Молчаливый гром

Глава 14

Мори очнулся от боли в голове и груди, в ногах и спине. Во рту ощущался вкус крови, один глаз заплыл и едва открывался. Руки его были связаны за спинкой деревянного стула. Он сидел. Веревки давили так, что он едва ощущал свои кисти.

Итак, Сато и Като. Рука Накамуры, сдавившая горло. Красная пелена. Затем голоса. Его тащат, запихивают в багажник машины. Звук двигателя. Потом — ничего.

Превозмогая боль, Мори повернул голову. Он в большой комнате с деревянным полом. Тут пара кресел, обитых материей, металлический письменный стол, свет сквозь решетчатое окно. В отдалении урчащий двигатель и раздаются команды:

— Левый локоть, да, раз, два, три. Хорошо. Правый локоть, да, раз, два, три…

В комнате кроме него находится кто-то, вне поле зрения. Мори еще чуть повернул голову. Это был Сато. Сидя слева от Мори в кресле, он читал комиксы. Он заметил, что Мори зашевелился, и встал.

— Очнулся, а? — сказал он, пронзительно глядя в лицо Мори. — Надеялся, что сразу прикончим? Босс о тебе беспокоится, можешь проверить.

Мори попытался что-то сказать, но рот наполнился дикой горечью рвоты, а голову пронзила молния боли.

— Плохо себя чувствуешь, а? — причмокнул языком Сато. — Теперь уже не такой крепкий парень, да?

Мори вырвало на рубашку, и в голове прояснилось. Он увидел картинки прошедшего вечера, как фотографии, сделанные «полароидом».

— Что вам всем надо? — с трудом проговорил он.

— Спокойно, Мори. Здесь вопросы задаю я.

Сато скрутил журнал комиксов и дважды ударил им Мори по лицу. От этого Мори окончательно пришел в себя. Зубы, кажется, уцелели, но верхняя губа страшно раздулась. Пара ребер, похоже не в полном порядке. Видимо, треснули. Прочее — только ушибы. Жить можно.

— Пойду за боссом, — сказал Сато. — А ты не вздумай смыться от нас, понял? — осклабился он.

Мори мог двигать лишь головой. Другие движения грозили болевым шоком. Но ему удалось развернуться со стулом в направлении окна и различить за решеткой ветви деревьев.

Через несколько минут Сато вернулся вместе с Като и Накамурой. С ними пришел незнакомец — худощавый, приятной наружности, в хорошем итальянском костюме. Такого костюма Мори надеть на себя не осмелился бы, даже если бы мог себе позволить его завести. В очертании губ и взгляде этого человека были жестокость и холодность, выдававшие его профессию. Мори, впрочем, в конечном счете, его узнал по фотографиям в еженедельниках. Это был Сэйдзи Тэрада, самый выдающийся из «новых лидеров».

— Руки, — сказал Тэрада бесцветным голосом.

— Руки, — повторил Накамура.

Като крякнул, извлек пятнадцатисантиметровую бритву и перерезал веревки, связывающие руки Мори. На обоих запястьях были глубокие красные следы веревок. Мори сжал руки, чтобы восстановить кровообращение.

— Хорошо, — сказал Тэрада. — пусть встанет.

— Поднять его, — сказал Накамура.

Като схватил Мори под мышки и поднял на ноги. Мори покачивался из стороны в сторону, едва удерживаясь от рвоты.

— Дать ему разок, — сказал Тэрада.

— Дать ему разок.

Мори еле успел напрячь мышцы живота, как получил удар кулака Като. Ноги его подкосились, он упал на колени и стал ловить ртом воздух.

— Достаточно, — сказал Тэрада. — Поднять его снова.

— Поднять его снова.

— Извиняюсь, — сказал Тэрада, пожав плечами. — Прежде чем начнем дискуссию, я хотел бы обсудить ее основные правила. Встречи и совещания — пустая трата времени, если не установлены основные правила. Не так ли, Мори-сан?

Тэрада, уперев руки в бока, обращался к Мори, как старший по должности, объясняющий служащему-новичку порядки в учреждении. На нем была рубашка с пуговицами, на нагрудном кармане светились его инициалы, пиджак был расстегнут, шелковые помочи с волнистым рисунком были в цвет носков, была и пара золотых запонок с бриллиантовой эмблемой «Каваситы». Только на нем был пиджак, и только он в этой комнате без кондиционера не вспотел.

— Итак, начнем с самого начала, — сказал он. — В чем состоит ваше задание? — Кто его поручил вам и как далеко вы продвинулись?

В голове Мори пронеслись варианты. Узнав все правду, они тотчас пустят его в расход. Значит…

— Я расскажу вам, что знаю, — сказал он, — но это не так уж много. Я работаю в группе, решившей остановить реализацию безумного проекта Иванаги.

Като озадаченно глянул на Накамуру. Очевидно, он не был в курсе дела. Тэрада поднял левую бровь.

— Проект? О чем вы, черт возьми, говорите?

— Не будем притворяться. Те, кто нанял меня, знают о вашем проекте все, что надо. Они отследили каждый ваш шаг. Если Иванага полагает, что он невидимка и действует в безлюдном пространстве, то он безумнее, чем о нем говорят.

— Сэнсэй не безумен, — отрывисто сказал Тэрада.

— Он уже перед крахом. Вы все одурачены, извините.

— Дать ему еще!

— Дать ему еще, — повторил Накамура.

Като, казалось, воспринял указание слишком серьезно. Он вложил в удар всю силу, его кулак глубоко вошел в живот Мори. Тот качнулся, его вырвало, но он устоял. Като явно огорчился. Тэрада повел рукой по своим лоснящимся, хорошо ухоженным волосам. В его голосе слышались скорее смирение, нежели ярость:

— Вы не поняли правил, Мори-сан. Ваша судьба и жизнь всецело в наших руках. Будете вести себя в духе сотрудничества и здравого смысла, мы будем с вами обращаться таким же образом. Если нет, тогда…

Тэрада снова пожал плечами и многозначительно посмотрел на Накамуру. Мори кивнул. Во рту его было сухо, а тело содрогалось в рвотных позывах.

Мори подбирал слова очень тщательно. От этого зависело все.

— Это люди из самых высших кругов, среди них чиновники и банкиры. Тон задают финансисты. Они наблюдают за Иванагой несколько месяцев. Через пару дней в дело вступит полиция. На вашем месте я уходил бы, пока есть возможность. Прошу извинить.

— Благодарю за совет, — сказал Тэрада, криво усмехнувшись, — но через пару дней будет слишком поздно. Теперь, пожалуйста сообщите-ка имена этих самых высокопоставленных людей. Вашу историю проверить проще простого.

— Я мелкая сошка, — сказал Мори. — Я не встречался с ними. Я делаю то, что мне говорят.

— Врет, подлец, — прошипел Накамура.

Тэрада разочарованно вздохнул. По его лицу прошла тень раздражения.

— Не очень здорово, господин сыщик, — сказал он. — Привести девчонку сюда!

— Привести девчонку!

Като удалился. Тэрада взял со стола его книжку комиксов, поджал губы и бросил ее в мусорную корзину. Достав сигарету из серебряного портсигара, он подержал ее в зубах, пока Накамура подносил огонь. Таких сигарет с серебристой полоской вокруг фильтра Мори никогда не видел.

Като втолкнул в комнату Лизу. Мори готовился к худшему, но ее вид ошеломил его. Ее, очевидно, накачивали наркотиками. На ней была фабричная форма с эмблемой «Ниппон инфосистемс». Под глазом был синяк, левая сторона лица распухла. Когда Като отпустил ее и толкнул на середину комнаты, она зашаталась. Вероятно, она не сознавала, где находится и что с ней. Мори она не заметила.

— Отпустите ее, — сказал Мори. — Женщина не имеет ничего общего с этим делом.

Его мысль напряженно работала. Что можно использовать? Он стал вспоминать бумажный лист, поднятый из корзины для мусора в компьютером центре. Голова раскалывалась.

Тэрада молчал. Он посмотрел на Мори, затем на Лизу, стряхнул пепел со своей сигареты и покачал головой.

— Отрезать ей ухо, — наконец сказал он.

— Отрезать ей одно ухо, — повторил Накамура.

Като вытащил бритву и подошел к Лизе. Она не сделала попытки уклониться, когда он грубо схватил ее за шею и откинул волосы. Мори мучительно воспроизводил в памяти клочок бумаги, строчки на нем, фамилии, даты…

Като попробовал лезвие о ладонь и поднес к голове Лизы.

— Стоп! — заорал Мори. — Скажу кое-что еще. Могу сказать почему вы обречены.

Тэрада жестом остановил Като.

— Продолжайте, — сказал он. — Посмотрим, стали ли вы благоразумнее.

— Врет, подлец, — язвительно сказал Накамура. — Время оттягивает.

Като взглянул на Мори, правя лезвие на ладони.

— Возможно, — сказал Тэрада. — А может, и нет. Продолжайте, Мори-сан, мы внимательно слушаем. Не разочаруйте, уважаемый.

Мори медленно качнул головой и вздохнул.

— Очень просто, — сказал он. — В компьютерном центре работает наш информатор. Мы знаем всю подноготную, вплоть до графика смен охраны. Группа Танаки у главных ворот с понедельника по четверг, группа Нагатоми с пятницы по воскресенье. Двойная численность охраны в субботу на заключительную проверку для «Журавлиного танца».

Его слова произвели эффект. Глаза Тэрады расширились.

— Детский фокус, — злобно сказал Като. — Принимает нас за дураков.

— Пусть Като заткнется, — сказал Тэрада, не открывая взгляда от лица Мори. — Заткнись, — сказал Накамура.

Тэрада глубоко затянулся, бросил сигарету на пол и затоптал. Накамура занервничал.

— Где вы получили эту информацию? — спросил Тэрада.

— Непосредственно от источника, — сказал Мори. — Информацией нас снабжает один программист из компьютерного центра. Я сам установил с ним связь.

Тэрада кивнул.

— Кто? — спросил он.

— Фамилии не знаю. Я принимаю от него документы. И он не знает меня. Так безопаснее для обоих.

Тэрада поджал губы, затем отвел в сторону Накамуру. Прошла минута, пока они беседовали. Като отпустил Лизу и тупо смотрел на происходящее.

— Хорошо, Мори, — сказал Тэрада. — Похоже, для вас есть работа. Накамура доставит вас в центр, и вы опознаете шпиона.

— Как насчет девушки? — спросил Мори.

— Она останется с Като. У Като свой подход к женщинам, не так ли, Като?

Като скромно улыбнулся.

— У нас как-то были неприятности с девицей из соупленда в Осаке, — продолжал Тэрада. — Като позаботился о ней. Вы, возможно, читали. Помните: голова в ячейке камеры хранения на вокзале Умэда…

Мори действительно читал. Одна из бульварных газет описала историю, не опустив ужасных подробностей. Полиция квалифицировала это как убийство из ревности.

Като переминался, как застенчивый школьник.

— Если вы попытаетесь нас обмануть, Като будет рад опять отличиться. После того, как он прикончит девицу, полиции придется работать в пяти префектурах… Теперь — связать его снова.

— Связать его снова.

Като завел руки Мори за спинку стула и привязал их к ножкам. Веревки врезались посильнее, чем прежде. Тэрада и Накамура вышли из комнаты, оставив Като сидеть с двумя пленниками.

Лиза сидела на полу посреди комнаты. Она ни разу и не взглянула на Мори. Като подошел к ней и грубо обхватил ее сзади. Его руки скользнули по ее грудям.

— Оставь ее в покое, ты, недоумок, — сказал Мори.

— Это у нас такая маленькая игра, Мори-сан. По-настоящему будет не сразу.

Он взял руку Лизы и сунул себе в промежность.

— Каково? Интересно, да? Правильно, продолжай. Сожми чуть-чуть, отлично! Ей это нравится, Мори-сан. Она хочет еще покопаться.

Мори затошнило. Лиза была еще в трансе, ее руки и ноги двигались так, будто она плыла под водой.

Като расстегнул на ее груди рубашку и стал лапать внутри.

— Тебе повезло, Мори. В Кавасаки берем за такое шоу по три тысячи иен. А тебе бесплатно!

Он потянул ее на пол, коленом раздвинул ей ноги. Теперь ее тело сверху было обнажено, он просунул руку под брюки Лизы.

— Хорошая и крепкая, — пробормотал он. — Как раз такая, какие мне нравятся.

Лиза запрокинула голову, издавая слабые стоны, как делают актрисы в порнографических фильмах. Левая рука ее, заметил Мори, скользнула в карман брюк Като. Тот перемещал свои слюнявые губы с одного соска на другой. Он стащил с нее брюки уже до колен и совал ей ладонь между ног.

Левая рука Лизы медленно появилась из его кармана с бритвой, зажатой между большим и указательным пальцами.

— Она теплая и влажная, Мори, — сказал Като, остановившись перевести дыхание. — Ей это одно удовольствие, будь здоров.

Он слегка переместился, расстегнул молнию своих брюк и спустил их до колен, обнажив квадратные ягодицы, потом взял правую руку Лизы и сунул себе между ног. Лиза издала мурлыкающий звук.

— Интересно определит ли она разницу, — причмокнул Като, обернувшись к Мори. — В свое время она небось видела…

Другая рука Лизы скользнула к промежности Като.

— Ммм… правильно, — сказал он. — Легче, медленно, а теперь, как… УXX!

Като хрюкнул вдруг, будто его вот-вот вырвет. Лицо его исказилось от ужаса. Он руками зажал свою промежность, его тело содрогнулось. Из-под пальцев закапала кровь, он истошно заорал.

Лиза выкатилась и кошкой вскочила на ноги. Метнувшись к Мори, она перерезала одну за другой веревки, стягивавшие его руки и ноги.

Като сидел окровавленный на коленях. Он поднял голову, его неудержимо трясло.

— Она меня зарезала, — с рыданием выговорил он.

Мори сделал шаг и с разворота ударил его сбоку в челюсть. Като упал навзничь, ударившись затылком об пол, и больше не двигался.

— Бежим! — сказал Мори.

Лиза кивнула. Она слабо ориентировалась в пространстве. Зрачки ее глаз были расширены. Мори схватил ее за руку и потянул к двери. Они выскочили в светлый коридор с голубой полосой на полу по центру. Здесь никого не было, но слышался вой машин.

По обе стороны коридора находились двери со смотровыми окошками. Заглянув в одно, Мори увидел мужчин в форме «Ниппон инфосистемс», сидящих за пультом управления. В комнате справа был аналогичный пульт, но за ним никого не было. Мори дернул дверь. Она оказалась открытой.

Окно на противоположной стене выходило в рабочий зал. Несколько человек в форменной одежде ходили между ними, поглядывая на мониторы. Ленты конвейеров перемещали от одного автомата к другому ярко окрашенные детали. Электронные роботы поднимали листы металла, фальцевали их и пробировали отверстия, затем грузили в тележки, оснащенные оптическими сенсорами, что делало их схожими с одноглазыми крысами. В дальнем конце площадки из легкого фургона выскакивали ящики и попадали на транспортер.

Мори недавно читал, что «Ниппон инфосистемс» ввела в действие сборочный завод, где двадцать четыре часа в сутки «роботы производят роботов». Иванага в интервью утверждал, что этот завод отвечает новому уровню технологии, не достигнутому пока никем в мире.

— Что вы здесь делаете? У вас есть разрешение?

Мори обернулся. Вошедший был высокого роста в серой одежде и фуражке. Увидев кровоподтеки на лице Мори, он вздрогнул и потянулся к переговорному устройству, торчавшему из кармана его пиджака. Но не успел. Мори коленом ударил его между ног, и когда тот согнулся, ударил по шее. Служащий свалился без звука.

Они сняли с него форменную одежду, заткнули ему рот его носками, связали руки и ноги электропроводом. Мори надел форму и надвинул козырек фуражки.

Надо было быстро уходить. Но в коридоре Лиза задвигалась неуверенно. Голова ее поникла…

— Хочется спать, — повторяла она. — Давно я так не хотела спать.

— Надо держаться, — в отчаянии сказал Мори. — Еще несколько минут.

— Так… так хочется спать…

Сзади послышался механический шум. Мори осмотрелся, ища, куда спрятаться. Он потянул Лизу за руку. Она не поддавалась, а шум приближался.

— Спать…

Мори поддержал ее, кося за спину краем глаза. Из-за поворота выехала самоходная тележка с деревянными ящиками.

— Лиза, хватайся за эту шутку и не отпускай. Понимаешь?

Она медленно кивнула, ее глаза были полузакрыты.

— Скажи, если понимаешь!

— Я понимаю.

— Ну так давай!

Тележка была размером с легковой автомобиль. Двигалась она со скоростью энергичного пешехода. Они ухватились за задний поручень и, прикрываемые грудой ящиков, поспешили за ней в конец коридора. Там была дверь, за которой шумели станки. Мори глянул поверх ящиков и тотчас пригнулся снова. Над дверью перемещалась из стороны в сторону небольшая видеокамера, фиксируя очертания тележки.

В этот момент и заработала система внутренней трансляции. Хорошо поставленный, спокойный женский голос оповестил:

«Внимание! Важное объявление! Всем работникам покинуть производственную площадку и занять места, согласно аварийному режиму номер четыре. Тревога не учебная. Повторяю, тревога не учебная».

Должно быть, уже обнаружили Като, подумал Мори. Он взглянул на Лизу. Когда тележка остановилась, ее веки снова сомкнулись. Он тряхнул ее за плечо, и она слабо улыбнулась.

Дверь распахнулась, послышался гул. Тележка зарокотала и двинулась в цех, следуя голубой полосе на полу.

Мори посматривал по сторонам. Люди отсюда исчезли, видимо, чтобы занять места согласно режиму номер четыре. Тележка поехала в центр площадки, там голубая полоса закруглялась и подвела ее к одному из станков. Мори с Лизой скользнули за него. Снимая ящики, гигантский металлический коготь стал перекладывать их на транспортер. Там в них выстреливались стальные бурава, и ящики, перевертывались, раскрывались, их содержимое двигалось на конвейер, а другой металлический коготь принимал опустевшую тару.

Снова зазвучал громкоговоритель:

«Внимание! Всем работникам завершить выход с производственной площадки. Тем работникам, которые еще находятся на площадке, подготовиться к немедленным действиям по аварийному режиму номер четыре».

Мори проскользнул под ленту и стал пробираться к отсеку погрузки, таща Лизу следом. Грохот не давал ей уснуть.

Метров за двадцать пять до конца транспортера двигался по голубой полосе автоматический кран, перемещая уложенные штабелями ящики с места на место. Это могло прикрыть движение к выходу.

Мори выскользнул из-под ленты конвейера и оказался перед самоходной тележкой, перемещающейся слева направо. Взгромоздившись на нее, за оптическим сенсором сидел Накамура. Он что-то заорал, и рука его полезла под куртку.

Мори вспрыгнул на тележку, дернул руку Накамуры в тот момент, когда в ней появилось оружие. Накамура выстрелил, когда Мори толкнул его вперед. Пуля рикошетом ударилась где-то о металл. Мори и Накамура покатились по полу в сторону, к ограждению лазерного металлорежущего станка. У Накамуры был пистолет, но Мори держал его запястье железной хваткой. Вскочив на колени, он толкнул ноги Накамуры под острую грань болванки, которая уже шла в обработку. Накамура заорал от ужаса, оружие упало на пол.

Оба вскочили. Накамура сделал выпад и обхватил Мори руками. Тот ощутил на щеке жар его дыхания. Он изогнулся, опершись на защитный поручень и едва не угодив под металлический коготь, цеплявший заготовку.

Некоторое время они раскачивались, как пьяные танцоры в баре-караокэ, толстые пальцы Накамуры впивались в шею Мори. Коготь надвигался за следующей болванкой, и тут Мори что было сил развернул Накамуру под траекторию движения когтя. Коготь завис, как бы решая, что делать, раскрылся, вцепился в плечо Накамуры. Грохот металлических клещей заглушил поросячий визг Накамуры. Манипулятор перенес его через ограждение и уложил на рабочую поверхность. Из боковины станка выстрелили металлические жгуты, обернулись вокруг груди и укрепили тело якудза для обработки вместо болванки. Накамура взревел, хватая жгуты руками, но уже пропищал лазерный сигнал и грудь Накамуры прошили лучи — из двух ярких пятен размером с пуговицы повалил дым.

Крик Накамуры потонул в громовых раскатах нового объявления:

«Аварийный режим номер четыре. Производственная площадка запирается. Всем работникам проверить имущество самообороны и немедленно доложить о неисправностях».

Мори с ужасом обнаружил, что с потолка опускается панель, которая должна заблокировать доступ в погрузочный отсек. Он выдернул Лизу из-под конвейера за руку, и они помчались. Панель быстро шла вниз. Осталось бежать не менее пятнадцати метров, а под панелью было уже, пожалуй, не проскочить и ребенку.

Внезапно на щитке сбоку замигал красный сигнал, и панель остановилась, не дойдя до пола. Она прихватила задок самоходной тележки, тележка засигналила, и панель поднялась примерно на метр. Пока повозка въезжала на производственную площадку, Мори с Лизой вылетели из цеха в погрузочный отсек.

В отсеке стояли два грузовика с открытыми бортами, а рядом — штабеля ящиков. Привалившись к одному из штабелей, ел из миски лапшу человек в форме службы «Транспорт Сэйкю» и в фуражке. Появление Мори и Лизы явно ошеломило его.

— Аварийный режим номер четыре, — заорал Мори. — Вы что, не слышали?

— Да я ничего не знаю, — виновато сказал человек. — Я — водитель, я не работаю в этой компании. Я…

— Объявлена тревога, — заорал Мори. — Приказываю подогнать немедленно грузовик к главным воротам, иначе я доложу, что вы отказались сотрудничать. Шевелитесь!

— Понятно.

Водитель бросил миску с лапшой на ящик и поспешил в кабину. Мори подсадил Лизу в кузов, а сам сел в кабину к водителю.

Грузовик выехал из погрузочного отсека. Снаружи была большая стоянка транспорта, за ней — ограда из колючей проволоки высотой метра три с половиной, дальше — пустырь со свалкой промышленных отходов, бензоколонки, рекламные щиты и оживленная автомагистраль. Прямо перед оградой стоял небольшой храм с бетонными опорами ворот. Мори знал, что по настоянию Иванаги его служащие молились в храмах «Ниппон инфосистемс» не реже раза в неделю. Умерших служащих и их родственников независимо от вероисповедания, там же и хоронили.

— Хорошо, — сказал Мори. — Подъезжайте к воротам храма.

Водитель повиновался, не скрывая раздражения.

— Не понимаю я этой компании, — пробубнил он. — Все здесь без смысла. Никто не говорит, что происходит.

— Да вы делайте, что говорят, и все будет хорошо. Так, теперь выйдите и проверьте давление в шинах.

— Проверить что?!

— Шины, — терпеливо сказал Мори. — Их следует проверять, согласно перечню мер аварийного режима номер четыре.

Водитель посмотрел на Мори, будто тот заявил, что совершает путешествие на НЛО.

— Что вы имеете в виду? Какое, к черту, имеет отношение этот чертов режим к колесам моей машины?

— Не могу разглашать. При объявлении режимов три, четыре и пять у выходящих с объекта машин должно быть проверено давление в шинах. Это закон. Не хотите неприятностей — заткнитесь и выполняйте.

Водитель отчаянно и злобно покачал головой и вылез из кабины, бубня:

— Режим… Законы… Чепуха, чепуха! — и пошел к переднему колесу.

Мори быстро перебрался на его место, включил передачу заднего хода, поддал газу и отпустил сцепление. Грузовик вздрогнул, как бы решая, стоит ли канителиться, затем рванулся назад. Мори резко затормозил в метре от фабричной стены.

— Взбесился, — заорал водитель. — Все вы здесь бешеные. От президента и ниже.

Мори развернул грузовик и направил его к фасаду здания. Поодаль от стоянки он объехал группу служащих, появившихся из боковой двери. По борту грузовика забарабанили пули, а одна, влетев в кабину через открытое окно, пробила крышу прямо над головой Мори. Он пригнулся и надавил на акселератор. Грузовик понесся к главным воротам.

Ворота — полдесятка металлических прутьев — уже смыкались. По обе стороны торчали охранники с автоматами. Тут находилась и будка с надписью: «Осторожно! Ток высокого напряжения». Охранники взяли оружие наизготовку.

Мори нырнул под приборный щиток, одной рукой зажав баранку руля, а другой отжимая акселератор до самого упора. Лобовое стекло разлетелось, на Мори посыпались осколки, затем машину потряс удар, сопровождаемый белой вспышкой. Звук был такой, будто рвется огромный бумажный лист. Грузовик вздрогнул, вздыбился, но продолжил движение. Мори поднялся на сиденье, притормозил метров через триста-и оглянулся. Из будки рвалось коптящее пламя, на месте ворот зияла дыра, в кабине воняло бензином, но двигатель работал. Гаечным ключом Мори выбил остатки стекла и повел машину к магистрали.

Поездка до Токио заняла чуть более двух часов. Он бросил грузовик в пригородном проулке и взял такси. Лиза проспала большую часть пути, и к тому времени, как они доехали до центра, действие того, чем ее накачали, стало ослабевать.

— Сон был такой кошмарный… — зевнула она, еще плохо соображая. — Ужас. Жуткий якудза елозил по мне, пытаясь меня изнасиловать. Не догадываешься, что я сделала.

— А что ты сделала?

— Отрезала ему яйца. Получила крупное удовольствие. Между прочим, жаль, что во сне.

Она снова забылась, склонив голову на плечо Мори.

На западной окраине Синдзюку жил доктор, специалист в области косметической хирургии и половых болезней. Его пытался дискредитировать конкурент, обвинив в незаконной деятельности, результатом которой была гибель его пациентки в одном из домов свиданий. Мори размотал это дело и восстановил престиж доктора. В знак благодарности тот предложил Мори бесплатные услуги на всю оставшуюся жизнь. Мори не пришлось ими воспользоваться, зато теперь у него было основание попросить доктора подержать Лизу в клинике несколько суток. И чтобы никто ни о чем ее не расспрашивал и ее присутствие сохранялось бы в тайне.

Оставив Лизу у доктора, он сговорился по телефону с Кудо немедленно встретиться для обещанного разговора.

— Не пожалеешь, — сказал он веско. — И, думаю, тебе уже не придется ловить бандитов-мотоциклистов в дождливые ночи и выслеживать притоны азартных игр.

— Ты говорил мне об этом в прошлый раз, — скептически сказал Кудо. — Насчет перелома в моей карьере. А что вышло? Я не только дал тебе информацию, но и за пиво пришлось расплатиться.

— На этот раз я тебе дам все, что есть. Я много чего узнал. Правда, есть условие.

— Какое?

Голос Кудо звучал настороженно.

— Я хочу быть на месте в финале… Когда завершите аресты.

— Это же против правил, — заметил Кудо.

— Я знаю, — сказал Мори.

Заместитель управляющего местным отделением банка «Сумикава» в центре Хоккайдо сидел, уставясь в пространство. На его столе лежал номер «Гэндай имбун» с тревожащими материалами. То, о чем прочитал Том Коно в газете, подтверждало последнюю информацию из Лондона: Симада начал раскручивать свою авантюру, пытаясь обрушить курс доллара и опустошить рынки ценных бумаг. Это была безумная стратегия, он уже нес огромные потери, но этот человек, похоже, не понимал, чем рискует. Он лепил огромный финансовый снежный ком.

Но какими бы крутыми ни были действия Симады, сами по себе они бы не создали кутерьмы, о которой подробно сообщали финансовые страницы газеты. Чтобы сдвинуть ситуацию так быстро и на такие глубины, должны были сработать другие симады, следуя общему плану. Иначе чем объяснить, что рынки поддались сразу? Неужели в конце концов этот Симада обладал мифическим шестым чувством торговца? Учитывая тупость Симады, о которой информировал Тревор, последнее представлялось невероятным.

Том взял деревянные счеты — они ему были приятнее для простых действий, чем калькулятор, — и собрался выверить текущие расходы офиса, то есть заняться своими обычными делами. Но в кабинет вбежала секретарша.

— Коно-сан, идите быстрее, — проговорила она, еле переводя дыхание, — это, должно быть, что-то очень важное.

Тому нравилась Кадзуми. Она единственная здесь относилась к нему без предвзятости. Другие как будто опасались, что он заразит их чем-то… Дочь местного фермера, Кадзуми была трудолюбива и жизнерадостна.

— Важное? Что же?

— Вас спрашивают, — сказала она. — У него большая черная машина и водитель в белых перчатках.

Том вышел в приемную. Его встретил низким поклоном незнакомец лет тридцати в строгом темном костюме. Он сказал тихо и доверительно:

— Мистер Коно, для меня огромная честь — возможность познакомиться с вами. Ваше содействие в этом хлопотном деле высоко ценят те, кого я представляю.

Солидный молодой человек вытащил из своего портмоне свиной кожи визитную карточку с золотым ободком и вручил ее Тому. Судя по визитке, его звали Кодзи Уэно, и он был личным секретарем высокопоставленного деятеля, которого, насколько помнил Коно, вывели из кабинета министров несколько лет назад в связи с финансовым скандалом.

У Уэно были благородный рот, пухлые щеки и брови такие блестящие, что казались начищенными. Волосы его были прилизаны назад. Его основательность, гладкость и общая приятность напомнили Коно изысканность дрессированного морского льва.

— Содействие? — осторожно спросил Том. — Извините, я не совсем понимаю…

— Имеется в виду ваше письмо. Нас ознакомили с его содержанием. Оно помогло нашим собственным расследованиям.

— Ах да… Письмо… — ответил Том не слишком решительно.

Это могла быть и западня.

Уэно обернулся к Кадзуми, застывшей, как ледяная скульптура на фестивале в Саппоро. Лицо ее было благоговейно. Уэно слегка поклонился, но она лишь нервно улыбнулась. Он сказал Тому:

— Я был бы признателен, если бы мы могли все обсудить более подробно. Не возражаете ли пройти в мою машину?..

Том задумался, вглядываясь в этого человека. На нем был галстук Токийского университета, у него были пухлые, с ухоженными ногтями пальцы, в его облике смешивались помпезность и исключительная учтивость. Уэно выглядел в полном соответствии со своим статусом.

— Хорошо, — согласился Том.

Он зашел в кабинет взять пиджак. Кадзуми последовала за ним и помогла ему облачиться.

— Куда вы уезжаете? — прошептала она, поправляя ворот его пиджака.

— Не знаю, — пробормотал Том.

— Когда вернетесь?

— Не знаю. Наверное, ненадолго.

На мгновение ее взгляд потух, затем она как всегда лучезарно улыбнулась.

— Удачи вам, — произнесла она.

То, что Том услышал в машине, было столь неправдоподобным, что он не смог сразу поверить. Массовые скоординированные манипуляции на рынках Европы и Соединенных Штатов? С участием банков «Сумикава», «Мицутомо лайф», «Дайниппон траст» и других? Это не умещалось в самые дикие фантазии. Однако многое вдруг стало понятно: от того факта, что его сняли в Лондоне с должности, до последних выкрутасов Симады.

По словам Уэно, в «Мицутомо» и в «Дайниппон» за два последние года управление перешло, как и в банке «Сумикава», из рук опытных финансистов с их сильными связями в мире бизнеса к деятелям, еще не зарекомендовавшим себя на сцене политики и финансов. После кабинетных переворотов власть сосредоточилась в неких «консультативных» группах, действующих параллельно комитету директоров. Письмо Коно прояснило профессионалам природу и масштаб намеченной интервенции…

— Но в чем же смысл? — спросил Том. — Чего они, собственно, хотят?

— У нас нет уверенности, — сказал Уэно, — но ведь не мне вам говорить, что, когда рынки вот так приходят в движение, инициирующие это движение люди и знающие подоплеку аналитики начинают делать большие деньги.

Том непонимающе потряс головой.

— Но какой ценой? Наш банк «Мицутомо лайф» и другие вот-вот понесут невообразимые потери. Под угрозой их выживание!

Уэно предложил Тому сигарету. Свою он вставил в мундштук из слоновой кости.

— Поэтому я и здесь, — сказал он. — Люди, которых я представляю, знают вашу репутацию и полностью вам доверяют. Они искренне просят вашего содействия в расчете предотвратить катастрофу.

— Какого рода содействия? — спросил Том. — И кого конкретно вы представляете?

— К сожалению, не могу их вам назвать. Частные лица, кровно заинтересованные, скажем так, в поддержании стабильности и процветания.

— Чьего процветания?

— Японского народа, конечно, — уязвленно сказал Уэно.

Одинокая улица, представляющая центр небольшого городка, была почти безлюдна. По дороге бродила собака зеленщика. Полненькая школьница стояла под навесом магазина и смотрела во все глаза на машину, как на корабль инопланетян. Водитель Уэно сидел за столиком у окна единственного на весь город кафе, листая старый экземпляр журнала «Четверг» и пережевывая жареную лапшу.

— Что вы хотите, чтобы я сделал? — спросил Том Коно.

Уэно достал из кармана конверт.

— Здесь билет на самолет в Лондон через Токио. Мы хотим, чтобы вы взяли там ситуацию под свой контроль и постарались развернуть ее в обратном направлении — негласно, с минимальным воздействием на рынки.

— Взять под контроль? Симада и новый управляющий отделением не потерпят меня в Лондоне.

— Не беспокойтесь. Они будут нейтрализованы. Вы будете полновластны не только в банке «Сумикава», но и в «Мицутомо» и в «Дайниппон». Вы согласны?

— Не знаю, — сказал Том, покачав головой. — Раскрутить такие многозначные позиции — дело долгое и сложное…

— Вы получите столько времени сколько хотите, ну и, конечно, необходимое обеспечение. Мы считаем ваше участие абсолютно необходимым. Ваши усилия будут вознаграждены.

— Я не требую особого вознаграждения, — сказал Том. — Все, что мне нужно — работать по-прежнему.

— Это уж, Коно-сан, без проблем.

Школьница-толстушка укатила на скутере. Собака зеленщика улеглась перед автоматом, продающим порнографические комиксы. Она положила морду на тротуар, глаза ее были желты.

— И еще одно, — сказал Коно. — Я бы хотел, чтобы здесь меня заменили. Нельзя же все бросить.

Уэно на некоторое время задумался, затем пожал плечами и кивнул.

— Все, что вам требуется, — сказал он.

— Тогда согласен, — сказал Том. — Чего же мы ждем?

Уэно опустил стекло машины и махнул водителю. Тот надел белые перчатки и вышел из кафе, не доев лапшу.

Бросая прощальный взгляд на офис банка «Сумикава», где он провел небольшую, но важную часть своей жизни, Коно увидел в окошке опечаленное круглое личико Кадзуми. Он помахал ей, она махнула в ответ. Возможно, это был плод воображения, но ему показалось, что глаза Кадзуми сияли восторгом.