Молот империи 1 [СИ]

Глава 20

Я опустил перископ и вгляделся в ночную темноту. Не зря я разжёг огонь, с горящими повсюду домами всё видно намного лучше. Направил оптику вниз. Пехота уже подбиралась к нам.

Закрепил рычажок на холодной поверхности перископа, чтобы он не убирался назад. Обхватил гладкие рукояти рычагов и надавил их вперёд. Ригга тронулась, оставляя преследователей позади.

— Он перед нами! — крикнул Ян, посмотрев в перископ, крутя колёсики на нём. — В самом низу!

Я чуть приблизился к оптике и сразу же вернул рычаги назад. Ригга сделала шаг и остановилась, громко выпуская воздух из ног.

— Зараза!

Долбанный разведывательный панцирник кружил у наших ног. Не стрелял, просто мешал идти. Смертники, откуда они только вылезли!

Но ценой панцирника они могут замедлить шагоход. Опрокинуть не выйдет, мы тяжелее, да и машина рассчитана на такие фокусы. Но панцирник весит тонн двадцать, это немало. Не так-то просто будет его спихнуть. А под ноги мы себя стрелять не умеем.

Был бы на Паладине — раздавил бы гадину.

Я резко вывернул вправо на максимальных оборотах и сбавил длину шага до четверти. Скорость наша снизилась, зато панцирник не сможет проехать между ног и мешать, не хватит расстояния. Правда, теперь пехота может успеть запрыгнуть на нас.

Вывернул влево, но панцирник так и норовил подъехать мне под ноги. Быстрая, гадина, ещё и мог разворачиваться на месте, крутя гусеницы в разные стороны.

— Келвин! — я достал из-за пояса трофейный револьвер и отдал ему. — Марш в двигательный отсек и карауль, если кто залезёт! Положи что-нибудь тяжёлое на него… или залей лестницу маслом! Кто сунется — стреляй!

Рэгвард вздрогнул, но оружие взял и спустился через люк. А я продолжил играть с этим панцирником. Шаг вперёд, шаг назад. Водитель там грамотный, его так просто не обмануть.

Я повернул ещё раз. Теперь впереди горящая деревня и опрокинутая ригга.

— Ян! Обе руки на минус тридцать градусов! Огонь из всех стволов по желанию, кроме главного калибра!

— Есть!

Он поморщился, взялся окровавленными пальцами за круглые рычаги и начал быстро крутить сразу оба. Слышно шипение, когда опускались орудийные платформы. Ян начал стрелять.

Загремело со всех сторон. Дали залп сотки, разнося вдребезги уцелевшие дома. Палили автопушки, разрывая всё осколочными снарядами. Ракеты летели туда, где оставалось воинство мятежного Дома Клайдер. Лес вокруг деревни вспыхнул.

Если кто-то не спрятался в подвал, им я не завидую.

— Отставить огонь!

Стрельба стихла. Раздались щелчки, это работал сложный автомат заряжания. Механическое табло на пульте отсчитывало, сколько снарядов и кассет осталось в запасе.

— Всё заряжено! — доложил Ян.

— Держись крепче.

Я дёрнул ещё один рычаг, чтобы увеличить длину шага до половины. Мощные ноги снесли дом на окраине, выкорчевали маленькую яблоню и раздавили пустую собачью будку. Ещё шаг, и досталось другому дому, который и так пострадал от пушек.

Я шёл к центру деревни. А панцирник отставал. Это ему не чистое поле. Ему не хватало веса, чтобы проходить через такие препятствия.

— Ян, левую руку на минус сорок пять!

— Есть!

Ещё один горящий дом разнесён в щепки. Кажется, этот тот самый, где я сегодня был. Часть ноги попала в подполье, и шагоход резко дёрнулся. Но этого мало, чтобы нас замедлить. Я начал поворачивать машину.

— Он застрял! — Ян попеременно смотрел то в один перископ, то в другой, чтобы видеть, что происходит со всех сторон. — Панцирник застрял!

Понял это и так. Я резко развернулся на небольшом пятачке. Риггу чуть наклонило, но сработали противовесы. А панцирник оказался прямо в прицеле. Он провалился одной гусеницей и в яму и пятился.

Не успел.

— Огонь! — скомандовал я.

Та-та-та!

Пальнули все три орудия-сотки. Панцирник исчез в густом дыму. Пробитая башня улетела куда-то в сторону, отброшенная взрывом.

— Теперь валим.

Мы прошли мимо лежащего Эквита. Мощные ноги давили остатки грузовиков и ящиков, которые успели выгрузить. Что-то взрывалось, когда мы наступали, наверное, гранаты.

— Ян, заряжай главный калибр.

Ян начал щёлкать тумблерами. Гул автомата, который протягивал через руку огромный 300-мм снаряд, слышался даже в кабине.

Мы снова за пределами деревни. Я развернулся.

— Ян, правая рука, минус пять градусов! Цель — лежащий шагоход. Из главного калибра — огонь!

— Есть!

Ян выдохнул и вдавил тугую красную кнопку. Выстрел огромной пушки в кабине приглушён, но снаружи наверняка очень громко. Над лежащей риггой поднялся огромное облако огня и дыма. Игниумовый радар зашелестел, экран засветился, ведь в снаряде была куча игниума.

Не знаю, что мы им повредили, но этого хватит, чтобы ремонт затянулся на годы. Может, им вообще теперь конец. Я повернул машину. Больше не мешал никто.

— Возвращаемся, — сказал я. — Давай мне карты. Но сначала проверь Марка.

Ян бросился к нему и внимательно присмотрелся.

— Живой!

Это хорошо. Я убрал руки от рычагов и развернул поданную мне карту. Придётся менять маршрут.

Проще, когда наши передвижения не знает никто. От моста через реку Чардари, где военный врач оказал помощь Марку, мы двинулись в Фледскард, столицу Инфиналии. Благо, было недалеко.

Внезапное появление ригги напугало всех в городе, но мы смогли договориться с гарнизоном по рации. Там же связались с военными, которые воевали на юге страны, в пустыне. Нападение Клайдеров так глубоко в тылу удивило всех.

Кажется, скоро некоторые генералы полетят со своих мест.

Шагоход мы оставили в городе, чтобы военные забрали его сами. А нам дали водителя и транспорт: легковую мотоповозку для перевозки пассажиров, где можно было поместить раненого Марка.

Усатого военного я мучал достаточно, чтобы он ехал объездными дорогами. Но мы вернулись в Урбус ровно через неделю, как и было запланировано изначально.

Правда, торжественной передачи шагохода армии так и не случилось. И канцлер Александр Ульдов пролетел со своим планом примирения.

Сегодня он даже не приехал в академию. Вчера его тоже не было, и вряд ли появится завтра. Мы втроём, включая меня, Яна и Келвина пришли в кабинет директора Кобаяши.

У него кабинет намного скромнее, чем у Ульдова. Маленький закуток, куда едва влез фанерный стол и стальной шкаф, покрытый облупившейся зелёной краской. Мы повешали куртки на вешалку у входа и расселись по скрипящим деревянным стульям.

— Мне эта история сразу не понравилась, — сказал Кобаяши, смотря на нас. — От неё так и пахло чем-то нехорошим. Когда в дело замешаны Клайдеры, всегда происходят какие-то странные вещи.

— Они ждали нас, — я сел поудобнее.

— Понимаю. С этого дня и до конца года — никаких занятий и поручений вне академии.

Кобаяши достал мятую пачку сигарет, подошёл к окну и закурил. Сизый дым наружу не уходил, его потянуло к потолку.

— Мы и так потеряли одного наследника Великого Дома и чуть не потеряли другого. Я наложил запрет на подобные мероприятия. Не забывайте, что у нас в первую очередь военная академия, так что в таких вопросах решаю я.

Он вернулся за стол и посмотрел на Яна.

— Как рука, Янек? — голос спокойный.

— Пальцы плохо гнутся, — тихо ответил Ян.

Он сильно порезал руку во время той короткой ножевой схватки. Наложили швы ещё там, в Инфиналии. Хуже пришлось только Марку, я же вообще остался целым и невредимым, если не считать пары ушибов.

— Сегодня от занятий освобождены, — сказал Кобаяши напоследок и бросил окурок в толстую стеклянную пепельницу. Он продолжил дымиться. — Свободны, можете отдыхать. И не забудьте навестить товарища.

Мы вышли в коридор. Пора заняться делом, но сначала один короткий разговор, который у нас уже был.

— Никому не рассказывать, — напомнил я. — Вы этого не видели.

— Разумеется, — сказал Келвин. — Мы с Янеком молчим. Готов дать слово, что не скажу никому.

Ян только кивнул. Ещё бы не хватало, чтобы слухи об этих цепях пошли по всей академии. Это очень помешает мне в работе. Но из тех, кто видел эти цепи, осталось только три человека.

— Это наследственное? — шепнул Келвин и посмотрел через плечо в коридор, не идёт ли там кто. — Слышал истории, что у Молота империи были силы исчезнувших Небожителей. Правда, это больше слухи и легенды…

— Вот пусть так и остаётся. Слухи и легенды.

— Естественно. Я на обед. Вы со мной?

— Я спать, — Ян развернулся и пошёл к выходу.

— Тогда и я пойду, — сказал Келвин и откашлялся. — И кроме этого, мой друг, если когда-нибудь понадобится помощь — позови меня. Скоро я стану очень влиятельным и могущественным. А свои долги я всегда возвращаю.

— Запомню, — я кивнул. — Кто знает, что случится в будущем.

Он пожал мне руку и ушёл тоже. Я спустился на первый, идя по следу плохо вымытого пола. Сегодня ещё грязнее, чем обычно.

— Рассказывай, — сказал я, увидел сгорбившегося Радича, выжимающего тряпку в металлическое ведро. — Ты что, пил?

— Если бы.

Радич повернулся. Лицо осунулось, под глазами тени, щетина выпирала сильнее.

— Не спал почти неделю, — сказал он. — Только урывками, когда барышня была на занятиях. Из-за этого Кобаяши на меня ругается, что я плохо убираюсь. Но он так ничего и не понял.

— А что, не мог доверить дело никому другому?

— Такое ответственное дело — никому.

— Я про мытьё полов.

— Это тоже остаётся на мне, — он бросил тряпку в ведро, расплескав воду.

Я пошёл вслед за ним. Радич завёл меня в пустой кабинет Ульдова и сел на стоящий у стены кожаный диван. Я же плюхнулся в кресло канцлера. Слишком мягкое, я аж провалился. Под столом стояла пустая бутылка. В ней раньше было что-то крепкое судя по запаху.

— Теперь рассказывай, — я потянулся и взял конфетку из стоящей рядом вазочки. — Что цель?

— Прелестная барышня, — сказал Радич. — Не знает кто я, но постоянно со мной здоровается. Со студентами почти не общается, особенно с других групп. С ней всё хорошо, сидит себе на занятиях и даже что-то пишет.

— Давай теперь к засаде, — я развернул обёртку конфетки и забросил в рот. Снова лимонная. — Кто сдал? Ваши или военные?

— Мутная история. Клайдеры получили известие всего через несколько минут, как узнали военные. Клайдеры, должен сказать, они хитрые. Ещё ты с ними воевал, а они до сих пор сидят в горах, в пустынях, и воюют с империей. Вечная война, никогда не кончится.

— Я уже понял.

— Ну и у них хорошо поставлена разведка. Лучше, чем у имперской армии. Я полагаю, — Радич задумался. — Что это не имеет отношения к заговору, просто крот слил им информацию, что на фронт идёт новая ригга, а им очень нужно оружие. Или… более печальный исход — предатель в нашей службе, и просто выждал время. Знало мало людей, так что я тоже под подозрением.

Он невесело улыбнулся и посмотрел на меня красными от недосыпа глазами.

— Посмотрим, — сказал я. — Засада была организовано торопливо, но грамотно. Люди Клайдеров ехали с нами аж от столицы. Среди них были умелые штурмовики, которые захватили наш шагоход.

— Хитро, я не знал. Слышал, ты всё равно как-то выбрался, подбил их риггу и прикончил старого извращенца Клайдера.

— Деда грохнул я, риггу подбил Марк Зимин. Другой вопрос, — я взял вторую конфетку. — Почему они хотели убить Яна Варга?

— Ты уверен? — с Радича сон будто рукой сняло.

— Они так и говорили. Спрашивали, кто из вас Ян Варга.

— Но в этом же нет смысла, — он поправил воротник рабочей рубашки и поднялся с дивана. — Если только они не хотели убить Алексея, старшего, одновременно с ним. У Дома Варга больше нет наследников мужского пола, династия прервётся.

— Присмотри за старшим, а я за младшим. Северяне нам пригодятся, если всё пойдёт плохо.

— Не спорю.

Марка предлагали оставить в армейском госпитале ещё там, на юге. Но я отказался, так как сам Зимин был без сознания.

Просто в госпитале при академии, в которой обучается цвет имперской знатной молодёжи, врачи намного лучше. А учитывая постоянный опыт недавних войн, пулевые раны обрабатывать они умели.

Да и опытный пилот будет под рукой. Надеюсь, успеет оклематься, когда всё начнётся.

В нос сразу ударил запах лекарств, едва я вошёл в здание госпиталя. Здесь всего пять палат, и заняты только две. В одной студент с ожогом, и ещё один с пищевым отравлением. А Марк под пристальным взором кучи медсестёр и докторов в отдельной.

— Этот госпиталь хороший, — слабым голосом сказал он, когда я вошёл. Из-под белого одеяла торчали ноги. — Когда меня ранили в прошлый раз, я вообще лежал на полу. Даже пришлось дать взятку доктору, чтобы вытащил осколок и дал хлебнуть спирта для анестезии, а то бы помер. Хех, доставил я вам проблем.

— Ты? Проблем? — удивился я. — Ты бы, твою мать, видел себя со стороны! Тактика сабельного удара, разнёс их без шанса! Как по учебнику!

Я подтащил табуретку и сел рядом.

— А я даже не помню, — Марк усмехнулся и посмотрел в потолок. — Вообще ничего не помню. Только как ты грохнулся с потолка и… — он приподнялся на локте. — Эти цепи. Откуда они? Как в старых сказках про Небожителей.

— Я для этого и пришёл. Ты этого не видел. Никто из вас троих этого не видел.

— Понял, — он усмехнулся. — А я думал, у меня голова поехала. Какие-то цепи, а потом будто провалился в сон. Смотрел в перископ, а вокруг…

Помолчали, когда вошла медсестра, симпатичная блондинка в белом халате, и проверила повязку. Потом продолжили.

— Казалось, будто в ригге мой старый экипаж, — Марк положил руки под голову и поморщился. — Даже капитан Анри, собственной персоной. Будто он выжил в том бою. Но мы справились, — он вздохнул. — В этот раз справились.

— Вышло отлично, — сказал я. — Правда, потом мне пришлось побегать от панцирника, который кидался под ноги. Если бы был Паладин, я бы просто раздавил эту коробочку.

— А на Катафракте так не сделаешь, да.

С военными мне всегда было проще находить общий язык. Особенно если это пилоты ригг. Со знатью общаться сложнее.

— Кто-то нас сдал? — тихо спросил Марк.

— Верно. И дальше будет ещё жёстче. Но для тебя это всё не впервой.

— А куда денешься? — он снова вздохнул и поморщился. — Один раз сел за рычаги — будешь водить риггу всю жизнь.

— А, вот вы где! — раздался звонкий голос у двери.

Вошла Мария Загорская, моя троюродная сестра по легенде, и правнучка по факту. В руке она держала толстый бумажный свёрток, из которого пахло чем-то печёным и вкусным.

— Ну чего же вы не показываетесь! — воскликнула она. — Ладно, Марк. Но ты, Рома, мог бы зайти к нам в класс. Тут уж слухи ходят, что вас там всех постреляли, а вы сидите здесь как ни в чём не бывало.

— Не хотел отвлекать от занятий, — сказал я. — Всё хорошо.

— Отвлекать от занятий, — обидевшимся голосом произнесла Мария. — Отвлеклись бы разок, я же переживаю. А ты как, Марк? — она склонилась над ним. — Сильно болит?

— Уже нет, — он смущённо откашлялся. — Просто лежу, всё спокойно.

— А мы почти закончили ремонт, — в палату вошёл Валентин Климов и нагло улёгся на свободной койке. — Скоро подготовка к соревнованиям, а у нас уже всё готово, пока вы тут…

— Валь, ну какие соревнования? — с укором произнесла Мария. — Марк в госпитале! Ему надо отдыхать! А не заниматься машиной.

— Так Рома же никуда не делся, — близнец показал на меня.

— Да и я скоро оклемаюсь! — Марк будто оправдывался.

От шума юных звонких голосов заболела голова. Я поднялся с табуретки.

— А где Катерина? — спросил я. — И что в этом свёртке?

— Сама напекла, — Мария улыбнулась и подала мне оттуда пышную, ещё тёплую булочку. — Попробуй!

Не удержался и сразу откусил. Корочка хрустнула. Внутри какой-то джем, вроде яблочный.

— А мы не мешаем? — вдруг спросила она. — Может, нам уйти? Тебе же надо спать, Марк.

— Да сидите, — сказал Марк. — А то мне скучно одному. Можно мне тоже одну?

— Вы тогда оставайтесь здесь, — я поднялся и доел булочку парой укусов. — А мне надо кое с кем поговорить. Так где Катерина?

— Была на занятии, потом пошла помолиться к духу предка, — сказал Валентин. — Со мной она не разговаривает, только с Марией и Анитой. И то очень редко.

— Понял. Увидимся завтра. Покажете, что там натворили с шагоходом.

Я оставил их поболтать, а сам вышел на улицу, запахнул куртку и пошёл к общежитию. Знаю, про какого духа они говорили. Про старый алтарь возле женской общаги, где уже очень долго, говорят, ещё со времён до моего рождения, горела свеча предка.

Только зачем это нужно Громовой? У неё есть амулет, но она вроде не молится предкам.

Алтарь всё ещё на месте, а свеча горела, огонёк чуть колебался на ветре, будто собирался потухнуть. Но эти свечи не тухнут, даже если бросить в воду или закопать. На каменном столике рядом со свечой лежали две подсохшие розы и новая шоколадка в обёртке. Небольшие дары предку.

Громова сидела на скамейке неподалёку, забросив ногу на ногу. Она в чёрной студенческой форме, только лента в волосах красная. Услышав меня, Катерина поднялась и повернулась. На шее висел амулет с маленькой свечой внутри шара. Вернул его перед отъездом, хотя и знал, что рискую. Но она не сбежала.

— Кое-кто прямо не может без геройств, — сказала она, хитро поглядывая на меня. — Внезапно отправился на юг и победил врага.

— Только не говори, что соскучилась.

— Сейчас не до шуток, — зашептала она. — Вчера ночью здесь стояли двое и говорили о тебе. Хотят тебя заставить что-то сделать, но пока не знают, как именно.

— Постой, — огляделся. — Говорили именно обо мне?

— Да, — Громова кивнула.

— И откуда ты знаешь?

— Кое-кто этот разговор слышал, — прошептала она и скрестила руки на груди.

— И кто?

Громова огляделась по сторонам.

— Только обещай, что не будешь смеяться надо мной.

Я посмотрел ей в глаза.

— Договорились. Кто это слышал и что там говорили?