Мона

Глава 4

Деньги я получил в начале седьмого. Лежал на кровати при выключенном свете. Мягко жужжал кондиционер. Внезапно дверь приоткрылась на шесть дюймов, на пол упал белый конверт, и дверь закрылась.

Я поднял конверт, тряхнул, чтобы купюры сдвинулись к одному торцу, разорвал противоположный. Достал купюры по десять, двадцать и пятьдесят долларов. Пересчитал дважды. Всякий раз получалось триста семьдесят.

Деньги перекочевали в мой бумажник, конверт отправился в мусорную корзину.

Я принял душ, оделся, побрился и пошел пообедать в соседний отель. Не хотел столкнуться нос к носу с Моной и Кейтом. Не готов я был к этой встрече.

Когда я возвращался к своему отелю, мне на глаза попался выходивший из него мужчина, показавшийся чем-то знакомым. Жизнь уже сталкивала нас, но я не помнил, ни кто он, ни где и когда могли пересечься наши пути. Невысокого росточка, смуглый, тощий. С густыми, темными волосами. Аккуратной полоской усов. Хорошо одетый, с быстрой, пружинистой походкой.

Я очень надеялся, что меня он не только не узнал, но и не заметил.

Увидел я его и на следующий день.

Я проснулся около десяти, надел брюки и рубашку с отложным воротником и спустился в кафетерий, позавтракать. Нашел столик под зонтиком. С веранды набережная смотрелось, как на ладони, зато мой интерес к прогуливающимся по ней мог заметить только очень внимательный наблюдатель. Подошел официант, и я заказал чашку черного кофе, чуть не упустив тех, кого высматривал. Лишь уголком глаза я поймал белокурые волосы Моны, а уж потом рассмотрел и ее спутника.

Низкорослый, толстый, старый. При этом стопроцентный бюргер из Уэстчестера, так что я уже не удивлялся, как это ему удалось заморочить Моне голову. Некоторые честные люди выглядят, как преступники, а некоторые преступники смотрятся, как честные люди. Л. К. Б. относился к последним.

Решительный, честный подбородок, тонкогубый, честный рот, водянисто-синие честные глаза, седые волосы. Такая седина могла быть только у достойного человека.

Я наблюдал за этим седовласым честным стариканом и думал, как же нам его убить.

— Еще кофе, сэр?

Я вскинул глаза на официанта. Уходить мне еще не хотелось, но и кофе больше в глотку не лез.

— Пока не надо.

— Как скажете, сэр. Может, желаете что-нибудь съесть? Я принесу меню.

— Мартини, — сдался я. — Очень сухой, с ломтиком лимона.

Он поклонился и отбыл. Вскоре вновь возник у столика, со стаканом мартини на подносе. В нем плавали две оливки вместо одной, и официант, в отличие от многих его коллег, не забыл про ломтик лимона. Может, не хотел, чтобы я дулся на него.

Я остался за столиком и смог еще раз, уже с более близкого расстояния, взглянуть на Л. Кейта Брассара.

Не знаю, как он попал на веранду. Однако, повернувшись, я увидел, что он сидит в трех столиках от меня, а официант, почтительно согнувшись, выслушивает заказ.

Я жевал первую оливку, когда за столик к Л. К. Б. присел мужчина. Он был невысок ростом, худощав, хорошо одет. С длинными черными волосами и полоской усов. Тот самый, с кем я столкнулся накануне вечером, возвращаясь в «Шелбурн». Тогда мне показалось, что мы с ним где-то встречались. Теперь я его вспомнил.

И чуть не подавился оливкой.

Его звали Реджи Коул. Работал он, как и половина Нью-Джерси, на Макса Треджера. Треджер, милый такой старичок, контролировал практически все, что происходило в штате Нью-Джерси по другую сторону закона. Треджера я знал только понаслышке. А вот с Реджи Коулом однажды оказался на одной вечеринке, несколько лет тому назад. Тогда Реджи был мелкой сошкой, но со временем Макс Треджер приблизил его к себе, и теперь, если верить слухам, он сидел по правую руку от него.

А за столик он сел по правую руку от Л. Кейта Брассара, лицом ко мне. Меня это встревожило. Да, знакомство у нас было шапочное и давнее, но я его узнал. С тем же успехом он мог узнать и меня. Но он был полностью поглощен разговором с Брассаром. Очень мне хотелось знать его содержание. Тема сомнений не вызывала: Брассар вез такое количество героина, что его надолго хватило бы всему штату Нью-Джерси. Героин таинственно исчез. Так что поговорить было о чем.

Вторую оливку я проглотил целиком. Положил купюру под пустой стакан, чтобы не унесло ветром, и уже начал подниматься, когда маленькие глазки Коула уперлись в меня. В них мелькнуло недоумение, думаю, точно так же прошлым вечером оно мелькнуло и в моих глазах. Он понимал, что уже видел меня, но не помнил, где и когда.

Подумав, он бы, наверное, вспомнил. Но я надеялся, что разговор с Брассаром слишком серьезен, чтобы отвлекаться по пустякам.

Я изо всех сил старался идти, а не бежать. Очень надеялся, что они не смотрят мне вслед. Рубашка от пота прилипла к спине, а ведь день выдался не слишком жарким.

Дальнейшее промедление с отъездом потеряло всякий смысл. Я получил даже больше, чем хотел: не только посмотрел на Брассара, но и узнал, с кем он водит компанию. Ситуация во многом прояснилась. Брассар привез в Атлантик-Сити героин. Он не был простым курьером, героин принадлежал ему, он его купил и подготовил для перепродажи. Никто не собирался обвинять его в том, что он решил надуть компаньонов и нажиться за их счет. Финансовые потери понес только он.

И если кто выглядел в этой истории некрасиво, так это Макс Треджер. С точки зрения Брассара, украсть его чемоданы мог только тот, кто знал, что в них лежит. В криминальном мире Треджер всегда имел репутацию честного партнера, однако речь шла об очень большой сумме, поэтому у Брассара не могло не возникнуть подозрений. Я надеялся, что его возмущение выведет кого-нибудь из себя, и он получит пулю в голову, избавив меня от лишних хлопот.

Я рвался из города, но предстояло решить еще одну очень важную задачу: избавиться от чемоданов. Из номера я позвонил на железнодорожный вокзал и узнал, что поезд на Филадельфию отправляется в половине восьмого утра. Второй поезд следовал тем же маршрутом во второй половине дня, но я полагал, что уезжать надо утром. Во-первых, все спят, во-вторых, ни у кого не возникнет подозрений, даже если я выпишусь из отеля в четыре или пять утра. Чем меньше людей увидят меня с этими чемоданами, тем мне будет спокойнее. Чем меньше шансы столкнуться нос к носу с Брассаром, тем лучше.

Я позвонил портье и попросил разбудить меня в шесть утра, чем сильно их озадачил. Потом позвонил в бюро обслуживания, заказал еще бутылку «Джека Дэниелса» и провел остаток дня и вечер в легком алкогольном тумане.

Утром оделся и спустился вниз. За стойкой стоял другой портье, но такой же услужливый, как и первый. Никаких проблем у меня не возникло. Он вручил мне «дипломат», а я одарил его улыбкой. Коридорный понес мои чемоданы к ожидавшему у подъезда такси, а я вышел через боковую дверь.

На железнодорожном вокзале я купил билет до Филадельфии. Сам занес свои вещи в вагон. «Дипломат» пришлось зажать под мышкой. Кондуктор проверил мой билет, я занял свое место, и вскоре поезд, набирая ход, покатился по рельсам. Наконец он прибыл на Северный вокзал, и я вышел из вагона. Спустился по лестнице, миновал тоннель и поднялся на другую платформу. Нужный мне поезд подъехал через четыре минуты. Я вошел в вагон, поставил чемоданы на багажную полку, сел и облегченно выдохнул. Подошел кондуктор, и я взял билет до Бостона. Возможно, я и перестраховывался, но исходил из принципа, что береженого Бог бережет. Этот раунд я выиграл вчистую.

Оставался сущий пустяк — убить Брассара и не навлечь подозрения на себя.