Мои прекрасные принцы

Глава семнадцатая

На улице уже стемнело. Огромная жёлтая луна, будто прожектор висела в сумеречном небе, и небесный свод над домом казался безвоздушным. Даже звёзд на небе было не видать. Какая-то зловещая тишина повисла в воздухе, готовая разразиться, но вот только чем? Запомнилась мне эта минута. Машина вывернула со двора и выехала на центральную улицу. Перед глазами мелькали пустые глазницы бесчисленных окон, и лишь кое-где горел свет, не смотря на то, что вечер только вступал в свои права. Город выглядел больным и усталым. В своей вечерней полудрёме, он изредка издавал какие-то бормотания в виде сигналивших машин и закрывающихся магазинов, продавцы которых спешно покидали рабочую зону. Город готовился к ночи, и ему не было никакого дела до моего отъезда. Утром всё вновь погрязнет в суете летнего дня, и про меня даже никто не вспомнит.

А впрочем завтра утром, меня встретит новый, ещё пока незнакомый мне город.

— Танюша, приехали! — голос Сергея вырвал меня из задумчивости.

Здание вокзала показалось каким-то грустным и угрюмым. Было непривычно безлюдно и на душе от этого становилось мерзопакостно. Раньше вокзал встречал широкой и доброй улыбкой: само здание и привокзальная площадь отлично освещались уличными фонарями и иллюминацией, но сегодня здесь всё утонуло во мраке. Правда где-то в самом конце платформы одиноко горел фонарь, которому были безразличны отъезжающие, его задача заключалась в освещении подезжающих поездов.

Вдруг совсем неожиданно объявили о прибытии поезда и душа сжалась в маленький комочек. Она будто испугалась и спряталась в норку. Вот уже из-за поворота показался состав, и словно важный гость протяжным гудком заявил о своём прибытии. Я почему-то вздрогнула в этот момент. Поезд сбавил ход и с важностью аристократа прошествовал к вокзалу. Сергей подхватил сумки, ещё раз взглянул на билеты, затем посмотрел нумерацию вагонов и сказал:

— Тань, нам в самый конец! Надо торопиться, стоянка пять минут!

Я пыталась не отставать от Полянского, но ноги никак не хотели идти быстрей. В глубине души ещё полгода назад я ждала этого момента, но, что со мной происходило сейчас я не понимала. И только устроившись в купе немного успокоилась. Поезд плавно тронулся и моя новая жизнь к которой я так упорно стремилась была уже не за горами. За окнами мелькали дома, но вскоре их крыши превратились лишь в маленькие точки, а потом и вовсе сменились лесным пейзажем. Проводница принесла постельное бельё и мы стали укладываться. Сергей уснул моментально, а я растянувшись на полке, ещё долго ворочалась думая о завтрашнем дне, как о чём-то сверх ответственном. Поезд прибавил ход и меня стало укачивать. Наконец-то на глаза спустилась приятная дрёма и я провалилась в сон.

Я вздрогнула и открыла глаза. Надо мной склонилась проводница, которая трепала меня по плечу.

— Девушка, просыпайтесь, через сорок минут Белозёрск.

Вскочила я только тогда, когда увидела, что полка Сергея была пустой. Внутри всё перевернулось, а сердце бешенно заколотилось в груди.

— Думала, я сошёл на какой-нибудь остановке? — открылась дверь и в купе вошёл Сергей.

Из моей груди вырвался вздох облегчения.

— Серёжа, ты где был?

— Курить выходил. А ты чего так перепугалась? Неужели до сих пор не доверяешь? Если нет доверия, зачем поехала?

— Сергей, ну зачем ты так! Меня проводница разбудила, я смотрю тебя нет, вот и подумала, вдруг что-то случилось.

Сергей подсел ко мне рядом и так крепко обнял, что дышать стало трудно.

— Малыш, как приятно слышать, что любимая женщина за тебя переживает.

— Я просто тебя люблю, — прошептала я в ответ.

Сергей закрыл глаза и улыбнулся.

Это и есть счастье, — подумала я и посмотрела в окно, за которым уже виднелась крыша вокзала.

— Кажется мы подъезжаем, — сообщила я Сергею.

Полянский оторвался от своих мыслей и посмотрел в окно.

— Да, малыш, приехали!

Повесив на плечо сумки, Сергей направился в тамбур, а я последовала за ним.

Поезд резко затормозил и я чуть было не упала на сумку.

Проводница, бесцеремонно отодвинула меня в сторону и со словами:

— Встали посередине дороги! — открыла дверь.

Сергей поставил сумки на пирон, а затем подхватив меня словно пушинку спустил вниз.

Фасад вокзала напоминал жалкую развалюху, ремонт которого не делался лет двадцать. Внутри царствовала та же убогость и нищета, от которой на душе скребли кошки. Где-то в дальнем углу на полуразвалившихся скамейках спали два бомжа, лица которых были прикрыты газетами. От запаха мочи и пота, комок тошноты подкатил к горлу. Мы пересекли зал ожидания и вышли на улицу. Повидимому здесь находилась остановка, так — как Сергей остановился, поставил сумки на асфальт, и подошёл к старичку с большим баулом. Через минуту он вернулся и вытащив из пачки сигарету закурил.

— Серёж, может такси вызовем? — спросила я.

— Малыш, тут нет такси, а только частные бамбилы, у них тройные цены. Сейчас автобус подойдёт, — пояснил Полянский.

Белозёрск не производил пока на меня никакого положительного впечатления, ну и в конце концов это всего лишь вокзал. А вокзалы у нас в России далеки от совершенства почти во всей провинции. Из — за поворота показалась «жёлтая морда «ПАЗИКА и весь народ ломанулся вперёд. Автобус издавал кряхтящие звуки и вовсе неторопился открыть дверцы беспокойной толпе. Когда дверца ПАЗИКА всё же открылась, люди сломя голову ринулись в салон, незамечая ничего вокруг и под ногами тоже. Две толстые тётки, так торопились, что споткнувшись о чей-то тюк, упали растянувшись прямо на проходе. Мужчина стоявший позади, ловко перепрыгнул через тёток и одним из первых заскочил в салон. Как мы оказались в автобусе я не поняла, нас просто втолкнули вперёд.

— Серёж, нам долго ехать? — шепнула я на ухо любимому.

— Три остановки, в центр. Да тут по пути пол-автобуса рассосутся.

В моей жизни я частенько пользовалась общественным транспортом, но такой совдеповской давки не видела давно. Люди будто селёдки в бочке, дышали друг другу в спины. По салону витал запах пота и дешёвой туалетной воды. Признаться, впечатления были малоприятными, но путь к истинному счастью всегда лежит через трения. И эта давка, и запах не самое ужасное в жизни, главное чтобы мой любимый был рядом со мной. Вдруг автобус затормозил и кондуктор гнусавым голосом объявил:

— Центр.

— Выходим! — скомандовал Сергей и вырвал меня из цепких лап толпы.

И только когда мы оказались на улице, я отдышалась и огляделась вокруг. То, что называлось центром, больше смахивало на базарную площадь. Сама улица состояла из двух-трёх этажных домов, вдоль которых расположились лотки с различной продукцией. А в некоторых местах стояли ларьки, из-за которых создавалось впечатление, что город застрял в девяностых годах. Как хорошо, что Светка не видит всего этого ужаса! Это именно, то, что называют — дырой.

— Это и есть твой Белозёрск? — грустно пропищала я.

— Да, Танюш, вот я и дома, — устало выдохнул Сергей.

Пройдя почти по всему центру мы наконец свернули за угол одного из домов, а потом вошли во двор. Это был двухэтажный дом постройки пятидесятых годов, жёлтый фасад его почти весь облупился, подъездная дверь перекосилась и вызывала опасения рухнуть в любой момент. Чего чего, но такого я не ожидала! Неужели здесь можно жить?! — пронеслось в голове. Сергей зашёл в подъезд и поднялся по ступенькам на второй этаж. Я же встала, как вкопанная не в силах сделать и шаг в этот жуткий подъезд.

— Таня, давай поднимайся! Чего ты там копаешься! — раздался из темноты голос Сергея.

— Угу, — промямлила я и сделав глубокий вдох вошла в темноту.

На втором этаже находились четыре квартиры. Квартира Полянского была в дальнем углу площадки. Он стоял и ощупывал косяк над дверью.

— Ты что делаешь? — спросила я, так-как его действия показались странными.

— Тётка, сказала, что ключи тут спрячет забыла что ли старая дура! А вот и они родимые! Всё же не обманула! — Сергей напрягся, подтянулся к верху и через секунду показал мне ключ.

Дверь со скрипом открылась и он словно галантный кавалер склонив голову, сделал жест рукой.

— Прошу вас мадам!

Как только я шагнула за порог, в нос ударил запах свежеприготовленной еды и в желудке сразу заурчало. Однако заботливая тётка у Полянского, видимо нас действительно ждали. Незнаю что на меня нашло, но я встала посередине прихожей не в силах сделать и шагу.

— Танюш, ну что ты, как не родная! Проходи и располагайся, — улыбнулся Сергей, затем снял ботинки и прошёл в комнату.

Я засеменила в след за ним.

Комната была просторной и сияла чистотой. Из мебели имелась стенка, которая устарела ещё лет десять назад, диван был стареньким и потрёпанным, но выглядел прилично, а в углу у окна на тумбочке стоял телевизор с дивидиплеером. Ещё имелся стол книжка, пользовавшийся успехом у наших родителей. Вдруг мой взгляд задержался на висевшей фотографии напротив. С неё на меня взирал молодой парень сидевший на мотоцикле.

— Серёж, а это кто? — полюбопытствовала я.

— А ты отгадай с трёх раз? — засмеялся он.

— Ты что ли? — не поверила я.

— Собственной персоной! — гордо заявил Полянский.

— И сколько же тебе здесь лет?

— Восемнадцать. Ох, тётя Рая, и это сохранила, — выдохнув сказал Сергей, потом подошёл к фотографии и мягко провёл по снимку рукой. Тогда чтобы сфотографироваться с этим мотоциклом, мне пришлось отдать все свои марки. Вот ведь время было! Мы этот мотоцикл всем двором собирали, а потом в парке за деньги фотографировали на нём.

— И много было желающих?

— Как ни странно много. А потом у нас этот мотоцикл участковый конфисковал. В общем, тогда затаскали нас по милиции, и пошло и поехало! Чуть что, участковый к нам несётся, обвиняя во всех грехах.

— Да, и я тут вспомнила, сколько глупостей творили по молодости, и всё как-то сходило с рук.

Сергей отошёл от стены где висела фотография и сел рядом со мной.

— Сегодня к вечеру моя тётка нагрянет, вот вы с ней и наговоритесь от души! Вроде старая уже, а память получше нашей с тобой будет.

— Слушай, Серёж, а она про меня знает?

— Разумеется, она по телефону мне все уши прожужала, когда с невестой познакомишь.

Вдруг Сергей вскочил и воскликнул:

— Я тут в воспоминания пустился, а ты же наверное проголодалась!

— Я бы не отказалась.

— Пойдём глянем что нам тётя Рая приготовила!

Кухонка была небольшая, но уютная. На стене висело пару шкафчиков, а напротив стоял угловой диванчик. На плите красовалась кастрюля ещё с горячим борщём, в сковородке пожаренны котлеты с картошкой. Сергей заглянул в холодильник и достал баночку маринованных огурчиков.

— И всё же, какая запасливая у меня тётка! — радостно провозгласил он.

— Да, такую тётку на руках носить надо.

Когда мы позавтракали, Сергей сам убрал и помыл всю посуду, затем сел напротив меня и закурил.

— Танюш, ты как себя чувствуешь?

— Чувствую себя неплохо. А почему ты спрашиваешь? — удивилась я.

— Думал может устала с дороги и хочешь прилечь. Хотел тебя пригласить прогуляться по городу, — воодушевлённо отозвался он.

— Это что-то вроде экскурсии?

— Можешь считать и так. Вечером тётка придёт, а пока у нас уйма времени.

— Любимый, я с тобой хоть на край света! — улыбнулась я.

Когда мы вышли из дому на улицу, было около десяти часов утра, но июльское солнце уже жарило на всю мощь. Вынырнув из тенистой прохлады дворовых деревьев мы оказались на центральном проспекте, где обжигающие лучи солнца палили беспощадно. Несмотря на будничный день, народ не сновал, а только редкие прохожие попадались на встречу. Я шла и разглядывала серые и унылые дома, на которых время от времени попадались вывески ещё совдеповских времён: Промтовары, продукты, булочная. Впечатления от увиденного были шокирующие. И как здесь люди живут? Тут с тоски помереть можно, а если не помрёшь, то непременно одичаешь. Интересно, как в провинции молодёжь одевается? Эти мысли одолевали меня на протяжении всей дороги, как вдруг из магазина вышли две девчонки лет двадцати и первым делом оглядели меня с ног до головы, и даже мой взгляд нисколько не смутил их. Они пошептались о чём — то, хихикнули и исчезли за поворотом. Конечно же их одежда сильно отличалась от моей, и я только сейчас поняла, как правильно поступила, когда взяла с собой весь гардероб. Когда на нашем пути мне случайно попалась вывеска «Кафе», я потянула Сергея за руку и сказала:

— Серёж, может в кафе хоть зайдём?

— Если хочешь, зайдём, но вряд ли в этой забегаловке достойное обслуживание.

Мы сидели за столиком и пили кофе, когда в кармане Сергея запищал мобильник. Он взял телефон, посмотрел на дисплей, извинился и вышел на улицу. Мне почему-то стало не по себе. Когда за Сергеем захлопнулась дверь кафешки, я вздрогнула и уставившись в запотевшее окно принялась наблюдать за любимым. Поговорив по мобильнику, он вдруг резко изминился в лице, и я увидела в его глзах жуткую злость, страх и ненависть. Я обратила внимание на то, что когда он вытаскивал из кармана пачку сигарет, его руки дрожали и пачка выпала из рук. Что же могло произойти за пять минут разговора? А главное с кем? Сергей выкурил сигарету и вернулся за наш столик. На его лице играла фальшивая улыбка, которая ему особо не удавалось.

— Танюша, ты извини, тут пацан один позвонил, кое — какой базар перетереть нужно было. Пойми, пять лет не виделись, — Сергей расплылся в широкой улыбке, за которую можно было простить всё на свете.

— Я понимаю, Серёж, у тебя здесь море знакомой братвы, а у меня никого! Ты в этом городе — у себя дома, а для меня он чужой, где нет ни единой родной души!

— А, я? Да не переживай малыш, месяц, другой, осмотришься, а через полгода этот город роднее родного станет.

— Так вот Серёженька, если ты действительно хочешь чтобы я здесь прижилась, старайся почаще быть рядом, — прошипела я.

— Танька, ты что, мне условия ставишь? — засмеялся Сергей.

— Нет! Это так пища для размышлений! — в моём голосе сквозила обида.

— Эй, Танюш, обиделась что ли?

— Усвой одно: Я не девка, с которой можно себя вести, как тебе вздумается, я твоя невеста! И вообще, существует такое понятие, как уважение к своей любимой девушке! — выпалила я на одном дыхании, и почувствовала, что запал кончился.

— Таня, а я и не думал, что училки такими стервами бывают.

— Ой, Серёж, я тоже забыла за кого замуж собралась. Девушки стервы всегда мужиков привлекали, и я всю свою жизнь в душе стерва, хотя моей профессии это абсолютно не мешает. Для меня стерва — это самодостаточная, умная, независимая, красивая, в меру наглая женщина, оружие которой её интеллект. Такая любого мужика окрутит, если захочет. Но у настоящей стервы нет цели окрутить любого, для неё родимой важно поймать в с вои сети рыбку пожирнее и подороже. И я в последнем ничего плохого не вижу.

— Да, не бывает стерв, бывает недостаток внимания со стороны мужчин, вот бабы и придумали миф о всемогущих стервах, — парировал Сергей.

— Стерва всегда не обделена мужским вниманием. А попробуй окрути такую?

— Танюша, я никого не собираюсь окручивать. И мне не нужна стерва, я люблю тебя. — с какой-то особенной нежностью произнёс Полянский, затем посмотрел на часы и сказал:

— Малыш, нам пора идти.

Мы вышли из кафе и направились в сторону дома. На протяжении всего пути Сергей не проронил почти ни слова, и не понятно зачем оглядывался по сторонам, будто кого-то боялся.

И только войдя в квартиру мы перевели дыхание. Я прошлёпала на кухню и первым делом включила чайник. Сергей прошёл на кухню не снимая обуви, поставил на стол пепельницу и закурил.

— А тебя обувь в детстве учили в прихожей снимать? — спросила я, разозлившись на его наглость.

— Ой, малыш, и в правду в обуви зашёл, — виновато произнёс Сергей и посмотрел на ботинки. Ты не забывай, это моя квартира, и я в праве решать сам, в чём мне ходить.

— Ты хотя бы к тётке уважение проявил, смотри как всё блестит.

— Сразу чувствуется в доме — женщина. А, что тётка, сейчас у меня жена есть. Она скорее всего пока я в «командировке был» тоже не промах, сдавала хату. Ну а перед приездом следы замела.

— И что? Убыло что ли от квартиры! Ей хоть к пенсии какая прибавка, да и за твою квартиру платить надо.

— Я же ничего малыш, если бы не она, то и единственной хаты лишился. Тётка мне только и писала, да регулярно раз в месяц передачку пошлёт, а радости, словно у малыша от чупа-чупса.

Вдруг на этой фразе воцарилась тишина. Сергей уставился в окно, я тоже задумалась о своём. Тишину нарушил Полянский, который неожиданно встал подошёл ко мне и обнял.

— Танюша, я должен уйти.

— Куда?

— Это важно. Вернусь поздно. Придёт тётка, посидите вдвоём, может я успею.

— Но, что я ей скажу? Она же к тебе придёт?

— Придумаешь, ты же умная девочка, — твёрдо сказал Сергей и вышел.

А я с тоской продолжила пялиться в окно, пока в моей голове не проскользнула мысль о тёте Рае, которая вот-вот должна прийти. Меня очень напрягало предстоящее знакомство. Потому что оно состоится без Сергея, и во что выльется никому неизвестно. С такими мыслями я стряпала блинчики, чтобы угодить неизвестной тёте Рае. И зачем мне всё это, если Полянскому наплевать? Я не собираюсь из кожи вон лезть чтобы угодить кому — нибудь. Не вижу в этом ни малейшего смысла. Как сказала Светка: ты видела хоть одну довольную свекровь? Сколько она не старалась для своей свекрови, все равно была оплёвана за спиной. Я же не новогодняя ёлка чтобы всем нравиться, тем более всем невозможно угодить. Когда я сняла последний блин, в дверь позвонили. Я ощутила, как от нервного напряжения у меня потемнело в глазах. Я стояла ни жива ни мертва. Стряхнув с себя немое оцепенение я пошла открывать дверь. На пороге стояла худенькая, пожилая женщина.

— Таня, а у тебя что-нибудь случилось? — неожиданно спросила она и впилась в меня маленькими сверлящими глазками.

— Простите, что? — растерялась я.

— Ты бледнющяя словно простыня больничная. Может тебе плохо?

— Ерунда, голова болела. Выпила таблетку, должно пройти.

Я запустила тётю Раю в квартиру и когда она разделась, мы прошли на кухню. Она поставила на стол сумку и стала выкладывать какие-то продукты. У меня взыграла совесть. Пенсионерка тратит свою мизерную пенсию на двух вполне работоспособных граждан. Я подошла и отодвинув сумку в сторону сказала:

— Мы очень признательны вам за помощь, но вам не стоит так тратиться, деньги у нас есть.

— Ой, Танечка, что вы! Это для меня такое удовольствие, он же единственный у меня. А кто вам сказал, что я трачусь?

— Я прекрасно знаю какие пенсии в России.

— Но, не у тёти Раи! У меня достаточно прочный финансовый фундамент и поэтому я могу позволить себе гораздо больше чем обычный пенсионер. Во общем — пользуйтесь молодёжь, пока тётя Рая жива! — воодушевлённо воскликнула она.

Я разливала чай, когда тётя Рая, меня остановила.

— Чай, завтра пить будем, а сегодня, будем что-нибудь покрепче, — скомандовала она и достала из сумки бутылку коньяка. Между прочим далеко не из дешёвых.

— Ну вы меня удивляете всё больше и больше Раиса, — я осеклась так-как вспомнила о том, что не знаю её отчества.

— Николаевна, — добавила она.

— А давай, Танюша наливай! — махнув рукой разошлась старушка.

Я разлила коньяк по стопочками, и тогда тётя Рая подняла тост.

— А давай, за знакомства!

— С удовольствием!

Мы рассмеялись и выпили коньяк.

Тётя Рая вдруг закурила и налила ещё нам по стопке. Да мировая у Полянского тётка, а я представляла бабку «Божий одуванчик», а тут женщина — скала, а в молодости ещё той стервочкой была! Уж, я то стерв вижу!

— Тётя Рая, — хотела было я обратиться к ней, но она тут же меня поправила.

— Раиса Николаевна.

— Раиса Николаевна, сегодня так получилось, что Серёже пришлось отлучиться по делам, но он обещался прийти.

— Когда я шла к вам, то прекрасно знала, о том, что его не будет, — глубоко вздохнув ответила Раиса Николаевна. — Он позвонил и предупредил, хотя мог и не звонить. Мне ли не знать его, как облупленного!

Время с Раисой Николаевной летело быстро. Я сидела и разговаривала с женщиной которую от силы знаю часа два, а создавалось впечатление будто наше знакомство длится целую вечность. Везёт же кому-то на родственников! Мы говорили о всякой ерунде и не могли наговориться. В бутылке кончался коньяк, а в голове изрядно помутнело, и вот тут Раиса Николаевна нагнулась ко мне и прошептала:

— Танька, а Серёжка неплохой парень, поверь! Это я тебе не как тётка говорю, а как женщина с большим опытом. Есть у него грешки, но у кого их нет? Покажи пальцем этого человека? — она всмотрелась в мои глаза и погрозив пальцем сказала:

— Вижу и ты не можешь ответить на вопрос! И никто не сможет.

— Слушай, что я тебе скажу. — Серёжа рос единственным сыном в семье. Опускаться в подробности сейчас не буду, пускай сам расскажет. Когда ему исполнилось семь лет, родители погибли в автокатастрофе. А я была единственной сестрой Нинки (Серёжиной матери). В тот год мне исполнилось двадцать пять, а диагноз бесплодие, давал о себе знать. От меня двое мужиков сбежало, когда забеременеть не могла. Я отчаялась, а тут Серёжка сиротой остался. На похоронах, я клятвенно пообещала сестре, о том, что никогда не отдам Сергея в детдом, и сдержала своё обещание.

Раиса Николаевна замолчала и уставившись куда-то вдаль о чём — то задумалась. На её старческом лице застыла печаль, а в глазах дрожали слёзы. Маленькой ладошкой она время от времени смахивала слезу, которая ручейком сбегала вниз по щеке. Я видела, как тяжело давались слёзы этой сильной женщине. Она изо — всех сил пыталась сдерживать их, но они вышли из-под её подчинения возможно впервые за много лет. Волна безмерной жалости накрыла меня в этот момент и я приобняла старушку за плечи. Словно маленького раскапризничавшегося ребёнка я гладила её по спине, и ощущала, как действует сочувствие и доброта. Всхлипывания Раисы Николаевны потихоньку стихали и в какой-то момент она встрепенулась, оторвала голову от моего плеча и почти бодрым голоском произнесла:

— Ой, что это я совсем старая дура расклеилась! Вы простите меня Танечка, в последнее время нервы совсем никудышные стали, чуть что, так слёзы самостоятельно из глаз капают.

Раиса Николаевна вытащила из кармашка кофточки платочек и вытерла глаза. На протяжении всего времени пока старушка находилась у нас в гостях в моей голове крутилось множество вопросов, которые озвучить вслух я так и не осмелилась. Не хотелось её расстраивать, да и какая нормальная тётка всю изнанку племянника выдаст. Но на счёт Раисы Николаевны сомнения были, мудрая она женщина, хотя на ситуацию можно под разным углом взглянуть. И у меня не возникало никакого желания проверять совпадение наших углов взглядов. Я разлила остатки коньяка и мы вмиг осушили стопки. Глаза Раисы Николаевны вновь заблестели, а на щеках заиграл румянец. Она достала из пачки сигарету и затянулась, наслаждаясь каждой затяжкой. А я сидела и думала, почему стрелки часов неумолимо бегут вперёд, а Сергея всё нет и нет. Вдруг наше молчание нарушил глухой стук в дверь. Я вздрогнула и испуганно посмотрела на тётю Раю. Но в её взгляде я ничего не прочитала кроме настороженности. Я подскочила и ринулась было к двери, но Раиса Николаевна усадила меня на место.

— Я сама подойду Таня, — сухо сказала она и не торопясь направилась в прихожую, захлопнув за собой дверь в кухню.

Мне эта странность не понравилась. И как только раздался щелчок замка, я припала к двери. Слышимость оказалась плоховатой, но мне показалось, что разговаривали две женщины.

— Сергея нет! Уходите, и больше никогда не появляйтесь здесь! — раздался строгий голос Раисы Николаевны.

Не удалось разобрать, что ответил второй голос, который бес сомнения принадлежал женщине.

— Нам не о чём больше разговаривать! — ледяным тоном произнесла Раиса Николаевна и захлопнула дверь.

Я только успела покинуть свой пост, как дверь открылась и в кухню вошла тётя Рая. Выглядела она расстроенной и задумчивой.

— Что-нибудь случилось? — как ни в чём не бывало поинтересовалась я.

Поздний визит её сильно зацепил, поскольку она даже на мой вопрос ответила не сразу.

— Нет, нет, всё хорошо, — туманно ответила она.

— Да на вас лица нет!

— Это всё Серёжкины друзья непутёвые! Будь они неладны!!!! Шляются по ночам, лишь бы где на ночь приткнуться! А Сергей нынче почти женатый человек, и нечего им попусту околачиваться. Все нормальные люди давно уже по домам сидят.

Раиса Николаевна посмотрела на часы и грустно произнесла:

— Танечка, с удовольствием поболтала бы ещё, но мне пора.

Мне импонировала Раиса Николаевна и поэтому не хотелось её отпускать.

Да и на душе с ней было спокойно.

— А может ещё чайку? — предложила я.

Раиса Николаевна покачала головой.

— Нет, Танечка, поеду пока автобусы ходят.

Уже закрывая за тётей Раей дверь, я услышала звонок мобильника.

Какое счастье! Звонил Сергей.

— Малыш, как у тебя дела? Тётка приходила?

— Конечно, мы с ней прекрасно пообщались! Вот только она тебя ждала всё время. А ты где шляешься? — возмутилась я.

— Тётка ещё у нас?

— Нет. Только что ушла.

— Значит так: через полчаса позвони тётке, спроси как дошла. И сама никому не открывай, лучше ложись и спи.

— А ты? — прошептала я и прокусила губу до крови.

— Я приду поздно. У меня есть ключи.

— Серёжа, что ещё случилось?

— Да, ладно не переживай, всё хорошо. Встретил товарища, сидим общаемся. Тань, ну ты пойми пять лет не виделись, — успокоил меня Сергей, — не накручивай себе лишнего. Целую. Спокойной ночи.

В трубке послышался шум, а затем тишина.

Я вытирала слёзы и молила Бога, чтобы с Сергеем ничего не случилось. Свернувшись на диване колачиком, я дрожала от холода и страха. Нервы были на пределе и уже просто сдавали. Я задыхалась от слёз и вся моя храбрость оставила меня. Где-то под утро мне удалось уснуть.

Проснулась я от звуков ковыряния в замке. Я на цыпочках подошла к двери и посмотрела в глазок. Это был Полянский. Не дожидаясь, я распахнула дверь и ужаснулась. Сергей был пьян, а его футболка была измазана кровью.