Много дней лета

9

Ему надоело! А ей? Он не подумал? Или для Леонардо Висконти важны его собственные интересы, а то, что она мучается вторые сутки, — абсолютная ерунда?

Мужчина распахнул дверь и почти втолкнул Клару в спальню.

Напрасно он полагает, что ее легко запугать. Она не намерена терпеть его дикие выходки. С упрямым блеском в глазах девушка высвободила руки от сжимавших ее жестких пальцев и приоткрыла рот, чтобы завить о решительном отказе провести ночь в одной постели, но увидела грозное предостережение в его глазах. Она поняла, что нужно немного поумерить воинственность, хотя Клара его не очень-то и испугалась.

Девушка отважно встретила горящий взгляд Леонардо и не отвела глаз, хотя раньше не осмелилась бы на подобный поступок. Их взгляды скрестились: сияющие холодным светом аквамарины и черные угли, тлеющие огнем злобы.

Клара Хартли не боялась Леонардо. Никогда еще синьор Висконти не казался ей столь уязвленным. Ее сердце, обычно ожесточавшееся в минуты подобных столкновений, на сей раз прониклось жалостью к агрессивному, ощетинившемуся, подобно дикому зверю, мужчине. Вместо того чтобы нападать и обороняться, девушке захотелось нежно обвить его шею, прижаться к его чуть колючей щеке и успокоить мечущегося Леонардо, словно маленького ребенка, пообещав, что все кончится хорошо. А лучше без всяких слов просто поцеловать гневно стиснутые губы.

И что за мысли приходят в мою голову? — удивлялась Клара. Она подошла к кровати и взяла подушку. Затем осторожно и очень мягко сказала:

— Я буду спать в гостиной на диване. Там вполне удобно. Могу ли я воспользоваться ванной? Кто первым пойдет, ты или я?

Судя по всему, у хозяина другие планы. Он выхватил подушку из ее рук и в сердцах кинул на прежнее место.

— Я же предупреждал, никаких споров, никаких возражений! Ни-че-го!

— Но…

— Ни слова!

Поцеловать? Смешно! Какая поразительная мягкосердечность! Сейчас ей следует просто нахлестать его по физиономии.

Уперев руки в бока, гордо вскинув голову и глядя прямо Леонардо в глаза, Клара заявила:

— Конечно, ты гораздо сильнее меня, но ты не имеешь права, повторяю, не имеешь права командовать мною.

Она видела, как его губы побелели. Точеные аристократические ноздри задрожали от возмущения. Но несмотря на признаки крайней ярости, бушующей в мужчине, девушка почему-то была уверена, что он не причинит ей боли…

— Твое требование спать вместе вчера ночью понятно. Ты хотел предотвратить еще одну попытку к самоубийству. Не хотелось бы тебя огорчать, но ты сильно ошибся на мой счет. Мне просто не спалось, я вышла на крышу, чтобы подышать свежим воздухом, а не для того, чтобы броситься вниз. Я не слабохарактерная.

Клара прервала разговор, раздумывая, своевременно ли она его затеяла, учитывая и без того далеко не радужное расположение духа хозяина замка. Узнать, как запросто его дурачили, — такие открытия мало кому приятны. Но заметив, как черты лица Леонардо постепенно разглаживаются и на нем появляется другое выражение, очень напоминающее презрение, она рискнула продолжить:

— Ты ошибся, и я тут же воспользовалась твоим промахом, затеяв игру, которая, как я надеялась, поможет мне обрести свободу. Однако просчиталась. Дело в том, что я надеялась на твою совесть, которой, как оказалось, у тебя нет. В общем, вчерашняя истеричная женщина не Клара Хартли, а плод твоего воображения и моих артистических способностей. А значит, больше нет необходимости в круглосуточной слежке, и мы можем спать отдельно.

— Твоя речь похожа на выдержку из деловой переписки. — Висконти стоял, скрестив руки на впечатляюще широкой груди. — Ответь, пожалуйста, где гарантии, что ты не ведешь очередную игру? Ты умоляла открыть двери, и я, — он сделал жест рукой, — распахнул их. Я пошел тебе навстречу. Теперь твоя очередь. Следующий шаг за тобой, хочешь ты этого или нет.

Его тон не оставлял сомнений: Леонардо не просил, отдавал приказ холодным голосом, в котором звучал металл.

— Теперь я тем более не могу доверять тебе. А потому ты ляжешь спать рядом со мной.

— Но ты же оставлял меня одну практически на полдня, и ничего не случилось.

— Да, но только потому, что приказал Клаудии присматривать за тобой. Я сказал, что возможно, моя возлюбленная заскучает в одиночестве. И если бы она что-то заподозрила, то непременно известила меня, я бы бросил работу и примчался развлекать загрустившую красавицу. Но никаких сообщений я не получил, а когда я вернулся, прислуга доложила, что ты хорошо пообедала, а потом мирно уснула в нашей спальне…

— Дьявол! — в негодовании выговорила Клара.

Девушка представила, что подумала о ней пожилая служанка, услышав указания хозяина. Хорошенькая, но абсолютно пустоголовая куколка, которой сразу становится скучно, едва мужчина перестает ходить перед ней на «задних лапках» или исчезает из ее поля зрения.

— Точно. Теперь ты наконец поняла, с кем имеешь дело, и прекрати дразнить меня. — Леонардо нетерпеливо махнул рукой. — Иди в ванную, а затем в постель. И будь умной девочкой, не заставляй меня насильно заталкивать тебя или привязывать к матрацу.

Представив такую живописную картину, Клара подумала, что благоразумней не создавать лишних неприятностей, идя напролом, а добиться своего, используя обходные пути. Ничего не ответив, она повернулась и спокойно направилась в ванную.

В конец концов, когда-нибудь он заснет, размышляла девушка, усердно чистя зубы, тогда-то и можно ускользнуть в другую комнату. Конечно, синьор Висконти может заставить лечь в постель, но провести с ним еще одну ночь?.. Нет, лучше вовсе не спать…

Когда Клара надевала порванную ночную сорочку, ей было не до веселья. Леонардо даже не предложил взамен что-нибудь из гардероба Глории. Она сердито вздохнула. Придерживая разорванный подол, Клара вошла в спальню, испытывая робость и одновременно крайнее любопытство. Но Висконти не удостоил ее вниманием. Не сказав ни слова, он закрыл за собой дверь в ванную.

Пользуясь его отсутствием, девушка быстро проскользнула в гостиную, схватила несколько диванных подушек и, вернувшись в спальню, выложила их в ряд, разделив постель на две равные части. И потом со спокойной душой нырнула под легкое покрывало. Конечно, серьезную преграду подушки не создадут, но когда враг вознамерится пересечь границу, Клара заранее подготовится к обороне.

Она закрыла глаза и спрятала лицо в мягкую подушку, не забывая о бдительности, поэтому внимательно прислушивалась, не вышел ли Леонардо из ванной.

Учитывая, что в неприятнейшую историю она попала по вине Билла, Клара решила, что при случае она собственными руками вытряхнет всю дурь из головы отца. Затем она поразмышляла о том, куда вдруг подевались ее хваленое самообладание и рассудительность. Впервые в жизни уравновешенную и уверенную в силах женщину начали одолевать непонятные чувства и сомнения, с которыми она не в состоянии справиться. Что же происходит? Рассердившись на себя, Клара ударила кулаком по подушке.

Раньше она никогда не теряла контроля над собой, какие бы трудности ни вставали на ее пути, будь то проблемы, связанные с неуправляемым характером отца, или чересчур требовательными клиентами, или невыносимо педантичными банкирами. Но стоило внезапно появиться смуглому итальянскому дьяволу, как ее словно подменили! И тот факт, что он держит Клару в неволе как заложницу, — отнюдь не основная причина произошедшей перемены. Виноваты его необыкновенные глаза и голос, обладающие неодолимой, почти гипнотической властью. А уж что говорить об его великолепном теле, которое непреодолимо притягивает, словно магнит, о нежных прикосновениях сильных рук способных заставить ее трепетать от возбуждения. Нет, только мужчина с горячей цыганской кровью и может разжечь в ней пламя, неистовую силу, которую, как она наивно полагала, ей не дано в ином случае испытать. Нужно сосредоточиться и если не потушить, то хотя бы постараться скрыть от посторонних глаз пылающий в ней огонь.

Клара Хартли никогда не пасовала перед препятствиями. Сейчас ее застали врасплох. Она постоянно будет начеку, чтобы подобное не повторилось. Девушка успокоилась и устроилась поудобнее.

Тут послышался скрип отворяемой двери. Осторожные шаги направлялись к постели. Клара напряглась как натянутая струна, каждой клеточкой ощущая приближение Леонардо. Закрыв глаза поплотнее, она замерла в ожидании.

Клара услышала, как мужчина остановился с другой стороны постели, усмехнулся, когда откинул покрывало и обнаружил барьер из подушек. Затем заскрипел матрац. Леонардо даже не попытался разрушить преграду, он повернулся к девушке спиной и выключил лампу под шелковым абажуром, что стояла на прикроватной тумбочке. Через несколько минут с его половины раздалось ровное дыхание спящего человека. Поняв, что Леонардо уснул, Клара отключилась почти в тот же миг.

Утром, еще не открыв глаз, девушка перевернулась на живот и нащупала рукой диванные подушки. Они на месте. Но вместо облегчения она почувствовала обиду — Леонардо даже не пытался нарушить границу. Поймав себя на этой мысли, Клара окончательно проснулась. Она села в постели, поспешно натянув покрывало до подбородка, и осмотрелась.

В комнате, залитой нежно-золотистым солнцем, Леонардо уже не было. И девушка снова неожиданно для себя испытала разочарование. Посмотри правде в лицо, убеждал ее внутренний голос. Признайся, тебе хотелось, чтобы он, как и прошлой ночью, обнял тебя и прижал к себе. Или ты желала большего?..

Нахмурившись, Клара пыталась отогнать откровенные признания. Это слишком. Ей и так несладко сознавать, что она ждала, как Леонардо разрушит построенные ею баррикады и тела их окажутся рядом, плотно прижатыми друг к другу…

Да, рыбка, сказала она себе, похоже, ты на крючке.

Когда дверь отворилась и появился Висконти, Клара смутилась и потупила глаза, стараясь не смотреть на него, словно мужчина мог догадаться о тех признаниях, которые она только что сделала.

Одетый во все черное, он выглядел особенно импозантно. А улыбка, которой Леонардо приветствовал пленницу, тоже была особенно привлекательной, от нее приятная дрожь пробежала по телу девушки. Очередной симптом тяжелого физического недомогания, констатировала про себя она. А как его преодолеть, увы, неизвестно.

Висконти явно не способствовал ее выздоровлению. Протягивая Кларе стакан с апельсиновым соком, он мягким тягучим голосом сказал:

— Пока солнце не поднялось слишком высоко, мы отправимся на прогулку. Ни тебе, ни мне не помешает небольшая разминка. Клаудиа соберет нам завтрак, мы возьмем его с собой. Поторапливайся!

Вот опять, опять слабость! Клара взяла стакан двумя руками, иначе его содержимое могло запросто оказаться на белых простынях. Прильнув губами к прохладному стеклу, она наблюдала за мужчиной, который открыл шкаф и рассматривал вещи, принесенные из комнаты Глории.

Нет! Синьор Висконти просто невыносим и дьявольски непредсказуем. Трудно предвидеть, что ожидать от него в следующую минуту. То глаза мечут искры и он похож на дикого зверя, а в следующее мгновение Леонардо — воплощение великодушия и галантности.

Хозяин сделал наконец выбор, и на спинку кровати упало нечто воздушное, синее, с изумрудным отливом.

— Надевай. Самое закрытое платье. Тебе же нужно оберегать прекрасную нежную кожу от жгучих солнечных лучей. Это я, наполовину цыган, могу не бояться! И еще. — Он склонил голову набок, с улыбкой глядя на девушку. — Давай договоримся, что между нами не будет вражды. С сегодняшнего дня мы друзья. Ты согласна?

Леонардо — сущий дьявол! После леденящего кровь гнева, обрушившегося вчера вечером, сейчас она нежилась под его благосклонным взглядом.

Много бы Клара отдала за то, чтобы иметь достаточно силы воли и заставить мужчину в одиночестве отправиться на прогулку. И чем дольше бы он наслаждался местными красотами, тем лучше. Ее раздражало, что синьор Висконти прекрасно знал, как женщинам трудно устоять перед его обаянием, и постоянно пускал его в ход.

Конечно, в глубине души девушке очень хотелось побродить по живописным окрестностям замка вместе с великолепным спутником.

Леонардо взял из ее вялых пальцев пустой стакан и, не дожидаясь согласия на сделанное предложение, вышел из спальни.

И правильно. Разве теперь она сможет возразить ему, особенно по такому поводу? Небольшая прогулка действительно никому не повредит. Клара встала и, прихватив выбранный Висконти наряд, направилась в ванную.

Легчайший шелк приятно заскользил по телу. Девушка взглянула в зеркало и поразилась трогательной женственности, которую подчеркивало синее платье с глубоким треугольным вырезом на груди и свободными широкими рукавами, прикрывающими локти. Цвет, безусловно, очень шел ей, придавая аквамариновым глазам насыщенность и глубину.

Войдя в гостиную, Клара увидела явное одобрение в глазах Леонардо.

Нет, то, что он делает с ней одним взглядом, нужно запретить в цивилизованном обществе. Впрочем, это не поможет, потому что синьор Висконти не имеет к нему никакого отношения. Под внешностью холодного человека, не нарушающего рамки приличия, скрывается сгусток необузданных страстей, способный в любую минуту взорваться без предупреждения. Непоколебимая вера в собственное всемогущество, почти животная жизненная сила выделяли Леонардо из общей массы людей. На его фоне мужчины, которых Клара знала раньше, казались бесцветными, неинтересными и совершенно непривлекательными сексуально.

В руках хозяина девушка заметила соломенную шляпу с широкими полями, украшенную синей шелковой лентой.

— Для меня? — поинтересовалась она.

Висконти кивнул в знак согласия.

— Но шляпы — не мой стиль. Я не привыкла…

Клара замолчала, потому что Леонардо подошел к ней вплотную и сам аккуратно надел на ее голову шляпу, расправив белокурые волосы. Он стоял близко, очень близко, и девушке приходилось бороться с сильным желанием пододвинуться к нему так, чтобы хрупкой фигурой почувствовать мощь и энергию его тела.

В отчаянии она закрыла глаза. У Клары появился новый враг — она сама. И теперь девушка вела сражение сама с собой. То, что ты чувствуешь, подумала она, лишь похоть и вожделение, игра гормонов, поэтому не должна поддаваться низменному искушению, не следовать по стопам своего распутного отца. Ты сможешь устоять, непременно выдержишь испытание, уговаривала она себя.

— Мы идем?

Клара отвернулась к окну, стараясь придать лицу холодное и безразличное выражение, но, видно, только позабавило Леонардо, потому что хитрая улыбка скользнула по его губам.

— А вот и наш завтрак. — Мужчина поднял приличных размеров холщовую сумку.

Клара не удержалась и съязвила:

— Какой же ты заботливый и предусмотрительный. Легко казаться таким, когда черновую работу выполняют за тебя другие.

— Ты забыла, что мы с тобой друзья? — промурлыкал он, обнимая девушку свободной рукой за талию и вместе с ней выходя из комнаты.

Друзья? Если бы так было на самом деле, думала Клара, тоскливо глядя на Леонардо, легко и грациозно сбегающего с лестницы. Грустно вздохнув, она последовала за ним. Да, счастье иметь такого друга.

Но увы, Висконти — враг, да-да, именно враг. И по-другому быть не может после тех оскорблений и унижений, которые она вынесла. Даже вспоминать не хочется. Но почему наперекор убедительным доводам она стремится быть рядом с черноволосым мужчиной, с милейшей улыбкой пропускающим ее в дверь, что ведет за пределы замка? И почему, почему судьбе не угодно, чтобы сбылись ее мечты?

Неожиданно горло болезненно сжалось, глаза защипало от наворачивающихся слез. Сколько Клара ни старалась, она не могла с собой справиться. Надоело. Сейчас она не намеревалась сражаться и притворяться. Пусть хотя бы на один день они действительно станут друзьями. Удивительно, однако от такого решения на душе у нее сразу полегчало.

Леонардо протянул спутнице руку, помогая забраться на каменный выступ. Их пальцы переплелись. Пробудилась та половина личности, о которой Клара не ведала. Она появилась недавно и вполне успешно вела борьбу с другой половиной, уравновешенной и благоразумной.

Сильно сжимая ее руку, мужчина, сверкая прекрасными черными глазами, с воодушевлением и гордостью показывал девушке свои владения.

Как прекрасно! Легкий ветерок с гор развевал легкую ткань платья, нежно касался кожи, сегодня особенно чувствительной, пьянил пряными ароматами трав и благоуханием цветов. Скалы, острыми зубцами врезавшиеся в голубое безоблачное небо, торжественно обступали парочку со всех сторон. Величественные, гордые, непреклонные, они очень напоминали девушке мужчину, шагавшего рядом.

— Эти земли давно принадлежат вашей семье? — спросила Клара, когда, решив сделать остановку, они расположились на мягкой траве. — Ведь друзьям положено знать друг о друге как можно больше. Не правда ли?

— Да, очень давно. Предки по линии матери владели землями с незапамятных времен. Я унаследовал поля и луга, которые пришли в полное запустение, потому что долгие годы ими никто практически не занимался.

Рассказывая родословную, Леонардо доставал из сумки продукты и не спеша раскладывал на салфетке незамысловатые закуски: хлеб, ветчину, оливки, термос с горячим кофе.

— Но насколько я видела, теперь хозяйство в отличном состоянии. — Клара с удовольствием взяла кусочек ветчины, который мужчина протянул ей на кончике острого ножа. Она любовалась его длинными черными ресницами, за которыми прятались выразительные глаза.

Пока Леонардо готовил бутерброды, девушка размышляла об отношениях брата с сестрой. Видимо, он тщательно следил за Глорией, и неудивительно, что Висконти пришел в неописуемую ярость, узнав, что воспитание сестры, которым он занимался со всей ответственностью, пошло прахом по вине Билла Хартли.

— Мне пришлось оставить дела на международном финансовом рынке, которыми занимался ранее, и целиком посвятить себя восстановлению хозяйства, чтобы превратить его в доходную часть семейной собственности. — Тут он замолчал и улыбнулся. Сладкая улыбка еще глубже затягивала Клару в сети его обаяния. — Впрочем, тебе, думаю, не очень интересны деловые разговоры. Давай сменим тему.

После двух глотков кофе Леонардо продолжил:

— Да, мы с тобой были слишком поглощены войной, чтобы действительно интересоваться друг другом. Но с сегодняшнего дня у нас перемирие. Мне очень хочется получше узнать тебя, и надеюсь, желание взаимное. Расскажи-ка что-нибудь о себе. Не торопись, у нас в распоряжении много времени.

Испытывая совершенно новое для себя чувство застенчивости и скромности, девушка опустила голову, пытаясь спрятать глаза за широкими полями шляпы. Итак, из его слов следует, что после завтрака они не возвратятся в замок. Он никуда не уходит и ей не придется скитаться в одиночестве по огромным холмам!

— Что интересного я могу сообщить о себе? Моя жизнь слишком ординарна.

— Зато ты не ординарна. — Синьор Висконти растянулся в тени скалы, у подножия которой они расположились, и, закинув руки за голову, прикрыл глаза. — Ты самая интригующая из всех женщин, с которыми мне когда-либо приходилось сталкиваться, и характер интересный. Скажи, в детстве ты тоже отличалась своенравием?

Девушка засмеялась.

— Своенравием? Напротив, меня считали очень послушной девочкой. А как иначе? В нашей семье хватало одного своенравного человека, я имею в виду отца. И нам с матерью приходилось буквально выбиваться из сил, чтобы придать хоть какой-нибудь порядок его хаотичной жизни. Мы следили за тем, чтобы Билл спал и питался регулярно, чтобы в доме было чисто и аккуратно, и лишь мастерскую отца не трогали.

Клара говорила необыкновенно легко. Наверное, потому, что мужчина не смотрел на нее, возможно, даже дремал. Она поджала ноги, осторожно расправила подол платья и подняла голову, залюбовавшись орлом, гордо парящим в синеве неба. Затем ее взгляд остановился на деревушке, расположенной в долине.

Однако синьор Висконти не спал, а очень внимательно слушал девушку, отмечая что-то важное для себя и делая какие-то выводы.

— А как отец относился к твоей матери? Изменял ей? Возможно, именно поэтому ты стараешься выглядеть столь холодной и безразличной?

Холодной? Вот, значит, как Леонардо о ней думает.

— Не знаю, что тебе кажется, главное, я стараюсь поступить благоразумно. Рассудительность — необходимая черта характера, если рядом находится такой человек, как мой отец. Я понимаю, как изматывалась мать, противопоставляя его необузданности и бесшабашности уравновешенность и предусмотрительность. После ее смерти эта обязанность перешла ко мне. И, естественно, у меня, малолетки, не получалось то, что даже матери давалось с большим трудом. А насчет измен я ничего не знаю. — Клара машинально перебирала край подола. — Если они и случались, то их тщательно скрывали от меня. Порой, правда, Билл уезжал, и довольно надолго, чтобы полностью посвятить себя работе или выпустить пар, как говорила мать, и только после ее смерти, благодаря вездесущей прессе, каждый новый роман отца получал публичную огласку. Возможно, — добавила она задумчиво, — Билл скучает по маме. Находит кратковременную замену, именно кратковременную, потому что не встретил женщину, которая заставила бы его забыть жену. — Клара закусила нижнюю губу и замолчала. — Я не знаю. Мы никогда не говорили с отцом на подобные темы, но мне кажется, во всех увлечениях, помимо ответной страсти, он искал всепрощающую любовь и терпимость, которые сохраняла мать в годы совместной жизни. Возможно, поэтому героини его романов, его недолговечные любовницы имели примерно такой же возраст, как у Билла.

Вот почему Клара отказывалась верить, что у отца могла возникнуть любовная связь с девушкой, которая моложе его собственной дочери.

— Итак, ты решила вести упорядоченную, уравновешенную жизнь. Что ж, вполне естественная реакция для чувствительной девочки-подростка, — подытожил Леонардо.

Неожиданно его рука обвилась вокруг Клары, увлекая ее на траву. Это произошло так быстро, что она не успела отреагировать на случившееся. Чувствуя на шее обжигающее дыхание, она услышала слова, сказанные почти шепотом:

— Но душевная травма, полученная в детстве, не очень глубока, я чувствую…

Его пальцы не спеша скользнули по легкой шелковой ткани, слегка касаясь ее шеи и плеч, и остановились на округлой груди. Он медленно, осторожно начал игру, разжигая в девушке пламя страсти.

От возбуждения почти мгновенно закипела кровь в жилах. Ее дыхание участилось, стало прерывистым, тело — горячим и влажным. Беспощадный испепеляющий огонь заставил ее с безумной силой желать более откровенных и обжигающих ласк.

Губы Леонардо почти коснулись ее рта, когда он нежно прошептал:

— Позволь мне излечить твою душевную боль… Разреши доказать, что страсть не всегда является порочной и разрушающей силой…