно совпадает. Если смотреть на ситуацию с точки зрения сорокалетнего человека, ведущего активную экономическую жизнь, никаких вопросов нет. Ха-ха.

Он легко рассмеялся, но по лицу я понял, что вопросы так просто не закончатся.

— Кажется, я уже говорил об этом раньше. То, как обращаются с моей семьей…

— Верно. Говорил.

— С тех пор я читаю все газеты каждый день. От первой страницы до последней. Сначала я не понимал содержание, поэтому заглядывал в словарь, когда читал. Примерно через год он перестал быть мне нужен.

Про словарь, конечно, ложь, но вот про каждый день — правда.

— Целиком?

— Да, я читал их снова и снова, включая информацию о ценах на акции и точки зрения экономических экспертов. И еще рекламные тексты. А еще смотрел почти все телевизионные новости и документальные фильмы, тренируясь собирать информацию воедино… Думаю, мне это очень помогло.

— Каждый день без исключения в течение трех лет?

— Да.

Он выглядел весьма удивленным. Он прекрасно знал, что нет ничего сложнее, чем последовательно делать что-то каждый без исключения день. Это потому, что за время своей жизни он наверняка испытывал это на собственном опыте.

— Это, конечно, здорово, но…

Не слишком удовлетворительный ответ.

— Давай на этом остановимся. Возможно, ты и сам не можешь этого объяснить. Разве бывают более глупые вопросы, чем когда спрашиваешь о причине таланта?

Если спросить красивого человека, почему он красив, то получишь следующий ответ: «Я родился красивым». Это бессмысленный вопрос.

О Сэхён, улыбаясь, посмотрел на меня и спросил снова:

— Ладно. И о чем ты думаешь, читая газеты в эти дни?

— О строительстве.

— Строительстве?

— Да, девяносто процентов объявлений о продаже квартир. Вероятно, это значит, что так можно заработать много денег.

Наверняка он думал, что я отвечу, опираясь на экономические статьи. Однако истинное лицо Кореи — в рекламе.

Тридцать лет спустя, когда горячей темой стала поляризация в экономике, в рекламе в газетах и на радио доминировали темы кредитов и страхования. Из-за отсутствия денег со всех сторон полилась реклама кредитов, а поскольку люди беспокоились о том, как встретят старость, большой популярностью пользовалась реклама страхования.

А сейчас все в Корее поглотили квартиры.

— Кстати, дядя. Знаете, что интересно?

— И что же?

Лицо О Сэхёна, с которого исчезла улыбка, выражало огромное предвкушение.

— Цены на акции строительных компаний не поспевают за количеством рекламы.

— И ты знаешь, что это значит?

— Мне кажется… Они все выводят в смазочные фонды.

— Что? Смазочные фонды? Ты вообще знаешь, что это такое?

— Дядя! Думаете, я таких простых вещей не знаю? Именно это словосочетание чаще всего звучало во время прошлогодних слушаний. Вы слишком меня недооцениваете.

Умение сделать единый вывод на основе разрозненных фактов — это проницательность. И она укрепляется вместе с накоплением мудрости, приобретенной через получение знаний. В каком-то смысле на это просто требуется время, так что возможность его сократить можно считать за нечто врожденное.

О Сэхён рассматривал меня, как удивительную форму жизни, и я ответил на этот взгляд:

— Дедушка часто встречается с главой «Сунъян Констракшн». И я нередко слышал их разговоры… В основном речь шла о деньгах. И особенно часто они упоминали иностранные банки. Тогда я и догадался, что деньги, заработанные строительными компаниями, собираются в качестве смазочных фондов.

Ребенок, который своими глазами увидел и услышал истинную природу смазочного фонда.

Подозрение не исчезло из взгляда О Сэхёна, но больше он ничего не говорил. Однако мне кажется, теперь он не отведет от меня своего ястребиного взора, чтобы понять, кто я на самом деле такой.

Как только мы прибыли в Нью-Йорк, О Сэхён распаковал чемоданы в отеле и снова бросился в офис.

— Думаю, с этого момента я буду немного занят из-за инвестиционного соглашения. Условия будут такими, как мы и обсудили, и я постараюсь максимально увеличить сумму, которую мы вложим. Думаю, все 15 миллионов он не примет, тогда что делать с оставшимися средствами?

— Дядя, проконсультируйтесь с другими сотрудниками и предложите мне хорошие варианты для инвестиций. А я посмотрю и решу. Что скажете?

— Так и сделаем.

Я посмотрю и решу. Теперь это стало чем-то естественным.

О Сэхён встретился с моей матерью и попросил у нее понимания:

— Госпожа Джэсу, у меня есть кое-какие дела, поэтому сопровождать вас я не смогу. Вы не возражаете?

— А, нет. Гид очень внимательный, поэтому никаких проблем нет. Делайте свою работу.

Когда в отеле осталась только наша семья, мать, старательно подавляя любопытство, просто спросила мимоходом:

— Как там Техас? Погода хорошая?

— Она там непредсказуемая, но последние два дня были погожими. Даже сказали, что нам очень повезло.

— А дела? Инвестиции или что там?

— Я, ну… Я просто смотрел, как работает дядя, и было немного скучно.

— Хорошо. А теперь давай смотреть всякие интересности, есть вкусную еду и веселиться с мамой. Славно же?

— Да, а где брат?

— Зайди в комнату. Там есть на что посмотреть.

Особый номер, где мы остановились, состоял из гостиной и трех спален. Когда я, постучав, вошел в комнату Санджуна, моим глазам действительно открылось то еще зрелище.

На кровати лежали десятки компакт-дисков и пластинок, а на прикроватной тумбочке даже стоял CD-проигрыватель.

В восемьдесят шестом году компания SKC (Sunkyung Chemical Co., Ltd.) совместно с Philips выпустила первый отечественный компакт-диск, а в ноябре того же года вышел первый диск, на котором были записаны песни, но такие продукты все еще не были легкодоступными.

Похоже, целью этой поездки для Санджуна была покупка всех альбомов, которые еще не издали в Корее.

Хоть он и являлся членом семьи чеболя, за такие траты его следовало бы осудить. Ребенок вдруг купил проигрыватель для компакт-дисков, который стоил больше, чем несколько месяцев работы офисного клерка.

Поскольку он из богатой семьи, то не знает цену денег. А в таком случае очевидно, что он будет вести себя как придурок и подвергнется критике со стороны общества.

Если его будут осуждать, искры могут долететь и до меня, поэтому мне придется несколько поработать над его психологическими установками.

Санджун настолько погрузился в музыку в наушниках, что даже не заметил, когда я зашел, а потом вышел.

После этого я три дня гулял с мамой по Нью-Йорку.

Пятая авеню, проходящая через центр Нью-Йорка, считается одним из мировых торговых мест, наряду с лондонской Оксфорд-стрит, парижскими Елисейскими Полями и миланской виа Монтенаполеоне.

Мама сделала немало покупок и без колебаний отдавала огромные суммы денег. Хоть она и говорила, что им дают достаточно средств на жизнь, но не настолько, чтобы так просто покупать столько дорогих брендов.

Она точно продала землю в Ильсане. Сколько же она заработала?

— Говоришь, сегодня они вернулись?

— Да.

— Узнал, чем они занимались в Америке?

— Мы связались с нью-йоркским филиалом, и, по их данным, вся поездка была посвящена туризму и походам по магазинам. Также О Сэхён и Доджун в один из дней отсутствовали, но подробнее об этом узнать не удалось.

— Оба отсутствовали целый день?

Брови председателя Джина дернулись, когда он услышал доклад секретаря Ли Хакджэ.

— Если бы уехал только Доджун с семьей, я бы подумал, что это путешествие, но с ним был этот О Сэхён. Явно не для того, чтобы смотреть достопримечательности. Это командировка.

Очевидно, они искали возможности для инвестиций в США через компанию по управлению активами PowerShares.

Ли Хакджэ, похоже, понимал, почему председатель Джин нахмурил брови. Если деньги циркулируют в Соединенных Штатах, он теряет возможности их контролировать. А председатель Джин не терпел, когда что-то выходило из-под его контроля.

— Я разузнаю больше.

— Как можно точнее. И быстрее.

— Да.

Ли Хакджэ снова начал наблюдать за реакцией председателя Джина. А все потому, что ему необходимо было отчитаться о чем-то еще более проблемном.

— Эм, председатель.

— Что? Почему ты так осторожничаешь?

Должно быть, он почувствовал что-то необычное в выражении лица Ли Хакджэ, поэтому отложил отчет, который держал в руках.

— Это касается Юнги.

— А что с Юнги?

— Он сейчас создает кинокомпанию.

— Что? Кино?

— Да, и процесс уже на стадии завершения. Вероятно, производство начнется уже в следующем году. Он собирается запустить сразу два фильма…

— Неужели… На деньги Доджуна?

Голос председателя Джина постепенно становился все громче и громче. А Ли Хакджэ заговорил еще более осторожно:

— Да, я слышал, что он дал четыре миллиарда вон.

— Целых четыре миллиарда?! Вот же!

— Сейчас в Чхунмуро ходит много слухов о том, что «Сунъян Групп» входит в киноиндустрию. Потому что первоначальный капитал довольно большой.

— Слухи обычно так и заканчиваются слухами. Можно не обращать на них внимания.

Председатель Джин начал потирать пульсирующий лоб.

— Мне позаботиться об этом?

— А ты можешь?

— Компания по производству фильмов подобна девелоперу в строительстве. Без подрядчиков снять фильм невозможно. И для каждого этапа нужно много персонала.

— Значит, можно перерубить ему связи с теми, кто работает в этой сфере?

— Да.

— Хм…

Рука, которая массировала лоб, остановилась.

— Оставь.

— Что?

— Он все поймет, только потерпев неудачу. Что не стоит надеяться на признание и тратить туда деньги.

Эти слова шокировали Ли Хакджэ. Но председатель беспокоился не о сыне. Его волновал лишь его внук.

— Вы говорите о Доджуне?

— Именно. Он почувствует на своей шкуре, что не стоит тратить деньги туда, где нет никаких перспектив. Пусть и на биологического отца. Потраченные впустую четыре миллиарда вон послужат ему хорошим уроком.

— Но… Если фильм окажется успешным…

— Он всю жизнь был безработным. Разве любой может начать бизнес? Если бы снимать фильмы было так легко, проваливались бы они в прокате? Так много фильмов терпят неудачу, несмотря на усилия опытных продюсеров и режиссеров, так с чего же он добьется успеха?

Ли Хакджэ думал не так, как председатель Джин, уверенный в провале. Есть немало случаев, когда неизвестные новые режиссеры добивались кассового успеха.

А что, если ему это удастся? Вместо того чтобы гневаться на то, что непослушный сын вырвался из-под его контроля, он будет еще больше любить своего внука Джин Доджуна, разглядевшего талант в Джин Юнги, которого сам председатель бросил, и питать к нему новые надежды.

Если фильм провалится, это будет ему ценным уроком, а если окажется успешен, станет подтверждением того, что мальчишка прекрасно разбирается в людях.

Каким бы ни был результат, он вызовет у председателя Джина только улыбку.

— Но Хакджэ.

— Да, председатель.

— Ёнджун окончит университет в следующем году, верно?

Когда его внезапно спросили о старшем внуке, Ли Хакджэ заколебался. Сколько же ему лет?

— Как только он выпустится, отправь его в Германию.

— В Германию? Но там сейчас неспокойно. Вы уверены, что ничего не случится?

Продемократические протесты, начавшиеся в Лейпциге в сентябре восемьдесят девятого года, распространились по всей Восточной Германии. Чтобы успокоить протестующих, генеральный секретарь Восточного Берлина Гюнтер Шабовски объявил на пресс-конференции о политике либерализации поездок.

Но здесь произошло кое-что невообразимое.

На пресс-конференции один из итальянских репортеров спросил, когда будут открыты границы, и тут генеральный секретарь совершил фатальную ошибку. Он перепутал вопрос об открытии границ с вопросом о либерализации поездок и ответил, что это случится сейчас же, без промедлений.

Сразу после пресс-конференции этот итальянский репортер, плохо владевший немецким языком, тут же отправил срочное сообщение в свою родную страну, решив, что речь шла не о либерализации поездок, а о сносе Берлинской стены.

Когда эта новость разнеслась повсюду, немцы стеклись к Берлинской стене. У них в руках были строительные инструменты, с помощью которых они начали ее разрушать. Не только Берлин, но и вся Германия начала погружаться в хаос.

— Падение Берлинской стены является символом перемен в Восточной Европе. В такие времена нужно увидеть все это своими глазами и почувствовать изменения на собственной шкуре. И его задача — найти в этой ситуации возможности.

— Но достаточно ли он зрел для этого? Может, лучше набраться опыта внутри страны…

— Лучше сделать это в Германии. Лишь оказавшись в самом круговороте событий, можно получить много опыта за короткий период времени, не так ли?

Действительно ли это его истинное намерение?

Сомнения Ли Хакджэ все никак не исчезали. Он думал, правда ли целью было заставить Джин Ёнджуна набраться опыта, или председатель просто хотел выявить его некомпетентность.

— Хорошо. Подготовлю для него место в нашем филиале во Франкфурте.

Председатель Джин, на лице которого появилось удовлетворение, заговорил с некоторой осторожностью:

— А еще… Я подумываю о том, чтобы открыть завод по производству бытовой техники в Восточной Германии. А ты что скажешь?

Председатель Джин, уверенный, что Восточная Германия рухнет, начал действовать быстро. Если западногерманские деньги хлынут в восточную часть страны, тем самым там появится еще один огромный рынок.

Ли Хакджэ знал, чего хочет председатель Джин.

Построить завод по производству бытовой техники можно одним щелчком пальца. Будь дело только в этом, он бы позвал руководителя «Сунъян Электроникс» и дал ему указания.

Здесь был еще один скрытый смысл.

— Я встречусь с депутатом Паком, чтобы обсудить это.

— Хорошо. И дай ему то, что он захочет.

План состоял в том, чтобы построить завод бытовой техники в Восточной Германии на государственные деньги. Предлогов может быть масса. Самый вероятный из них — поддержка слаборазвитой Восточной Германии. А для ее осуществления создаются производственные предприятия, которые могут дать стране рабочие места.

Хоть и не целиком, но для строительства завода можно максимально использовать государственные деньги, а затем поглотить его, превратив в актив группы компаний «Сунъян». Они проделывали это уже бесчисленное множество раз.

Человек, который заботится о стране, не должен жалеть государственных денег, и только тогда его карманы наполнятся. А лучше всего пополняют карманы таким способом чеболи вроде «Сунъян Групп».

— Вот инвестиционный контракт. Взгляни разок. Проверим твой уровень английского.

О Сэхён улыбался, а его глаза были полны любопытства, но я не собирался ему подыгрывать.

— Я не могу читать настолько специфическую информацию. Просто объясните мне ее.

В его глазах промелькнуло разочарование, но меня это нисколько не задело. Раньше, когда я делал доклады, то перечислял только основные моменты. Это тоже одна из привилегий начальника.

— Вот как? Это сложновато?

О Сэхён забрал договор обратно.

— Во-первых, общий объем инвестиций составляет девять миллионов долларов. Он отрезал, что больше уже некуда. Это предел, на который дали разрешение инвесторы, которые вложили средства первыми.

— А стоимость?

— Сорок центов.

Я немного удивился. Потому что ожидал, что цена составит шестьдесят центов. Зная, что при листинге на Nasdaq в следующем году номинальная стоимость составит тридцать центов, я думал, что они запросят как минимум вдвое больше.

— Это хорошая цена?

Когда я сделал вид, что ничего не знаю и хочу убедиться наверняка, Сэхён встал в позу человека, дающего точный доклад.

— Компания Dell Computer должна выйти на биржу в следующем году по номинальной стоимости тридцать центов. Ожидаемая цена на момент листинга станет вдвое больше и будет продолжать колебаться с течением времени. Но средняя цена точно превысит сорок центов.

— Значит, условия выгодные.

У Майкла Делла не было иного выбора, кроме как предложить мне хорошие условия. Потому что однажды мои акции окажутся в руках у него. Чем больше акций я приобрету, тем крепче будут его права в управлении.

Единственное, что упустил Майкл Делл, — это цена акций, которая вырастет гораздо быстрее, чем он ожидает. Благодаря этому я смогу выиграть огромную сумму денег.

— Поэтому переговоры прошли довольно легко. А сложно было вот что. — О Сэхён снова достал толстый документ на английском языке. — Мы отобрали кандидатов для вложения оставшихся шести миллионов долларов.

Он начал объяснять, что это были за компании, но вдруг остановился. Чтобы объяснить, зачем туда вкладывать, придется использовать такие термины, как PER, PBR, PSR, WACC, стоимость чистых активов, ожидания будущего чистого денежного потока и метод дисконтированных денежных потоков, поэтому он неловко покачал головой.

— Хм, попробую объяснить попроще. Безопасные инвестиции и немного авантюрные инвестиции.

— Какие из них безопасные?

— Медицинская сфера, например Pf izer, Johnson & Jones, Boston Scientifci. Поскольку они приносят стабильную прибыль, цена на акции тоже не сильно меняется, а дивиденды хорошие. Особенно велико преимущество медицинской сферы в том, что развивающимся странам трудно догнать ее стандарты.

В производственном секторе, где жесточайшая конкуренция не утихает ни на мгновение, один-единственный флагманский продукт может заставить акции колебаться.

Однако медицинская сфера демонстрировала неприступность, так как цены на акции растут каждый раз, когда выходит новый препарат, и редко падают. Это мешает поздним инвесторам наверстать упущенное. Если смотреть только со стороны стабильности, выбор этой сферы — лучший.

— Чуть более рискованный, но неплохой вариант — Microsoft.

Microsoft рискованный? Да там же Билл Гейтс! Разве они уже не вступили в сотрудничество с IBM и не добились успеха со своей DOS?

Похоже, О Сэхён неправильно истолковал мой удивленный вид.

— Это немного в новинку, да? На самом деле я и сам мало знаю о компьютерах.

— По какой причине это рискованно?

— Они продолжают выпускать новые операционные системы для компьютеров, но рынок их не слишком радушно встречает. Судя по их информации, в следующем году выйдет третья версия, но что случится, если они не добьются с ней успеха, судить сложно. Более того, ходят слухи, что IBM тоже разрабатывают собственную операционную систему и собираются разорвать отношения с Microsoft.

В следующем году выходит Windows 3.0? Или 3.1? Что-то плохо помню.

Ну, не важно. В любом случае разница составляет всего год или два. В Windows 3.0 активно используется виртуальная память, которая значительно расширяет возможности многозадачности, и предоставлен более элегантный и красочный интерфейс благодаря улучшенной производительности видеокарты.

Начиная с версии 3.0, IBM PC-совместимые модели, продающиеся по сравнительно низкой цене и имеющие возможности к расширению, быстро станут сильными конкурентами дорогого Apple Macintosh, а Microsoft займет доминирующую позицию на мировом рынке персональных компьютеров. Настолько, что оттеснит мощный Macintosh в сторону.

Для человека, жившего в эпоху, когда Apple снова стала бесспорным лидером с ее айподом и айфоном, это все выглядело действительно захватывающе. Не бывает вечных победителей.

— Дядя, а кто порекомендовал Microsoft?

— Рэйчел. Ты ведь тоже ее видел? В нью-йоркском офисе.

— А, та тетенька?

— Что? Тетенька? Ха-ха. Но ей ведь едва исполнилось тридцать. Если бы Рэйчел тебя услышала, она бы вспылила.

Конечно, еще нужно подождать и понаблюдать, но, похоже, главным талантом в «Миракл Инвестмент» будет Рэйчел.

— Ну, как лучше поступить?

— Дядя, а вы как думаете?

— Меня привлекло мнение Рэйчел.

Ого, неожиданно. Он ведь ясно сказал, что эта область ему незнакома. И все же он готов рассматривать вариант инвестиций в нее.

— Может, это прозвучит странно, но есть такая вещь, как предчувствие. И сейчас оно говорит, что уверенность Рэйчел оправдается. И это продолжает меня привлекать.

Я продолжал смотреть на него с изумлением, и он рассмеялся.

— Хе-хе. Конечно, их бэкграунд тоже весьма неплох. Цифры таковы, что ради них можно рискнуть. А еще… Ты невероятно удачлив, поэтому я подумал о том, что неплохо было бы рискнуть.

— Тогда так и поступим. Раз я такой везучий, все будет хорошо. Хи-хи.

Мы вместе рассмеялись, но в глазах О Сэхёна читалось предвкушение. Это принесет в сотни раз больше, чем ты ожидаешь. У тебя самого ведь есть доля в два процента акций?

А теперь пришло время переходить к следующему шагу.

— Дядя, у меня есть просьба.

— Конечно, говори.

— В Пундане еще осталась земля, верно?..

— А? Та земля? Цена продолжает расти, верно?

— Правда? А я и не знал… Как бы там ни было, продайте ее.

Он вздрогнул и замахал руками. А все потому, что цены на землю растут с каждым днем.

— А? Зачем ее продавать? Просто продолжай ждать. А продать можно, когда цена достигнет пика.

Я хотел сделать это не из-за незнания. Просто мне нельзя упустить кое-что более важное, цепляясь за пару миллиардов вон.

— Тогда сотрудники нашей компании в Нью-Йорке будут бездельничать?

— Что? А!..

О Сэхён хлопнул себя по коленям.

Огромная сумма в пятнадцать миллионов долларов тратится всего на две компании. И неизвестно, когда ее можно будет вывести обратно. Следует держать акции как минимум несколько лет.

Разве могут четыре талантливых сотрудника компании просто сидеть и тупо смотреть на биржевые графики?

— Значит, эти деньги станут фондами под управлением «Миракл».

— Да, но используйте только половину, а вторую оставьте.

Строго говоря, я ничего не знал. Пользовался лишь фрагментарными знаниями о будущем. Стал бы я инвестировать в Dell Computer и Microsoft без этого?

Мои знания и навыки сейчас настолько малы, что даже у ног женщины по имени Рэйчел лежать не могут.

Половина денег от продажи оставшейся земли пойдет непосредственно на мое обучение. Каждое действие, которое я предприму в процессе принятия инвестиционного решения, станет моим учебным материалом, а О Сэхён, ценный работник невероятной компании PowerShares, будет моим наставником.

Вместе с ними мы познакомимся с реальной экономикой мирового уровня и все изучим. На такое не жалко потратить даже всю эту сумму.

— Только половину? А что насчет остального?

— Я дам вам знать, когда придет время их использовать. Думаю, дедушка расскажет.

— А, вот как. Значит, осталась еще какая-то нераскрытая информация, ха-ха.

За его веселым смехом скрывалась его истинная сущность и пытливый ум.

Инвестиции с использованием внутренней информации «Сунъян Групп». Хороший способ заработать большие суммы за короткий период времени. Чем больше стартовый капитал, тем больше дохода он принесет.

Когда О Сэхён ушел, сверкая глазами, я глубоко вздохнул.

Да уж, трудно водить его за нос.

У меня не было намерений зарабатывать деньги на информации председателя Джина. Я должен действовать предельно осторожно с «Сунъян Групп», пока не стал взрослым. Любой глупый поступок может вызвать ненужную настороженность.

Кроме того, я никогда не интересовался биржей и даже никогда не видел Уолл-стрит. Все мои знания о будущем — всего лишь обрывки статей из газет.

Есть всего несколько вещей, которые я запомнил, относительно выгодных для вложений компаний, но существует еще одна отличная инвестиция, которая создает непобедимые легенды на следующие тридцать лет.

Это фильмы.

Большинство людей знает, какие из множества фильмов, снятых в Голливуде, принесли огромную прибыль. Уже в следующем году прокат захватят «Привидение», «Эдвард Руки-ножницы», «Один дома», «Вспомнить все» и другие. Вкладывать деньги в их производство уже поздно, но импортировать в Корею можно будет через кинокомпанию отца.

Инвестор в кино, который никогда не терпит неудач.

Только за это меня в Голливуде прозовут Рукой Мидаса.

— Спасибо, что уделили время, секретарь Ли.

— Не за что. Я тоже хотел разок увидеться.

Как только О Сэхён позвонил Ли Хакджэ с предложением встретиться, он без промедления согласился. Ему нужно было расспросить о многом.

— Доджун хочет продать свои активы, поэтому я решил, что должен сообщить вам об этом.

— Активы? Но разве ими управляет не PowerShares? Что значит «продать»?

— Я говорю не о деньгах, а о земле.

— О земле? Вы имеете в виду землю в Пундане?

— Да, он хочет продать ее.

— Но почему? Спешить ведь некуда, верно?

Брови Ли Хакджэ дернулись. О Сэхён был достаточно проницателен, чтобы понять истинное значение этого выражения.

— Не поймите неправильно. Это не я его подтолкнул, это желание самого Доджуна. Я тоже пытался остановить его, потому что цены на землю продолжают расти, но он непреклонен.

— Вы просто следуете тому, что говорит ребенок? Так вы не настоящий управляющий активами! Разве вам не следует вести его в правильном направлении?

— Секретарь Ли, — произнес О Сэхён, внимательно глядя в глаза Ли Хакджэ, у которого все так же не было сомнений. — Окончательное решение, конечно, принимает владелец активов. А мы просто высказываем свои мнения.

— Послушайте! Доджуну всего…

— Скажете, что ему всего двенадцать лет? Вы действительно так думаете?

— Что?

— Разве вам не кажется странным смотреть на него, как на простого двенадцатилетнего ребенка? Он ведь умнее большинства взрослых!

О Сэхён посмотрел на нахмуренное лицо Ли Хакджэ и легонько махнул рукой.

— Я пришел сюда не для того, чтобы обсуждать это. Если хотите, чтобы Доджун передумал, убеждайте его сами. И если он уступит, конечно, мы не станем продавать землю.

— Тогда о чем вы хотите поговорить?

— Хочу выяснить, нет ли у «Сунъян Групп» намерения купить эту землю? Что скажете?

— Что?

— Она в таком месте, что на нее тут же накинутся покупатели, как рой пчел, если выставить ее на рынок, не так ли? Однако, поскольку это был подарок от дедушки, я бы хотел вернуть ее «Сунъян Групп», даже если для этого придется отдать ее по более низкой цене.

— Это тоже идея Доджуна?

— Нет. Мое мнение. Мне кажется, не следует расстраивать председателя Джина тем, что Доджун продаст ее кому-то не тому.

— Ненадолго остановите ход этого процесса. Я обсужу с председателем и сообщу вам ответ.

Ли Хакджэ поставил чашку и задал вопрос, который его все это время интересовал:

— Кстати, почему вы ездили в Техас?

— Ну и дела, откуда вы об этом узнали? Поразительно.

— Не нужно этой ерунды. Почему вы туда ездили? Не за нефтью же?

— Как я уже говорил, информация конфиденциальна. Мы вложили деньги в несколько компаний. Все, что я могу вам сказать, — эти инвестиции весьма выгодные.

— Что за бесполезное упрямство… — Ли Хакджэ нахмурился. — Послушайте, господин О. Вы так себя ведете, чтобы поднять свою ценность?

— Что? О чем вы?

— Вы, случайно, не планируете держать в заложниках Доджуна, которому председатель оказывает особое внимание, а затем использовать его, чтобы проникнуть в нашу «Сунъян Групп», как только появится такая возможность?

Лицо О Сэхёна, который на мгновение потерял дар речи, стало растерянным.

— Нередко из иностранных инвестиционных компаний выгоняют всего за одну-единственную ошибку, поэтому возникает соблазн думать, что вы крепко держитесь за Доджуна, чтобы обеспечить себе надежную страховку. Верно?

— Хм… Вот как у вас думают. Понятно. Значит, такими глазами «Сунъян Групп» смотрит на людей. Если дать человеку сумму, которую он сам за себя назначил, он станет послушным псом.

— Нет, это не так. Вы ошибаетесь.

— Думаете? А мне кажется, все верно.

— Наш «Сунъян» платит цену, вдвое большую той, которую хочет получить человек. Вам я предлагаю втрое больше. Так какую же цену вы установили?..

— Двадцать миллиардов.

Сумма, которую он произнес без малейших колебаний.

Ли Хакджэ, приложив огромные усилия, проглотил слова, которые собирались вот-вот вырваться наружу. Эти слова были «сумасшедший ублюдок».

В Корее, если назвать в качестве собственной ценности стоимость двухсот квартир, вас естественно назовут сумасшедшим.

— Звучит абсурдно, но давайте посмотрим, на чем вы основываетесь. Вы занимаетесь деньгами, поэтому жду от вас точный расчет.

— Я предаю человека, который доверил мне десять миллиардов вон, так разве за это я не должен получить как минимум вдвое больше?

Ли Хакджэ коротко вздохнул. Он всего один раз попытался, и к нему уже относятся как к отвратительному человеку, который не только не думает о первоначальной сумме, но и людей оценивает деньгами.

— Я пришел сюда не для того, чтобы спорить… Но странным образом закипаю, когда разговариваю с вами.

— Разве вы не знаете причины?

Ли Хакджэ не стал отвечать, а лишь передернул плечами.

— Потому что я не подчиняюсь всемогущему господину Ли Хакджэ из «Сунъян Групп».

Мужчина, который только моргал, пусть и совсем недолго, разразился громким смехом:

— Ха-ха-ха. Вот же позорище. Верно. Думаю, именно поэтому.

Ли Хакджэ взял чашку, допил ее одним глотком и поднялся.

— Хорошо. Продолжайте хорошенько заботиться о Доджуне, как и сейчас. И сохраняйте верность. Тогда, возможно, вы будете стоить в десятки раз больше, чем двадцать миллиардов вон.

Когда глаза О Сэхёна сверкнули, Ли Хакджэ лучезарно улыбнулся.

— Вы весьма сообразительны, так что верю, вы понимаете, что я имею в виду. А в следующий раз давайте выпьем по стаканчику соджу.

О Сэхён, оставшись один, спокойно улыбался и наблюдал, как Ли Хакджэ уходит.

— Посмотрим, будешь ли ты так улыбаться, даже когда на моем банковском счете будет лежать сумма в сотни раз больше, чем ты стоишь.

— Отец! Как можно отправлять в Германию ребенка, который только-только окончил учебу?

— Дедушка, я хочу продолжить учебу.

С начала нового девяностого года старший сын и старший внук председателя Джина обливались холодным потом.

— Ты ведь никогда не учился, а теперь решил начать? Внучек, а ты знаешь, как насмешить своего дедушку. Ха-ха.

Джин Ёнджун, лицо которого мгновенно покраснело, закрыл рот и опустил голову.

— Отец, Ёнджун уже взялся за ум. Он будет добросовестно слушать лекции по менеджменту, а потом… — Вице-председатель Джин Ёнги попытался оправдать своего сына, но наткнулся на пристальный взгляд председателя Джина, смотрящий прямо на него, и замолчал.

— Лекции по менеджменту? Разве может быть урок лучше этого? Волнение пройдет по всей Европе. А если принимать срочные решения в разгар перемен, глаза должны открыться сами собой. Или я не прав?

Когда председатель Джин оглядел ключевых фигур группы компаний, сидевших в его кабинете, как бы заручаясь их согласием, они, естественно, закивали.

— Приготовления уже завершены, так что ты вылетаешь на следующей неделе. Можешь идти.

Когда Джин Ёнджун уже собирался покинуть кабинет с огромным потрясением на лице, председатель Джин бросил ему в затылок предупреждение:

— Всю неделю никуда не выходи из дома. Если будешь ухлестывать за девушками и создавать проблемы, пунктом назначения для тебя станет африканский филиал, а не Германия.

Лицо Джин Ёнджуна посинело, он склонил голову еще ниже и вышел. А председатель Джин снова перевел взгляд на ключевые фигуры «Сунъян Групп»:

— Наступил новый год, но мне жаль, что восемьдесят девятый закончился, аж хочется повернуть время вспять… А вам?

Председатель Джин оглядел людей перед собой, а затем его взгляд остановился на одном лице. Остальные, убедившись, что он смотрит не на них, почувствовали облегчение, но у человека, на котором застыл взгляд председателя Джина, Чо Дэхо, руководителя «Сунъян Моторс», сердце пропустило удар.

— М-м, мне очень жаль, председатель.

Он встал и склонил голову, но председатель Джин только махнул рукой.

— Садись. Ты ведь не совершил смертного греха.

Когда директор Чо Дэхо опустился на стул, председатель Джин сложил руки и продолжил:

— Если компания является филиалом «Сунъян», ее директор может уснуть только в том случае, если она занимает первое место. Однако, Чо Дэхо.

— Да, председатель.

— Что я говорил, когда «Сунъян Мотор» только начинала работу? Хватит и второго места. Помнишь?

— Конечно, председатель.

— Но каковы твои прошлогодние результаты?

Когда директор Чо Дэхо заколебался и не смог сразу ответить, председатель Джин хлопнул рукой по длинному столу:

— Ты что, решил прикинуться немым? Отвечать не собираешься?!

— Ч-четвертое место.

Директор Чо снова вскочил и принял неподвижную позу.

— И тебе удается заснуть? Новый год уже наступил, но разве у тебя перед глазами встает обнадеживающее будущее?

— Мне очень жаль, председатель.

Директор Чо согнулся в глубоком поклоне и стоял, не в силах пошевелиться.

Председатель Джин перевел взгляд на Ли Хакджэ, сидевшего к нему ближе всех.

— Секретарь Ли.

— Да, председатель.

— В каком из филиалов меньше всего сотрудников?

При этих словах все тело директора Чо Дэхо задрожало. В этот момент решалась его судьба.

— В «Сунъян Пэкидж».

— «Пэкидж»? А это подразделение когда успели создать?

— А, это дочерняя компания «Сунъян Продактс». Первоначально она была на аутсорсинге, но по мере увеличения объема мы ее поглотили.

— Поглотили? Выходит, нынешний директор не из «Сунъяна»?

— Да.

— Тогда уволь его и… Сколько там сотрудников?

— Шестьсот человек.

Шестьсот сотрудников, Пхёнтхэк. Эти слова пронеслись в голове у Чо Дэхо. Это только на словах он директор, но влияния у него будет меньше, чем у его заместителя в «Сунъян Моторс». Как директор упаковочного завода он должен будет работать с руководителем из «Сунъян Продактс». Это мало чем отличается от того, если бы ему просто сказали уйти в отставку.

— Чо Дэхо.

— Да, председатель.

— С завтрашнего дня ты идешь работать на упаковочную фабрику. Почувствуй запах пленки и поразмышляй.

Эти слова прозвучали для Чо Дэхо как Евангелие. Председатель даст ему еще один шанс вернуться? Или он зря надеется?

Когда директор Чо уже собирался сесть обратно на стул с несчастным выражением лица, председатель Джин крикнул:

— Что? Ты почему садишься? Что себе позволяет директор упаковочной фабрики!..

Чо Дэхо выбежал из кабинета, обливаясь холодным потом. То, что его выгнали из кабинета, означало, что вероятность возвращения равна нулю.

— Вице-председатель.

— Да, председатель.

Джин Ёнги вздрогнул, когда к нему обратился отец. Он и подумать не мог, что искры долетят и до него!

— Будешь отвечать за машины. Даю тебе ровно два года, до конца следующего. Ты должен занять второе место за два года. Цифры идеально совпадают.

— П-председатель. Я уже руковожу несколькими филиалами, и у меня нет свободных ресурсов… Прошу, пересмотрите свое решение.

— А, точно. Наш вице-президент занят управлением несколькими филиалами, поэтому весьма деловой.

Манера речи председателя странно изменилась. Джин Ёнги уже пожалел, что напрасно восстал против отца.

— Сколькими ты управляешь?

— Д-девятнадцатью.

— Вот как? Тогда давай поступим следующим образом.

Руководители филиалов, собравшиеся в кабинете, не осмеливались взглянуть на лицо председателя Джина, но вот уши навострили.

Что, если число филиалов, которыми управляет вице-председатель, сократится? А если их собственные компании войдут в это число? Тогда появляется много возможностей перепрыгнуть через голову вице-председателя и встретиться напрямую с самим председателем Джином. Это еще одна возможность укрепить свои позиции.

Однако следующие слова председателя Джина опровергли эти ожидания. Он не дал никому другому шанса и только поставил вице-председателя в еще более затруднительное положение.

— Будешь управлять двадцатью? Или только одним?

Конечно, здесь не было никого, кто бы не знал, что речь шла лишь об одном филиале, отвечающем за автомобили.

Глава 3 Эпоха быстрых перемен

«Тэхён Моторс» — непревзойденный гигант, чья доля на внутреннем рынке составляла более половины.

«Аджин Моторс», долгое время занимавший четвертое место, но переместившийся сразу на второе после выпуска компактного и крепкого «Прауда».

Опустившийся из-за небольшого разрыва со второго на третье место «Усон Моторс», который стремился вернуться на прежнюю позицию с помощью американского партнера «GM Моторс».

И «Сунъян Моторс», который все это время с трудом удерживал третье место в отрасли, но теперь вообще скатился на четвертое.

Можно считать, что гордый председатель Джин Янчхоль проявил огромную выдержку, уволив одного только директора. Если бы он действовал в соответствии со своей натурой, своих мест лишились бы также около пятнадцати управляющих более низкого ранга, но уволить их в самом начале года было проблематично. Потому что необходимо принимать во внимание также моральный дух руководителей и сотрудников.

Когда старший сын Джин Ёнги начал колебаться, председатель дернул пальцем, словно дразня его.

— Ты выбрал? Одна компания или двадцать, что скажешь?

— Я готов взять ее! Автомобильную компанию тоже, — сказал он, сделав особое ударение на слове «тоже». — Но, председатель, давайте смотреть на вещи реально. Два года — это невозможно. Новый автомобиль, разработка которого уже ведется, будет готов только в конце следующего года. Даже если я приложу для этого все свои усилия… И даже если он получит непревзойденную популярность, результаты мы узнаем не раньше следующего года.

— Вице-председатель.

— Да…

— Тебе следует поскорее отправиться на автомобильный завод.

— ?..

— Каждый день с него выезжает несколько сотен машин. Если продать их все, разве не удастся вырваться на второе место?

Да разве кто-то может этого не знать? Но если бы все было так просто, как кажется, стал бы вице-председатель придумывать такие глупые оправдания? Но не следует пререкаться. Ведь это же слова абсолюта!

— Ты не думаешь о продаже тех машин, которые уже есть сейчас, а смотришь только на новые? Это твое мнение?

— А, нет, конечно нет… — попытался добавить хотя бы пару слов вице-председатель, чтобы создать себе пространство для маневра, но его отец уже поднял руку и указал на дверь кабинета.

— Иди туда немедленно. Ты должен увидеть все своими глазами, чтобы понять, как поступить. Поторопись.

Он не из тех, кто говорит что-то подобное только для того, чтобы отчитать. Если он сказал идти, нужно идти. А если попытаться возразить? Даже сыну председателя не избежать участи директора, которого только что изгнали на упаковочную фабрику.

Вице-председатель Джин Ёнги встал, слегка склонил голову и быстро вышел из кабинета.

Как только дверь закрылась, председатель Джин оглядел людей вокруг и мягко сказал:

— На сегодня достаточно. Непросто вам было слушать ворчание с самых первых дней нового года. Можете возвращаться к своей работе.

Все вышли из кабинета с заметно посветлевшими лицами. На них виднелось облегчение от того, что должность президентов дочерних компаний не стала для них временной.

— Что там с Советским Союзом? Надежды нет? — спросил председатель Джин у Ли Хакджэ, который совершенно естественно остался на своем месте в кабинете, откуда вышли все остальные.

— Именно так. Они вежливо отказали, говоря, что передавать энергию в руки одной определенной компании затруднительно.

— Прикидываются обычными людьми, но на самом деле это не так, верно?

— Говорят, в нынешней администрации самым большим достижением определили северную дипломатию и будут осуществлять ее настолько тихо, насколько это возможно… Они надеются на наше понимание.

— И что же? Что они могут дать вместо газа?

— Поддержку Восточной Германии, о которой вы упоминали. Они сказали, что оставят этот канал частному сектору.

— А значит?..

— Речь о нашем «Сунъяне». Пакет помощи в области бытовой техники и продовольствия.

— Продовольствия? А им как воспользоваться?

— Поэтому мы пытаемся убедить их полностью сконцентрироваться на бытовой технике. Чтобы направить весь бюджет на покрытие расходов на строительство нашего местного завода «Сунъян Электроникс».

— И эти расходы нам вернут только тогда, когда Берлинская стена рухнет полностью, так?

— Все верно.

— И когда же?

— Если мы объединим информацию, которая имеется у нас, с тем, что узнала Национальная разведывательная служба, это должно произойти в сентябре или октябре.

— Тогда подготовь все как следует к началу строительства осенью.

— Работники строительной организации уже исследуют окрестности Берлина. Мы планируем разместить завод в месте с большим потенциалом развития и перенести туда оборудование из Венгрии.

— Как и ожидалось от Ли Хакджэ. Двух зайцев одним выстрелом.

Заводы по производству бытовой техники, которые уже разместили в Венгрии, едва сводили концы с концами. И теперь их закроют и перенесут в Германию. Не потратив на это ни копейки.

— Что вы! Мы же еще только начали.

— А Япония?

— Да, нам нужно преодолеть любовь стран Восточного блока к японской бытовой технике. Особенно Hitachi и Sony, разве они сейчас не абсолютные фавориты?

Услышав о Японии, председатель Джин закусил губу.

Корейские товары отличались неплохими характеристиками и доступной ценой. Это холодная оценка мирового рынка.

Пытаясь догнать японские технологии, удалось достигнуть этого уровня. Однако не было потребителей, жаждущих приобрести технику «Сунъян». Они старались преодолеть этот разрыв, но видели лишь огромную стену, намного выше Берлинской. Пока что!

Всякий раз, когда председатель Джин думал о Японии, его обуревал комплекс неполноценности, а внутри все закипало. Ли Хакджэ, заметив это, тихо заговорил на другую тему:

— Кстати, а что нам делать с землей, о которой я упоминал ранее?

— С землей? А, ты о земле Доджуна?

— Да, господин О из PowerShares сказал, что это Доджун захотел продать землю, но мне кажется, что это он мог порекомендовать мальчику зарубежные инвестиции.

— Что? Ты же вроде говорил, что ему можно доверять?

— Да, на этот раз я проверил его еще раз. Он неплох. Думаю, он нашел перспективы лучше, чем от повышения цен на землю…

Председатель Джин махнул рукой, как будто больше ничего не хотел слышать.

— Все в порядке. Просто купи ее.

— Вы уверены?

— Ты же сказал, что проверил несколько раз? И этот господин О, или как его там, не мошенник?

— Да.

— Земля, конечно, вырастет в цене, но не так уж значительно. Давай доверимся им. Все-таки… Это похвально. Парень не ждет, а первым делает шаги вперед.

— Так и сделаю. Думаю, лучше всего будет совершить покупку по рыночной цене?

— Конечно. Если что-то пойдет не так, начнут болтать о незаконности сделок между родственниками или что-то в этом духе. Просто назови цену, соответствующую условиям рынка.

— Хорошо.

— А еще дай оценку работе PowerShares.

— Что? Почему вам вдруг это понадобилось?

— Думаю, что было бы неплохо доверить им мои деньги, рассыпанные по коммерческим банкам. Разве не лучший вариант перевести их туда же, куда вложился Доджун?

— Хм…

Деньги, спрятанные под чужими именами в коммерческих банках, являлись средствами из смазочного фонда председателя Джина.

— Облигации тоже продать?

— Посмотри их результативность и, если она тебя устроит, продавай все.

— Да, немедленно так и сделаю.

В целях безопасности действительно лучше перевести их за границу, а заодно и отследить деньги Доджуна. Способ убить двух зайцев (безопасность и наблюдение) одним выстрелом. Неплохо.

Председатель Джин, настроение которого ухудшилось после разговора о Японии, а теперь вновь нормализовалось, перешел к настоящему совещанию с Ли Хакджэ. Тому, в котором участвовали только они вдвоем.

— Что думаешь?

— Прошу прощения. О чем вы?..

— Об автомобилях. И Ёнги.

— Разве нельзя сказать, что вице-председатель неплохо справляется?

— Я держу тебя рядом с собой не для того, чтобы слушать приятные вещи.

— Нет. Честно говоря, поднять компанию на второе место к концу следующего года невозможно. Вы… несколько переборщили.

— Хакджэ.

Страшнее всего слышать такой учтивый голос, видя при этом на лице шутливое выражение. Председатель Джин из тех, кто вкладывает в свои шутки правду.

— Да.

— Ты занял его сторону?

Говорят же, что король проявляет наибольшую осторожность, когда подданный высказывается от имени наследного принца? Но Ли Хакджэ не смутился и просто засмеялся, как будто это была шутка:

— Ха-ха, нет. Я действительно так думаю.

— Действительно? Хочешь сказать, что это настолько сложно, да? Хорошо. Тогда попробуй ответить ты. Действительно ли ты считаешь, что нет никакой возможности подняться на второе место в автомобильной промышленности за два года? — сказал председатель Джин Янчхоль с улыбкой.

Однако Ли Хакджэ не мог ответить ему такой же улыбкой.

— Общественное мнение будет не очень хорошим. Вероятно, даже прольется немало крови.

— А что с вероятностью?

— Если вступится администрация, то пятьдесят процентов. Если нет… Ниже тридцати.

Они оба на какое-то время замолчали, погрузившись в свои мысли.

— Передай в Голубой дом, что я хочу у них поужинать, и попроси назначить день.

— Хотите встретиться лично?

— Думаю, уместнее всего будет провести официальный ужин, посвященный экономике.

— Да, я все подготовлю.

Похоже, председатель действительно хотел к этому приступить, но Ли Хакджэ не выразил никаких возражений. Все же безрассудный риск — это право владельца бизнеса.

С сегодняшнего дня мозговая группа внутри «Сунъяна» должна прийти в полную боеготовность.

Чтобы поглотить «Аджин Моторс», в которой структура владения наиболее слабая, необходимо продумать, какая доля компании для этого потребуется и какие инвестиционные затраты будут необходимы, просчитав все до уровня миллионов вон, а также подготовиться к войне со СМИ.

Перед нападением на «Аджин Моторс» необходимо провести расследование биографий руководства, а председателя вместе с директором привлечь по линии прокуратуры. Даже если их отпустят без каких-либо обвинений.

Когда Ли Хакджэ дошел в мыслях до самой сложной части, председатель Джин прервал его раздумья:

— Но почему Ёнги не может до этого додуматься? Продавать товары — это работа управляющего. А мой сын, похоже, не понимает, какое место занимает.

— Это все потому, что вы, председатель, в добром здравии.

Джин Янчхоль покачал головой:

— Нет. Он просто не в курсе, что лордам, борющимся за господство, необходимо начинать войны, расширять территорию и строить замки. Право называться лордом имеет лишь тот, кто способен расширять земли, на которых фермеры потом смогут вести хозяйство… Но я вижу, что он пытается увеличить урожай, просто давя на них. Его способности слишком малы.

— Но разве сейчас не эпоха защиты крепостей? И вы так и обучали вице-председателя…

— Военный инстинкт должен иногда пробуждаться! Разве можно просто сидеть на месте, раз ему сказали защищать крепость?

Ли Хакджэ знал, что сейчас самое время закрыть рот на замок. В последнее время председатель Джин все чаще неодобрительно отзывался о сыне. Не вызвано ли это влиянием Доджуна?

Еще какое-то время после этого председатель Джин продолжал выражать недовольство своими детьми. Все, что делал Ли Хакджэ, — это время от времени поддакивал, словно обращаясь с ворчливой женой.

Восьмидесятые прошли, и наступили девяностые.

Новое десятилетие было важным временем для подготовки ко второму тысячелетию. В начале года председатель Джин Янчхоль строил амбициозные планы, но менее чем через месяц их все пришлось пересмотреть.

С начала девяностого года в политических кругах царила суматоха, а двадцать второго января президент Но Тхэу, глава партии Демократической Справедливости, Ким Ёнсам, глава Демократической партии Объединения, и Ким Дэджун, глава Новой Демократической Республиканской партии, на встрече в Голубом доме достигли соглашения о роспуске трех партий и создании Новой Консервативной Коалиционной партии.

Это стало большой политической сделкой, так называемым трехпартийным слиянием. В одно мгновение маленькая правящая партия, противостоящая огромной оппозиции, превратилась в огромную правящую партию.

В девять часов утра тридцатого января того же года около девятисот партийных делегатов собрались в штаб-квартире Демократической партии Объединения в Мапхо. Их было настолько много, что не протолкнуться.

На съезде партии, прошедшем в тот день, ее лидер Ким Ёнсам выразил свои чувства: «Даже не знаю, сколько мне пришлось настрадаться» и «Опустить вывеску правящей партии заставило великое решение, принятое в целях национального спасения».

Съезд длился тридцать пять минут и, несмотря на небольшие возражения со стороны одного из членов партии и его просьбы провести дебаты, которые поддержали чуть больше десяти человек, большинство возражений не имело, и все быстро закончилось поддержкой слияния.

Таким образом, девятого февраля родилась крупная правящая партия, названная Демократической Либеральной партией.

Теперь мир экономики должен был действовать с оглядкой еще на одного человека. На того, кто возглавит эту партию и, вероятно, станет следующим президентом.

Председатель Джин Янчхоль бросил газету.

Вот же черт! Он с трудом заставил хитрого старого змея перед собой пресмыкаться, как тут появился этот старик и банда бандитов с дубинками в руках. Его чувства тут же отразились на лице.

А я взял газету.

— Это он, да? Тот, кто всегда занимал только второе место…

Среди трех человек на фотографии, которые стояли, подняв руки, я указал на седовласого Ким Ёнсама.

— Да, похоже, этот парень со второго места объединился с президентом, чтобы стать следующим.

Взгляд дедушки, в котором ясно выражалась досада, заставил меня почувствовать себя немного дискомфортно.

— Что ж, а теперь послушаем, что думает наш умница Доджун?

Так и знал, что ему это начало нравиться.

— А? О чем?

— Как бы ты поступил? Этот седой человек — редкостный упрямец.

Он ждал от меня другого взгляда и нетривиальных слов, но на этот раз я ответил совершенно по-детски:

— Хм… Не лучше ли просто жить дружно?

— И все?

— Да.

На лице председателя Джина ясно отразилось разочарование.

Ничего не поделать.

Есть ли кто-то, кто вел себя так же шокирующе, как президент Ким Ёнсам? О его шокирующей политике должен знать только я один. К концу пятилетнего президентского срока господина Ким Ёнсама я должен завладеть частью «Сунъян Групп». Самым ценным ее подразделением.

— В прошлый раз вы говорили о соджу, и я подумал, что для этого лучше всего подойдет ресторан в уличной палатке или тот, где продают мясо. Ха-ха.

— Разве к соджу подходит что-то лучше, чем сырая рыба?

Когда Ли Хакджэ, с которым О Сэхён встретился в элитном японском ресторане, дал такой простой ответ без каких-либо заморочек, скорость, с которой они опорожняли стаканы с соджу, увеличилась, настолько же улучшилось и настроение.

— Думаю, сегодня за выпивку следует заплатить мне. Мы провели сделку на колоссальную сумму в двадцать четыре миллиарда вон, так что комиссия получилась довольно большой.

Как только на контракте на передачу двадцати тысяч пхёнов в коммерческом районе Пундан компании «Сунъян Констракшн» были поставлены печати, деньги тут же упали на банковский счет Доджуна.

— Поскольку все налоговые вопросы решил «Сунъян», думаете, одного раза хватит?

— Господин секретарь, к вам я прибегу по первому звонку, ха-ха.

Ли Хакджэ протянул рюмку соджу расплывшемуся в довольной улыбке О Сэхёну:

— А если я предложу вам что-то большее? Вас это заинтересует?

Когда О Сэхён принимал эту рюмку, его рука слегка дрогнула. Этим «большим» может быть только что-то от «Сунъян Групп».

Он вспомнил предупреждение Ли Хакджэ. Его вопрос о намерении использовать Доджуна, чтобы войти в «Сунъян Групп». Мысли о том, чтобы повысить собственную цену.

Но что, если человек, подозревающий нечто подобное, вдруг делает новое предложение? Может быть, это приманка?

— Думаю, для начала мне следует убедиться, что я с этим справлюсь, не так ли?

— Сумма чуть меньше двухсот миллиардов вон.

Звоньк!

В конце концов он выронил рюмку. Однако О Сэхён даже этого не почувствовал, а из его открытого рта не вылетело ни слова.

Двести миллиардов.

Государственный бюджет прошлого года составил 22,6 триллиона вон. Это нереальная астрономическая цифра, составляющая почти один процент государственного бюджета.

Ли Хакджэ, который заметил эту растерянность, странно улыбнулся. Казалось, он смотрит немного свысока и важничает.

— П-прошу прощения. Я так удивился…

О Сэхён поспешно вытер все вокруг салфеткой и постарался отдышаться.

— Похоже, вам будет трудно с этим справиться.

— Конечно, трудно. О, не поймите меня неправильно. Это не значит, что я не возьмусь. Я хочу сказать, что в нашей стране нет направлений для инвестиций, куда можно разом влить столь огромную сумму денег. Придется разделить ее, чтобы вложить во множество активов…

— А что насчет заграницы? Например, место, куда инвестировал Доджун. Думаю, можно вложиться туда?

О Сэхён чуть не хлопнул себя по коленям после этих слов. Он знал, чего хочет Ли Хакджэ.

— Это тоже затруднительно.

— Почему же?

— Я не могу рассказать подробностей, но средства Доджуна через штаб-квартиру PowerShares были направлены в стороннюю инвестиционную компанию в США. А те активы, в которые он инвестировал, недостаточно велики, чтобы принять вложение в размере 200 миллиардов вон.

При словах о «сторонней инвестиционной компании» глаза Ли Хакджэ сверкнули, но он не стал допытываться. Потому что знал, что все равно не получит подробных объяснений.

— Это ведь безопасно?

Максимум, что он мог спросить.

Но одно он узнал наверняка. Деньги Доджуна не были закопаны в огромной компании PowerShares, он двигался независимо.

— Безопасных инвестиций не существует. Всегда следует помнить о риске. Риски Доджуна не выходят за контролируемую величину, так что не беспокойтесь. — Вместе с этими словами О Сэхён тоже задал вопрос: — Ваши двести миллиардов. Вам ведь необязательно получать на них прибыль? Главным приоритетом является сохранение основной суммы, и они не должны быть похоронены в долгосрочных инвестициях, чтобы можно было забрать их в случае необходимости… Верно?

Как только О Сэхён произнес главные принципы «смазочных фондов», Ли Хакджэ не смог удержаться от смешка. Этот парень невероятно догадлив.

Когда Ли Хакджэ слегка кивнул, О Сэхён наклонил голову:

— Тогда не лучше ли оставить их в Корее? В нашей стране должны быть банки, в которых процентные ставки лучше, чем в США, не так ли?

Вместо ответа Ли Хакджэ только улыбнулся.

Если О Сэхён возьмет в оборот двести миллиардов вон, сможет заработать сотни миллионов одних только комиссионных. Вряд ли он сам не мог этого просчитать. Однако, забыв о собственных интересах, он без колебаний предлагает лучший вариант для клиента. Он намного лучше, чем казалось.

— Как я уже сказал, эти деньги не для получения процентов. На самом деле у нас часто возникают траты и в США, поэтому мы и собираемся перевести их туда.

Это также означало, что американский бизнес рос. По мере его роста требовалось все больше и больше смазочных фондов.

— Хорошо. Дайте мне время подумать, позже я вернусь к вам с окончательным предложением.

Это был вежливый и образцовый ответ, но в глубине души О Сэхён уже ответил отказом. Ему нет необходимости принимать черные деньги «Сунъян Групп» и не спать ночами.

Потому что он и сам успешный человек, входящий в один процент самых богатых людей, которые могут никому не завидовать.

— Не знаю, почему ты хочешь их увидеть, но вот что пришло из Нью-Йорка. Взгляни разок.

Я быстро выхватил несколько документов из рук О Сэхёна.

— Хочешь показать их отцу? Потому что можно импортировать фильмы?

Я для вида кивнул и начал проверять, какие договорные отношения уже были установлены. Но стоило мне увидеть фильм, который меня больше всех интересовал, я чуть не выругался.

Черт, прямая дистрибуция через UIP!

Фильм «Привидение», который захватит мировые экраны в девяностом году, уже получил разрешение на прокат внутри страны компанией UIP, которая начала прямую дистрибуцию фильмов в прошлом году.

Если бы за распространение этого фильма внутри страны отвечала компания моего отца, он мог бы обратиться к владельцам кинотеатров и вынудить их включить в прокат и его фильм… Как жаль.

Но затем мое внимание привлек другой фильм.

«Один дома».

— Дядя, этот фильм сейчас в производстве?

— Что?

О Сэхён взял список фильмов, быстро просмотрел его, а затем начал листать документы.

— Этот? Написано про производственный холдинг. Посмотри на последней странице. Нет, погоди.

Возможно, решив, что я не выдержу такого обилия английского языка, он начал медленно читать и объяснять:

— Хм, семейный фильм не очень большого масштаба… Режиссер и исполнитель главной роли — новички… Так, главный герой — ребенок, прямо как ты.

О Сэхён замолчал и начал читать остальную часть документа.

— Его можно пропустить.

О Сэхён бросил документы на стол и слегка покачал головой.

— Почему?

— Его собиралась произвести Warner Brothers за четырнадцать миллионов долларов, но производственный бюджет резко вырос. Поэтому они передали его 20th Century Fox и теперь повторно обсуждают.

— Но его же все равно снимут?

— Как знать? Я плохо разбираюсь в этой области. Но если с самого начала производства такие проблемы, не может же все закончиться хорошо, а?

Все выйдет. Просто. Превосходно. Лучше некуда.

Как только я подумал, что у меня еще есть шанс, больше не стал смотреть на другие фильмы. Пусть даже это блокбастеры, вроде «Вспомнить все» или «Крепкий орешек 2», но простых прав на дистрибуцию фильмов теперь мне было мало.

— Дядя, а деньги, которые мы получили от продажи земли в Пундане, уже ушли в «Миракл»?

— Скоро уйдут. А что?

Похоже, он уже обо всем догадался, и его взгляд, направленный на меня, стал каким-то странным.

— Думал, а не вложить ли мне их в этот фильм.

Как я и думал, он сначала вздохнул.

— Доджун, инвестирование в акции и кино — две совершенно разные игры. Если акции упадут в цене, ты получишь убыток, но в случае с фильмами, если точку безубыточности пройти не удастся, ты просто потеряешь все деньги. Не будет подходящего момента, чтобы выйти.

На этот раз я никак не мог его убедить или как-то это объяснить.

Непонятные режиссер и исполнитель главной роли, огромные затраты на производство, хотя это просто семейный фильм. Любой скажет, что вливать деньги в фильм, по поводу которого сомневаются даже крупные американские компании, — это самоубийство.

Нет ничего удивительного, что лицо О Сэхёна стало суровым.

Но этой возможностью я должен воспользоваться. «Миракл Инвестмент» не может упустить этот прекрасный шанс заявить о себе в Голливуде как об инвесторе в кино.

Конечно, в качестве бонуса я получу прибыль, в десятки раз превосходящую вложения.

— Дядя.

— Что бы ты ни говорил, на этот раз я против. Это не инвестиция. А азартная игра. Да еще и такая, в которой ты проиграл на старте.

О Сэхён прервал меня в самом начале, даже не позволив ничего сказать, поэтому мне пришлось выбросить свою последнюю карту.

— Это в последний раз. И впредь я буду молчать об инвестициях. Все равно нельзя?

— Доджун!

В конце концов он закричал. Хоть я все понимаю, но тоже начал испытывать раздражение.

— Этот доход я получил от продажи земли, а не заработал. Мне он не слишком нужен, и даже если я его потеряю, это мои деньги. Я обещал родителям, что буду жить, занимаясь тем, чем хочу. Кроме того, даже если все деньги, которые сейчас в «Миракл», исчезнут, никаких проблем не будет. Потому что самый богатый человек в стране — это мой дедушка. Разве нет?

Мой голос вдруг понизился, и выражение лица О Сэхёна начало быстро меняться. Казалось, он осознал разницу между собой, человеком, который добился всего сам, и мной, у которого был хороший дедушка.

Мир, в котором, даже потеряв огромную сумму в пару сотен миллиардов вон, можно просто выругаться и забыть. Мир, в котором, даже если пустить на ветер компанию стоимостью в сотни миллиардов, тебя простят всего через пару лет. Существо, больше похожее на инопланетянина, которое смотрит на деньги совсем не такими глазами, как обычные люди, которые из-за недальновидного решения стоимостью в сотни, а то и даже десятки миллионов вон, могут лишиться работы.

Такова семья чеболей.

О Сэхён встал, собирая разбросанные по столу документы.

— Ты хочешь как можно быстрее вложить в этот фильм как можно больше денег, верно? — Холодный тон без намека на близость.

Я тоже ответил по-деловому:

— Верно.

— Хорошо. Сделаю, как ты хочешь.

— А кстати, еще кое-что.

— И что же?

— Нужно получить права на распространение в Корее.

— Возможно, мы вообще будем единственным инвестором, так что никакой проблемы с этим нет. Еще?

— Больше ничего.

— Разберусь с этим как можно скорее и доложу.

Судя по тому, сколько силы О Сэхён вложил в слово «доложу», он очень разозлился. Однако его недовольство растает, как снег весной, как только он увидит кассовые сборы по итогам года.

Выражение лица О Сэхёна, когда он выходил из дома Доджуна, все еще было мрачным. Было совершенно понятно, почему он так упрямился. Наверняка это связано с мыслью о том, что если с компанией его отца пойдет что-то не так, дедушка возненавидит его еще больше.

Хотя желание помочь отцу импортом американского фильма вполне понятно, оно совершенно безрассудно.

— Хух… Эта потеря станет для него большим ударом.

О Сэхён — профессионал. Даже если крупные потери вызваны безрассудством клиента, он не намерен уходить от ответственности. Он чувствовал себя обязанным компенсировать эти потери своими способностями.

— Черт возьми, сколько же хлопот от этой семейки Джинов.

Чтобы возместить убытки, которые принесут инвестиции в кино, нет другого выбора, кроме как принять грязные деньги, предложенные Ли Хакджэ. Все получится, если за год обернуть около сто миллиардов вон. О Сэхён поехал в штаб-квартиру «Сунъян Групп».

Как только Microsoft выпустила Windows 3.0, она тут же проникла на рынок ПК. Вслед за этим цена акций компании также быстро выросла.

Компания Dell Computer, которая выпустила на рынок акции по цене тридцать центов, тоже била рекорды каждый день, а цена ее акций взлетела до небес.

Благодаря этому О Сэхён лучезарно улыбался, как будто никогда на меня не злился, и утешал, говоря, что потерянные 8 миллионов долларов или 5,6 миллиардов вон, вложенные в «Один дома», удастся легко компенсировать за пару лет.

А вот корейские акции, наоборот, резко обвалились.

Это случилось из-за регулирования общего объема кредитов в Японии в апреле с целью положить конец экономическому пузырю. И это было только начало. Поскольку меры были приняты на пике экономического пузыря, японская экономика начала погружаться в кромешный ад.

Вместе с установлением дипломатических отношений с Советским Союзом северная дипломатия, величайшее достижение администрации Но Тхэу, достигла своего апогея, а третьего октября Германия, разделенная на Восток и Запад после Второй мировой войны, по прошествии сорока пяти лет наконец объединилась.

С этого момента многие восточноевропейские страны, которые были сателлитами Советского Союза, перешли к капиталистической системе, а монотонно длившаяся холодная война закончилась в этом году.

Теперь весь мир вступил в эпоху капитализма.

С шестнадцатого ноября «Один дома» вышел на экраны, и О Сэхён, возможно, был единственным человеком в Корее, который с тревогой мониторил сводки по нему. Каждый день он звонил в Нью-Йорк, чтобы узнать, как собирается касса, и в первый день девяносто первого года пришел ко мне.

— Возможно, ты самый богатый ученик народной школы в мире. За исключением разве что арабских королевских семей.

Весь листок бумаги, который он протянул мне, был исписан цифрами, а в самом низу виднелось обведенное в кружок число — двести миллионов долларов.

— Дядя, я уже ученик средней школы.

— Что? Уже?

— Да, в марте[76]перехожу.

— Но ведь еще не перешел! Эй! А ты даже не удивлен? Разве ты не видишь, какие кассовые сборы? А ведь ты не можешь не знать, сколько стоит доллар!

Я выглядел совершенно безразличным и не показал никакой особой реакции, поэтому О Сэхён снова взглянул на меня с подозрением.

— Затраты на производство составили восемнадцать миллионов долларов, из них мы вложили восемь, значит, наша доля составляет сорок четыре процента. Если исключить прибыль дистрибьюторов и кинотеатров, остается около половины от общей суммы, верно?

— Думаю, да. Так и будет.

— Если прибыль двести миллионов долларов… А сегодняшний обменный курс составляет семьсот сорок вон за доллар… Получаем сто сорок восемь миллиардов вон. Половина этой суммы составит семьдесят четыре миллиарда, а сорок четыре процента от них будет около тридцати трех миллиардов. Выходит, прибыли мы получили в шесть раз больше?

О Сэхён только моргнул. Взрослые всегда поражаются способности детей считать в уме. Юность хороша тем, что мозг работает очень гладко.

— Но в этом ведь нет ничего особенного, если подумать о прибыльности Microsoft или Dell Computer?

— Д-да, верно. И все же шестикратный рост всего за год — это невероятный результат. И двести миллионов долларов — это касса только внутри США. Теперь, когда его начнут показывать во всем мире, удастся получить вдвое больше, как минимум.

— Дядя.

— А?

— Передай сотрудникам в офисе в Нью-Йорке, чтобы они хорошо выполняли свою работу.

— А что такое? Они работают день и ночь.

— Не усердно, а хорошо! Среди инвестиций, которые выбрал я сам, самая низкая доходность составляет шесть раз. А что с их общей доходностью?

— А, ну…

— Всего лишь двадцать два процента.

О Сэхён замолчал. И спас его положение вошедший отец.

— Эй! Разве ты не знаешь, что я занят? Что такого случилось, что ты меня позвал? — сказал отец, когда вошел в мою комнату, снимая пальто.

Я слышал, что он сейчас занят выпуском двух фильмов, снятых его кинокомпанией.

— А что? Ты до сих пор не договорился с кинотеатрами?

— Эх, и не говори. Они убрали все расписание на период Лунного Нового года.

— Что? А разве не должны были заполнить его?

— Это все потому, что ждут идеальный новогодний фильм. Мегахит прошлогоднего рождественского сезона. «Один дома». Американский фильм.

— Он настолько хорош, что кинотеатры освободили для него место и ждут? — начал подтрунивать О Сэхён.

— Это семейный фильм, да еще и комедия. Идеально подходит для новогодних праздников. К тому же его уже испытали в США. Он бьет рекорды кассовых сборов среди комедий.

— И поэтому ты не можешь показать свои фильмы?

— Мои фильмы возьмут, когда закончат с «Один дома».

Выражение лица отца было не слишком хорошим, как будто он оказался в затруднительном положении.

— Черт. Слышал, у этого фильма есть корейский дистрибьютор, но неизвестно, кто это. Весь Чхунмуро сейчас в хаосе. Нужно встретиться с тем, у кого права на показ, чтобы посовещаться о датах и забронировать кинотеатры… Как бы не свихнуться.

О Сэхён, немного насладившись этой сценой, теперь заговорил торжественным голосом:

— Первым делом отвесь мне глубокий поклон.

— Нет у меня времени на твои шуточки. Просто быстрее давай к сути.

— Я знаю, кто корейский дистрибьютор этого крутого фильма. Тебе еще не захотелось отвесить поклон?

— Что?

О Сэхён вручил документ отцу, который аж вздрогнул от удивления. Он тут же схватил бумаги, прочитал их, а затем тяжело сглотнул.

— Э, это…

— Ты что, совсем английский забыл? Не понимаешь?

Отец все никак не мог оторвать глаз от названия компании, напечатанного в строке подписи внизу документа.

«Джун Фильм».

— Это еще что… Как так получилось?

— Достаточно одной подписи, и «Один дома» станет твоим. Конечно, если не хочешь, не надо.

Когда О Сэхён попытался было забрать документы обратно, отец быстро подписал их и спрятал. Было видно, насколько он спешит, ведь он даже не стал спрашивать об условиях договора, а сразу же подписал его и забрал.

— Отец, во время новогодних праздников покажите сначала свой фильм, а потом уже голливудский.

Взгляды обоих мужчин обратились ко мне.

— Что, если сказать, что отдадите «Один дома» в кинотеатр, где показывают ваши фильмы? Лунный Новый год — это же пик для них, разве нет?

Как только я закончил говорить, О Сэхён разразился смехом.

— Послушай сына. Навостри уши и делай все, что Доджун тебе говорит. Тогда ты точно не прогадаешь. Ха-ха.

Отец с открытым ртом по очереди смотрел то на документы, то на мое лицо.

— Доджун, детали обсудим, когда я разберусь с этим.

Отец схватил пальто и выбежал. Кажется, я понимаю, насколько он сейчас спешит.

— Эх, а этот парень… Совсем не изменился.

— Что?

— А? Да я о твоем отце. Когда он чем-то одержим, не смотрит ни на что другое. Когда мы учились в Лондоне, всякий раз, когда он находил интересный спектакль, смотрел его десятки или даже сотни раз. А сейчас в его голове наверняка только мысли о том, как вручить свои фильмы кинотеатрам. Он даже не спросил, как «Один дома» оказался в наших руках.

— Ну, хорошо быть таким сосредоточенным.

Я поднял лист бумаги, на котором были написаны кассовые сборы в двести миллионов долларов.

— Дядя, давайте вложим все эти деньги в фильмы, производство которых запланировано на этот год в Голливуде. Во-первых, составим список и послушаем мнения со стороны Америки. А затем примем решение и осуществим его.

— Все? Доджун. Раз один раз удалось навариться, нужно этим дово… — О Сэхён прервал себя на полуслове.

Должно быть, он вспомнил, что его доходность составила двадцать два процента, и он не мог указывать мне, получившему шестьсот процентов.

Правильнее давать советы, глядя сверху вниз. И положение определяется не возрастом, а результатами.

— Хорошо. Давай первым делом получим список фильмов, которые уже снимаются или планируются в Голливуде. Если «Миракл» заявит о своем желании, голливудские продюсеры сами выстроятся в очередь.

О Сэхён взял свою сумку и пошел на выход.

А мне теперь до окончания средней школы следует больше времени уделять учебе. Я должен оставаться лучшим учеником, чтобы не разочаровать председателя Джина.

Ближайшие три года мне всего-то нужно выбирать фильмы, которые сорвут кассу. Так что я не занят.

В нашей семье много волнений, и я могу только надеяться, что ничего особенного не произойдет.

За несколько дней до празднования Соллаля газета, известная самыми большими тиражами, опубликовала статью с уникальной точкой зрения.

В «Аджин Моторс», имеющей профессиональную систему управления, считалась нормой выплата акционерам больших дивидендов. Однако ее руководство сосредоточено на увеличении размеров компании, а не на интересах акционеров.

На средства «Аджин Моторс» были созданы новые дочерние компании в разных смежных сферах.

Но для кого? Конечно, это все для расширения управления.

Теперь появилось еще несколько десятков руководителей. И это им решать, набивать собственные карманы или карманы акционеров компании.

Сон Хёнчхан, председатель правления «Аджин Моторс», бросил газету, нажал кнопку внутренней связи и закричал:

— Скажите всем руководителям собраться! И всем, кто занимается связями с общественностью! Немедленно!

Председатель несколько минут походил по кабинету, возмущенно пыхтя, когда послышался стук и внутрь ворвались около десяти человек.

В кабинете стоял диван, на котором могли разместиться всего восемь человек, но ни один из них не садился. А все потому, что председатель продолжал стоять.

Некоторые из них тоже держали в руках газеты.

— Это что такое? Чьих рук дело?

Председатель Сон забрал у одного из них газету и помахал ею перед глазами.

— П-простите. Сейчас мы разбираемся.

Среди людей, которые не могли ни поднять головы, ни посмотреть ему в глаза, он также увидел мужчину, дрожащего как осина. Судя по тому, что у него было еще очень мало седых волос, должно быть, он отвечал за связь с общественностью.

— Вы сейчас не посылаете рекламу в «Тэхан Ильбо»?

На этот вопрос председателя тоже ответил этот мужчина:

— Нет. Регулярно…

— Значит, мы заплатили им денег, но заодно получили нож в спину? Вот же!..

Председатель Сон, закусив губу и тяжело дыша, крикнул менеджеру по связям с общественностью:

— Эй! Пиарщик!

— Да! Председатель!

— Прямо сейчас пойди к журналюгам, дай им денег, женщин или что там они еще захотят, и узнай, что им нужно.

Менеджер по связям с общественностью низко поклонился и покинул кабинет председателя, словно стараясь сбежать оттуда.

— Председатель, думаю, вы чрезмерно реагируете. Разве не такую тактику обычно используют издатели газет, когда хотят потребовать больше рекламы?

— Они пытаются показать, что это именно благодаря им наш новый автомобиль стал таким популярным. После полностраничной рекламы через неделю все тут же изменится.

Некоторые руководители, которым с трудом удалось набраться смелости, старались успокоить гнев председателя Сона, но это было все равно что подливать масло в огонь.

— Эй, товарищи! О чем вы вообще говорите? Если все действительно так, они бы критиковали нашу новую машину, но они-то накинулись на руководство! Вы вообще в своем уме, чтобы говорить такое?

Только теперь все пришли в себя.

СМИ тоже соблюдают границы. Когда им что-то нужно, они бьют по товару, а не по людям. Потому что у товаров нет эмоций, а у людей есть. Так что их нападки на руководство — это не что иное, как объявление войны и доказательство того, что газета от них отвернулась.

— Это подозрительно. Что-то тут есть. — Председатель Сон, расхаживая по кабинету, сурово посмотрел на других руководителей. — К обеду выясните, кто это сделал. Верю, что уж эту-то информацию вы точно сможете узнать.

Как только все покинули кабинет председателя, он рухнул на диван.

Вчера он долго ворочался в постели… Чувство тревоги все никак его не отпускало.

Председатель Джин свернул газету, положил ее на угол стола, а затем взял ложку. Он подумал о том, как хорош главный редактор «Тэхан Ильбо».

Создание дочерних компаний по производству основных деталей для автомобилей является естественным управленческим шагом. Но редактор сделал из этого проблему, исказив все так, будто профессиональные управленцы создавали ненужные дочерние компании для продвижения своих.

Этим прекрасным текстом он убил сразу двух зайцев одним выстрелом, создав впечатление, что руководство «Аджин Моторс» аморально и что крупная компания без владельца никак не может обеспечить свою безопасность.

Председатель Джин, впервые за долгое время насладившись завтраком, вошел в кабинет, и Ли Хакджэ, который тоже читал газету, встал и поклонился.

— Эй, дружище, мог бы позавтракать здесь. Неужели мы с тобой даже поесть вместе не можем?

— Если мы будем сидеть лицом к лицу, разве я смогу есть? Но спасибо вам за такие слова.

Председатель Джин, глядя на газету в руках улыбавшегося Ли Хакджэ, сказал:

— Ну как? Хорошо я выбрал?

— Да, это выглядит как настоящая сигнальная ракета.

— Когда начнется второй этап?

— За день до Лунного Нового года запустим статьи во все центральные ежедневные газеты. Нужно сделать «Аджин Моторс» главной темой для обсуждения за столом в эти праздники. Планируется сделать так, чтобы люди пережевывали их вместе с едой.

— А что с налоговой?

— Маневрируем. Если трясти слишком сильно, можно полностью их обнажить. И возможно, кто-то еще пускает на них слюнки…

— Нельзя сварить кашу, чтобы потом отдать ее собакам, — кивнул председатель Джин.

— Да, действуем ровно настолько, чтобы расшатать руководство. Как бы там ни было, цель — отправить в отставку председателя Сон Хёнчхана.

Ли Хакджэ, украдкой поглядывая на выражение лица председателя Джина, достал толстую папку.

— Это отчет, о котором вы говорили. Его подготовили в Институте экономических исследований «Сунъян Групп».

Председатель Джин только взглянул на название отчета.

— Что скажешь? Сможем воспользоваться?

— Отчет хорош.

— Эх, неоднозначные ребята в этом исследовательском институте. Хорошо, что они делают все качественно, но… На изготовление одного этого отчета ушло аж восемь месяцев?

— Поскольку план весьма большой и важный, в Институте тоже проявили осторожность, чтобы не допустить никакой оплошности. Раз уж все получилось хорошо, простите им это.

— Ладно, простим. Боишься, что я и за них возьмусь?

— В последнее время мне кажется, что вы весьма чувствительны. Прошу прощения.

— А мне кажется, это ты стал чувствительным в предвкушении большой битвы. Что это вдруг? Кровь закипела?

Ли Хакджэ почесал в затылке и улыбнулся.

— Разве внезапное нападение, как сейчас, не более захватывающе, чем полномасштабная война?

— Но внезапные нападения используют, когда кто-то поменьше нападает на великана…

— Еще одно преимущество заключается в меньшем кровопролитии. Но полномасштабную войну тоже рано или поздно придется начать.

Председатель Джин почувствовал боевой задор в напряженных глазах Ли Хакджэ. Поначалу он колебался и предупреждал об опасности, но, когда бой начался, был взбудоражен даже больше, чем сам председатель.

Это еще раз доказывало, что он прирожденный боец.

Председателю Джину стало немного жаль. Будь родители Ли Хакджэ властителями замка, он стал бы превосходным монархом… Но поскольку они — простолюдины, все, на что он может рассчитывать, так это только на роль превосходной охотничьей собаки.

Пока он думал об этом, на ум пришел еще один боец. Парень, чей дедушка — хозяин замка, владеющий огромной территорией. Каким он вырастет… Хотелось наблюдать за этим с удовольствием.

Глава 4 Моe

Выйдя в сад за газетой, я наткнулся на отца в костюме.

— А? Отец, куда вы идете?

— А, сегодня же премьера. Хочу сходить в кинотеатр и посмотреть, как там все идет, а затем вернусь.

Глядя, как отец бежит, словно офисный работник, опаздывающий к началу рабочего дня, я засмеялся.

Отец, который никогда в жизни не работал, с запозданием вложил в карьеру все силы, и сегодня его оценят по достоинству.

Кинотеатры в такую рань не открываются, но он, вероятно, решил, что лучше ждать там, чем слоняться по дому.

Мне это чувство полностью понятно.

Когда я прочитал все три газеты, сидя в гостиной, тут же почувствовал, что что-то определенно не так.

Это было спланировано. Все газеты разом ополчились на «Аджин Моторс».

Так как это началось в утренних газетах, очевидно, что в вечерних новостях по телевизору покажут еще более раздутую информацию. Если это повторится три или четыре раза, начнется официальное расследование, и СМИ станут критиковать «Аджин Моторс» еще сильнее…

Но почему сейчас?

Я не помнил, что должно случиться с ними в девяносто первом году. Однако «Аджин Моторс» смыло волной валютного кризиса, начавшегося в девяносто седьмом[77], и затем, в девяносто восьмом, их поглотил «Тэхён».

Неужели будущее начало расходиться по швам? Начали происходить какие-то изменения? Или это просто разовая корпоративная стычка? Может быть, просто усилия власти для укрощения бизнеса?

Я свернул газету и подошел к матери, которая готовила завтрак.

— Мама, когда мы поедем к дедушке?

— Завтра. А что?

— Тогда могу я поехать туда первым?

Готовившие завтрак руки матери остановились.

— Почему? Что-то случилось? Дедушка хочет, чтобы ты приехал раньше остальных?

— Нет. Просто мы не сможем часто видеться, когда я пойду в среднюю школу.

— Пф. Правда? — Мама, мягко улыбаясь, слегка покачала головой. — Хорошо. Позавтракай и можешь ехать. Порадуй дедушку.

— Да. Кстати, мама, а вы не идете в кинотеатр? Сегодня же премьера.

— А что, если туда никто не придет и будет пусто? Я так нервничаю, что просто не могу пойти.

Я не мог сказать ей, чтобы она шла со спокойной душой.

О фильмах моего отца не было никакой информации. Возможно, это было давно, поэтому я ничего не помнил, а возможно этих фильмов никогда не существовало.

Я просто дал ему шанс, а как идти по жизни дальше — решать ему самому. Просто наблюдать, не вмешиваясь, — это тоже своего рода удовольствие.

— Ох, Доджун! Каждый раз, когда мы видимся, ты все выше и выше. Хорошо, хорошо. Хе-хе.

Он больше не гладит меня по голове. Просто не может. Я взрослею гораздо быстрее, чем он стареет.

— Парень, у дедушки дела. Побудешь немного один?

— Да, я буду в гостиной.

Неприятное чувство продолжает расти.

Статья, опубликованная как раз перед праздниками, и кабинет, где собралось много людей. Одного взгляда на аккуратно расставленную у входа обувь достаточно, чтобы сказать, что там почти десять человек.

Дедушка не настолько черств, чтобы просто так созывать людей во время праздников. Нет никакого смысла сидеть в кабинете и любоваться несчастьем в чужих домах.

Неужели то, что должно случиться через семь лет, произошло сейчас?

Какие разговоры ведутся в кабинете?

Я нервно ждал.

Вопреки ожиданиям Доджуна, в кабинете полным ходом разворачивалось несчастье.

Но оно разворачивалось не по соседству, а в другой стране, под громким названием операция «Буря в пустыне».

Семнадцатого января интернациональные силы во главе с Соединенными Штатами обрушили на Ирак ракеты «Томагавк», чтобы вытеснить его из Кувейта, куда тот вторгся в прошлом году, и началась война.

Когда иракская армия, численностью превосходящая шестьсот тысяч человек, была разгромлена, погибло всего двести девяносто четыре американских солдата. Из них сто сорок пять человек стали жертвами несчастных случаев, а во время боевых действий пали только сто сорок девять человек. В отличие от американцев, которые понесли весьма небольшие потери, число убитых иракских солдат составило примерно двадцать тысяч, а раненых и пленных вместе — семьдесят тысяч.

Начали расходиться слухи о том, что Ирак уходит из Кувейта, несмотря на подавляющую огневую мощь, и что война близится к концу.

— Когда это закончится?

— Говорят, осталось меньше недели. Ходят разговоры, что США и Великобритания уже обсуждают проекты послевоенного восстановления.

— А как насчет нашей страны? Что говорит правительство? Есть ли и у нас возможность присоединиться?

Судя по нахмуренному выражению лица председателя Джина, казалось, он уже не слишком на это рассчитывал.

— Ближневосточные филиалы и европейские отделения двигаются быстро, но со стороны правительства, кажется, вмешательство в проект восстановления будет затруднительно.

— Тогда нужно хотя бы занять правильную сторону. Только тогда нам удастся построить в пустыне хотя бы туалет и добыть там пару капель нефти. Не так ли?

Это приказ добыть проект реконструкции и нефть в особых условиях на Ближнем Востоке. Директора двух дочерних компаний — строительной и нефтеперерабатывающей — посмотрели на председателя и склонили головы.

— Мы сделаем все возможное.

— Я ведь могу вам доверять?

— Да, председатель.

Хоть их реакция и не вызывала особого доверия, было ясно, что председатель не хотел их отчитывать перед праздниками. Он сразу перешел к следующему пункту:

— Вы уже читали сегодняшние газеты? Это настоящая бомба. А теперь мы сосредоточим на них нашу огневую мощь, выкрутим ее на максимум, а затем отправим оккупационные силы. Все готовы?

Все ответили тихо, с застывшими лицами. Поглощение «Аджин Моторс» — самый крупный проект «Сунъян Групп» в этом году.

Оккупационными силами он называл средства. После того как они соберут максимально возможное количество денег, то по сигналу председателя немедленно ринутся приобретать акции под чужими именами.

Когда определенное их количество будет собрано, а правительство поддержит их со всех сторон, произойдет молниеносное поглощение. Конечно, все должно завершиться в одно мгновение, как «Буря в пустыне».

— Можете идти. Отправляйтесь в родные края, проведите обряды поминания предков, дайте детям карманных денег и хорошенько отдохните.

Все встали со своих мест, посмотрели на председателя и поклонились.

— Счастливого Нового года и всегда будьте здоровы, председатель.

Казалось, сейчас они начнут отвешивать ему поклоны, но, к счастью, для этого в кабинете было слишком тесно.

После того как все покинули кабинет, там остались только Ли Хакджэ и Джин Ёнги.

— Сколько ты собрал?

— Смог приобрести 7,4 %. Я раскидал их в Мёндоне под разными именами, так что никто ни о чем не догадается.

Пока Ли Хакджэ осторожно отвечал, Джин Ёнги протянул несколько отчетов.

— Это план изменения производственных линий.

— И его суть?

— В том, что линию грузовых автомобилей следует продать.

Председатель для вида пролистал отчет и бросил его на стол.

— Ты уверен?

— Что?

— «Аджин». Уверен, что сможешь прибрать его к рукам?

Джин Ёнги кивнул без малейшего промедления. Какой смысл говорить, что это слишком тяжело или невозможно, если тем самым он только выставит себя дураком?

— Как вы и сказали, это лучший способ выйти на второе место в отрасли. Мы поглотим «Аджин» и будем стремиться занять первое.

Несмотря на такое громкое заявление, он совершенно не внушал доверия, но что тут поделаешь? Он старший сын, который унаследует большую часть того, что есть у председателя.

— Тогда с этого момента ты будешь за него отвечать. Тщательно обсуди это с секретарем Ли и в течение года выполни поглощение «Аджин». В случае успеха я передам тебе весь автомобильный бизнес.

Джин Ёнги посмотрел на председателя с недоверием на лице.

Большая часть акций «Сунъян Моторс» принадлежала холдинговой компании. Если отец передаст ему автомобильный бизнес, это не будет отличаться от передачи акций холдинга, а значит, и самой группы компаний.

Ли Хакджэ был шокирован не меньше. Как можно принять решение о наследстве вот так вдруг?!

— А что? Не хочешь? Или просто не уверен в себе?

— Н-нет. Отец! Спасибо.

Председатель Джин горько улыбнулся, глядя на сына, который вскочил со своего места и несколько раз склонил голову.

— Ты тоже иди. Не совершай ошибок и постарайся как следует. Завтра можешь рано не приходить, только зайди в день Лунного Нового года, чтобы помянуть предков. Сколько бы я ни пытался разделить свое время, его все равно не хватает.

— Да, отец.

Как только Джин Ёнги вышел, Ли Хакджэ заговорил:

— Как-то многовато в качестве карманных денег[78]на Соллаль.

— А? О чем это ты?

— Разве вы только что не сделали внезапное объявление о передаче группы компаний?

— Что?

Глаза председателя Джина округлились, словно он только что услышал несусветную чушь.

— Разве нет?

— Я сказал, что отдам ему только автомобильный бизнес, но ничего не говорил обо всем «Сунъяне».

Ли Хакджэ потерял дар речи.

— Я собираюсь передать только половину акций автомобильного предприятия, чтобы не было проблем с защитой прав управления этим бизнесом. Только об этом я и сказал. Конечно, даже один автомобильный бизнес — многовато для карманных денег.

— Вот оно что. Думаю, вице-председатель очень разочаруется.

— Он правда так это воспринял?

— Да, и я тоже так подумал.

— Пха-ха-ха! — рассмеялся председатель Джин и ударил по столу. — Вот так да… Теперь этот парень, Ёнги, кинется в бой с горящими глазами.

Услышав смех председателя Джина, Ли Хакджэ немного успокоился. К вопросу преемственности, который станет самым важным решением в истории «Сунъян Групп», нужно подходить с большей тщательностью.

— Дедушка, вы даже в праздники работаете?

— А как быть? Работы-то много. Но теперь я все закончил.

Когда я вошел в кабинет, дедушка прибирал газеты у себя на столе. Судя по тому, какие вышли статьи, темой сегодняшней встречи наверняка был «Аджин».

— Но у дяди, похоже, хорошее настроение. Он уходил с широкой улыбкой…

— Вот как? Может, это из-за праздников.

Он так ухмылялся, словно за этим явно что-то стояло. Я не должен был упустить момент, пока он возится с газетами. Потому что мне нужно было сделать вид, что это просто привлекло мое внимание, и разузнать о статьях про «Аджин».

— Дедушка.

— А?

— Хочу вас кое о чем спросить.

— Хорошо, спрашивай.

— В газете…

Но я не смог закончить вопрос. А все потому, что мое внимание привлекло название толстого отчета, лежащего на газетах.

Черт. Так за всем этим стоял дедушка! Что вообще происходит?

Несмотря на приближающийся праздник, председатель «Аджин Моторс» Сон Хёнчхан не смог покинуть офис.

Все крупные ежедневные газеты критиковали его стиль управления, называя его диктаторским, а некоторые даже подняли вопрос о его нравственных качествах, упомянув о злоупотреблении доверием и растрате государственных средств.

Благодаря этим статьям цены на акции сегодня уже достигли самой низкой отметки.

Он хотел бы прямо сейчас подать на них всех в суд за клевету, но пререканий со СМИ было лучше избегать.

В голове проносились самые разные мысли, но сейчас он должен был сделать только одно. Постараться, чтобы все на этом закончилось. Дальнейшее раздувание ситуации необходимо предотвратить.

Председатель Сон Хёнчхан не выпускал из рук телефона. Однако в СМИ все отрицали, говоря, что это всего лишь репортажи, основанные на личном мнении, а Голубой дом не собирался вмешиваться в дела СМИ.

Подчиненные также продолжали отправлять ему отчеты, но все они были негативными. Кто-то начал атаку, но лицо врага скрывал туман, а ее причина была неясна.

Враги, которых он мог назвать с уверенностью, — это «Тэхён», «Усон», «Сунъян» и зарубежные автомобильные компании. Очевидно, существовали автоконцерны, которые хотели бы войти в Корею, используя «Аджин» в качестве трамплина.

Все они намного крупнее их, обладают огромной финансовой мощью и представляют собой трудных противников.

Несмотря на то что был разгар зимы, все его тело настолько пылало, что это было невыносимо. Когда он уже собирался позвать секретаря, чтобы тот отключил обогреватели, зазвонил интерфон:

— Председатель, к вам гость.

— Отправь его обратно. Я же сказал, что не встречаюсь сегодня с посторонними!

— Ну…

Из интерфона послышался смущенный голос секретаря, а дверь в кабинет председателя распахнулась. Внутрь ворвался человек в свитере, которого за руки держали секретари.

— Вот же… Чтоб тебя! Что за дела? У нас тут богадельня?! Теперь любой может ворваться сюда?! А вы что стоите? Уведите его, быстро!

Этот момент так его взбесил, что он даже грязно выругался.

— Председатель Сон, вы меня не помните? Я Чо Дэхо.

— Кто? Чо?.. Директор Чо?

Председателю Сон Хёнчхану вспомнился Чо Дэхо в костюме. Разве он не директор «Сунъян Моторс»?

— Ладно. Пусть он останется. Остальные уходите.

Секретари отпустили руки директора Чо Дэхо и склонили головы.

— Кстати, приготовьте нам кофе, — сказал председатель Сон в закрывающуюся дверь.

Усадив смущенно стоявшего в дверях директора Чо Дэхо на диван, он неловко улыбнулся:

— Прошу прощения. В последнее время голова кругом идет.

— Ничего, председатель. Я тоже читаю газеты. Это я совершил ошибку, ворвавшись сюда так внезапно.

— Когда мы в последний раз виделись?

— Два года назад на ужине в Автомобильной ассоциации.

— А! Точно. В тот момент, когда ассоциация щедро сорила своими взносами.

Лица двух людей, которые только что казались каменными, расслабились.

— Как поживаешь в эти дни? Слышал, ты отказался от должности директора автомобильной компании.

— Выполняю всякую мелкую работу на упаковочной фабрике.

— На упаковочной фабрике?

Он слышал, что Чо Дэхо понизили в должности, но и подумать не мог, что его совсем сослали. Сон Хёнчхан нахмурился.

— Похоже, председатель Джин зашел слишком далеко. У тебя ведь и позиция внутри группы компаний есть… Это довольно серьезно.

Повышение на должность директора «Сунъян Моторс» означало, что человек посвятил всю свою жизнь «Сунъян Групп». Он даже не развалил компанию, а просто задел гордость председателя, и его сослали в крошечную фирму, о существовании которой большинство и не знает.

Председатель Сон еще раз убедился, что Джин Янчхоль поистине ужасен.

— Хорошо, но почему ты вдруг пришел ко мне? Наверняка именно поэтому, не так ли?

Председатель Сон помахал газетой в руке, и директор Чо Дэхо тут же кивнул.

— Это дело рук председателя Джина?

— Думаю, да.

— Почему? Он хочет поглотить «Аджин Моторс»?

— Вполне возможно.

Тогда понятно, почему и СМИ, и Ёыйдо, и Голубой дом отвернулись от него. Влияния председателя Джина для этого было достаточно.

— Почему в нем вдруг проснулась такая жадность?

— Потому что для того, чтобы победить в схватке, требуется не только много сил, но и много времени. Он просто решил победить без боя. Точно так же, как делал это до сих пор.

Председатель Сон пристально взглянул на директора Чо Дэхо и спросил:

— А что привело сюда тебя? Раз тебя сослали, вряд ли ты бы мог принести мне указ от своего господина… Решил переметнуться?

— Разве не очевидно, почему в такой день к вам пришел простой наемный работник? Думаю, сегодня лучшее время, чтобы попроситься на работу.

— Но у нас нет вакансий для опытных сотрудников… Как же быть?

Председатель Сон помахал газетой, как веером.

— В спешке нередко берут даже частные кредиты, так разве есть что-то сложное в том, чтобы нанять всего одного сотрудника вне плана?

— Какой ты стал наглец, директор Чо. Ха-ха.

— Когда сидишь голодный, достоинство и гордость исчезают. Хоть мне и стыдно.

— Опытный сотрудник должен принести с собой что-то полезное. Но что есть у тебя, директор Чо?

— Цемент на автомобильном заводе «Сунъян» укладывал я сам. А также собственноручно подписал соглашение о техническом партнерстве по сборочной линии.

— Если это все, то я даже разочарован. Инженеров и у нас достаточно.

— По указаниям председателя Джина я марал свои руки в грязи, крови и фекалиях. Если бросить все это обратно ему, когда он думает, что чист… «Сунъян Групп» придется отмываться не менее года.

— Похоже, директор Чо, ты планируешь воспользоваться этой возможностью, чтобы полностью смыть с себя запахи упаковочной фабрики.

Директор Чо Дэхо, потирая руками, спокойно улыбнулся:

— Нравится ли вам мое резюме?

— Резюме-то у тебя хорошее, но не знаю, найдется ли место тебе по душе.

— Директор «Аджин Моторс» — правая рука председателя… Думаю, должность замдиректора меня вполне устроит. А зарплату я готов получать на уровне директора «Сунъян Моторс».

Председатель Сон встал с дивана, и директор Чо Дэхо тут же вскочил вслед за ним.

— Директор Чо, ты едешь на родину?

— Предков всегда поминаю.

— Тогда поговорим по приезде. Отдохни там хорошенько.

Чо Дэхо поклонился и с улыбкой вышел из кабинета председателя. Оставшись один, Сон Хёнчхан глубоко вздохнул и опустился в кресло. Впервые за долгое время он закурил сигарету. Нужно подумать о многом.

— Мне и раньше он не нравился… И теперь душа все так же не лежит. — Бормоча эти слова себе под нос, председатель Сон созвал всех руководителей через своего секретаря.

Когда все они ворвались в кабинет и услышали объяснения председателя, сначала были в ярости, но затем успокоились, и их мнения разделились.

— Если это дело рук «Сунъян Групп», они накинутся на нас всей своей финансовой мощью. Нам нужно начать покупать акции, чтобы защитить права на управление компанией.

— Но где сейчас взять деньги на их покупку?

— Рассмотрим возможность получения максимального займа под залог акций, которыми мы сейчас владеем.

— Верно. Возьмем в оборот банковские кредиты и чрезвычайные из фонда и используем эти деньги, чтобы встряхнуть фондовый рынок. Если цены на акции вырастут, «Сунъян» тоже начнет колебаться.

Мнения разделились, но ни одно из них не обладало достаточной силой. Не было никакой уверенности в исходе предстоящей кровавой схватки.

Председатель Сон подбросил руководителям еще более сложный вопрос:

— Взгляните на газеты сейчас. И сегодня только начало. Уверен, дальше они нападут на меня. Начнут сомневаться в моей нравственности, а затем, тут к гадалке не ходи, меня вызовут в прокуратуру.

Нет человека, из которого не посыплется пыль, если его хорошенько потрясти. Будучи председателем в крупной компании с профессиональной системой управления, он прожил жизнь, покрываясь пылью.

Любому прокурору будет проще простого предъявить обвинение, ничего даже особо не раскапывая.

— Что замолчали? Компанию нужно защитить, но если схватят меня, то вы не расстроитесь?

— Разве такое возможно? Конечно нет, председатель.

Все руководители подскочили и всплеснули руками. Председатель Сон, увидев это, улыбнулся и выдал им еще немного информации:

— Раз вы показали ваши истинные чувства, этого достаточно. На самом деле я собрал вас всех здесь по другой причине. Ко мне приходил Чо Дэхо. Помните его? Раньше он был директором «Сунъян Моторс».

— Но зачем это Чо Дэхо?..

— Просит для себя местечко. И даже согласен на кресло замдиректора «Аджин Моторс».

Замдиректора. Эта позиция — как медаль, у которой две стороны. Это либо сильный кандидат, претендующий стать следующим директором, либо чучело, которое просто сидит в этом кресле. Одно из двух.

Однако вариант, о котором говорил Чо Дэхо, был ближе к чучелу, которое хочет просто урвать побольше денег.

Руководители с восторгом приняли эту информацию.

— Какое облегчение. Чо Дэхо был верным псом «Сунъяна» и близким соратником председателя Джина. Он знает коррупцию внутри группы компаний изнутри как свои пять пальцев. Если Джин Янчхоль узнает, что Чо Дэхо стал членом нашей семьи «Аджин», «Сунъян» не сможет пойти ни на какие безрассудные действия.

— Они отступят, ведь если мы бросимся вытряхивать пыль друг из друга, из «Сунъяна» ее высыпется в несколько раз больше.

Казалось, все тут же расслабились, когда придумали способ остановить атаку противника. Как только нападение прекратится, они смогут как можно быстрее высвободить средства и еще сильнее закрепить свои права на управление.

— Вы ведь только что сказали, что Чо Дэхо — верный пес «Сунъяна»? А собаки не меняют хозяев. Так почему вы думаете, что он на нашей стороне?

При этих словах председателя Сона все руководители вновь остолбенели. Ведь именно троянцы завезли в Трою деревянного коня, оставленного греческой армией.

— Доджун, почему ты молчишь?

— А, ничего такого.

Невероятно догадливый дедушка уже заметил мое замешательство.

— У тебя что, уже переходный возраст?

— Что?

— Даже начал что-то от дедушки скрывать? Как обидно, хе-хе.

Говорят же, с возрастом люди начинают расстраиваться из-за пустяков. Хотя на лице у него была улыбка, по нему проскользнуло что-то мрачное.

Раз уж так вышло, думаю, мне следует украдкой его спросить:

— Сегодняшние газеты… Там такой шум…

— С «Аджин Моторс»?

— Да.

— А что? Что тебе показалось странным?

— Хм… Так ведь было всегда. Когда в газетах что-то писали о группе компаний «Сунъян», вы злились и спрашивали, чьих рук это дело, требуя, чтобы зачинщиков немедленно нашли.

— Верно. А ты все помнишь.

— Да.

Председатель Джин взял меня за руку, усадил рядом с собой и медленно начал учить:

— Доджун, как газеты зарабатывают деньги?

— Разве не через рекламу?

Дедушка щелкнул пальцами:

— Да, все так думают. Но они зарабатывают, продавая буквы.

— Буквы? Статьи?

— Именно. Знаешь, сколько букв на одной странице газеты?

— Нет.

— Обычно около пяти тысяч. И каждую из них можно конвертировать в деньги.

Черт, я задал вопрос, но теперь должен выслушивать давно известные факты. Однако мои глаза должны сверкать так, словно я узнаю что-то новое.

— Ничего себе.

— Статьи, на первый взгляд не имеющие ничего общего с деньгами, например о пробках в Сеуле, могут послужить причиной для работ по расширению дорог в этом месте. Кто мог бы на этом заработать?

— Инженерная компания, которая занимается строительством дорог?

— Да, ты все прекрасно понимаешь. Ха-ха.

Дедушка, обрадованный моей догадливостью, погладил меня по голове. А затем объяснил, как вычленять в газетах правду, приводя в качестве примера разные статьи.

И когда он собирается разрешить мое любопытство?

— Тогда на кого работают статьи об «Аджин Моторс»?

— Вероятно, на конкурентов, которые хотят хорошенько их встряхнуть, не так ли?

— «Тэхён Моторс»… Или вы, дедушка?

Рука председателя Джина снова погладила мою голову. И это прикосновение убедило меня, что разгромные статьи об «Аджин Моторс» — дело рук дедушки.

Вот же черт.

Я и подумать не мог, что дедушка первым нацелится на компанию, на которую я тоже положил глаз.

В голове все запуталось.

Есть ли способ забрать ее себе после того, как она попадет к дедушке? Проще вытереть нос без рук, чем провернуть подобное…

Погодите-ка!

Может быть, происходящее сейчас было и в моей прошлой жизни, просто я об этом не знал? «Аджин» точно был поглощен «Тэхён Моторс». В таком случае очевидно, что нынешний план дедушки не удастся.

Раз я не знаю точно, как все пойдет, мне нужно как можно скорее найти способ заставить все идти в известном мне направлении.

Поскольку у нас много денег, дань уважения предкам мы также отдаем деньгами. В этой семье синдрома праздника, на который обычно жалуются корейские невестки[79], просто не существует. Чтобы приготовить еду для обрядового стола предков, кухню заняли три или четыре повара с дюжиной помощников. Все это время члены семьи беседовали, а сам обряд поминовения завершился несколькими поклонами.

За завтраком мы расселись за двумя большими столами. Один был предназначен для председателя, его детей и их супругов, а второй заняли внуки. Я сидел ближе всех к столу взрослых, навострив уши.

— Кстати, Юнги. Слышал, ты снял фильм и вчера была премьера? И как все прошло? Как оценили? — осторожно спросил второй сын о том, что всем было любопытно узнать, но никто не решался спросить, беспокоясь о реакции председателя Джина.

— А, Донги. Неплохо. Первый собрал полный зал, а второй… Наполовину.

— О! Младшенький, ты молодец. Это твоя первая работа, но она уже принесла успех?

— Ну, это был только первый день. Пока прокат не закончится, ничего не известно, — сказал плаксиво отец, но выражение его лица было совершенно другим. Судя по тому, что он с трудом скрывает улыбку, по крайней мере, он точно не в убытке.

Самое смешное, что председатель Джин, казалось, совсем не чувствовал недовольства и просто ел, ничего не говоря.

В это время я услышал слова, которые совершенно испортили эту прекрасную атмосферу:

— Невестка, принеси-ка мне еще супа, — протянула жена Джин Донги матери свою тарелку.

Эта тетка уже привыкла эксплуатировать мою мать. После того как председатель Джин начал проявлять ко мне особую заботу, все начали осторожничать, но эта мерзавка до сих пор продолжает выкидывать свои фокусы.

Почему-то мне кажется, что это из-за комплексов. Пусть она и единственная дочь богача из Каннама, но лицо у нее — сущий кошмар. Одержимая комплексом неполноценности и завистью, она несется навстречу собственной погибели.

Лицо отца дрогнуло. Похоже, сейчас он собирается сыграть роль мужа. Так и знал, что мужчина должен работать, чтобы набраться сил для защиты своей семьи.

Однако еще раньше, чем отец, заговорил совершенно неожиданный человек:

— Вторая невестка, не принесешь-ка мне еще супа?

— Что?

— Такая молодая, а уже оглохла? Супу мне принеси!

Услышав крик председателя Джина, вторая невестка побледнела и вскочила. А дедушка уже протягивал тарелку.

Она побежала на кухню и налила суп, но ее руки дрожали, и он пролился. Когда дедушка получил свою тарелку обратно и продолжил есть, за столом воцарилась пугающая тишина. Слышался только звук дедушкиной ложки.

В этот момент все определилось. Он признал отца своим настоящим ребенком, а мать — невесткой. Я был так благодарен, что на моих глазах даже выступили слезы, но я должен был нанести дедушке удар в спину.

Мне немного, нет, даже очень сильно жаль, но я никому не позволю прикоснуться к тому, на что я положил глаз.

Прости уж, дедушка.

Похоже, из-за сердитого окрика дедушки за завтраком атмосфера в доме стала холодной, поэтому все были только и заняты тем, что старались ему угодить. Невольные участники этого инцидента, мои отец и мать, ушли, как только закончилась трапеза, под предлогом проверки дел в кинотеатре после премьеры, а старший из дядюшек ушел, сказав, что занят работой.

Если я хочу помешать плану дедушки, мне нужно первым делом узнать его во всех подробностях. Мои глаза все время устремлялись к отчету, который я заметил на столе в его кабинете. Похоже, там содержался план по поглощению «Аджин Моторс».

Глядя на людей, которые собрались в гостиной вокруг председателя Джина, я решил, что с их помощью смогу выиграть немного времени.

Я тихо вошел в кабинет дедушки, взял со стола толстый отчет и быстро его прочитал. Когда я взглянул на оглавление, мне стало немного не по себе, и чем дальше я листал, тем больше понимал причину этого чувства.

Достаточно было прочитать только первые строчки в каждом разделе, чтобы понять весь отчет. Я понял, что думал совсем не в том направлении. Он не был посвящен стратегии «Сунъяна» по поглощению «Аджин Моторс».

В нем была описана необходимость консолидации автомобильной промышленности и, как следствие, государственная политика в этой области и меры поддержки. Одним словом, он фиксировал необходимость и обоснованность поглощения, и как только правительство объявит об этом, «Аджин Моторс» станет частью группы компаний «Сунъян».

Если «Аджин» поглотит «Тэхён Моторс», возникнут опасения по поводу монополии на автомобильном рынке, а если это сделает «Усон Моторс», значительной долей которого владеет GM, может создаться впечатление, что его передают иностранной компании.

В конце концов это означает, что наиболее подходящим покупателем является «Сунъян Моторс».

Я в очередной раз удивился мощи «Сунъяна», нет, чеболей. Они определяют желаемую политику, передают ее правительству, а оно, в свою очередь, воплощает эту политику в жизнь. И все заканчивается тем, что члены Национального собрания, законодательной власти, добросовестно выполняют свою роль путем голосования.

При таком сочетании можно проглотить целую компанию, даже не счищая с нее кожуры.

Этот отчет является свидетельством тайной тесной связи между «Сунъян Групп» и правительством. Если о нем станет известно кому-то еще, разразится скандал о сговоре политиков и бизнесменов.

Черт.

Удар слишком велик. Меня не волнует, навредит ли это нынешней администрации, но «Сунъян» не должен понести никакого ущерба.

Не могу же я посадить дедушку в инвалидную коляску и отправить в прокуратуру?!

Нужно найти что-то, что сможет переломить ситуацию.

Я взял еженедельный информационный отчет, лежащий на краю стола. Время от времени я подглядывал в такие отчеты, когда оставался в кабинете без дедушки. Там не было никакой полезной для меня информации. Но для развлечения я читал расследования скандалов со знаменитостями.

Этот отчет представляет собой всякие слухи о фондовом рынке и что-то вроде «секретных материалов». Он охватывает все инфо-поле в сферах политики, экономики, общества и развлечений. Но вот количество информации, степень ее глубины и достоверности несопоставимы со слухами.

Это данные, предоставленные стипендиатами «Сунъян Групп» из всех слоев общества, которые были тщательно проверены ее командой по работе с информацией.

Я пролистал отчет, чтобы посмотреть, есть ли в нем что-нибудь полезное. Однако там не нашлось ничего, что бы могло заставить дедушку убрать руки от «Аджин Моторс». Я закрыл папку с информационным отчетом и глубоко вздохнул.

Мне нужно было остановить его до того, как правительство объявит о реструктуризации автомобильной промышленности, но пока я пребывал в растерянности.

В этот миг мне в голову пришла совсем иная мысль. Нет, если правильнее выразиться, взгляд на эту ситуацию с другой стороны.

Совсем не обязательно останавливать дедушку, если можно помешать правительству. Что, если заинтересовать его чем-то настолько, что оно даже не посмотрит в сторону автопрома?

В информационном отчете, который я только что просмотрел, как раз было кое-что подходящее. Информация, которую я пропустил, потому что меня не интересовало, как зарабатывают другие чеболи.

И это…

Это весьма полезно.

Любимой и самой сладкой добычей для СМИ является правительство. Сколько бы газеты его ни обсасывали, никто из граждан не станет их ругать. Чем больше СМИ обсуждают правительство, тем больше остается положительных отзывов о том, что они выполняют свою работу должным образом.

А это, конечно же, напрямую связано с деньгами.

Чем больше людям нравятся определенные СМИ, тем дороже становится каждая их буква.

Если оставить фатальный изъян на нравственном облике нынешнего правительства, то отчет по автопрому, подготовленный в «Сунъян Групп», станет не чем иным, как клочками бумаги.

А если правительство, чья нравственность пошатнулась после фатального удара, предложит реструктуризацию автомобильной промышленности, это кончится еще одним скандалом. Очевидно, что никто не сможет даже заговорить об этом.

Я быстро скопировал информацию, связанную с застройкой жилых земель в Сусо, с помощью факса.

— Как-то слишком серьезно все стало… Все ли будет в порядке?

Сразу после выходных в честь празднования Лунного Нового года я собрал вместе всю информацию и разослал ее во все газеты в Корее. В течение нескольких дней не было никакой реакции, поэтому я решил, что они будут действовать с оглядкой на «Ханбо Групп», но, похоже, им тоже потребовалось время, чтобы проверить то, что я им прислал.

Через несколько дней «Сэге Ильбо» осветила этот случай первой, а затем к ней со всей мощью начали присоединяться и все остальные газеты с сообщениями об этом инциденте. Про «Аджин Моторс» не было ни одной статьи.

Каждый день газеты и телекомпании публиковали в своих главных новостях информацию о протестах, требуя расследования правды о преференциальном режиме в Сусо.

Уже март подходил к концу, но протесты все не утихали целый месяц.

В восемьдесят восьмом году председатель группы компаний «Ханбо» Чон Тхэсу купил тридцать пять пхёнов[80]земли в районе Сусо, который тогда был не более чем зеленым полем, получив от правительства план строительства многоквартирных домов на том участке.

Первоначально план города Сеула заключался в том, чтобы построить квартиры и продать их людям с низкими доходами, которые не имеют собственного жилья, но благодаря всестороннему лоббированию со стороны председателя Чон Тхэсу политику «отсутствия преференций для конкретных кооперативов» отменили всего через пять месяцев, а землю решили предоставить под малоэтажное жилье.

Власти Сеула признались, что они изменили свою политику под давлением Чан Бёнджо, министра культуры и спорта из Голубого дома, но это оказалось не все. Выяснилось также, что члены Национального собрания, вне зависимости от того, относились они к правящей партии или к оппозиции, получили откаты от «Ханбо» за оказание давления на власти города Сеула.

Хотя все указывало на секретаря Голубого дома, всем было очевидно, что он выполнял только функцию пера. СМИ и протестующие, требуя разъяснения истины, направлялись к Голубому дому, и все это постепенно перерастало в самый большой скандал Шестой республики.

— Думаю, в такой ситуации им точно будет не до автопрома…

Как я и предполагал, Голубой дом направил все свои силы на разрешение этой ситуации, а администрация Но Тхэу вошла в период хромой утки.

— Думаю, нам следует пока воздержаться от контактов с Голубым домом. Также мы приостановили покупку акций.

Ли Хакджэ только наблюдал за председателем Джином, который, нахмурившись, сидел и только постукивал по столу. Они так подготовились, но и предполагать не могли, что искры посыплются в совершенно неожиданном месте.

— Хакджэ.

— Да, председатель.

— Это пламя не скоро погаснет, верно?

— Думаю, да. Главное следственное управление Верховной прокуратуры приступило к всестороннему расследованию. Они начали с шести депутатов из Ёыйдо, а также пригласили секретарей из правительства Сеула и Голубого дома.

— А что с председателем Чоном из «Ханбо Групп»?

— Ему уже запретили выезжать из страны. Вся группа сконцентрирована на формировании команды защиты.

— Наверняка пытаются выйти на кого-то из главных прокуроров. — Председатель Джин покачал головой, как бы показывая, насколько жалкими он считает их поступки.

Не зря говорят, что президентский срок составляет двадцать четыре месяца. В течение первых двух лет у него есть силы, чтобы справиться с чем угодно, но оставшиеся три года — это вечный спуск по наклонной. Поскольку нынешнему президенту осталось всего два года, можно с уверенностью сказать, что, раз случился подобный скандал, он растерял всю свою власть.

Власть теперь резко перейдет к лидеру правящей партии. До следующих всеобщих выборов остается ровно один год. Поскольку право выдвигать кандидатов также в руках лидера партии, очевидно, что Голубой дом вырождается в правительство, не обладающее никакой силой.

А значит, он никак не может способствовать реформированию автомобильной промышленности.

— А ведь эта администрация так просила не проводить никаких спекуляций с землей… Тц-тц.

— Разве председатель Чон не известен своей жадностью касательно земли? Хотя я, конечно, и не подозревал, что она и нам разрушит все планы…

— Проинформируйте всех нынешних главных прокуроров. Если кто-то из них решит уйти в отставку только для того, чтобы защищать Чон Тхэсу, наш «Сунъян» разорвет с ним все связи.

— Слушаюсь.

Ли Хакджэ был солидарен с председателем Джином в желании выместить свой гнев хотя бы таким образом. Если бы он только мог, он бы непременно схватил председателя Чона за грудки и хорошенько встряхнул.

Затем Джин Янчхоль спросил, глядя на директора Чо Дэхо, который тихо сидел рядом с ним:

— А что насчет председателя Сона? Он не устроил для тебя пир?

— Без изменений. Он лишь засмеялся, сообщая мне, что не возьмет меня к себе.

— Непросто тебе пришлось.

— Нет-нет. Это я должен просить прощения за то, что ничего не смог сделать, — склонил голову Чо Дэхо.

— Возвращайся в автомобильный бизнес во время очередных перестановок в апреле. Нам нужно, чтобы разработка новой машины прошла без сучка без задоринки.

— Спасибо, председатель.

Когда директор Чо поднял голову, можно было увидеть его сияющее лицо.

— Хакджэ, пришлось потратиться, покупая акции «Аджин Моторс», не так ли?

— Все в порядке. Когда мы атаковали председателя Сона, цена на акции упала. Деньги так и остались в тех акциях. Если продать их сейчас, мы ничего не потеряем.

— Хорошо. Начинай из них выходить.

С горечью на лице председатель Джин выбросил стратегический отчет, подготовленный в Институте экономических исследований «Сунъяна», в мусорное ведро.

Девяносто первый год, когда Фредди Меркьюри, вокалист британской группы Queen, умер от СПИДа, закончился, и на смену ему пришел девяносто второй, в котором весь мир потряс Со Тхэджи[81].

В девяносто втором году, когда Ким Ёнсам, обретший даже большую популярность, чем Со Тхэджи, был избран четырнадцатым президентом, а Ким Дэджун объявил о своем уходе из политики, чем ознаменовал конец эпохи двух Кимов.

О Сэхён, который видел все это по телевизору, выключил его и с сожалением вздохнул.

— Один ушел, а другой начал свой путь. Да уж, потрясающе.

— Нам тоже уже следует начинать.

— Что начинать?

В глазах О Сэхёна мелькнуло подозрение. Я уже не раз его удивлял, но, похоже, он до сих пор не мог к этому привыкнуть.

— В следующем году планирую привести в движение часть застывших денег.

— Денег? Которые сейчас в «Миракл»?

— Да.

— Куда? И как?

Я поднял руку, прикрыл ей рот О Сэхёна и осторожно начал рассказывать свой план, о котором думал все это время:

— Дядя, давайте уже работать вместе.

— Что?

— Я хочу, чтобы вы вышли из PowerShares и полностью вложились в «Миракл Инвестмент». Вы ведь и так владеете только 2 % акций и уже заработали много денег, так что вполне выдержите высокую зарплату!

Я думал, что сначала он будет шокирован, а потом задумается, но все вышло иначе. Как только я закончил говорить, он покачал головой:

— Но мне не хочется.

— Что? Почему?

— Держатель девяноста восьми процентов акций принимал самостоятельные инвестиционные решения, которые всегда оборачивались успехом, так разве мне найдется дело? А?

Это не использование проверенной техники «всегда отклонять первое предложение». Это был абсолютный отказ.

В таком случае придется сделать другое предложение, чтобы его завербовать.

— Я также создам филиал в Корее. И теперь хочу перевести сюда часть средств. А еще… У вас ведь есть смазочные фонды дедушки, да?

— Верно.

— Я буду использовать только деньги, полученные от инвестиций в Dell Computer, а вы, дядя, будете управлять остальными, а также фондом моего дедушки. Я не собираюсь сделать из вас директора только для вида.

О Сэхён более чутко отреагировал на идею использования денег, вложенных в Dell Computer, чем на мое предложение.

— Что? Ты хочешь вывести их?

— Да, где-то в начале следующего года.

— Ты с ума сошел? Dell — это курица, несущая золотые яйца. Они ведь каждый день фиксируют все новые и новые доходы. Почему?

— Об этом мы поговорим позже. Но что вы думаете о том, что я только что сказал? А, не поймите меня неправильно. Я прошу об этом, а не предлагаю.

Возможно, из-за моего спокойного тона, но О Сэхён, чтобы унять волнение, встал с места и подошел к окну. Несколько минут он молча смотрел в него, а когда обернулся, принял позицию переговорщика:

— Я соберу вместе все, что мне нужно, а потом сообщу тебе об этом. Давай поговорим обо всем еще раз, основываясь на данных.

Я был готов принять что угодно. Потому что сейчас мне больше всего нужен такой взрослый, как О Сэхён. Кто-то, кто больше не относится ко мне как к ребенку, но умен, опытен и, что особенно важно, имеет карьеру, о которой не стыдно говорить ни в одном уголке мира. Человек, который может меня представлять до тех пор, пока я не повзрослею.

Но этих слов я не произнес. Переговорный процесс тоже важен. Я должен сделать вид, что внимательно обдумал его условия, прежде чем принять их, чтобы он тоже почувствовал удовлетворение. В переговорах на первом месте стоит не получение хороших условий, а именно удовлетворение.

— Доджун, и как же ты планируешь распорядиться средствами, полученными от Dell Computer?

— Хочу вложить их в Японию.

Как только с моих губ сорвалось это слово, он энергично замотал головой.

— Нет! Ты разве не знаешь? Японская экономика сейчас в пропасти. Ты ведь тоже читаешь газеты. Там же пишут, что Япония столкнулась с величайшим кризисом, когда экономический пузырь лопнул.

Я тоже энергично замотал головой:

— Дядя, лучшие возможности всегда кроются в глубочайшем кризисе. Вы ведь тоже это знаете…

— Это истории преуспевших людей! Только один на миллион может воспользоваться возможностями, которые приносит кризис. Остальные просто в нем погибли.

— Дядя, а разве вы не думаете, что я тоже один на миллион?

Глава 5 Давайте не будем жадничать

Miracle Investment из Нью-Йорка основала корейскую инвестиционную компанию, принадлежащую ей на сто процентов, и пост генерального директора обоих подразделений в США и Корее занял О Сэхён.

Теперь отношения между мной, держателем контрольного пакета акций, и О Сэхёном, профессиональным менеджером, едва заметно изменились: он перестал сразу возражать, только узнав мое мнение.

О Сэхён слушал более внимательно, а когда высказывал мнение, противоположное моему, всегда подкреплял его аргументами и данными.

Например, когда я сказал, что продаю все свои акции Dell Computer, он не стал взбудораженно спорить, а первым делом показал мне график изменения цен на них:

— На прошлой неделе цена акции составляла сорок семь долларов. С момента выхода на рынок они ни разу не падали, так что это поистине бриллиантовый уровень. Может, лучше рассмотреть продажу, когда цена за акцию превысит шестьдесят долларов?

— Думаете, там нет пузыря?

— Конечно есть. Но пузыри тоже являются одним из компонентов цен на акции. Причина, по которой я называю цену шестьдесят долларов, в том, что именно на этом уровне он лопнет. Именно тогда люди начинают подозревать о пузыре. Но еще не поздно уйти.

Точности его взгляда на акции можно позавидовать.

Я сам был далек от инвестиций, поэтому никогда раньше не знал ни о пузырях, ни о чем-то подобном. Я всего лишь хорошо знаю акции Dell Computer, потому что меня интересовала личность Майкла Делла. Вот почему я прекрасно знал, что цена на его акции, взлетевшая до сорока девяти долларов, упадет до десяти, а затем снова вырастет до шестидесяти и продолжит оставаться примерно на этом уровне.

Однако О Сэхён предсказал отметку в шестьдесят долларов. Он невероятен.

— Дядя, мы заработали более чем стократную прибыль. Разве этого недостаточно? Нет причин продолжать жадничать.

— Если ты собираешься прекратить жадничать, как ты только что сказал, можно продать Dell Computer и инвестировать во что-то стабильное. Например, Coca-Cola, Heinz или что-то подобное. Верно?

— Ну, это слишком стабильно. Так что это работа не для инвестиционной компании, а для обычных людей.

Теперь он научился держать баланс. Вздохнув, дядя отступил на шаг назад.

— Ты говорил о Японии, да? В ее сторону ты смотришь?

— Сможете немного разузнать, есть ли там хорошие варианты?

Мне хотелось увидеть, что найдет О Сэхён прежде, чем я это озвучу. Может быть, он сможет найти компанию еще лучше, чем это сделал я.

— Тогда я составлю список, и мы обсудим это еще раз. Если не найдется места лучше, чем Америка, ты передумаешь, так?

— Конечно. Я ведь должен инвестировать в лучшее место.

Я сделал вид, что тоже отступаю. Раз он мне необходим, думаю, я должен подыграть ему хотя бы так.

— Дедушка, живите долго и всегда оставайтесь здоровы.

— Не нужно. Зачем такой низкий поклон?.. На вид ты стал немного взрослее, но что скажешь? Многому научился?

Председатель Джин смутился от низкого поклона Джин Ёнджуна, который вернулся из Германии, где провел несколько лет, но сурового взгляда не отвел.

Он внимательно наблюдал за жизнью внука, о которой каждую неделю получал отчет из местного филиала. Иногда он напивался до потери сознания, но ничего критичного не совершал.

— Мне не было необходимости уезжать в Германию, дедушка.

— Что?

Брови председателя Джина дернулись, но Джин Ёнджун не потерял ни капли уверенности.

— Мы не можем продавать электронику, потому что у нас ее нет. Производство просто не успевает. А европейские дистрибьюторы вносят предоплату и встают в очередь. Но все это лишь благодаря вам, дедушка, поэтому я решил, что быстрее научусь всему непосредственно у вас.

— Благодаря мне?

— Не только Восточная Европа, но и Западная сходит с ума, поскольку мы производим продукт для массового рынка по низкой цене, так как убрали все дополнительные функции и оставили только самые необходимые. Разве это не ваша стратегия, дедушка? — Джин Ёнджун сел рядом с председателем и склонил голову. — Я многому научился. Спасибо вам.

— Побыл некоторое время вдали от женщин, и твоя голова, похоже, немного прояснилась.

— Я даже не пил. Разве что время от времени немного вина.

Джин Ёнджун с облегчением увидел слабую улыбку на губах дедушки. Похоже, этого было достаточно, чтобы хоть немного изменить его недоверие. Ему уже хотелось закончить свое изгнание. В Корее визитная карточка старшего внука «Сунъян Групп» дает огромную власть, но не в Германии. Большинство вообще не слышали о «Сунъяне», а если и слышали, то на этом все. Его имя работало только среди живущих там корейцев. Ему хотелось как можно скорее вернуться на эту землю в роли наследного принца.

Однако слова, которые произнес дедушка, полностью разбили ожидания Джин Ёнджуна:

— Хорошо. Все руководители филиала хвалят тебя за дисциплинированность. Продолжай работать в том же духе, пока тебе не исполнится тридцать. А затем вернешься и займешь важное место.

Ему хотелось вскочить и закричать, не слишком ли это, но он смог сдержаться и лучезарно улыбнуться благодаря терпению, которому научился в Европе.

— Да, дедушка. Я постараюсь изо всех сил. А вы только наблюдайте.

На этом новогоднее поздравление Джин Ёнджуна окончилось, и он вернулся домой. Конечно, не забыв плюнуть перед домом дедушки.

— Сказал сидеть в Европе до тридцати лет.

— Вот как? Ты ведь не вспылил?

— Да ладно вам, отец. Я тоже больше не глупый юнец. Я сказал, что буду стараться, и вышел.

— Молодец.

Вице-председатель Джин Ёнги похлопал сына по плечу. А затем оглянулся на остальных детей, сидящих на диване в гостиной, и сказал:

— Вы тоже теперь взрослые, так что зарубите на носу, что я вам говорю. Дедушка обязательно будет следить за каждым вашим шагом. Если до его ушей дойдут хоть малейшие неприятные слухи, искры полетят не только в вас, но и в других.

У Хегён, старшей дочери, и Кёнджуна, младшего сына, на лицах отразилось недовольство. Они все равно в самом конце в списке наследников, так что им нет никакого смысла стараться понравиться дедушке. Все в доме прекрасно понимают, что сейчас отец предостерегает их от неприятностей ради Джин Ёнджуна, старшего сына в этой семье. Потому что, как он и сказал, они уже взрослые.

— Хегён, в следующем месяце ты окончишь университет, так что я познакомлю тебя с хорошим парнем, и вам следует поторопиться со свадьбой. А затем можешь учиться за границей…

— Папа! Кто в наши дни выходит замуж сразу после окончания университета? Повременим еще несколько лет и…

— Дослушай до конца!

После крика Джин Ёнги недовольно надутые губы обоих его детей сдулись.

— Единственное, что у вас есть, это дедушкина кровь. Благодаря этому вы можете жить, делая и получая все что хотите. Если дедушка вас бросит, вы не сможете получить и половины того, что имеете сейчас.

— Отец, почему вы вдруг так говорите…

— Вы ведь не заметили, что с прошлого года дедушка изменился, да? Когда люди стареют, их образ мыслей становится иным. Старые родители думают, что, когда им чего-то хочется, это должен принести старший сын, но, когда у них что-то есть, они хотят отдать это младшему. Теперь дедушка больше всего привязан к вашему младшему дяде и всей его семье.

Каждый из них в какой-то степени чувствовал эту атмосферу. Они даже слышали, что председатель Джин смотрит фильмы, снятые его младшим сыном, несмотря на занятость.

— Подумайте о возрасте дедушки. Как долго он еще проживет? Лишь до тех пор не попадайте в неприятности и чаще навещайте дедушку. Как только «Сунъян Групп» попадет в руки вашего отца, тогда сможете жить, как пожелаете. Понятно?

— Но как связана тихая жизнь без неприятностей с замужеством?

Когда Хегён рассердилась и вспылила, Джин Ёнги тоже закричал от досады:

— Кто в нашей семье женился по любви? Взгляни на дядю Юнги! Он жил как брошенный сын больше десяти лет. Такова цена брака, который ты хочешь. Если собралась выходить замуж как тебе вздумается, собирай чемоданы и уматывай прямо сейчас!

Из-за криков отца Джин Хегён потеряла дар речи. А Джин Ёнги успокоился, только когда увидел, что дети опустили головы.

В последнее время он был так встревожен, что даже не мог нормально спать. А все потому, что его отец, председатель Джин, полностью изменился после того, как поглощение «Аджин Моторс» в прошлом году обернулось неудачей. Ключевые вопросы внутри группы компаний часто решались без его ведома, и даже насущные вопросы филиалов, которыми он управлял, должны были получить утверждение председателя.

Постепенно поползли слухи о том, что структура преемственности внутри «Сунъяна» меняется, а директора филиалов все чаще обходили его стороной, подчиняясь только напрямую председателю.

Отец точно изменился. И он смутно мог предположить причину.

Племянник, которого он никогда не остерегался, нет, о чьем существовании даже помнил слабо, сотрясает всю их семью.

Джин Ёнги уже принял твердое решение, что лучше он бросит своих детей, чем по их вине не сможет стать главой «Сунъян Групп».

— Я нашел спрятанный драгоценный камень, но с ним все непросто.

В списке, который протягивал мне О Сэхён, была только одна компания.

— В прошлом году объем продаж составил сто миллиардов иен или около восьмисот миллиардов на наши деньги.

— Выходит, это уже взрослая курица, верно?

— Эта компания имеет те же корни, что и IT-индустрия. По мере роста индустрии будет расти и она. И в будущем станет еще больше.

В девяносто втором году выпущенная Microsoft операционная система Windows 3.1 покорила японскую компьютерную индустрию. И такое программное обеспечение, как, например, MS Oficf e, тоже продавалось сумасшедшими темпами. Sofbt ank, заполучивший эксклюзивные права на распространение продукции Microsof,t быстро вырос в огромную корпорацию.

Я не стал ему говорить, что тоже думал именно о нем. Раз это совпадает с моими мыслями, нет никакой необходимости об этом упоминать. Разве добродетель настоящего господина не в том, чтобы брать на себя бремя, а подвиги отдавать подчиненным?

— Что значит «будет непросто»?

— Они, скорее всего, думают, что раз компания идет по правильному пути, то нет никакой необходимости в инвестициях. Основатель этой компании… А, кстати, это японец корейского происхождения в третьем поколении.

— Знаю. Я читал о нем в газете. В специальной статье о наших успешных соотечественниках за границей. Там было сказано, что он немного эксцентричный.

— Вот как? Как бы там ни было, как только все узнали о его легендарной истории успеха в Японии, к нему устремилось множество инвесторов. Но он всем им отказал, сказав, что нисколько об этом не пожалеет.

— Точно так же было и с Dell Computer.

В дом, где и так все хорошо, гости приносят много денег, а в доме, где есть проблемы, они же просят отдать все, что было взято в долг.

— Нет, этот еще более бескомпромиссный. Директор полностью уверен в себе.

— А он планирует выйти на биржу?

Я видел только обрывки статей в Интернете, поэтому не знаю точно. Но ясно помню, что после выхода на биржу цена на акции тут же взмыла в сотню раз.

— Как знать. Об этом ничего не сказано.

— Значит, шансы еще есть.

— Проблема в том, как его убедить… Не думаю, что это возможно.

Люди, которые хотя бы раз сталкивались с неудачами в инвестициях, отличаются от меня. А все потому, что они даже представить себе не могут, что цена на акции дистрибьютора программного обеспечения взлетит до небес, каким бы успешным он ни был.

Но если знать этот факт, можно инвестировать сколько угодно.

— Дядя.

— Да.

— Дедушка однажды сказал вот что. Все в мире имеет свою цену. Однако представление о ней у всех людей разное.

— Ну, не думаю, что это такие уж великие слова. Ведь даже обычную воду хотят продавать.

Впервые воду в бутылках начали официально продавать в Корее во время Олимпийских игр в Сеуле в восемьдесят восьмом году. Тогда правительство дало на это разрешение из-за иностранных спортсменов, но тут же запретило после Олимпийских игр.

Правительство было обеспокоено тем, что продажа бутилированной воды создаст чувство дисгармонии среди населения, поскольку те, у кого есть деньги, будут покупать ее, а те, у кого денег нет, будут пить воду из-под крана. По этой причине оно придумывало отговорки об истощении грунтовых вод и загрязнении окружающей среды и не позволяло продавать воду в бутылках.

Однако компании-производители настойчиво требовали разрешения на продажу и в настоящее время подали иск об этом в Конституционный суд.

— Вот именно. Акции Softbank — это тоже товар. Поэтому его точно нам продадут. Если мы дадим много денег.

Услышав эти слова, О Сэхён взглянул на меня глазами, полными любопытства.

— Тогда сколько, по-твоему, ты можешь дать?

— А вы что думаете, дядя?

Он ненадолго задумался, а затем показал мне ладонь.

— В пять раз больше. Таким образом мы сможем остаться с прибылью около тридцати процентов от первоначального взлета цены после выхода на биржу.

— Но мне кажется, что пятикратная разница не особенно интересна.

— Вот поэтому я и говорю, что это невозможно. Потому что многие инвесторы могли это предложить. Если подумать наоборот, это будет означать, что ценность этой инвестиции не больше такого размера.

— Значит, если предложить больше, чем пятикратный размер, директор Sofbt ank может и согласиться? Потому что все инвесторы так думают.

Услышав это, О Сэхён улыбнулся:

— Очень может быть. И сколько ты предложишь?

— Давайте спросим у директора Softbank, сколько он хочет. И предложим эту сумму. Я хочу увидеть, насколько он эксцентричен.

Не будем слишком жадничать. В два раза больше будет достаточно.

— США?

— Все верно. Наша штаб-квартира находится в Манхэттене, Нью-Йорк.

— А сами вы кореец?

Молодой тридцатишестилетний Сон Чоный, которого по-японски зовут Масаёси Сон, продолжал кивать головой, с любопытством глядя на О Сэхёна, корейца средних лет, который свободно говорил по-английски и по-японски.

— Да, капитал нашей инвестиционной компании корейский, но в основном мы инвестируем в американские компании и голливудские фильмы.

— Значит, вы хотите инвестировать в долларах?..

— Сделаем так, как хотите вы, директор.

— Но откуда вы узнали о Softbank?

— Наша компания владеет довольно большим количеством акций Microsoft. Поэтому мы каждый квартал получаем отчеты об управлении. Нам вдруг бросились в глаза выдающиеся результаты Японии, и мы заинтересовались.

— А!..

Иметь при переговорах общие связи — довольно хорошая карта. А все потому, что бдительность ослабляется, когда общаешься со знакомым или соратником, а не незнакомцем.

— Значит, сейчас вы приехали из Америки?

— Нет, из Кореи.

— Какое облегчение.

Немного насмешливая улыбка.

О Сэхён закусил губу, думая, что за этим последует негативная реакция.

— Мне чуть меньше жаль, потому что вы проделали не слишком долгий путь сюда. Как следует из факса, который я вам отправил, на данный момент нам не нужны никакие внешние инвестиции.

— Потому-то я и приехал лично. Чтобы убедить вас, директор Сон.

— Хм… Сожалею, что письмо не смогло точно передать мои мысли. Инвестиции не принимаются ни при каких условиях. Мое мнение не изменится…

— Мы дадим в десять раз больше.

Из-за того что О Сэхён выдвинул совершенно внезапное условие, Сон Чоный не смог ничего сказать. К тому же предложение дать в десять раз больше было беспрецедентным.

Однако для О Сэхёна выплюнуть эти слова было сродни проглотить яд. Он бы хотел забрать их обратно, если бы только мог.

«И почему у этого мальца такие большие планы… Выходит, кровь не обманешь?»

— Азартные игры заставляют людей терять рассудок. Разве нет?

— Откуда ты знаешь? Неужели вы играете во что-то в школе на монетки?

В «Сунъян Групп» я видел бесчисленное множество людей, которые лишились рассудка из-за азартных игр. Они теряли десятки миллиардов долларов и выкачивали деньги из собственных компаний, чтобы отыграться.

Когда прокуратура обвиняла их в хищениях, они укрывались за границей и снова шатались по казино. А после того, как группе компаний удавалось успокоить обвинителей, они возвращались домой с огромными долгами, и все повторялось опять.

Люди в этой семье могут бросить наркотики, но никак не могут завязать с азартными играми. Потому что денег слишком много.

— В нашей школе ни у кого нет монет. Вряд ли кто-то носит с собой купюры меньше десяти тысяч вон. А обычно вообще карты.

— Вот как? Как и ожидалось, у детей богачей все иначе. С этим ладно, но о каких азартных играх ты говоришь? Неужели решил сыграть с генеральным директором Softbank в покер?

— Да, давайте устроим гонку.

— Гонку?

— Сначала назовем цену, в десять раз превышающую стоимость акций Softbank.

— Что? А, ладно. Продолжай.

Давно я не видел у О Сэхёна такое удивленное лицо.

— После этого просто добавляйте по пять. Пятнадцать, двадцать, двадцать пять раз… Однако вы должны заранее сообщить ему, что можете остановиться в любой момент. И как только остановитесь, переговоры тут же закончатся. Пути назад не будет. Разве это не азартная игра?

— Да уж, этому парню по имени Сон Чоный придется попотеть. Аха-ха-ха.

О Сэхён хлопнул себя по коленям и громко рассмеялся, но это продолжалось недолго.

— Звучит неплохо, но мы не должны забывать о цели. Если он согласится на двадцати, мы потеряем деньги. Нет, даже если остановимся на десяти, можем прогадать. Ведь наша цель — это инвестиционная прибыль, а не поглощение Sofbt ank.

— Но я хочу продолжить гонку до пятидесяти раз.

О Сэхён удивился, услышав про десять раз, но не теперь, когда я сказал про пятьдесят. Он просто смотрел на меня с изумленным лицом.

— Не делайте такое лицо. Акции Dell Computer уже выросли более чем в сто раз. У акций Softbank тоже есть такая перспектива.

— Думаешь? Softbank — это не производственная компания. Это просто дистрибьютор. Сто раз? Ты вполне можешь лишиться всех своих денег.

— Мы не можем просто уйти, оставив противника за игорным столом. Ведь нельзя же играть в покер в одиночку! Мы должны увидеть, чем все закончится.

О Сэхён поднялся, ничего не говоря.

— Поскольку ты весьма удачлив, попробуем провести эту гонку. Я подниму ставки. Но, Доджун…

— Да.

— Азартные игры всегда заканчиваются разорением. Имей это в виду.

Бесцветный голос.

Он принадлежал не генеральному директору инвестиционной компании, а лучшему другу моего отца.

— Это будет в последний раз. По крайней мере, до того момента, пока я не стану взрослым.

О Сэхён слегка кивнул.

— Ч-что вы делаете?

— Я дам в пятнадцать раз больше. А в первую очередь я должен кое о чем вас предупредить. Как только я встану с этого стула, пути назад не будет. И я буду считать, что никакого предложения не было. Двадцать раз!

В отличие от расслабленного О Сэхёна, кончики пальцев Сон Чоныя задрожали.

— Двадцать пять раз.

— По-погодите!

О Сэхёну известно, как человек с большим количеством денег должен вести гонку. И также ему известно, что не следует давать противнику время на раздумья. Только если нажать со всей силы, он положит карты на стол и сдастся.

— Тридцать раз.

— …

В этот момент дрожь в руках противника прекратилась. Как только он понял правила игры, к нему вернулось самообладание. Да уж, он точно необычный.

Трудно понять, что означало это спокойствие.

Он оценивает ставки О Сэхёна или действительно не хочет никаких инвестиций?.. Какой же это вариант?

— Тридцать пять раз.

И опять молчание.

О Сэхён поднял портфель, который стоял рядом со стулом. Он решил сблефовать.

Но это не сработало. О Сэхён снова должен был повысить ставку, а Сон Чоный сохранял бесстрастное лицо, возможно, намереваясь подождать и посмотреть, как далеко он зайдет.

— Пятьдесят раз.

— Стоп.

Что-то отразилось на его лице? Сон Чоный точно определил момент последней ставки.

Как только гонка закончилась, на его лице отразилось высокомерие победителя.

Поражение. Как стыдно…

Но для О Сэхёна это еще не был конец.

Теперь пришло время снова начать ставки.

— Какую долю вы дадите за пятьдесят раз?

— Это следует обсудить на внутреннем собрании…

— Сорок пять раз.

— Что? Вот же!..

Он на секунду смутился, но, так как был достаточно сообразительным, тут же понял, что началась новая игра, и тут же понял, каковы правила.

— Сорок раз.

— Миллион акций. Больше не…

Теперь ставки противника должен был читать О Сэхён. Конечно, ему известно, что, раз кратность инвестиций уменьшается, получить пятидесятикратную прибыль можно лишь за счет увеличения числа акций.

Оба противника начали быстро считать. Сколько акций потребуется, чтобы получить максимальную прибыль? Однако вел эту игру О Сэхён.

Сон Чоный уже не сможет отказаться от своей жажды к огромным деньгам.

О Сэхён снова сделал ставку.

— Тридцать пять раз.

— Пять миллионов.

Теперь их взгляды остановились друг на друге, и стало ясно, что это последняя ставка. На этом гонку следует прекратить.

— Стоп.

Когда игра была окончена, они оба разом глубоко выдохнули.

Успокоив напряженные тело и разум, О Сэхён протянул руку, но рука Сон Чоныя не поднялась, чтобы пожать ее.

— Я не могу дать пять миллионов прямо сейчас. Это будет возможно после увеличения капитала на два миллиона акций. Вы согласны на такой вариант?

Это не было похоже на призыв отменить договоренность. Он всего лишь объяснял, какова реальность, и предлагал найти решение.

— Хорошо. Два миллиона акций после увеличения, а три миллиона приобретаем. На этом и остановимся.

Только тогда Сон Чоный протянул руку и широко улыбнулся.

Так акции номинальной стоимостью сто пятьдесят иен были проданы за пять тысяч двести пятьдесят иен. За два раунда ему удалось заработать двадцать пять миллиардов иен. Конечно, в такой ситуации трудно не улыбаться.

— Прошу прощения, что говорю вам это, но о «Миракл Инвест-мент» я слышу впервые… Однако, похоже, у вашей компании огромная финансовая мощь.

— Это так. Прямо сейчас можно обналичить более ста миллиардов иен.

Сон Чоный так удивился, что не мог закрыть рот, а О Сэхён уже начал составлять контракт.

— Мы подписали контракт на пять миллионов акций, остановившись на тридцати пяти. Теперь остается только ждать, доверившись твоей удаче.

— Не волнуйтесь. Все будет хорошо.

— Но ты действительно собираешься продать все акции Dell?

Похоже, от мысли меня убедить он отказался и просто напоследок проверял, ничего ли не изменилось.

Продать акции, которые находятся на пике, и использовать часть денег на покупку акций дистрибьютора программного обеспечения по непомерной цене.

Любой скажет, что это безумие, но прямо сейчас перед вами стоит тот, кто заработает на этом триллионы долларов.

— Я уже заработал в сто раз больше, поэтому не думаю, что есть смысл держаться за них. Деньгами, которые останутся после продажи Dell и покупки Softbank, распорядитесь вы, дядя. В следующем году я уже стану старшеклассником. И три года планирую сосредоточиться только на учебе.

— Впервые слышу, чтобы слова об учебе, слетающие с губ школьника, звучали так неловко. Ха-ха.

О Сэхён усмехнулся, но тут же снова сделал серьезное лицо.

— Ты всегда занимаешь первое место во всей школе, так что, очевидно, поступать будешь в Сеульский Национальный университет. Но на какую специальность? Думаю, это должно быть бизнес-администрирование или экономика, верно?

— Нет. Я пойду на юридический.

— На юридический?

— Да.

Услышав совершенно неожиданный ответ, О Сэхён моргнул. Он прекрасно знал, что я не из тех, кто заработал достаточно денег, чтобы провести остаток времени в удобном кресле судьи или прокурора.

— Мой дедушка лучший предприниматель в нашей стране, а вы, дядя, учились экономике в Англии, что вообще я могу узнать в университете?

— Но юридический факультет? Чему ты хочешь там научиться? Ты ведь не собираешься стать судьей или прокурором, верно?

— Конечно нет. Просто хочу всем показать.

— Что показать?

— Что даже чеболь в третьем поколении может хорошо учиться. В нашей семье есть выпускники Сеульского Национального университета, но никто не получал оценок, позволяющих поступить на юридический факультет.

Легкая улыбка появилась на губах О Сэхёна, как будто он догадался об истинной причине, по которой я хотел поступить на юридический факультет. Он подумал, что я намеревался еще раз произвести впечатление на председателя Джина.

Я не стал вдаваться в дополнительные объяснения. Да и не должен я все ему сообщать.

— Вот оно что. Ладно, а как поступим с Dell? Когда лучше продать?

— Сейчас цена на акции колеблется между 47 и 49 долларами, верно?

— Да.

— Тогда на этом уровне все и продадим.

— Хорошо. Текущий обменный курс составляет сто одиннадцать иен за доллар. Я вложу двести тридцать миллионов долларов в Softbank, а как распорядиться остальными, решу сам, как ты и сказал. Верно?

Больше я не помню ничего особенного. Все, что мне нужно делать, это смотреть списки кинофильмов, которые присылают из США, и решать, в какие из них стоит инвестировать.

Я сосредоточусь на учебе и скоро пойду на юридический факультет Сеульского Национального университета. Многие высокопоставленные корейские чиновники учились там.

Но крутит ими, как собственными руками, председатель Джин, который не оканчивал этот университет. Такова сила денег. Однако в нашей стране самыми крепкими связями считаются академические, особенно университетские.

В одной руке у меня будут деньги, а в другой — толпа выпускников одного со мной вуза, и я тоже смогу крутить чиновниками, как мне вздумается. Но только в данном случае они не будут считать себя моими конечностями. А будут просто товарищами по учебе, которые помогают друг другу.

Это едва заметное отличие поможет мне опередить вице-председателя Джин Ёнги, который манипулирует людьми только с помощью денег.

Однако мой план концентрации на учебе пришлось на время прервать.

В разгар лета, когда каждый день стояла жара, я, как и всегда, открыл газету, но все заголовки там были словно под копирку.

Мои глаза округлились.

В этом году экспорт полупроводников превысил два миллиарда долларов, что является самым высоким в истории показателем для одного товара в первой половине года. Но что это за гром среди ясного неба?

Глава 6 Удача не приходит одна?

Всю чрезвычайность ситуации показало то, что председатель Джин лично примчался в штаб-квартиру и созвал собрание.

Ли Хакджэ, директора и руководство «Сунъян Электроникс» и «Сунъян Продактс», а также директор японского филиала в Осаке, прилетевший первым рейсом, ждали в конференц-зале.

Когда дверь распахнулась и появился председатель Джин, все вскочили, но тот лишь махнул рукой.

— Просто сидите. Вы еще достаточно в себе, чтобы соблюдать вежливость?

Как только председатель Джин расположился во главе стола, заговорил директор филиала в Осаке:

— Произошел большой пожар. Из-за взрыва на заводе смол в Эхиме… Производство там больше невозможно.

— Полевая исследовательская группа вылетела сегодня первым рейсом. Министерство торговли, промышленности и энергетики также заявляет, что будет там завтра.

Затем последовал доклад директора «Сунъян Электроникс»:

— В настоящее время у нас есть запасы на четыре месяца. Если в течение этого срока производство не возобновится, другие наши линии тоже…

— Завод в Эхиме сможет вернуться к нормальной работе не раньше следующего года, — сказал директор филиала в Осаке, глядя на выражение лица председателя Джина.

— Sumitomo объявила, что в срочном порядке переключит производство на два других завода. Думаю, это должно решить проблему удовлетворения спроса.

— Должно? Думаешь? — Вены на лбу председателя Джина набухли. — Ты находишься совсем рядом с Sumitomo, но только предполагаешь? Чем ты там вообще занят?!

Директор филиала в Осаке поспешно склонил голову. Сейчас у него были лишь предположения. Он не был достаточно уверен, чтобы взять на себя ответственность за громкие слова в случае, если что-то пойдет не так.

Целевой уровень продаж в этом году составлял десять триллионов вон, а операционной прибыли — полтора триллиона, также компания должна занять первое место в мире по производству полупроводниковых устройств памяти. Единственный человек, который может взять на себя ответственность за эти пугающие цифры, — это председатель Джин.

— Заводы ни в коем случае не должны простаивать! Эй! Сон Хунджэ!

— Да, председатель.

— Рассказывай, что в Америке.

Сон Хунджэ, директор «Сунъян Продактс», должен был сказать неприятные вещи, при этом покрываясь холодным потом:

— Американская компания Dow Chemical уже подписала эксклюзивный контракт с Intel. Обеспечить нужное количество невозможно.

— Я слышал, что отечественные компании также производят эпоксидные смолы. Если мы обеспечим все поставки по степени приоритетности, может быть, удастся предотвратить остановку производственной линии? — спросил секретарь Ли Хакджэ у генерального директора компании «Сунъян Электроникс», но получил только отрицательный ответ.

— Отечественный продукт можно использовать только для 1МБ. Для применения во флагманском 4МБ он недотягивает по качеству.

Все повторяли только, что это невозможно и невыполнимо, но председатель Джин не сердился. Все прекрасно знали, что в сфере производства эпоксидной смолы Sumitomo является монополистом, поэтому найти ответ не выйдет, сколько бы они ни пытались.

Sumitomo — один из трех крупнейших конгломератов Японии наряду с Mitsubishi и Mitsui, которым удалось пережить эпоху расформирования таких компаний. О ней меньше всего знают, но она владеет множеством компаний, о которых и подумать трудно.

Основное направление ее деятельности — химическая промышленность, но также она представлена и в финансовой отрасли, а также в электроэнергетике, торговле, страховании и других. Она велика настолько, что даже руководит в качестве дочерней компании Asahi Group, известной своими газетами и пивом.

Хотя из-за лопнувшего пузыря японскую экономику начало трясти, все же в девяностых годах она была несравнимо больше, чем корейская. Общие продажи Кореи в авиации, судостроении, электроэнергетике и автомобилях едва можно было сравнить с одной японской Mitsubishi.

Эпоксидная смола представляет собой формовочный материал, который окружает чипы во время сборки полупроводников, и составляет менее одного процента от общей стоимости их сырья. Проблема лишь в том, что без нее нельзя обойтись.

Доля Sumitomo на мировом рынке эпоксидных смол составляла всего около одного процента, но именно она отвечает за шестьдесят процентов поставок высококачественных смол, используемых в полупроводниках по всему миру.

Кроме того, отечественные заводы по производству полупроводников зависели от Sumitomo Chemical аж на целых девяносто пять процентов.

Вся корейская полупроводниковая промышленность, стоимость которой составляет триллионы вон, оказалась в заложниках у Sumitomo, которая должна была поставить товар общей стоимостью всего около двадцати миллиардов вон.

— Выходит, выжить нам удастся, только если Sumitomo быстро заменит производственные линии. И все, что мы можем сделать, — это сложить руки и молиться…

Хотя суеты было больше, чем от пожара в местном ресторане, ключевые фигуры «Сунъян Групп», включая даже председателя Джина, не могли ничего сделать, кроме как ждать объявления Sumitomo о контрмерах.

Как только я увидел газетную статью, ко мне вернулись совершенно забытые воспоминания.

Среди обучения, которое я должен был пройти, устроившись в «Сунъян Групп», была история развития «Сунъян Электроникс».

Мобильный телефон, который я тогда держал в руках, — модель SY-700. Это второй телефон «Сунъян Электроникс» и первая портативная модель весом около ста грамм. Взрыв на заводе Sumitomo Chemical в девяносто третьем году был кратко упомянут в истории появления этого телефона.

Возможно, это не имело большого значения, но что-то в этом постоянно меня беспокоило.

И это было слово «монополия».

Обеспокоено ли сейчас правительство тем, что «обнаружена уязвимость полупроводниковой промышленности нашей страны, вызванная излишней зависимостью от зарубежных партнеров при производстве полупроводникового оборудования и ключевых материалов»?

Самое заманчивое слово для деловых людей — монополия.

Более того, монополия, способная встряхнуть полупроводниковую промышленность, — основу производства электроники. Если бы я только мог получить в свои руки такую силу, это очень помогло бы будущему «Сунъян Электроникс»…

Но противник слишком велик.

Ведь это огромная группа компаний Sumitomo, с которой «Сунъян» не шла ни в какое сравнение!

У меня имелось немного денег, но в этом они бы никак не могли помочь. Однако сожаление никуда не ушло, хотя я и не понимал его причину.

Когда я почти месяц читал газетные статьи и смотрел передачи, наблюдая за развитием ситуации, я узнал об инциденте, который сложно было сравнить с чем-то вроде взрыва на заводе эпоксидной смолы.

На этот раз огромный взрыв прогремел не где-то далеко за границей, а прямо в нашей стране, в самом Голубом доме.

12 августа, 19:00.

Все каналы прекратили регулярное вещание и начали транслировать экстренное заявление президента в прямом эфире.

В его уникальном диалекте Кёнсандо чувствовалась сила, отличающаяся от того, как он говорил обычно, а все лицо выражало решимость.

Как только он вступил в должность, тут же ликвидировал военную группировку под названием «Группа одного»[82], а в июне произвел эффект разорвавшейся бомбы, вынудив государственных чиновников раскрыть активы, а тех из них, кто занимал высокий пост и накопил богатства незаконными методами, уйти в отставку.

А теперь он заявляет, что вытащит на свет даже черные деньги, которые скрыты под чужими именами.

Черт, неужели финансовую систему использования реальных имен должны были объявить в этом году? Я знал, что ее приняли во время президентства Ким Ёнсама, но не смог вспомнить, что это случится сейчас.

Вспомни я об этом, то смог бы дать намек председателю Джину, тем самым получив еще больше его любви… Как жаль.

Я постепенно начал беспокоиться, не станет ли это для дедушки ударом, из-за которого он может лишиться сознания.

Ли Хакджэ, который слушал речь президента в своей машине, крикнул водителю:

— Сейчас же поворачивай к дому председателя, быстро!

Когда водитель без колебаний совершил разворот в нарушение всех правил и увеличил скорость, Ли Хакджэ достал из кармана блокнот. Там были убористым почерком записаны имена и суммы. Все учетные записи велись на фальшивые имена. Может быть, теперь этот блокнот вообще бесполезен.

Среди предвыборных обещаний президента была финансовая система с использованием настоящих имен, но никто и представить себе не мог, что ее реализуют всего через полгода после инаугурации.

Председатель Джин однажды во время ужина лично спросил об этом заместителя премьер-министра по экономическим вопросам.

— Воля господина президента ясна. Он обязательно внедрит финансовую систему с использованием настоящих имен. Но не в этом году. Если в банковской сфере и на фондовых рынках начнутся волнения, правительству будет трудно с ними совладать. В этом году будет вестись только тщательная подготовка.

Ответ был разумным, поэтому никто не спешил. Только лишь вывозили средства за границу понемногу в качестве предварительной подготовки.

Думая о том, какими криками разразится председатель Джин, Ли Хакджэ не мог перестать вздыхать.

Как только дверь кабинета открылась, оттуда раздался громкий крик председателя Джина:

— Премьер-министр Хван, ты смеешь наносить удар мне в спину? Забыл, благодаря кому ты сейчас сидишь в своем кресле?

Председатель Джин, заметив Ли Хакджэ, махнул ему в сторону стула и резко бросил трубку.

— Все эти мерзавцы утверждают, что ничего не знали. Бесполезные ублюдки.

— Вы пробовали говорить со старшим секретарем по экономическим вопросам?

— Несколько часов назад. Говорит, что подал в отставку и покинул Голубой дом.

— Что?

— Сказал, что сам все узнал только из трансляции. Мда, уму непостижимо.

Невероятно, что президент продвигает экономическое решение без ведома старшего секретаря по экономическим вопросам. В таком случае вряд ли премьер-министр лжет, говоря, что ничего не знал.

Председатель Джин надел очки, взглянул на Ли Хакджэ и спросил:

— Сколько там?

— Чуть больше шестисот миллиардов.

— И это все?

— Нет. Значительная сумма денег уже переведена за границу.

Когда на лице председателя Джина появилось облегчение, Ли Хакджэ продолжил свой доклад:

— Триста миллиардов записаны на людей, которым можно доверять, так что не беспо…

— Забери их прямо завтра. Со временем мнение этих людей может измениться. На такие деньги три поколения могут жить припеваючи.

А забрать их можно только лично. Перед лицом денег ни к кому нет доверия.

— Да, тогда я сниму все наличные и оставлю их на складе. Затем отмою как можно скорее и отправлю за границу.

Что ж, половину удалось сохранить.

— Двести миллиардов находятся на анонимных счетах и на чужих именах, а раз аноним — это человек, которого не существует…

— А что со счетами на чужие имена?

— Среди них есть как погибшие, так и пропавшие без вести. Также большое число зарегистрировано на сотрудников «Сунъян».

— Те, что на имена сотрудников, можно снять, не так ли?

— Это возможно.

С сотрудниками «Сунъяна» проблем нет. Достаточно просто собрать их удостоверения личности и бросить их в банк, который автоматически выдаст наличные.

А если кто-то из них о чем-то догадается, ему всегда можно позвонить лично и пригрозить. Авторитета главы секретариата председателя хватит, чтобы никто и пикнуть не смел.

— Какое же все-таки облегчение, что сто миллиардов вон мы доверили О Сэхёну.

— О Сэхёну? А, это тот, кто управляет деньгами Доджуна?

— Да, завтра я встречусь с ним и заберу доллары.

Услышав, что немалую сумму можно вернуть, председатель Джин тоже почувствовал облегчение.

— Тогда с какой суммой могут возникнуть проблемы?

— Как я уже сказал, это счета на несуществующих вкладчиков. В лучшем случае это пятьдесят-шестьдесят миллиардов вон.

В худшем случае эти деньги навсегда останутся в банковском хранилище.

— Я встречусь с главами банков и попытаюсь отыскать решение, — осторожно сказал Ли Хакджэ, но председатель Джин лишь покачал головой.

— Нет, не нужно лишних слухов. Председатели других групп точно будут действовать. Давай подождем и понаблюдаем.

Председатель Джин почувствовал, что ситуация нешуточная. Возможно, от этих денег вообще придется отказаться.

На следующий день фондовый рынок рухнул, а в банках воцарился хаос, так как люди пришли забрать свои вклады. Наличных денег не хватало, а цены на золото взлетели.

Ли Хакджэ смог выдохнуть только после того, как получил наличные, мобилизовав всех сотрудников секретариата, чтобы отправиться в коммерческие банки до их открытия.

А затем заглянул к О Сэхёну по дороге в Ёыйдо. Похоже, у него тоже голова шла кругом из-за краха фондового рынка.

— Везде идет война.

— Нам все же повезло. Я просто проверяю, есть ли там какие-нибудь хорошие трофеи.

О Сэхён, который приветствовал Ли Хакджэ с улыбкой, уже знал, почему он появился.

— А у нас потери немалые. Раз уж мы оба заняты, давайте говорить только о деле. Мне бы хотелось забрать деньги, которые находятся в Америке.

— Конечно. Инвестиционные результаты хорошие, так что вы сможете компенсировать часть понесенных потерь.

О Сэхён застучал по клавишам компьютера и распечатал информацию о состоянии инвестиций, чтобы ее удобнее было смотреть.

— Сегодня же со всем разберусь. А отправить деньги могу на связанные счета, верно? Их было больше 40, не так ли? Счетов для отправки средств.

— А, их мы больше не можем использовать. Пожалуйста, сделайте перевод сюда.

О Сэхён взглянул на список из более чем десяти счетов, который протянул Ли Хакджэ, и нахмурился:

— Секретарь Ли.

— Да.

— Вы разве не знаете о финансовой системе с использованием настоящих имен?

— Разве не по этой причине я сейчас здесь? Вы ведь не можете не знать, откуда эти сто миллиардов, верно?

— Я прекрасно знаю, но инвесторов было 40. Мы также не можем избежать ограничений новой финансовой системы. Эти деньги должны быть возвращены тем же самым людям. Я не могу отправить их непонятно кому.

— Так я ведь для этого принес американские счета, не так ли? Давайте распорядимся этими деньгами в США.

О Сэхён широко раскрыл глаза и даже откашлялся.

— Я попаду в тюрьму. Если меня осудят по федеральному закону в Штатах, я не смогу выйти на свободу в течение ста лет.

Волосы Ли Хакджэ встали дыбом.

Все сорок счетов анонимны. Вкладчиков вообще не существует.

О Сэхён начал быстро думать. Возможно, бесхозные сто миллиардов вон уснут вечным сном в «Миракл».

— Вы сейчас мне говорите, что выхода нет?

Как только Ли Хакджэ восстановил самообладание, тон его голоса немного изменился. Он словно обращался к подчиненному.

— Выход следует искать уж точно не мне. Все, что я могу сделать, — это отправить деньги на связанный счет первоначального инвестора. А получить их оттуда — это уже ваша задача, секретарь Ли. Не так ли?

— Предлагаете придерживаться FM? Разве вы не знали, что эти сто миллиардов — не простые деньги?

— Люди вроде меня, которые обращаются с деньгами, не проверяют их на чистоту. Мы только набиваем карманы, — коротко положил конец разговору О Сэхён, устав от спора. — Просто дайте мне счета первоначальных инвесторов. И я отправлю туда деньги в течение часа. Если счет валютный, могу сделать это и в долларах.

Словно желая показать, что сказать ему больше нечего, О Сэхён встал и покинул конференц-зал. Ли Хакджэ, оставшись в одиночестве, достал мобильный и тоже вышел наружу.

— Сейчас же начните перетряхивать компанию «Миракл Инвест-мент» в Ёыйдо. Поскольку штаб-квартира находится в США, перетряхните и ее. Трясите все, включая капиталы, списки сотрудников и акционеров, а также направления инвестиций.

Дав инструкции своим сотрудникам, Ли Хакджэ позвонил в Национальную налоговую службу:

— Комиссар, это Ли Хакджэ из «Сунъяна».

Попросив у комиссара Национальной налоговой службы подробную информацию о компании, он бросился обратно к председателю Джину. Он подумал, что будет лучше всего рассказать ему правду и получить инструкции. Потому что «Миракл», должно быть, тесно связан с Джин Доджуном.

— Должно быть, у вас болит голова из-за взрыва на Sumitomo. Как ваше самочувствие?

— Ох, Доджун. Так и знал, что у меня никого, кроме тебя. Все остальные внуки только и делают, что просят карманные, и только ты беспокоишься обо мне и компании.

Я единственный ученик средней школы, а большинство остальных внуков уже взрослые. Похоже, в этой семье все думают только о деньгах, начиная со старшей школы.

Те, кто уже в таком возрасте уезжает учиться за границу в Европу или США, тратят кучу денег: от платы за обучение до повседневных расходов в размере годовой зарплаты директора среднего филиала.

— Доджун, всего через семестр ты пойдешь в старшую школу, верно?

— Да.

— Ты уже поговорил с отцом? Вы присмотрели школу?

— Нет. Я собираюсь пойти в самую обычную старшую школу. Не думаю, что мне нужно учиться за границей.

Председатель Джин нахмурился.

— Ничего себе, так твой отец совсем о тебе не заботится. А я знал, что так будет.

Мой старший брат Санджун тоже не уехал учиться за границу. Хотя, конечно, он поступил в престижную частную школу, которую посещают только дети влиятельных и богатых людей из высшего общества.

Но тогда дедушку это не волновало. А… И до этого тоже? Родители сами несли ответственность за обучение детей, не так ли?

— Дедушка.

— Ничего не говори. Я подыщу для тебя престижную школу в Швейцарии. Будешь ходить в лучшую школу в мире.

— Нет. Не нужно. Я просто собираюсь поступить в Сеульский Национальный университет.

— Что? Сеульский Национальный?

Как только он услышал это выражение, лицо дедушки тут же изменилось.

— Да, ведь именно в этом месте собираются самые светлые умы нашей страны. А самые высокие баллы на юридическом и медицинском факультетах… Но раз я планирую изучать гуманитарные науки, мне больше подойдет юридический.

— Ю-юридический? Ты что, хочешь стать судьей или прокурором? — переспросил дедушка о моей мечте, и на его лице читалось наполовину удивление, а наполовину беспокойство.

— Эй, да разве? Дедушка, вы ведь тоже знаете мою мечту. Я хочу стать бизнесменом.

— Но зачем тогда поступать на юридический?

На лице проступило облегчение, а взгляд, теперь наполненный одним лишь любопытством, обратился ко мне.

— Хочу, чтобы дедушка мог везде мною хвастаться. Ведь ни один наследник крупной корпорации не учился достаточно хорошо, чтобы поступить на юридический факультет Сеульского Национального университета.

От этого нелепого ответа взгляд дедушки стал растерянным, и он словно потерял дар речи.

Чем хвастался председатель «Тэхён Групп» на собрании Федерации корейской промышленности?

В тот день новость, что его старший внук поступил в Сеульский Национальный университет, стала главной темой заседания Федерации.

Все присутствующие знали, какой он использовал трюк, чтобы попасть туда, но его хвастовство не прекращалось, тем самым действуя им на нервы.

По слухам, около десятка выпускников Сеульского Национального университета и экономистов, не говоря уже обо всем секретариате компании, были мобилизованы и направлены туда. После тщательных расспросов должностных лиц университета они почти перед окончанием приема документов в шесть часов вечера определили факультет с наименьшей конкуренцией и подали туда заявление за несколько минут до закрытия стойки регистрации. Вот так удалось попасть на факультет то ли восточной философии, то ли истории Востока.

Конечно, нельзя отрицать, что поступление даже на факультет с самым низким проходным баллом в Сеульском Национальном университете означало, что оценки намного превышали обычный уровень.

Вот только обычными способами переступить порог лучшего вуза страны было бы невозможно, и единственными вариантами, куда ему удалось бы поступить, были университеты Y и K, где и училось большинство наследников.

Однако дедушка остается дедушкой, даже пусть он и занимает пост председателя чеболя, поэтому он не перестал хвалиться внуком даже через год. Всем надоел своим хвастовством.

Однако с юридическим факультетом Сеульского Национального университета все иначе. Трюки там не работают. Всем вокруг не останется другого выбора, кроме как признать меня.

— Ты это серьезно? Собираешься поступить на юридический факультет Сеульского Национального из-за меня?

— Конечно. А зачем еще, если я даже не собираюсь становиться ни прокурором, ни судьей?

Такого выражения на лице дедушки я никогда раньше не видел. Я и не думал, что человек, которого зовут Железной Маской, вообще на него способен.

— Людей, которые зарабатывали деньги, тем самым помогая мне увеличить богатства, было много, но никто не старался порадовать меня. А мой младший внук не просто радует, а даже трогает дедову душу.

Казалось даже, из его глаз вот-вот брызнут слезы.

— Хорошо. Главное, пройди на юридический факультет Сеульского Национального университета. А я в честь этого вручу тебе любой желаемый подарок. Ха-ха. Конечно, конечно. В престижный университет за границей можно поступить когда угодно. А учиться в зарубежные старшие школы уезжают вообще те, кто не может поступить в престижный университет у нас в стране.

Я хотел сказать, чтобы он непременно запомнил эти слова, но сдержался. Ведь я хотел получить не какую-то иномарку, а мощь председателя «Сунъян Групп». Вот какой подарок я желал в честь поступления.

— Я позвал тебя не по какой-то иной причине, а из-за моих денег. Хочу кое-что проверить.

Подавляя эмоции, дедушка понизил голос и заговорил на тему, которую я как раз ожидал. О Сэхён подробно рассказал мне о вчерашнем визите Ли Хакджэ и не забыл упомянуть, что, похоже, скоро они захотят поговорить и со мной.

Мои деньги определенно служили предлогом, чтобы убедиться, что с их смазочным фондом все в порядке.

— Да, продолжайте, дедушка.

— Насколько я знаю, сейчас все твои деньги лежат в инвестиционной компании «Миракл», или как ее там.

— Да, верно.

— А ее генеральный директор — это О Сэхён.

Решив, что лучше ударить первым, я спешно сказал:

— О, не поймите неправильно. Когда дядя Сэхён уходил из PowerShares, он рассказал мне об этом.

— В таком случае ты знаешь все тонкости управления в этой «Миракл»?

— Всех подробностей не знаю, но мне точно известно, куда и как вкладываются мои деньги.

— Вот как? И как идут дела? Ты смог немного заработать?

И в такой ситуации его одолевает любопытство. Удивительный старик.

— Думаю, это значительно выше банковских процентных ставок.

После инвестиции девяти миллионов долларов в Dell Computer компания выросла до 1,1 миллиарда. Даже если воспользоваться текущим обменным курсом в восемьсот вон за доллар, это составит восемьсот восемьдесят миллиардов вон. Акции Microsoft также выросли в четыре раза. Когда в следующем году Softbank выйдет на биржу, наши инвестиции в него тут же утроятся. А деньги, вложенные в кино, каждый год удваиваются. Думаю, к тому времени, когда я поступлю в университет, мой капитал с легкостью превысит два триллиона вон.

Но сейчас я не могу об этом рассказать. Информацию всегда следует раскрывать в подходящий для этого момент. Когда это наиболее эффективно и шокирующе.

— Хм… Значит, каждый год ты получаешь больше чем десять процентов прибыли.

— Да, в среднем получается около двадцати процентов. Но дедушка. Есть какая-то проблема? Почему вы спрашиваете?..

— А, совсем нет. Просто хотел убедиться, что вас с О Сэхёном связывают крепкие отношения. Ведь это важнее всего, когда речь идет о человеке, которому доверяешь большие деньги, не так ли?

— Он лучший друг отца и для меня тоже почти что родственник. А еще… Он говорил, что есть несколько десятков инвесторов, кроме меня, чьи вложения намного больше.

Если я намекну ему таким образом, он должен оказаться достаточно сообразительным, чтобы догадаться.

— Вот как? Еще кто-то есть? А ты знаешь, кто это?

— Нет. Но он сказал мне сумму инвестиций. Поступило около ста миллиардов вон за раз… Слышал, что именно из-за этого он решил сменить место работы.

— Сто миллиардов вон?

— Да.

— Вот как.

Убедившись, что его сто миллиардов благополучно лежат в нашей компании, он, кажется, почувствовал некоторое облегчение.

— Доджун. Не мог бы ты выслушать просьбу от деда?

— Конечно. Говорите.

— Если посчитаешь, что О Сэхён как-то подозрительно распоряжается инвестиционными деньгами, можешь сразу же сказать мне? Сумма все же немаленькая, так что я немного волнуюсь.

— Ну, вряд ли подобное возможно… Но, если что, я скажу. Если будет что-то подозрительное или непонятное, тут же сообщу.

— Вот и хорошо, хе-хе.

Только теперь дедушка наконец вздохнул с облегчением. Он понял, что деньги в безопасности до тех пор, пока ему не удастся найти способ вернуть их.

А мое лицо, конечно, начало светиться от радости.

Целых сто миллиардов вон. Пусть эти деньги привязаны к компании, но на ее уровне их можно использовать в любой момент.

Дедушка, спасибо! Я распоряжусь ими как следует.

— Какое-то время с деньгами все будет в порядке. Ты разузнал, что там в Америке?

— Да. Нет никакой возможности узнать состав акционеров «Миракл Инвестмент». Потому что этой компании нет на бирже, а находится она в США. Корейский филиал — это всего лишь оболочка.

— Оболочка?

— Да, это всего лишь формальный филиал, который выполняет функции агентства. Деньгами, которые инвестируют в Корее, тоже управляет непосредственно штаб-квартира в США.

— Выходит, мои деньги лежат в компании, о владельце которой мы ничего не знаем.

— Мне очень жаль, председатель.

Ли Хакджэ в отчаянии склонил голову.

Если сто миллиардов вон будут потеряны из-за ошибок руководства компании, это не составит особой проблемы. В конце концов, это деньги компании.

Однако эти сто миллиардов целиком находятся в личной собственности председателя. Безопасно выкачать из корпорации такую сумму так же сложно, как и успешно вести бизнес стоимостью в триллионы вон.

— Время мы выиграли, так что просто найди способ их вывести.

Услышав категоричный ответ председателя, Ли Хакджэ неосознанно вскочил.

— Да, председатель!

— Хорошо. Садись.

Ли Хакджэ, опустившись обратно в кресло, взял отчет.

— Это срочное сообщение из японского филиала. Кажется, Sumitomo может принять неожиданное решение.

Глаза председателя Джина округлились, как будто отчет вызвал у него немалое удивление.

— Закрытие линии по производству эпоксидной смолы для полупроводников?

— Да, думаю, они понимают, что, хоть это и эксклюзивная позиция, но объем продаж по ней составляет всего около 30 миллиардов вон, и при этом всегда нужно помнить о риске взрыва, поэтому им лучше просто закрыть ее.

— Вот как… Разве это не принесет нам еще больше проблем?

— Они говорят, что перед закрытием полностью передадут все технологии. Похоже, они делают это без всякого сожаления.

— Ну, это ожидаемо. Когда происходит взрыв, другие линии на производстве тоже страдают, и приходится выплачивать огромные суммы по страховкам. Средств от продажи эпоксидной смолы на все это точно не хватит. — Председатель Джин положил отчет на стол и усмехнулся.

— В таких делах японцы весьма добры. Если бы подобное приключилось у нас, мы бы задрали цену раз в десять.

— Дело в том, что, поступи японская компания таким образом, она тут же столкнется с критикой от бизнес-партнеров. Разве не этого они боятся больше всего? К тому же есть также санкции против монополистов.

— Благодаря этому и нам тоже комфортно.

Ли Хакджэ, наблюдая за реакцией председателя Джина, осторожно проговорил:

— В Чхонане есть один неплохой завод по производству эпоксидной смолы. Что, если мы предоставим средства, и эта компания получит технологии от Sumitomo?

— Предлагаешь заполучить их нам?

— Да, так мы сможем избежать рисков и получить в свои руки эпоксидную смолу для полупроводников. А в случае необходимости это может стать нашим оружием, не так ли?

— Так-то оно так, но… Не слишком ли это бросится в глаза?

— Мы пополнили все свои запасы, а затем на производственной линии… Бабах!

— Который был замаскирован под несчастный случай.

— Потому что такое случается нередко. Хе-хе.

Председатель Джин увидел мрачную улыбку Ли Хакджэ, и уголки его губ тоже поползли вверх.

Звучало довольно заманчиво.

— Но передаст ли Sumitomo нам свои технологии производства эпоксидной смолы? Разве станут конкуренты вроде NEC, Hitachi и Toshiba просто сидеть сложа руки? Это ведь не что иное, как дать нам в руки меч.

Как только председатель Джин упомянул реальную проблему, Ли Хакджэ улыбнулся и предложил возможное решение:

— Между заводом в Чхонане и «Сунъян Групп» нет никакой связи. Их можно просто приобрести на деньги, которые сейчас лежат в «Миракл».

Только что Ли Хакджэ представил возможность применить сто миллиардов вон, которые, возможно, никогда не удастся вернуть из-за финансовой системы с использованием реальных имен.

Председатель Джин постучал по столу, а по его лицу расплылась довольная улыбка:

— Немедленно приведи в исполнение.

Ли Хакджэ, получив разрешение, тут же вызвал О Сэхёна.

— Секретарь Ли, вы ведь не станете повторять одно и то же еще раз?

— Дело в другом. Хочу кое-куда инвестировать.

Увидев расслабленную улыбку Ли Хакджэ, О Сэхён вздрогнул. Неужели он нашел способ вернуть деньги?

— Инвестировать?

— Директор О, вы ведь не станете говорить, что мы не можем инвестировать наши собственные деньги куда-то еще?

— Это возможно. Однако инвестиции будут от имени «Миракл», а не от «Сунъян Групп». Все верно?

— Конечно. Все так. Взамен «Сунъян» получит влияние в компании, куда они будут направлены. Это ведь можно осуществить?

— Вы имеете в виду, что командируете туда человека для осуществления управленческих полномочий?

— Именно.

— Вот как. Тогда эта компания… Как она называется?

— «Юджин Кемикал». Находится в Чхонане.

— В таком случае согласуйте все детали с самой компанией и сообщите мне. А я тут же направлю туда деньги.

Впервые за долгое время они смогли провести встречу, не повысив голоса.

Когда я узнал об этом из отчета в кабинете дедушки, я понял, почему компания Sumitomo всегда не давала мне покоя.

Это бомба, которую можно использовать один раз в самый подходящий момент. Но мой дедушка первым ее перехватил.

Хорошая же новость состояла в том, что благодаря «Миракл» я тоже смог в этом немного поучаствовать. А еще у меня появился еще один шанс произвести впечатление на дедушку.

До его прихода в кабинет я не выпускал отчета из рук.

— А? Доджун, что ты сейчас смотришь?

Похоже, дедушку тоже удивило, что я в спешке положил документы на стол.

— А, ну…

— Опять подглядываешь в мои документы?

Опять? Значит, он уже догадался?

— Вот же парень! Ты чего так испугался? Неужели думал, что я не знаю?

Судя по его улыбающемуся лицу, не похоже, чтобы он злился. Я опустил голову и почесал в затылке.

— Прошу прощения.

— Ничего. Наоборот, это даже похвально. Нет никого, кто бы интересовался делами компании больше, чем ты, — кивнул дедушка, похлопав меня по плечу. — Ну, что скажешь? Как думаешь, о чем там речь?

Я специально сделал вид, что начал колебаться, и он поторопил меня с ответом:

— Я же сказал, что все в порядке. Говори. Разве ты не заинтересовался Sumitomo?

— Выходит, Sumitomo прекращает производство и передает свои технологии, а вы, дедушка, собираетесь их выкупить, верно? Выставив для этого небольшую компанию.

— Верно.

— Дедушка, если бы вы были на их месте, стали бы передавать технологии японской компании, пусть она и не является прямым конкурентом?

— Что?

— Вам не кажется, что в этом есть что-то неправильное? Когда дело доходит до полупроводников, лидирует Япония, а Корея только догоняет. Это не просто проблема между несколькими компаниями. Это конкуренция между странами.

— Япония не передаст ничего Корее?

— Председатель Sumitomo Chemical наверняка часто ужинает с руководителями японских компаний — производителей электроники. Как вы, дедушка, ужинаете с другими председателями. Наверняка они тоже говорят о том о сем.

Брови дедушки дернулись. Он понял, что слишком поверхностно взглянул на ситуацию.

— Думаю, они не позволят передать важные технологии в Корею. Но это всего лишь мое мнение.

— И что же?

Если я остановлюсь здесь, он увидит, что я весьма полезен. Но, как и всегда, не стоит заканчивать на критике. Нужно представить альтернативу.

— Я бы на вашем месте подумал о химической компании из Тайваня. А не из нашей страны…

— Тайвань?

— Он ведь сотрудничает и с Кореей, и с Японией.

Тайвань — страна, занимающая очень важное положение в полупроводниковой промышленности. А все потому, что он играет ключевые роли в производстве.

В то время как Корея и Япония охватывают весь процесс от проектирования полупроводников до их производства, Тайвань фокусируется только на производстве, иными словами, выполняет заказы по контрактам. В результате он занял доминирующее место на этом рынке, забрав себе долю шестьдесят пять процентов, и стал центром производства полупроводников.

— Выбрать страну-партнера, а не конкурента?

— Я бы так и сделал.

Больше ничего объяснять не требуется. Потому что дедушка уже поднял трубку.

— Вызови секретаря Ли и директора подразделения электроники. А еще пусть тот, кто отвечает за Тайвань в «Сунъян Продактс», тоже быстро явится ко мне.

Как только дедушка положил трубку, его глаза наполнились любовью ко мне.

— Доджун, а ты хорошо разбираешься в полупроводниках.

— О них постоянно говорят в газетах и по телевизору, поэтому я немного изучил эту тему самостоятельно.

Любовь в его глазах только удвоилась.

В старшей школе, куда я пошел, также учился и мой старший брат Санджун. Это была частная школа для детей из богатых и влиятельных семей.

Здесь учились как потомки чеболей, которым статус перешел по наследству, так и дети высокопоставленных чиновников, получивших влияние за свои должностные заслуги. К ним, например, относятся члены Национального собрания, которые находятся на своем посту пять сроков и более, партийные лидеры, премьер-министры и другие.

Чуть меньшее влияние имели дети из семей потомственных судей, прокуроров и адвокатов, а также те, чьи родители входят в руководство медиакомпаний.

Самый низкий уровень занимали дети наемных работников, которые не владели никаким бизнесом. К ним, например, относились директора филиалов и другие руководители на ключевых позициях.

Однако разница даже в отношении учителей была совсем незначительной, а среди учеников не было вообще никакого дискомфорта. И главная причина была в том, что в этом возрасте дети начинают интересоваться противоположным полом и важнее всего для них внешность.

Санджун, в котором не было совершенно ничего особенного, оказался так популярен среди девочек благодаря генам, которые унаследовал от матери, красавицы-актрисы.

И я, новый ученик в старшей школе, оказался объектом равного интереса. Поскольку я унаследовал те же гены, я был не меньшим красавчиком, чем Санджун, но вот обращались мы с девочками совершенно по-разному.

В отличие от брата, который хорошо обходился с каждой обращавшей на него внимание девочкой, я не проявлял к ним никакого интереса. Потому что был занят учебой и работой. У меня не было ни одной лишней секунды, которую я бы мог потратить на детские игры во влюбленность.

— Ты действительно собираешься их продать?

— Вспомните компанию Dell Computer в прошлом году. Что случилось с ценами на их акции после того, как мы продали их по сорок девять долларов? Они упали до десяти долларов и лишь сейчас, год спустя, постепенно восстанавливаются. С Softbank все будет еще серьезней. Ведь это просто дистрибьютор.

— И все же Softbank продолжает расширять свой бизнес. Что насчет его потенциала?

О Сэхён больше не пытается меня переубедить. После обмена мнениями он всегда следует моим желаниям. И дело не в том, что между нами отношения как между крупным акционером и профессиональным менеджером. Он уважает мое инвестиционное чутье, которое еще ни разу не подводило.

— В Японии слияния и поглощения воспринимаются более негативно, чем у нас. Поскольку Softbank продолжает этим заниматься, цена на его акции будет падать. А вот результаты появятся не так скоро. Директор Сон Чоный смотрит вдаль. Но инвесторы не отличаются терпением. Я смотрю только прямо перед собой.

В июле девяносто четвертого года Softbank успешно стал публичным.

Восемнадцать тысяч девятьсот иен за акцию. Это самая высокая цена.

После листинга Softbank сразу же получил крупную сумму в двести миллиардов иен. Его глава Сон Чоный тут же начал проводить агрессивные слияния и поглощения, обратив свой взор на весь мир.

Мои инвестиции в двести тридцать миллионов долларов превратились в восемьсот пятьдесят, и я таким образом заработал шестьсот двадцать миллионов за год.

Я вышел из игры до того, как пузырь Softbank лопнул, и прекратил агрессивное инвестирование.

В течение трех лет старшей школы я был полностью сосредоточен на учебе. Единственным моим приключением можно назвать разве что инвестиции в голливудские фильмы в качестве хобби, например, когда я вложил деньги в «Титаник» режиссера Джеймса Кэмерона.

Словно подтверждая распространенное в Голливуде убеждение, что блокбастеры, действие которых разворачивается на воде, всегда терпят неудачу, фильм «Водный мир» с Кевином Костнером в главной роли потерпел феноменальный провал, поэтому у «Титаника» возникли проблемы с привлечением инвесторов. Так что кинокомпания 20th Century Fox с радостью приветствовала крупные вложения «Миракл» и без особого сопротивления заключила с нами инвестиционный контракт.

К счастью, Санджун окончил старшую школу без каких-либо серьезных происшествий. Конечно, ему не удалось получить оценок, необходимых для поступления в приличный университет, поэтому он поспешил уехать учиться в США.

Думаю, он был даже рад тому, что семья не обращала на него особого внимания и не питала каких-то больших ожиданий. Поэтому ему не составило трудностей тайно пойти в том направлении, в котором он хотел. Возможно, это была музыка.

Теперь всеобщее внимание сосредоточилось на мне, единственном старшекласснике среди трех поколений «Сунъян Групп».

Появится ли у нас первый студент Сеульского Национального университета?

Кто-то смотрел на мои оценки с любопытством, а кто-то с настороженностью, и только взгляды родителей и дедушки были наполнены ожиданием.

Мои дни в старшей школе, начавшиеся с объявления о расформировании группы Со Тхэджи, закончились тринадцатого ноября девяносто шестого года.

Этот день все родители в Корее проводили в молитвах, вне зависимости от того, богаты они или нет. День, когда школьники сдавали Сунын, экзамен для поступления в университет.

Мать до самого окончания экзамена не переставала молиться перед школой, где он проходил, а дедушка целый день дергал своих секретарей, чтобы они проверили, не подошел ли он к концу.

Я уверенно получил экзаменационный лист, но тут же моя голова словно опустела. Я думал, что решу все задания в одно мгновение, а сам застрял на первом же вопросе.

Единственное, что принесло мне утешение, — это полные боли вздохи, которые раздавались по всему классу. Хорошо, если дело было в общей сложности экзамена, но я сомневался в этом.

Я решил успокоиться и сосредоточиться на экзамене.

Сколько у меня было личных репетиторов, которым заплатили в сотни раз больше денег, чем средняя семья тратит на академии дополнительного образования для детей?!

Чтобы сохранить лицо, мне непременно нужно получить отличные результаты, соответствующие этим огромным инвестициям… Черт, похоже, это будет непросто.

Как только я вышел из экзаменационного кабинета, мама беспокойно меня обняла.

— Тяжело было, да? Ничего. Теперь все кончилось.

— Доджун, расслабь лицо. Даже в новостях показали, что Сунын в этом году был самым сложным за всю историю. Не волнуйся слишком сильно.

Как только отец рассказал мне последние новости, я почувствовал некоторое облегчение.

Не стоит ждать слишком многого.

Достаточно получить ровно такой результат, о котором я громко заявил. Я надеялся, что мои оценки окажутся достаточно хорошими, чтобы поступить на юридический факультет Сеульского Национального университета.

— Наш младшенький занял тридцать девятое место в стране! А? Нет, не в школе, а в стране! Если не смотреть на оценки по техническим предметам, то по гуманитарным он вообще на десятом месте. Максимальный балл у Сунына четыреста, да? А у него триста шестьдесят семь! Триста шестьдесят семь баллов! Всего на шесть баллов ниже, чем у первого места по стране. Может, он просто не очень хорошо себя чувствовал, а так мог бы и первое занять! Ха-ха-ха.

Председатель Джин уже получил записку с результатами экзамена за день до официального их объявления. Он должен был первым делом связаться с внуком, но решил позвонить еще одному, очень важному, человеку. Председателю «Тэхён Групп».

— Теперь он может поступить на юридический факультет Сеульского Национального университета и имеет полное право говорить, что неплохо учится. Не знаю, правда, захочет ли мой внук туда. Вполне возможно, он выбирает между Гарвардом и Оксфордом. Мда, мы-то можем позволить себе платить за обучение, отдав его стипендию тем, у кого нет денег… Но что поделать, если он так хорошо учится, что не может ее не получить… Вот так неловкость.

Как только председатель Джин закончил этот разговор, он ощутил огромное облегчение. Он почувствовал себя победителем, и это не шло ни в какое сравнение с тем, когда он занял первое место по продажам в сфере тяжелой промышленности, обойдя «Тэхён Групп».

— Так, посмотрим… Кому бы еще похвастаться?..

Только после того как председатель Джин просмотрел номера, сохраненные в его мобильном, и поговорил больше чем с десятком знакомых, он вдруг вспомнил кое-что и вызвал руководителя отдела по связям с общественностью.

— Взгляни-ка на это.

Руководитель бросил взгляд на записку, склонил голову и закричал:

— Поздравляю, председатель.

— Поздравлений не нужно, лучше пусть об этом узнают и снаружи. Сделай так, чтобы завтра репортеры сфотографировали нашего Доджуна.

— Что?

— Ты чего такой недогадливый? Почему ты так удивлен? О чем думают люди? Среди них ходят слухи, что потомки председателей крупного конгломерата попадают в престижные частные университеты только благодаря деньгам и влиянию. Но разве можно купить такой балл на вступительном экзамене Сунын? Чтобы впредь никто не смел мне такое сказать, используй его хорошенько.

— А, да. Я понял, председатель.

Когда руководитель отдела по связям с общественностью ушел, с лица председателя Джина долго не сходила улыбка, но затем он вдруг почувствовал сожаление.

Если отправить Доджуна учиться за границу, они не увидятся как минимум пять лет.

Ему хотелось оставить этого прекрасного внука рядом с собой… Навсегда.

Глава 7 Начнем с разминки

Седьмого декабря я проснулся необычно рано.

Несмотря на то что дедушка уже сказал мне баллы, напряжение оставалось.

Когда я вышел за утренней газетой, за воротами было шумно. Мы жили в тихом районе, поэтому такую суматоху я ощутил здесь впервые. Когда я приоткрыл дверь, чтобы посмотреть, что происходит, сверкнула вспышка камеры, и мое лицо закрыли микрофоны.

— Господин Джин Доджун?

— Джин Доджун? Это вы?

Поскольку был декабрь, в шесть утра на улице стояла темнота, и к тому же меня слепили вспышки камер, я ничего не видел. Поэтому просто поспешил закрыть дверь.

Что же случилось?

Отец, одетый в пижаму, спустился в сад, зевнул и похлопал меня по спине.

— Они пришли взять у тебя интервью.

— Но если это из-за Сунына, они должны пойти к лучшим ученикам страны, почему ко мне?..

— Ты правда не понимаешь? Сравни обычного старшеклассника с высокими баллами и отличный результат внука «Сунъян Групп». При этом его отец — директор кинокомпании, а мать — бывшая актриса, которая так и не потеряла своей красоты. Кто из них будет более популярен? — Отец усмехнулся и указал на ворота. — Только что звонил дедушка. Подыграй ему разок. Он хочет похвастаться.

Эх, старики. Похоже, желание похвастаться внуками не зависит от того, много денег или мало.

— Дай им короткое интервью. Кстати, не забудь сказать, что все это благодаря твоим замечательным родителям.

— Отец, но я не помню, чтобы кто-то из вас помогал мне с учебой.

— Мы не возлагали на тебя чрезмерных ожиданий, тем самым подвергая стрессу, и не ворчали. Величайшая добродетель родителя — дать ребенку умеренную свободу. Так что не забудь. Ха-ха.

После того как отец снял несколько успешных фильмов и стал директором продюсерской компании, с которой считаются в Чхунмуро, в нем проявились скрытые стороны.

Он не потерял своей хитрой и в то же время непринужденной улыбки. Его шуточки, которые иногда проскакивают, тоже всегда к месту. А еще у него проявляется и западный менталитет, так что к сыну он относится как к личности, а не как к бесправному ребенку.

В кабинете все уже было прибрано, а мама даже приготовила чай и прохладительные напитки для репортеров.

— Доджун, переоденься в школьную форму. Она подойдет лучше всего.

Мать не могла скрыть своего желания похвастаться.

Как только я закончил приготовления к интервью, она привела репортеров.

Тележурналисты пришли со своими операторами, но отец, который прекрасно знал силу видео, тут же их остановил.

— Давайте без камер. Ведь одной заглавной фотографии будет достаточно. В любом случае можно будет показать не больше тридцати секунд видео…

— И все же нужно сделать пару кадров…

— Слова исчезают, а вот видео остается навсегда. Я не хочу делать ничего, что может создать препятствия моему ребенку.

— Директор Джин, разве это может хоть как-то ему помешать? — сказал с улыбкой репортер теленовостей, но отец лишь покачал головой.

— Давайте просто сделаем, как я говорю. Выключите камеры.

Камеры выключили, и я начал интервью.

С самого начала на меня посыпались прямые вопросы:

— Доджун, можете ли вы сказать, что «учились только по учебникам»?

— Да разве такое возможно? Я же внук самого богатого человека в нашей стране, стал бы я опираться только на учебники?

От таких вызывающих слов некоторые репортеры раскрыли рты. Думаю, даже им надоело брать интервью, в которых звучат только образцовые ответы.

— Тогда как?..

— По каждому предмету у меня были репетиторы… И я весь год непрерывно с ними занимался. Думаю, денег на это было потрачено столько, сколько репортер может заработать лет за 10.

— …

Это было слишком откровенно? Репортеры утратили дар речи и больше не задавали вопросы, а отец, наблюдавший за происходящим, не смог сдержать смех и хмыкнул.

— Куда вы планируете поступать?

Снова обычный вопрос. Похоже, это начинающий репортер.

— На юридический факультет.

— О, собираетесь стать судьей или прокурором?

— Да.

В это время другой репортер снова бросил мне провокационный вопрос:

— Не потому ли вы решили пойти на юридический факультет, что вас исключили из структуры наследования «Сунъян Групп»? — Он украдкой глянул на мое выражение лица, а затем продолжил свой вопрос: — У вас есть дяди и много двоюродных братьев… Вы решили, что, раз вы младший в семье «Сунъян», у вас нет шансов?

Я сначала растерялся, но потом понял, что так даже лучше. Нужно просто дать ответы, которые хотят услышать люди, для которых предназначается это интервью.

— Я никогда об этом не думал… Ну, мои родители живут довольно свободно. И их работа никак не связана с «Сунъян Групп». Возможно, именно поэтому я никогда об этом не задумывался.

— Если вы станете юристом, вы задумываетесь о том, чтобы пойти по пути, не связанному с «Сунъян Групп», или собираетесь всегда поддерживать компанию?

Больше нельзя. Этого как раз достаточно. Чем больше я говорю, тем больше вариантов интерпретировать мои слова. Я быстро сменил тему.

— Я никогда даже не думал об этом. Кстати, а кто лучше всех сдал Сунын?

— А, старшеклассник с острова Чеджу…

— Он технарь? Или гуманитарий?

— Технарь.

— Этот старшеклассник, если у него не было толпы репетиторов, как у меня, должно быть, настоящий гений или трудолюбив до чертиков. А может быть, и то и другое?

— Джин Доджун, вы, случайно, не планируете поехать за гра…

Мне хотелось закончить на этом. Все равно статьи, которые они должны написать, определены заранее.

— Послушайте, репортеры. Езжайте на остров Чеджу и там делайте свои репортажи, а статью про меня напишите так, чтобы она пришлась по душе дедушке. Я же вижу, какие ответы вы хотите, а? Вас ведь начальство прислало, чтобы получить рекламу.

Репортеры, шокированные моей речью, не могли подобрать слов.

— Дедушка будет очень рад, если прочитает в статье, что я учился только по учебникам и обращался за помощью лишь к справочникам и рабочим листам.

Вперед вышел отец, который хихикал, наблюдая за всем этим:

— Так, так, давайте на этом закончим. А, кстати, вы сделали достаточно фотографий? Фото моего сына… Он впервые появляется в газетах и передачах, поэтому прошу выбрать самый лучший снимок. Что ж.

Пока отец разбирался с репортерами, я поднялся в свою комнату на втором этаже и начал собираться в школу. В этот момент у меня как раз зазвонил мобильный. Это был дедушка.

— Да, дедушка.

— Доджун, интервью прошло хорошо?

— Только что закончил.

— Тогда приезжай-ка к дедушке.

— Да, после школы…

— Нет, приезжай сразу после завтрака. В школу я уже позвонил. Можешь туда не ходить.

Он ведь не собрал там толпу людей, чтобы похвастаться мной, верно? Я забеспокоился, что, если все именно так, мне будет жутко неловко.

— О, мой внук! Ну, давай обнимемся.

Я увидел одного дедушку с широко распахнутыми руками. Того, о чем я беспокоился, не случилось.

— Ты отлично потрудился. Молодец.

Дедушка похлопал меня по спине и повел за собой в кабинет. С его лица все никак не сходила улыбка, и он первым делом поспешил узнать, какие у меня дальнейшие планы:

— Ну, в какой университет ты хочешь? В США? В Европу?

— Я еще об этом не думал. Может быть, лучше будет не спеша все выяснить?

Неужели он собирается отправить меня за границу сразу после выпуска? Такого ни за что не должно произойти. Если будущее пойдет по тому же пути, что и в прошлой жизни, через несколько лет дедушка умрет.

А у меня ведь столько дел до этого! Я совершенно не собираюсь ехать за границу.

— Да, должно быть, учиться было тяжело, так что нет ничего плохого, если ты хочешь годик отдохнуть и расслабиться, посещая вместе с тем университет.

Увидев выражение лица дедушки, я почувствовал облегчение. Не похоже, что он куда-то спешил. И не только это. Он смотрит на мою реакцию и с трудом подбирает слова:

— У тебя все та же мечта? Ничего ведь не изменилось?

Как хорошо, что он задал правильный вопрос в нужное время. Я тоже хотел кое в чем убедиться.

— Хм, я не уверен. Иногда я хочу стать бизнесменом, как дедушка, а иногда хочу снимать фильмы, как отец… Думаю, стать судьей или прокурором тоже неплохо… Мои желания все время меняются.

Увидев, что лицо дедушки резко окаменело, я снова почувствовал облегчение. Похоже, он готов привлечь меня к управлению.

— Доджун.

— Да.

— Когда речь идет о мужчине… Нет ничего важнее, чем зарабатывать на жизнь. Фильмы? Разве кто-то занимается ими, считая их способом заработка? Нет, им просто это нравится. А некоторым повезло разбогатеть. Однако суть в том, что они занимаются этим потому, что хотят.

Даже немного забавно, потому что он говорит гораздо серьезней, чем я думал.

— Мужчина должен зарабатывать деньги, даже если ему тяжело и он не хочет. Вот и все.

— Да…

— Вот что старается донести до тебя дедушка. Мне бы хотелось, чтобы ты работал в «Сунъяне», который я создал. И надеюсь закрыть глаза, увидев, как «Сунъян Групп» становится в десятки, а то и сотни раз больше, чем сейчас.

Ого, какая откровенность. Надеюсь, он ничего подобного не рассказывал никому другому, особенно дядюшкам, а то проблем не оберешься.

— Дедушка.

— Говори.

— Знаете ли вы о младшем сыне основателя Чосона Ли Сонге?

Услышав мой неуместный вопрос, дедушка только моргнул.

— Его зовут Ли Бансок, он второй сын королевы Синдок из семьи Кан, второй жены Ли Сонге.

— Что ты хочешь сказать? Почему вдруг вспомнил историю? Разве ты не знаешь, что дедушка не учился в школе? Хе-хе.

— У Ли Сонге было шесть сыновей от его первой жены, королевы Синый из семьи Хан. Однако он оставил без внимания всех своих взрослых сыновей, которые шли с ним на поле боя и совершили немало подвигов, выбрав наследным принцем Ли Бансока, которому было всего лишь одиннадцать лет.

Дедушка перестал смеяться, а взгляд, которым он смотрел на меня, изменился.

— Этот мальчик по имени Ли Бансок погиб от меча сводного старшего брата, короля Тхэджона Ли Банвона. Восстание принца, да?

— Верно.

Мне показалось, что я зря об этом заговорил, но ничего нельзя было поделать. Времени остается не так уж и много. Нельзя все испортить проявлениями чрезмерной привязанности деда или моим нетерпением.

К тому же я до сих пор помню: Джин Доджун умер, не дожив до двадцати лет.

Глаза дедушки, которые смотрели на меня так остро, словно собирались пронзить насквозь, снова смягчились.

— Каждую пятницу самые важные лица группы компаний собираются в этом кабинете. В этом месте мы ведем самые глубокие беседы и принимаем самые трудные решения по текущим проблемам группы.

— Да, я прекрасно об этом знаю.

— Отныне давай каждую субботу завтракать вместе.

Это означает, что он будет рассказывать мне о важных решениях группы каждую субботу. Нельзя просто этому обрадоваться.

Проверить, перепроверить и проверить еще два раза.

Разве не это основа всего? Мне нужно узнать еще хотя бы немного больше об истинных намерениях дедушки.

— Дедушка, я еще слишком юн. Даже если вы будете учить меня делам компании, я все равно ничего не пойму.

— Скромные слова не к лицу амбициозному парню. Я не собираюсь ничему тебя учить. Я уже убедился в твоих способностях и теперь хочу понять, как много амбиций вмещает твой внутренний сосуд. Ха-ха.

Смех дедушки, а точнее председателя Джина, прозвучал не так, как обычно. Значит, привязанность к чудесному внуку и передача ему огромного наследства — две разные вещи.

Мне казалось, что впредь каждую субботу я буду видеть перед собой не дедушку, а председателя Джина.

— Внимательно посмотри это и подготовь ответ до субботы. Посмотрим, будет ли он так же хорош, как результаты вступительного экзамена.

Он бросил мне довольно увесистую стопку документов.

— Хотел позволить тебе годик отдохнуть, но… Похоже, нашему Доджуну предстоит учиться и учиться. Ха-ха.

Дедушка встал, довольно смеясь.

— Идем. Я хочу тебе кое-что показать.

Выйдя из главного здания, мы вошли в гараж рядом с гостевым домом, и там я увидел больше десяти импортных машин. Не поздновато ли для автомобилей в таком возрасте?.. Слишком дорогое хобби для старика.

— Некоторые машины я раньше не видел. Вы купили что-то новое?

— Сколько из них ты не видел?

— Три. Дедушка, вам лучше прекратить ездить на спортивных автомобилях. Это опасно.

Он достал из кармана пальто три автомобильных ключа.

— Это мой подарок. Благодаря тебе то, что терзало меня больше десяти лет, наконец ушло. А еще у меня сама собой возникает улыбка от одной мысли о том, как я уделаю остальных председателей на новогоднем собрании Федерации корейской промышленности. Ты точно заслужил такой подарок.

Будь я ребенком, то прыгал бы от радости… Даже просто смотреть на немецкие и итальянские спорткары было круто.

Но я с невозмутимым лицом совершил невозможное. Я их не принял.

— Дедушка, я возьму подарки, когда закончу домашнее задание. Дарите мне что-нибудь каждый раз, когда я буду получать высокий балл.

Рука старика, на которой лежали ключи, дрогнула, а затем его лицо расплылось в широкой улыбке.

Примерно такая информация содержалась в том толстом отчете.

По состоянию на девяносто пятый год, несмотря на наличие тринадцати филиалов и восемнадцатое место в деловом мире, фактический объем продаж группы компаний составил всего лишь четыреста миллиардов вон.

«Хандо Групп», в особенности «Хандо Стил», представляла собой буквально песочный замок, возведенный из одних долгов. И осталось меньше месяца до того момента, когда он рухнет.

Тот факт, что у «Сунъян Групп» появился такой отчет, означает, что деловой мир уже предсказал «Хандо Стил» банкротство.

Но никто не знает, что это только начало.

Почему председатель Джин дал мне этот документ?

Он думает о последствиях банкротства «Хандо Стил»? Или собирается поглотить их, как только это случится?

Уверен, намного вероятнее второе. Когда он думал о дочерних компаниях «Сунъян Групп», у него вполне могла появиться жадность. Но лишь в том случае, если удастся приобрести «Хандо Стил» по низкой цене.

Учитывая внутренние резервы «Сунъян Групп», поглощение обанкротившейся компании не составит никакого труда.

Более того, если принять во внимание ее лоббистские мощности, включить в условия приобретения пункт о прощении пары триллионов долгов тоже не составит труда. Десять ключевых лиц, по миллиарду каждому. И за сумму в десять миллиардов вон триллионы убытков тут же лягут на плечи налогоплательщиков. Они ведь проделывали подобное уже не раз и не два.

Что меня беспокоило, так это горячие займы из США, которые составляют около миллиарда долларов внешних займов «Хандо Стил». Сейчас, когда обменный курс держится на отметке восемьсот вон, проблем с выплатой процентов или погашением основной суммы долга почти нет, но через год оплата будет невозможна.

«Хандо Стил» — ядовитая лягушка. В тот момент, когда ее проглотят, яд начнет постепенно распространяться и может даже привести к смерти, если не суметь найти противоядие. А им могут послужить только доллары, огромные суммы долларов.

Противоядие у меня в руках, поэтому я могу спасти любого, кто ее проглотит. Остается только решить, кто это сделает и сколько я возьму за лечение.

Решение простое. Я хочу собрать расходы на лечение с нескольких филиалов «Сунъян Групп», поэтому не собираюсь останавливать дедушку, если он решил проглотить ядовитую лягушку.

— Годовой объем производства составляет восемьсот тысяч М/Т, председатель и его семья владеют 34,65 % акций и контролируют управление. Из-за убытков в строительном секторе, начиная с восемьдесят девятого года, долговой коэффициент превысил триста процентов, а зависимость от заимствований перешла отметку пятьдесят процентов. Кредиторы оценивают, что восстановление невозможно.

— Они уже начали взыскивать долги?

— Да, честно говоря, это должно было начаться еще год назад… Но, похоже, они заплатили огромное количество взяток, поэтому кредиторы не двигались с места.

Единственной темой собрания, начавшегося в семь утра в пятницу, была «Хандо Стил».

— Какова общая задолженность?

— 3,687 триллиона вон. За исключением одного миллиарда долларов американской стороне.

Председатель Джин, глядя на Ли Хакджэ, сказал:

— Секретарь Ли, сколько бы я об этом ни думал, оно не имеет смысла. На что они умудрились потратить столько денег при строительстве всего лишь сталелитейного завода?

— Если взять за стандарт американскую компанию New Core, затраты составляют 1,6 триллиона вон. Даже если учесть, что их условия отличаются от наших из-за дешевой земли, низкой цены ввода объектов в эксплуатацию, использования спада в сталелитейной промышленности и покупки соответствующих объектов с собственным проектированием, а не «под ключ», видно, что как минимум один триллион вон куда-то утек.

Все чеболи так или иначе занимаются раздуванием издержек и выкачиванием денег посредством инсайдерской торговли, но «Хандо Групп» зашла слишком далеко. Невероятно, что более половины общего объема их продаж составляют внутренние транзакции!

Это ничем не отличалось от невежественного грабежа, а не было целесообразными мерами.

Председатель Джин невольно нахмурился и продолжил задавать вопросы:

— Какую часть долгов могут простить?

— Сначала мы можем сделать так, что Корпорация по управлению активами выкупит долги финансовых учреждений, и тем самым списать около двух триллионов вон. А затем мы купим облигации Корейской корпорации по управлению активами за половину цены. Восемьсот миллиардов на все про все хватит.

— А с долларами так не пройдет?

— Да, но мы можем отложить погашение. Правительство гарантирует оплату.

— YS… Он весьма дотошен, сработает ли?

— «Хандо Стил» — главная компания «Хандо Групп». Они в любом случае распадутся, и последствия этого следует свести к минимуму. Он даст согласие.

В голове председателя Джина начались подсчеты.

Один миллиард долларов — это восемьсот миллиардов вон, общая сумма составит 1,6 триллиона. Однако выплачивать их из своих кровных денег у него не было никакого намерения.

При поглощении можно временно использовать средства «Сунъян Групп», но они должны вернуться немедленно.

— Что еще мы сможем забрать, когда «Хандо Групп» развалится? Что-то, на чем можно заработать.

— Если из ста тысяч пхёнов[83]земли на арматурном заводе «Хандо Стил» в Пусане исключить логистическую базу, остается восемьдесят тысяч пхёнов[84]. Если мы не позволим кредиторам ничего с ней сделать, построим там квартиры и продадим их, то сможем получить некоторую сумму.

— Еще?

— Есть сорок тысяч пхёнов[85]земли в районе Чанджидон и десять тысяч пхёнов[86]в районе Кэпходон. Однако владеет ею не «Хандо Стил», а «Хандо Констракшн».

Головы ключевых фигур, присутствующих на собрании в кабинете, усердно думали. А все потому, что все они прочли намерение председателя поглотить «Хандо Стил».

— Председатель, — впервые заговорил Чо Дэхо из «Сунъян Моторс», который до этого сидел совершенно молча. — Есть информация, что «Тэхён Групп» тоже нацелена на них.

В кабинете наступила такая тишина, что можно было даже услышать, как дышит председатель Джин. Его лицо внезапно покраснело, и он прошипел сквозь зубы:

— Когда ты это узнал?

— Со мной утром связался информатор из «Тэхён Моторс» и дал пару намеков. Во время обслуживания в хостес-баре было замечено, как они сплетничали об этом.

— Вот же черт…

«Тэхён Групп» больше не конкурент. Для председателя Джина, который считал, что «Хандо Стил» уже принадлежит ему, они не больше чем кучка бандитов, пытающихся ограбить его компанию.

— Первым делом разузнай, чем заняты негодяи из «Тэхёна». А стратегию поглощения снова обсудим после этого.

Собрание закончилось. Теперь они должны были приложить все силы, чтобы помешать бандитам. Когда все встали и начали собирать свои документы, вице-председатель Джин Ёнги с улыбкой сказал:

— Вы уже видели статью с интервью Доджуна?

Услышав эти слова, руководители филиалов вдруг вспомнили о забытых поздравлениях.

— Председатель, поздравляю. Он правда потрясающий.

— Не знал, что Доджун прославится на всю страну. Поздравляю.

Жесткое лицо председателя Джина смягчилось, и он кивнул.

— И правда. Я и сам не думал, что он сможет достичь таких успехов. Потрясающе, не так ли?

— Но, отец, Доджун действительно поступает на юридический факультет Сеульского Национального университета?

— А что? Боишься, что не пройдет?

— Да разве он может не пройти с такими оценками? Я просто думал, что, раз вы о нем заботитесь, он непременно выберет своей специальностью бизнес-администрирование или экономику.

— В нем течет кровь Юнги. Он собирается делать то, что хочет, так кто его теперь остановит?

— Может, мне встретиться с Юнги и попробовать его переубедить?

— Не стоит. Неплохо иметь в семье генерального прокурора.

Председатель Джин, словно в этом не было ничего особенного, мягко махнул рукой Джин Ёнги, который продолжал наблюдать за реакцией отца.

Благодаря этому осторожность Ли Банвона несколько ослабнет.

— Кстати, а где сейчас Ёнджун?

— С прошлого года работает в Лондоне. Сейчас должен осваивать практические финансовые навыки.

— Пусть возвращается.

— Вы хотите, чтобы он завершил дела в Лондоне?

Сердце вице-председателя Джин Ёнги, почувствовавшего, что жизнь его сына в изгнании наконец подходит к концу, забилось чаще.

— Именно. Пусть поучаствует в приобретении «Хандо Стил». А еще он должен жениться. Церемонию проведем следующей весной.

— Да, я тщательно все подготовлю.

Теперь Ли Банвон потеряет бдительность.

— Домашнее задание было слишком трудным?

— Да…

Я ответил унылым тоном, и дедушке стало еще любопытнее.

— И ты понял, что надо было сделать?

— Если «Хандо Стил» обанкротится, «Сунъян Групп» ее поглотит, так?

Любопытство дедушки скрылось за улыбкой.

— Почему ты решил, что эта компания обанкротится?

— Отчет о «Хандо Стил» был очень негативным.

— А почему подумал, что «Сунъян» захочет ее поглотить?

— Если бы приобретение компании вас не интересовало, в отчете было бы больше подробностей о влиянии изменений в сталелитейной отрасли, вызванных банкротством «Хандо Стил», на «Сунъян Групп». Когда в соседнем доме вспыхивает пожар, важно то, распространится ли он на наш дом или нет. Никто не думает, почему начался пожар и есть ли в сгоревшем доме ценные вещи.

— Верно. Так и есть.

Председатель Джин хлопнул себя по коленям.

— Но я не могу найти ответ.

— Какой ответ ты пытался найти?

— О том, как поставить «Тэхён Групп» на колени. А ведь если бы я смог его отыскать, сегодня получил бы ключи от одной из машин.

Я с сожалением почесал голову, наблюдая за дедушкой. Но что у него с лицом? Я что, зашел слишком далеко? На его лице читалось настоящее удивление.

— Почему ты думаешь, что «Тэхён» бросится в битву за поглощение?

— Среди компаний, занимающихся сталью, есть «Пхохан Стил», «Сунъян», «Тэхён», «Аджин», «Самми», «Тонгук». Только три из них достаточно велики, чтобы поглотить «Хандо Стил», но у «Пхохан Стил» нет для этого причин, выходит, остаемся только мы и «Тэхён».

— Если кто-то большой, это не значит, что он просто возьмет и нападет. Всегда есть определенная причина…

— Вы ведь ими заинтересовались, так разве станет председатель «Тэхён» просто сидеть и смотреть?..

Правильным ответом было бы предоставить конкретные данные и сказать, что «Тэхён» тоже хочет построить сталелитейный завод, но на данный момент так уместнее всего.

— Я не думаю, что они упустят эту возможность, поскольку уже лишились первого места в секторе тяжелой промышленности из-за «Сунъян Групп».

— Ни один менеджер не станет тратить астрономическую сумму денег на поглощение компании, только чтобы потешить свою гордость.

— Но разве не попытается хотя бы постучать туда из гордости?

В конце концов дедушка рассмеялся.

— Ха-ха-ха. Конечно. Он вполне может пойти на риск, даже если он продиктован одной гордостью.

Я подождал, пока дедушка прекратит весело смеяться, а затем украдкой спросил:

— Но ведь на приобретение этой компании потребуются большие деньги? У них только долги составляют несколько триллионов вон…

Дедушка, словно ждал этого вопроса, подошел ко мне.

— Доджун, попробуй сказать «деньги других людей» по-английски.

— Деньги других людей? Other people’s money?

— Именно. Это и есть бизнес. Управление не своими деньгами, а чужими. Но наши чеболи немного отличаются.

— Как же?

— Как ты видишь в английском слове people, мы используем народные деньги.

Народные деньги. Он о налогах?

— При поглощении неплатежеспособной компании у кредиторов запрашивается списание долгов, а потерянные деньги восполняются за счет налогов. Это самый верный способ увеличить размеры группы. И он всегда работает.

Они думают о триллионах вон государственных денег так, словно это какие-то фантики. Нет никакого раскаяния. И они не считают этот способ несправедливым по своей сути.

Я, конечно, знал об истинной природе чеболей, но, когда услышал это непосредственно из уст дедушки, у меня по коже побежали мурашки. А дедушка похлопал меня по застывшему плечу с выражением победителя.

— Кстати, Доджун. Давай пока будем считать, что сказанное тобой в интервью было искренним. Хорошо?

Последний день девяносто шестого года.

Вся семья, включая дедушку, собралась в отеле «Сунъян». Здесь мы заканчивали год с хорошими результатами, праздновали мой успех и приветствовали Джин Ёнджуна, который вернулся в Корею после длительного пребывания за границей.

— Эй, младшенький. А ты хорошо пошалил. Я видел интервью. Поздравляю.

— А, братик Ёнджун. Спасибо. Я тоже поздравляю вас. С возвращением в Корею.

Моя рука, когда я отвечал ему на рукопожатие, мелко дрожала.

— Будущий генеральный прокурор, в будущем я доверю тебе все свои грязные делишки. Позаботься о них как следует. Хе-хе.

Когда он прошептал эти слова мне на ухо, задрожало уже все мое тело.

— Генерального прокурора должен воспитывать старший брат, который станет председателем «Сунъяна». Да и мне говорят, что я должен стать юристом со специализацией на корпоративных слияниях и поглощениях!

— M&A? Кто говорит?

— Дедушка.

Щеки Джин Ёнджуна, который пытался сдержать смех, дрогнули.

— Правда? Дедушка так сказал?

— Да, в подробности он не вдавался… Но когда я сказал ему, что поступаю на юридический, он ответил, что лучше быть адвокатом, чем судьей или прокурором.

— А что ты? Доджун, ты тоже хочешь быть адвокатом?

Сверкающие глаза и лицо, наполненное ожиданием.

Я знаю, чего он хочет.

Самый полезный младший брат из всех, которые у него есть. Проверенный мозг, получивший высший балл в национальном тесте и заставивший кивать даже председателя Джина.

Более того, он убьет двух зайцев одним выстрелом, превратив меня, возможного конкурента, в своего приближенного или даже в доверенное лицо.

Я мог дать ему ответ, который он хочет услышать, прямо сейчас, но ничего в мире не должно доставаться слишком легко.

— Я еще не знаю. На самом деле, судья — это не слишком интересно… Думаю, стать прокурором или адвокатом было бы веселее… Ну, подумаю об этом потихоньку, пока буду учиться на юридическом.

— Да, жизнь длинная. Думай не спеша. Ты ведь только заканчиваешь школу, поэтому не нужно принимать поспешных решений. Если читать книги о законе, написанные мелким шрифтом, надоест, всегда можешь сказать мне. Я подготовлю для тебя самое удобное местечко в «Сунъян Групп». Ха-ха.

А ты стал намного лучше, Джин Ёнджун. Даже научился проявлять самообладание, совсем не меняясь в лице. Похоже, долгая, полная невзгод жизнь за границей сделала тебя взрослее?

— Может быть, это будет лучше всего! Мне ведь так надоело учиться, хе-хе.

— Вот как? Хорошо. Значит, я должен порадовать своего младшего брата-отличника. После окончания сегодняшнего мероприятия оставайся рядом со мной. Я шаг за шагом научу тебя, каким чудесным местом может быть мир и какой приятной — жизнь.

Джин Ёнджун похлопал меня по спине, подмигнул и исчез.

Да, живи счастливо. Наслаждайся этим чудесным миром от души. Потому что в будущем у тебя останутся только эти прекрасные воспоминания.

Мне пришлось заставить свое окаменевшее лицо смягчиться. Из-за дяди и тети.

— Эй, паренек! Как тебе удалось получить такой балл? А?

— Как было бы хорошо, если бы наши дети учились хотя бы наполовину так же хорошо, как ты, Доджун!

На лице тети я видел сожаление. Где учатся трое ее сыновей? Я даже не знал название страны, не говоря уже об университете.

— Теперь в семье жены появился кто-то, кто учится там же, где и я. Доджун, если у тебя возникнут вопросы во время учебы, обращайся к дяде в любое время. Я всегда помогу.

— Там же, где и ты? Разве ты окончил Сеульский Национальный университет? Сам же говорил, что даже его главных ворот не посмотрел!

— Я разве сказал «университет»? Я имел в виду Научно-исследовательский юридический институт!

Когда тетя надавила на дядин университетский комплекс, он вспылил, но это оказались слова, которые нельзя было произносить.

— Вот и хорошо, Доджун. Теперь пусть дядя будет твоим репетитором. Он ведь проиграл на выборах и теперь все время прохлаждается!

Когда из глаз тети, направленных на дядю, посыпались искры, он закрыл рот. В апреле на выборах в Национальное собрание пятнадцатого созыва он провалился, показав плохие результаты.

Забыв о том, что его возможности недотягивают до его амбиций и жадности, он баллотировался по округу Сеула. Правящая партия отказалась от этого региона, решив, что там теперь лагерь оппозиции, а дедушка пришел в ярость.

Дядя делал все возможное, чтобы без его поддержки преуспеть в регионе, покинутом правящей партией, но результат был далек от ожидаемого.

Без ведома дедушки тетя пустила в ход деньги универмага, но этого оказалось совершенно недостаточно.

— Дядя, а в следующий раз вы снова попытаете удачу в Сеуле?

— Конечно. Я не могу остаться депутатом всего с двумя сроками за плечами. Меня должны избрать на третий срок, а затем я собираюсь войти в кабинет министров.

Если подсчитать возраст, в котором он сможет осуществить свою мечту, ему будет уже далеко за шестьдесят. Максимум моего дяди — кресло министра.

— Доджун, — вдруг обратился ко мне дядя мягким голосом. Очевидно, что он хочет сказать. — Благодаря тебе сейчас дедушка просто сияет от счастья. А ведь скоро довыборы…

— А, да.

— М?

Я кивнул прежде, чем он закончил, так что даже тетя выглядела удивленной.

— Во время дополнительных выборов вы должны снова заполучить значок депутата Национального собрания. Я попрошу его о финансировании.

Рты дяди и тети растянулись до ушей.

— А ты правда умный. Схватываешь на лету. Ха-ха.

Может, еще немного подкинуть?

— Если дедушка не предоставит средства на предвыборную кампанию, могу помочь хотя бы я. Мы ведь с дядей из одного университета.

Рот, прилипший где-то в районе ушей, раскрылся:

— Т-ты? Но на какие деньги?

— А вы не помните? У меня есть деньги от продажи фермы в Пундане. Я к ним не прикасаюсь, они просто лежат в банке. Наверное, к ним добавились немаленькие проценты.

— А!..

Придет время, когда и мне потребуется помощь.

Хотя Национальное собрание вызывает мало доверия и полно всякого мусора, там решаются важные политические вопросы страны. Дядя обязательно должен туда вернуться. Вернуться и набрать законодателей, чтобы поддержать меня.

— До… Доджун.

Дядя был так тронут, что даже широко раскинул руки, но я не собирался прыгать ему в объятья. Как ты вообще смеешь?! Помощник должен низко кланяться перед боссом, а не вот это!..

Ближе к концу новогоднего собрания Джин Ёнджун вместе с его младшим братом Джин Кёнджуном взяли меня под руки и тихо вывели из отеля.

Джин Кёнджун был на пять лет старше меня. Сейчас он взял академ в американском вузе, но и раньше его проще найти в корейском квартале, чем на занятиях. Он будет в США до тех пор, пока председатель Джин не скончается и его место не займет вице-председатель Джин Ёнги.

— Куда мы идем?

— Просто следуй за нами. Я уже сказал дяде, что сегодня мы с тобой немного выпьем.

Джин Кёнджун тоже прищурился и улыбнулся.

— Ты ведь еще не пробовал, да? Я вот повзрослел в день вступительной церемонии в старшей школе. А сегодня мужчиной станет наш Доджун, да? Хе-хе.

Может, телом-то ты и взрослый, но вот душой — тряпка.

Несмотря на такие мысли, я начал немного нервничать.

Женщины, значит…

Головой я мужчина средних лет, который пугается, просто услышав, как жена включила воду в душе, но также у которого внизу все напрягается только при виде женских ног.

Какой странный дисбаланс. Честно сказать, сегодня я не против расслабиться и достичь баланса.

Джин Ёнджун повернул импортный седан в сторону Янпхёна.

В этом месте я никогда раньше не был. Вилла в Янпхёне принадлежит вице-председателю Джин Ёнги, поэтому пользоваться ею может только его семья.

Конечно, если посмотреть в реестре, можно увидеть, что номинальным владельцем точно будет один из филиалов «Сунъяна».

— Доджун, ты здесь впервые, да?

— Да.

— Здесь время от времени собираемся мы с друзьями или другими двоюродными братьями. Мой отец почти никогда не приезжает.

— Если захочешь развлечься один, можешь делать это здесь. Тут безлюдно и хорошо.

Оба брата, казалось, были не на шутку взволнованы, громко болтали и смеялись.

Молодой человек, стоявший у входа на виллу, подбежал к машине, открыл дверь и поклонился.

— Ребята все здесь?

— Да, но…

— Что?

— Госпожа Чон Хисон сказала, что сегодня не придет… Ей вдруг поставили ночные съемки…

Хлоп!

Рука Джин Ёнджуна поднялась без малейшего колебания. Молодой мужчина пошатнулся, и на этот раз в него нацелилась уже нога.

— Ах ты, гаденыш, я же сказал, что сегодня важный день, а?! Ты должен был притащить ее во что бы то ни стало, пусть даже за волосы, или вообще похитить!

— Ох! Я прилетел сегодня из Америки, чтобы взглянуть на обнаженное тело этой красотки, но облом?

Даже Джин Кёнджун нахмурился и топнул ногой.

Чон Хисон — восходящая звезда дорам выходного дня, которая сейчас бьет все рекорды по самым высоким зрительским рейтингам. Услышав ее имя, я должен был удивиться, но происходящее у меня на глазах вызывало скорее злость, чем удивление.

Мне даже показалось, что я вижу на сцене себя из прошлого. Вместо боли от удара я чувствовал стыд, недовольство и гнев на себя за то, что выполняю подобную работу. Этот мужчина, которого сейчас пинают, будет ощущать даже страх лишиться своего места. Чувства из далекого прошлого, которые, как мне казалось, полностью исчезли, снова ожили во мне.

— Вот дерьмо! И что нам теперь делать?! — Как только я закричал, сжимая дрожащие кулаки, Джин Ёнджун встал как вкопанный. — Разве сегодня мы здесь не для того, чтобы поздравить меня? Черт побери, все настроение испоганил! Может, просто уехать?

Братья на мгновение остолбенели от моего неожиданного поведения, но старший и более опытный Джин Ёнджун быстро пришел в себя.

— Эй, вот так да! А я уж и забыл. У нашего Доджуна ведь тоже взрывной характер, да? Эй, Кёнджун, ты ведь помнишь? Канджун забрал у него игрушку, а он херак ему по ноге!

Джин Ёнджун поднял руки и широко заулыбался.

— Считай, что сегодня ты жив и здоров благодаря Доджуну. Уходи. А девчонок заберешь завтра.

Когда молодой мужчина с трудом поднялся, склонил голову и уже собирался открыть дверь своей машины, я сказал:

— Послушайте. Подождите меня в машине. Я не могу оставаться тут долго. Развлекусь немного, а затем должен вернуться домой, так что подвезите меня.

Мужчина кивнул и сел в машину.

— А что так? Давай останемся здесь до завтра и днем уедем все вместе.

Джин Кёнджун положил руку мне на плечо, а Джин Ёнджун указал на молодого мужчину.

— Этому придурку придется всю ночь проспать, скрючившись в машине. Уверен, как только Доджун войдет внутрь, выходить не захочет. Аха-ха-ха.

Этого не произойдет. Я благодарю небеса за то, что последовал за вами сюда. Теперь я смогу сделать одного из верных лакеев Джин Ёнждуна своим человеком.

— Ох, дорогуша! Сколько же мы не виделись?

Пять или шесть молодых девушек бросились к моим двоюродным братьям и тут же повисли на них. Две из них часто мелькали в главных ролях в телевизионных дорамах и музыкальных программах, а также были рекламными моделями, создающими имидж продукции «Сунъян Групп».

— Вот же сумасшедшая. Еще и месяца не прошло с тех пор, как ты прилетала в Лондон поваляться со мной в номере. Что значит «сколько»? Месяц всего, говорю же.

— Это за границей. А в Корее мы больше года не виделись.

Она жалуется или кокетничает?.. Или просто продает себя? Без понятия, но конкуренция за то, чтобы обнять Джин Ёнджуна, была нешуточной.

— Сегодня вы должны показать себя во всей красе не мне, а моему младшему братцу. Поскольку он будущий генеральный прокурор, может всех вас арестовать за проституцию. Хе-хе.

— В следующем году он будет студентом юрфака Сеульского Национального. А пока еще старшеклассник. Если ты покусишься на него, станешь проституткой, соблазнившей несовершеннолетнего. А кстати, он ведь все еще девственник! Если ты поможешь ему стать мужчиной… Кто знает, что случится. Может быть, тебе повезет стать любовницей генпрокурора. Ха-ха-ха.

У Джин Кёнджуна, должно быть, уже был немаленький опыт, потому что движения, которыми он массировал женские груди в своих руках, казались максимально естественными.

— Ну, давайте сначала выпьем.

На столе уже стояли напитки и еда. Как только мы сели за стол, на котором я увидел соджу, виски, пиво и вино, Джин Ёнджун протянул мне стакан пива.

— Начнем с напитков полегче.

Я взял стакан, который он мне дал, и выпил его залпом.

— Ого! А малец умеет пить!

Я протянул стакан обратно Джин Ёнджуну, который посмотрел на меня с некоторым удивлением. А Джин Кёнджун, похоже, больше интересовался женщинами, чем алкоголем, поэтому уже поднялся с двумя из них на второй этаж.

— Братик Ёнджун, если я стану прокурором или адвокатом, кем я должен быть для вас?

Когда я выпил уже несколько стаканов и вдруг заговорил серьезным тоном, Джин Ёнджун улыбнулся. В его глазах я, должно быть, выглядел как старшеклассник, который пытается подражать взрослому.

— Рядом с дедушкой есть Ли Хакджэ, а у отца таких парней вообще двое. Но Доджун, они ведь все нам чужие. А мы братья. Пусть и двоюродные, но все же братья.

— Братья?

— Именно.

Что же он хочет сказать?

— Если я что-то и осознал, работая в европейском филиале, так это то, что каким бы лояльным человек ни казался, подчиненный никогда не раскроет своих истинных чувств. Каждый думает только о себе.

Этот мерзавец винит других в том, что никому не может доверять.

— Ну, я их понимаю. Потому что между теми, кто дает деньги, и теми, кто их получает, существует глубокая пропасть, которую просто так не переступишь. Но у братьев все иначе. В этих отношениях нет такого, что один дает, а другой получает. Тут обмен.

Настоящий Джин Доджун мог бы в это поверить. Но я, будучи Юн Хёну, прекрасно знал, что эти слова — откровенная ложь.

Я еще не забыл, что он отправил в тюрьму собственного брата Джин Кёнджуна, потому что не хотел делиться.

Глава 8 Охота начинается

— Доджун.

— Да.

Джин Ёнджун посмотрел на мое лицо, раскрасневшееся от выпивки, и тихо прошептал:

— Среди наших братьев ты единственный, кто может поступать по-человечески. Все остальные прогнили. Даже если ты станешь старше и взрослее, не думаю, что сумеешь управлять компанией.

Это был такой абсурд, что я не мог даже смеяться. То, как ведут себя остальные братья, ничем не отличалось от того, как вел себя Джин Ёнджун в свои двадцать лет. Даже в его нынешнем облике я не видел совершенно никаких способностей.

Как только он вернулся в Корею, сразу же бросился развлекаться с красивыми девушками, а если подумать о том, что только что сказала рекламная модель, когда он жил за границей, похоже, просто их вызывал!

— Честно говоря, мне все равно, сдашь ты экзамен на адвоката или будешь прокурором. Давай ты послужишь мне хорошей головой? Станешь номером два в «Сунъян Групп».

Это потому, что он меня опасается? Или действительно хочет обзавестись надежной правой рукой?

— Ничего себе! Такой красавчик еще и умен? Тогда с сегодняшнего дня будешь моим возлюбленным.

Симпатичная девушка прижалась ко мне и не собиралась отпускать. Из-за нее наш разговор прервался.

— А ты догадливая. Постарайся уж. Если ты понравишься моему младшему брату, считай, у тебя появится достойный спонсор. Он всего лишь школьник, а у него на счету уже десятки миллиардов вон, ха-ха.

После слов «десятки миллиардов вон» глаза девушки загорелись, а Джин Ёнджун похлопал меня по плечу и поднялся на второй этаж. Положив руки на талии двух девушек…

— Мир так несправедлив. Ты чеболь в третьем поколении, да еще и умный. А еще красавчик высокого роста. Ну просто идеал.

— Ты тоже родилась красивой. Поэтому сейчас здесь, — сказал я, убирая ее руку, которой она обнимала меня. — Задам тебе только один вопрос. Откуда ты знаешь моего брата?

— Тебя больше интересует это, а не кто я такая?

— Знаменитость какая-нибудь. Или хочешь ею стать. Быстрее отвечай на мой вопрос.

— Ну, наш мир тесен. Если знаешь хоть кого-то популярного, дальше все по знакомству. Обмениваемся номерами, встречаемся, снова кого-то с кем-то знакомим. И со временем у них все телефоны заполнены девушками-знаменитостями. Хотя, конечно, все это стоит денег.

Судя по тому, как небрежно она это бросила, похоже, она не особенно интересовалась Джин Ёнджуном. Может, потому, что еще молода?

— А еще я не такая уж и начинающая. Скоро дебют. И альбом уже готовится.

— Ты певица?

— Ага. Знаешь H. O. T.? Этим летом будет дебют.

— Да. Знаю.

— Такая вот концепция. А участницы — милые девушки вроде меня.

Это девчачья группа? Неужели?..

— Сколько тебе лет?

— Семнадцать.

Господи! Да она же школьница?!

— Очнись! Не ходи по таким местам… Береги себя.

— А?..

Увидев, что девушка уставилась на меня своими округлившимися глазами, я спохватился. Что за старперские выходки? Мне захотелось скрыть смущение, которое я только что испытал из-за ненужной ерунды, и я поднялся.

— Тут много пустых комнат, так что отдохни хорошенько и завтра уезжай. И дверь не забудь запереть.

Я ушел, прежде чем она успела мне что-то ответить.

Какое облегчение. Если бы она оказалась совершеннолетней, я бы не смог так легко избавиться от своих сожалений.

Когда я вдохнул холодный зимний воздух, у меня в голове прояснилось. А как только я увидел мужчину, дремлющего на водительском сиденье с заведенным двигателем, мне стало грустно.

Возможно, у него есть семья. Зачем ему так страдать, оставив теплый дом? Вот как трудно зарабатывать на жизнь.

Стоило мне открыть дверь пассажирского сиденья рядом с ним и сесть, как мужчина подскочил.

— П-прошу прощения. Я задремал.

— Все в порядке. Простите, что заставил ждать так долго.

— А, нет-нет. Располагайтесь поудобнее на заднем сиденье.

— Я не босс и даже не начальник, а на заднем сиденье неудобно. Просто поехали.

Машина тронулась, и на какое-то время воцарилось молчание. Мужчина за рулем осторожно открыл рот, как будто ему было не по себе.

— Юный господин, может быть, включить для вас радио?

— Не нужно. Но какой я вам юный господин? Аж мурашки.

Услышав, как вежливо я говорю, мужчина посмотрел мне в лицо, как будто удивившись.

— Вы работаете в департаменте стратегии?

— Да, откуда вы знаете?

— Я часто разговариваю с дедушкой, председателем. Поэтому прекрасно знаю, что бюро планирования разделено на две части. Настоящую стратегию разрабатывают талантливые люди из престижных университетов. А вот вторая часть…

Краем глаза я увидел, что его руки, держащие руль, немного задрожали.

— Состоит из людей, окончивших посредственные вузы, как вы, которые выполняют поручения, связанные с проблемами, которые создают незрелые члены нашей семьи. Думаю, вы относитесь ко второй группе.

На тыльной стороне его рук, которыми он крепко сжимал руль, выступили вены. А крепко сомкнутые губы задрожали.

Стыд, унижение. Эти чувства мне прекрасно знакомы.

— Вам повезло гораздо больше, чем тем, кто окончил лучшие университеты и придумывает настоящие стратегии.

— М-мне?..

— Подумайте о возрасте председателя. Ему скоро будет восемьдесят. Как долго он проживет? Когда он умрет, останется трое моих дядей и тетя. Всего четверо. Они начнут с красными глазами драться за «Сунъян Групп». А вице-председатель будет размахивать мечом, пытаясь монополизировать компанию.

Стыд и презрение исчезли с его лица, и теперь его наполняло только изумление.

— Тогда вы сможете продать тайны этой семьи, которые вам известны, за очень высокую цену. Вам за один раз достанутся все те деньги, которые выпускники лучших университетов, придумывающие стратегии в офисе, не смогут заработать за всю свою жизнь.

— Ты… Ты чего? О чем ты говоришь?

— От «юного господина» у меня мурашки… Но вот обращение на «ты» меня злит. Давайте будем осторожны.

Его глаза встретились с моими. Интересно, он понял?

— Я устал, поэтому немного посплю. Разбудите меня, когда мы приедем домой!

Он ничего не ответил и только ускорился.

Двадцать второго января девяносто седьмого года главы четырех корейских банков: «Саноп», «Вехван», «Чохын», а также «Чэиль» — потратили целый день, пытаясь убедить председателя главного банка «Хандо Групп».

— Председатель, если продолжать в том же духе, мы все погибнем. В преддверии президентских выборов правительство беспокойно относится к спорам по поводу преференций.

— Вы ведь не смогли заблокировать вексели на сумму пятнадцать миллиардов вон с восемнадцатого числа, не так ли? А ведь вы уже почти банкрот! Разве вы не понимаете, какова реальность?

— Подумайте о восьмистах пятидесяти подрядчиках и предприятиях-партнерах. Более ста тысяч глав семей остались на улицах.

— Председатель, пусть ваша семья откажется от прав управления. Тогда Голубой дом даст свое разрешение. Потому что появится обоснование для поддержки «Хандо». Правительство тоже хочет предотвратить банкротство вашей компании. Если вы откажетесь от управления, не только они, но и банки тоже окажут совместную поддержку.

Председатель Чхве совершенно игнорировал искренние слова глав банков и смотрел на это, как на чужую историю.

— 1,12 триллиона вон у «Чэиль», восемьсот девяносто миллиардов вон у «Саноп», пятьсот миллиардов вон у «Чохын», а также четыреста пятьдесят миллиардов у «Вехван». Эти деньги я у вас взял, верно?

Несмотря на то что банкротство предстояло председателю Чхве, он выглядел более расслабленным, чем главы банков.

Too Big to Fail[87], все дело в том, что он прекрасно знал этот принцип.

Если «Хандо Групп» рухнет, банкам будет трудно справиться с невозвратными кредитами на триллионы вон. Новые деньги они получить смогут, но потерянные уже не вернутся.

Председатель Чхве ни секунды не думал, что банки решат выбрать взаимоуничтожение. Однако он не осознавал серьезности ситуации.

На следующий день, двадцать третьего числа, компания «Хандо Стил», строившая сталелитейный завод в Танджине на западном побережье, рухнула. Решение политиков и банков обезглавило председателя Чхве.

Вслед за этим «Хандо Групп», занимавшая девятое место по кредитованию, четырнадцатое по управлению активами и имеющая двадцать два отечественных филиала, оказалась на грани распада.

Крупные банки также испытали огромный шок, и около семидесяти девяти других финансовых учреждений оказались под угрозой.

Теперь дикие звери, нацелившиеся на смертельно раненную добычу, начали психологическую битву. Когда главы чеболей, собравшиеся на экстренное заседание Федерации корейской промышленности из-за ситуации с «Хандо», узнали, что «Сунъян» и «Тэхён», занимающие первое и второе место в мире бизнеса, возжелали эту компанию, они тут же закрыли свои карты и вышли из-за покерного стола.

— Недавно я купил заброшенную школу, чтобы создать учебный центр для рабочих заводов. Но вот незадача! Деревья, выросшие вдоль ее стен, стоили очень дорого. Их цена более чем вдвое превышала покупную стоимость заброшенной школы, — сказал Чу Ёниль, председатель «Тэхён Групп», теребя сигарету.

Обанкротившаяся «Хандо Стил», а также «Хандо Констракшн», которой банкротство только предстоит, ничем не отличаются от этой заброшенной школы. Если списать все облигации и купить их по низкой цене, за этим последуют дорогие деревья.

А дело в ценных участках земли, принадлежащих этим двум компаниям. Ведь на земле — деревья.

— Почему ты все теребишь свою сигарету? Это так действует на нервы. Закури уже!

— Мне приходится держать сигарету перед глазами, не зажигая, чтобы бросить курить. Председатель Джин, ты ведь тоже совсем недавно завязал, а? Потерпи уж. Можно считать отказ от курения успешным, только когда не хочется курить, даже если сигарета прямо перед глазами.

Председатель Чу помахал сигаретой перед председателем Джином. Этим он показывал, что тому следует остаться в стороне от битвы за поглощение «Хандо Стил».

Председатель Джин усмехнулся, выхватил у него сигарету и сунул ее в рот.

— Огонька не найдется?

Когда он протянул руку, лицо председателя Чу окаменело.

— Нужно носить с собой зажигалку, чтобы усилить искушение. Любой устоит, когда оно такое, половинчатое.

Председатель Джин протянул руку к стоявшему рядом с ним секретарю Ли Хакджэ, который тут же вежливо подал ему зажигалку. Председатель Джин без малейшего колебания зажег сигарету и сделал долгую затяжку.

Похоже, от сигаретного дыма, который он вдохнул впервые за долгое время, у него закружилась голова, потому что он откинулся на стуле и некоторое время сидел, закрыв глаза.

— Председатель Чу, думаешь, я бросил курить из-за плохого здоровья? Нет, отказался от сигарет только потому, что с возрастом от меня стало сильнее пахнуть стариком. Здоровье? Если бы я хотел заниматься чем-то подобным, стал бы спортсменом, а не пошел в бизнес.

Брови председателя Чу дернулись.

Этим председатель Джин заявил, что не собирается отказываться от «Хандо Стил». Он даже продемонстрировал решимость провести это поглощение, даже если оно нанесет ущерб «Сунъян Групп».

— Я полагаю, подсчеты ты тоже провел? Чтобы увидеть доменные печи сталелитейного завода, нужно отдать триллион вон и миллиард долларов. На «Хандо Констракшн», которая последует дальше, также потребуется триллион вон. Если в гонку, которую начал наш «Тэхён», вступит еще и «Сунъян», тем самым мы только обогатим банки.

— Если у тебя так дрожат руки, отступи.

Как только председатель Джин усмехнулся, его соперник тут же прикусил нижнюю губу.

— Ну, давненько я не делал ничего хорошего, а? Если банки страны сильны, это и для экономики хорошо, не так ли?

Никто не мог сравниться с ним в способности действовать на нервы. Еще недавно он всем хвастался прекрасными результатами вступительных экзаменов внука, а теперь вот кичится своими деньгами.

Председатель Чу Ёниль выхватил сигарету из пальцев председателя Джина и затянулся. Этим действием он показывал свою готовность понести убытки. Их взгляды, из которых летели искры, переплелись в воздухе.

К цели приобрести полезную для них компанию по низкой цене добавилась еще и гордость. Ничто не ущемляет ее сильнее, чем проигрыш по причине недостаточного количества денег.

Председатель Чу почувствовал, будто ему в рот положили горсть песка. Сумма поглощения, которую оценили в один триллион вон, может удвоиться. А может, станет еще больше…

— Председатель, вы немного перегнули. Думаю, наш соперник хорошо подготовится.

— Это выглядело так?

— Да, судя по тому, как он стиснул зубы, думаю, он готов потратить больше двух триллионов вон.

— Ха-ха-ха. С его-то характером он точно на это способен, — рассмеялся председатель Джин, по-видимому, совсем не обращая внимания на опасения Ли Хакджэ.

— Сейчас не время для смеха. Правительство требует создать комиссию для рассмотрения, чтобы уменьшить последствия банкротства. Торги за «Хандо Стил» начнутся сразу же. Мы выделили один триллион вон и один миллиард долларов… Но это все.

— А что «Тэхён»?

— В прошлом году им поступило много нефтяных денег. Поскольку по неценовым критериям мы примерно равны, выиграет тот, кто заплатит более высокую цену. С точки зрения финансовой мощи мы проигрываем.

Председатель Джин опустил окно движущейся машины. Ледяной ветер ворвался внутрь.

— Разве бывают игры, где всего одно правило? Их обычно больше. Нарушения и ошибки — тоже часть игры.

— Есть ли другой путь?

— Как только комиссию для рассмотрения облигаций сформируют, пригласи их к нам. Они так трудятся, конечно, нужно их накормить.

«Тэхён» может точно так же передать конверты с деньгами членам комиссии. Ли Хакджэ понятия не имел, о чем думает председатель Джин.

Председатель Джин помахал документом, который держал в руке.

— Это точная цифра? 2,37 триллиона?

Члены команды поглощения «Хандо Стил», собравшиеся в конференц-зале штаб-квартиры, быстро переглянулись, а затем дружно кивнули.

— Это точно.

Как только вице-председатель Джин Ёнги ответил, как их представитель, Джин Янчхоль еще раз взглянул на цифры, а затем заговорил:

— Если такова стоимость «Хандо Стил», «Тэхён Групп» точно предложит цену, опираясь на эту сумму. А поскольку у них уже есть ноу-хау в области стали, очевидно, что они получат преимущество над нами. Тогда сколько мы должны предложить?

Никто не мог просто взять и открыть рот. Сумма предложения должна быть пропорциональна желанию председателя проглотить «Хандо Стил». Очевидно, что оно сильно, но вот выразить это в цифрах не представлялось возможным. Ясно, что даже сам председатель не может точно ее подсчитать, так как они могут что-то сказать?

Однако один из них не мог не ответить из-за взгляда председателя Джина.

— Заместитель Джин Ёнджун, что думаешь?

— 1,8 триллиона.

Услышав ответ, данный без малейших колебаний, председатель Джин также немного удивился.

— Почему?

— Потому что это максимум, который на данный момент может предложить наша компания.

— Выходит, победит «Тэхён»?

— Мы не можем приобрести ее в долг. Ценность «Хандо Стил» и наши финансовые возможности строго определены. Нельзя, чтобы все это переросло в драку из-за денег.

— Это открытые торги, чем мы еще можем оперировать, кроме денег?

— Следует заявить, что именно «Сунъян» получит наибольший синергетический эффект после приобретения «Хандо Стил». У «Тэхёна» уже есть запасы стали, поэтому их эффект будет минимален.

Он говорил весьма разумные вещи. И за слова всегда надо отвечать.

— Тогда попробуй сформировать отчет о только что упомянутом синергетическом эффекте, которого мы сможем достигнуть, поглотив эту компанию. Настолько хорошо, чтобы впечатлить комиссию. Даю тебе неделю.

— Да…

Ответ неуверенный, но вполне неплохой. Теперь, когда ему за тридцать, чувствовалось, что он выполняет свою часть работы.

Председатель повернул голову в сторону другого человека.

— Еще? 1,8 триллиона — это все? Других мнений нет?

— Два с половиной триллиона, — небрежно бросил Хон Сончхоль, директор «Сунъян Констракшн».

Все взгляды тут же устремились к нему, и председатель Джин тоже проявил любопытство:

— Основания?

— В глазах комиссии «Тэхён» и «Сунъян» выглядят совершенно одинаково. Независимо от того, в чьи руки перейдет компания, правительство с этим согласится. Я считаю, что неизбежно придется назвать более высокую сумму, чтобы избежать споров по поводу справедливости.

Лица Джин Ёнги и Джин Ёнджуна покраснели.

Директор Хон просто отверг их тщательно подготовленный ответ, назвав его «неэффективным».

— Где взять недостающие деньги?

— У «Сунъян Констракшн» есть участок для многоквартирной застройки. Первым делом можно взять семьсот миллионов вон в кредит, используя его в качестве залога.

Половина опасного моста пройдена. Потому что деньги найти возможно.

— Тогда как мы погасим кредит в семьсот миллиардов? Ведь на земле, покрытой долгами, невозможно построить квартиры, а затем продать их.

— С этим аккуратно разберется «Сунъян Констракшн». Не волнуйтесь, председатель.

Уголки рта председателя Джина слегка приподнялись. Именно такого ответа он желал больше всего.

Решить насущную проблему, при этом пропустив объяснение процесса. Даже если случится что-то незаконное, он берет на себя ответственность в одиночку и никакие искры в адрес председателя не полетят.

Ему даже не придется лгать, говоря, что он ничего об этом не знал. А все потому, что это правда.

Такое точно заслуживает доверия.

— Директор Хон, похоже, ты украл немало денег без моего ведома. Семьсот миллиардов — это не какая-то мелочь, но ты говоришь с такой уверенностью. Ха-ха.

Весь конференц-зал, кроме двух человек, разразился смехом. Джин Ёнги и его сын никак не могли заставить себя улыбнуться. Директор Хон Сончхоль еще раз подтвердил, что не намерен становиться на сторону вице-председателя.

— Как и ожидалось, «Тэхён» рассчитывает на 2,3 триллиона вон.

— Это так на него похоже. Председатель Чу не из тех, кто идет на уловки.

Джин Янчхоль и Ли Хакджэ встретились в кабинете и обсуждали письмо о намерении приобрести «Хандо Стил».

— Но, господин председатель, вы действительно планируете инвестировать два с половиной триллиона вон?

— А что? Тебе это не по душе?

— Управление финансами группы на какое-то время утратит свою устойчивость.

— Не переживай так сильно. У меня все продумано.

Расслабленное поведение председателя Джина казалось Ли Хакджэ неуместным, поэтому его лицо ни капли не прояснилось.

— Так, а ты что думаешь, Доджун? Неужели нет другого выхода, кроме денег?

Я не мог удовлетворить ожидания дедушки, скрытые в блеске его глаз. Кто знает, что там внутри этого мрака?

— Нельзя ли дать мне намек? Я совсем не знаю.

Когда я сказал то, о чем думал секретарь Ли Хакджэ, дедушка по очереди посмотрел на нас двоих и засмеялся.

— Даже продавая дерево, хочется продать его тому, кто его заботливо вырастит, а не тому, кто срубит его топором и продаст на дрова. Такова человеческая натура.

Глаза округлились и у меня, и у Ли Хакджэ.

— Председатель, вы думаете, «Тэхён» хочет перепродать «Хандо Стил»?

— Какая разница, чего хочет председатель Чу из «Тэхён Групп»? Нам достаточно того, чтобы люди, продающие деревья, так думали. Разве нет?

— Аха!

Только теперь Ли Хакджэ догадался, какой план у председателя Джина. Это и было причиной организации ужина с комиссией.

— Доджун, такого намека тебе достаточно?

— Да. Если «Тэхён» поглотит «Хандо Стил», они построят на приобретенных землях квартиры на продажу, а сталелитейное оборудование продадут за границу. «Хандо Стил» бесследно исчезнет. А вот наш «Сунъян», который только входит в сталелитейную промышленность, сделает все возможное, чтобы стабилизировать «Хандо Стил». Не так ли?

— Верно. Ого, похоже, я дал тебе слишком большой намек.

Сработает ли такой способ?

У «Тэхёна» тоже есть влиятельные связи. Даже если их целью на самом деле является перепродажа, найдется множество людей, готовых их поддержать.

— Дедушка, тогда сколько, по вашему мнению, будет стоить поглощение?

— По-моему? Один триллион вон плюс один миллиард долларов. Потратить больше я не смогу, даже если захочу, потому что у меня просто не хватит денег. Ха-ха.

— П-председатель. Разница слишком велика. Целых пятьсот миллиардов!..

Ли Хакджэ побледнел, но дедушка не потерял самообладания.

— Хорошенько подготовь наживку, а рыбачить буду я.

Лучше СМИ способа распространить наживку по большой области просто не существует. Газеты и передачи будут давить на комиссию, рассказывая ее членам о том, что сталелитейную промышленность обязательно нужно спасти.

И все же…

Эх, старый ты скупец. Разница в пятьсот миллиардов немного опасна…

Увидев мое застывшее лицо, дедушка слегка улыбнулся.

— Доджун, открой глаза пошире и внимательно посмотри, что делает дедушка. Как он использует государственных служащих, которых растил последние десятилетия.

Я не мог просто наблюдать. «Сунъян Групп» должна победить. Выходит, придется мне открыть копилку, которую я собирал все последние годы. А еще лучше будет, если я постараюсь и заставлю их мне задолжать. Потому что мои доллары засияют еще ярче, когда ликвидность денег достигнет дна и всех накроет цунами валютного кризиса.

— Доджун, можешь идти. Завтра вступительная церемония, верно?

— А, да.

— Я позвонил ректору и декану. Иногда можешь выпивать в университете с теми, кто, по твоему мнению, может быть полезен. Сделай так, чтобы они помогали тебе в трудные времена.

— Да, дедушка.

— Кстати, снаружи ждет парень, который будет выполнять твои поручения. Я выбрал самого сообразительного, поэтому он будет полезен.

Уже? Я немного удивился, но должен был принять это, как что-то само собой разумеющееся. В будущем мне понадобится много людей, которыми я буду двигать, как собственными конечностями.

— Спасибо, дедушка.

Когда я вышел из кабинета, стоявший рядом с ним молодой человек склонил голову и вежливо протянул мне визитную карточку.

— Меня зовут Ким Юнсок, я помощник менеджера из департамента стратегии. Приятно познакомиться.

— Да, здравствуйте. Сколько лет вы уже работаете?

— Что? А, четвертый год.

Продержаться четыре года — это немалый срок. Тут только одно из двух: либо он очень терпеливый, либо просто ни о чем не думает… Судя по тому, что он прошел тщательный дедушкин отбор, скорее всего, тут первый вариант.

— Вы поедете домой?

Помощник Ким подбежал к машине, припаркованной у входа, и открыл заднюю дверь. Мгновение я поколебался, но все же сел назад.

Я пока не знаю, какой человек этот Ким Юнсок. Я должен вести себя естественно. Пока что.

— Помощник Ким.

— Да.

Когда машина выехала в город, я заговорил первым:

— Кто назначил вас моим помощником? Вице-председатель?

— Нет. Секретарь Ли Хакджэ.

Секретарь Ли, значит…

— Кому вы отчитываетесь? Главе департамента стратегии? Или же…

Похоже, мой вопрос несколько его удивил, раз он посмотрел на меня через зеркало заднего вида.

— Разве вы не собираетесь докладывать о каждом моем шаге? Это же очевидно, так чему тут удивляться?

— П-прошу прощения. Я впервые слышу подобный вопрос…

— За кого вы отвечали раньше?

— За зал для приемов. Мне впервые доверили служить кому-то из семьи председателя, — осторожно сказал помощник Ким, украдкой поглядывая на меня через зеркало заднего вида. — Секретарь Ли сказал отчитываться напрямую ему. Есть ли что-то, в чем мне следует проявлять осторожность?

Он сообразительный. В любом случае он будет докладывать обо всем, но этим вопросом пытается ослабить мою бдительность.

— Нет. Сообщайте все как есть. Я для вас просто работа, а секретарь Ли — ваш начальник. На службе следует слушаться начальника.

Он снова украдкой взглянул на мое лицо, словно мой ответ показался ему неожиданным. Я пойму, каков он, увидев, какие выборы он будет совершать.

Когда мы прибыли домой, я дал ему свой номер мобильного и сказал:

— В университет я буду ездить на общественном транспорте, поэтому нет нужды приезжать каждый день. Если что-то понадобится, я с вами свяжусь.

Сделав вид, что не заметил смущения помощника Кима, я вошел в дом. Пока что нужно держать дистанцию.

— Дядя, может, и мы поучаствуем в поглощении «Хандо Стил»?

— Попридержи коней. Это не наше игровое поле.

О Сэхён даже не взглянул на меня, как будто такое вообще не заслуживало упоминания.

— Не отрезайте так резко. Я еще не закончил говорить.

— Ну поглотим мы ее, а кто управлять будет? Ты? Нет ведь. Придется разорвать компанию на кусочки и продать, а времени на это нет. Торги уже скоро начнутся, но нам потребуется не меньше года, чтобы найти, кому мы потом ее пристроим. К тому же нет никаких гарантий, что это вообще получится.

— Дядя, это все верно. Но я имею в виду, что мы могли бы немного подогреть битву за поглощение.

Только теперь он посмотрел мне в глаза и снял очки.

— Что ты на этот раз задумал? Тут ведь и так борются у «Сунъяна» и «Тэхён», разве нет?

— Я хочу помочь дедушке. Мне очень хочется, чтобы у «Сунъяна» получилось поглотить сталелитейный завод.

О Сэхён коротко вздохнул и передернул плечами.

— Раз уж главный акционер того желает, наемному генеральному директору ничего не остается, кроме как подчиниться. И что ты хочешь сделать?

— Во-первых, мы должны подать письмо о намерениях приобрести компанию, а также рассказать людям об охотниках на корпорации. Чтобы все вокруг считали, что расформирование компании и ее продажа за рубеж равносильны предательству.

— Это поможет «Сунъян Групп»?

— Да, такова стратегия дедушки.

— А сумма приобретения?

— Два с половиной триллиона.

— Думаю, эта цена окажется самой высокой.

Он не удивляется, так как знает, что мне нет необходимости поглощать эту компанию.

— На всякий случай поставлю условие о полном прощении долга. Таким образом, мы точно не сможем ее случайно приобрести. Но если что-то пойдет не так, все твои деньги застрянут там. Хе-хе.

— Многие компании появляются и исчезают. «Хандо Стил» — лишь одна из них. Не обязательно сохранять ее вечно. Мы определили точную стоимость «Хандо Стил» и уверены, что сможем ее приобрести.

— Если вас выберут покупателем, что вы планируете с ней сделать?

— Мы инвесторы, а не менеджеры. Сталелитейный завод будет продан компании, которая захочет его приобрести, а земли будут переданы под строительство.

— Похоже, вы рассматриваете «Хандо Стил» в качестве спекулятивного капитала?

— Мне не по душе слово «спекулятивный». Важнее всего то, что банки, являющиеся кредиторами «Хандо Стил», должны выбрать участника торгов с самой высокой ценой. Потому что нужно сократить объем невозвратных кредитов. Разве на этом этапе банки не могут оказаться в опасности?

Председатель Джин, который смотрел этот репортаж по телевизору, швырнул пульт и закричал:

— Сейчас же приведи этого мерзавца. Как он посмел разинуть рот на стол, который накрыл я?!

Секретарь Ли Хакджэ поспешно бросился в Ёыйдо.

Глава 9 Проявить свой особый навык

— Вы! Не думаю, что вы сделали это, просто чтобы попробовать, так почему же вы подали заявку о намерениях приобрести компанию? — закричал Ли Хакджэ сразу, как только открыл дверь и ворвался в офис.

О Сэхён, увидев это, только хмыкнул и продолжил собирать сумку.

Их взгляды, направленные друг на друга, напоминали лед и пламя.

— Эй, ну вы ведь уже в возрасте… Сдерживайтесь хоть немного.

— Не уходите от темы!

— Если вы примчались сюда после новости о нас в прямом эфире, внимательно посмотрите интервью и только потом злитесь. Я организовал его после того, как добрый внук сказал, что хочет помочь дедушке.

— Что?

— Вернитесь к себе и попробуйте подбить счет. Увидите, что у вас преимущество. О, конечно, денег придется потратить немного больше. Но убеждать комиссию будет гораздо удобнее.

Все, что мог сделать Ли Хакджэ, — это растерянно смотреть на О Сэхёна.

— Я занят, так что прошу меня простить… У меня собрание с кредиторами.

Ли Хакджэ, глядя на то, как он выходит из офиса, пришел в себя и достал мобильный.

— Найди мне запись эфира О Сэхёна из «Миракл». Хочу пересмотреть его, вернувшись в дом председателя.

Ли Хакджэ сел на заднее сиденье машины и, ощущая на коленях вес тяжелого ноутбука, несколько раз пересмотрел запись интервью. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять, чем оно полезно.

Если рассматривать О Сэхёна отдельно от председателя Джина, он будет выглядеть, как непонятно откуда взявшийся конкурент, но если он влез, зная о намерениях председателя, то сможет сыграть немалую роль в подогревании общественного мнения.

Ли Хакджэ закрыл ноутбук и ошеломленно расхохотался.

— Хе-хе. Вот так да. Мы вдруг превратились в трех негодяев.

Водитель, словно догадавшись, что этот смех знаменует успешно найденное решение, увеличил скорость автомобиля, который уже направлялся к дому председателя Джина.

Когда секретарь откашлялся и вошел в кабинет, он увидел там председателя Джина, сидящего в глубоком раздумье.

— Председатель.

— Думаю, эту ситуацию не следует рассматривать только как повод для злости. Думаю, она может послужить хорошей растопкой…

— Да, директор О тоже сказал, что намеревается стать для нас дровами.

— Что? Он сам так сказал?

— Именно. Ответил, что этот план они создали совместно с Доджуном, желающим вам помочь.

Услышав имя внука, председатель Джин открыл рот, но в итоге разразился смехом.

— Уа-ха-ха. Вот те на… Все вокруг с красными глазами пытаются отобрать у меня деньги, и только один внук решил броситься на помощь, мобилизовав при этом американскую инвестиционную компанию? Разве может быть что-то более похвальное?!

Ли Хакджэ ждал, пока председатель Джин перестанет смеяться.

Готовить еду нужно тогда, когда дрова пылают жаром. Если упустить время, от них останется только пепел. У них много дел.

— Завтра я планирую разом выпустить множество статей с критикой «Миракл Инвестмент». Они будут наполнены провокационными словами, критикующими охотников за корпорациями, которые думают только о деньгах, опасность спекулятивного капитала и утечку национального богатства.

— А еще?

— Думаю направить наших людей во все программы дебатов от каждой телекомпании. Привлечем пять-шесть профессоров экономики, которые подчеркнут то же самое…

— И вскользь упомянем о «Тэхён Групп»?

— Да, они уже приобрели достаточно сталелитейных заводов, так что их намерение поглотить «Хандо Стил» обосновано только желанием заполучить землю этой компании. Может быть, они так ее жаждут, чтобы построить там многоквартирные дома и заработать на этом?.. Думаю, если сказать что-то вроде этого, о них тоже будут думать в одной связке с «Миракл».

Председатель Джин хлопнул себя по коленям.

— Верно. Именно так! И момент идеальный. Вначале было непросто придумать, как справиться с «Тэхён Групп», но О Сэхён открыл нам дверь и дал прекрасные возможности. Председатель Чу, готовьте-ка свой затылок, ха-ха.

— Но есть и проблема. Цену поглощения придется немного повысить.

Председатель Джин перестал смеяться, похоже, из-за денег.

— Мда, и почему этот О Сэхён сказал такую чушь?

Два с половиной триллиона вон.

Такую сумму приобретения официально заявили в «Миракл Инвестмент». Она станет абсолютной величиной и препятствием на пути «Сунъян Групп».

Более того, если «Тэхён Групп» заявит 2,3 триллиона вон, будет сложно указать меньше двух триллионов. Чтобы не оказаться замешанными в споре о преференциях и удовлетворить кредиторов, необходимо потратить не меньше этого.

— Тут ничего нельзя поделать. Они хотели подчеркнуть, что являются спекулянтами из-за рубежа, и потому выбрали самый эффективный способ — деньги. Разве мог бы настоящий участник торгов заявить что-то подобное?

— Давай первым делом посмотрим, как будет меняться атмосфера до самых торгов. Если другого пути не будет, остановимся на сумме в два триллиона.

— Да, тогда я вызову сотрудников отдела по связям с общественностью и все подготовлю.

— Хорошо. Постарайся как следует.

Председатель Джин, оставшись один, чувствовал, словно готов взлететь. Он словно помолодел лет на десять благодаря радости, которую доставлял ему на старости лет сообразительный внук.

«Самми Групп», занимавшая двадцать шестое место среди чеболей, имея общие активы на сумму 2,54 триллиона вон и объем продаж в 1,49 триллиона вон, не смогла закрыть долги всего-то на сумму 1,12 миллиарда вон и начала процедуру банкротства девятнадцатого марта.

Глаза и уши Республики Корея были сосредоточены на судебных процессах над двумя бывшими президентами, а не на экономическом кризисе, о начале которого никто еще даже не подозревал.

Но меня сейчас не интересовало ни то ни другое. Единственным, что меня волновало, было приветственное мероприятие для новых студентов. После вступительной церемонии я пару раз ходил на занятия, но это оказалось до жути некомфортно.

Возможно, виной тому было интервью, которое я дал после экзамена, но все только украдкой поглядывали на меня, собирались в группки между собой и даже не пытались со мной заговорить. А некоторые старшекурсники, иногда заглядывавшие к нам, исчезали, только завидев меня.

Мне казалось, что ситуация наладится, если я схожу на приветственное мероприятие и там пообщаюсь с ребятами со своего и старших курсов. А раз меня уже все знают, будет неплохо подготовить для них маленький сюрприз.

На следующий день я приехал в университет вечером, послушал пару часов лекций, а затем направился в студенческую столовую, где на шесть часов была запланирована приветственная вечеринка.

Хотя число студентов-юристов составляло около четырехсот, на мероприятие собиралось прийти меньше половины.

Ежегодно половину из тех, кому удается успешно сдать государственный экзамен на адвоката, составляют студенты Сеульского Национального университета. Поскольку большинство ребят здесь с самого поступления сосредоточены только на сдаче этого экзамена, мало кто регулярно посещает все мероприятия.

Я подготовил слишком большой сюрприз?

Когда я сел за столик в углу столовой, ребята снова начали украдкой на меня коситься. Похоже, они не ожидали моего присутствия.

На столе стояло несколько бутылок соджу, пива и безалкогольных напитков, а на газовой горелке разместились кастрюля и гриль. Похоже, подадут грудинку, которую можно будет пожарить.

Больше всего шумели старшекурсники, а вот перваки чувствовали себя неловко. Интересно, если бы в моем мозгу хранились только воспоминания чеболя третьего поколения, я бы тоже испытывал стеснение?

Когда я задался этим вопросом, кто-то взял микрофон:

— Приятно познакомиться. Я студент из набора девяносто пятого года[88]…

Как только приветствия от старосты факультета, который был на третьем курсе, и профессоров кончились, начали представляться первокурсники. Они передавали друг другу микрофон, рассказывая о старшей школе, где учились, называли свои прозвища и характеристики, которые могли бы впечатлить других ребят.

Хорошие сейчас времена.

Большинство первокурсников приехали из провинции. Мы живем в мире, где ребята, выросшие в маленьком городке и получившие наивысшие баллы на экзамене, могут без проблем поступить в престижные университеты, которые еще не были монополизированы детьми богатых родителей из Каннама. В довольно равноправном мире. Пока что.

Когда очередь подняться с микрофоном в руках дошла до меня, все в студенческой столовой словно застыли, шепотки прекратились, а все взгляды сосредоточились на мне.

Я склонил голову в знак приветствия, а затем посмотрел на старосту и заговорил:

— Вы не против, если моя речь будет немного длинной?

— А? А… Л-ладно.

— Спасибо.

Я снова склонил голову.

— Думаю, многие из вас уже меня знают. Я Джин Доджун, которому повезло родиться в семье богатого дедушки. Поэтому мне было легко оказаться здесь.

Некоторые усмехнулись, а у других на лицах не было никакого выражения. Все понимали, что сюда нельзя попасть только потому, что в семье много денег.

— Я хотел бы беспрепятственно общаться как с однокурсниками, так и со старшими товарищами, но это непросто. Поэтому я бы хотел проявить свой особый навык.

Когда я это сказал, в глазах ребят вокруг промелькнуло любопытство.

— Староста, скажи, а вручение небольших подарков ребятам с курса также является взяткой?

Услышав такой внезапный вопрос, староста вздрогнул, но ответил, хоть и запинаясь:

— Н-нет. Взяткой считаются подарки, которые направлены на получение выгоды, эквивалентной сумме подарка, а все, что могут дать в ответ ребята с курса, — это дружба, абстрактная и нематериальная величина.

— Вот как. Значит, если я подарю дорогой подарок профессору, это будет считаться взяткой?

Преподаватели рассмеялись, а один из них крикнул:

— Прискорбно, но именно так. Потому что у нас есть оружие под названием оценки. И они не абстрактны. Аха-ха.

— Какое облегчение.

Столовая наполнилась смехом. Теперь взгляды студентов изменились, наполнившись предвкушением из-за слова «подарки».

Я улыбнулся и вынул из кармана мобильный.

Все снова удивились.

Конечно, нет ничего странного, что у чеболя в третьем поколении уже есть мобильный телефон, но для обычных первокурсников они еще были в новинку.

Я быстро набрал номер пейджера и стал ждать.

Мужчины в костюмах, ждавшие у входа в столовую, вошли внутрь с тележкой, полной коробок.

— Честно говоря, своему особому навыку я научился у дедушки. Завоевать расположение подарком. Всегда готовить подарки, которые превосходят ожидания.

Как только мужчины начали раздавать коробки студентам одну за другой, все они стали издавать радостные крики.

— Это ноутбуки «Сунъян», которые выйдут на рынок в следующем месяце. Pentium MMX, оснащенный чипом Intel. Объем оперативной памяти составляет сто двадцать восемь мегабайт МБ, а емкость жесткого диска — целых шесть гигабайт. Также есть восьмискоростной дисковод…

Но мои объяснения никто не слушал.

Все начали распаковывать ноутбуки, и даже профессора были заняты, наблюдая эту картину.

Мне пришлось отложить микрофон и подождать, пока их взбудораженность пройдет.

— Что? Двести ноутбуков новой модели?

— Да.

— Парень, ты хоть знаешь, сколько они стоят?

— Так как они продаются по цене около трех миллионов вон за штуку, выходит, шестьсот миллионов вон.

— И ты хочешь раздать их детям? Чтобы просто завоевать расположение?

Дедушка, которого я, кажется, шокировал, смотрел на меня удивленно.

— Куплю их расположение и переманю на свою сторону… Заодно и сделаю хорошую рекламу.

— Что? Рекламу?

— Ноутбук, которым пользуются студенты юридического факультета Сеульского Национального университета, кладези талантов в Корее. Слухи тут же разнесутся по всему кампусу. И создастся впечатление, что с ноутбуком могут ходить не только офисные работники, но и студенты.

Дедушка склонил голову, тщательно обдумывая мои намерения.

— Одного этого для рекламы маловато. И заметят ее только внутри университета…

— Поэтому нужно будет нанести следующий удар.

— Следующий удар?

— Поскольку разработка затянулась, мы опоздали к началу семестра. Можно будет предложить специальные скидки для студентов и провести академические мероприятия. А также снять пару рекламных роликов на фоне Сеульского Национального университета.

В голове дедушки уже возник образ рекламы, начинающийся с изображения главных ворот, символа Сеульского Национального университета. Не упустив момента, я нанес решающий удар.

— Если вам жаль тратиться, я готов купить их на свои деньги. Вы же знаете, что для меня шестьсот миллионов вон — совсем небольшая сумма.

— Вот же! Решил деда скрягой выставить?

Он вытаращил глаза, но тут же его лицо снова смягчилось.

— Но Доджун. Почему только двести штук? Разве на юридическом факультете учится не около четырехсот студентов?

— Я слышал, что на приветственном мероприятии обычно присутствует только половина. Я дам ноутбуки только тем, кто придет туда.

— Но почему?

— Есть разница между теми, кто присутствовал, и теми, кто нет. Потому что они не могут быть одинаковыми. Тем, кто не пришел, нужно дать по лбу, заставив пожалеть об этом. Я ясно дам им понять, что только те, кто следует за мной, всегда получают награды.

Дед хлопнул себя по коленям.

— Именно так! Лошадь охотнее бежит за морковкой, чем от кнута.

Аха-ха.

Приветственная вечеринка для новых студентов получилась более захватывающей, чем когда-либо. Я даже чувствовал, что ребята не стали много пить, чтобы случайно не потерять ноутбуки.

А помощник Ким Юнсок тихонько подошел ко мне с запиской. Это был список тех, кто отказался от моего подарка. На них следует обратить внимание, хотя бы раз.

Глава 10 Семья без выбора

Атмосфера в университете полностью переменилась. Наступил апрель, а значит, весна была в самом разгаре, но причина не только в этом.

По пути от главных ворот до аудитории я обменивался приветствиями со многими ребятами с разных курсов, а также появились те, кто шел на занятия вместе со мной.

В аудитории тоже многие стали заговаривать со мной первыми.

— Эй, Доджун. Ноутбук — суперская вещь. Обалденный. Но я столько с ним балуюсь, что не успеваю заниматься. Хе-хе.

— Это скрытая цель. Бросить игрушки конкурентам, чтобы лишить их возможности учиться.

Моя работа — облегчить их дискомфорт этими словами.

— Я больше совсем не пишу ручкой, только печатаю. У меня все в Word.

— А, и это тоже моя цель. Как напишешь доклад, скинь мне файл. А я немножко его поправлю и тоже сдам. Хе-хе.

Отпуская бессмысленные шутки, я оглядел аудиторию.

Меня тут же обожгли взгляды ребят, которые не пришли на приветственную вечеринку и не получили ноутбуки. В их глазах я мог прочитать надежду, а не решу ли я раздать ноутбуки снова.

Я решил, что будет неплохо подготовить похожие подарки во время майских фестивалей.

Также я увидел нескольких ребят из записки.

После лекции, как только начался короткий перерыв, я подошел к парню, который наливал кофе из автомата. Почему же он поборол искушение взять вещицу за три миллиона вон, сумму, которая больше чем вдвое превышает стартовую зарплату в «Тэхён Групп» для выпускников вузов?

Он опустил в автомат монетку номиналом сто вон и получил кофе.

— Видел, ты не взял ноутбук. Ты забыл его?

Я заговорил с ним, когда он брал бумажный стаканчик, и его лицо тут же сморщилось.

— Ха, и что с того? Или ты хотел, чтобы я его взял и был тебе по гроб жизни благодарен?

Я ждал, что он скажет что-то особенное, но мои ожидания не оправдались. Причиной оказалась банальная гордость.

— Ну, не скажу, что я думал именно об этом.

То, как я ответил с улыбкой, не сильно изменившись в лице, кажется, еще сильнее его разозлило. Каждое его слово звучало все резче и резче:

— Можешь не хвастаться деньгами, я и так знаю, что ты чеболь в третьем поколении. Но теперь ваша братия кидается деньгами даже в однокурсников?

— А ты, выходит, откажешься, даже если кто-то из ребят купит тебе еду за полторы тысячи вон в столовой? Скажешь, нечего хвастаться деньгами?

Я достал из кармана монету в сто вон.

— А если однокурсник купит для тебя кофе в автомате, ты и тогда скажешь, что он кидается деньгами?

— Придурок! Разве это то же самое, что ноутбук?

— То же.

— Что?

То, в какое замешательство пришел этот гаденыш, даже показалось мне милым. Ну да, когда еще он может показать свою гордость, если не в такой момент? Как только он выйдет во взрослый мир и его там поломает и погнет, он поймет, насколько обременительна такая гордость.

— Для меня это то же самое. Порядок цифр, которым ты пользуешься, — это единицы, десятки, сотни, тысячи, десятки тысяч. А вот я считаю в миллиардах, десятках, сотнях, тысячах миллиардов. И все, что меньше ста миллионов, для меня просто мелочь.

Я выбросил бумажный стаканчик, который держал в руке, в мусорное ведро.

— Ноутбук и кофе из автомата… Это одно и то же. Для чеболя в третьем поколении.

Глядя на его покраснвшее лицо, я подумал, что, возможно, перестарался, но, когда решил на кого-то наступить, нужно наступать с уверенностью. Чтобы он даже взглянуть на меня не смог.

— Если ты увидишь на дороге монетку в сто вон, наверняка тут же ее поднимешь, да? Потому что это один бесплатный кофе. В такие моменты твоя гордость спит, но она вдруг решила проснуться, когда я раздавал по три миллиона вон в студенческой столовой? Такая гордость абсолютно бесполезна. Разве нет?

Увидев, что его лицо исказилось еще сильнее, я ушел.

Другие ребята в основном реагировали похоже. Одни разочарования.

Однако был и полезный парень.

— Слушай, Джин Доджун.

Он смотрел на меня и улыбался во весь рот. На первый взгляд он был похож на солдата в запасе из-за его черного от загара лица. Очевидно, он из деревенской семьи фермеров.

— Хоть староста и сказал, что это не взятка, но, чувак, это именно она.

— С чего же это она?

— Взятки обычно даются авансом. А то, что дают потом за выполненную просьбу, — это благодарственный подарок.

— Но ты вроде как не госслужащий, а я тебя ни о чем не просил?

— Разве взятку обязательно дают сразу перед тем, как что-то попросить? Часто почву готовят долгие годы. Через несколько лет я стану прокурором, так что это самая настоящая взятка. Ты этому у своего деда научился?

— Нет. Я самый младший в нашей семье, поэтому дедушка меня ничему не учит. Такое доступно только старшим двоюродным братьям.

— Выходит, тебя полностью исключили из «Сунъян Групп»?

— Типа того. Не знаю, в курсе ли ты, но от моего отца, младшего сына председателя, он отвернулся довольно рано. Поэтому сейчас он снимает фильмы.

— Значит, ты только называешься чеболем в третьем поколении?

Когда я молча кивнул, этот парень, похожий на солдата в запасе, достал сигарету и сказал:

— Черт возьми. Надо было брать.

— Пха.

Я едва сдержал смех. Этот парень веселый.

— Эй! Может, хоть сейчас мне его дашь? Или уже поздно?

Он не собирался его брать, но зачем-то протянул руку. Он из тех, кто старается не наживать врагов. Что не характерно для нашего возраста.

— Ты с какого раза сдал экзамен? Со второго? С третьего?

Парень, который только что улыбался во весь рот, вдруг посерьезнел, а его лицо даже застыло.

— Не смей говорить так, словно я выгляжу старым. Это фатальная ошибка.

— Простишь, если дам тебе ноутбук?

— Потом. А сейчас просто прощу на первый раз.

Он потушил окурок и пошел в библиотеку, а я только крикнул ему в спину:

— Просто ответь. Сколько тебе лет?

— Кто такая Со Минён?

— Она же даже на занятия толком не ходит, когда ты успел ее заприметить?

— Ты о чем?

— Как это о чем? Таких, как она, редко встретишь. Ты разве спросил не потому, что до тебя дошли слухи о ее красоте?

Если они кого-то называют красоткой, нельзя верить на слово. А все потому, что они всегда только учились, поэтому не разбираются в девушках и имеют очень низкие стандарты.

— Не говори глупостей. Кто это?

— Подожди. Если заметишь, что в классе вдруг все затихло, значит, это она вошла.

Через пару минут выяснилось, что его слова были правдой.

Как только вошла Со Минён, в аудитории, как по мановению волшебной палочки, стало тихо и все взгляды обратились на нее.

И правда красотка!

Что ж, она действительно заслуживает внимания парней. За недостаток можно посчитать низкий рост, но с таким лицом без макияжа даже мой отец мог бы задуматься, а не взять ли ее на роль.

— Ну как? Прав я был?

— Стандарты у тебя высокие.

— Не лезь к ней. У нас, простых людей, тоже должен быть шанс. А чеболь в третьем поколении может встречаться и со знаменитостями. Заруби себе на носу мои слова. Если ты замутишь с ней, тут же превратишь всех парней в универе в своих врагов.

— Отставить беспокойство. К нам каждый день заглядывают актрисы. У меня высокие стандарты. Но кажется, я не видел ее на приветственной вечеринке?

— Она просто показалась и тут же ушла. Там же такой шум поднялся, когда ты раздавал ноутбуки. Тогда она тихонько и улизнула.

Дождавшись окончания лекций, я встал перед Со Минён, которая собиралась выйти из университета.

Мое внезапное появление немного ее удивило, но она тут же успокоилась.

— Что такое? Тебе что-то от меня нужно?

Судя по лицу, похоже, она знает, кто я такой.

— Ага. Хотел задать тебе простой вопрос. Ты не взяла ноутбук, который я подарил на приветственной вечеринке. Могу я спросить: почему?

Со Минён хмыкнула и сказала какую-то ерунду:

— Ты умеешь водить самолет?

— Что?

— Спрашиваю, умеешь ли управлять самолетом?

— Конечно нет.

— Тогда если кто-то подарит тебе самолет, он будет бесполезен, так?

— Хватит шуточек. Что ты хочешь сказать?

— Ты набрал на экзамене такой высокий балл, но так плохо соображаешь.

Видя, что она не перестает улыбаться, я убедился, что дело было не в гордости или обиде.

— Я ноль в компьютерах.

— Что?

— Ноутбук для меня — все равно что самолет. Зачем мне брать то, чем я даже воспользоваться не смогу?

Такой причины я даже вообразить не мог. Ее слова настолько меня обескуражили, что я просто смотрел на лицо Со Минён и не мог придумать, что сказать в ответ.

В это время с ее губ снова сорвались неожиданные слова:

— Не смотри на меня так. Аж дрожь пробирает.

Из-за череды банкротств крупных компаний в кабинете каждый день одно за другим проводились собрания.

Председатель Джин, окончивший сегодняшний совещательный марафон, собирался было откинуться на стуле, но тут зазвонил интерфон, который словно только и ждал окончания собрания.

— Председатель, вас ждет директор Юн из Сочходона.

— А, уже иду.

Председатель Джин вышел в гостиную так, словно вылетел.

— Директор Юн, заждалась ты меня? Я совсем забыл.

— Ничего, председатель. Вы же самый занятой человек в нашей стране, конечно, я могла подождать.

Человеком, ожидавшим председателя Джина в гостиной, оказалась женщина средних лет, внешне напоминавшая директора школы для девочек.

— Ну, ты нашла кого-нибудь полезного?

Женщина, которую он назвал директором Юн, достала из портфеля три папки и разложила их перед председателем Джином.

— Я уделила этому особое внимание. Все же это будущий капитан «Сунъян Групп»…

— Что ты говоришь?!

— Ох, моя ошибка. Прошу прощения, председатель.

Директор Юн поспешно опустила голову и открыла первую папку.

— Младшая дочь главы банка «Тэиль». Ей двадцать семь лет, окончила Принстон и сейчас работает в гонконгском филиале Бостонского банка.

Теперь вторая папка.

— Старшая внучка председателя «Хансон Ильбо». Двадцать шесть лет…

Как только она закончила представлять всех трех девушек, председатель Джин кивнул:

— Хорошо. Пусть встретится.

— С кем из них?..

— Давай посмотрим всех троих. А что? Нельзя?

— А, нет. Я подготовлю все как можно скорее. Но, председатель…

— Понимаю. Не волнуйся, я скажу всем, и они будут держать рты на замке, чтобы не показалось, что он встречается с девушками по очереди, как будто выбирая товар.

Директор Юн с улыбкой достала из сумки еще одну папку.

— Председатель, в этот раз мне пришлось попотеть. Такие молодые девочки, что у них еще даже груди не обвисли…

— Хм, притворщица! Я щедро заплачу тебе, так что не говори ерунды и продолжай.

Похоже, ей хотелось услышать слова о щедрой оплате, так что у мадам рот тут же расплылся в улыбке.

— Единственная дочь человека, которого недавно назначили в Конституционный суд.

— Конституционный суд? Но даже если так, это же просто судья?

— У них династия юристов. Вы ведь знали председателя Верховного суда, который скончался в прошлом году? Она его внучка.

— А, того самого! Который говорил, что после окончания полномочий на посту судьи не будет становиться адвокатом. Так она из этой семьи.

— Да, говорят, все члены их семьи собираются в Верховном суде и прокуратуре. Уважаемая династия юристов, не иначе.

— Понимаю, семья у них хорошая. А что скажешь про девочку?

— Настоящий неограненный алмаз. Такую было непросто найти.

Председатель Джин, недовольный чрезмерной похвалой в адрес девушки, закричал:

— Да разве ей сравниться с моим внуком? Он получил оценки национального уровня. И учится на юридическом факультете Сеульского Национального университета. А его успехи? И внешность! Этот, популярный в последнее время, Чан, как его…

— Чон Донгон?[89]

— Именно. Даже по сравнению с ним мой внук не проигрывает!

— Конечно, я знаю это. Поэтому и подыскала девушку ему под стать. Она тоже поступила на юридический факультет Сеульского Национального университета.

— Что? Неужели?..

— Да, они однокурсники. Их можно свести вполне естественно.

— Хм…

Неплохо. Нет, даже довольно хорошо. Семьи юристов пользуются уважением в обществе. Хоть адвокатской практикой ее родственники не занимаются, но они преподавали в университетах и занимали довольно высокие должности в кабинете министров, например место министра юстиции.

И даже как-то связаны с премьер-министром?

— Но раз она так юна, не будет ли против, если мы устроим им свидание?

— Ха-ха, председатель. Молодые наследники в наши дни терпеть не могут знакомиться в кофейнях при отелях.

— Тогда как?

— Моя роль — естественным образом сблизить их друг с другом. И это пройдет так гладко, что они даже не заметят нашей помощи. Словно у них настоящие отношения.

— Вот это да.

— Если вы дадите разрешение, я начну. Что скажете?

— А их семья не возражает?

— Конечно нет. Кто откажется стать невесткой в самом «Сунъяне»?

— Хорошо. Начинай.

Как только председатель дал разрешение, директор Юн встала с лучезарной улыбкой. А затем набралась смелости и сказала:

— Но, председатель, многие из ваших внуков в идеальном для женитьбы возрасте, а вы в первую очередь заботитесь о младшем?

— О старших пусть пекутся их родители. Разве я перед смертью не должен увидеть, как мой младший женится? Вот поэтому и спешу.

Директор Юн, сваха, не думала, что дело только в этом. У нее было ощущение, что из-за внука, который пользуется особой любовью председателя, могут возникнуть некоторые перемены.

— Завтра освободи день.

— Что? Мы ведь запланировали провести завтра окончательную проверку документации для торгов по «Хандо Стил». Отец, вы ведь сами знаете?

— Можно приобрести что-то больше и важнее, чем «Хандо Стил». Она станет частью «Сунъян Групп», а то, о чем я говорю, может оказаться твоим собственным предприятием.

Как только отец отделил себя самого от «Сунъян Групп», Джин Ёнджун понял, что он имел в виду.

— Я иду на встречу?

— Именно. Завтра во время обеда, ужина и еще за чашкой чая между ними.

— Что? Целых три за день?

— Разве не следует хотя бы раз увидеться перед свадьбой? Кого бы ты ни выбрал, она тебе поможет.

— Это указание дедушки?

— Он выбрал троих. Мне больше всех по душе дочь главы банка «Тэиль». Тебе она тоже понравится.

— Все-таки это немного слишком. Он ведь не собаку повязать собирается, так что принимать решение после одной встречи — это как-то…

— Ерунда. Я же уже сказал? Ты просто увидишься с ней перед свадьбой. А привязаться друг к другу успеете, когда поживете вместе.

Джин Ёнджуну это не понравилось, но ему пришлось смириться. В любом случае он не может сам выбрать, на ком жениться. И будет жить не с той, кого любит, а с той, кто ему потребуется, чтобы завладеть «Сунъян Групп».

— Но, отец, почему вам нравится банк «Тэиль»?

— Потому что им можно воспользоваться прямо сейчас. Сколько еще проживет твой дедушка? Станут ли после его смерти твои дяди сидеть сложа руки? Они оскалят зубы и бросятся на нас, чтобы захватить хотя бы пару филиалов. Чтобы подготовиться к этому, нужно заранее приобрести как можно больше акций. А на это требуется много денег.

— Выходит, вы ищете мне не невесту, а залог под большой кредит.

— В любом случае брак — это самый лучший для тебя вариант. Знаешь, кого простые люди считают лучшей невестой? Учительницу.

Джин Ёнги не стал безрассудно кричать на сына. Кандидаток целых три. Если его сын выберет не дочь главы банка, случится катастрофа. Поэтому нужно последовательно его убедить.

— Поскольку эта должность относится к государственным служащим, ей исправно платят зарплату, а затем и пенсию, к тому же есть каникулы. Это же так здорово! Мужчины предпочитают учительниц, потому что это облегчает им жизнь. У всех на первом месте расчет.

— Но разве это не вы, отец, отдаете предпочтение дочери главы банка?

— Если я возьму под свой контроль весь «Сунъян», куда он пойдет дальше? Конечно к тебе.

— Отец, как и у вас, у меня есть младшие брат и сестра.

Образ отца, который не хочет ничего уступать младшим родственникам, — это будущее Джин Ёнджуна.

— Тогда и ты женишь своего сына на дочери главы банка. Ха-ха.

Отец весело рассмеялся, но Джин Ёнджуну это не показалось шуткой. Скоро придет время, когда и ему придется держать под контролем младших, как это делает отец. Хорошая новость состоит лишь в том, что у него их только двое: брат и сестра. Казалось, бой будет легким.

— Значит, работаешь в Гонконге?

— Да.

Брови Джин Ёнджуна дернулись.

Единственное, что есть у этой девушки, — это отец, глава банка. Хотя он видит на ней роскошные бренды, сверкающие драгоценности стоимостью в сотни миллионов долларов и уложенные в лучшем салоне волосы, больше ничего нет.

Ее внешность настолько заурядна и проста, что она не будет выделяться на фоне бесчисленного количества сотрудниц, трудящихся в штаб-квартире их группы компаний.

И такая девушка осмеливается кисло смотреть на него, наследника «Сунъян Групп», и отвечать ему так, словно ей вообще было лень приходить. Раньше он отвесил бы ей пощечину и ушел, но сейчас он не такой дурак.

— Выберите что-нибудь из меню. Поскольку сейчас обед, может быть, что-нибудь легкое? Здесь превосходные панини.

Изо всех сил стараясь проявлять терпение, он любезно вручил ей меню, но она даже не взглянула в его сторону и обратилась к менеджеру зала, стоящему рядом со столиком:

— Дайте мне чашку кофе.

Джин Ёнджун едва сдержался, чтобы не ударить эту наглую девку по голове меню, которое держал в руках.

Когда менеджер зала перевел взгляд на него, он вернул меню и сказал:

— Мне ничего.

Девушка, глядя на уже застывшее лицо Джин Ёнджуна, произнесла:

— Я живу вместе с парнем в Гонконге.

— Сожительство?

— Да, поэтому…

— Сделаем вид, что это я тебя отшил. Сойдет?

Джин Ёнджун вскочил со стула.

— Кофе здесь отвратный. Можешь просто идти. Ах да, соврем, что разошлись после еды. А своему отцу скажи, что атмосфера сегодня была неплохой… Ну, не забудь добавить что-нибудь вроде этого.

Джин Ёнджун, глядя на то, как она кусает губы, вышел из ресторана в отеле «Сунъян».

Со второй девушкой он должен встретиться в три, так что у него было два с половиной часа свободного времени. Размышляя о том, как его потратить, он достал телефон.

— Угу. Это я. Сейчас же садись в такси и приезжай в отель «Сунъян». У меня появилось время.

Джин Ёнджун поднялся в номер люкс, которым пользовался как вторым домом круглый год. Подумав о том, что сможет впервые за долгое время расслабиться, он почувствовал, что даже немного благодарен дочери главы банка.

Возможно, все свои желания Джин Ёнджун смог реализовать с помощью бурного секса, поэтому внешний вид женщины, которую он встретил второй, не казался ему таким уж важным.

Вторая девушка, племянница председателя чеболя, который едва вошел в топ сорок мирового делового рейтинга, вела себя так, как будто была готова пойти под венец прямо завтра, стоило ему протянуть руку.

В меру пообщавшись с ней, Джин Ёнджун попрощался и стал ждать последнюю кандидатку.

— Меня зовут Хон Соён.

Встретив старшую внучку председателя «Хансон Ильбо», он тут же заказал ужин. Поскольку пообедать как следует не вышло, он был очень голоден.

Газета, имеющая самые крупные тиражи среди корейских изданий. Компания, начавшая свою деятельность в Интернете и всегда стоящая в авангарде.

В каком-то смысле мужчина, с которым встретилась Хон Соён сейчас, для нее был крупнейшим рекламодателем и клиентом. Однако она совсем не выглядела испуганной или нервной, сидя напротив преемника «Сунъян Групп» Джин Ёнджуна.

В ожидании еды он внимательно рассматривал девушку по имени Хон Соён. Для ухода за собой она тратит немало усилий, а роскошь, купленная за деньги, тут же бросается в глаза. Недостатком кажутся немного свирепые черты лица, но такую внешность точно можно считать выше среднего.

Джин Ёнджун был максимально вежливым и пытался заводить разговор о том о сем, но она его, похоже, не слушала. Как только он понял, что ее тоже вытащили сюда насильно, ему стало лучше.

С девушкой, которую хотел ему в невесты отец, не было никаких шансов, и, если другие отвергнут его, какое-то время о женитьбе не будет идти речи, поэтому он почувствовал облегчение.

Закончив трапезу, Хон Соён смочила рот кофе и откровенно заговорила:

— В любом случае мы можем опустить часть, где узнаем друг друга получше, а значит, я могу просто сказать, какие условия брака меня волнуют, не так ли?

— Говорите. И какие же?

Ему казалось очевидным, что сейчас она попытается навязать ему нелепые условия, тем самым лишив себя возможности на продолжение.

— Я не буду лезть в вашу личную жизнь. Я уже слышала все, что говорят о Джин Ёнджуне… Не зря говорят, что детские привычки сохраняются до старости, так что вряд ли вы сможете исправиться, верно?

— Что?

Джин Ёнджун чуть не выронил чашку с кофе, которую держал в руках. Он даже представить не мог, что услышит то, что настолько его ошарашит.

— Говорю, что мне будет все равно, развлекаетесь вы со знаменитостями или моделями. Можете завести себе хоть любовниц, хоть наложниц, если это будет тайно, без особых слухов, а я сделаю вид, что ничего не вижу и не слышу. Однако!..

Уголки глаз Хон Соён поднялись, сделав ее лицо еще более свирепым.

— Если у вас появится ребенок от другой женщины, я тут же подам на развод. И, разумеется, потребую непомерную компенсацию. Вы понимаете?

— Детей нельзя?

— Только ребенок, рожденный от вас мной, сможет стать вашим преемником, Джин Ёнджун. Вы ведь не думаете, что можно не соблюдать даже такие основные вещи?

Она точно говорит по делу. Однако ее действия не вписывались в норму. Джин Ёнджуну стало так любопытно, что он захотел услышать, чем этот разговор закончится.

— Тогда что насчет вас? Хотите сказать, что, даже если я буду развлекаться с другими женщинами, вы просто будете играть роль мудрой всепрощающей жены?

Лицо Хон Соён смягчилось, и она слегка улыбнулась:

— Не знаю, к счастью это или к горю, но у меня слабая половая конституция. Мне достаточно три или четыре раза в год. Я сама могу об этом позаботиться.

— Будете развлекаться с другими мужчинами?..

— А разве мне нельзя?

— Ну… Я в замешательстве… Вы слишком честная или просто горячитесь?.. Но, Хон Соён, почему вы хотите выйти за меня замуж?

Улыбка исчезла с лица девушки.

— Кажется, вы заблуждаетесь. Это не обязательно должны быть вы. Конечно, правда, что «Сунъян Групп» — компания номер один в деловом мире, поэтому этот вариант мне больше всех интересен, но…

— Все равно, даже если это будет кто-то другой?

— Главное, чтобы влияние было не ниже, чем у нашей семьи.

Хон Соён коротко вздохнула и продолжила:

— Это ведь в любом случае брак по расчету, верно? Буквально политическая уловка и контракт, чтобы достигнуть своих интересов и целей, поэтому каждый из нас может просто получить то, что хочет.

И нет никаких причин поднимать шум, строя из себя нормальную семью. Верно?

— Тогда какова ваша цель?

— Я не хочу прожить свою жизнь, склоняя перед кем-то голову. А чтобы достичь этого, я должна сделать своего будущего мужа председателем, а затем передать этот пост ребенку.

Джин Ёнджуну понравилась эта расчетливая до мозга костей девушка. А неоценимым преимуществом ему показалась та невозмутимость, с которой она говорила, что не видит проблемы в том, чтобы он развлекался с другими женщинами.

— Что? Живут вместе?

— Дело не в том, что я вру, потому что она мне не понравилась. Вы можете убедиться сами. Если гонконгское подразделение проведет расследование, они узнают все за день.

Вице-председатель Джин Ёнги немедленно взял телефонную трубку.

— Глава, думаю, вашей дочери было некомфортно из-за моего непутевого сына. Прошу прощения. — Лицо Джин Ёнги пылало от гнева, но тон голоса оставался мягким. — А, ну… Потому что она сказала уму непостижимую вещь. Даже солгала, что у нее уже есть любимый человек, с которым она вместе живет. Надеюсь, из-за этого в наших отношениях не возникнет неудобства.

Вице-председатель Джин положил трубку, взглянул на сына и сказал:

— Глава банка решит вопрос с их сожительством, а ты начинай уже готовиться к женитьбе. Ты ведь не собираешься создавать проблемы из-за прошлого женщины? По сравнению с тем, что было у тебя, оно практически безупречно.

— Отец, я не говорю, что не стану жениться. Мне по душе внучка председателя «Хансон Ильбо».

— Что? «Хансон Ильбо»?

— Да, подумайте сами. Глава банка — это все же временная должность, и его могут заменить в любой момент, когда сменится правительство! Однако у «Хансон Ильбо» есть сила даже на то, чтобы поменять правительство! Звучит неплохо, а? А если вам это так нужно, можете использовать для своих целей Кёнджуна.

— Хм…

Джин Ёнги вспомнил, сколько было его второму сыну. Двадцать шесть. Он тоже не ребенок.

— В этом году я буду занят. Нужно в первую очередь выдать Хегён, а потом уже женить Кёнджуна.

Заключить три брака за год. Действительно, очень занят.

— Помощник Ким, прошу провести расследование об этих двоих.

Даже не взглянув на записку, которую я ему дал, помощник менеджера Ким Юнсок сказал:

— Могу ли я привлечь отдел разведки? Или же?..

— Сможете справиться самостоятельно?

— Если достаточно собрать только базовую информацию, я смогу это сделать.

— Тогда надеюсь на вас.

Помощник Ким склонил голову и, прежде чем уйти, осторожно произнес:

— Должен ли я исключить эту информацию из отчета для секретаря Ли Хакджэ?

Не знаю, пытается ли он меня проверить или хочет показать, что верен только мне.

— Это решать вам, помощник Ким. Не нужно уточнять у меня.

Верность — это не то, чего можно достичь с помощью принуждения или просьб. Она должна быть абсолютно искренней и идти прямо от души. Ким Юнсок был со мной лишь короткое время. Еще следует за ним понаблюдать.

Я спешил в университет на занятие, которое мне ни за что нельзя было пропустить.

— Подумываю заменить задания в этом семестре на кое-что новое…

Профессор раздавал подготовленные заранее распечатки.

— В этих материалах перечислены инциденты, вызвавшие социальные разногласия. Особенно много было мнений о том, что они противоречат конституционным ценностям. Копните в них поглубже и посмотрите с новой точки зрения. Срок — до конца семестра.

Это всего лишь вводный курс по конституционному праву. Такой способ сработал бы со старшекурсниками, но для первого года обучения он слишком сложен.

— Так как справиться в одиночку вам будет тяжело, разделитесь на группы по пять человек. На последней странице есть список групп. Постарайтесь вместе изо всех сил. А теперь начнем урок.

Как и другие студенты, я тоже быстро перелистнул в конец распечатки. А когда нашел свое имя, рядом с ним увидел еще одно, очень знакомое.

Со Минён.

Вздрогнув, я поднял голову и оглядел класс. И тут же встретился взглядом с Со Минён, которая тоже смотрела на меня.

Люди, смотревшие последние новости по телевизору, в тот момент нервно сглотнули.

— Вот так!

— Фух!

— Какое облегчение, председатель.

Люди, собравшиеся в офисе председателя «Тэхён Групп», широко заулыбались и обратили взгляды на Чу Ёниля. С его губ тоже не сходила улыбка.

— Все, конечно, прошло по плану… Но председатель Джин, этот хитрый старик, совсем не меняется. Мог бы просто предложить 2,3 триллиона, но нет, на последних порядках дал меньше.

— И все же мы заставили его значительно поднять цену, не так ли? Если бы вы не вмешались, он бы смог поглотить «Хандо Стил» за восемьсот миллиардов вон и один миллиард долларов.

Были некоторые сожаления, но все же цели удалось достигнуть.

Теперь казна «Сунъян Групп» совершенно пуста.

— «Хандо Стил» — все же хорошее приобретение, не так ли?

— Верно. «Сунъян» тоже не остался в убытке. Они в любом случае постараются войти в сталелитейный бизнес, а «Хандо Стил» будет для этого хорошим подспорьем.

— Кстати, а что это за «Миракл»? Ведь именно его усилиями мы тоже стали злодеями.

— Было даже легче, так как это дало повод комиссии исключить нас.

С лица председателя Чу все никак не сходило сомнение.

— Расследование уже ведется?

— Да, на первый взгляд нет ничего необычного. Вкладываются в IT, кино, а также в Японию. Инвестиции довольно обширны… Но личность того, кому они принадлежат, скрыта.

— Нам нужно быстро выяснить, кто этот инвестор. Все было бы нормально, будь это просто фонд прямых инвестиций, но меня беспокоит, что его генеральный директор — кореец.

— Я потороплюсь.

— Что ж, значит, нам стоит начать настоящую игру?

Как только председатель Чу сказал это, перед участниками собрания появились толстые папки.

— Если бы кто-то не сообщил о коррупции в Сусо в 1991 году, компания «Аджин Моторс» уже была бы поглощена «Сунъян Моторс».

— Им тоже не повезло. Раз тогда произошло невероятное.

В «Тэхён Групп» и представить не могли, что этот «кто-то» был из семьи «Сунъян».

— Председатель Джин прекрасно спланировал стратегию. «Необходимость структурной реорганизации отечественного автопрома и меры государственной поддержки» — вот этот отчет.

Председатель Чу Ёниль мельком взглянул на отчет и тут же отложил его.

— Хоть этот режим уже подходит к концу, но он сделает «Тэхён Групп» последний подарок. «Хандо», «Самми», «Джинно», «Самнип».

Уже четыре группы компаний обанкротились. Если привлечь крупные корпорации к ответственности за халатность в управлении, общественное мнение тоже сыграет нам на руку.

Такая жестокая весна. Однако это был маленький звоночек, сигнал тревоги для корейской экономики, которого никто не распознал. А вот последующий отчет сделал председателя Чу еще счастливее.

— «Аджин» занимает четвертое место в деловых кругах. Вот он, результат чрезмерного расширения бизнеса. Внутри у них все еще более запутано, чем в 1991 году. Это дает режиму обоснование.

— Главный банк «Аджин» рассматривает возможность возврата кредита, а значит, нам даже не нужно будет оказывать на них давление.

— Хе-хе-хе.

Короткий смех председателя Чу честно отразил его чувства.

— Председатель Джин, этот старик… Будет рвать и метать. Ему придется просто сидеть и смотреть, как я проглочу «Аджин Моторс», который он так желал, используя его собственную стратегию… Боюсь, как бы он не упал в обморок от того, как будет гореть все у него внутри.

— Конечно. Ведь он потратил все деньги, которые так старательно копил на какой-то сталелитейный завод… Хе-хе.

Офис председателя «Тэхён Групп» наполнился издевательским смехом.

— Начинайте прямо с завтрашнего дня. Позовите журналюг и телевизионщиков, напоите их хорошенько и дайте денег. А еще женщин приведите. Пусть они хорошенько встряхнут «Аджин Моторс» и сбросят его на землю. Чтобы мы могли легко подобрать. Ха-ха-ха.

К тому времени, когда «Аджин Моторс» подвергнется критике со стороны общественности из-за статей в СМИ, председатель Чу Ёниль встретится один за другим со старшим секретарем Голубого дома по экономическим вопросам, Комитетом по планированию и финансам Национального собрания и финансовыми учреждениями, которые долгое время сотрудничали с «Аджин Моторс».

Расчленение и умерщвление живой коровы входит в обязанности подчиненных. А роль поваров, которые поставят мясо на обеденный стол, возьмут на себя политики.

А председателю Чу Ёнилю останется только щедро заплатить за угощение.

— Председатель, давно мы с вами не виделись.

— Ох, председатель Хон. Ты так постарел за все это время. Вижу тебя, и становится легче на душе. Я не единственный, кто стареет, хе-хе.

— О чем это вы? Председатель, вы еще бодрячком. Это ведь я уже с тростью хожу!

Господин Хон, председатель «Хансон Ильбо», слегка потряс в руке тростью.

— Ну-ну, давайте присядем. Два старика все никак не садятся, заставляя всю молодежь стоять.

Гостиную номера люкс наспех превратили в место для знакомства двух семей, и сейчас здесь начиналась их встреча.

Это лучшее место, чтобы укрыться от посторонних глаз. До свадьбы не должно поползти никаких слухов. Потому что в случае разрыва помолвки позор коснется обеих семей.

Председатель Джин опустил глаза и взглянул на внучку председателя Хона, которая тихо сидела рядом. Есть одна вещь, которую он усвоил, встретив такое количество людей в течение долгого времени. Первое впечатление плюс-минус всегда показывает настоящую личность человека.

Хон Соён, представшая глазам председателя Джина, была сильной девушкой. Угловатый подбородок, который невозможно скрыть даже слоем профессионального макияжа, густые брови и никакой дрожи в теле.

«Ей точно удастся схватить и приручить моего непутевого внука».

Хон Соён, почувствовав пристальный взгляд, вскочила и поклонилась.

— Приятно познакомиться, председатель. Меня зовут Хон Соён.

«И даже сообразительная».

— Хе-хе, ты чего такая серьезная? Невеста внука должна радовать дедушку и даже немножко кокетничать. Не нужно так напрягаться.

Председатель Джин дал окончательное одобрение. Теперь до брака все пойдет как по маслу. Лицо директора «Хансон Ильбо», отца Хон Соён, стало светлее, чем когда-либо раньше.

— Даже не знаю, как вас благодарить за то, что так по-доброму обошлись с моей дочерью, несмотря на ее недостатки… Спасибо, председатель.

Стол быстро наполнился едой, и вокруг царило веселье, но никто не ел досыта: все лишь немного пробовали разные блюда, занятые разговорами.

— Поздравляем с приобретением «Хандо Стил».

— Не стоит. Разве меня нужно поздравлять? Этим вопросом занимались вице-председатель и наш Ёнджун.

Как только председатель Джин украдкой сделал знак глазами сыну, тот заговорил:

— Это было первое большое задание нашего Ёнджуна внутри группы компаний, и он неплохо справился. Я смог выдохнуть с облегчением, — осторожно похвалил сына Джин Ёнги.

— Вот как. Слышал, он какое-то время учился бизнесу за границей. А теперь взялся за такой большой проект и готовит нового преемника. Ха-ха, — вторивший ему директор Хон не жалел комплиментов в адрес своего будущего зятя Джин Ёнджуна.

Но Хон Соён не упустила этот момент. Когда слово «преемник» сорвалось с губ ее отца, брови старого председателя Джина, хозяина в этом месте, дернулись.

Когда трапеза уже подходила к концу, председатель Хон украдкой взглянул на председателя Джина. Тот понял это как знак, что дедушкам пора выйти из разговоров о женитьбе своих внуков. Однако председатель Хон тихо вошел в соседнюю с гостиной спальню.

Наблюдавший за ними менеджер отеля тут же приготовил чай и привез его в комнату.

— Председатель, в последнее время ходят странные слухи.

— Какие же?..

— В точности так же, как и шесть лет назад, газеты наполняются новостями об «Аджин Моторс».

— Шесть лет назад…

Глаза председателя Джина округлились, он швырнул чашку на пол, и она со звоном разбилась.

— Неужели кто-то нацелился на «Аджин Моторс»?

— Я пока не уверен, но нынешняя ситуация очень похожа на то, что было тогда.

— «Хансон Ильбо» тоже готовится к публикации статей?

— Первым делом мы все заблокировали. Думаю, вам следует взглянуть на это лично.

Хотя его горло горело, выпить чаю он не мог, потому что его пальцы дрожали.

— Есть кто-нибудь снаружи? Принесите-ка мне бутылку воды!

Когда в комнату вошел сотрудник с хрустальной чашкой на подносе, председатель Джин швырнул со стола все чашки, которые на нем стояли.

— Вы что, слов не понимаете?! Бутылку, а не чашку! Принесите мне воду в бутылке!

Его крик, похоже, услышали в гостиной, и все разговоры тут же прекратились. Как только другой сотрудник поспешил принести бутылку воды, председатель Джин тут же выпил ее залпом.

— Председатель Хон, не мог бы ты отложить публикацию статей?

— Конечно.

— Все-таки стыдно просить будущих родственников об одолжении, хотя мы еще не провели свадебную церемонию.

— Скажете тоже, председатель. Конечно, мы так и поступим.

— А еще узнайте, из какого эти статьи источника.

— Репортерам придется немного попотеть.

Это не был разговор между родственниками. Беседу вели рекламодатель и издатель газеты.

— Сможешь разместить рекламу на всю страницу в течение трех или четырех дней на следующей неделе? «Хандо Стил» возрождается, изменив название на «Сунъян Стил»… Или что-то вроде этого.

— Не волнуйтесь. Я освобожу это место для вас.

— Тогда надеюсь на тебя и сегодня уйду первым. Думаю, мне тоже придется немного попотеть.

Как только председатель Джин ушел, уголки рта председателя Хона поползли вверх. Если удастся заставить «Тэхён Групп» отступить, новые родственники будут хорошо заботиться о его старшей внучке, ставшей им невесткой.

— Дядя, в Ёыйдо нет никакой информации? Об «Аджин Моторс».

— А в университет ты не идешь? Как ты умудрился приехать на работу раньше меня?

— Дядя, вы что, газет не читаете? Страна пошатнулась. Где мне взять время ходить на занятия и читать книги по юриспруденции?

Выражение лица О Сэхёна несколько омрачилось, и он сел напротив меня.

— Почему? Тебя беспокоит валютный кризис в Юго-Восточной Азии? Или ты планируешь использовать эту возможность, чтобы набрать на доллары из США валюты ЮВА, которая сейчас стоит не дороже туалетной бумаги?

— Я что, дурак, чтобы покупать туалетную бумагу за доллары?

— Хм, выходит, тебя беспокоит валютный кризис.

Теперь самое время дать небольшую подсказку. Как он ее воспримет?

— В Юго-Восточной Азии сейчас творится сущий ад, а в Корее к апрелю обанкротились уже четыре крупные компании. Но мы продолжаем хвалиться, называя себя «Азиатскими драконами». Разве есть что-то плохое в том, чтобы подготовиться к тайфуну?

— Но подготовка, пусть и к тайфуну, который может никогда не наступить, тоже стоит денег.

— Нет. Он идет на нас, но все остальные отвлеклись на кое-что другое.

— Выборы президента?

— Да, один начал заниматься профессиональным баскетболом ради голосов, а другой арестовал автора комиксов, чтобы заручиться поддержкой у мам. Как вы думаете, наша страна точно в здравом уме?

— А ты уверен, что идет тайфун.

— Дядя, вам ведь тоже сейчас что-то не по душе.

О Сэхён ничего не сказал. Он всегда следит за финансовыми тенденциями по всему миру. Он не может не видеть признаков тайфуна.

— Ходят слухи, что «Тэхён» нацелился на «Аджин Моторс», у которого денежные резервы сейчас на исходе. Если сильные люди сейчас соберутся вместе и задушат его, он умрет.

Какое облегчение.

История не изменилась. А все потому, что шесть лет назад я помешал дедушке поглотить «Аджин Моторс». Но сейчас ее нужно изменить. Теперь эту компанию поглотит не «Тэхён Групп», а иностранная инвестиционная компания «Миракл Инвестмент».

Внезапно зазвонил мобильный телефон.

— Эй! Ты что, не собираешься делать групповое задание? Эй, ты ведь можешь вообще на второй год остаться из-за неявки.

— Ну и хорошо, если останусь. Получу еще годик университетской жизни.

— Да разве так можно? Лады. Тогда предположим, что ты будешь второгодником. А что с групповым заданием? Нам самим его делать?

— Не ори и послушай внимательно. Постарайся, раз уж я даю тебе шанс.

— Что? Ты чего несешь?

— Со Минён. Она ведь в нашей группе, да? Как думаешь, если я начну регулярно посещать занятия, у тебя будет хоть один шанс? Я ведь высокий красавчик с деньгами и мозгами?

В телефоне воцарилась тишина.

— Мне прийти?

— А? Н-нет. Мы сами справимся с этим заданием, не волнуйся. Но на посещаемость обрати внимание. А еще…

Слушая взволнованное бормотание одногруппника, я закрыл телефон.