Может, однажды (ЛП)

Глава 18

Сидни

Закрыв дверь машины Риджа, я поднимаюсь по ступенькам за Уорреном. Никто из нас не вымолвил ни слова за весь путь от больницы до дома. Напряженная линия его челюсти говорила сама за себя, что означало, Не разговаривай со мной. Всю дорогу я провела, смотря в окно, а все вопросы застряли у меня в горле.

Зайдя в квартиру, он бросил ключи на стол, одновременно с тем, как я закрыла за нами дверь. Даже не взглянув на меня, он направился к себе в комнату.

- Спокойной ночи, - сказала я. Мне стоило произнести это с меньшей долей сарказма, но, по крайней мере, я не крикнула: – Да пошел ты, Уоррен! – вот что на самом деле мне хотелось сказать.

Он остановился, затем развернулся ко мне. Он нервничает, видимо то, что он хочет мне сказать, явно не «спокойной ночи». Сузив глаза, он наклонил и медленно покачал головой. – Можно задать тебе вопрос? – наконец, произнес он, глядя на меня с любопытством.

- Если ты пообещаешь никогда не начинать задавать вопрос с «можешь ты или не можешь задать вопрос».

Мне хотелось рассмеяться от того, что использовала выражение Риджа, но Уоррен даже не попытался улыбнуться. Это сделало ситуацию более неловкой. Я переступила с ноги на ногу. – Что ты хотел спросить, Уоррен? – со вздохом произнесла я.

Скрестив руки на груди, он направился ко мне. Сглатываю свою нервозность, когда, на расстоянии шага от меня, он наклоняется, чтобы заговорить.

– Тебе что, нужно, чтобы тебя просто кто-нибудь трахнул?

Вдох, Выдох.

Сжатие, расслабление.

Удар удар, пауза. Удар удар, пауза.

- Что? – потрясенно спрашиваю я. Уверена, что неправильно его расслышала.

Он наклоняет голову еще на несколько сантиметров так, чтобы наши глаза были на одном уровне. – Тебе нужно, чтобы тебя кто-нибудь трахнул? – произносит он, тщательно проговаривая каждое слово. – Потому что, если все дело в этом, то я, прямо сейчас перегну тебя через диван, и оттрахаю так сильно, что ты больше никогда даже не подумаешь о Ридже. Он продолжил смотреть на меня, жестоко и холодно.

Думай, перед тем как действовать, Сидни.

Первое мгновенье, все, что я могла, это в неверии трясти головой. Почему он так сказал? Почему он сказал такое настолько неуважительное по отношению ко мне? Это не Уоррен.

Не знаю, что за мудак стоит передо мной, но это точно не Уоррен.

Не дав себе времени подумать, я начала действовать. Заведя руку назад, наношу свой четвертый в жизни удар кулаком по лицу.

Твою мать.

Это больно.

Смотрю на него, он накрывает рукой свою щеку. Он широко открывает глаза, скорее от шока, чем от боли. Делает шаг назад, но мой взгляд не отрывается от его глаз.

Прижимаю свой кулак к груди, разозленная тем, что у меня опять будет болеть рука. Жду, перед тем, как пойти на кухню за льдом. Может ударить его еще раз?

Я растеряна, из-за явно направленной на меня злости за последние 24 часа.

Мой мозг пытается понять, что я могла сказать или сделать ему, чтобы вызвать такую ненависть.

Он вздыхает, и тянет себя за волосы. Он не дает никаких объяснений за его жестокие слова, и я пытаюсь понять его, но не могу. Я не давала ему никаких оснований быть со мной таким грубым.

Может, в этом то и проблема. Возможно то, что я ничего не сделала ему, или с ним, и заставляет его так беситься.

- Ты что, ревнуешь? – спросила я. – В этом заключается жалкий предлог, почему ты такой злой? Потому что я не переспала с тобой?

Он сделал шаг ко мне, а я отступала от него, пока не упала на диван. Он наклонился так, чтобы наши глаза были на одном уровне.

- Я не хочу засадить тебе, Сидни. И уж точно я не ревную. Он оттолкнулся от дивана. Подальше от меня.

Он выбил все дерьмо из меня, и мне захотелось собрать свои вещи, уехать, и больше никогда не видеть никого из этих людей.

Я начала плакать, уткнувшись в свои руки. Я услышала, что он тяжело вздохнул, и сел на диван рядом со мной. Я отодвинулась и отвернулась от него, свернувшись в дальнем углу дивана. Мы сидели так несколько минут, и мне захотелось встать и убежать к себе в комнату, но я не сдвинулась с места. Сложилось ощущение, что я должна спросить разрешение, потому что, даже не знаю, есть ли теперь у меня комната.

- Прости меня, - наконец произнес он, разбивая тишину чем-то, помимо моих слез. – Боже, мне жаль. Я просто… Я пытаюсь понять, какого черта ты творишь.

Вытерев лицо футболкой, я посмотрела на него. На его лице была смесь грусти и печали, и я не могла понять его чувств.

- Что за проблема у тебя со мной, Уоррен? Я всегда была мила с тобой. Я даже была мила с твоей сучей подружкой, и, поверь мне, это не просто.

Он кивнул, соглашаясь. – Я знаю, - устало произнес он. – Я знаю, знаю, знаю. Ты хороший человек. Сплетая свои пальцы он тянется, затем, с тяжелым вздохом, отпускает руки вниз. – И я знаю, у тебя хорошие намерения. У тебя доброе сердце. И весьма отличный правый свинг (свинг – боковой удар с дальнего расстояния), - говорит он, ухмыляясь. – И, думаю поэтому я так зол. Я знаю, что у тебя доброе сердце, так почему же, черт возьми, ты все еще не съехала? Эти слова были намного больней, чем те пошлые, которые он выплюнул мне в лицо, пять минут назад.

- Если вы с Риджем так сильно хотели, чтобы я съехала, то почему ждали так долго, чтобы сообщить мне это?

Мой вопрос застал Уоррена врасплох, потому что он быстро взглянул на меня, прежде чем снова отвернуться. Он не ответил на мой вопрос. Вместо этого он задал свой.

– Ридж, когда-нибудь рассказывал тебе, как он познакомился с Мэгги, - спросил он.

Я покачала головой, полностью сбитая с толку, направлением, которое принимал наш разговор.

- Мне было семнадцать, а Риджу только исполнилось восемнадцать, - сказал Уоррен. Он откинулся на спинку дивана и уставился на свои руки.

Я вспомнила, как Ридж говорил, что начал встречаться с Мэгги, когда ему было 19, но я промолчала, позволяя ему продолжить.

- Мы встречались примерно шесть недель, и …

Больше я молчать не могла.

– Мы? – нерешительно спрашиваю. – Ты и Ридж?

- Нет, дурында. Я и Мэгги.

Я пытаюсь не показывать, как меня это шокировало, но он практически не смотрит на меня, чтобы заметить мою реакцию.

- Сначала Мэгги была моей девушкой. Мы встретились на мероприятии по сбору средств для глухих детей. Я был там со своими родителями, которые оба были в комитете. Уоррен завел руки за голову и откинулся назад.

- Ридж был со мной, когда я впервые увидел ее. Мы оба думали, что она была самым красивым из того, что мы когда-либо видели. Но, к счастью для меня, я положил на нее глаз на 5 секунд раньше его, поэтому я сорвал куш. Конечно ни я, ни Ридж не ожидали, что у кого-то из нас есть шанс быть с ней. Я имею в виду, ты видела ее. Она потрясающая. Он остановился на минутку, затем закинул ноги на кофейный столик.

- В итоге, я провел весь день, флиртуя с ней. Очаровывая ее своей внешностью и сногсшибательным телом.

Я засмеялась, но только из вежливости.

- Она согласилась встретиться со мной, и я сказал ей, что заеду за ней в пятницу вечером. Я заехал за ней, рассмешил, отвез домой и поцеловал. Все было прекрасно, поэтому я попросил ее еще раз встретиться со мной, и она согласилась. Мы сходили на второе свидание, потом на третье. Она мне нравилась. Мы поладили; она смеялась над моими шутками. С Риджем они также поладили, что было важным пунктом в моей жизни. Девушка и лучший друг должны ладить, иначе кому-то будет больно. К счастью, мы все прекрасно общались. На 4 свидании, я спросил ее, не хочет ли она сделать все официальным, и она согласилась. Я торопился, потому что знал, что она самая горячая девушка, с которой я когда-либо встречался или когда-либо буду. Я не мог позволить ей ускользнуть, тем более пока не дойду до конца.

Он засмеялся.

– Я помню, как сказал это Риджу в ту же ночь. Сказал ему, что если и есть девушка на земле, которую мне нужно лишить девственности, так это Мэгги. Сказал ему, что пошел бы на сотни свиданий с ней, ради такого конца. Он повернулся ко мне и заявил «Как насчет сто первого?» Я тогда засмеялся, потому что понятия не имел, о чем, черт возьми, он говорит. Я не понимал, что она нравится ему, и я действительно никогда не понимал, о тех маленьких нежностях, о которых он разглагольствовал. До сих пор не понимаю. Оглядываясь назад, на всю ту ситуацию, что он сидел здесь и выслушивал все мои пошляцкие мысли о ней, я удивлен, что он не врезал мне намного раньше.

- Он ударил тебя? – спросила я. – Почему? Потому что ты говорил, что хочешь трахнуть ее?

Он покачал головой, выглядя виноватым. – Нет – произнес он тихо. Потому что я трахнул ее.

Тяжело вздохнув, он продолжил. – Мы остались на ночь у Риджа и Брэннана. Мэгги проводила много времени со мной у них, и мы уже встречались около шести недель. Знаю, для девственницы это не долго, но это чертова вечность для парня. Мы лежали вместе на кровати, и она сказала мне, что готова сделать следующий шаг, но перед тем, как мы займемся сексом, ей нужно было мне что-то рассказать. Она сказала, что я должен знать, потому что будет нечестно продолжать наши отношения, если я не буду полностью осведомлен. Помню, как запаниковал, подумав, что она может оказаться парнем, или какое-нибудь дерьмо в этом роде.

Подняв брови, он посмотрел на меня. – Потому что, давай по чесноку, Сид. Есть действительно сексуальные трансвеститы.

Засмеявшись, он вновь посмотрел перед собой. – Вот тогда то, она и рассказала все о своей болезни.

Рассказала о статистике… о том, что она не хочет детей… о том, сколько времени ей осталось. Она сказала, что хотела раскрыть мне правду, потому что иначе это было бы не справедливо по отношению к тому, кто хочет с ней длительных отношений. Она сказала, что вероятность дожить до тридцати пяти-сорока очень мала.

Сказала, что хочет быть с тем, кто понимает это. Кто примет это.

- Ты не хотел такой ответственности? – спросила я.

Он медленно покачал головой. – Сидни, мне было наплевать на ответственность. Я был семнадцатилетним парнем, в постели с самой красивой девушкой, которую когда-либо видел, и все о чем она просила – это любить ее. Когда она упомянула слова «будущее» и «муж», и то, что она не хочет детей, я делал все, чтобы не закатить глаза, потому что в моей голове это было далекое будущее. У меня было миллион девушек до этого. Я не заглядывал так далеко, поэтому я сделал то, что, как я думал, сделал бы любой парень в моей ситуации. Я успокоил ее, сказал, что ее болезнь не имеет значения и, что я люблю ее. Затем, я поцеловал ее, раздел и лишил девственности.

Он опустил голову, что выглядело, как будто ему стыдно. – После того, как она ушла утром, я похвастался Риджу, что, наконец-то, забрал ее девственность. Возможно, слишком подробно.

Упомянул о нашем с ней разговоре, до случившегося, про ее болезнь. Я был честен с ним, что иногда бывает ошибкой. Рассказал, что вся эта ситуация пугает меня до жути, и я подожду две недели, прежде, чем брошу ее, что бы не выглядеть мудаком. Вот тогда то он и выбил все дерьмо из меня.

Мои глаза широко распахнулись.

– Молодец, Ридж.

Уоррен кивнул.

– Судя по всему, она нравилась ему намного больше, чем он показывал, но он держал рот на замке, и позволил мне быть ослом на протяжении всех 6 недель, что я встречался с ней. Я должен был понять, что он чувствует, но Ридж намного самоотверженней меня. Он бы никогда не предал меня, но после той ночи, он потерял изрядную долю уважения ко мне. И это больно, Сидни.

Он мне как брат. Я чувствовал себя так, как будто разочаровал единственного человека, который верил в меня.

- Так значит ты расстался с Мэгги, а Ридж начал с ней встречаться?

- Да и нет. У нас был длинный разговор тем утром, потому что Риджу было, что сказать. Мы оба согласились с братским кодексом, и с тем, что ничего хорошего не выйдет, если он начнет встречаться с девушкой, которую я только что кинул. Но она ему нравилась. Она так сильно ему нравилась, и я знал, как это тяжело для него, он согласился подождать пока не истечет срок, прежде чем позвать ее на свидание.

- Срок?

Уоррен кивнул.

– Ага. Не спрашивай, как мы к этому пришли, но мы согласились, что двенадцать месяцев – это достаточно времени, чтобы аннулировать братский кодекс. Мы думали, что одного года хватит, чтобы то, что он пригласит ее на свидание, не будет выглядеть странным. За это время, она повстречалась бы с другими, и это не выглядело бы так, что из моей кровати она переместится в кровать к Риджу. Как бы я не пытался оставаться равнодушным по этому поводу, это все равно было слишком странным. Даже для нас.

- Мэгги знала, что он чувствовал к ней? На протяжении двенадцати месяцев?

Уоррен покачал головой. – Нет. Мэгги даже не догадывалась, что нравится ему. Он так сильно был влюблен в нее, что не пошел ни на одно свидание за все 12 месяцев, которые я просил его подождать. Он обвел этот день в календаре. Я, однажды, увидел в его комнате. Он ни разу не вспоминал о ней, ни разу не спрашивал. Но, будь я проклят, если спустя год, он не постучался в ее дверь. Ей потребовалось немного времени, чтобы согласиться, особенно, зная, что ей придется сталкиваться со мной. Но, в конце концов, они со всем разобрались. В итоге, она с правильным парнем, спасибо Риджу за его настойчивость.

Я вздохнула.

– Вау, говоря о преданности.

Он повернулся ко мне, и наши глаза встретились.

– Вот именно, - говорит он твердо, как будто этой фразой я подвела итог. – Никогда, за все свою жизнь, я не встречал более преданного человека. Он, черт возьми, самое лучшее, что случалась со мной. Самое лучшее, что случалось с Мэгги.

Он закинул ноги на диван, и посмотрел прямо на меня. Он спустился в ад и вернулся обратно ради это девушки, Сидни. Все посещения больницы, выписки, визиты, чтобы позаботиться о ней, обещания целого мира, не беря ничего взамен. И она заслуживает этого. Она одна из самых чистых, самоотверженных людей, которых я когда-либо встречал, и если есть два человека в этом мире, которые заслуживают друг друга, то это они.

- Поэтому, когда я вижу, как он смотрит на тебя, мне больно. Я видел, как вы смотрели друг на друга на той вечеринке. Видел ревность в его глазах, каждый раз, когда ты разговаривала с Брэннаном. Я никогда не видел, чтобы он сомневался в своем выборе или в том, чем он пожертвовал ради Мэгги, пока не появилась ты. Он влюблен в тебя, Сидни, и ты знаешь об этом. Тем не менее, я знаю его, он никогда не оставит Мэгги. Он любит ее. Он никогда с ней так не поступит. Видя, как его разрывает на части из-за чувств к тебе, и зная про его жизнь с Мэгги, я просто не понимаю, почему ты все еще здесь. Не понимаю, почему ты позволяешь ему проходить через такую боль. Каждый день, пока ты здесь, я вижу, что он смотрит на тебя, так же, как смотрит на Мэгги. Мне хочется вышвырнуть тебя за дверь, и сказать, чтобы больше здесь не появлялась. Я знаю, это не твоя вина. Я знаю. Черт, ты и половины не знала из того, что произошло прошлой ночью, через что он проходит. Но теперь ты знаешь. И как бы сильно я тебя не любил, и то, что ты одна из самых чертовски крутых цыпочек, которых я когда-либо знал, я также больше никогда не хочу вновь видеть тебя. Особенно сейчас, после того, как ты знаешь правду о Мэгги. И прости меня, если это жестоко, но я не хочу, чтобы ты думала, что ваша с Риджем любовь настолько сильна, что вы сможете быть вместе, после того, как Мэгги умрет. Потому что Мэгги не умрет. Мэгги будет жить. Она будет повсюду так долго, пока сердце Риджа не переживет тебя.

Я уткнулась в свои руки, когда рыдания вырвались из груди. Уоррен обнял меня и прижал к себе. Не знаю из-за кого я сейчас плачу, но мое сердце так болит, что мне хочется вырвать его из своей гребанной груди, и выкинуть на балкон Риджа, где все это началось.

Ридж

Мэгги спала уже несколько часов, но я так и не заснул. Так происходит всегда, когда я с ней в больнице. После пяти лет спонтанных пребываний здесь, я понял, что проще не спать вообще, чем дремать по сраных полчаса.

Я взял свой ноутбук, и открыл переписку с Сидни, отправил ей привет, чтобы посмотреть в сети ли она. У нас не было возможности обсудить то, что я попросил ее съехать, и я ненавидел то, что не знаю все ли с ней в порядке. Я знаю, что это неправильно переписываться с ней в данный момент, но оставить все без объяснений, кажется еще более неправильно.

Она практически сразу мне ответила, и тон ее сообщения снимает часть моего беспокойства. Не знаю, почему я каждый раз жду, что она поведет себя необдуманно, потому что она никогда не проявляла недостаток зрелости или безразличие к моей ситуации.

Сидни: Да, я здесь. Как Мэгги?

Я: С ней все хорошо. Ее выпишут сегодня днем.

Сидни: Это хорошо. Я беспокоилась.

Я: Кстати, спасибо тебе. За то, что помогла прошлой ночью.

Сидни: Я не сильно-то и помогла. Скорее мешала, чем помогала.

Я: Ты не права. Неизвестно, что было, если бы ты ее не нашла.

Я немного подождал, но она не ответила. Думаю, мы достигли той стадии разговора, где один из нас должен перейти на тему, которую мы действительно должны обсудить. Я чувствовал ответственность, за ту ситуацию, которая произошла с ней, так что стиснув зубы, решился.

Я: У тебя есть минутка? Мне действительно нужно тебе кое-то сказать.

Сидни: Да, мне тоже.

Посмотрел на Мэгги, она все еще спит в той же позе. Обсуждать все это с Сидни, в присутствии Мэгги, такой невинной, кажется неправильным. Беру свой ноутбук и выхожу из палаты, в пустой коридор. Сажусь на пол, рядом с дверью палаты Мэгги, и открываю ноутбук.

Я: За последние два месяца, которые мы провели вместе, я ценю больше всего то, что мы все обсудили заранее. Я не хочу, чтобы ты ушла, неправильно думая о том, почему мне нужно, чтобы ты съехала. Не хочу, чтобы ты думала, что сделала что-то не то.

Сидни: Ты не должен объясняться. Я достаточно пользовалась вашим гостеприимством, тебе и без меня хватает переживаний. Уоррен нашел для меня квартиру сегодня утром, но заехать в нее можно будет через несколько дней. Ничего, если я останусь до этого момента?

Я: Конечно. Когда я сказал, что тебе нужно съехать, я не имел в виду сегодня. Просто в ближайшее время. До того, как все станет намного сложнее для меня, чтобы уйти.

Сидни: Мне жаль, Ридж. Я не хотела, чтобы это случилось.

Знаю, она имеет в виду то, что мы чувствуем друг к другу. Я точно знаю, что она имеет в виду, потому что также не хотел, чтобы это произошло. Я сделал все, что в моих силах, чтобы предотвратить это, но до сердца сообщение не дошло. Если это не было сделано специально с моей стороны, то тем более и не с ее, поэтому ей не за что извиняться.

Я: Почему ты извиняешься? Ты не должна. Это не твоя вина, Сидни. Черт, я даже не уверен, что это моя вина.

Сидни: Ну, если что-то идет не так, кто-то виноват.

Я: Между нами все так. В этом наша проблема. Между нами все слишком правильно. Это имеет значение. Все, что я чувствую к тебе настолько правильно, но…

Я остановился на минуту, чтобы собраться с мыслями, потому что я не хотел сказать что-нибудь, о чем пожалею. Вздохнув, нахожу лучший способ, чтобы описать нашу ситуацию.

Я: В моей голове нет сомнений, что мы идеально подходим друг для друга, Сидни. Но наши жизни не идеальны.

Несколько минут она не отвечала. Не знаю, перешел ли я черту своим сообщением, но это не важно, потому что мне нужно все это сказать, перед тем как я отпущу ее. Я уже начал закрывать ноутбук, когда от нее пришло сообщение.

Сидни: Если есть одна вещь, которую я вынесла для себя из этого опыта, так это то, что моя способность доверять, не была полностью разрушена Хантером и Тори, как я сначала думала. Ты всегда был честен со мной, о своих чувствах. Мы никогда не обходили правду. По крайней мере, мы пытались вместе найти способ предотвратить это. Я хочу тебя поблагодарить за это. Спасибо тебе большое, что такие парни, как ты действительно существуют, и не все как Хантер.

Каким-то способом она выставила меня настолько невинным, каким я не являюсь. Я и близко не так силен, как она думает.

Я: Не благодари меня, Сидни. Ты не должна, потому что я с треском провалился, стараясь не влюбиться в тебя.

Сглотнув ком, образовавшийся у меня в горле, я нажал отправить. Отправив то, что я сейчас написал, заставляет меня почувствовать больше вины, чем в ту ночь, когда я ее поцеловал. Иногда слова имеют большее влияние на сердце, чем поцелуй.

Сидни: Я провалилась первой.

Я прочитал ее последнее сообщение, и окончательность нашего неизбежного «Прощай», ударяет меня в полную силу. Я чувствую это каждой частичкой своего тела и души, и я шокирован своей реакцией. Откинув голову на стену, я пытаюсь представить свою жизнь, до того, как в нее вошла Сидни. Это была хорошая жизнь. Упорядоченная жизнь. Но она вошла в мой мир, и перевернула его с ног на голову, как будто это был хрупкий, тающий ком снега. Теперь, когда она уезжает, такое ощущение, что снег не растает, и вся моя жизнь так и останется вверх тормашками. То, что должно заставить меня чувствовать себя в своей тарелке, на самом деле пугает меня. Я смертельно боюсь, что я никогда больше не буду снова чувствовать все то, что я чувствовал в течение того маленького промежутка времени, когда она была в моем мире.

Любой, кто имеет такое значение, заслуживает лучшего прощания.

Поднявшись, я зашел в палату к Мэгги. Она все еще не проснулась, поэтому я подошел к ее кровати, нежно поцеловал ее в лоб, и оставил ей записку, в которой написал, что поехал домой, чтобы собрать кое-какие вещи, перед тем как ее выпишут.

Затем вышел и направился дать второй половинке своего сердца прощание, которого она заслуживает.

• • •

Я стоял перед дверью в комнату Сидни, не решаясь постучать. Мы уже сказали друг другу все, что должны были, и даже то, что, возможно, не должны были, но я не мог не увидеть ее в последний раз, перед тем как уеду. Скорее всего, она уже уйдет, когда я вернусь из Сан-Антонио. После сегодняшнего дня, у меня не было в планах связываться с ней, и тот факт, что это наше окончательное прощание, сдавливает мою грудь так сильно, это охренеть как больно.

Смотря со стороны на эту ситуацию, я бы сказал себе забыть о чувствах Сидни, и моя преданность должна принадлежать только Мэгги. Я бы сказал себе уйти, и что Сидни не заслуживает прощания, даже после того, через что мы прошли.

Действительно ли жизнь черно-белая? Хватит ли простого правильно и неправильно, чтобы описать мою ситуацию? Не брать чувства Сидни в расчет, и в тоже же время быть преданным Мэгги? Это неправильно просто отпустить ее. Но несправедливо по отношению к Мэгги не просто отпустить ее.

Я не знаю, как я допустил, что бы это все началось, но я знаю, что единственный способ все закончить, это разорвать все контакты с Сидни. Знаю, в тот момент, когда я держал ее за руку прошлой ночью, не было ничего в мире, что смогло бы заставить мое сердце перестать чувствовать то, что я чувствовал к ней.

Я не горжусь тем, что Мэгги теперь занимает не все место в моем сердце. Я боролся с этим. Я боролся так сильно, потому что я не хотел, чтобы это произошло. Теперь, когда борьба подошла к концу, не уверен выиграл я или проиграл. Я даже не уверен за что я болел, на чьей стороне был.

Я легонько постучал, и оперся руками о косяк, смотря вниз. Часть меня надеялась, что она не откроет, а другая часть хотела расхреначить эту дверь и добраться до нее.

Спустя несколько секунд, мы лицом к лицу, что я знаю, происходит в последний раз. Ее голубые глаза широко распахнуты от страха и удивления, и может даже немного от облегчения из-за того, что это я стою перед ней. Она не знает, как вести себя из-за того, что я здесь, но ее замешательство обнадеживает. Хорошо знать, что в этом я не одинок, мы оба испытывает одинаковые эмоции. Мы вместе в этом.

Сидни и я.

Две полностью запутавшиеся души, боящиеся такого нежелательного решающего прощания.