Молния

ГЛАВА 21

До рассвета они просидели, прижавшись к друг другу.

Им удалось лишь ненадолго задремать, пока в попоне над их головами не скопилась вода и не рухнула на них, словно водопад.

Иногда они обнимали друг друга просто для того, чтобы забыть о физических неудобствах, однако голод давал о себе знать периодическим ворчанием в желудках.

Они давно перестали смеяться. Теперь они вдвоем, нет, втроем, старались выдержать то, что при других обстоятельствах показалось бы невыносимым.

Но когда Лорен чувствовала объятия Адриана, она понимала, что предпочитает быть здесь с ним, чем одной во Дворце.

Это навело ее на мысль о его доме. Где жил лорд? Как жил лорд? Он упоминал название своего поместья. Риджли. Каково это поместье в сравнении с маленьким коттеджем, где она жила, как теперь казалось, тысячу лет назад? Что бы подумал о ее родном доме он, который, вероятно, обедал с королевой?

Она сильнее прижалась к нему.

— Каким был твой дом в Англии?

Он немного помолчал.

— Старый… очень старый и связанный со многими историческими событиями. В нем ночевал король Генрих Восьмой. А также король Георг во время вашей революции.

— Он большой?

— Очень большой. Когда я был маленьким, мне нередко случалось заблудиться в недрах этого дома. Старая часть дома некогда была замком. Ей свыше семисот лет. Дом расширяли и расширяли, до тех пор пока он не стал в состоянии вместить целую армию. Когда идешь по его залам, кажется, что слышишь голоса предков.

Он в нерешительности замолчал, но она погладила его руку, побуждая его продолжать.

— Во время войны Алой и Белой роз семья разделилась. Один брат на одной стороне, другой на другой. Один из братьев был даже надолго заперт другим в подземную темницу. Я, бывало, спускался туда… Я чувствовал боль этого узника…

Он крепче обнял ее.

— А главный зал… тот, где устраивали танцы… Кажется, там все еще звучит эхо той музыки.

— Ты любил его, — тихо сказала она.

— Больше всего на свете, до тех пор, пока… — он оборвал себя на полуслове. — Да, я его любил. Риджли был моим убежищем.

— Убежищем?

— Мы с отцом не ладили. Второй сын был ему ни к чему, а он заботился только о тех людях, которые были ему нужны. Ирония судьбы в том, что именно я был тем сыном, который заботился о Риджли, именно я мог бы его сохранить.

— А твоя мать?

— Она умерла, когда я был маленьким. — Голос Адриана стал хриплым.

— А твой брат?

— Он всегда терпеть не мог Риджли… Столь же сильно, как сильно я любил. Но согласно английским законам, он унаследовал все. И все проиграл.

Лорен уловила боль в его голосе.

— Ты бы его полюбила, — сказал он. — Там есть лес с быстрой речушкой. Там чудесные плодородные поля. — Голос его звучал очень грустно. — Я хотел бы его тебе показать.

— Кто… владеет им теперь?

— Человек по имени Райс Реддинг. Он выиграл поместье у моего брата. Он дал понять, что даст возможность выкупить поместье за хорошую цену.

За хорошую цену. Лорен почувствовала, как на душе у нее заскребли кошки. Опять это знакомое чувство вины. Она вспомнила, что когда на «Призраке» она его спросила, почему он совершает рейсы сквозь блокаду, он ответил, что для него это игра. Но это не было игрой. Никогда не было. Риджли слишком много значил для Адриана — он был не в состоянии говорить об этом. Она знала это теперь так же верно, как знала, что ей больно думать о Ларри. Однако он, в конце концов, отдавал ей часть самого себя, а она не могла сделать то же самое. Она понимала, что лишила его возможности вернуть родовое гнездо. Он никогда ее не простит. Она не знала, сможет ли она сама себя простить за это.

Он еще крепче прижал ее к себе, и в этой руке чувствовались сдерживаемые эмоции.

— Риджли — это мое наследие прошлого… Кэботы жили там свыше семисот лет. Для нас потерять его сейчас…

— Но его потерял твой брат, а не ты.

— Но если у меня была возможность его вернуть, а я не смог ею воспользоваться…

По голосу она поняла, как сильно он переживал неудачу, и ей было невыносимо это слышать.

Она в отчаянии попыталась перевести разговор на другую тему.

— Каково это быть английским аристократом?

— Это значит быть одиноким, — неожиданно для себя ответил он. — Мой отец заботился только о наследовании своего имени, а не о сыновьях как таковых. Джону, как наследнику, отец уделял внимание, но не любовь. От него требовалось быть совершенством, а он не мог им быть. Поэтому он терпеть не мог всего, что касалось Риджли.

— А ты?

— Я был для него лишь ненужным бременем, которое отец с трудом выносил. Особенно когда я шалил. Но шалости обеспечивали мне внимание. Поэтому я шалил много. Риджли был мне необходим. Я о нем заботился, в то время как мой брат — нет. Но у меня не было никаких надежд получить замок, поэтому я утопил свои мечты в вине и опозорил своего отца тем, что стал игроком. По крайней мере благодаря этому он знал, что я жив.

Адриан не знал, зачем он ей все это рассказывает. Он никогда и никому не говорил о подобных вещах. Но отношение Лорен к его словам облегчало ему признание. Он хотел, чтобы она больше знала о нем, чтобы понимала его, доверяла ему. А когда он делился с нею сокровенным, он становился ей ближе.

Ему было даже страшно оттого, что он желал этого так сильно.

Но ответом ему было лишь молчаливое понимание. И в этом молчании еще многое оставалось недосказанным.

— А ты, любимая, — сказал он в конце концов. — Каково расти дочерью врача?

— С любовью, — хотелось ей сказать.

Но как она могла об этом говорить, когда ему досталось так мало любви? Как объяснить, что любовь заставляла ее совершать поступки, невозможные при других обстоятельствах. Равно как недостаток любви толкал его на необычные поступки.

Она подняла голову, радуясь, что влажность ночи скрывает струившиеся по ее щекам слезы. Ей хотелось сказать ему, что она его любит, но она не имела права на это. У нее никогда не будет права сказать это, поэтому вместо того, чтобы ответить, она сделала вид, что спит. Она была уверена, что сны у нее будут беспокойными.

Но если ей и снились какие-то сны, то проснувшись в объятиях Адриана, она их не помнила. Сквозь тяжелые мокрые кроны деревьев еле-еле пробивался рассвет. Пошевелившись, она ощутила, что Адриан тоже пошевелился и взглянул вверх. Он моргал, так что она поняла, что он тоже немного вздремнул.

Сократ нашел себе место возле них. Он лежал отчасти на Адриане, отчасти на Лорен, и, похоже, занимал самое сухое место. Лорен весело и с некоторым оттенком зависти подумала о том, что Сократ явно не дурак. Проблемы у него были несложные, и он всегда умел извлечь максимум пользы из обстоятельств.

Она потянулась, и рука ее коснулась мокрой, растрепанной косы. Она представила, как ужасно выглядит. Может быть, даже утонувшая крыса выиграла бы от сравнения с нею. Однако Адриан, с его сонными глазами и медленными, ленивыми движениями выглядел необычайно привлекательно.

Дождь перестал, хотя с одеяла над их головами все еще капала вода. Лес был окутан туманом, и в этом серебряно-сером тумане на листьях сверкали хрустальные капли. Воздух уже не был таким тяжелым, как раньше. Теперь он был напоен приятной свежестью.

Сократ забрался на дерево, и Лорен видела, как он слизывает влагу с листьев. В желудке ее раздавалось голодное ворчание, а горло пересохло. Она встала и обнаружила, что все ее тело одеревенело.

Адриан поднял ее мокрое платье и растер ей ноги. Он массировал их до тех пор, пока она не почувствовала, что в них возвращается жизнь.

— Думаю, что первым делом нам нужно позаботиться о еде, — сказал Адриан, чувствуя, как ворчит его собственный желудок.

— Как насчет того, чтобы поискать реку?

— Мне кажется, что ночью я ее слышал… Мы, должно быть, недалеко от нее. Но мы не сможем ее пересечь до наступления ночи.

— Где бы нам достать немного еды?

— У тебя есть деньги?

Лорен кивнула.

— Янки конфисковали все мои деньги. По крайней мере они так это назвали, — сказал Адриан. — Но в Чарльстоне у меня есть счет в банке и в Уилмингтоне я смогу им воспользоваться. А пока нам придется тратить твои.

— Я зашила их в платье.

Лорен понравилось восхищение, отразившееся на его лице.

— Нужно посмотреть, не удастся ли нам найти ферму.

— Разве это не опасно?

— Умереть от голода тоже опасно, — сказал он, криво усмехаясь. — Но я думаю, что в этих местах фермеров так часто грабили, что любой из них будет благодарен за деньги и не станет поднимать тревогу.

Он потрогал голову. Повязка давным-давно спала.

— Ты не могла бы наложить новую повязку солдату-неудачнику?

— Но… они ищут…

— Они, вероятно, ищут меня к югу от этого места. Мы же двигались на север, параллельно Потомаку. И я подозреваю, что здесь большинство жителей, которых от Виргинии отделяет только река, сочувствуют конфедератам.

Он повернулся и взглянул на нее.

— Ты из Мэриленда, не так ли?

Лорен кивнула. Ей все труднее и труднее становилось лгать.

Но он не стал развивать эту тему.

— Жена с раненым мужем… Пожалуй, ты должна соорудить новую повязку.

Она сделала новую повязку из своей нижней юбки, и через несколько минут они вновь сидели верхом. Адриан с досадой огляделся.

— Душу продал бы сейчас за компас, — сказал он.

Но, как заметила Лорен, с компасом или без, а двигался он уверенно, и скоро она услышала шум воды.

Адриан нашел почти заросшую тропу, и они долгое время ехали по ней, в то время как шум воды становился все громче и громче. Лес поредел, и вскоре Лорен увидела поля. Подобно полям той фермы, которую они покинули, эти поля были вытоптаны, и все, что когда-либо на них росло, было либо украдено, либо уничтожено. Они проехали мимо фундамента сожженного дома и поехали дальше по той же тропе, которая вновь начала блуждать по лесу.

Туман рассеялся, но по хмурому небу все еще плыли тяжелые облака и воздух был сырым. Деревья стояли мокрые, и новый дождь казался неизбежным. Они продолжали путь. Голод становился все сильнее. Адриан свернул стропы в еле заметный просвет в подлеске. Лорен последовала за ним.

Она увидела, как он достает пистолет из седельного мешка и засовывает его за пояс брюк. Вдруг он резко остановился. Выглянув из-за его спины, она увидела бревенчатую хижину.

Неожиданно раздался крик, и ее лошадь испугалась.

Она услышала, как чей-то голос произнес:

— Оставайтесь на месте.

Адриан толкнул свою лошадь и поднял руки, так чтобы их могли видеть.

— Мы не желаем вам ничего дурного.

— Кто вы такие? — потребовал тот же невидимый голос.

— Просто муж и жена… Нам нужна помощь.

— Что за помощь? — вопрос явно прозвучал с подозрением.

— Еда… Мы можем заплатить.

— Что еще?

— Моя жена промокла и устала… И она… ждет ребенка.

Лорен вздрогнула. «Ждет ребенка». Ребенка Адриана. Если бы она не была такой голодной, мокрой и усталой, эта мысль доставила бы ей удовольствие. Сейчас же она только так же, как и он, надеялась, что беременной женщине охотнее помогут и дадут приют.

— Спускайтесь на землю. Только медленно.

Но Сократ, сидевший в седле перед Адрианом, явно расслышал угрозу в голосе и отреагировал так, как он реагировал всегда, когда угрожали тем, кого он считал своими. Он неожиданно прыгнул, раскрыв рот и вытянув пальцы.

Человек закричал от страха и удивления, увидев надвигающееся на него мохнатое животное. Ружье опустилось, выстрел ударил в землю. Адриан спешился, одной рукой подхватил Сократа, держа оружие в другой руке.

Лорен оглянулась. Мужчина, сидевший теперь на земле, смотрел на Сократа с выражением, близким к ужасу. Обезьяна явно понимала, что сыграла свою роль и, отпрыгнув на несколько футов в сторону, колотила по своей груди, словно поздравляя себя.

Адриан держал пистолет, не напрягаясь.

— Я не хотел причинить вам вреда, — сказал он. — Нам просто нужно немного еды, и мы готовы за это заплатить.

— Что… что это такое?

Мужчина, жилистый белокожий человек с рыжими волосами, слегка дрожал.

— Обезьяна, — охотно ответил Адриан. — Она… защищает нас…

— Черт побери, никогда не видел ничего подобного. — Человек удивленно смотрел на Сократа. — Вы можете опустить оружие… теперь я вижу миссис. Здесь не страшно.

Адриан несколько мгновений внимательно смотрел на мужчину, потом сунул пистолет за пояс.

— Моя жена сейчас готовит хлеб и рыбу… Вы сказали, что у вас есть деньги. Золото? Не эти бесполезные бумажки конфедератов?

— Золото, — ответил Адриан, не уверенный в том, что именно желает получить этот человек.

— Сюда, — сказал мужчина и собрался поднять свой мушкет.

Но Адриан его опередил — наклонился и поднял его сам.

— Я понесу его для вас, — произнес он с очаровательной улыбкой, в которой, однако, чувствовалось предостережение.

Мужчина только кивнул. Глаза его бдительно следили за Сократом, пока они шли к маленькой хижине. Адриан осторожно прислонил мушкет к бревну и помог Лорен спешиться, на долю секунды задержав ее в своих руках, пока из двери хижины не показалась высокая, замученная жизнью женщина.

Женщина осторожно оглядела их обоих. Взгляд ее стал мягче, когда она увидела перепачканную грязью Лорен. Лорен прислонилась к Адриану, пытаясь устоять на ногах, но ноги не желали ее держать. Она чувствовала себя слишком измученной. Она покачнулась, и Адриан успел ее подхватить.

— Сюда, — сказал мужчина. — Вы можете ее внести. Он увидел, что Адриан смотрит на мушкет.

— Не нужно беспокоиться. Он нужен мне для того, чтобы грабители и всякие подонки держались от нас подальше.

Мужчина отстранил женщину и ждал, когда Адриан последует за ним. Запах выпекающегося хлеба показался Лорен просто убийственным. Адриан усадил ее на стул.

— Мы Куперы. Генри и Бетси Купер. Раньше мы жили на ферме неподалеку, но владельцы фермы убиты, а мы защищаемся от непрошенных гостей. Нам кажется безопаснее жить здесь, в стороне от дорог… И здесь полно рыбы.

— У вас есть лодка?

Адриан задал этот вопрос непринужденно, но Лорен теперь уже достаточно хорошо изучила его и уловила напряжение в его голосе.

— Вы южане? Вы говорите, не как южанин.

— Я англичанин, — сказал Адриан. Он решил, что врать бесполезно. Он знал, что его акцент скрыть невозможно. — У меня есть дело на другой стороне.

Мужчина задумчиво сощурил глаза, и Адриан прочитал в них вопрос. Шпионы? Сколько заплатят? Адриан считал, что лояльность Купера можно купить. И, вероятно, он не первый ее покупает.

— Сколько заплатите? — спросил Купер. Адриан взглянул на Лорен. Он понятия не имел о том, сколько у нее денег.

— Обе наши лошади, — сказал он в конце концов, зная, что их нельзя переправить через вздувшуюся реку.

Купер колебался, чувствуя, что можно запросить больше.

— Вы сказали, что у вас есть золото, — сказал он.

Лорен посмотрела на Адриана. По глазам ее он понял, что она предоставляет торг ему.

— Достаточно, чтобы заплатить за еду. Я дам вам пять долларов.

Это была неслыханно высокая плата, но Адриан не желал неприятностей.

Купер жадно глядел на них.

— Вы все равно не можете взять с собой лошадей.

— Да, — согласился Адриан, — но мы можем подняться выше по реке.

Купер все еще колебался.

— Еще пять долларов за сухую одежду для моей жены, — сказал Адриан, и по голосу чувствовалось, что это его окончательное решение.

Мужчина пожал плечами.

— У моей жены есть другое платье, хотя и не такое хорошее, как платье вашей жены…

— Если оно чистое, то подойдет, — ответил Адриан. Женщина кивнула, с завистью поглядывая на грязное, но довольно приличное платье Лорен.

— Как скоро мы сможем отправиться?

— В сумерках, — ответил мужчина. — Днем слишком опасно.

Адриан кивнул и обратил все свое внимание на еду, которую поставила перед ними Бетси Купер. Это была тушеная рыба и хлеб. Лорен и Адриан жадно ели, в то время как их хозяева с опаской поглядывали на Сократа, мирно сидевшего на коленях у Лорен.

Когда они закончили, день клонился к вечеру. Мужчины вышли на воздух, а Лорен переоделась в домотканое платье миссис Купер. Поскольку платье было велико, она попросила иголку и нитку, чтобы ушить его, а заодно извлекла из своего платья золото и зашила его в купленное у хозяйки. Платье миссис Купер было простым, поношенным и плохо сидело на Лорен. Но оно было чистым. А самое главное, оно было сухим.

Когда Лорен закончила переодеваться и вышла из-за занавески, где она меняла платье, наступило неловкое молчание.

— Минувшую ночь мы провели в фермерском доме, — сказала в конце концов Лорен, чтобы нарушить молчание. — Это недалеко отсюда. Он наполовину сгорел.

— В доме Кендаллов? — в голосе женщины звучало удивление. — Люди говорят, что в этом доме живут привидения.

— Почему?

Женщина пожала плечами.

— Люди говорят, что они слышат плач. Вы что-нибудь слышали?

Лорен отрицательно покачала головой.

— Кто там жил?

— Человек по имени Рендалл Кендалл и его жена Мелисса.

— Что с ними случилось?

— Никто толком не знает. Знают только, что она была там убита. Некоторые говорят, что ее убили дезертиры.

— А ее муж?

— Сражался с янки. Их здесь не больно-то любят.

— Вы и ваш муж сочувствуете южанам?

— Мы никому не сочувствуем. И те, и другие одинаково плохи. Убивают. Разрушают. Мы просто пытаемся выжить.

Лорен присела на один из стульев. Последние несколько дней были очень трудными для нее. А теперь сытость, тепло и усталость притупляли ее чувства.

— Почему бы вам немного не поспать, — сказала Бетси Купер. — Вы выглядите совершенно измученной. И до ночи вам некуда идти. Вы действительно ждете ребенка?

Лорен забыла об этих словах Адриана. Еще одна порция лжи. Так много нужно помнить. Так много…

Она кивнула и последовала совету Бетси — улеглась в углу на матраце, набитом кукурузной шелухой. Через несколько минут она заснула, и последние ее мысли были о загадочной миссис Кендала.

Лорен не хотелось этого делать. Ей совсем не хотелось этого делать.

Она посмотрела на вспухшую после бури реку, на хрупкую лодчонку и на Адриана.

Черт его побери. Он не чувствовал ни малейшего опасения. Он стоял и, как всегда, властно поглядывал. Он держал седельные мешки, где было то немногое, что они могли взять с собой. В последнюю минуту она бросила в мешок книгу, найденную в фермерском доме. Там было также немного еды, приготовленной Бетси Купер и «деринжер». Второй пистолет был у Адриана за поясом.

Лорен показалось, что в тот момент, когда он подавал ей руку, чтобы помочь ей войти в лодку, его усмешка была еще более дерзкой, чем обычно. Сократ, благослови его, Боже, созерцал хрупкое суденышко так же подозрительно, как и Лорен. И лишь с помощью уговоров Адриану удалось заманить его на руки к Лорен. При этом он так уцепился за ее шею, словно от этого зависела его жизнь.

Именно так ей хотелось уцепиться за Адриана.

Но она оставила свои возражения при себе. Ничего не было важнее, чем обеспечить безопасность Адриана.

— Последние две недели патрулей было немного, — сказал Генри Купер. — Люди говорят, что к северу отсюда идет большая битва.

Адриан кивнул.

— Мы тоже об этом слышали.

— Есть ли новости о том, кто победил или проиграл?

Адриан отрицательно покачал головой.

— Думаю, это не так важно, — сказал Генри. — Людям все равно нужно переправляться через реку.

В глазах его опять появился жадный блеск, и Лорен поняла, что ему все равно, откуда придут деньги.

Купер опустил весла в воду. Лодка отчалила. Лорен одной рукой держала Сократа, а другой держалась за борт лодки. Утлое суденышко стремительно неслось по течению. Наступили сумерки, и над водой поднимался туман. По обеим сторонам реки ничего не было видно, кроме зеленых кустов орешника.

Сократ начал раскачиваться и время от времени пронзительно вскрикивал. Лорен изо всех сил старалась его успокоить. Вопли Сократа сливались с шумом ударявших по воде весел. Лодка продвигалась к другому берегу, к Виргинии. Эта мысль должна была ее успокоить, но Лорен не могла успокоиться. На другой стороне были конфедераты. Ее враги. И спасение для Адриана.

Она дрожала, и Сократ стал нервничать еще больше. Он неожиданно прыгнул мимо Генри Купера к Адриану, Купер вскрикнул от неожиданности и упустил весло. В тот же миг с виргинского берега раздался крик и прогремел выстрел.

Лодка заскрежетала о дно реки и Лорен услышала проклятья.

— Черт побери! — раздалось с носа лодки.

— Проклятье! — из ее средней части. Сократ заскулил.

— Забери его, — крикнул ей Адриан, и она прыгнула в реку в тот самый момент, когда течение вновь подхватило лодку и понесло ее вглубь.

Чья-то рука подхватила Лорен и помогла ей выбраться на берег.

— Это друг! — услышала она возглас Адриана.

Затем они опять наскочили на мель, и их окружила группа военных в серой форме, целившихся из пистолетов. Лорен изо всех сил вцепилась в Адриана. Она почувствовала на своей руке что-то липкое и влажное.

На синей рубашке Адриана, украденной у янки, растеклось большое красное пятно. Кровь капала на землю.