Мои красавицы

Глава 14

Привет, Уоррен!

Я подумала и решила, что глупо было бы упускать такую возможность. У меня есть проблемы, и мне тяжело справиться с тем, что произошло, но, возможно, именно поэтому я должна рассказать свою историю. (Да, и помогает то, что Герти написала мне из ресторана, что ты хороший парень!)

Если ты еще не перешел к другому «герою», я бы с удовольствием встретилась с тобой, чтобы обсудить твою идею. Любое время сегодня отлично подходит мне! Просто дай мне знать. Спасибо!

Шарлин.

Кен проверил, чтобы убедиться, что никто не ходит рядом с его кабинкой, затем прочитал электронное письмо на своем телефоне. Это почти определенно была ловушка. Ни за что на свете он не стал бы встречаться с ней, но если бы он выбрал общественное место и заставил ее ждать, он мог бы понаблюдать и выяснить, работает ли она с копами или делает это самостоятельно.

Он не хотел, чтобы встреча произошла слишком рано. Его неявка могла подтвердить то, что она (и полицейские?) вероятно, уже подозревали. Он растянет это до завтра.

Привет, Шарлин, здорово получить от тебя весточку, и я рад, что ты передумала! К сожалению, сегодня у меня времени нет, но я могу встретиться с тобой завтра утром. Как насчет завтрака?

— Он хочет позвать меня позавтракать, — сказала Шарлин.

После беспокойного ночного сна она решила, что у нее не было паранойи, и пошла в полицию. Герти было больше восемнадцати, и она не выходила на связь более двадцати четырех часов, но, учитывая обстоятельства, полиция была более чем готова объявить ее пропавшей без вести.

Они уже провели предварительный допрос всех сотрудников «Пещеры моллюска», которые работали прошлой ночью. На смене были только два официанта-мужчины, и ни один из них не признался, что забирал Герти домой. Оставалось проверить только их алиби, но любой сценарий, связанный с тем, что Герти соблазнила официанта, который оказался ответственным за пропажу ее двоюродной сестры, был ничтожный.

Полиция также допросила других ее друзей и семью, чтобы выяснить, видел ли ее кто-нибудь с тех пор, как она вышла из ресторана. Но очевидным подозреваемым был Уоррен, дружелюбный продюсер веб-сериала. Их официант помнил Герти и парня, с которым она была — очки, большая борода, пластырь на шее — но он не заметил ничего необычного в их общении. Она полагал, что они вышли из ресторана в одно и то же время, но не обратила на это особого внимания. На парковке не было камер видеонаблюдения.

Шарлин не задавала Уоррену никаких вопросов о Герти. Они не хотели давать ему понять, что подозревают что-то неладное. Были некоторые споры о том, отправлять ему электронное письмо или нет, но они решили, что возможность его появления на встрече стоила риска вызвать у него подозрения.

Брэдли Лугенс подошел, чтобы взглянуть на экран ее ноутбука. Шарлин хотела бы оказаться в комнате, полной агентов ФБР, яростно работающих, чтобы отследить каждую зацепку, но в конференц-зале полицейского участка были только она и детектив Лугенс.

— Должна ли я настаивать о встрече пораньше? — спросила Шарлин.

— Нет, — сказал Лугенс. — Ты была довольно непреклонна, что тебе это неинтересно. Если ты зайдешь слишком далеко в другом направлении, он поймет, что что-то не так. Просто скажи «да». Пусть он предложит время и место встречи.

Завтрак звучит здорово. Напиши мне время и место, и я буду там! Спасибо!

После того, как Лугенс одобрил ее сообщение, она отправила его.

— Ты сказала, что должна быть на работе в десять сорок пять? — спросил Лугенс.

— Да. Мой босс даст мне выходной, если мне это понадобится.

— Нет, придерживайся своего обычного графика, насколько это возможно. Не выходи из ресторана. Тебе нужно выносить мусор на улицу?

Шарлин покачала головой.

— Посудомойщики выносят мусор в контейнеры.

— Хорошо. И не выходи на перекуры на улицу.

— Я не курю.

— Идеально. Сегодня тебе не понадобятся ни свежий воздух, ни солнечный свет. Я высажу тебя и заберу. Мы оценим, как обстоят дела сегодня вечером, но, с твоего разрешения, сегодня вечером у тебя на диване может завалиться полицейский.

— Это было бы замечательно. Благодарю вас.

— Я хотел бы, чтобы мы могли сделать больше, — сказал Лугенс. — К сожалению, у нас нет ресурсов, чтобы снабдить вас постоянной защитой, но мы обеспечим вашу безопасность, я обещаю.

Люгенс отвез ее на работу в машине без опознавательных знаков, еще раз напомнил ей, чтобы она не выходила из ресторана ни по какой причине, и сказал, чтобы она позвонила ему, когда закончит свою смену.

Во время поездки она совершила ошибку, спросив его, думал ли он, что Герти все еще была жива. Детектив спросил, хотела ли она, чтобы он был полностью честен с ней. Она поколебалась, подумав, что было бы неплохо пожить в мире фантазий еще немного.

— Да.

— Все еще есть хороший шанс, что она действительно добровольно пошла с кем-то домой, — сказал он. — Может быть, с женатым официантом. Или с кем-то, о ком она не хотела тебе говорить. Это был бы идеальный сценарий. Но если эти исчезновения действительно дело рук одного парня, и у него твоя подруга... что ж, тогда это не очень хорошо для нее.

Шарлин вошла внутрь и нажала на кнопку. Ресторан открывался через пятнадцать минут, так что сейчас все просто занимались приготовительной работой. Она подошла к столу шеф-повара, где Марко был занят нарезанием кубиками зеленого перца.

— Где Трэвис? — спросила она.

— Сказал задержится. Сказал у него какое-то неотложное дело.

— Он задержится, потому что у него какое-то неотложное дело?

— Так он сказал.

— Это на него не похоже. Он сказал, что это за дело?

— Нет, — сказал Марко. — Да я и не спрашивал. Нет у меня привычки допрашивать босса.

— Хорошо, спасибо.

Шарлин вернулась в комнату для персонала, достала свой мобильный телефон и позвонила Трэвису. Она попала сразу на голосовую почту.

Она набрала наговорила ему сообщение.

ШАРЛИН: Эй, позвони мне как можно скорее, хорошо? Герти пропала без вести.

Нет, стоп. Шарлин, вероятно, сильно преувеличивала масштабы проблемы, но если Трэвис был в опасности, у преступника мог быть доступ к его телефону. Она удалила сообщение и перепечатала его.

ШАРЛИН: Эй, позвони мне, когда у тебя будет возможность. Возможно, завтра я смогу выйти на работу только поздно вечером.

Она отправила его, надеясь, что последует немедленный ответ, и тогда она сможет позвонить ему, чтобы услышать его голос.

Ответа не было.

Пока причин для волнения не было, но она решила лучше позвонить Лугенсу, чтобы рассказать ему.

День был невыносимый. Шарлин хотела сделать что-нибудь, чтобы помочь, но не было ничего, что она могла бы сделать самостоятельно, что не подвергло бы Герти (и Трэвиса?) еще большему риску. Она ни за что не стала бы игнорировать приказ Лугенса оставаться в ресторане. Это было бы глупо. Это означало, что все, что она могла сделать, — это обслуживать столики и беспомощно надеяться, что Герти или Трэвис ответят ей на ее сообщения.

Ни один из них не ответил.

Она попыталась придумать какую-нибудь подсказку, которую могла упустить, но ситуация казалась довольно простой: Герти пошла на ужин с «Уорреном», и он похитил ее. Загадка заключалась в том, была ли она еще жива.

Шарлин верила, что она еще жива. Она также полагала, что, возможно, накручивает себя.

Хоть она ни на кого не вывалила лазанью, она не обеспечивала очень хорошее обслуживание клиентов в течение первых нескольких часов своей смены, и ее чаевые соответственно пострадали. Ей также пришлось зайти в морозильную камеру, закрыть дверь, прижать фартук ко рту и приглушить разочарованный крик.

Все тело невыносимо болело.

Конечно, сильнее всего болели пальцы Герти, за которыми следовали ее исколотые ноги. Остальная часть ее тела была в агонии от того, что в клетке было так мало места для движений. Она не могла себе представить, на что это было бы похоже, если бы она не была такой худой. К тому же у нее раскалывалась голова и болел живот.

Однако она не была готова умереть.

Ее тело было в ужасной форме, но в ней еще оставалось много борьбы. Если бы Кен или Вивиан подошли слишком близко и на секунду ослабили бдительность, она бы оторвала им лицо зубами. Она не собиралась умирать в этой чертовой клетке.

Хотя она не знала, как избежать смерти в данном положении.

Раскачивание не сработало. Она надеялась, что в конце концов клетка оторвется от потолка, но этого так и не произошло, и в конце концов она была слишком измучена, чтобы продолжать. Подпрыгивание в клетке — не то чтобы у нее было много места для этого — тоже не сработало. Ее клетка была сделана на совесть.

Какое-то время она звала на помощь, но, конечно, никто не пришел, к ней на помощь, у нее только разболелось горло.

Поскольку крики и раскачивания не сработали, это оставляло ей возможность сбежать только как... никак.

Никак, если конечно только Кен или Вивиан не обнаружат доброту в своих сердцах.

Или подойдут слишком близко.

Машины Вивиан не было на подъездной дорожке, когда Кен вернулся домой. Он вошел внутрь и поднялся наверх, в комнату Джареда. Его сын, играл в видео игру.

— Где мама? — спросил Кен.

Джаред пожал плечами.

— Не хочешь сделать паузу и поговорить со мной?

Сын поставил игру на паузу.

— Я же сказал, что не знаю, где она.

— Она тебе что, не писала и не звонила?

— Она оставила записку на столе.

— И что в ней написано?

— Ой, что-то вроде «Вышла. Скоро вернусь».

— А сразу нельзя было сказать вместо того, чтобы притворяться, будто не понимаешь, о чем я говорю?

— Ты же спросил, знаю ли я, где она, — сказал Джаред.

Кен решил, что продолжение этого разговора приведет к психическому заболеванию. Его очень интересовало местонахождение Вивиан, поэтому он не был уверен, хочет ли он тратить время, указывая на слабый запах марихуаны в комнате сына или нет. Но он не хотел, чтобы Джаред думал, что он ничего не замечает.

— Ты можешь хотя бы попытаться скрыть запах травки вместо того, чтобы предполагать, что я его не почувствую?

— Я не курил травку, — сказал Джаред. — Я говорю «нет2 наркотикам.

— Хорошо, умник, тогда почему в твоей комнате пахнет травой?

Джаред пожал плечами.

— Позволь мне ответить на этот вопрос за тебя. Пахнет травой, потому что ты курил косяк здесь до того, как я вернулся домой, а потом ты плохо справился с тем, чтобы избавиться от запаха, потому что ты либо ленив, либо решил, что мне будет насрать.

— Если я курил травку, то почему я не под кайфом?

— Откуда мне знать, что ты сейчас не под кайфом? Думаешь, что ты такой блестящий собеседник, что не можешь быть под кайфом и не спалиться?

— Попроси меня посчитать в обратном порядке или что-то в этом роде.

Кен вздохнул и вышел из комнаты. Он обыщет его комнату позже. Ему не хотелось признаваться в подобном своему собственному отпрыску, но Джаред, вероятно, был настолько туп, что оставит улики в своей комнате даже после этого разговора.

Он спустился вниз и написал Вивиан, чтобы спросить, где она. Она написала в ответ и сказала, что была дома.

КЕН: Нет, это не так. Я сейчас дома.

ВИВИАН: Ты знаешь, какой дом я имею в виду.

Какого черта она была в том доме? Кен выругался себе под нос и крикнул Джареду:

— Эй, я уеду на некоторое время! Ужинать будешь один!

— Оставишь денег на пиццу? — крикнул Джаред вниз.

— Нет. В холодильнике есть еда.

Джаред ничего не сказал, по крайней мере, Кен не мог его услышать. Кен вышел из дома и вернулся к своей машине. Заводя двигатель, он позвонил Вивиан.

— Привет, — тихо сказала она.

— Почему ты там?

— Нам лучше поговорить лично.

Ее голос звучал монотонно.

— Дай мне подсказку.

Мгновение тишины.

— Нам лучше не говорить об этом по телефону.

— Это расстроит меня?

— Ты напрасно тратишь время. Просто езжай сюда.

— Нет, я не трачу время впустую. Разговор не заставит машину ехать медленнее. Я бы хотел иметь хоть какое-то представление, что происходит.

Она положила трубку.

Кен не перезвонил ей. Если жена решила, что не собирается ничего объяснять по телефону, никакие крики на нее не заставили бы ее передумать. Он узнает, что случилось, когда доберется туда. Кен не думал, что обязательно должно быть все плохо. Может быть, он приедет и найдет Шарлин в гостиной, завернутую в подарочную бумагу и готовую к тому, чтобы ее посадили в клетку.

Он пытался сосредоточиться на этой возможности, пока вел машину, а не на том, что она сделала что-то ужасное.

Он прибыл в дом двадцать минут спустя. Вивиан сидела на диване, сложив руки на коленях, ее лицо ничего не выражало. Это определенно не был сценарий «Эй, у меня есть для тебя подарок!». Он закрыл входную дверь и подождал, пока она заговорит. Когда мужчина понял, что она не собирается говорить первой, то спросил ее, что происходит.

Вивиан похлопала по диванной подушке рядом с собой. Кен сел.

— Ты пугаешь меня, — сказал он.

Вивиан глубоко вздохнула.

— Я сделала то, о чем сожалею.

— Я вроде как уже и сам догадался об этом. Что ты сделала?

— Ты должен пообещать мне, что не будешь злиться.

— Нет.

— Это не так плохо, как то, что делаешь ты.

— Ради всего святого, Вивиан, просто скажи мне, что ты сделала! Ты убила Герти?

Вивиан отрицательно покачала головой.

— Тогда говори же! Выкладывай! Ты сводишь меня с ума!

— Теперь я не уверена, что ты спокойно отреагируешь.

Кен встал и подавил желание ударить диван ногой. Он вылетел из гостиной и направился в коридор. Он ввел две цифры кода, чтобы открыть дверь подвала, прежде чем заметил запах аммиака. Ковер был влажным.

Он вошел в спальню Даррелла. Запах чистящих средств здесь был еще гуще. В дополнение к влажному ковру, с кровати были полностью сняты простыни и одеяла, а сам матрас был мокрым, как будто его вымыли.

Все больше и больше отдалялось от «жертвы в подарочной упаковке».

Он вернулся в гостиную.

— Хорошо, — сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно, — я клянусь, что не буду злиться. Просто скажи мне, что ты сделала. Мы пройдем через это вместе. — Ты знаешь девушку, за которой охотишься? Ту, про которую говорили в новостях? Ту, чья подруга в подвале?

— Да, я понял, о ком ты говоришь. Ее зовут Шарлин. Ты убила ее?

— Нет. Я убила ее босса.

— Как?

— Я привела его сюда и зарезал.

— Ты занималась с ним сексом?

— Нет. Конечно, нет.

Лицо Кена словно горело огнем. Ему хотелось подойти к ней и выбить из нее все дерьмо, хотя, конечно, он никогда бы не поднял на нее руку. Мужчина попытался придумать, что сказать, но не смог сформулировать ответ, который не был бы просто чередой ругательств, поэтому он ограничился тем, что несколько минут молча ходил по комнате.

— Это была твоя вина, — сказала Вивиан.

— С х*я ли, бл*ть, это была моя вина?

— Ты предал мое доверие. И это заставило меня тоже захотеть повеселиться.

— Ты не могла поговорить со мной об этом?

— Ты же сам не разговаривал со мной.

— На самом деле, вообще-то разговаривал.

— Нет, ты скрыл худшее. Ты сказал мне, что женщины уже были мертвы. Ты не рассказал мне о том садистском ужасе в подвале. Ты не рассказывал мне об этом месте. Не смей притворяться, что был честен со мной.

Кен продолжал расхаживать по комнате.

— Отлично. Хорошо. Ты убила ее босса. Должен ли я ожидать, что копы в любую минуту ворвутся в эту дверь?

— Конечно, нет. Я была осторожна.

— Насколько осторожна? У тебя двадцать лет не было практики.

— Никто ничего не знает.

— Хорошо. Дерьмо. Как далеко это зашло?

— Что ты имеешь в виду? Я же уже сказала тебе, что зарезала его. А это знаешь ли чертовски далеко.

— Ты зарезала его на кровати. Как далеко это зашло? Вы катались голышом по полу? Ты что, набросилась на него? Вы целовались? Что случилось? Как это произошло?

— Он думал, что мы потрахаемся, — сказала Вивиан, — но ничего не произошло. Я сказал ему, что собираюсь сделать ему массаж спины, чтобы он расслабился. Все, с чем он потрахался, так это с ножом.

Кен не был полностью уверен, что Вивиан говорит правду, хотя она не избегала зрительного контакта, не ерзала и не выдавала никаких других невербальных признаков того, что она лжет. Если бы она поцеловала парня, чтобы заманить его в постель... что ж, он не стал бы думать об этом.

— Я бы хотел, чтобы ты этого не делала, — сказал ей Кен.

— Я тоже, — призналась Вивиан.

Кен вздохнул.

— Ну, что сделано, то сделано, думаю. Очевидно, мы не сможем вернуть его к жизни. Так что нам просто нужно убедиться, что ты полностью замела следы.

— Я накрыла их, — сказала Вивиан. — Никто никогда ничего не узнает. — Хорошо. Есть что-нибудь еще, что я должен знать? И что значит «их»?