Молодой

Глава 10

Проснулся я категорически не выспавшимся, потому что в качестве ложа мне достался узкий диван, на котором человек моих роста и комплекции едва мог разместиться. На съемной квартире помимо него имелась и кровать, но ее себе занял Чех. Впрочем, все еще было не так плохо, потому что Щербу, которого наемник вызвал к себе в качестве партнера на это дело, вообще пришлось примоститься на надувном матрасе.

Не выспался я еще и потому, что матрас этот скрипел при каждом движении. Неужели нельзя было придумать какой-нибудь материал, который не будет издавать звуков? Нет ведь, не удосужились.

Я и не сомневался в том, что Чех позовет на это дело именно Щерба. Вопрос был только в том, почему он повел к Кастету не его, а меня. Неужели сомневался, что тот может перехватить заказ и выполнить его с другими людьми? Или еще по какой-то причине? Я, если честно, до сих пор не понимал сути отношений между этими наемниками, были ли они напарниками, или просто объединялись, когда нужно было идти на дело.

Хотя, если бы они были напарниками и близкими друзьями, то наверняка не бросили бы тело Гвоздя в Старой Москве, а попытались бы его вытащить и похоронить по-человечески. И ведь нужно разбираться в этом, есть ли какое-то «братство» наемников или тут, как и везде, человек человеку волк. Впрочем, я пока что человек Чеха, и он вроде бы подставлять меня не собирается, к тому же я ему должен.

С утра, сразу после завтрака, наемник выдал нам оружие, которое хранилось в тайнике, в этой же квартире. Это был древний пистолет-пулемет Клин, с длинной трубой глушителя и складным прикладом. К нему же мне досталось три магазина, и наемник строго предупредил, чтобы я не палил длинными очередями, иначе могут быть проблемы.

Впрочем, такое старье досталось только мне, а наемники вооружились нормальными современными пистолетами-пулеметами производства Концерна Калашников. Скорее всего, оружие было из украденных корпоративных грузов, которые потом продали куда-нибудь налево. Да, пока меня не сведут с поставщиками, мне придется довольствоваться старьем. А мой вес в мире наемников пока что далеко не тот, чтобы у меня были собственные поставщики.

Легальный пистолет наемник сказал оставить здесь, в съемной квартире, куда мы должны будем вернуться после того, как сделаем дело. Все может обернуться по-разному, и если я потеряю оружие, то будет совсем нехорошо, если оно потом всплывет в деле с несколькими трупами. Да и заявить о потере оружия — то же самое, что лишиться лицензии на очень долгий срок, если не навсегда.

Получив оружие, мы отправились к указанному месту, где загрузились в микроавтобус. Я едва успел купить две банки энергетика в круглосуточном торговом автомате у кафе, уж очень нас торопили люди Кастета.

Впрочем, торопиться тут было почему, как выяснилось, у них имелось обговоренное окно, во время которого они могли беспрепятственно пересечь Периметр. Да, решала водил дела и с теми, кто охранял Старую Москву. Зато ни через какие туннели мы в этот раз не поехали, а погнали прямо по шоссе, миновали КПП и оказались на охраняемей территории. Как я понял, такой же автобус, но с теми, кто должен был имитировать атаку, уже выдвинулся на позицию.

Ехать нам было около часа, так что я открыл банку энергетика и сделал хороший глоток. Усталость сейчас совсем ни к чему, а кофеин и таурин прогонят ее на время. Выпью баночку, и еще одну перед самым делом, встряхнусь.

Хотя, как до дела дойдет, точно взбодрюсь, там уж не до сна будет. Это ведь не от бандитов убегать по мегабашне, а отправлять в переработку людей, пусть и бомжей, живущих в Старой Москве. Причем, валить их тихо, так, чтобы не поднимать лишнего шума. Кто-то отвлечется на атаку и пойдет гнать наемников до самых машин, где их подберут, но ведь не все, некоторые останутся. А нам нужно пройти почти через половину Раменского, добраться до логова Легиона, а потом выбраться оттуда.

Но подумать только, если выживем и вывезем то, что нужно решале, получим по пятьдесят штук. Я такой суммы никогда в жизни не только в руках не держал, но и не видел. Если уж совсем честно, то самые большие деньги, которые у меня были — это как раз двадцать штук, что мне дал Чех после последнего дела.

Хотя правильнее его называть «крайнего». Последнее дело среди наемников — это то, на котором ты умер. Особо понтовым считается, если ты сделал дело и сдох уже после этого, во время отхода. А если уж дело было сложным и важным, и гонорар за него измерялся сотнями тысяч рублей, то есть шанс оказаться среди легенд. Тех, кем мечтают стать молодые наймиты.

Но я никем стать не мечтал, хотел просто расплатиться с долгом и срубить денег. А потом, если получится, завязать. Я твердо решил это для себя за неделю безделья, пока обдумывал сложившуюся ситуацию. Достану столько денег, чтобы открыть свое небольшое дело, и буду жить. Бегать от пуль до конца короткой жизни и сдохнуть, чтобы стать легендой — не для меня.

А связи и навыки… Они никогда не помешают. Главное — не вляпаться в очень крутое дерьмо, из которого потом не смогу выбраться.

Интересно, есть ли наемники, которые завязали? Не те, которых посадили на большие сроки, не те, кого покалечили, и у них не осталось возможности на реабилитацию, и не те, кого отправили в переработку. Именно те, кому хватило ума перестать бросаться под пули и выйти из дела с заработанными деньгами. Хрен знает, таких историй в сети не увидишь, там все больше про мертвых легенд.

— О чем думаешь, Молодой? — спросил меня Чех.

Ну да, у меня с подачи Кастета появился позывной. Звучало вроде бы и неплохо, но как-то пренебрежительно что ли. Молодость — это не порок, понятное дело, ничего страшного в этом нет, хуже звучало бы, если б меня прозвали «Зеленым» или еще как-нибудь так.

— Боишься? — спросил Щерб. — В логово Легиона лезть — это тебе не чужих телок по туалетам клубов драть.

Значит, он в курсе этой истории, Чех ему рассказал? Ну ничего удивительного, он же должен был знать, с кем будет работать.

— А не пошел бы ты на хуй? — спросил я и отпил еще энергетика из банки.

— Что, у волчонка зубы прорезались? — осклабился наемник, кажется, ничуть не обидевшийся.

— Ну а чего ты до меня доебаться решил? — вопросом на вопрос ответил я. — Страшно ли мне? Да, страшно, но, думаю, тебе и самому неспокойно должно быть. Когда на кону больше миллиона стоит, кому угодно неспокойно станет. Не сделаем — закопают ведь живьем за такие бабки, или прятаться потом придется. Недолго, правда, потому что найдут быстро.

— А с чего ты взял, что на кону миллионы стоят? — заинтересовался Чех.

— Так просто все, — ответил я. — Сто пятьдесят кусков нам. Еще не меньше двухсот тем, кто будет базу в лоб атаковать. Еще надо кинуть воякам, чтобы нас через периметр пропустили, и водил не забыть, разумеется. Думаю, что и тачки эти одноразовые. Так что не меньше шестисот тысяч Кастет тратит на то, чтобы свою потерю вернуть, так?

— Ну, так, — согласился Щерб.

— Мутить такое ради ста-двухсот штук можно, конечно, но есть ли в этом смысл? Значит чипы гораздо больше стоят. То есть миллион, а может и полтора. И если мы обосремся, нас за такие бабки порвут. Если по своей вине обосремся, конечно, правда, подозреваю, никто особо и разбираться не станет.

— А Молодой-то с головой дружит, — усмехнулся Чех. — Прав ты. Но это чаще всего так, не сделаешь дело — тебя порвут. Если бы ты ментам груз из Квартала отдал бы… Ну я сразу предупреждал, что тебе, если что, пизда, ты помнишь.

— Помню, — кивнул я. — Так что вы лучше не подначивали бы меня, а советом поделились. Ну и вообще рассказали, что мне делать на месте. А то знаешь, у меня с опытом проникновения в охраняемые места как-то не очень. Не было раньше такой нужды.

— Да что тут думать, ты сзади пойдешь. За тылом гляди и стреляй всех, кто нас запалить может, — сказал Щерб. — Только сразу наглушняк вали, иначе никак. Нам не палиться лучше, если запалимся, то пробиться куда надо, у нас сил не хватит, обратно бы выбраться.

— Да, я думаю, там роты народа мало будет, чтобы через те норы пробраться, — согласился Чех. — Разве что уж совсем обнаглеть и арту подогнать. Или хотя бы АГСы поставить, чтобы накрыть то логово к чертям собачьим.

— А ты служил что ли? — вдруг спросил я. — А то как-то интересно рассуждаешь.

— Служил, молодой, служил, — кивнул наемник. — А что тебя удивляет? Среди нашего брата каждый третий служил.

— Я думал, что те, кто служат, в наемники потом не идут. В частники еще куда не шло, наверх лезут, к пиджакам. Служба безопасности и прочее.

— Не мотай мне душу, а? — вдруг попросил Чех. — Ты ж не думаешь, что я по своей воле в наймиты пошел? Как-нибудь расскажу, может быть. Но не сейчас, уж точно. Еще хрен его знает, вернемся мы или нет, а ты про такие вещи спрашиваешь.

— Хорошо, без проблем, — показал я ему открытую ладонь. — Ну, короче, понял я. Позади держаться и валить всех, кого увижу.

— Всех, кто нас увидеть может, — поправил меня наемник. — Всех, кого увидишь, валить не нужно, иначе точно спалимся. А так попытаемся тихо пройти, может быть, и получится.

Я опрокинул в себя последние капли энергетика, опустил стекло и выбросил банку в окно, после чего спешно утопил кнопку стеклоподъемника, потому что с улицы потянуло утренней сыростью. Ну ничего, до дела дойдет, и погода нипочем уже будет.

— Слышь, Молодой, — сказал вдруг Щерб. — А ты ведь сам в наемники не стремился никогда? Как ты с нами работать стал, мне Чех рассказал, но чего ты просто ему долг не отдашь и все?

— Ну ты сказал, просто долг отдашь, — я усмехнулся. — Мне, чтобы его частями выплачивать, придется годами работать. А занять не у кого, а даже если я займу, то чем потом возвращать буду? Так что я с вами, что ни на есть от безысходности. Не подлови меня тогда эти уроды после клуба, ноги бы моей тут не было бы.

— И тебе это не нравится? Ну, типа, бабки и все такое. Ты же двадцатку за прошлое дело получил, раньше-то тебе ради такой суммы сколько корячиться пришлось бы, полгода?

— За четыре месяца работы я бы получил столько, но чтобы скопить такую сумму, то дольше гораздо времени понадобилось бы. Ну а толку, если я на стволы все потратил?

— Так стволы ты один раз покупаешь, — ответил Чех. — А дальше бабки уже в карман класть будешь. Красивая жизнь, и все такое, только старайся не высовываться особо, потому что налоговая не дремлет, если понимаешь, о чем я. Не спускай все сразу.

— Да толку с этой красивой жизни, если ради нее придется пули ловить? — спросил я. — Гвоздь тоже наверняка не думал, что со сломанной шеей останется в Старой Москве валяться, он ведь и готов был гораздо лучше меня. И опыт у него имеется, и импланты. А что в итоге?

— Так ты ж все равно ничего больше не умеешь, верно? — спросил Щерб.

Отвечать я не стал. Так оно и есть, не умею я ничего больше. Институтов не заканчивал, на работу по продаже водки меня вообще взяли по протекции дяди, брата матери. Может быть, приложи я больше усилий в свое время, все бы совсем иначе обернулось б, но теперь-то точно не судьба.

Так что и сказать мне особо нечего на его слова, прав он.

— Ладно, Молодой, хрен с тобой, — сказал Чех. — Не понимаешь ты еще всего кайфа. Пару дел таких провернешь, и о тебе в городе заговорят. Не только среди наемников, но и на форумах, где полно всяких дрочеров, которые хотели бы наймитами стать, да только у них кишка тонка. Позже поймешь. А не поймешь, так и ничего страшного, долг выплатишь, и все, наши отношения можно будет считать законченными.

— Да не мечтал я никогда о такой жизни, — ответил я. — У меня вообще девиз: меня не трогают, и я буду сидеть спокойно. Бороться с корпорациями я не собирался, я в одной из них и работал до нашего знакомства. Мне не нужна особо красивая жизнь, мне достаточно той, которой живу я. Мыслей о том, чтобы сдохнуть легендой у меня тоже нет, потому что жить я хочу как можно дольше.

— Ты в Новой Москве и так умереть можешь каждый день, — спокойно проговорил Щерб. — Под разборку банд попасть. Тебя может обширявшийся водитель сбить, когда ты дорогу будешь переходить. Могут и просто грабануть и убить ради имплантов твоих. Та же оптика, если ее китайцам продавать, знаешь почем идет? Опять же, тебя могли убить после клуба того. Или девчонка, которую ты домой приведешь, чтобы трахнуть, может тебе в стакан с пивом что-то подсыпать, чтобы квартиру твою обнести потом, она-то знать не знает, что с тебя брать особо нечего. Так что не прибедняйся. Нормальная у наемников жизнь. И я, между прочим, тоже хочу прожить, как можно дольше.

— Ага, и именно поэтому мы сейчас лезем в район какого-то Легиона, чтобы достать груз для Решалы. И там любому из нас могут башку открутить. И все-таки не лукавствуй, у наемника шансов умереть гораздо больше, чем у обычного человека.

— Да ну тебя на хуй с твоим пессимизмом, — качнул головой Щерб. — Серега, давай в следующий раз не возьмем его.

— Так он дело знает, — ответил Чех. — То что он сейчас говорит, вообще никак не вяжется с тем, как он действует. Иначе бы в пасть к гиганту полез бы, а не отвадил его от себя. Да и вообще, я уверен был, что он сбежит, но нет, в Квартал поехал, привез груз оттуда, несколько человек там замочил. Молодой, ты ж рожден для этой работы.

— Да ну вас на хуй обоих, — ответил я.

Дальше мы ехали в тишине, никто не отвлекал меня от мыслей. Я выпил вторую банку энергетика, смял пустую емкость и выбросил в окно. Там и так мусора достаточно, если еще одну банку добавим, то ничего страшного не случится. Все загажено так, что дальше некуда.

Я никогда не задумывался, для чего именно рожден, просто плыл по течению. Снимал девчонок и драл их, ходил по клубам вечерами, а когда денег не было, мог и просто дома перед телеком с пивом посидеть, и ничего меня не обламывало. Кто-то скажет, что это амебное существование, и человек должен всегда стремиться к чему-то большему, но те, кто к чему-то стремились давно оказались на свалке истории. А я живой, и все со мной в общем-то было в порядке.

Да и вообще, если задуматься, все так живут, и ничего. Новая Москва дает тебе широчайший спектр развлечений, и не обязательно идти в наемники, чтобы добиться чего-то. У меня была возможность выбиться наверх, закончить институт, но я никогда к этому особо не стремился.

А теперь оказался в ситуации, когда надо мобилизоваться, причем и морально и физически. Потому что, если не собраться, то убьют. И у меня, кажется, неплохо получалось, потому что я вместе с наемниками провернул уже два опаснейших дела, и все еще жив. Другого б убили в Квартале, или сожрал бы гигант. А я выжил, и все нормально.

Но это не значит, что меня прельщает перспектива ловить пули до конца своей жизни. Просто поставили меня в такое положение. Выжить пытаюсь, и все дела.

Машина миновала два моста, один за другим, после чего съехала с шоссе и остановилась. Приехали. Передышка окончена, пора собираться. и гнать прочь мрачные мысли, они в нашем деле совсем не помогут, а скорее даже наоборот.

Чех открыл выдвижную дверь микроавтобуса, и мы выпрыгнули наружу, на потрескавшийся асфальт. Оптика подстроилась под темноту, отрегулировала яркость и контрастность, на улице еще стояли сумерки. Но в целом все было различимо. Да, я даже не представляю, как люди жили раньше, когда вместо оптики у них были настоящие глаза.

— У вас час, — проговорил человек с пассажирского сиденья, приспустив стекло. — Через полтора часа мы вернемся сюда. Ждем пятнадцать минут, если никого не будет, то уезжаем.

— Ясно, — ответил Чех. — Когда начнется атака?

— Через полчаса, — сказал человек. — Двадцать семь минут, если точнее. Успеете подобраться ближе.

— Двинули, — закончил наемник. — Времени в обрез. Все нужно сделать быстро и четко.