Мое путешествие в Агхарту

Когда я был совсем юн, то искренне считал: тайнам Вселенной суждено оставаться за порогом земных реалий. В те годы я был бы крайне удивлен, доведись мне пережить нечто разительно отличающееся от вполне прозаичных будней моего детства. Теперь же, по прошествии десятилетий, я вновь и вновь изумляюсь тем неимоверным далям, что открываются передо мной, когда мой дух несется через пространство и время в бесконечной мистерии Творения.

Сколь многого я еще не знаю. Возможно, таков извечный людской удел: бороться с неизвестностью, ища мудрость, непостижимую в своей тотальной безмерности. Те малые зерна знания, которые удалось отыскать человечеству, — лишь горсть песка с берега безбрежного Океана, завораживающего рассудок своей бездонностью и неодолимо влекущего сокровищами, скрытыми в его глуби.

Мудрые учителя раскрыли мне чудесные тайны нашей планеты и позволили познать изумляющее душу блаженство небесных миров. Едва ли мне мечталось, что после всего, что уже было дозволено свыше познать моей скромной персоне, мне будет предложено участвовать в том, что можно назвать последним уделом Вознесенных мастеров Земли, — совершить вместе с моим проводником путешествие в древний и неведомый мир, в великую Агхарту.

Прошло несколько месяцев после моего возвращения из межпланетного странствия на аппарате, окрещенном прессой «летающей тарелкой». Проводник сказал, что мое тело должно вновь привыкнуть к земному плану, чтобы я смог продолжить свое, как он выразился, «временное пребывание». В то время я понятия не имел, что означала сия загадочная фраза, и потому мог лишь догадываться о том, что ждало меня в будущем.

Чтобы понять сложные связи, из коих соткан узор нашей с вами реальности, следует помнить: все мы — творения Духа. Мы — словно электрические заряды, наделенные разумом. Все живое состоит из быстро вибрирующего вещества, которое генерирует электрические заряды. Поэтому электричество с полным правом можно назвать Жизнью всего материального. Людские тела заряжены энергией, резонирующей на нашем уровне бытия. Чтобы отправиться в странствие к другим мирам и реальностям в физическом теле, нужно изменить свой телесный электро резонанс, настроившись соответственно тому месту, куда отправляешься. Возвращаясь же в собственное пространство и время, прежде чем пускаться в дальнейшие странствия, следует дать своей энергии возможность стабилизироваться.

Находясь в физическом мире, человек склонен полагать, что значим лишь этот мир. Такова одна из схем, которая позволяет обезопасить Сверх-Я, ведь если вспомнить духовный мир с его незабываемым блаженством, то оставаться в «сей земной юдоли» удается лишь благодаря постоянным усилиям воли. Кроме того, если память о прошлых жизнях преодолеет пелену забвения, это приведет к потере должного смирения в этой.

Но вернемся к сути событий. Предначертанный час пробил, когда я однажды вечером лег в кровать и попытался уснуть. Мой мыслящий ум постепенно утих, позволяя астральному «Я» оставить материальную оболочку в поисках лучших пространств в астральных мирах. Едва я покинул свое тело, как ощутил волну тепла и немыслимой любви. Предо мной возник мой любимый учитель и верный друг, лама Мингьяр Дондуп.

Впрочем, это не стало для меня большой неожиданностью. Я знал, что лама странствует сейчас по миру — физически и астрально. Однако так много воды утекло со времени нашего последнего совместного путешествия, что я был очень рад этой встрече.

«Мой друг, — сказал я ему, — как же долго мы не виделись!»

Лама расхохотался. Он был древен, как мир, но выглядел юным и исполненным жизни. Его яркая аура отливала оттенками счастья и силы.

«Лобсанг, — молвил он, — мы встречались лишь миг тому назад. Ты просто забыл, что вибрационно настроен в такт земному плану и потому подвержен иллюзии времени».

Конечно, он был прав. В материальном мире человек пленен искусственной концепцией времени: дни текут согласно восходам и заходам Солнца, сменяют друг друга времена года… Без этой абстрактной концепции, стоящей на страже самого существования физического плана, наши мозги попросту не выдержали бы. В неком смысле ум функционирует, как вентиль на пути потока реальности, впуская лишь то, что нужно нам в повседневной жизни. Большая часть моего обучения у тибетских лам состояла в том, как обойти ум, не позволяющий яснее узреть реальность.

«Ты многое видел, Лобсанг, — сказал Дондуп, — но многое осталось от тебя сокрытым. Пришло время опять вместе со мной пуститься в путь к чудесам мироздания. Ты уже готов узреть то, что дозволено лишь очень немногим. Помни, что это большая ответственность, не отнесись к нашему путешествию небрежно».

«Учитель, — ответил я, — как-то ты сказал мне, что тот, кто, вступив на жизненный путь и оступившись, повернул назад, не заслуживает того, чтобы его именовали Человеком. Я готов последовать за тобой, какие бы трудности нам ни предстояли».

Мингьяр улыбнулся: «Я ожидал такого ответа. Твоя жажда знаний уже привела тебя во многие чудесные миры».

Как и всегда в подобных случаях, меня сжигало нетерпение.

«Готов отправиться с тобой сию же минуту!» — горячо воскликнул я.

Меня охватила волна радости, изошедшая из этого светоносного существа. Любовь Мингьяра ко мне лучилась из самой сердцевины его астрального тела.

«Нет-нет, прямо сейчас — не получится. Предстоящее странствие ты проделаешь в своем физическом теле, мой друг. Так что возвращайся в него. У тебя есть неделя на подготовку. На седьмой день будь вне дома. Мы придем за тобой. Твое отсутствие также продлиться семь дней, поэтому постарайся уладить все дела дома и на службе».

Прежде чем я успел задать какие-либо вопросы, Мингьяр исчез, я же вновь очутился в своем физическом теле. Целую неделю мне предстояло гадать, что же именно ждет меня впереди. Впрочем, времени на размышления у меня практически не было, поскольку надо было сделать все необходимые приготовления, чтобы в мое отсутствие не произошло ничего из ряда вон выходящего.

Ночной феномен

За всеми необходимыми делами неделя пролетела почти незаметно. Я попросил свою добрую знакомую наведываться в мое отсутствие ко мне домой, в первую очередь ради моих великолепных кошек, не понимавших, почему я никогда не беру их в свои путешествия. Наконец, к исходу назначенного срока я был абсолютно готов и проводил время в тихой молитве и медитации.

Как сейчас помню, я стоял в темноте посреди своего сада. Морозный мартовский ветерок напоминал об ушедшей зиме. Вокруг простирался мирно спящий ландшафт сельской глубинки. В ночном небе мерцали бесчисленные звезды.

Сколько же всего удивительного приключилось в моей жизни, особенно если учесть, как банально она начиналась! Порой мне кажется, что я вижу волшебный сон и вот-вот проснусь в кошмарной яви.

Представьте себе человека, который едва не погасил коптящий огарок своей жизни в обступившей его тьме. И все-таки я выскользнул из пасти бесконечности и избежал участи повторного рождения, соединившись телом и духом с Лобсангом Рампой.

Мы стали с ним одним целым, и я постиг свою миссию на этой Земле. На смену былому безнадежному отчаянию пришло исполненное надежды осознание высокой цели. И потому теперь, готовый к новым свершениям, я стоял в ночи, безмолвно наблюдая за переливами звезд.

Одна из звезд особенно выделялась на черном бархате небес. Она прерывисто, разноцветно мерцала, и даже, казалось, медленно росла в размере, поворачиваясь, подобно светящемуся шарику, вокруг своей вертикальной оси. Я понял: то был световой корабль, который прибыл за мной.

Если бы его видел кто-то другой, то незамедлительно сделал бы вывод — перед ним типичный НЛО. На самом же деле сей аппарат представлял собой сгусток энергии объединенной ментальной силы просветленных существ.

Даже после близкого знакомства с летающими тарелками у меня не убавилось любопытства в отношении их истинной природы. Я восхищен тем, что нас посещают обитатели иных планет. Кроме того, кое-кто из лам рассказывал мне: некоторые НЛО являются древними воздушными аппаратами тех, кто покинул поверхность Земли, дабы жить в ее подземных пустотах. В то время я не очень-то верил этому, полагая, что не найдется таких людей, которые захотели бы жить в сырости и тьме. Однако ламы заверяли меня: под поверхностью Земли — множество прекрасных мест, пригодных для жизни.

Позднее я узнал, что наш мир постоянно посещают управляемые аппараты не только с других планет Космоса, но и из иных измерений и времен. Вселенная переполнена жизнью и разумными существами, и Земля, наряду с другими обитаемыми планетами, всегда вызывала интерес этих фантастических созданий. Наступит день, и люди, влекомые вечной жаждой познания, сами смогут отправиться на летательных аппаратах, сотканных из света и энергии, к другим мирам и в иные пространства. То будет время радости и всеобщего счастья.

Я наблюдал за тем, как моя «звезда» медленно перемещается вперед-назад, подобно карманным часам, раскачивающимся на цепочке. В то же время она становилась как будто больше и ярче — несомненно, причиной этой иллюзии служило ее быстрое, по прямой, приближение ко мне.

Ночь была странно тиха. Казалось, я остался один на Земле. Я чувствовал свою обособленность не только от физической реальности, но и от астрального плана. Мне приходилось испытывать подобное чувство, когда я впервые вошел в тесный контакт с инопланетным кораблем в Скрытой Долине. Но то была Скрытая Долина — здесь же, в моем собственном саду, ощущения были особенными.

Благоговейный трепет и даже страх охватили меня. Одна часть моей души стремилась к этому свету, желая навсегда слиться с ним, другая — примитивно-земная — была в ужасе и хотела бежать от него, куда глаза глядят. Мое просветленное «Я» знало, что нет ни малейшей опасности, инстинкт же — глубокий и древний — сотрясал все мое существо импульсами животного страха.

Свет медленно спускался. Так опадают листья с деревьев тихими осенними вечерами. Он постепенно менялся от ярко-белого до оттенков красного, оранжевого, фиолетового. Слова бессильны описать всю красоту переливов сияния, испускаемого этим странным аппаратом.

Мне казалось, что я видел такие краски впервые в жизни. И действительно, никогда — ни до этого момента, ни после — мне не доводилось лицезреть подобные цвета, ни в природе, ни в том, что сотворено искусной рукой человека.

Было очевидно: это сдвиг энергий и торможение вибрационного поля, сгущающегося в твердое вещество. Немыслимая сила, потребная для столь грандиозной цели, давала мне повод для сомнений: сможет ли когда-нибудь человеческий разум постигнуть суть этой метаморфозы? Цвета продолжали набирать яркость, смещаясь по спектру по мере того, как объект менял форму.

Наконец он завис прямо над травой не более чем в двадцати метрах от меня. Теперь он выглядел как яркий мыльный пузырь. Свет — опаловый, с молочным отливом, идущий словно ниоткуда, погас. Стало видно, что спустившийся аппарат похож на две тибетских чаши, соединенных вместе по краям. Он стал тускло-серым, как олово. Время от времени некая пульсация рябью пробегала по его поверхности, словно та была из жидкого металла (как, например, ртуть).

Я не мог избавиться от впечатления, что смотрю на нечто, далеко превосходящее металл или пластик. От аппарата исходило нечто подобное жарким дуновениям летнего полдня. Он обладал не только жизнью, но и сознанием. Я чувствовал его мысли, пущенные испытующим лучом в самую сердцевину моего существа. На краткий миг я стал одним целым с этим величественным разумом и постиг его суть и цели. Спустя мгновение он отсоединился, и я опять стал самим собой.

Очевидно, удостоверившись, что я именно тот, за кем он был послан, аппарат стал открываться в нижней своей части. То, что выглядело как дверь, становилось все туманнее и прозрачнее. Наконец, обнажился прямоугольник света, безмолвно манящий меня внутрь. Мог ли я пренебречь столь явным приглашением? Даже если б я и не был готов к происходящему, мое врожденное любопытство все равно заставило бы меня шагнуть в светящийся проем.

Переступив порог, я ощутил как бы слабый электрический удар — то было, вероятно, воздействие особого поля в проеме. Может быть, оно служило защитой от внешней среды? По крайней мере, в дальнейшем никаких болезненных ощущений у меня уже не возникало.

Я ожидал, что буду встречен высшими существами из иных миров, кем-нибудь вроде Высокого или Широкого, как это было во время моих прошлых странствий вне земных пределов. Однако на этот раз внутри аппарата никого не было. Также отсутствовало то, что походило бы на пульт управления, а также иные механизмы. Белый свет, не имевший видимого источника, освещал пустое пространство внутри аппарата.

Создавалось впечатление, будто я попал во флуоресцентную трубку, разве что свет был не ярко-слепящий, а приятный и расслабляющий.

«Твое присутствие, Лобсанг — большая честь для меня», — внезапно, но мягко промолвил голос ниоткуда.

«Быть с тобой в этом чудесном летательном аппарате — куда большая честь для меня, — ответствовал я, кланяясь незримому голосу. — Но скажи, могу ли я увидеть тебя?»

«Ты уже видишь меня, мой друг, — я вокруг тебя. Ты мой гость, я же — твое транспортное средство этим вечером».

Мое первое впечатление от нашей встречи, когда я чувствовал, что предо мной нечто живое, оказалось стопроцентно верным. Этот аппарат был не хитроумной конструкцией из неземного металла и пластика, а фантастическим разумным существом, никогда ранее мною не виданным.

«Нельзя ли спросить тебя кое о чем?» — нерешительно вымолвил я.

«Спрашивай, конечно, — ответил голос. — Вопрошая, мы учимся и растем. Буду рад ответить, по мере своих возможностей, на любые твои вопросы».

«Спасибо, — искренне обрадовался я. — Скажи, что ты за существо? Не сродни ли ты искусственному интеллекту?»

«Нет, я такое же живое существо, как и ты».

«Нельзя ли объяснить подробнее?»

«Фундаментальная сущность как нашего Универсума, так и бесконечного числа иных — сознание. Реальность не может существовать без сознания, оно преобладает во всех известных мирах (хоть исток его материальному миру и неведом). И ты, и я, и несчетное множество иных жизненных форм во Вселенной — частички этого сознания. Оно бесконечно и все мы — одно целое с ним.

Те, кто подобны мне, — существа из чистой энергии. Мы есть во всех мирах и не ограничены пространством и временем, ибо существуем вне пределов материального уровня. Именно поэтому нас и используют для путешествий. Мы пребываем в контакте с Творением в его нераздельной целостности».

Казалось, звучащий голос был ни мужским, ни женским, но совершенным, гармоничным их сочетанием, с приятной, умиротворяющей мелодикой интонаций.

«Мне рассказывали о таких существах, как ты, — сказал я. — По-разному называли вас на протяжении тысячелетий. Мои братья в Тибете именуют вас Тулпами, а западные мистики — элементалями».

«Все это лишь имена, данные в попытке постичь непостижимое, — произнес голос. — Не удивительно, что люди о нас знают: ведь человечество нам ведомо с момента его зарождения. Впрочем, точно так же, как и другие расы, ибо мы — везде и часть всего. Когда-нибудь вы поймете: все существа во Вселенной могут стать такими же свободными, как и мы.

Благодаря своей способности менять диапазон вибраций, мы можем временно «отвердевать», нисходя в материальный мир. Однако этот видимый образ часто искажается воображением людей, нас узревших: мы представляемся им Йети, инопланетянами и даже богами. Бывают, нас даже проклинают, будто демонов, хотя, в действительности, именно людской ум облекает нас в привычный для него облик, заставляя играть ту или иную роль в религиях и верованиях».

«Поразительно!» — подумал я. Мне хотелось столько всего узнать о нашем мире и иных реальностях, что я был готов часами выспрашивать моего нового друга. К сожалению, он сказал, что наш перелет подошел к концу.

«Тебя с нетерпением ждут, — произнес голос. — Мы же вскоре встретимся вновь, не печалься, и обо всем поговорим».

Весть о конце перелета была для меня совершенно неожиданной. Все это время я не ощущал ни малейшего движения, наивно полагая, что мы все еще висим над лужайкой моего сада. Но открывшийся проем двери показал, насколько это было далеко от истины.

Итак, я шагнул наружу, и глоток морозного воздуха обжег мои легкие. Сквозь предрассветный туман было видно, что мы находимся где-то высоко в горах. Отвесные пики и серые, угрюмые скалы были начисто лишены растительного покрова. От них веяло недружелюбием и даже неприкрытой враждебностью к таким незваным чужакам, как я.

Старый друг

Аппарат завис над небольшой, более-менее ровной площадкой и окрасился в точно такой же серо-скалистый цвет, что и окружающие горы. В результате невозможно было сказать наверняка, замаскировался ли он или же исчез вообще. Я остался один.

Вокруг не было ни души, лишь голые, без малейших признаков жизни скалы. Пейзаж скорее напоминал Луну, чем Землю. По одну сторону от меня, уходя в безграничную даль, тянулась горная гряда, великолепие и невообразимые размеры которой потрясали воображение. «Едва ли кто-то из людей когда-либо обозревал эти края», — невольно подумалось мне.

Немного поодаль в скальной толще я заметил большой разлом, образовавший естественный грот. Там мигал огонек костра. Вскоре я ощутил и сладковатый запах дыма горящих сучьев. Поскольку встречать меня, как видно, никто не собирался, я решил, что мое место скорее у костра, чем здесь, среди холодных и враждебных скал.

Пещера оказалась теплой и пропахшей дымом, чем разительно отличалась от того, что было снаружи. В ней лицом к огню и спиной ко мне сидел человек, одетый как тибетский лама, в котором я тут же узнал своего друга, чье астральное приглашение и завело меня в эти дикие земли. То был Мингьяр Дондуп.

«Мастер, — произнеся, согласно тибетским традициям приветствуя его глубоким поклоном, — я пришел».

«Добро пожаловать, Лобсанг, — ответил он, не повернув головы. — Присаживайся к костру, погрейся».

Я сел напротив, скрестив ноги. Отблески пламени бросали блики на лицо учителя. Я знал его многие годы, но ОН по-прежнему выглядел столь же сильным и юным, как и при первой нашей встрече.

«Чая? — спросил он, кивнув на котелок возле костра. — Ты знаешь, это моя слабость. Куда бы я ни отправился, всегда беру его с собой».

Что правда, то правда. Во всех наших с ним странствиях неизменно присутствовал превосходный индийский чай, столь незаменимый в суровых условиях Гималаев. По сравнению с теми чаями, которые массово продаются в Британии, этот всегда был полон аромата и вкуса — живое напоминание о далеких землях, откуда он прибыл.

«Мастер, — спросил я, указав рукой, не занятой чашкой с чаем, на горные пики, что виднелись в проеме пещеры, — не могу понять, где мы. Никогда не видел таких странных пейзажей».

«Горы вокруг нас находятся далеко на севере от наших родных Гималаев. Они — часть Тяньшаньского хребта. Эту гряду ты не отыщешь ни на одной карте мира. Она осталась не исследованной из-за почти неодолимых пропастей и обрывов. Мы — в той части азиатского континента, которая не доступна ни местным властям, ни кому-либо еще. Это запретные земли, такие же, как место на Памирском плоскогорье, где некогда цвел Эдемский сад. Сомневаюсь, знает ли об этих местах хотя бы одна живая душа во внешнем мире».

От этих слов ламы мурашки пробежали у меня по спине. Я часто мечтал о далеких странствиях в никому неведомые земли. И теперь, сидя в пещере у огня и обозревая заснеженные пики горной страны, не знавшей ноги человека, я и страшился грядущих событий, и предвкушал их с нетерпением.

Мы проговорили несколько часов, вспоминая былые путешествия и общих друзей. Наконец усталость превозмогла меня, и я улегся на свой коврик. Уже засыпая, я увидел, что мой друг с прикрытыми глазами все еще сидит у костра, пребывая в безмолвной молитве.

Казалось, я едва сомкнул веки, как был разбужен ароматом свежее заваренного чая. Так и есть, — возле меня стояла полная до краев чашка, рядом лежала пара лепешек. Мастер, казалось, ни на секунду не покидавший своего места у костра, уже завершал свой завтрак.

«Пора отправляться, — промолвил он, поднявшись. — Нам предстоит пройти долгий путь, прежде чем мы сможем отдохнуть, и, боюсь, наша следующая ночевка будет далеко не столь комфортной».

Наскоро подкрепившись, чаем с лепешками, я надел свой рюкзак (он не был особенно тяжел, поскольку многочисленные путешествия научили меня обходиться в дороге лишь самым необходимым). Сумка ламы была еще легче. В ней, скорей всего, лежал коврик, одеяло и все, что нужно для приготовления чая.

Мингьяр направился к дальнему концу пещеры, менее всего освещенному пламенем костра. Стена, к которой мы подошли, ничем не выделялась, но мастер, приблизившись к ней, стал ее толкать, упершись ногами в землю.

Медленно и плавно многотонная глыба; сбалансированная столь превосходно, что она откликалась на усилие человеческих рук, отошла, обнажив тайный ход. Кивком велев мне следовать за ним, мастер шагнул в проем. Стоило нам войти, как глыба встала на прежнее место. Мы оказались в кромешной тьме.

«Учитель!» — в панике воззвал я.

«Не бойся, — раздался его строгий голос, — имей терпение».

Ни звука, ни лучика. Было настолько ТОМНО, что возникало ощущение полной потери чувств. Не такой ли была первозданная тьма, царившая до того, как из нее возникла оформленная материя?

«Смотри, — вдруг произнес лама, — свет!

Я напряг зрение, но тщетно — покров тьмы казался мне непроницаемым.

«Ничего не видно».

Однако через минуту-две я стал различать, какие-то контуры, образы, формы. Темнота плавно сменялась странным сечением. Тончайшие его цвета напоминали о теплом, ясном летнем дне, когда, взглянув в бездонную голубизну небес, боишься затеряться в ней навеки.

«О, как красиво! Откуда все это?»

«Это плоды технологии людей, населявших Землю задолго до того, как предки нынешнего человечества выползали на сушу из древних морей», — ответил учитель.

«Но ведь до нас на планете не было людей! Только простейшая жизнь в палеозойских водах».

«Не совсем так, Лобсанг. Земля немыслимо стара. Она намного старше, чем полагают сегодняшние ученые. Те cобытия, которые относят к времени ее образования, были лишь самым недавним из бесчисленных происходивших на ней катаклизмов; Не вы здесь первые, мой друг, и не вы последние».

Лама повернулся и, махнув мне рукой, дескать «пора идти дальше», зашагал прочь. Я последовал за ним.

Мы шли довольно широкой, округлой в сечении штольней (десяток путников разминулись бы в ней без особых сложностей). Потолок, стены, пол были из некой твердой породы со странной, будто стекловидной поверхностью. Однако скользким пол не был, идти по нему не составляло труда. У меня возникла мысль, что этот туннель был проплавлен в толще скальных пород чем-то вроде мощнейшего лазерного луча.

Молча шли мы по пути, проложенному согласно замыслу неведомого мне разума, который вел нас, по-видимому, все дальше вглубь гор.

«Никто не знает, кто проделал в скальной толще этот ход, — произнес лама. — Это было так давно, что, увы, от той цивилизации не осталось ничего. Даже имени».

Я много слышал о подземных сооружениях — бункерах, бомбоубежищах, военных базах, построенных как местными властями, так и военными. Может быть, и этот туннель вел к чему-то подобному, сооруженному пораженными психозом агрессии и страха коммунистическим Китаем, СССР или даже США? Слишком уж новым и светлым он выглядел, дабы быть делом рук иного, древнего нечеловеческого разума.

«Этот туннель не имеет никакого отношения к современным технологиям, мой друг, — улыбнулся лама, словно прочтя мои мысли. — Тысячи ему подобных штолен уже ветвились под земной поверхностью, когда первые питекантропы еще только покидали свою родину — африканский континент. Он существовал задолго до того, как образовались горы Тянь-Шаня, и сделан из вещества, способного пластично растягиваться, не образуя разрывов в периоды тектонической активности, когда огромные пласты горных пород, сдвигаясь, сминаются в складки».

«И куда он ведет?»

«Он — лишь начало долгого пути к самой сердцевине нашего мира. Нам оказана великая честь. Мы можем воочию узреть сокрытые земли центра планеты. Нас ждет великая Агхарта».

Агхарта?! Меня словно громом поразило. Я тысячи раз слышал об этом подземном царстве, где правит владыка мира и куда не попасть человеку, но едва ли верил, что оно и вправду существует. Это как если бы некий христианин принялся утверждать, что ему доводилось взбираться в рай на небеса по огромной лестнице.

Об этом подземном царстве сообщают древние писания, именуемые Пуранами. Там сказано, что в самом конце Кали-юги в Шамбале, находящейся в центре Земли, в самой благочестивой браминской семье родится Калка Аватара, призванный истребить с лица земли всех порочных и лживых. Затем Землю заселят вышедшие на поверхность праведники, которые возродят былую чистоту ведической культуры. В Тибете также хранят память о Шамбале, которая, как считается, находится глубоко-глубоко под землей.

Есть в Пуранах и история о сыновьях Махараджи Сагара. Бог Индра похитил коня, приготовленного ими в жертву для ритуала ашмаведха. Сыновья немедленно отправились на поиски пропажи. Дойдя до самого «Северного океана», они переплыли его и, как сообщает писание, вошли в недра Земли (к слову, там — в обители отшельника Капилы Риши, они и нашли своего коня; сам же отшельник был жестоко ими избит, хотя и клялся, что коня не крал).

Немного найдется культур, что не имели бы сказаний о подземном мире и его обитателях. Важнейшие мифы шумеров, вавилонян, египтян, греков и американских индейцев утверждают: человек был создан под землей и лишь затем послан обживать земную поверхность.

В одном из древнегреческих мифов говорится: первые люди были слеплены из глины и обожжены в огне в утробе богини Геи, то есть Матери Земли. Так гласит и месопотамское сказание, в котором наша планета ассоциируется с богиней Мами или Нинхурсаг, что в переводе означает «госпожа горы». Сюда же можно отнести и предания о Эдемском саде и Островах блаженных.

Луи Повель и Жак Бержье в своей книге «Утро магов» пишут:

«Идея полой Земли дошла до нас через тысячелетия истории человеческой цивилизации. Древнейшие религиозные тексты говорят о подземном мире — обители душ умерших людей. Гильгамеш, главный герой шумерского эпоса, направляясь к предку Утнапишти, пережившему всемирный потоп, спускается в недра Земли. Именно там, в Аиде, Орфей искал душу возлюбленной Эвридики. Одиссей, достигший крайней точки Запада (Геракловых столпов), совершает жертвоприношение исходящим из мрачных глубин духам, чтобы те дали ему верный совет. Их владыка, Плутон, — правитель подземелий Аида. Души проклятых также вынуждены обретаться в пустотах земных недр, не видя солнечного света».

Тайна пещер

Пока мы спускались по казавшемуся бесконечным туннелю, Мингьяр Дондуп рассказывал мне о мужественных героях древности, случайно или же намеренно забредавших в эти края, а также о богах и полубогах, обитавших здесь на правах стражей. Встреча с любым из сих мистических существ грозила незваному пришельцу неминуемой гибелью.

Я давно потерял счет времени. Ни таинственное свечение в туннеле, ни он сам не менялись. По нему можно было пройти хоть сотни километров, хоть несколько шагов — разница, если бы не собственная усталость, была бы неощутимой.

Благодаря свечению и особой чистоте воздуха видимость впереди и сзади была исключительной. Лишь едва заметный, ведущий вниз изгиб туннеля ограничивал видимую перспективу, служа подобием горизонта.

Затем, с какого-то момента цвет свечения впереди сначала неуловимо, а потом все отчетливее стал изменяться. Вскоре я понял причину этого явления: наш туннель пересекался с другой штольней. В течение долгих часов монотонного движения мои органы чувств отмечали малейшие различия в освещении и текстуре поверхностей туннеля. И вдруг они испытали настоящий шок от дикости форм и хаоса цветовой гаммы. Кто бы ни строил открывшуюся моему взору штольню, их технология явно была иной, чем у создателей стекловидного туннеля!

«Вот и наш первый привал, — радостно сказал мой учитель, — можно немного отдохнуть».

Пересекавшая наш путь штольня казалась огромной, уходящей в незримую даль дырой — столь грубо (словно долотом и молотком невообразимых размеров) она была сработана. Ясно было лишь одно: человеку такое не под силу даже сегодня.

«Дальше одним идти нельзя, — сказал лама, — слишком опасно. Подождем здесь, а заодно и отдохнем. Вскоре к нам присоединится некто, кому эти места знакомы лучше, чем нам».

Мы присели. Нам вроде бы незачем было разводить костер — ни для обогрева (воздух все это время оставался приемлемо теплым), ни для освещения. Впрочем, огонь все же был необходим — для чая. Предпринять такой долгий переход и не подкрепиться на привале чашкой горячего, бодрящего чая казалось варварством.

Прежде чем я успел спросить мастера, как мы это осуществим, он наполнил котелок водой, поставил его у стенки стекловидного туннеля. Уже через пару секунд вода в котелке вовсю кипела.

Как это произошло?! Я неоднократно касался стен туннеля, — они были холодными. И вдруг помогли вскипятить полный котелок воды. Выходило, будто туннель знал о нуждах тех, кто по нему путешествовал и откликался. Это превосходило всякое мое разумение, такому в школе нас не учили (забегая вперед, скажу, что вскоре я свыкся с тем, что подобные чудеса встречаются в здешних краях сплошь и рядом).

Мы выпили чаю и подкрепились парой лепешек. Потом Мингьяр сказал: «Мне известно, что есть люди, живущие вблизи земной поверхности. Некоторые из них были частью расы, ушедшей в недра перед последним ледниковым периодом. Другие обитали здесь еще раньше. Они не смогли взять с собой свои знания и технологии и потому были вынуждены жить в дикости. Многие их потомки деградировали и приобрели звероподобный облик, мало схожий с человеческим. Они стали нападать друг на друга, а иногда и на людей с поверхности — ради еды и просто для забавы. Жалкие создания, цель жизни которых — лишь сытый желудок да плотские утехи. Потерянные души».

«А не они ли названы в мифах и преданиях демонами, выходящими из подземелий на свет божий, дабы изводить и мучить людей и насмехаться над самим Творцом?»

«У каждого предания есть свое начало, Лобсанг, — согласился мастер. — Но я думаю, тебя немного утомила наша прогулка. Ляжем спать, а завтра отправимся дальше вглубь».

«Немного утомила… прогулка…» — чувство юмора у Мингьяра Дондупа было всегда на высоте. Я устал так, словно одолел полпути к земному ядру! Мы постелили свои коврики и улеглись. Довольно скоро, несмотря на мои опасения по поводу ночевки в столь странном месте, дремота смежила мне веки и я крепко уснул.

Странный сон

То ли из-за непривычного окружения, то ли из-за того, что меня буквально зондировали тысячи чужих мыслеформ, мой сон был полон тревожными видениями. В них я предстал перед собой неким существом родом из недр. Во мне тлело лишь самое слабое разумение того, кто я и кто меня окружает. Мои эмоции «плясали» как у истеричного ребенка. Я испытывал несуразные, дикие чувства, то возносясь на пик счастья, то низвергаясь в бездны гнева. И еще был голод — нескончаемый и всепожирающий. Он заполонил собой мой разум и душу, толкая меня на край безумия.

Мне снилось, что я охочусь вместе со своим кланом, в составе группы или, лучше сказать, стаи, включающей мать, отца, теток, дядьев, а также родных и двоюродных братьев и сестер. Иногда мы присоединялись к другим кланам, но чаще (как это водится у всех нам подобных) предпочитали действовать отдельно.

Наш вид был, в общем-то, новичком в подземном мире. Даже если тот, кем я себе снился, этого и не помнил, мой человеческий разум все же осознавал: мы спустились в земные недра тысячи лет назад, отреклись от цивилизации и регрессировали к первобытному животному состоянию. И почему бы нет? Что дала нам хваленая цивилизация, кроме страданий и невзгод? Она поставила весь наш вид на грань исчезновения! У нас не оставалось выбора, кроме как спуститься вниз, чтобы выжить. И если ради выживания следует отбросить фальшивые блага цивилизованного общества — что ж, значит, так тому и быть.

Но мы здесь были не одни. В туннелях, полостях и гротах жили миллионы других существ — одни, подобно нам, примитивные и дикие, другие же разумные.

Тысячелетия были потрачены нами на адаптацию к новым условиям жизни. Волосяной покров — защита от холода, густо отрос и теперь сплошь покрывал наши тела. Наши зубы и ногти стали длинными и острыми и теперь куда более походили на клыки и когти. Мы стали меньше, легче и куда ловчее, чем наши слабые, изможденные работой мысли предки. Мы выжили.

Мое обостренное обоняние уловило запах жертвы. Мы молча изготовились, заняв позиции, позволяющие пресечь все пути к ее бегству. Из своего укрытия я разглядел добычу — молодого самца одного из разумных видов, безволосого и одетого в матерчатые одежды. Мы давно не охотились в этих местах, и здешние жители стали беспечными. Они растеряли былую боязнь ходить в одиночку. Что ж, теперь нам намного легче добывать здесь себе пропитание. А что, в самом деле, нам остается делать? Мы нуждаемся в еде, и значит, служим целям Создателя — так же как и все остальные Его творения. Каковы эти цели? Нам суждено поедать тех, кто слаб или увечен, тем самым сохраняя вечное равновесие в природе.

С оглушительным визгом женщины и дети прыгнули со скал к отпрянувшей в ужасе жертве. Человек, по виду не старше четырнадцати лет, вскочил и пустился бежать. Он поздно понял, что вопящая орава погнала его в лапы взрослых самцов, таящихся за изгибом туннеля. Я стоял среди них, глотая слюну в ожидании пиршества.

У юноши не было ни малейшего шанса. Не успел он позвать на помощь, как самцы обступили несчастного со всех сторон и повалили его наземь. Резцы вожака вонзились ему в горло. Я же стал свирепо раздирать его живот когтями. Он был убит в течение нескольких секунд.

Безо всяких околичностей стая принялась пожирать добычу. Самцы покрупнее лакали кровь из разодранных артерий горла, остальные вырывали куски плоти, жадно пихая их в рот (или пасть?) и тут же глотая. Когда все было кончено, на месте трагедии осталось лишь несколько пятен крови — единственный знак того, что этот юноша вообще существовал.

В последующие дни нам еще несколько раз удалось удачно поохотиться, затем здешние обитатели стали куда осторожнее, и мы отправились восвояси. Но время всегда работает на нас. Скоро они вновь станут благодушными и беспечными. Тогда мы вернемся. Люди забывчивы — а мы всегда голодны.

Я проснулся. Мои видения живо стояли у меня перед глазами. Я чувствовал на губах солоноватый вкус крови, в моих зубах как будто еще трепетали куски плоти. Я машинально взглянул на свои руки, страшась увидеть на них запекшуюся кровь. Руки были чисты. Однако моя душа застыла в ужасе от пережитого кошмара.

Насколько он был реален? Не отдал ли я на время свое тело некоей безжалостной твари — пожирателю людей? Или же видения явились из дальних уголков моей генетической памяти? Страшно было даже помыслить, что подсознание способно породить столь ужасные образы, и потому я решил, что каким-то непонятным образом, во сне, настроился на помыслы дикого существа, живущего неподалеку. Теперь я определенно знал, сколь опасно странствовать в этих местах. Отныне надо передвигаться крайне осмотрительно, дабы не угодить в желудки тех существ, в трапезе которых мне только что довелось поучаствовать.

Я скатал коврик и оглянулся, ища глазами учителя. Он сидел, скрестив ноги, на пересечении туннелей и был не один.

Увидев, что я проснулся, Мингьяр дал мне знак подойти. «Искренне рад, что ты пожелал присоединиться к нам, Лобсанг. Я уж боялся, что ты беспробудно проспишь все на свете».

Рядом с ламой сидел человек лет тридцати. На нем была светло-серая рубашка и такого же цвета широкие брюки. Его кожа была невиданного мной ранее оливково-зеленого цвета; глаза — более округлые, чем

обычно, опущенные книзу уголки глаз придавали его лицу восточные черты. Скулы — высокие, подбородок четкий и острый. Рот маленький, с почти бесцветными губами. Выглядел он, конечно, как человек, но только вот такие люди никогда не встречались мне там, наверху. «Да, странный парень», — подумал тогда я.

«Попробуй пищу, которую любезно принес наш новый друг», — произнес лама, протягивая мне миску, полную какой-то еды.

Я осторожно ткнул в содержимое миски китайскими палочками. Мне показалось, что это куски мяса. Дело в том, что я вегетарианец. Кроме того, после приснившегося мне кошмара, я вообще не представлял себе, что смогу съесть хоть что-то мясное.

Наш новый друг, видя, как пристально я изучаю свой завтрак, широко улыбнулся: «Не волнуйся. Это только так выглядит. Я знавал поваров, которые из грибов и сои могли приготовить такое блюдо, что ты поклялся бы всеми богами, что ешь отменный гуляш».

И вправду, еда оказалась превосходной. Вдобавок мне полагался неизменный чай и пара сладких лепешек. Подкрепившись, я поинтересовался у нашего нового попутчика, кто он и откуда.

«Можешь звать меня Лео, — дружелюбно ответил он. — Настоящее свое имя сказать не могу — оно известно только моей семье. Ты сам знаешь, не к добру, если кто-то из посторонних знает твое подлинное имя».

«Лео будет нас сопровождать, — пояснил Мингьяр. — Его народ известен повсюду. Они — лучшие проводники в туннелях. Дальше мы без него не ступим ни шагу».

Меня снедало любопытство. «Там, наверху я никогда не видел таких, как ты», — обратился я к нему.

Он улыбнулся: «Да, ты прав. Я родом из подземного города. Наш народ живет здесь с давних пор. Однако, в отличие от многих других обитателей пещер и карстовых пустот, мы сохранили контакт с теми, кто наверху. Иногда у вас случается такое, с чем можем справиться только мы.

В вашем мире есть люди — очень могущественные, — которые все знают о тех, кто живет у них под ногами. Мы делаем по их заказу грязную работу с тех самых пор, как возникла ваша цивилизация. Если, конечно, цена назначена верная».

«Вы — наемники?» — спросил я, пораженный его откровенностью.

«Можно сказать и так. Это бизнес. В обмен на свои услуги мы получаем все, что нужно нашей расе. У нас значительная роль в обмене товаров и услуг между подземным и наземным миром. Но тебе беспокоиться нечего, — я ваш проводник и моя работа сполна оплачена. Мы лояльны к клиентам».

«У Лео очень высокие рекомендации, Лобсанг, — вмешался в наш разговор лама, — недоверие и подозрения здесь совершенно излишни».

Только позднее из мифов и легенд я узнал о существах, подобных Лео. Индейцы называют их трикстерами — «обманщиками». По преданию, трикстеры живут в пустотах Земли. Выходя оттуда на поверхность, они донимают людей, вовлекая их в свои вредоносные и часто смертельно опасные забавы. Поэтому некоторые места, связанные с ними, издавна считаются запретными. Такие места не следует посещать.

Очевидно, эти существа имеют отношение также и к летающим тарелкам. По крайней мере, по описаниям пилоты некоторых типов НЛО и так называемые «люди в черном» разительно схожи с той расой, к которой принадлежал наш проводник.

По-видимому, на нашей планете существовало и до сих пор существует некое тайное общество, в которое входят очень влиятельные люди. Они маскируют свои многовековые контакты с подземным миром с помощью мистификаций и лжи о летающих тарелках и тех, кто их пилотирует.

Возможно, эти могущественные люди беспокоятся, что кто-либо может помешать им властвовать над миром, и используют «наемников» из недр, дабы устрашить (а может, и вовсе убрать со своего пути) тех, кто оказывается слишком близко к истине. Таковы были мои раздумья после разговора с Лео.

Следуя за ним, мы перешли из стекловидного туннеля в пересекавшую его грубо вырубленную в гранитной толще штольню. Лео пояснил, что она была создана много позже и прямиком ведет нас к пункту назначения.

«Стекловидные туннели не предназначались для пешего передвижения, — рассказывал Лео на ходу. — Они служили для транспортировки людей и грузов с поверхности в подземные города при помощи древних летающих аппаратов, именуемых виманас. Мы не знаем, насколько стары эти коммуникации. Они уже существовали, когда первые переселенцы спустились сюда. Даже наши предания ничего не говорят о том, кто и когда их создал».

Колесницы Богов

Виманы — так именует «Махабхарата» удивительные летательные аппараты древней Индии. Сей эпос повествует о долгой войне между семействами Пандавов и Кауравов (я думаю, эта война была затеяна богами, чтобы с ее помощью решить проблему тогдашней перенаселенности в мире).

Например, там упоминается, что Бхима летал на своей вимане «с шумом, подобным грому, с помощью огромного луча, столь же ослепительно яркого, сколь и Солнце». Кроме того, великий воин Арджуна использовал виману, чтобы вознестись на небеса к Индре.

Согласно преданию, Арджуна был не богом, а смертным и потому поднялся на небеса при помощи аппарата, который взлетел под облака с громоподобным шумом. Во время своего полета Арджуна видел другие летательные аппараты: терпящие аварию, недвижно висящие в воздухе, свободно парящие и т. д. «Махабхарата» сообщает также об ужасном оружии древних индийских богов, которое в свете сегодняшних знаний очень напоминает атомное.

В «Рамаяне», другом великом эпосе Индии, также говорится о виманах, летающих на больших высотах при помощи ртути и «движущего ветра». Они могли преодолевать огромные расстояния — как по воздуху, так и под землей, — свободно маневрируя вверх-вниз и вперед-назад. Эти замечательные аппараты служили лишь махараджам и богам.

Наиболее поразительная информация о виманах приведена в «Самарангана Сутрадхаре». Там есть точнейшие инструкции о технологии постройки этих аппаратов:

«Крепким и долговечным должен быть корпус виманы. Сделанный из легкого материала, он подобен большой птице. Внутрь установлен ртутный движитель с железным подогревателем снизу. Посредством скрытой в ртути силы, которая запускает движущий вихрь, сидящий внутри человек способен преодолевать большие расстояния в небе. Ход виманы таков, что она может вертикально подниматься и спускаться, наклонно двигаться вперед и назад. С ее помощью смертные могут летать в воздухе, а небожители — спускаться на землю».

«Хакафа» (вавилонский кодекс) утверждает совершенно недвусмысленно: «Честь управлять летающей колесницей — велика. Умение летать — древнейшее из нашего наследия. Это дар тех, кто свыше. Мы получили его от них во спасение многих жизней».

Поразительны сведения, приведенные в халдейской рукописи «Сифрала». Она содержит более сотни страниц технического описания летательного аппарата. Тут встречаются такие термины, как графитовый стержень, медная обмотка, кристаллический индикатор, вибрирующие сферы, стабильность угла и т. д.

Меня всегда манила мысль увидеть эти невероятные машины, стрелой носящиеся вверх и вниз по доисторическим туннелям, соединяющим надземный мир с подземным. Теперь эти туннели почти заброшены и используются не по назначению случайными пешими странниками. Впрочем, Лео сказал, что и по сей день некоторые утверждают, будто видели виманы, в мгновение ока пронесшиеся мимо них по туннелю. Подобно тому, как там, наверху, не верят очевидцам НЛО, свидетельствам видевших виманы тоже по большей части не доверяют. Но меня нисколько не удивит, если обнаружится, что в недрах нашей планеты все еще скрываются те, кто знает, как работают технологии наших далеких предков.

Свет

Мы все дальше и дальше спускались по штольне. Вскоре я опять заметил мягкое свечение, идущее, казалось, ниоткуда. Впечатление было такое, будто светился сам воздух, озаряя пространство светом, какого не встретишь наверху. Может быть, Лео сможет объяснить это явление?

«Откуда берется тут свет?» — спросил я его.

«Никто не знает, — последовал ответ. — Одни говорят, что это часть наследия Старейших, их знаний, в основном утерянных за миллионы лет. Другие утверждают — это астральный свет, порождение магии Старейших. Но магия ли это или же наука — на мой взгляд, разницы никакой».

«Старейшие, — задумчиво повторил я. — Мне казалось, что эти выбитые в толще туннели созданы твоим народом».

«О нет. Это не наших рук дело. Мы не так уж и долго здесь обитаем. Пятьдесят, от силы шестьдесят тысяч лет, не больше. Когда мы спустились сюда, и эти штольни, и стекловидные туннели уже были. Другие расы обитают здесь намного дольше нас — уже миллионы лет, — но они утверждают то же самое: вынужденные уйти под землю от ставшего смертоносно-радиоактивным Солнца, они нашли эти ходы уже готовыми».

Слова Лео наверняка обескуражат тех, кто со школьной скамьи привык считать, будто мы — единственная цивилизация на старушке Земле. Меня же ламы учили, что на нашей планете было множество иных цивилизаций, которые расцветали и гибли. Но и ламы не говорили о миллионах лет. Это невозможно! И все же и Лео, и Мингьяр, постоянно упоминая о невероятной древности пещер и населявших их существ, утверждали обратное. Я в буквальном смысле ошалел. Мой ум требовал ответов на одолевавшие меня вопросы.

«Как могут эти туннели и штольни быть столь древними? — не успокаивался я. — Человечеству всего-то миллион лет, никак не больше».

«Намного больше, приятель, — ответил Лео. — А Земле и подавно. Неплохо она выглядит для своего возраста, не так ли? Чем и дурачит всех этих геологов, геофизиков, геохимиков там, на поверхности».

«Но это не ответ…» — запротестовал я.

«Я не в состоянии разрешить все тайны, мой друг. Знаю лишь, что множество людей и человекоподобных скитается по этим пустотам с незапамятных времен. Тут есть немало проблем, как видишь. Некоторые из древних рас оставили после себя машины, которые разыскали не лучшие, прямо скажем, представители человечества. И здесь, и наверху есть любители пакостить. Найденные машины столь древние, что никому уже не ведомо, каким целям они прежде служили. Теперь их используют во зло. У этих аппаратов — невероятная мощь, они способны вредить самой душе человека. Я видел результат их воздействия своими глазами. Здесь много невероятно прекрасного, дружище, но не меньше и дьявольски опасного».

«Меня учили, — молвил Мингьяр, молча слушавший нашу беседу, — что существа, которые завладели этими машинами, стали слабыми и порочными и телом, и умом именно из-за того, что попали в зависимость от их излучения, которое в прежние времена служило для духовного и телесного исцеления. Теперь машины используют, чтобы вредить и уничтожать, — поэтому излучение лишает сил и разума тех, кто этим заправляет».

Не успел учитель договорить, как впереди возникла фигура, облаченная в плащ с капюшоном, покрывающим голову. Это случилось настолько внезапно, что мы остановились как вкопанные. Несмотря на то, что плащ полностью скрывал фигуру с головы до пят, я с труднообъяснимой уверенностью мог сказать, что это женщина.

«Странно, — произнес Лео, — у меня обоняние не хуже звериного, но я совершенно не почувствовал ее приближения».

Женщина простерла руку и, откинув капюшон, открыла лицо. Ее глаза, не мигая смотревшие на нас, были холодными и голубыми, как у сиамской кошки.

Меня поразила мысль, что эта женщина здесь совершенно одна, хотя пещеры опасны даже для группы хорошо вооруженных мужчин. Я испытал неодолимое чувство защитить ее от хищных тварей, рыскающих повсюду в поисках жертв.

«Что-то здесь не так», — прошептал Лео.

«Ты прав», — согласился лама.

Медленно, не сводя с нас глаз, женщина скинула плащ. На первый взгляд, она была совершенно нагой. Но, вглядевшись, можно было заметить тонкое, почти прозрачное одеяние, которое облекало ее тело, заканчиваясь чуть пониже бедер.

Ее кожа была золотистой, цвета спелой пшеницы, с оливковым переливом. Волосы, каскадом ниспадающие на плечи, — серебристыми, с тут и там вспыхивающими искорками, которые, казалось, жили своей особой, прихотливой жизнью. Я не мог отвести от нее глаз. То было совершенное воплощение неукротимой, всевластной сексуальности.

Чувственно, как змея, гипнотизирующая жертву, она начала танцевать.

Никто из нас не смел ни вздохнуть, ни пошевелиться. Ее бедра волнообразно двигались в такт неслышной музыке, завораживая нас в сладчайшем безмолвии.

Ее руки принялись блуждать по телу, — она ласкала себя со все возрастающей страстью. Внутри меня полыхало пламя, жар которого охватил все мои чакры. Но то был не духовный огонь, а сексуальный — неистово-могучий, как и любая другая астральная энергия.

В абсолютном безмолвии гулко бились наши сердца. Мы чувствовали себя как муравьи, угодившие в каплю древесной смолы, навеки отрезавшей их от всего остального мира.

В разительном контрасте со странной тишиной воздух наполнился энергией, он был словно наэлектризован — я чувствовал, как у меня шевелятся волосы на теле. Вначале мне показалось, что таково действие моей возгоревшейся страсти к чудному танцующему созданию, но вскоре я явственно ощутил, что сама атмосфера стала «живой». Вокруг нас вихрилась и бушевала необузданная энергия.

Клянусь, если бы боги в тот миг решили метнуть молнию туда, где мы завороженно стояли, — никто из нас не тронулся бы с места. Мы предпочли бы умереть в экстазе, созерцая изгибающуюся в танце чаровницу!

Она остановилась и медленно простерла руки к нам, зовя соединиться с нею, принять земные услады, предлагаемые ею так свободно и бескорыстно. Ее плоть — храм, а мы, простые смертные, — благочестивые паломники, призванные почтить алтарь ее божественного тела. Нам был дарован шанс причаститься святости плотского блаженства и молить, чтобы сей неизреченный экстаз не заканчивался никогда.

Ничто больше в мире не имело для меня значения. Единственной целью моей жизни стало соединение с этой богиней. Все остальное, столь важное прежде, померкло в отсветах подземного пламени страсти.

Рай и ад

Словно во сне, я сделал шаг по направлению к женщине. Лео, шатаясь, успел подойти к ней ближе. Неописуемый гнев пронзил мое сердце — он претендует на то, что может быть только моим! Эта мысль наполнила мой разум дикой ненавистью.

Лама тоже сделал шаг вперед и меня охватил еще больший гнев. Когда чужак Лео думает отобрать то, что принадлежит мне по праву, — это еще куда ни шло, но поистине невыносимо, когда меня готов предать мой близкий друг и наставник. Боль пронзила меня до глубины души, опустошила и выжгла все внутри.

Однако Мингьяр, как оказалось, вовсе не собирался идти к женщине. Наоборот, он обхватил Лео руками в попытке оттащить его назад.

«Приди в себя, друг, — втолковывал ему учитель. — Она не реальна. Это иллюзия».

«Но она хочет меня, — стонал Лео. — Она нуждается во мне. Я должен быть с ней!»

Настойчивый тон голоса учителя отрезвил меня, заставил очнуться. Мой разум получил возможность обуздать буйные позывы плоти. Сознание прояснилось, и я понял, что минутой ранее был против своей воли загипнотизирован неким неведомым мне образом.

Наш проводник изо всех сил пытался высвободиться и броситься к вожделенной цели, но Мингьяр не ослаблял хватку. Благодаря многим годам занятий боевыми искусствами он мог удерживать Лео мягко, но крепко, не оставляя ему ни малейшего шанса на то, чтобы вырваться. Все это время он мягко увещевал нашего проводника, как если бы тот был малым ребенком. В конце концов, Лео перестал сопротивляться. Слезы тихо заструились из его глаз.

«Лобсанг, — окликнул учитель, — ты в порядке? Борись, не позволяй наваждению овладеть собой. Это западня!»

Я молчал. Мой взгляд был все еще прикован к видению. Теперь женщина стояла, опустив руки и уставившись на нас пустым взором. Полыхающая страсть угасла в ее глазах, они стали холодны и мертвы, словно две стекляшки на лице детской куклы.

Вдруг раздались крики, визг и лопотание на неведомом мне языке. Из тьмы высыпала гурьба ужасных тварей. Это был обретший явь кошмар умалишенного. Твари всех форм и размеров, явно гуманоиды по происхождению, выскакивавшие одна за другой из пустот в стенах штольни, походили на демонов с фресок тибетских монастырей: искривленные и перекрученные спины, горбы, лишенная волос, мертвенно-бледная, как у личинок, кишмя кишащих на гниющей падали, кожа. Их с головы до ног покрывали сочащиеся язвы и потеки полузасохшего гноя, скапливающегося в жирных складках тел.

У Лео моментально высохли слезы на щеках. Он в ужасе наблюдал, как они в мгновение ока заполонили весь туннель.

Ужасней всего были их лица, на которых оставили след века мутаций. Носы у этих человекоподобных тварей были длинными и мягкими, как у слонят, их глаза, лишенные всякого следа человечности, казались глазами боровов. Из перекошенных ртов торчали гнилые, зеленоватые псиные зубы, явно предназначенные для того, чтобы рвать плоть жертв на куски.

Твари продолжали верещать и бесноваться, однако вместо того, чтобы напасть на нас, они набросились на женщину, которая даже не пыталась защититься. Кровь стыла в жилах при виде того, как они раздирали ее тело огромными, желтыми когтями.

Мы как будто окаменели. Но даже и бросившись ей на помощь, что мы могли бы противопоставить этим исчадиям ада, обезумевшим от крови? Они превосходили нас и числом, и своей дикостью.

В эти ужасные минуты женщина оставалась странно молчаливой. Даже когда твари отгрызали ей конечности и раздирали внутренности, она не проронила ни звука. И вот, когда казалось, что сейчас мой рассудок разлетится на куски от увиденной жути… все исчезло, словно растаяло в воздухе!

Штольня была абсолютно пуста. Женщина и кошмарные твари начисто исчезли. Не осталось ни малейших следов их недавнего присутствия здесь. Исчез и парализующий страх, не дававший нам пошевелить и пальцем. Все стихло. Мы слышали лишь звук своего прерывистого дыхания.

«Что это было? Куда все исчезло?» — спросил я, беспомощно озираясь.

«То была иллюзия, Лобсанг, — промолвил учитель. — Видение, посланное порождением ада, которое научилось управлять машинами Старейших».

Лео бессильно опустился на землю. Из всех нас он был более всего поражен увиденным. У него на лице отражались терзавшие его душевные муки.

«С малых лет я слышал о подобных вещах, — смог, наконец, вымолвить он. — И всегда думал, что это россказни для детей и пугливых женщин. Но все оказалось правдой! Демоны действительно существуют. И они уже знают о том, что мы здесь».

«Наше путешествие привлекло нежелательное внимание, — пояснил мне учитель. — Поспешим лучше дальше, если не хотим наяву, а не в видении узреть своих преследователей».

Мы живо собрались и двинулись дальше вниз по штольне. Тысячи вопросов не давали покоя моей бедной голове.

«Мастер, — наконец не выдержал я, — наверное, мы идем не той дорогой. Разве может такая жуть происходить в великой Агхарте? Столь порочные создания — и так близко от Просветленных и их священных городов? Наверняка мы ошиблись, стали жертвами обмана злых духов, сбивших нас с верного пути».

«Действительно, трудно понять, по какой причине подземный мир нуждается в столь мерзких существах. Но их бы не было здесь, не играй они некую важную роль. Не нашего ума дело — спрашивать, почему они тут обитают. Будем принимать все таким, каково оно есть. Однако и лезть прямиком в западню не стоит. Никому не пожелал бы того, что мы видели».

«Это результат воздействия одной из машин Старейших, — произнес Лео. — Они могли делать удивительные вещи. Например, посылать образы на огромные расстояния прямо сквозь земную толщу. Боюсь, именно это мы и наблюдали, оказавшись на какое-то время «под колпаком» машины, расположенной далеко отсюда».

«Но как могут твари, которых мы видели, управлять ею?»

«Эти аппараты либо действуют автоматически, либо так просты в управлении, что с ними справится и малое дитя», — пояснил лама.

«Тысячи лет назад такие же люди, как ты и я, обнаружили машины Старейших. Эти машины были все еще исправны и готовы к работе. Однако их использовали отнюдь не по прямому назначению. Исцеляющие лучи применялись для усиления чувственных услад, что деформировало и тела, и разум тех, кто подвергался их воздействию.

Века беспрерывной порчи изменили генетический код расы. Люди постепенно мутировали и в конце концов превратились в те ужасные существа, коих мы видели. Они утеряли и интеллект, и гуманность. Их жизнь превратилась в нескончаемый поиск самых низменных наслаждений».

«Прибавим ходу, друзья, — вмешался Лео, — мое селение все еще далеко, а я хочу побыстрее доставить вас туда».

«Нет, мой друг, — ответил Мингьяр, — боюсь, у нас появилась иная цель. Меня посетило видение. Где-то здесь находится лагерь этих тварей, и мы сейчас отправимся прямиком туда».

Мы с Лео остановились как вкопанные. И было с чего!

«Это невозможно! — запротестовал Лео. — Кроме того, их никто не видел поблизости отсюда. Они живут далеко-далеко от этих мест».

«Они намного ближе, чем ты думаешь, — произнес учитель. — Я полагаю, что об этом никто не знает лишь потому, что тот, кто становился свидетелем их здешнего пребывания, уже через пару минут оказывался мертв».

Я понимал: когда речь заходит о видениях учителя, спорить с ним бессмысленно. Весь Тибет знал о его паранормальных способностях и о том, что он никогда не совершает ошибок. Если уж он говорит, что мы должны отправиться в некое место, значит, лучшего и придумать нельзя.

Внимательно оглядевшись вокруг, учитель указал нам на кучу камней около одной из стен. Мы сдвинули их и обнаружили темный, идущий куда-то вглубь лаз.

Логово

Лаз, скорее даже расщелина в стене, был довольно тесным. Мы едва протиснулись в него. Лама двинулся первым, я за ним, Лео замыкал процессию.

Мы пробирались вперед не более десяти-пятнадцати минут. Затем расщелина кончилась. Нашему взору открылась сырая промозглая и отвратительно пахнущая пещера. Она освещалась тусклым светом, исходящим от тлеющих там и сям костерков. Еще через несколько секунд мы увидели примитивную клетку, сооруженную из жердей и проволоки. В клетке лежала женщина.

«Это случайно не та иллюзия, которая являлась нам в штольне?» — шепотом спросил я.

«Ш-ш-ш… — поднял палец к губам учитель. — Нет. Она реальная девушка с поверхности, и ей нужна наша помощь. Взгляни в тот конец пещеры — вон они, ее похитители».

Устремив туда напряженный взгляд, я едва различил десяток или два силуэтов у дальней стены. Даже в сумраке было ясно: это те самые твари, которых нам совсем недавно довелось узреть. Похоже, они спали.

«Пора действовать, — распорядился Мингьяр. — Сейчас они в полном ступоре, «накачались» до беспамятства машинными лучами».

Мы осторожно двинулись к девушке. Она также была без сознания. Пока мы разбирали стенку клетки, каждый из нас внимательно следил за спящими тварями, готовый к их возможному пробуждению.

Подхватив девушку под руки, мы отступили обратно к расщелине. Затем быстро вернулись в штольню и завалили вход в расщелину камнями.

«Поспешим, — велел Мингьяр. — Чем больше расстояние между нами и теми тварями, тем целее мы будем. Они медленно приходят в себя после лучей, так что запас времени у нас есть».

«Возьмем ее к моему народу, — предложил наш проводник, — там она будет в безопасности».

Мы соорудили из одеял подобие носилок, осторожно положили на них девушку и двинулись в путь.

На вид ей было лет двадцать или около того. Адские создания обращались с ней хуже некуда. Ее тело покрывали ссадины, кровоподтеки и запекшиеся неглубокие рубцы (скорее всего, следы когтей). То, что осталось от ее одежды, свисало лохмотьями. Я содрогался при одной мысли о том, какие ужасы она перенесла в плену, и стал безмолвно молиться за нее. Полагаю, то же самое делали и остальные.

Не могу сказать, сколь долго мы шли. Мое тело и разум словно окоченели от усталости и пережитого. Если бы не годы практики тибетской йоги и других мистических дисциплин, я бы давно уже рухнул наземь. Но и во всеоружии этих навыков, я едва удерживал свой конец перевязи носилок, на которых мы несли девушку, все еще пребывающую в бессознательном состоянии. По счастью, ничего экстраординарного больше не происходило (что было как нельзя кстати — ввиду чрезвычайной хрупкости тогдашнего состояния нашей психики).

Я готов был закричать от радости (если бы у меня на то достало сил), когда Лео объявил, что селение уже близко. Итак, по крайней мере, этот этап нашего путешествия вот-вот должен был закончиться. Обретя второе дыхание, я распрямил спину и ускорил шаг.

Туннель завершился огромным гротом, и спустя какое-то время мы, наконец, вступили в селение Лео.

Добрый народ

Передав девушку в надежные руки, мы очутились в доме или, точнее сказать, в юрте для гостей. Ибо именно так выглядело это строение (как и все остальные постройки в селении нашего проводника) — точь-в-точь как в каких-нибудь монгольских степях. Его каркасом служили стволы молодых деревьев, скрепленные кожаными ремнями. Каркас покрывали звериные шкуры. После дней, проведенных в холоде скальных недр, это жилище показалось нам очень уютным и гостеприимным.

Все селение состояло из нескольких групп таких юрт (как я понял, по числу родов), расположенных в центре огромного грота. В них жило, вероятно, не более сотни человек. По всему было видно, что эти люди — кочевники, готовые в любой момент подхватиться, собрать имущество и отправиться восвояси.

В центре селения высился искусно украшенный резьбой столб. На его вершине сиял яркий свет. Не взгляни я наверх, то наверняка поклялся бы, что это светит Солнце. Мне тут же вспомнились рассказы лам о магических кристаллах.

После краткого отдыха нас пригласили на общую трапезу в большую юрту племени. Там глава рода рассказала нам (именно так, «рассказала» — ибо то была женщина), что девушку, которую мы вызволили, теперь лечат особыми травами.

«Когда прибудет посланник от Доброго народа, он возьмет ее с собой, — пояснила она нам. — Лечение сотрет в ее памяти всякие воспоминания о пребывании в плену у злобных бестий. Когда она вернется наверх, то даже не вспомнит, где была и что пережила. Ей лучше забыть весь этот кошмар».

«Добрый народ?» — не утерпев, спросил я.

«Они противодействуют тем, кто использует машины для низменных наслаждений, — ответил мне Лео, — борются с порочными созданиями и неизменно помогают попавшим в беду путникам. Это рыцари Агхарты, применяющие наследие Старейших во благо.

До недавнего времени я думал, что Добрый народ, как и демоны, — выдумка. У вас есть сказки о доблестных рыцарях, одолевающих драконов и прочую нечисть. У нас точно так же полно сказаний о рыцарях Агхарты, хранящих подземный мир от разрушения и зла. Теперь я жалею, что невнимательно слушал истории, которые рассказывала мне на ночь бабушка».

«Добрый народ действительно существует, — произнес Мингьяр. — Они знают о нашем прибытии и вскоре будут здесь».

«Откуда тебе это известно?» — поразился Лео.

«Нас пригласили в святую Агхарту. Хотя вы, друзья мои, и не знали, одной из наших задач по пути туда было вызволить девушку из лап нечестивых созданий и тем самым очистить свои души, телесно восприняв тонкий спектр вибраций Агхарты».

То, что учитель чуть ли не с самого начала знал о плененной девушке, я уже понял. Ему заранее сказали, куда идти и что делать.

«Ныне собираются светлые души со всей планеты. Грядут великие перемены, которые станут началом преображения всего человечества. Как мы спасли эту девушку, так и остальные люди должны научиться отодвигать в сторону свой эгоизм и жить, помогая ближним. Скоро мы воссоединимся с собратьями с далеких звезд. Долгие века они наблюдают за нами, ожидая того времени, когда мы обретем духовную зрелость. В должный час нас позовут воочию узреть чудеса, творимые Создателем в безграничной Вселенной.

Посланник от Доброго народа будет здесь, когда огненный кристалл перейдет в свой пятый цикл», — завершил учитель.

«Свет на столбе — и есть этот кристалл?» — спросил я.

«Да, Лобсанг, — ответил за Мингьяра Лео. — Такие кристаллы использовались цивилизациями Атлантиды и континента My. Каждый из них содержит в своей сердцевине звездную энергию, храня сей заряд в течение тысяч и тысяч лет. В глубокой древности они, конечно, были куда мощнее. Говорят, именно их две противоборствующие расы применяли в войне, в итоге уничтожив друг друга. После катаклизма осталась пара осколков кристаллов. Один из них ты видишь на вершине столба. Нас почитают как сильное племя именно потому, что мы владеем им. Многие хотели бы отобрать его у нас, но мы всегда настороже».

После трапезы мы вернулись в свою юрту. Там учитель поведал мне о следующем этапе путешествия.

«Когда посланник прибудет за девушкой, мы отправимся с ним. Затем пройдем через вибрационный портал, что позволит нам очутиться в Агхарте в своем физическом теле. Поэтому сейчас нам следует поститься — чтобы облегчить переход через портал. Оставшееся время я советую потратить на очищение ума от негативных мыслей. Запомни: в Агхарте мысль — реальность. Иметь там нечистые помыслы опасно».

Подобно своему собрату в земных небесах, огненный кристалл в центре селения медленно мерк, имитируя приход ночи. Даже спустя века подземной жизни люди нуждались в вечной смене темноты и света. Ночь в пещере с угасшим на время кристаллом была подобна сумеркам наверху — достаточно темно для сна, но не настолько, чтобы враги могли подкрасться незамеченными. Я проделал особые йогические упражнения и крепко уснул.

Лифт в преисподнюю

На следующее «утро» мы сразу же были готовы двинуться в путь, поскольку из-за поста отказались от завтрака и неизменного чая. Все селение вышло проводить нас. Лео пришел не один.

«Взгляните только, кто жаждет отправиться с вами», — радостно произнес он.

Каково же было мое изумление, когда оказалось, что Лео привел спасенную нами девушку, которая еще полсуток назад была едва жива. На ней была чистая одежда. Она вымыла и аккуратно уложила свои светло-каштановые волосы. За исключением нескольких неприметных царапин на лице и руках ничто не напоминало о ее былых злоключениях.

Девушка крепко обняла меня и ламу: «Мне уже сказали, что именно вы — мои избавители от тех мерзких монстров».

Мингьяр нежно улыбнулся в ответ и, словно любящий родитель, поправил ей выбившийся локон.

«Все это в прошлом, дитя мое, — молвил он мягко. — Пришло время возвращаться домой и начать жить по новой».

Я много раз был свидетелем подобных проявлений души моего наставника. Многие монахи и ламы, ища просветления, отгораживаются от «мирских» контактов. Однако Мингьяр Дондуп всегда помогал попавшим в беду. Собратья часто критиковали его за это, полагая, что молитва куда важнее помощи ближним. Но он не единожды повторял мне: истинный путь к Просветлению предполагает преодоление своего эго. Величайший дар, какой только можно преподнести ближнему, — собственное горячее сердце.

«Нам по пути, — сказал он девушке. — Ты наберешься сил, пожив у Доброго народа, прежде чем возвратиться домой».

Оглушительный звук, подобный реву сопел реактивного самолета, внезапно заполнил грот. Толпа раздвинулась, освобождая проход к самому странному аппарату из всех, когда-либо мною виденных. Он был довольно большим, цилиндрической формы с крупными отверстиями по всей поверхности. По диаметру каждого из отверстий располагалось нечто вроде резиновой «подушки». Рев издавали бешено крутящиеся лопасти винтов внутри отверстий. Воздушный вихрь, производимый ими, позволял аппарату висеть в воздухе.

И мы, и обитатели селения ошеломленно созерцали невиданный доселе аппарат. Как уже говорил Лео, истории о демонах и Добром народе считались здесь выдумкой, хотя многие старики и видели их своими глазами. Молодежь не верила им и потешалась, слыша вполне правдивые рассказы. Но сегодня каждому хотелось узреть легенду, ставшую явью.

Аппарат плавно опустился на землю. С точки зрения европейца, он немного походил на современный корабль на воздушной подушке (например, тот, что курсирует через Ла-Манш между английским Дувром и французским Кале).

В борту аппарата открылась дверь, и наружу вышел молодой человек, облаченный во все белое. Он свел руки ладонями вместе и поклонился, приветствуя собравшимся.

«Я прибыл за ламой Мингьяром Дондупом и его друзьями, — обратился он к племени. — Здесь ли они?»

Мы выступили из толпы. Учитель сказал: «Я — лама Дондуп, вот — мой ученик Лобсанг, а это — девушка из надземного мира. Как видите, нас всего трое и много места мы не займем».

«Приветствую вас, Мастер, — еще раз поклонившись, ответил юноша. — Для меня большая честь доставить вас и ваших друзей по назначению. Путь не близок, и лучших пассажиров мне и пожелать нельзя».

Пора было прощаться. Мы сердечно обнялись с Лео, благодаря его за бесценную помощь.

«Не могу сказать, что работенка пришлась мне по нраву, — пошутил он, — зато приключений было валом (хотя я, прямо скажем, ничуть не рвусь их повторить). Удачи, и да хранят вас в пути боги!»

Лама, девушка и я вошли в аппарат. Юноша закрыл за нами дверь. Внутри «корабль», с учетом его внешних размеров, был сравнительно мал, должно быть, оттого, что лопасти винтов, генерирующие воздушные вихри, занимали большую часть объема. Тем не менее в кабине было тепло и уютно. Мы сели в комфортабельные кресла и блаженно расслабились.

«Мое имя — Ток Хамир, — представился юноша. — Этот аппарат специально сконструирован для перемещения по туннелям. Вот почему у него форма цилиндра. Он опирается на воздушную подушку, которую создают винты, так что передвигаться можно довольно быстро (если туннель подходящего размера). В больших туннелях удается использовать только лопасти днища. В туннелях малого диаметра можно задействовать и те лопасти, что расположены по всей остальной поверхности аппарата — тогда скорость намного больше».

Затем Ток Хамир сосредоточился на пилотировании. Учитель извлек из сумки и раздал нам куски грубого хлеба и сыра, которыми нас снабдили благожелательные обитатели селения. Когда мы подкрепились, наша новая попутчица захотела рассказать нам свою печальную историю.

«Меня зовут Алиса Раньян, я родилась и выросла в Остине, в Техасе. После колледжа я приехала в Нью-Йорк и устроилась на работу в одну приличную фирму. Не так уж долго я там и проработала до того, как случился весь этот кошмар. Однажды я заработалась допоздна, дел накопилось по горло. К тому времени, как я собралась домой, здание почти опустело. Вызвав лифт, я вошла в кабину и отправилась вниз. И тут, вместо того, чтобы остановиться в фойе, кабина спустилась в цокольный этаж. Я опять нажала кнопку, но кабина продолжала спускаться, миновав и этот уровень. Тогда я стала жать кнопки разных этажей, кнопку аварийной остановки, вызывала диспетчера — все безрезультатно! Кабина лифта уходила все глубже в землю. Когда она наконец остановилась и двери раскрылись, я увидела затхлую пещеру. Затем появились они!»

Алиса смолкла, на ее лице отразились воспоминания о пережитом кошмаре. Она кусала губы и заметно дрожала, пытаясь подавить рыдания.

И все же я заметил, что она справлялась с собой намного лучше, чем многие и многие, доведись им попасть в подобную ситуацию. «Должно

быть, ее лечили особыми травяными настоями, — подумал я, — помимо всего прочего эффективно исцеляющими последствия душевных травм».

Немного успокоившись, Алиса продолжила:

«Такое впечатление, что эта пещера возникла в результате мощнейшего взрыва в толще скальной породы. Единственный свет исходил от лампочки лифта, которая рассеивала тьму всего на каких-то пару шагов вокруг. Мне в нос ударил ужасный смрад, подобный вони кухонных отбросов и немытых человеческих тел, — столь сильный, что на глаза наворачивались слезы. Из тьмы раздалось шипение. Я вжалась в стенку лифта, бежать было некуда. Они шагнули прямо ко мне».

«Кто они?» — одновременно спросили мы.

«Они!» — внезапно вскрикнула Алиса. Ток Хамир оглянулся на нас.

«Их было трое. Они вошли в лифт и схватили меня. Таких созданий я не видела в самых кошмарных снах. Малорослые, обрюзгшие существа. Кожа мертвенно-бледная, покрытая щетиной и сочащимися язвами. Когда я увидела их лица, то не смогла даже закричать — ужас сдавил мне горло. Перекошенные рты, отвислые губы, капающая слюна. Эти лица были раздутыми от опухолей и невообразимо уродливы. Их глаза скрывались под надбровными наростами, но я успела в них заглянуть. То были глаза людей».

«С этого момента — все как в тумане, — произнесла девушка слабым, почти неслышным голосом. — Помню только, что они сорвали с меня одежду. Затем, вроде бы, была какая-то клетка, в которой я сидела то одна, то с другими людьми, такими же пленниками. Когда мы были нужны этим монстрам, они просто приходили и брали, кого хотели, и никто не мог ничего поделать. Должно быть, они ввели мне какой-то наркотик, поскольку вскоре мной овладело странное безразличие ко всему происходящему».

«Все это теперь позади, — сказал лама, — расслабься и постарайся забыть случившееся».

Мингьяр начал водить руками над плечами и головой девушки, сопровождая свои действия тихим пением мантр. Я понял, что он приводит в норму ее ауру. Когда человек болен или же чем-то расстроен, его астральное поле (иными словами, аура) слабеет и искажается. Излучением рук лама заряжал ауру девушки целебной энергией, тем самым ускоряя процесс выздоровления ее израненной души.

Вскоре Алиса погрузилась в глубокий сон, и мы, дабы ее не тревожить, перешли в носовую часть корабля.

«Думаю, она стала жертвой излучения машин Старейших, — поделился с нами своими мыслями Ток Хамир. — Эти бестии способны использовать их для стимуляции сексуальной энергии каждого, на кого они направят луч. В этом случае разум человека подавляется животной страстью, неистребимой жаждой плотских наслаждений. Многие из бестий всю жизнь проводят под воздействием возбуждающих лучей. Они часто похищают людей с поверхности, дабы удовлетворить при помощи машин свои извращенные желания».

«А как насчет тех, кто сидел в клетке вместе с Алисой?»

«Их уже нет, — тихо произнес Хамир. — Алисе очень повезло, что вы успели ее вызволить. Ибо, знаете ли, эти бестии еще и каннибалы».

Врата вечности

Мы продолжали спускаться все глубже и глубже, скользя по туннелю в аппарате, посланном за нами Добрым народом. Ток Хамир сообщил, что пункт назначения уже близко. Я все еще беспокоился о судьбе нашего нового друга, Алисы.

«Не волнуйся, — унял мою тревогу Хамир. — Мой народ приютит ее. У нас есть машины Старейших, и мы вылечим ее истерзанное тело и раненную душу. Затем мы удалим из ее памяти все воспоминания о пещере и злобных бестиях. Она начисто забудет все, что стряслось с того момента, как она вошла в злосчастный лифт. Мы доставим ее обратно на поверхность и положим в клинику, которая специализируется именно на таких случаях. Вначале ее будут несколько смущать провалы в памяти, но вскоре это пройдет и она заживет как прежде».

Я знаю: тысячи людей, подобно Алисе, исчезают ежегодно с лица Земли. Некоторые из них позднее появляются вновь, страдая необъяснимой амнезией. Остальных больше никто никогда не видит. Их исчезновение навсегда остается загадкой для тех, кто их знал. На самом деле они не в добрый час повстречались с утерявшими человеческий облик тварями из подземелья.

Пока я сидел и размышлял о столь горестном положении дел, Алиса проснулась. Вскоре наш аппарат ощутимо замедлил ход и через минуту-две совсем остановился. Хамир сообщил нам, что мы прибыли, наконец, в пункт назначения.

Девушка опять стала благодарить нас за помощь. Сдерживая слезы, она по очереди крепко нас обняла и горячо пообещала, что никогда не забудет нашего отважного поступка (в глубине души мы надеялись, что ей не удастся сдержать свое обещание, ибо ее полное выздоровление предполагало также и утрату воспоминаний обо мне и ламе).

Мы склонились в прощальном поклоне. Опять взревели турбины, аппарат поднялся в воздух, тронулся, разогнался и, словно пуля в ружейном стволе, унесся по туннелю в незримую даль.

Внезапно осознав всю необычность того, что нас окружало, я огляделся. Грот, в котором мы очутились, был необозримо огромен (как если бы это был земной простор, накрытый скальным «небом»). Его стены простирались ввысь, теряясь в горней тьме. В центре грота ярко пылал вихрь туманного света. Вокруг были тысячи, миллионы существ всевозможных видов, форм и размеров! Они вступали на мерцавшую золотом дорогу, ведущую прямо в сердцевину пылающей световой воронки.

«Это эфирный портал в святую Агхарту, Лобсанг, — пояснил мне Мингьяр. — Проход сквозь пространство и время, соединяющий внутренний мир с внешним. Центр нашей планеты — не просто пустота внутри сферы. В действительности это пространство превосходит материальный уровень, существуя одновременно в бесчисленных измерениях и мирах. Частота вибрационного поля тех, кто вступает в вихрь, повышается настолько, чтобы оно могло вступить в резонанс с полем Агхарты. Только так существа, обладающие физическим телом, такие, как мы с тобой, способны посетить заветную страну».

«Откуда здесь все эти создания?»

«Это светлые души со всей Вселенной, Лобсанг. Как и мы, они были избраны божественным светом — Создателем всего сущего. Они будут помогать другим постигать свое истинное «Я» и смысл жизни. Нас позвали в Агхарту во имя исключительной цели. Смотри и сам все увидишь».

Я огляделся. Некоторые величайшие умы были узнаны мною с первого взгляда. Других я не знал, но интуитивно понимал, что в будущем они воплотятся и станут Учителями человечества. Здесь время теряло всякое значение: эры, зоны и кальпы сошлись в одной точке.

«Мы вступаем на путь жизни, — сказал Мингьяр, указав на золотистую дорогу у наших ног. — По этому пути проходят все, живущие в материальном мире, когда наступает их черед сбросить свою телесную оболочку».

Я благоговейно смотрел на великие души, шедшие рядом с нами. Вот Сиддхартха Гаутама, известный как Будда, вот иранский пророк Заратустра. Вот Эммануэль Сведенборг, ученый, духовидец, философ. Вот Елена Петровна Блаватская, основательница Теософского общества.

Великие души планеты продолжали шествовать предо мной: Саббатай Цви, иудейский мистик; Жанна д'Арк, святая и национальная героиня Франции; граф Сен-Жермен, про которого Вольтер сказал: «Этот человек все знает и никогда не умрет»; астролог Мишель Нострадамус; Элифас Леви, возродивший оккультизм в начале XIX в.

Эти и множество иных духовных Учителей человечества из прошлого, настоящего, будущего являли собой лучшее, что есть на Земле. И меня почтили честью быть в их числе.

Портал предстал перед нами. Его духовная энергия отделяла сей мир от великой Агхарты. Вихрящийся свет вобрал нас, словно океанская воронка.

Мы неслись сквозь пространство и время, осознавая не только себя, но и миллиарды других душ, мчащихся вместе с нами. Мы все стали единым целым.

Святая Агхарта

За время, меньшее, чем нужно для формирования одной-единственной мысли, нас вынесло с другой стороны портала. Грот исчез, и нашему взору предстала картина, немыслимая в своей грандиозности.

С вершины огромной горы тек поток просветленных существ, пылавших божественным светом Творения, пронизывающим эти священные земли. У подножия горы раскинулась безбрежная равнина, на которой располагались миллионы призванных. И все больше их, спускаясь с вершины, присоединялось к собратьям.

Мы стояли в центре чаши невероятных размеров. Земля во всех направлениях выгибалась вдаль и вверх, теряясь в бирюзовой синеве небес, в которой светило Солнце невообразимой красоты. Несколько меньшее, чем земное Солнце, и не такое яркое, оно мягко освещало золотистым светом заветную страну.

Земля была изобильна и исполнена жизни. Будто бы в пышных тропиках, повсюду росли разнообразные цветы всех видов и размеров. Легкий бриз доносил до нас их аромат, пробуждая в душе воспоминания о сладких днях младенчества и детства. Ручьи кристально чистой воды текли через светлые леса и сочные поляны. Отовсюду слышалось пение птиц, созвучное ритму самой жизни. Вдали возвышались чудесные города, здания которых, подобные прозрачным кристаллам и разноцветным драгоценным камням, казалось, отрицали закон гравитации. И все пылало светом космического величия.

«Вот она — Святая Агхарта!» — молвил учитель.

Многие полагают, что Агхарта — просто город в центре планеты. Но это далеко не вся правда. Агхарта — обитель космической силы Земли. Вся мощь материи и энергии исходит из сего истока. Тут обитает множество рас самых разных культур и традиций — в более высоком, по сравнению с людьми, живущими на поверхности, измерении и в совершеннейшей гармонии с Землей.

Другие, инопланетные расы также населяют землю Агхарты. Здесь есть множество колоний внеземных народов из самых отдаленных уголков Космоса.

Столица Агхарты — эфирный город Шамбала — высочайшее проявление цивилизации, пребывающей в астральном спектре частот. Именно там творится план земной эволюции. В Шамбале обитают существа, чьи вибрации — высочайшие во всем универсуме. Они достигли духовной свободы и сами созидают свою судьбу. Живут они большими сообществами. Старейших из них считают Правительством мира, во главе которого стоит Тот, кого именуют «Разумом всего сущего внутри и вне планеты».

Все обитатели Шамбалы всецело свободны от уз времени. Приходя в обычные реальности, они подвергаются их воздействию лишь столько времени, сколько там пребывают. При этом их сущность остается неизменной, ибо они — Альфа и Омега всего живого во Вселенной.

Они несколько выше среднего роста, с очень живыми чертами лица, носят светлые одежды, отделанные золотом и украшенные многоцветным меандром, и в чем-то подобны полинезийцам.

Как ни жаль, но мы с учителем не были достаточно чисты для посещения Шамбалы. Хоть нам и удалось утончить свои вибрации настолько, что мы смогли войти в заветную страну, нам все же было далеко до непорочных душ обитателей ее столицы. Впрочем, следует сказать, что цель у нас была другая.

Мы присоединились к шествию просветленных существ, собравшихся на безбрежной равнине у подножия портала. В небе парили сфероидные аппараты, «купавшиеся» в дуновениях бриза, словно воздушные змеи в моей любимой Лхасе.

«Они сотворены чистой мыслью, — пояснил Мингьяр, — и потому способны странствовать по всей Вселенной».

Гул тысяч миллионов голосов вздымался к небу. Все понимали исключительность этого момента в истории Космоса и благоговейно радовались тому, что стали участниками столь уникального события.

«Как нас здесь много! — взволнованно воскликнул я. — Мир едва вмещает нас».

Учитель рассмеялся. Его смех был исполнен высшего блаженства и радости. Никогда, ни до, ни после этого, я не слышал, чтобы он так смеялся.

«Взгляни вокруг, Лобсанг! Существа из всех миров и эпох собрались воедино, посреди бесконечного пространства-времени. Это чудо я едва ли мечтал увидеть, и все же — вот оно. Не нужно волноваться за Агхарту, ибо это место — в центре и материального, и астрального планов бытия. Оно не только в центре Земли, но и в центре миллионов иных планет. Агхарта — в сердце всех существ Космоса!»

Послание

Внезапно воздух вокруг как будто заискрился и замерцал всеми цветами радуги — некое Великое Присутствие зарождалось в многомерной реальности заветной страны. Гул миллионов голосов смолк, все устремили взоры вверх. Казалось, все живое затаило дыхание, ожидая неведомого чуда.

Светило подземных небес сначала медленно, а потом все быстрее стало вращаться вокруг своей оси, вокруг него полыхали разряды света. Оно выглядело как огромная жемчужина, из которой во все стороны вырывались разноцветные лучи.

Мир окунулся в переливчатое сияние, которое ниспосылало чувство мира и любви всем, кто там был. Никто не смел пошевелиться, боясь пропустить хотя бы миг происходящего.

Затем, когда казалось, что Солнце уже не способно вращаться еще хоть сколько-нибудь стремительнее, оно внезапно стронулось со своего места и стало падать прямо на нас. Первым побуждением многих было в страхе бежать. Однако все вокруг исполнилось таким покоем и гармонией, что их опасения тут же угасли. Всех охватило глубочайшее благоговение.

Вращающееся светило опускалось все ниже и ниже. Мне показалось, что мир вот-вот исчезнет в его нестерпимо прекрасном сиянии. В этот момент оно приостановилось и затем стало медленно подниматься, заняв, в итоге, прежнее место в центре небес, и продолжило неспешно вращаться, бросая удивительный, нежно-золотистый отсвет на все, что его окружало.

Сей отсвет был чистейшей эссенцией покоя и любви. Вместе с ним пришло понимание, наполнившее все мое существо блаженством и счастьем. Я стал слышать мысли и разделил чувства каждого, кто был позван в Агхарту. Мы интуитивно постигли: это и есть то Единое Сознание, которое вне всякой множественности, — Творец всего сущего.

Слезы радости заструились из моих глаз в тот миг, когда раздался богоподобный голос, обратившийся ко всем вместе и, одновременно, к каждому из нас в отдельности. Хотя мы являли собой множество различных времен, пространств и реальностей, Создатель знал каждого из нас.

«Я очень рад, Лобсанг, что ты здесь, со мной, — молвил мне голос. — Эта радость наполняет все мои творения трансцендентной любовью».

Я обернулся и посмотрел на учителя. Его вдохновенное лицо не оставляло сомнений: он тоже внимал этому голосу, но слышал, очевидно, нечто другое, предназначенное лично ему.

«Лобсанг, — продолжал голос, — ты — часть моего послания современному человечеству. Другие люди, из иных времен Земли, понесут это послание в свои эпохи. Каждая его часть по-своему важна, и все они содержат одну и ту же истину. Ее должны услышать и узнать все.

Знай: Земля намного древнее, чем смеет себе представить наука твоего времени. Твоя планета — один из избранных миров, переживших рождение и смерть бесчисленных Вселенных. Такие планеты — настоящие святилища эволюции и развитого сознания. Их обитатели являются носителями знания прошлых Вселенных, дабы продолжить дело творения. Нынешний космос есть лишь один из несметного числа. Каждая Вселенная возникла из Ничто, каковое и есть моя суть. Единое Сознание побуждает каждую сотворенную Вселенную раскручивать спираль эволюции, дабы все живые существа обрели духовность. Такие светоносные узелки пространственно-временной сети Высшего разума и есть совершенное выражение плана моего творения.

Рождаться, жить, умирать и вновь рождаться — таков удел и Космоса, и атома, и всего живого. Новорожденная Вселенная начинает расширяться, неся в себе энергию первичного импульса творения. Когда наступает предел ее расширению, она не сжимается обратно — вместо этого временной рубеж, отделяющий одну Вселенную от другой, рвется, словно резиновый бандаж. Этот взрыв создает сингулярность, рождающую из Ничто новый космос.

Верховные существа, желая сберечь знания предыдущей Вселенной, берут некоторые из миров под свою опеку, и с помощью энергии астрала, существующего и в множественности, и в Высшем единстве, позволяют этим мирам пережить смену эонов. Твой дом, планета Земля, — один из таких миров. Земля видела рождение и смерть тысяч и тысяч Вселенных. Это драгоценный алмаз в венце моего Творения.

Человечество — так же как и многие другие расы, вышедшие из утробы Матери-Земли, — развилось согласно моему божественному плану, начав с простейших форм жизни и достигнув, в итоге, разумности и свободы выбора. Вы — часть как материального, так и духовного миров. Не всем разумным удается развить в себе духовность. Некоторые не в состоянии самостоятельно достичь астрального уровня, пребывающего вне иллюзорной множественности. И потому отдельные их представители рождаются вновь и вновь в физическом мире, дабы способствовать развитию духовных и астральных аспектов бытия своей расы. Вот почему ты, Лобсанг Рампа, нужен твоему народу.

Человечество — родом с Земли, и его удел — духовное развитие до уровня Существ Чистого Света. Как и иные светоносные создания, вы поведете к высотам Духа другие расы — и в этой Вселенной, и в последующих. В течение многих веков земляне видели в таких существах ангелов. В будущем так же будут глядеть на вас ведомые вами расы. Вот миссия, которой я наделил человечество. Ибо оно способно ее исполнить.

Но сейчас, по своему развитию, человечество пребывает в глубоком детстве. Вы — у критической развилки: один путь ведет к исполнению вашего предначертания, ступив на другой, вы обречете себя на исчезновение, станете космической пылью Творения. Выбор за вами. Вы способны познать мой закон универсальной любви и прощения, но наряду с этим приемлете разрушительную ненависть. Настал миг распрощаться с нею, дабы занять достойное место в космическом братстве.

Открою тебе, Лобсанг, тайну грядущих дней. Многие сейчас боятся ядерной гибели мира из-за угроз, которыми обмениваются отдельные правительства. Но страны, которые сегодня входят в состав СССР, вскоре избавятся от тирании и бездуховности. Многие из них, угнетаемые сегодня железной рукой тоталитарного всевластия, обретут свободу. Но у нее будет своя цена. Из-за внезапного коллапса Советского Союза и его экономической системы они будут вынуждены заботиться о себе сами. Это принесет большие страдания обычным, невинным людям, далеким от мировой политики.

Лобсанг, несмотря на грядущие благие перемены, твоя родина — Тибет — будет все больше подпадать под власть Китая. Но по прошествии лет страна-оккупант перестанет управлять Тибетом как жестокий захватчик и позволит его жителям самим вершить свою судьбу. Однако этого не случится при твоей жизни.

Благодаря политическим изменениям на планете люди смогут облегченно вздохнуть. Они избавятся от страха внезапной атомной смерти, в любую секунду грозящей низринуться с неба. Но на рубеже тысячелетий появятся новые враги истины и просветления — религиозный фундаментализм и экстремизм.

Многие, подавленные бездуховностью общества, обратятся к религии. Однако те, кто жаждут власти и богатств, начнут эксплуатировать этих людей, извращая их духовные запросы с помощью мертвых догм. Религии креста и полумесяца станут полями сражений этих новых врагов человечества. Ослепшие души будут посланы вершить зло, убежденные в том, что исполняют Божью волю.

Многие станут жертвами этой извращенной религиозности. Ослепленные гордыней, они будут утверждать, что никто кроме них самих не имеет права жить в созданном Творцом мире, и переиначат святые писания, дабы подтвердить свои бесчеловечные идеи. Они станут притеснять слабых, отбирая у них свободу и даже жизнь, и будут принудительно, используя страх, насаждать свою веру.

Многие страны лишатся своих правительств, свергнутых теократией — властью священников. Такие государства-церкви назовут себя возлюбленными Богом и издадут законы против тех, кто мыслит иначе. Новая волна геноцида прокатится по всей планете, и непорочные, ходящие с именем Моим будут безвинно убиты.

Будут убивать и тех, кто придерживается иных вер, и политически неугодных, и представителей сексуальных меньшинств. Женщина, во всем, в моих глазах, равная мужчине, станет всецело от него зависеть.

Человечество окажется во власти невиданной тирании. Им будут править люди, утверждающие, что они вершат Божью волю, а на деле поклоняющиеся идолу властолюбия, злобы и вседозволенности. В действительности, жаждая крови ближних, они будут говорить, что вынуждены защищаться. Высоко вознесут они лозунги национализма и религии. Однако в свете истины — они лишь злобные слепцы, извращающие путь универсальной любви ради своих эгоистичных нужд.

Вас также ждет возобновление контактов с существами из иных миров. Эти расы долгие тысячелетия втайне помогают вам идти по пути эволюции. Но появятся и другие, даже из пограничных измерений между мирами.

Это будут разумные существа (причем куда выше вас по интеллекту), которым не удалось развить в себе духовность. Они живут лишь в материальном, не ведая астрального плана, и потому их влечет к человечеству, как мотыльков к пламени. Ощущая вашу божественную природу, они будут искать способы постичь ее и извлечь из этого выгоду. Подобные создания станут вторгаться в ваши сны. Их не волнует, что тем самым они наносят вам вред.

Знай: те, кто выходят из летательных аппаратов и вступают с людьми в контакт, — всего лишь биороботы, созданные с единственной целью — посещать иные миры, во всем следуя приказам своих хозяев.

Тем не менее, удел человечества — вступить в контакт с такими сущностями. Ибо от этого зависит, пробудят ли они спящую в них духовность. Когда-нибудь вы поменяетесь ролями: люди станут наблюдать за этой расой, всемерно ей помогая.

Твоя задача, Лобсанг, передать это послание людям твоего времени — но в должный час, когда они будут готовы услышать мои слова. Если вы одолеете грядущие тяжкие испытания, ваше будущее станет поистине прекрасным — и не только ваше, но и тех тысяч рас всех времен и пространств, которые вы, люди, как Существа Чистого Света, поведете по пути духовной эволюции. Земляне вместе с другими просветленными душами, которых ты здесь видишь, помогут мне создавать новые миры и космосы. Выбор за вами, Лобсанг».

Прощание

На этих словах золотистое свечение, охватившее нас, стало гаснуть. Великое Присутствие отступило за грань, отделяющую сей мир от единой реальности. Солнце, вспыхнув напоследок разноцветьем лучей, остановило свое вращение.

Вздох миллиарда душ, вызванный чудом, которое они сподобились наблюдать, пронесся над бескрайней равниной. Голос, услышанный всеми и каждым, воззвал к исконному долгу. Мы должны стать Существами Чистого Света, теми, кто ведет созвездия и галактики по пути духовной эволюции. Я вспомнил о тех, кого люди испокон веков называли ангелами. Какие древние расы скрывались за этим именем?

Мингьяр Дондуп тронул мое плечо. Его лик лучился огнем воспламененной души. Мое лицо, наверное, тоже сияло. Собравшиеся обращались друг к другу со словами, исполненными любви и понимания. Вот что, оказывается, служит связующей силой Творения! Я постиг, наконец, какую именно весть мы должны распространить по всей Вселенной.

Может быть, это звучит чересчур просто, но ответом на все вопросы является Любовь. Вот истинная творческая сила и в мирах множественности, и в единой реальности, стоящей за нею. Как верно сказал Эммануэль Сведенборг: «Уделом всех непорочно живущих, вне зависимости от их веры, будут небеса».

Я обвел взглядом просторы Агхарты с миллиардами существ из всех времен и пространств. Каковы их миры и каковы послания, которые они туда понесут? Узнаем ли мы когда-нибудь об этом?

«Конечно, Лобсанг, — отозвался лама, как всегда легко прочитавший мои мысли. — Придет время, и мы вновь соберемся вместе. Многое предстоит нам сделать, и не только в этой Вселенной, но и в тех, что грядут. Это невиданный вызов человечеству. И в сердце своем я знаю: нам по силам его принять, мы способны объединиться с просветленными существами всего Космоса».

Словно ниоткуда, небо наполнилось огромным множеством сфероидов — летательных аппаратов, сотворенных мыслью чистых душ. Красота этих аппаратов являла собой отблеск того святого огня, которым все мы сейчас пламенели.

«Время уходить, Лобсанг», — печально молвил Мингьяр.

Мое сердце заболело от мысли, что настал час покинуть великую Агхарту. Но я знал: надо передать заветное послание. То был долг всех нас, сознательных существ из разных времен и пространств, — вернуться домой с простой вестью о любви, прощении и божественной природе всего сущего.

Сфероиды спускались вниз. Эти чудесные аппараты, состоящие из чистейшей энергии мысли, брали на борт посланников Творца, дабы развезти их по своим мирам. Глубокое благоговение охватило меня при мысли о величии события, участником которого я стал.

Большой сияющий сфероид возник и перед нами, зависнув в паре сантиметров над землей. Мы попрощались с другими землянами (они, подобно нам, были призваны нести сокровенную весть в свои эпохи) и вошли в летательный аппарат.

Он взмыл в воздух, присоединяясь к тысячам ему подобных, заполонившим небеса, подобно семенам одуванчиков, поднятым летним ветерком. На такой высоте чашеподобные очертания Агхарты стали видны еще яснее. Конечно, то была иллюзия — будто мы находимся в центре Земли. Не планета вмещала в себя сию дивную страну, но, наоборот, реальность последней простиралась далеко за земное измерение — как и за измерения бесчисленных иных планет, в пустом нутре каждой из которых лишь по видимости находилась Агхарта.

Мы в один миг миновали здешнее Солнце и домчались до противоположного полушария Земли. Внизу проносились горы, леса, реки и моря. Рядом летел еще один сфероид. Вскоре мы стали соревноваться с ним наперегонки — словно дети, забавляющиеся новой, восхитительной игрушкой. Испытываемый нами восторг усиливался светлой энергией, из коей слагались наши летательные аппараты.

Вдали появился город. Мы быстро приблизились к нему, и я разглядел огромные строения из прозрачных кристаллов, высоко вознесшиеся ввысь. Они возникли словно из детских сказок или из романтических грез и теперь сияли изнутри радужным светом. Мощные лучи самых разных цветов и оттенков пронизывали воздух. Они напоминали фантастические колонны и затмевали сияние подземного светила.

Я слышал об этом удивительном городе прежде, о его кристальных башнях, серебристых пирамидах и мудрых обитателях. То был Радужный Город — древний центр культуры, чьи библиотеки хранят знания бесчисленных эпох и рас.

Сфероид замедлился и опустился на окраине города. Мингьяр обернулся ко мне и мягко взял за руку: «Тут наши пути расходятся, Лобсанг. Я должен остаться здесь, дабы продолжить учебу у великих мастеров Агхарты».

«Но, учитель, — вскричал я, — мы ведь так много увидели и услышали! Я не смогу один передать все это землянам. Кто, кроме вас, поможет мне?»

Лама мягко улыбнулся в ответ. Мы были друзьями так долго, что он знал все мои вопросы еще до того, как я успевал их задать.

«Ты не будешь один, мой друг, — молвил он. — Ты никогда не будешь один. Мы вскоре увидимся. Обещаю тебе это. Твои странствия еще не закончены. Не раз еще мы отправимся разведывать непознанные тайны Космоса. Много чего еще предстоит нам увидеть и сделать. Но сейчас нам нужно разойтись и выполнить то, что велит наш долг».

Мингьяр Дондуп обнял меня на прощание и шагнул на серебристую дорожку, ведущую в Радужный Город. Оттуда, как я успел заметить, уже направлялась процессия — встречать моего учителя.

Аппарат медленно воспарил в голубизну небес. Лама молитвенно сложил руки и склонился в прощальном поклоне. Я был опечален нашей разлукой, но также и рад за него. Какие удивительные события ожидали его в ближайшие дни? Он непременно расскажет мне о них при нашей следующей встрече.

Сфероид поднимался все выше и выше, пока заветная страна не подернулась дымкой, а затем и вовсе не исчезла вдали. Ясная синь небес сменилась шелковистой ночной тьмой, усеянной бриллиантами звезд.

Теперь я парил высоко над родной планетой. Не было лучшего места, чтобы немного успокоиться и подумать о недавних событиях и о грядущем.

Я вспомнил всех, кого повстречал в этом странствии, неописуемую красоту одних и жалкое уродство других. Я подумал об Алисе Раньян и предстоящем полном ее исцелении (мне захотелось узнать, как сложится судьба этой девушки, после того как ее возвратят на поверхность). И еще я размышлял о бестиях, похитивших Алису и тысячи других землян, чтобы мучить их просто из извращенного удовольствия. Воистину, гуманность — диковинка в нашем мире. В человеке заложено столько любви и красоты. И в то же время он способен творить не меньшее зло, чем эти утратившие людской облик подземные твари.

Почти невозможно представить себе, что людской удел — по замыслу Творца — стать ангельскими Существами Чистого Света. Это полное надежд и обещаний будущее резко контрастирует с прогнозами многих пессимистов, согласно которым человечество обречено на умирание. Кто, в самом деле, может осознать, что он несет в себе искру божественности, которая при верном побуждении способна разгореться в святой огонь Творения?

Наш долг — дать человечеству реализовать свой истинный потенциал. От этого зависит не только наше выживание, но и успешная эволюция миллионов других рас, которых человечество призвано вести к вершинам Духа.

Но тот час еще не пробил. Сфероид из чистейшей мысли еще некоторое время был в моем распоряжении, и я, испытывая блаженство от ощущения вечности, унесся в открытый Космос. Когда-нибудь звезды станут нашим домом. Я был не прочь поближе рассмотреть будущую обитель человечества уже сейчас.