Молот империи 1 [СИ]

Глава 22

— Атаковать тебя? — удивилась Катерина Громова и шагнула назад, уткнувшись спиной в стену.

— Да! Побыстрее, девочка, мне ещё вечером читать учебник.

Изучать сражение, где я указан, как командующий имперской армией, но которое никак не мог вспомнить. То ли подвела память, то ли составитель учебника что-то перепутал и приписал мне чужую заслугу.

Громова подняла обе руки. Её глаза очень хорошо видно в тусклом свете. Они будто подсвечивались синим, как иногда сверкали свечи духов.

А с кончиков пальцев вниз падали искры. Как при сварке, только красные.

Должна быть молния такого же цвета, как у одного из старых Небожителей, чью душу привязали к ней. Тот же человек, который раньше владел мечом с гибким лезвием, Небожитель Тэрта.

— Ну же! — поторопил её я.

Катерина коротко вскрикнула и взмахнула рукой. Красная молния, дохлая, тонкая, больше похожая на верёвочку, слетела с кончиков её пальцев и полетела ко мне.

И разбилась, только мелкие искры посыпали по барьеру-куполу, который я выставил. Его и не видно, только искры показали полукруглую форму.

— Что это? — очень громко удивилась она.

— Потише. Ты тоже так умеешь. Любой Небожитель так умеет, даже если не знает, что умеет.

Я встряхнул пальцами, и резким движением бросил небольшой сгусток красного пламени прямо в неё. Громова прижалась к стене, закрываясь руками, но сгусток разбился в метре перед ней. Она замерла, не веря своим глазам.

— Это рефлекс, — сказал я. — Поразить Небожителя таким броском почти невозможно, барьер ставится на рефлексе. И пока он цел, ничего ты ему не сделаешь. Это даже не твоя воля, а той души, которую привязали к тебе.

— Но как? Откуда ты знаешь?

— Постигал, пробуя всё подряд, — я усмехнулся. — Но на барьеры никогда не полагайся. Это только против оружия Небожителей и их способностей, а нас всего с тобой двое. А так он не удержит пулю, даже против ножа будет бесполезен. Читал, что Небожитель Инжи Дерайга этим куполом умел отбивать пули, но ему это дорого обходилось.

Громова стояла на месте. Наверное, пальцы сильно зудели, как у меня сейчас. Я всё пытался встряхнуть руки, но никак не получалось. Подушечки пальцев онемели.

— Ещё, — сказал я. — Кинь в меня ещё раз. Тренируйся, но держи это в тайне. Барьер бесполезен, а вот сами способности смертельно опасны для того, кто под них попадёт. Используй, только когда не будет выхода.

Ещё одна молния разбилась о мой барьер. Стены зала осветило красным, а прямо перед собой я увидел трещину в воздухе. Купол скрипел от натуги, будто был сделан из стекла, а на него давило что-то очень тяжёлое.

Потом ещё одна молния, трещина стала выглядеть заметнее. А с третьего раза купол разбился. Громко, будто кто-то выбил окно камнем. Пыль на грязной плитке отлетела во все стороны. Лампочка на потолке замигала сильнее.

— Вот теперь я беззащитен, — я развёл руки в разные стороны. — Можешь легко меня прикончить.

Я усмехнулся. Всё равно смогу вернуть барьер, это не так уж и трудно. Но мне стало интересно, кинет или нет? Честно — я не знал ответа, но при любом исходе буду знать об этой девушке больше, чем раньше. И уже смогу планировать, как вести себя с ней дальше.

Искорки перестали падать с кончиков пальцев. Громова начала их встряхивать.

— Это всегда так будет чесаться? — она сложила ладони.

Не кинула. Ну, значит, будет проще с ней работать и потом, когда решим Большую Проблему.

— Привыкнешь. Главное…

Раздался резкий хлопок и стало темно.

Выстрел?

Я вытянул цепь, чтобы прибить напавшего. Она засветилась красным.

Нет, не выстрел. Лопнула лампочка.

— Свет, — сдавленно прошептала Громова. — Включи его!

— Тут уже не включишь, лампа разбилась. Пошли отсюда.

— Я не могу в темноте, — видно по силуэту, как она крутится, озиралась по сторонам. — Я не могу снова это видеть. Уведи меня, пожалуйста.

— Вот, моя рука, хватайся.

Цепкие пальчики крепко обхватили моё предплечье. Слышно её шумное дыхание через нос.

— Где твой амулет? — спросил я. — Он же светится.

— Точно!

Она начала копаться в воротнике студенческого мундира. Наконец, нас осветил тусклый свет свечи за тёмным стеклом. Стало видно бледное лицо Катерины.

— Надо ещё фонарик, — сказала она. — Всё равно темно. Не видно дальше.

Всё ещё держала меня за руку, будто боялась, что я убегу. Я положил свою руку на её сверху.

— Я здесь, — спокойно произнёс я. — И никуда не денусь. Фонарики вон там. Идём туда, спокойно, ничего с тобой не будет.

— Знаю, — протянула она. — Но ничего не могу поделать с собой. Давай уже уйдём.

В её руках сила, способная прикончить минимум взвод солдат, но боится темноты до ужаса. Я повёл её за собой, стараясь не споткнуться. Тусклый свет свечи освещал грязный пол и мусор.

— Вот и всё, девочка, а ты боялась, — я подобрал фонарик, который принёс с собой, и отдал ей.

Механизм затрещал, когда она нажала на скобу, загорелась лампочка. Громова шумно выдохнула.

— Пошли уже, хоть чай попьём, — предложил я. — Успокоишься.

— Я вспоминаю, — она резко замолчала, но решилась продолжить: — В тот раз, когда стало темно, я увидела себя. Из свечи, где кто-то уже был. Они держали свечу, а я видела себя. А потом стало темно. И всё, я подумала, что потерялась. Навсегда.

Как и я. Была только темнота и огонёк, на который я шёл. Но у меня это повторялось несколько раз. В первый, в детстве, когда император Валерий Громов пытался сделать собственных Небожителей. И совсем недавно, когда меня перенесли в тело помоложе.

— Ну идём, — я пошёл к выходу. Она всё ещё держала меня за руку. — Посидим в столовой. Там точно светло.

Только у самой столовой она отцепилась от моей руки. В следующий раз надо тренироваться в более светлом месте. Потому что с её способностями паника будет опасна и для неё.

Уже под лампами в просторной столовой она окончательно успокоилась. Никого не было, но студентам разрешали приходить сюда вечером до отбоя.

— Какие ещё силы бывают? — спросила она, осторожно помешивая чай ложечкой.

— Не читала про Небожителей? — удивился я. — В первую очередь призванное холодное оружие: копьё, алебарда, дубина, меч-хлыст, как у тебя, обычный меч, что-то ещё, уже не помню. Восемь Небожителей и восемь видов оружия.

Я отхлебнул горьковатого чая и продолжил:

— Ещё мои цепи. Топор у того самого Громова. И стихии, у каждого Небожителя какая-то одна. А точно! Способности Таргина Великого, и ещё был один, так называемый Король-Спаситель, у них эти способности отличались сильнее всего. Таргин, я слышал, мог вытащить корабль из воды, стоя на расстоянии.

— Но смысл от этого, — сказала Громова, держа кружку двумя руками. — Если только кого-то напугать?

— Не такое оно и слабое. И всегда с тобой. Обычное оружие могут отобрать, тебя могут заковать. Но способности останутся при тебе навсегда.

Хотя здесь я задумался, так ли это на самом деле. В тюрьме у меня не очень получалось пользоваться всем этим. Первое тело, моё с рождения, было заковано в цепи. У остальных тел были только татуировки на предплечьях, но огонь у меня получался не очень хорошо, а призванные цепи были очень слабые.

Да и я не особо тренировался, не хотел, чтобы они поняли, что у меня остались способности Небожителей. Я готовился к побегу и было бы плохо, если бы они вновь вернули усиленные меры безопасности.

Тогда я был очень терпелив.

Но все эти годы смазались в памяти. Иногда даже казались сном. Даже события моего мятежа были более свежи в моей голове.

— Если я стану императрицей, — прошептала Громова, сначала оглядевшись. — Больше никто не будет превращён в такое. Такое никто не заслужил.

— И это в твоей власти, — сказал я. — Только сначала надо ей стать. Многие против.

Но ход мыслей мне понравился. Значит, уже не сбежит.

С утра зашёл к Марку в госпиталь, пока было время. Надо бы втолковать ему получше, что с пулевой раной надо лежать, пока есть возможность, а не бегать по ангарам от врачей. Всё равно догонят, а потом привяжут.

Марк уже не спал. Он полулежал на кровати, подложив подушку под спину, и листал книгу, руководство по ремонту и эксплуатации Паладина.

— Здесь, конечно, лучше, чем в тех госпиталях, где я лежал, — сказал он, увидев меня. — Но как же здесь скучно.

— Предпочитаешь, когда вокруг всё стреляет, взрывается и горит? — я усмехнулся.

— Нет, конечно. Лучше бы на учёбу походил. Забавно, я читать и писать научился только пять лет назад, капитан Анри научил. Знай мои новые одноклассники об этом, перестали бы общаться.

— Да брось ты, они тут не особо выделываются.

В моё время знать вела себя наглее. Сейчас, наверное, играет роль то, что их самих очень мало, как мало их незнатных ровесников. Просто не перед кем кичиться своим положением и властью.

Обычно в таких случаях в коллективах появляются свои лидеры и угнетаемые, но тут, похоже, всегда вмешивалась академия. Хотя выводы делать рано, кроме своего класса я мало кого знаю. Да и драка была не так давно.

— А где ты сам этому научился? — спросил Марк. — Имею в виду управление и тактика боя. У тебя опыта, будто ты в ригге подольше меня, но ты же младше. Когда успел? Это как-то связано с этим?

Он показал на мои руки. Из-под рукава чёрной студенческой куртки выглядывал кончик вытатуированной цепи.

— Можно сказать и так, но не больше, Марк. Поверь, меньше знаешь — для тебя лучше. Я вот о чём хотел поговорить.

В дверь постучали. Вошла Мария, которая несла что-то тяжёлое, завёрнутое в полотенце. Пахло чем-то вкусным.

— Так неинтересно, что вас двоих нет за завтраком, — сказала она, оглядев нас обоих. — Так что принесла вам сама. Так и знала, Рома, что ты здесь. Попробуй, пока горячее.

— Ты, как всегда, заботишься о нас всех, — я взял её ношу.

Там белая тарелка, накрытая другой, а сверху полотенце, чтобы не остыло. Внутри омлет и какие-то колбаски, в отдельной жареный хлеб и сыр. Такое же и у Марка. А Мария тем временем достала термос с чаем.

— С тобой точно не останусь голодным, — сказал я, взяв вилку. — Забуду поесть, так напомнишь.

— Вы, парни, всегда так, — она улыбнулась. — С утра надо есть получше, а на ужин наоборот, поменьше.

— Так неинтересно, — я забросил ещё кусочек себе в рот. — Ммм, а это вкусно. Сама всё готовишь?

— Очень вкусно, — согласился Марк с набитым ртом.

— Да, всё сама. Да, знаю, что еда простая и все эти «дворяне», — Мария хмыкнула и выделила последнее слово интонацией. — такое не едят, но хоть вы кушайте.

— Главное, не забывай о себе. И ты тоже, кстати, скоро будешь из Малого Дома, — сказал я. — Когда закончим учёбу, Малый Дом Загорских восстановят, и ты будешь ровней большинству тех, кто здесь учился.

— Если бы, — она грустно улыбнулась. — Да, здесь долго обсуждали, что император нас амнистировал. И признал остальных Загорских невиновными. Год назад ещё. Но первое время, когда меня сюда привезли, было неуютно. Будто все на меня смотрели и осуждали.

— Из-за прадеда? — спросил я, имею в виду «из-за меня».

— Может быть, — Мария вздохнула. — Все знают, что он казнил императора. Потом стало известно, что не просто так, а мстил за брата, но… но неважно, — она улыбнулась. — Я потом попала в класс к Адаму Сантеку, а там уже он, Янек, Валь, Паша и ещё другие ребята, которые ушли по другим группам.

Мария забрала у меня пустую тарелку.

— Ко мне они относились получше. А меня же папа учил ремонтировать шагоход понемногу, вот я всем и пригодилась. Пилотировать меня никто не пустит, конечно же, а вот с ремонтом другой разговор. Рома, нам же на занятия? — она посмотрела на часы.

— Да, ты иди, а я ещё…

В коридоре раздался шум и гам, будто там шла целая толпа. И через несколько секунд дверь открылась, целый поток людей хлынул в палату. От кого-то несло куревом, сильно пахло кремом для обуви.

— Мария, дорогая моя, — Александр Ульдов, вошедший первым, широко, но очень неискренне улыбнулся. — Нам нужно поговорить с ребятами. Не могла бы ты…

— Да, я ухожу, — Мария взяла грязную посуду, кивнула нам напоследок и вышла.

Вся эта делегация расселась по стульям, которые медсёстры торопливо заносили в палату. Я знал только троих: самого Ульдова, прибывшего с ним Кичиро Кобаяши, директора академии, и Алексея Варга, старшего брата Янека.

Остальные мне были незнакомы. Но судя по дорогим костюмам или военным мундирам, это явно непростые люди. Все уставились на меня и Марка, которому сразу стало неловко.

— Как вы, Марк? — спросил Ульдов настолько сочувствующим голосом, что я едва не скривился от его неестественных интонаций.

Политический труп, как его прозвал Влад Радич. И тут я соглашался с агентом, Ульдов явно терял последнее влияние при дворе. Но пытался всё вернуть. Не очень удачно.

— Ох, если бы я знал, чем всё закончится, — продолжил Ульдов. — То никогда бы не отправил вас на это задание. Студенты академии ведь не солдаты, они не должны рисковать жизнями. Если бы я знал.

Стоящий позади него Кобаяши скривился. Ох, как я его понимал. Он-то видится с Ульдовым чаще.

— Доктор сказал, что вам нужен покой. Но мы побеспокоим вас и Романа совсем недолго, — он с шумом пододвинул стул к койке и сел рядом с Марком. — Нужно обсудить произошедшее.

— Снова? — спросил я. — Мы рассказали всё, что случилось, и не по одному разу.

— Да, я знаю! — воскликнул он, очень внимательно глядя на меня. — Но в свете некоторых событий и недомолвок мы решили обсудить всё ещё раз. Это важно для единства всей империи!

Пытался заработать политические очки, помирив армии Домов Варга и Рэгвард, и чуть не угробил двух наследников. Вот и крутится, пытаясь отстрочить неизбежный крах.

Когда старик-император умрёт, я буду настаивать, чтобы Катерина держала Ульдова как можно дальше от всех дел. Этот человек только всем навредит.

— Давайте я представлю вам своих спутников, — сказал Ульдов. — Алексея вы уже знаете, это ваш однокурсник и уже почти ваш правитель. Он получил патент на право наследования, и уже скоро станет главой Великого Дома Варга и Наблюдателем Огрании.

Алексей Варга кивнул и глянул на меня. Выглядит приветливо, но слишком он себе на уме. Императорский двор не может вмешиваться в наследование Великих Домов, а то я бы порекомендовал Катерине поменять старшего брата на младшего. Ян честнее.

— А это Кристоф Рэгвард, дядя Келвина и регент Хитланда. Он правит, пока Келвин не получит патент.

Тощий мужчина с красными слезящимися глазами печально посмотрел на нас и вздохнул. Зрачки карие, оба одинаковые, а не разные, как встречается у Рэгвардов.

— А это Иван Сазонов, глава службы безопасности Дома Варга.

Этого мужика я видел впервые. Толстый, небритый и низкорослый, с обвисшими щеками, как у бульдога, одетый в кожаную куртку. Главный охранник Дома Варга вцепился в нас изучающим внимательным взглядом.

— Очень приятно, — сказал Марк.

Я не сказал ничего, хотя на меня они смотрели чаще. Остальных никто не представлял, это офицеры и советники.

— Я позвал двух лидеров Великих Домов не просто так, — сказал Ульдов. — Кровавая баня, которая случилась в Инфиналии, касается обеих семей. Предатели в штабе найдены, но мы подозреваем, что выяснили не всё. Янек и Келвин уже рассказали, что видели, теперь хотим узнать вашу версию.

Марк откашлялся и начал рассказывать, ни словом не упоминая цепи. Я иногда добавлял, только не сдержался, когда речь зашла о бое против ригги.

— Тактика Сабельного Удара! — громко произнёс я. — Выполнена идеально, у Эквита не было ни единого шанса на победу. Даже не мог выстрелить в ответ.

— Рискованно в таких условиях, — сказал седой офицер в чёрном мундире. На груди эмблема в виде копья Дома Варга. — Катафракт мог увязнуть в домах, он не такой тяжёлый, как Паладин.

— Дома старые, рассохлись, в тех условиях это применимо.

— Тогда не спорю.

— Господа, — Ульдов поднял руки. — Давайте не о тактике. Вы тоже утверждаете, что они хотели убить Янека и назвали его имя?

— Думаю, дело в другом, — сказал печальный мужчина с красными глазами, дядя Келвина. — Мне кажется, они настойчиво повторяли это имя не потому, что хотели его убить. А потому что он единственный, кто должен был выжить.

— Да вы что? — с возмущением воскликнул Алексей Варга. — Намекаете, что мой брат участвовал в заговоре⁈

— Вряд ли это он, — спокойно произнёс Рэгвард. — Думаю, он должен был стать пешкой в другом заговоре, или разменной монетой. Или всё же причина в том, что…

— Это провокация! — заявил Ульдов. — Они просто хотели убить Келвина, но чтобы в живых остался только Янек. Хотели поссорить Великие Дома. Это тактика этих змеев, Клайдеров. Они…

— Их тактики работают, — заговорил похожий на бульдога мужик. — Раз они воюют против империи до сих пор. А ведь когда-то их трепал ещё Молот империи, — он глянул на меня насмешливым взглядом. — Но где теперь генерал Загорский, а где Клайдеры?

— Всё равно, это провокация, — упрямо продолжал Ульдов.

— Меня интересует другое, — Бульдог посмотрел на Марка, потом на меня. Ульдов сразу заткнулся. — Старый болтливый пердун Наг Клайдер говорил о сделке, об этом упомянули вы все. Что там было?

— Да, он говорил, — подтвердил Марк. — Новая ригга взамен старых. А потом сказал, что эту сделку соблюдать не будет, ведь это мы были в порту и убили его родственника. И первым делом заставил Янека драться на ножах против своего внука. Повезло, что ворвался Роман, а то бы порезали парня.

— Хм-м, — протянул похожий на бульдога мужик. — То есть, была какая-то сделка, но старый дед решил её изменить и убить всех. Странно, очень странно. Но я услышал, что хотел. Клайдерам повезло. Если бы они выполнили задуманное и убили бы маленького Янека, я бы выследил пердуна и его любимых внучат. И прикончил бы всех.

— Тогда чего ты не сделал этого раньше? — спросил Кобаяши, молчавший до этого.

— Потому что Дом Варга не отдал мне такой приказ, — Бульдог посмотрел в глаза Кичиро, но тот взгляд выдержал. — Если Алексей прикажет мне, я отправлюсь на юг и прикончу Нила. Он, кстати, умудрился выжить, когда его шагоход грохнулся. Если вы не в курсе, конечно. Всего вам!

Он вышел, так энергично размахивая руками, что его кожанка скрипела. Все посмотрели ему вслед.

— В любом случае, — проговорил Ульдов. — Вы нам помогли. Марк, вы отдыхайте, Роман, занимайтесь учёбой. Всего хорошего.

Толпа вышла, но запах остался. Марк откашлялся и перевернул под собой подушку.

— И чего им было надо? — спросил он. — Ничего нового не рассказали.

Я пожал плечами.

День снова посвятили ремонту ригги, а на ближайшие дни запланировали пристрелку орудий. Нам даже пообещали выдать боеприпасы. Обычные болванки, без взрывчатки в снаряде.

Я задержался в ангаре дольше всех и даже опоздал на ужин. Но успею поесть. Сейчас мне хотелось найти Радича, чтобы он объяснил мне, что значит сегодняшняя встреча с Ульдовым, кто такой этот Бульдог и почему все так его боятся. Хитрый агент должен быть в курсе.

Но Влад Радич нашёл меня первым. Он быстрым шагом подошёл ко мне на тропинке между общежитиями и отвёл чуть в сторону. В темноте его лицо видно плохо, но всё равно заметно, как он встревожен.

— Что такое? — спросил я. — Большая Проблема? Старик умер?

— Нет, но тоже ничего хорошего, — прошептал он. — Сбежала. Как ты и предупреждал.

— Как это сбежала?

— Сразу после ужина. Вернулась в комнату, потом будто исчезла.

Вот же зараза. Я думал, она уже передумала сбегать. Хитрая девка. Или всё же что-то другое.

— Покажи мне её комнату, — потребовал я. — Надо глянуть, вдруг там осталась подсказка.

— Я посмотрел, ничего там нет.

Он быстро провёл меня в общагу и открыл дверь своим ключом. Я быстро зашёл, пока меня не увидели.

Комната небольшая, как у меня. Постель аккуратно заправлена, везде порядок, обувь на полочке, одна куртка висела на вешалке, пальто не было. На подоконнике у запотевшего окна стоял одинокий кактус.

Много ламп, одна на столе, одна на тумбочке, одна на шкафу. На столе ещё свечи и коробок спичек. У кровати стоял фонарик.

— Говорю же, ничего, — сказал Радич. — Я уже дал команду своим искать её, но…

Я заметил, как в ящике что-то светилось, едва заметное.

— Это не побег, — я подошёл к столу и дёрнул верхний ящик.

Заперто. Дёрнул сильнее, и замочек сломался. Внутри лежал амулет со свечой предка внутри. Днём Катерина носит его не всегда, боится потерять, когда у нас спортивные занятия или мы лезем в риггу. Его свет я и увидел через щель в ящике. Сбежала без этого? В ночь, в темноту?

— Это не побег, — повторил я. — Её похитили.

— Понял, — Радич взялся двумя руками за голову. — Всё хуже, чем я думал.