Могильщик

ВИД С ТЕРРАСЫ

Апельсиновое солнце прошло полпути в небе Ямайки и зависло над Карибами, словно любуясь получившимся в результате световым эффектом. Короткие полуденные тени удлинялись постепенно, в сочных открытых красках возникали тончайшие нежные переходы, белоснежный фасад отеля «Дорадо» выделялся ярким бликом на фоне залива.

Диссонансом в этой идиллической картинке был крик Джорджа Фэрнхема, его падающее тело, вытянутые руки — он пытался зацепиться за ограждение террасы, — треск пальмовых веток и ужасный удар, когда тело рухнуло на патио внизу.

Вдова мистера Фэрнхема со скорбным лицом сидела на софе в номере отеля на двенадцатом этаже, откуда полчаса назад и спланировал ее несчастный муж.

Напротив нее сидел мистер Тиббл, менеджер «Дорадо», и, хотя ему это было не по душе, пытался как мог выразить свои соболезнования, ведь он отвечал за все, что происходит в отеле.

Тиббл покачал головой.

— Ужасно, — сказал он, посмотрев на террасу, — невероятный несчастный случай, — добавил он.

Вдова глянула на него с благодарностью, едва заметно кивнула и склонила голову еще ниже.

Несчастный случай! Она не думала, что смерть Джорджа можно так назвать — несчастный случай.

Особенно в тот короткий момент на террасе. Уже перед глазами было все: полиция, следователи, суд. И вдруг из пропасти, разверзшейся перед нею, она слышит голос мистера Тиббла, который говорит о несчастном случае.

Она вспомнила, что и раньше слышала эти слова, в лифте, она спешила вниз, на первый этаж, просто она не обратила внимания.

«Несчастный случай... — шептали вокруг. — Ужасная трагедия... такая красивая женщина... двое детей... милые детки... невероятный случай».

Неужели никто не видел, что на самом деле произошло на террасе?

Присцилла Фэрнхем, кругленькая, полненькая пышечка, сохранившая детское очарование, никогда не считала себя героической женщиной, сильной и решительной. Она удивилась, обнаружив, что в ответственный момент может быть твердой как сталь.

Их любовь с Джорджем давно перегорела. Присцилла не помнила, когда они последний раз целовались. Она не почувствовала ничего, увидев с высоты террасы его неподвижное тело, похожее на кусочек мозаики, в такой нелепой позе оно лежало, хотя это странная и совсем неподходящая мысль...

Звонок телефона резко прозвучал в тишине.

Тиббл, извинившись глазами, прыгнул вперед и схватил трубку. Он назвал свое имя, затем прикрыл рукой микрофон и сказал Присцилле:

— Это констебль Эдмондс. Он говорит, что там, внизу, ждет полицейский, который хочет задать вам несколько вопросов. Он может сейчас подняться, вы не против? — Тиббл улыбнулся ей. — Это простая формальность, уверяю вас. Тем более что вы туристы. Констебль уже говорил мне, что детектив зайдет на минуту. — Он заметил, как изменилось ее лицо при этих словах, и поспешил добавить: — Вам нечего бояться!

— Да, конечно, — ответила она.

— Пять минут, надеюсь, выдержите?

Присцилла кивнула.

Тогда он сказал в трубку:

— Да, пять минут, она согласна. — Он положил трубку и повернулся к Присцилле: — Могу я еще что-нибудь сделать для вас?

— Я была бы благодарна вам, если бы вы присмотрели немного за детьми.

Он был только рад передышке и быстро вышел из комнаты.

Дети — они волновали ее сейчас больше всего. Что они будут делать без нее? Она представила Марка. Ему всего девять лет. Но он уже очень красивый мальчик, и в будущем явно неотразимый мужчина. И Эми, она на два года младше его, у нее такие же светлые волосы, как у Присциллы, и те же фиалковые глаза. Хорошенькая девчушка. Нет, невозможно жить без них!

За эти минуты она должна выстроить всю оборону. Но от чего защищаться? Какие будут вопросы?

Если это несчастный случай, как сказал мистер Тиббл, и визит детектива лишь простая формальность, то никакая оборона вообще не потребуется. Но если он копнет глубже? Если хотя бы часть правды выйдет наружу? Тогда дело примет совсем другой, оборот...

Убийство!

Она вздрогнула. Однако как еще можно это назвать? Допустим даже, что убийство не было продумано заранее, не существовало никакого злого умысла, не было никакого плана. И все равно они были, эти несколько минут, когда принималось решение. Так что все же — убийство? Вероятно. Конечно, у каждого злодеяния существует различная степень тяжести. Надо учитывать и разные интерпретации. От этого зависит мера наказания. Но нет, опять нет. Предпочтительней другая тактика. Можно ли оправдать это убийство? Нет, с точки зрения закона, нет, — ну а в простом, примитивном человеческом смысле? Она полагала, что Джордж сам виноват в своей смерти.

И вполне естественно, если вспомнить, как он вел себя в последнее время. Он получил по заслугам.

Тиббл вернулся, нарушив цепь ее логических построений. Он сообщил ей, что дети чувствуют себя прекрасно.

— Они переживают за вас, — добавил он, улыбнувшись. — Я сказал им, что вы скоро снова будете вместе.

Присцилла кивнула ему понимающе и с благодарностью.

— Мы всегда вместе, — пояснила она.

«Ну а теперь к делу», — сказала она себе. Хотя «дело» было непростое. Но Присцилла решила, что сможет выпутаться. Она надеялась, что никто не видел момент убийства.

Что будет искать детектив? Мотив прежде всего. Деньги? Вряд ли подходит здесь как мотив. Ревность? Тоже вычеркиваем. Ненависть, вражда? Были ссоры, конечно, а вообще они с Джорджем считались примерной парой.

Кроме того, они туристы. И наверняка детектива будут интересовать исключительно эти их несколько дней здесь, на Ямайке.

В один момент все ее надежды рухнули. Она вспомнила про ссору. Неприятная была картина. В разгар этой ссоры Присцилла повернулась и увидела детей, которые стояли в гостиной и с ужасом смотрели на отца. Джордж был страшен. Он выкрикивал самые грязные и отвратительные ругательства, затем вышел на террасу. Марк и Эми подбежали к матери. Дети обняли ее, прижались к ней, напуганные и в то же время желающие ее защитить. Минут через десять она успокоилась, собралась с мыслями, нашла правильные слова. Она убедила Джорджа не делать то, что он задумал. Затем она предложила детям поиграть. Страх, тревога моментально испарились. С просветленными обрадованными лицами дети помчались в гостиную — загадывать свой сюрприз.

«Странно, подумала она. — Если бы Джордж вел себя иначе, если бы он участвовал в их игре, то все могло быть хорошо. Он был слишком суров. Немножечко любви с его стороны, и он бы не лежал смешной мозаикой в патио.

То, что случилось на террасе, началось не сегодня. На самом деле это началось давно, с тех пор как Джордж резко переменился.

Раньше, когда они были влюблены, он был веселый и добрый. Потом они поженились. После смерти ее отца Джордж стал фактически владельцем всех его компаний. И вот, когда Джордж почувствовал силу, решил, что он теперь здесь хозяин, с ним произошли эти метаморфозы. Он ударился в бизнес. Больше его ничего не интересовало. Ему было жалко времени на отдых и развлечения. На подарки — тоже. Присцилла не получала от него с тех пор даже коробки конфет, не говоря уже о цветах. Вот таким противным он стал.

Она попыталась втянуть его в игру. Ей самой очень нравилась игра. “Угадай, что?” — подзадоривала она его. По правилам игры, Джордж должен был спросить: “Что?” А она бы тогда спросила: “Угадай, что я сделала для тебя сегодня?” Дальше он должен был задать ей несколько глупых вопросов. Типа: “Ты нашла миллион долларов и положила их мне под подушку?” Или: “Ты купила дворец, и мы едем выбирать мебель?” Затем шли вопросы посерьезней. Пока Джордж не отгадает, какой сюрприз она ему приготовила. Или он сдается и Присцилла сама показывает ему свой сюрприз.

Но, естественно, Джорджу все это надоело сразу после “Что?”. Он сказал, что игра идиотская и Присцилла дура, если это может ее забавлять.

Игра глупая, она согласна. Но веселая. Сколько сюрпризов можно придумать. И романтичная. В тот раз, например, у нее был заготовлен очень эротический сюрприз.

Они с Джорджем продолжали жить вместе по привычке. От полного разрыва их спасло появление детей. Марк и Эми унаследовали ее мягкую теплую красоту и жизнерадостность. Во всех отношениях это были «мамины дети». Им тоже полюбилась игра.

Возможно, — Присцилла позволила себе чуточку самокритики, — она слишком сконцентрировалась на детях и очень мало внимания уделяла мужу. И все-таки, если бы Джордж захотел... быть частью ее... их жизни... если бы он захотел понять, как чудесно, когда все они вместе... если бы...»

Размышления Присциллы были прерваны. В дверь тихонько постучали, мистер Тиббл сорвался с места, побежал открывать, и в комнату вошли двое — констебль Эдмондс и высокий мужчина в штатском.

— Детектив Уорен, — представился этот мужчина, когда констебль, сопровождавший его, вышел из комнаты. — Извините, что беспокою вас, но если вы будете так любезны ответить на мои вопросы...

— Разумеется, детектив, — сказала она. — Як вашим услугам.

Детектив присел на диван и вынул черную записную книжку из кармана пиджака. С задумчивым видом полистал страницы.

— Может быть, вы для начала просто расскажете мне, что произошло сегодня... то есть, я имею в виду, до того как... это случилось.

— Боюсь, что не припомню ничего особенного. Я лежала на софе, здесь, в этой комнате, задремала. Вдруг, как в тумане, то ли крик, то ли шум... Мне показалось, что кричат дети. Просыпаюсь, они трясут меня. Я встала. Мы пошли на террасу, я посмотрела вниз...

Она сумела придать своему голосу легкую дрожь и волнение, ей это неплохо удалось.

— ...и увидела мужа, — закончила она.

Детектив Уорен встал, прошел на террасу, глянул вниз и вернулся на место.

— Не было ли у вашего мужа в последнее время каких-нибудь странностей? Депрессия, возможно? Не говорил ли он о самоубийстве?

— О, нет, что вы! — воскликнула она и тут же пожалела. Она не думала о самоубийстве. Но теперь возможность была упущена.

— У него все было в порядке? — спросил Уорен.

Присцилла удивленно посмотрела на него.

— Со здоровьем, я хотел сказать, — пояснил Уорен. — Не было ли у него неожиданных приступов головокружения, например, не терял ли он сознания?

— Ах да, — ответила она. — Действительно, поэтому он и решил отдохнуть. Мой муж много работал в последнее время. И он часто говорил, что у него кружится голова. Я чувствовала, что ему необходим хороший полноценный отдых.

Удивительно, как легко можно врать без зазрения совести, когда ставки подняты так высоко.

Детектив записал что-то в свою черную книжечку.

— Я понимаю, как вам тяжело, — сказал он сочувственно. — Если вы уделите мне сейчас еще несколько минут, я думаю, мы все выясним и больше не будем вам докучать. Если речь не идет о насильственной смерти... — Он помолчал и затем продолжил: — Видите ли, на террасе высокое ограждение, было бы затруднительно так просто упасть через него...

Она почувствовала, что у нее начинают сдавать нервы.

— ...но если вы утверждаете, что у вашего мужа были головокружения, то это другое дело. — Он снова посмотрел в блокнот, сверяя записи. — Есть свидетель, официант, его зовут Парсонс, он накрывал столики внизу, в патио. Он услышал крик, поднял голову и увидел, как ваш муж падает с террасы. Но официанту показалось, что ваш муж не просто упал, что его столкнули.

Вот оно! Присцилла испытала настоящий шок. Кто-то видел, что произошло.

— Разумеется, — продолжал детектив, — мы спросили Парсонса, видел ли он кого-нибудь рядом с вашим мужем. Он заявил, что никого не видел.

— Неужели вы думаете...

— Конечно нет, — мило улыбнулся детектив. — Но мы должны учитывать любую информацию. Мы очень скоро обнаружили, что слова Парсонса ничем не обоснованы. Во-первых, официант стоял прямо под террасой и не мог видеть, что происходит на самой террасе. Во-вторых, он больше обратил внимание на вытянутые руки вашего мужа, который пытался зацепиться за ограду. Парсонс решил, что это защитный жест, рефлекс.

Присцилла успокоилась, она чувствовала себя гораздо уверенней. Ничего, она выкрутится!

— Совершенно ясно теперь, что у вашего мужа закружилась голова и он упал с террасы, — закончил детектив.

Раздался стук в дверь. Детектив открыл, и Присцилла увидела констебля Эдмондса, его белоснежный «бобби». Констебль наклонил голову и что-то шептал на ухо детективу.

Уорен кивнул, отпустил констебля, повернулся к Присцилле, глядя на нее внимательно своими проницательными синими глазами.

— Извините, я на минуту вас покину, — сказал он посуровевшим тоном. — Выяснилось, что есть и другие свидетели.

Вся ее уверенность куда-то пропала. Присцилла сидела, плотно сжав губы, не зная что и думать.

Она недолго гадала.

Уорен снова вошел в комнату, вид его не предвещал ничего хорошего.

— Миссис Фэрнхем, у вас с вашим мужем были серьезные разногласия в последнее время? — спросил он.

— Да, — прошептала она. — Мы поссорились.

— Пожилые супруги, проживающие в соседнем номере, мистер и миссис Рейнхарт, утверждают, что слышали, как ваш муж громко кричал что-то о смерти.

— Этот глупый спор...

Детектив посмотрел на нее вопросительно.

— Не в смысле глупый, — поправила она. — Неважный... теперь уже. Мой муж решил, что отдохнул и пора возвращаться домой. Я с детьми хотела остаться еще на неделю. Мы раскричались. Затем он сказал, что, когда умрет, я могу делать то, что захочу, а пока он главный в семье, и все должны его слушаться. — Она жалобно улыбнулась: — Так он шутил.

Она посмотрела на детектива. Тягостное молчание повисло в комнате. Затем выражение лица детектива несколько смягчилось. Он сказал:

— Ваше объяснение сходится со словами, которые слышали мистер и миссис Рейнхарт. — Он еще раз сверился с записями в своем блокноте. — Остается еще один вопрос, миссис Фэрнхем. Вы утверждаете, что лежали на софе, когда произошла эта трагедия с вашим мужем.

Присцилла кивнула.

Уорен снова улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой.

— Вы не возражаете, если мы приведем детей и спросим их, где вы были, когда они вошли? Конечно, я не могу спрашивать их официально и без вашего разрешения, но это сразу прояснит все дело, и мы больше не будем вас беспокоить.

— Хорошо, — согласилась она. — Но только, пожалуйста...

Уорен кивнул понимающе. Он сделал знак мистеру Тибблу. Тиббл вышел и вскоре вернулся с Марком и Эми.

Присцилла взглянула на детей и ласково им улыбнулась.

Уорен расположился так, чтобы видеть всех сразу.

— Вы знаете, что случилось сегодня? — спросил он у детей.

Марк и Эми кивнули с очень серьезным видом.

— Я хочу задать вам несколько вопросов. Вы ответите мне?

С таким же серьезным видом они посмотрели на Присциллу.

— Скажите этому джентльмену все, что он хочет знать, — обратилась она к ним и заметила, что Уорен смотрит не на детей, а на нее.

После этого он повернулся к детям.

— Вы слышали, как ваш отец... кричал? Вы помните это? Вы тоже закричали, да? И побежали к маме и начали ее будить?

Они дружно кивнули.

— Где она была в это время?

— Там, где и сейчас, — ответил Марк. — На софе.

— Точно?

— Да, — сказала Эми. — Мы играли в сюрприз.

— Сюрприз?

Присцила хотела объяснить.

— Это такая игра...

Но детектив остановил ее, подняв предупреждающе руку. Этого момента Присцилла боялась больше всего. Почему-то она была уверена, что все выяснится, как только речь зайдет об игре.

— Что за игра? — спросил Уорен. — Интересная?

— Это наша с мамой игра, — ответил Марк. — Мы придумываем друг для друга разные сюрпризы. А затем надо спросить: «Угадай, что?»

— Угадай, что? — повторил Уорен.

— Да, — сказала Эми. — Мама говорит: «Угадайте, что я для вас сделала?» И мы отгадываем, какой у нее сюрприз. Или мы говорим: «Угадай, что мы сделали для тебя?» А она отгадывает.

— И сегодня так было? — спросил Уорен.

— Мама с папой поссорились, — сказал Марк. — После этого мама захотела поиграть с нами в сюрприз. — Он посмотрел на сестру и добавил: — Мы с Эми пошли в спальню придумывать сюрприз для мамы, а мама осталась здесь придумывать сюрприз для нас.

— А когда ваш отец упал с террасы, вы прибежали к маме? И она лежала на софе? — уточнил детектив.

— Да, да! — радостно воскликнула Эми. — Мы хотели показать ей наш сюрприз. Сказать какой?

— Нет, — засмеялся Уорен. — Секрет есть секрет. Мне было важно узнать другое. — Он повернулся к Присцилле: — Я думаю, все ясно, миссис Фэрнхем. Еще несколько вопросов будет после вскрытия, но это формальность.

— Детей снова будут расспрашивать? — заволновалась она.

— В этом нет необходимости. Сегодняшнего испытания с них вполне достаточно.

Уорен поблагодарил Марка и Эми.

— Извините, миссис Фэрнхем, — сказал он. — Надеюсь, не очень утомил вас. Смерть мужа, такая трагедия... Но поймите, это моя обязанность.

— Я все понимаю, детектив, — ответила она. — Благодарю вас, вы были очень тактичны в разговоре с детьми.

— Я ведь и сам отец! — улыбнулся Уорен.

Он кивнул менеджеру, и они вдвоем вышли из комнаты, закрыв за собой дверь.

Присцилла сидела тихо, не веря, что все закончилось. Она улыбнулась детям, которые тоже успокоились и стояли, глядя на нее.

Эми, с ангельским личиком, первая нарушила молчание:

— Мама, ты не показала нам твой сюрприз!

Марк добавил обиженным тоном:

— Ты так и не сказала нам, что ты сделала для нас, ты забыла.

— Нет, я не забыла, — ответила Присцилла.

Она обязательно расскажет им, что сделала для них. Но не сейчас, а когда придет время. Она расскажет, чем для них обернулась эта игра.

Нет, она не забыла. И никогда ей не забыть этот момент, когда Марк и Эми вбежали к ней в комнату, весело крича: «Угадай, что?» В полудреме она спросила: «Что?» Счастливые, дети потащили ее на террасу. Они спешили показать ей свой сюрприз. Показывая вниз, дети подпрыгивали и радостно припевали: «Угадай, что мы сделали для тебя?»