Монархи Британии

Наследница: Елизавета II

В момент смерти отца принцесса Елизавета вместе со своим супругом Филиппом сидела на дереве. Это происходило 6 февраля 1952 года в кенийском национальном парке Наньюки, где с громадного баобаба принцесса наблюдала пришедших на водопой носорогов — таким оригинальным аттракционом развлекала постояльцев администрация гостиницы «Тритопс». У дерева с тяжелой винтовкой наготове стоял знаменитый охотник Джим Корбетт — он оберегал знатных гостей и от зверей, и от повстанцев из тайного общества «мау-мау», орудовавших где-то неподалеку. Британская империя распадалась, и в разных ее концах то и дело вспыхивали вооруженные конфликты. Но 25-летнюю принцессу и ее 30-летнего мужа это не очень волновало — они были молоды, жизнерадостны и гораздо больше интересовались друг другом, чем политикой.

Все изменилось, когда около трех часов дня к охотничьему домику примчался секретарь Майкл Паркер и сообщил печальную новость. Принц был подавлен; Паркер вспоминал, что «вид у него был такой, словно на него обрушился небосвод»[188]. Совсем иначе вела себя Елизавета — секретарь увидел серьезную и до предела сосредоточенную женщину, «полную хозяйку положения». Она сидела за столом и подписывала письма с извинениями по поводу отмены визита. Единственным проявлением ее чувств был легкий румянец на щеках. Через несколько часов «Дакота» британской авиакомпании вылетела из аэропорта Энтеббе и взяла курс на Англию. Новая королева несколько раз поспешно покидала салон и возвращалась с красными от слез глазами. Но к моменту приземления в аэропорту Хитроу она уже полностью овладела собой. У трапа выстроилась шеренга встречающих — министры, члены Королевского совета и сам премьер, сэр Уинстон Черчилль. Королева не торопилась спускаться по трапу, словно оттягивая неизбежный момент, когда ей придется отказаться от всей прежней жизни, от свободы выбора. Придется стать позолоченным винтиком в сложной, отлаженной веками машине, именуемой «британской монархией».

Принцесса Елизавета-Александра-Мария Йоркская узнала, что будет королевой, уже в десять лет. Тогда, в декабре 1936 года, отрекся от престола дядя Дэвид — злополучный Эдуард VIII, — и отец девочки без особого восторга занял его место. Елизавета и ее младшая сестра Маргарет играли в куклы, когда Маргарет спросила: «Лилибет, значит, ты когда-нибудь станешь королевой?» «Ага», — ответила Елизавета. «Бедняжка», — вздохнула сестра. Это подействовало, и много дней принцесса горячо молила Бога послать ей брата, который мог бы вместо нее стать наследником престола. Однако после она решила, что быть королевой не так уж плохо, и придерживается этого мнения до сих пор, несмотря на сотрясающие ее семью и двор скандалы.

Елизавета родилась рано утром 21 апреля 1926 года — не в королевском дворце, а в доме материнской родни на Брутон-стрит, 17. Ее родителями были герцог Йоркский Альберт и Элизабет Боуз-Лайон, дочь шотландского лорда Стратмора. Элизабет, наследница древнего рода, была наделена сильным характером и долго отказывалась выходить замуж за принца, который тогда еще не был наследником престола. Однако их брак оказался в высшей степени удачным и счастливым, особенно после рождения дочери. Герцогиня отличалась субтильным сложением, и ей пришлось делать кесарево сечение; в это время в соседней комнате сидел министр внутренних дел Уильям Джойнсон-Хикс. По старинной традиции, он обязан был присутствовать при родах, чтобы не допустить подмены младенца. Традиции в Англии святы — министр терпеливо ждал, хотя у него были дела поважнее. Начиналась всеобщая стачка шахтеров, которую многие считали прологом революции. Монархии грозила серьезная опасность, но сам король искренне сочувствовал шахтерам и отчитал лорда Дарема, назвавшего их «подлой шайкой бунтовщиков». В ответ он спросил: «А вы не пробовали пожить на их зарплату?»

В детстве Елизавета была очень хорошенькой. Посетив Брутон-стрит, королева записала в дневнике: «Крошка просто прелестна. У нее дивный цвет лица и красивые светлые волосы»[189]. Родители обожали ее, и даже дед Георг V, не слишком баловавший собственных детей, души в ней не чаял. Это он прозвал девочку «Лилибет», передразнивая ее попытки выговорить «Элизабет». В марте 1927 года он писал герцогине Йоркской: «У вашей милой малышки уже четыре зуба — совсем неплохо для одиннадцати месяцев»[190]. В то время Альберт и Элизабет уехали в Австралию, на полгода оставив дочь одну. В аристократической среде родители не перегружали себя заботой о детях, перекладывая их воспитание на нянь и гувернанток. Няней Елизаветы была строгая Клара Найт, с детства приучившая ее к порядку и пунктуальности. Чуть позже в дом попала ее помощница, юная шотландка Маргарет Макдональд, которую все звали «Бобо» — она на шестьдесят лет стала лучшей подругой принцессы. Кроме этого, в семье было еще шестнадцать слуг; чтобы разместить их всех, пришлось переехать с Брутон-стрит в более просторный особняк на площади Пикадилли с танцзалом, библиотекой, оранжереей и электрическим лифтом.

Девочка рано привыкла быть в центре внимания. Уже в три года она попала на обложку журнала «Тайм» как законодательница детской моды — оказалось, что принцессу одевают в желтое, и во всем мире дети стали носить желтые пижамы вместо розовых и голубых. Сами родители были удивлены такой популярности. В 1928 году герцогиня Йоркская, уехавшая в Эдинбург, писала королеве: «Похоже, местные жители разочарованы тем, что я приехала без дочери. В приветственной речи глава церковного совета все время говорил о „нашей дорогой принцессе Елизавете“. Меня положительно пугает такое всеобщее обожание. Может быть, это и неплохо, но придется позаботиться, чтобы малышка оправдала возложенные на нее ожидания»[191]. Пока что газеты с умилением писали, что принцесса сама подметает комнату и складывает одежду, когда ложится спать. Свои многочисленные игрушки она аккуратно расставляла по шкафам, а туфли ставила на пол строго по линейке.

21 августа 1930 года у принцессы появилась сестренка Маргарет. В это время в Елизавете уже видели кандидатку на престол — принц Уэльский никак не мог подыскать себе жену, а у герцогини Йоркской появились проблемы со здоровьем, и она вряд ли могла произвести на свет еще и сына. Говоря о дочери, герцог все чаще вспоминал королеву Викторию. «С тех пор, как девочка научилась говорить, — вспоминал он, — я заметил, какой у нее сильный характер. Кто знает, может быть, история повторится еще раз»[192]. Свою лепту внес и Черчилль, который общался с Елизаветой в Балморале, когда ей было два с половиной года. «Девчонка с характером, — сказал он жене Клементине. — Совсем маленькая, а уже держится с достоинством»[193]. Принцесса была на удивление разумной и рассудительной, а нянька Бобо научила ее экономить. Уже став королевой, Елизавета прославилась тем, что ходила по комнатам дворца и выключала везде свет. Скоро ей стали доверять заботу о младшей сестре, которая росла совсем другой — шаловливой, веселой и шумной, похожей на мать, которая тоже вечно затевала всякие игры со смехом и возней. Серьезная, немного скучная Елизавета была больше похожа на отца, и он очень гордился ею. Однако ссор между сестрами почти не возникало, хотя родители старались уделять больше внимания Маргарет, которая была дальше от трона. Герцог помнил, как тяжело ему было вечно находиться в тени старшего брата.

В 1929 году разразился Великий кризис, который отразился и на жизни королевской семьи. Королю пришлось вдвое сократить сумму, которую он получал по цивильному листу. Наследнику и принцу Йоркскому тоже уменьшили содержание, из-за чего им пришлось распродать лошадей и отказаться от охоты. Но маленькая Елизавета была довольна — теперь отец не уезжал на все лето охотиться, а оставался с семьей. В 1931 году Георг V подарил сыну королевский особняк в Виндзорском парке, когда-то шикарный, но пришедший в упадок. Теперь у семьи был свой загородный дом, где они могли заняться излюбленным английским занятием — садоводством. У каждой из девочек была в саду своя грядка, которую они усердно обрабатывали. Постепенно сложился строгий распорядок: выходные семейство проводило за городом, лето — у родителей Элизабет в Шотландии, Пасху — с королем и королевой в Виндзорском замке, Рождество — в Сандрингеме. Для всей страны Йорки стали идеалом семейной жизни — чем-то средним между чопорной парадностью Георга V и развязностью принца Уэльского, который проводил время в ночных клубах.

В 1932 году в доме появилась гувернантка Марион Кроуфорд, или Кроуфи, — высокая худая шотландка, специалист по детской психологии. Она провела с Елизаветой и Маргарет шестнадцать лет, а потом рассорилась с ними и ушла, опубликовав книжку «Маленькие принцессы». Никаких тайн Кроуфи не раскрыла, но при дворе ее все равно сочли предательницей и перестали даже упоминать ее имя — викторианская традиция «неупоминания» была еще жива. Гувернантка ко многому отнеслась критически, но и она не могла отрицать, что Йорки были очень счастливой семьей — «они были так молоды, так любили друг друга, просто не могли наглядеться друг на друга и на детей»[194]. Когда Кроуфи впервые увидела Елизавету, та сидела в кровати и управляла воображаемой упряжкой лошадей. Она серьезно объяснила: «Знаете, я перед сном всегда делаю пару кругов по парку. Во-первых, от этого лучше спится, а во-вторых, лошадкам нужен моцион»[195]. У сестер было не меньше тридцати игрушечных лошадок, и каждую перед сном полагалось расседлать. В Виндзоре Елизавету научили ездить на настоящем пони; страсть к лошадям сохранилась в ней на всю жизнь. Так же сильно принцесса любила собак, особенно валлийских корги — коротконогих и чрезвычайно сварливых. Благодаря ей во дворце расплодилась целая популяция этих собак, потомки которой живы до сих пор.

Герцог и герцогиня были так довольны своими дочерьми, что почти не заботились об их образовании. Им казалось, что учиться должны бедные девушки, которым приходится самим зарабатывать на жизнь, а единственная задача аристократок — удачно выйти замуж. Разделял это мнение и король Георг, который говорил Кроуфи: «Ради Бога, научите Маргарет и Лилибет писать, больше мне ничего от вас не нужно. Никто из моих детей не умеет как следует пользоваться пером, почерк у всех ужасный. Мне нравится, когда в почерке чувствуется характер»[196]. Однако королева Мария относилась к образованию иначе. Она настояла, чтобы гувернантка расширила программу для принцесс, в которую входили пение, танцы, музыка и хорошие манеры. Мария считала, что внучкам совершенно необходимо знать историю Англии, генеалогию королевской семьи, географию и многое другое. Она все время дарила им книги, а по понедельникам водила по музеям. Заветы строгой бабушки навсегда сохранились в памяти Елизаветы; она четко усвоила, что королева должна быть величавой, не слишком много улыбаться, не грубить подданным, но и не вести себя с ними панибратски. Кроуфи казалось, что дети слишком оторваны от жизни, и она устраивала для них экскурсии в «реальный мир», которые всегда кончались одинаково — принцесс узнавали, собиралась толпа, приходилось вызывать автомобиль и ехать домой.

Елизавета просыпалась в семь часов и после завтрака отправлялась в спальню родителей пожелать им доброго утра. Далее шли уроки с перерывом на ланч в одиннадцать. После часа следовали прогулка в парке, чтение и обед; потом девочки танцевали, играли на пианино или рисовали до чая, на который часто являлся дядя Дэвид, принц Уэльский. За чаем следовали игры, потом купание, а после переодетые в пижамы девочки устраивали отчаянные бои подушками, в которых иногда принимали участие мать с отцом. В одиннадцать детей укладывали спать, и они хором кричали «Спокойной ночи, папа! Спокойной ночи, мама!» Играли они в основном друг с другом, хотя иногда в гости привозили детей из аристократических семейств (не ниже барона). Приходилось много общаться с родней, особенно с братьями отца. Принца Уэльского дети любили за веселый, открытый нрав, зато взрослые не жаловали — все знали о его скандальных романах и беспробудном пьянстве. Дядя Генри, герцог Глостер, был гвардейским офицером, у которого любовь к казарменным шуткам странно сочеталась с увлечением антиквариатом и редкими книгами. Другой дядя, Георг Кентский, отличался тонкостью натуры и стал печально известен как наркоман и гомосексуалист. В конце концов родителям удалось женить его на греческой принцессе Марине, а в 1942 году его самолет врезался в вулкан в Исландии.

В мае 1935 года Елизавета и Маргарет в одинаковых розовых платьицах отправились в собор Святого Павла на свой первый публичный выезд по случаю 25-летнего юбилея царствования Георга V. Старый король был порядком удивлен тем обожанием, с которым его встретили англичане, и сказал своему другу, архиепископу Кентерберийскому Космо Лэнгу: «Ничего не понимаю. Я же самый обычный, заурядный человек». Архиепископ с улыбкой отозвался: «Да, сэр, в этом-то и дело». Король не отличался ни умом, ни особым обаянием, но сумел предстать перед англичанами в образе «отца нации». Незадолго до смерти он очень беспокоился о своем преемнике и говорил Лэнгу: «Молю Бога, чтобы трон перешел к Берти и Лилибет, а то этот парень не продержится и шести месяцев»[197]. Пророчество короля подтвердилось: он умер в январе 1936 года, а уже в декабре новый король Эдуард VIII отрекся от нежеланного трона и уехал во Францию. Альберт до последних дней уговаривал брата остаться, а когда тот отказался, горько заплакал, уткнувшись в плечо матери. Теперь он был королем Георгом VI, а Елизавета — наследницей престола.

Это сразу же сказалось на положении семьи. В феврале 1937 года принцессы и их свита переехали с площади Пикадилли в Букингемский дворец и попали в настоящий заповедник Викторианской эпохи. Дворец порядком обветшал и своей унылой обстановкой вначале пугал и Элизабет — теперь королеву Елизавету, — и ее дочерей. Однако они скоро привыкли разъезжать по длинному коридору на велосипедах или играть в привидений в полутемных комнатах. Привыкли они и к обилию слуг — во дворце работало свыше четырехсот слуг, не считая фрейлин, статс-дам и королевских секретарей. Обучением принцесс занимались теперь не только Кроуфи, но и целый полк учителей; требования к наследнице престола были строже, чем к простой дочери принца. Елизавету все чаще приглашали на официальные обеды с участием дипломатов, и она стала интересоваться политикой. Она узнала, что заместитель премьера лорд Галифакс ездил в Берлин и встречался там с каким-то Гитлером, который угрожает Европе войной. Со временем о Гитлере стали говорить все чаще; попытка английского премьера Чемберлена «умиротворить» его ни к чему не привела, и война стояла на пороге. Король и королева отправились за океан, чтобы просить поддержки у Соединенных Штатов. В июне 1939 года Елизавета и Маргарет встретили родителей на рейде в Саутгемптоне и вместе с ними вернулись в Лондон. Перед Букингемским дворцом собралась пятидесятитысячная толпа, кричавшая: «Мы хотим видеть короля!» Георгу со всей семьей пришлось выйти на балкон и показаться народу.

Через месяц Елизавета встретилась со своей судьбой в лице Филиппа, сына принца Андрея Греческого и Алисы фон Баттенберг. Их познакомил дядя Филиппа и дальний родственник принцессы Льюис Маунтбэттен, умный и честолюбивый карьерист, он мечтал вернуть себе положение при английском дворе — в 1914 году его отца уволили с должности главы Адмиралтейства из-за немецкого происхождения. В 1939-м восемнадцатилетний Филипп учился в Дартмутском военно-морском колледже; его отец жил в изгнании, а мать после нервного срыва находилась в лечебнице. В июле того же года королевская семья прибыла с визитом в колледж, и Филиппу предоставили развлекать принцесс — он запускал с ними игрушечную железную дорогу, а потом прыгал через теннисную сетку. Кроуфи вспоминала: «Мне показалось, что он слишком важничает, но на девочек принц произвел впечатление. Лилибет сказала: „Какой он милый, Кроуфи! Как он высоко прыгает!“ Она просто не спускала с него глаз»[198]. По официальной версии, Елизавета влюбилась в своего будущего мужа с первого взгляда; однако до следующей встречи им вместе со всей Англией предстояло пережить нелегкие испытания.

3 сентября 1939 года Англия объявила Германии войну, а через месяц немецкая подводная лодка пробралась на военно-морскую базу в Скапа-Флоу и потопила линкор «Ройял Оук» с восемью сотнями моряков. Узнав об этом, Елизавета в гневе вскочила со стула и воскликнула: «Кроуфи, этого не может быть! Сколько славных матросов погибло!» Но в целом принцессы продолжали жить обычной жизнью — сначала в Балморале, потом в Виндзоре. В Лондон начали прибывать коронованные родственники, бежавшие от победоносной немецкой армии: король Норвегии Хокон, король Бельгии Леопольд, королева Нидерландов Вильгельмина… 11 мая немцы начали наступление против французских войск и разгромили их за две недели; остатки английского экспедиционного корпуса с трудом смогли эвакуироваться из Дюнкерка. Подал в отставку премьер Чемберлен, и его сменил Уинстон Черчилль, сторонник решительных действий. Стало ясно, что нацисты готовы вторгнуться в Англию. Лорд-канцлер Хейлшем предлагал вывезти принцесс в Соединенные Штаты, но они остались — даже после того, как в сентябре начались массированные налеты немецкой авиации на Лондон. 9 сентября бомба упала на Букингемский дворец, совсем рядом с кабинетом короля. Принцессы всю войну оставались в Виндзоре, где патриотично сматывали бинты и вязали носки для солдат, хотя Елизавета так и не научилась как следует орудовать спицами.

В апреле 1942 года принцесса, которой исполнилось шестнадцать, зарегистрировалась на бирже труда, чтобы внести свой вклад в победу над Гитлером. Однако никакой работы для нее не находилось. Отец назначил ее государственным советником и шефом гвардейского полка, но это были декоративные должности, далекие от подлинной жизни. Елизавета медленно взрослела, проводя много времени с младшей сестрой. Кроуфи писала: «Она была слишком застенчивой и держалась немного скованно, чем сильно отличалась от принцессы Маргарет. Иногда король смотрел на младшую дочь с недоумением, словно не понимая, как он мог произвести на свет такое беспечное и легкомысленное существо. В то же время Елизавета была гораздо больше похожа на ганноверскую принцессу — серьезная, основательная. Когда она улыбалась, лицо ее словно оживало, но в остальное время было довольно тусклым. С тех пор мало что изменилось»[199].

Принц Филипп в это время воевал в Средиземном море в составе английской эскадры, проявляя недюжинную храбрость. Между тем Маунтбэттен не забыл хорошего впечатления, которое его племянник оказал на принцессу, и активно пытался поженить их. В январе 1944 года королева-мать Мария писала: «Они любят друг друга уже полтора года, а может быть, и дольше. Однако король и королева считают, что девочка еще слишком молода для замужества. Они хотят, чтобы она побольше узнала о мире, познакомилась с другими мужчинами. В конце концов, ей всего девятнадцать, а в этом возрасте девушки излишне впечатлительны»[200].

В это время Елизавете позволили, наконец, вступить в контакт с внешним миром — она поступила на курсы унтер-офицеров Территориальной службы, где должна была стать профессиональным водителем и механиком-ремонтником. Ее привозили на занятия и увозили обратно в Виндзор, но все равно она смогла пообщаться с народом и научилась хорошо водить машину. Когда учеба закончилась, она уже мечтала устроиться в какую-нибудь воинскую часть, но тут наступила Победа. Принцессу снова ждало возвращение к однообразной придворной жизни, но теперь у нее была перспектива. На столе у нее стояла фотография Филиппа — широкоплечего красавца, отрастившего за годы войны золотистую бородку. Он вернулся в Англию в марте 1946 года, и вопрос о браке был практически решен. Правда, при дворе сомневались, что он сможет хранить верность Елизавете; было известно о его любовных похождениях. Однако он, как и его дядя Маунтбэттен, был слишком холоден и расчетлив, чтобы терять голову от любви и идти на какие-либо серьезные отношения. Как подобает настоящему мужчине, о женщинах он говорил свысока, в том числе и о Елизавете: «Во время войны я, бывало, заходил к ним поужинать. Пару раз приезжал на Рождество в Виндзор, когда было нечего делать. Мне кажется, я не придавал этому серьезного значения. Мы просто иногда переписывались»[201].

Филипп с детства привык полагаться только на себя. Он был беден, жил на одно жалованье морского офицера и женитьба на Елизавете могла решить многие его проблемы. Король не очень хотел этого брака, но решительность дочери взяла верх. Весной 1947 года Георг и Елизавета вместе совершили долгое путешествие в Южную Африку, и по возвращении вопрос был решен. 10 июля двор объявил об обручении принцессы и Филиппа, что стало долгожданным романтическим развлечением для публики, уставшей от военных тягот. После войны положение не стало легче; росли безработица и инфляция, стояли предприятия, некогда могучий фунт окончательно покорился доллару. Стало ясно, что Британия больше не может содержать колониальную систему, и в августе 1947 года была провозглашена независимость Индии. Маунтбэттен, ее последний вице-король, так и не смог предотвратить кровавую резню между индусами и мусульманами. Георг был мрачен — он лишился не только «жемчужины короны», но и титула императора Индии, учрежденного некогда для Виктории. К тому же двор был вынужден урезать свои расходы, а в 1945 году к власти пришли лейбористы, угрожавшие вообще упразднить монархию.

Тем не менее проблемы были забыты среди радостных приготовлений к свадьбе. Жених и невеста получили множество подарков — от чистокровного жеребца от Ага-хана до сотни пар нейлоновых чулок, что для экономной Елизаветы было отнюдь не лишним. Какая-то сердобольная дама из Нью-Йорка прислала принцессе индейку, потому что «в Англии ведь совсем нечего есть». Даже противник англичан Махатма Ганди подарил сотканный им самим кусок материи, от которого королева Мария пришла в ужас, решив, что это набедренная повязка. 20 ноября 1947 года в Вестминстере состоялась церемония бракосочетания. Филипп выглядел совершенно спокойным, принцесса была немного бледна, а вот король чуть не расплакался от волнения, признавшись: «Когда выдаешь замуж дочь, волнуешься больше, чем перед собственной свадьбой»[202]. Напоследок Филипп поручил от короля орден Подвязки и титул герцога Эдинбургского.

Брак оказался очень удачным, особенно на начальной стадии. Филипп был склонен к лидерству, а Елизавета привыкла к традиционной патриархальной семье. У обоих хватало ума и такта, чтобы относиться друг к другу с уважением, хотя герцог мог порой проявить грубость. Однажды, когда они ехали на машине с Маунтбэттеном, Филипп включил такую скорость, что принцесса от неожиданности схватила его за руку. «Еще раз тронешь — врежу», — пообещал любящий муж. По прибытии Маунтбэттен удивился тому, что Елизавета не возмутилась. «Вы же слышали — он обещал мне врезать и врежет», — спокойно объяснила принцесса. При этом Филипп был заботлив, надежен и не позволял себе никаких приключений на стороне. Позже, когда начались скандалы с королевскими детьми, репортеры пробовали покопаться и в грязном белье герцога, но ничего не смогли обнаружить, кроме вольных шуток и легкого флирта с кинозвездами — Филипп очень любил кино. Правда, он оказался расчетлив и все время требовал увеличить содержание и выделить ему наконец приличное жилье. Сначала молодым предоставили особняк в Виндзоре, но он сразу же сгорел. Тогда они получили Кларенс-хауз в Лондоне, но его пришлось ремонтировать почти целый год — здание сто лет не ремонтировали, а во время войны еще и разбомбили.

Во время ремонта супруги жили в Букингемском дворце. Там 14 ноября 1948 года и появился на свет первый ребенок королевы, принц Чарльз Филипп Артур Георг Виндзорский. Елизавета была без ума от мальчика — ей нравились его ручки с длинными пальчиками («совсем не такие, как у меня или у его отца») и ничуть не пугали оттопыренные уши. Вскоре семья переехала в Кларенс-хауз, и у Чарльза появилась собственная детская с большим шкафом для игрушек, многие из которых перешли в наследство от бережливой матери. Принцем занимались две шотландские няни — Хелен Лайтбоди и ее помощница Мейбл Андерсон, которая со временем заняла важное место в жизни Чарльза. Филипп и Елизавета заняли две смежные спальни — голубую и розовую; принцесса сама распоряжалась их отделкой. Что касается ее мужа, то он обожал технические новшества и оборудовал дом разными «новинками» вроде кондиционеров.

В 1949 году принцессу покинула Кроуфи, и произошла скандальная история с книгой. Однако вместо одного верного друга Елизавета тут же приобрела другого — личного секретаря Мартина Чартериса, который с первой встречи безнадежно влюбился в нее: «Представьте себе удивительно симпатичную женщину с ярко-синими глазами, в синем платье, с сапфировой брошью на груди. Молодая, прекрасная, серьезная — я в жизни не встречал более приятной особы»[203]. Филипп соскучился по морю и был назначен помощником капитана на эсминец «Чекерс», находившийся в Средиземном море. Там же находился и Маунтбэттен, для которого это было существенным падением после должности вице-короля. Он надеялся на поддержку племянника, но тот упорно показывал, что совершенно независим и не подвержен никаким влияниям. Дядя затаил обиду, но потом простил Филиппа и до конца жизни оставался близким другом обоих супругов.

Елизавета съездила к мужу на Мальту, но скоро вернулась в Лондон — в семье снова ожидалось пополнение. 15 августа 1950 года родилась принцесса Анна. Родители восхищались ею, как и маленьким Чарльзом, но внимания почти не уделяли. За детьми ухаживали няни, а по выходным они ездили к дедушке с бабушкой в Сандрингем. Филиппа назначили командиром фрегата «Мэгпай», и он воспользовался этим, чтобы прокатить жену по Средиземноморью. В Греции они навестили родственников герцога, а в Риме попали в настоящий водоворот праздников, устроенных в их честь. Правда, не обошлось без дипломатических осложнений — в Англии пресса устроила принцессе разнос за то, что та, протестантка, встречалась с папой римским и даже назвала его «святейшеством». Осенью пришлоь совершать новый визит — в Канаду и США, где Елизавета не произвела особого впечатления. «Она чересчур скована и слишком мало улыбается», — писали газеты. Лететь за океан должен был король, но здоровье его все ухудшалось, и в сентябре у него обнаружили рак. Елизавета не хотела покидать отца, но он уговорил ее отправиться на сафари в Кению. Там она и стала королевой Англии.

Вернувшись домой, она сразу ощутила свой изменившийся статус. Как ни странно, первым признаком этого стало ее охлаждение с родными. Королева Елизавета была подавлена горем и смертельно завидовала дочери, которая вдруг оказалась в центре внимания и уже навсегда оттеснила мать на второй план. Елизавете пришлось приложить немалые усилия и такт, чтобы успокоить ее. Со временем королева-мать нашла в себе силы пережить не только смерть мужа, но и все удары судьбы, обрушивавшиеся на династию. Ей помогали сила воли, энергия, благородство — те качества, благодаря которым она до конца жизни оставалась самым популярным членом царствующей фамилии. Правда, ей было свойственно пренебрегать реальностью, закрывать глаза на неприятные стороны жизни. Елизавете тоже была свойственна такая «страусиная» политика, из-за чего она часто не успевала вовремя реагировать на острые проблемы, включая скандалы в семье.

Другой «пострадавшей» стала принцесса Маргарет. Эта всеобщая любимица не имела никаких обязанностей и вела довольно легкомысленную жизнь. Смерть отца означала для нее конец беспечного существования и стала первым сильным потрясением в ее жизни. Она горевала так сильно, что ей четыре дня давали успокоительное. Маргарет злилась на сестру, которая вдруг стала популярнее ее, завела мужа и детей, а теперь еще и сделалась королевой. Елизавета пыталась справиться с внезапно вспыхнувшей враждебностью, а заодно сплотить королевскую семью. С этой целью на похороны короля был допущен даже герцог Виндзорский Эдуард, но попытка примирения не удалась — герцог в сердцах обозвал родных «стервами с ледяной кровью». Не был доволен и принц Филипп, которому пришлось навсегда оставить флотскую карьеру ради ненужных ему церемониальных обязанностей. Оставил он и Кларенс-хауз, обустройству которого посвятил столько сил. Сразу выяснилось, что супруга не собирается допускать его к государственным делам. Она сама выполняла и продолжает выполнять те же обязанности, что и покойный Георг: просматривала все важные государственные документы, читала стенограммы заседаний кабинета и сессий парламента, каждую неделю выслушивала доклады премьер-министра. Филиппу были оставлены только чисто представительские функции и управление личным имуществом семьи.

Серьезную обиду Филиппу нанесло решение кабинета министров о том, что вся королевская семья должна носить фамилию «Виндзор». Это означало, что дети принца не смогут называться его фамилией Маунтбэттен, и он попытался протестовать. Однако решение поддержал старый Уинстон Черчилль, а с ним спорить было бесполезно. Чтобы как-то утешить раздосадованного мужа, Елизавета назначила его председателем коронационной комиссии. Коронацию назначили на 2 июня 1953 года; королева готовилась к ней со всей серьезностью — смотрела телехронику коронации отца, училась носить мантию и подолгу сидела в тяжелой короне святого Эдуарда, которую на нее должны были возложить. День выдался не по-летнему холодный и дождливый, как и во время коронации Виктории. Елизавета в белом платье, похожая на новобрачную, уселась в золоченую карету ХVIII века с королевскими гербами; рядом сидел Филипп в новом маршальском мундире.

В 11.15 королева вошла в зал Вестминстерского аббатства во главе процессии духовных и светских пэров, несущих коронные регалии. Остановившись у трона, она произнесла слова торжественной клятвы и поклялась править по законам и обычаям народов Соединенного Королевства, Канады, Австралии, Новой Зеландии, Южной Африки, Пакистана, Цейлона и других владений — слово «империя» принципиально не упоминалось. Затем архиепископ Кентерберийский помазал ее священным миром и состоялось церемониальное переодевание в белые одежды; вслед за этим Елизавета села на трон и приняла присягу у всех своих пэров. Королева держалась молодцом, хотя был момент, когда она едва не потеряла сознание от духоты и тяжести королевских регалий.

Началось царствование Елизаветы II — «новый елизаветинский век», на который обедневшая и утратившая былой лоск Британия возлагала особые надежды. Журналисты писали: «У Англии осталось всего три сокровища — любимица всей планеты королева, Уинстон Черчилль и славное прошлое»[204]. Колониальная империя в 1949 году сменилась Британским Содружеством наций, главой которых номинально оставался английский монарх. Большинство стран Содружества были бедны и не отличались политической стабильностью, поэтому роль их общего главы оставалась довольно накладной. Елизавета ощутила это уже в конце 1953 года, когда отправилась в шестимесячное турне по Содружеству. Во время него была обкатана королевская яхта «Британия» — роскошная устаревшая конструкция, деньги на постройку которой собирались еще с довоенных времен.

Однако кроме приятных, хотя и утомительных визитов королеве пришлось столкнуться и с теневыми сторонами своего нового положения. Ее с первых дней терзал призрак дяди Дэвида — она помнила серое лицо и дрожащие руки отца во время истории с отречением. Теперь скандалы начали преследовать и ее, и первой ласточкой стала принцесса Маргарет. Решив, что тоже имеет право на личное счастье, она захотела выйти замуж за полковника Питера Таунсенда — молодого королевского конюшего незнатного происхождения. Покойный Георг приблизил этого красавца ко двору, где на него обратила внимание скучающая принцесса, занятая только развлечениями. Таунсенда считали тупицей и занудой, к тому же он был разведен; но и без этого роман принцессы с конюшим мог серьезно повредить престижу монархии. По закону 1772 года любой брак членов королевской семьи требовал одобрения монарха, и Елизавета своего согласия не дала.

Маргарет дали понять, что в случае заключения брака ей придется забыть о королевском содержании и жить как обычная домохозяйка, а также уехать за границу, как Эдуарду VIII. Покапризничав, принцесса решилась на разрыв с Таунсендом, но навсегда затаила обиду на родных — тем более что те не удосужились даже поддержать ее в тяжелые минуты. Елизавета общалась с сестрой очень официально и крайне жестко, впервые дав повод англичанам упрекать себя в лицемерии и ханжестве — со временем она потеряет счет таким упрекам. Она с ее старомодным воспитанием долго недооценивала роль средств массовой информации, способных быстро раздуть любой скандал. Ей казалось, что, как в случае с Эдуардом, достаточно «попросить» редакторов ведущих газет не раздувать шумихи вокруг королевского семейства. Однако в эпоху телевидения королева и ее семья поневоле становились героями мыльной оперы, что позже печально подтвердили скандалы с королевскими детьми.

Тем временем ушел в отставку премьер-министр Черчилль, с которым была связана целая эпоха в английской истории. В свое время он и король Георг VI не понравились друг другу, но потом стали искренними друзьями. Что касается Елизаветы, то к ней Черчилль с самого начала испытывал отеческие чувства и не раз давал ценные советы. Когда позже королеву спросили, с кем из премьеров у нее были самые лучшие отношения, она отозвалась: «Конечно, с мистером Черчиллем. Он был таким забавным». В июне 1953 года у премьера случился инсульт, а через два года он подал в отставку. Елизавета предложила ему титул герцога Мальборо, но он ответил, что хочет умереть просто Уинстоном Черчиллем. Однако он прожил еще десять лет; на его похоронах королева скромно стояла в общей длинной очереди, чтобы отдать последний долг великому гражданину Англии.

Место Черчилля занял Энтони Иден; королева искренне привязалась к этому способному, но старомодному политику, очень похожему на Чемберлена. Как и Чемберлен, Иден совершил в политике крупную ошибку — совместно с Францией и Израилем предпринял вторжение в Египет. Этот шаг осудили большинство стран Содружества и даже Соединенные Штаты, и оккупантам пришлось бесславно удалиться. Популярность премьера резко упала, тем более что в разгар кризиса он улетел отдыхать на Ямайку. Уже в январе 1957 года, через полтора года после назначения, Идену пришлось подать в отставку; напоследок он обвинил королеву в том, что та поддержала его во время египетской войны, а в решающий момент отказалась от своих слов. Все это повредило ее популярности, но пока что газеты не решались ее трогать и обрушивались на придворных. Масла в огонь подлила статья лорда Алтринчема, который резко критиковал окружение Елизаветы — «твидовое сословие», которое выражает исключительно интересы высшего света и не желает признать, что Британия изменилась, стала «народной» и многорасовой. Критикану-лорду пришлось отказаться от своего титула, но многие англичане считали, что он прав.

В самом деле, королева и ее семья вращались исключительно в великосветском кругу. Все их друзья принадлежали к титулованной знати — за исключением слуг, которые четко знали свое место. Впрочем, настоящих друзей у Елизаветы не было — по натуре она человек замкнутый и самодостаточный, к тому же положение обязывает ее быть любезной со всеми, не выделяя никого. Лейбористский премьер Каллагэн говорил, что королева относилась к нему «дружелюбно, но не дружески». Многие объясняли это лицемерием, но нельзя забывать, что она с детства была стеснительной и скованной, мало знала людей и боялась их. Ей легче было общаться с любимыми собаками и лошадями, чем со своими подданными. Бывший секретарь писал: «Она очень сдержанна и чувствует себя счастливой только среди своих лошадей и альбомов с фотографиями. Она не отличается общительностью — любит сидеть в одиночестве и читать детективы»[205]. Елизавета слишком мало улыбалась и никогда не умела произносить речи; с ее плохой памятью даже короткие тексты приходилось читать по бумажке, отчего самые искренние слова становились безнадежно скучными.

Реформировать устаревший образ монархии всячески пытался принц Филипп. Он, например, завел обычай устраивать неофициальные обеды, где королева могла бы знакомиться с людьми из «другого», незнатного мира. Впрочем, сам он в близости к народу зашел слишком далеко и вместе со своим секретарем и другом Майклом Паркером оказался посетителем известного «Четвергового клуба» барона Ноэма, где царила довольно неприличная атмосфера. Любовь принца к вольным шуткам увеличивала подозрения прессы; как-то на банкете в честь голландского принца Бернхардта Филипп шутливо упал на колени и воскликнул: «Какой вы счастливый! Вас никто не знает в лицо, и вы можете заводить романы с кем угодно. А за мной повсюду ходят шесть телохранителей»[206]. За ним и в самом деле везде следовала охрана, тем самым лишая физической возможности изменить супруге. Однако Елизавета все равно была недовольна и в свойственной ей мягкой, но настойчивой форме потребовала от супруга прекратить визиты в «четверговый клуб». Позже принц благодарил за это судьбу — в числе завсегдатаев клуба оказались советские шпионы.

Филипп утешился, занимаясь множеством дел в организациях, связанных с его любимыми техникой и спортом. Он возглавляет Промышленное общество, Британскую ассоциацию развития науки, Центральный совет физического образования, Фонд спасения диких животных и еще множество советов, комитетов и фондов. Со своим острым умом и взрывным характером он все же постоянно находится в тени своей супруги, хотя она всегда старалась компенсировать это. Герцог Эдинбургский получил титулы, воинские звания и столько наград, что они не умещаются на его мундире. Приехав как-то в Бразилию, он ради шутки спросил местного командующего флотом, не заслужил ли тот свои ордена в морских баталиях на искусственном пруду в новой столице Бразилиа. «Да, сэр, — не растерялся бразилец, — но зато не благодаря женитьбе».

Отодвинув мужа от дел государства, Елизавета поручила ему воспитание детей, что оказалось не лучшим решением. Сама она была неважной матерью из-за вечной занятости и отсутствия необходимой в данном случае нежности. Детям она отводила час утром и час вечером во время купания; в остальное время ими занимались все те же шотландские няни. А вот Филипп, пользуясь относительной свободой, проводил с детьми много вечеров, играл с ними в прятки и читал вслух. Однако и он часто бывал занят, поэтому Чарльз и Анна редко видели родителей даже на своих днях рождения. Чарльз рос пугливым, необщительным мальчиком; он рано привык к тому, что «у мамочки очень важная работа» и он должен оставаться один. Вернувшись из шестимесячного путешествия по странам Содружества, Елизавета пожала руки всем министрам и лишь потом обняла сына, дав ему тем самым первый урок поведения на публике. Друзей у него не было, и даже с собственной сестрой он держался отчужденно. У принцессы Анны было гораздо больше силы воли и энергии, и она своими проказами как-то пугала старшего брата.

В 1957 году наследник престола впервые в истории английской монархии пошел в обычную начальную школу Хилл-хаус. Это было новомодное учебное заведение со свободной программой, где отсутствовали принятые в Англии до сих пор телесные наказания. Там Чарльзу нравилось, хотя за ним толпой ходили журналисты и просто зеваки. Однако скоро его перевели в частную школу Чим с порядками, типичными для таких учреждений. Тихого, стеснительного принца дразнили «девчонкой» и старались посильнее вывалять в грязи на уроках физкультуры. Издевательства не прекратились даже после того, как в следующем году Чарльза провозгласили принцем Уэльским. Жаловаться матери он боялся, к тому же ей все равно было некогда. Королева опять была беременна, и 19 февраля 1960 года родился принц Эндрю, ставший плодом окончательного воссоединения супругов после долгой разлуки — Филипп на полгода уходил в плавание. Однако это был не последний ребенок в семье — весной 1964 года, когда королеве было уже под сорок, появился на свет принц Эдвард.

Нашла свое счастье и принцесса Маргарет, которая долгое время не могла забыть Таунсенда и вела себя неадекватно; могла, например, за обедом швырнуть в лицо старшей сестре салфетку. Ее новый избранник, Энтони Армстронг-Джонс, тоже не принадлежал к аристократии, но был совсем не похож на Таунсенда. Выходец из богатой семьи, он вел богемный образ жизни и работал фотографом в престижном журнале «Куин». Маргарет познакомилась с ним, когда он фотографировал королевскую семью. Роман развивался стремительно, и в мае 1960 года Тони и Маргарет вступили в законный брак. На этот раз согласие королевы было получено — Елизавета научилась учитывать реакцию общественного мнения, а оно приветствовало союз принцессы с простым, пусть и богатым человеком.

Уладив семейные дела, королева смогла целиком отдаться политике. Она с успехом выполняла ту роль, которую ей отвела история — роль представителя Англии в мире и особенно в странах Содружества. С момента коронации она прилежно изучала все вопросы, касающиеся жизни стран, которые раньше входили в состав империи. Иден был поражен, когда королева проявила необычную осведомленность относительно каких-то Богом забытых пастбищ в Сомали. С незаурядным тактом и выдержкой она разбиралась в сложных политических делах. Именно ее слово стало решающим, когда в 1961 году Южную Африку исключили из Содружества за политику апартеида; добрые отношения между двумя странами восстановились лишь через 33 года, при президенте Нельсоне Манделе. Королева сыграла большую роль и в отношениях с европейскими странами, хотя здесь она шла наперекор мнению многих политиков. Следуя традициям британских монархов, она защищала самобытность Англии и не желала ее включения в какие-либо европейские структуры. Консерваторы в парламенте и правительстве долго сдерживали вступление Англии в «Общий рынок» и даже боялись, что тоннель под Ла-Маншем позволит каким-нибудь врагам завоевать страну. Лишь с течением времени континентальным политикам удалось склонить английских парламентариев, а вместе с ними и королеву, к вступлению в единую Европу.

Однако Англия с самого начала активно участвовала в НАТО. Большинство британских политиков были настроены антисоветски, и сама Елизавета долго отказывалась ехать в страну, где убили ее родственников Николая II и Александру. Борясь с «советской угрозой», Соединенное Королевство все больше попадало под влияние могучего заокеанского соседа, от которого давно уже зависело экономически. Сначала англичане согласились передать США часть своих военных баз, потом разместили на своей территории американские ядерные ракеты. В стране бушевали шпионские страсти; громкий скандал стоил карьеры министру обороны Джону Профьюмо, любовница которого передавала информацию советской разведке. В итоге в 1963 году ушел в отставку и консервативный премьер Макмиллан, а его преемник, престарелый лорд Дуглас-Хьюм, скоро проиграл выборы лейбористам. В следующем году премьером стал Гарольд Вильсон, провинциальный политик, вышедший из рабочей среды. Все его привычки и политические пристрастия расходились с королевскими, однако верная себе Елизавета умудрилась и с ним вскоре сдружиться. Правда, на первой аудиенции она не упустила случая посадить йоркширского выскочку в лужу — задала ему вопрос о каком-то изменении в структуре кабинета, на который Вильсон не смог ответить. Но вскоре премьер был очарован любезностью королевы и даже согласился увеличить ей выплаты по цивильному листу.

В 1969 году разразился потрясший всю страну кризис в Северной Ирландии. Жившие там протестанты и католики никогда не жили мирно, и небольшого конфликта в местном парламенте оказалось достаточно, чтобы началась настоящая война. Для наведения порядка в область были введены английские войска, которые сразу же оказались мишенью террористов. Ирландский кризис свалил первое правительство Вильсона, а потом и его преемника, консерватора Хита, при котором была расстреляна мирная демонстрация католиков в городе Лондондерри. Это довело конфликт до наивысшего накала — толпа в Дублине сожгла английское посольство, а подпольная Ирландская республиканская армия развернула кампанию террора по всей Англии. Боевики ИРА взрывали бомбы в людных местах, что вызвало настоящую панику; королева также увеличила свою охрану и до предела сократила визиты. Террор еще больше усилился, когда правительство Тэтчер объявило беспощадную войну боевикам. Самыми громкими операциями ИРА того времени стали взрыв на съезде консерваторов в Брайтоне и убийство лорда Маунтбэттена. 27 августа 1979 года дядя принца Филиппа был взорван на собственной яхте вместе со своим 14-летним внуком.

Особенно горевал о дяде Льюисе принц Уэльский — Маунтбэттен в какой-то мере заменил ему отца. Роль матери по очереди выполняли няня Мейбл Андерсон и фрейлина Сьюзен Хасси. Чувствительный и слабовольный Чарльз был чем-то похож на Эдуарда VIII — обделенный материнской лаской, он с детства нуждался в ласковом и внимательном отношении, что и сыграло роковую роль в его личной жизни. В 14 лет принца отправили в закрытый пансионат Гордонстаун, где в свое время учился и его отец. Там издевательства над ним продолжались; Чарльз каждый раз плакал, возвращаясь в школу после каникул, и в конце концов родители отправили его на полгода в Австралию. Там он набрался некоторого опыта и уверенности в себе и вернулся в Гордонстаун заметно повзрослевшим. Во время визита к папуасам принц впервые заинтересовался антропологией, которая стала его любимой наукой. Кроме этого он добился неплохих успехов в разных видах спорта, увлекался рыбалкой и много читал, но, к огорчению отца, не питал никакого интереса к технике и естественным наукам.

В 1966 году Чарльз поступил в колледж Святой Троицы в Кембридже — опять возобладало мнение матери, хотя отец предпочитал военно-морское училище. В это время его сестра Анна училась в привилегированном Беннинденском колледже. В отличие от стеснительного брата, она была до предела общительной и легко находила общий язык с одноклассниками. В детстве она терпеть не могла кукол и играла в мальчишечьи игры, часто превосходя в них брата. При сложном, взрывном характере Анна умела прекрасно ладить и с отцом, и с матерью: как Филипп, она любила технику — и обожала собак и лошадей, как Елизавета. Во всех делах Анна добивалась успеха; сначала она сделала карьеру в конном спорте, потом смогла создать влиятельный «Фонд спасения детей». Но, несмотря на свои достоинства и приятную внешность, она не очень нравилась публике. Особенно ее не жаловали в Америке, где она не только мало улыбалась, как и ее мать, но и грубо обращалась с репортерами.

Выход старших детей «в свет» увеличил и без того назойливое внимание прессы, и королева наконец-то решилась отчасти удовлетворить общественный интерес к своей семье. В 1969 году она согласилась на съемки сериала Ричарда Коустона «Королевское семейство», который существенно поднял популярность монархии. По замыслу автора, фильм должен был показать, что короли — такие же люди, как все остальные; что они примерно так же (хотя и богаче) живут, то же едят за завтраком и имеют те же проблемы. Обывателям и вправду понравилось то, что королева и ее родные похожи на них, но фильм имел и нежелательные последствия. Увидев роскошь дворцовых интерьеров, публика стала задаваться вопросом: во сколько обходится монархия налогоплательщикам?

Экономика Англии год от года погружалась в кризис, росла инфляция, и выплаты по цивильному листу уже не покрывали расходов обширной семьи Елизаветы. В то же время пресса утверждала, что состояние королевы составляет сто миллионов фунтов и к тому же не облагается налогами. Тщетно секретарь королевы Джок Колвилл доказывал, что большая часть этой суммы — стоимость принадлежащих государству дворцов и земель, которыми королева только пользуется. В 1971 году парламент поднял вопрос об отмене цивильного листа и назначении королеве и членам ее семьи твердого жалованья. Однако консерваторы провалили это предложение и, напротив, увеличили выплаты. Правда, королевские родичи этого не ощутили — вскоре разразился еще более тяжелый кризис, и инфляция быстро съела все выделенные деньги.

В 1974 году к власти опять пришли лейбористы. Однако кабинеты Вильсона и Каллагена так и не смогли справиться с кризисом, и в 1979 году на смену им пришла «железная леди» Маргарет Тэтчер. Она была ровесницей королевы, и англичане невольно сравнивали этих двух женщин. Сходства между ними было мало — Тэтчер, дочь бакалейщика, отличалась решительностью, действовала быстро и не боялась перемен, что не могло нравиться консервативной королеве. Однако та не могла не оценить решимость, с которой Тэтчер начала лечить экономику страны и восстанавливать международный престиж Британии. Энергичные, хотя и спорные меры ее правительства позволили английской экономике в начале 80-х впервые за послевоенный период выйти из кризиса. Государственные отрасли производства — «священная корова» Англии — были отданы в частные руки, а попытки сопротивления со стороны профсоюзов быстро и решительно подавлялись. В 1984 году могущественный профсоюз шахтеров потерпел поражение, пытаясь спасти от закрытия нерентабельные шахты. Тэтчер не обращала внимания на истерику прессы, обвинявшей ее в нарушении гражданских свобод, в пренебрежении волей народа. Она не обращала внимания и на голодовки боевиков ИРА в английских тюрьмах, когда умерло 16 человек. В 1982 году, во время острейшего конфликта с Аргентиной из-за Фолклендских островов, Тэтчер не поколебалась отдать приказ о начале войны — и одержала победу.

У Маргарет и Елизаветы все же было кое-что общее. Обе были целиком преданы своей работе и поневоле жертвовали интересами семьи. У обеих мужья занимали важное, но подчиненное положение и легко нашли общий язык, когда познакомились. У обеих были серьезные проблемы с детьми. Понимая королеву, «железная леди» все время пребывания у власти гасила слухи и сплетни о монаршем семействе. Сама она не желала допускать Елизавету к сколько-нибудь серьезным делам и не раз высказывалась о ней довольно снисходительно. Однако она чрезвычайно высоко оценивала и даже преувеличивала важность института монархии. Один из ее друзей говорил: «Она очень высоко ставит институт монархии. Никто не делает реверансы ниже, чем Маргарет. Никто так яростно не защищает монархию, даже когда находится в конфликте с королевой. Маргарет всегда готова прийти на помощь любому члену королевской семьи, даже если они в чем-нибудь провинились»[207]. Несмотря на строгую экономию, Тэтчер никому не позволяла даже заикнуться о дальнейшем сокращении цивильного листа.

Впрочем, между королевой и «железной леди» случались и размолвки, в основном по политическим вопросам. Тэтчер откровенно недооценивала роль Британского Содружества, которому Елизавета отдала столько лет жизни. В 1986 году Содружество едва не раскололось из-за решения премьера ослабить санкции против режима белого меньшинства в ЮАР. С характерным для нее упрямством Тэтчер не желала пересматривать свои взгляды; тогда королева заявила, что считает позицию премьера бездушной, упрямой и провоцирующей конфликты. В итоге ответственность свалили на журналистов, якобы неверно передавших ее слова. Неугомонная Тэтчер часто заменяла королеву не только в деловых вопросах, но и на чисто протокольных мероприятиях, требовавших присутствия главы государства. Тем не менее она высоко оценивала деловые способности Елизаветы и написала в мемуарах: «Ее Величество прекрасно разбирается во всех текущих делах и обладает огромным опытом. Хотя пресса часто не могла удержаться от искушения раздувать предполагаемые конфликты между дворцом и Даунинг-стрит, королева всегда относилась к работе правительства с безупречной корректностью»[208].

Только после 1990 года, когда Тэтчер сменил Джон Мейджор, начали выплывать наружу скандалы в казавшейся нерушимой королевской семье. Она давно уже не была единым целым: дети выросли и зажили собственной жизнью. Волны современности все сильнее размывали бастион консерватизма в лице английской монархии. Виктория лично подбирала пары всем своим детям и многим внукам; теперь вряд ли кто-либо из королевских наследников согласился бы вступить в брак против воли. Первым симптомом стало замужество принцессы Маргарет, вышедшей замуж за простого, хотя и богатого фотографа.

Затем настала очередь Анны — она собралась замуж за армейского капитана Марка Филлипса, с которым ее сблизило увлечение конным спортом. Многие считали Филлипса скучным тупицей, но невеста была от него без ума. Свадьба состоялась 14 ноября 1973 года, а в марте следующего года принцесса стала героиней детективной истории. Вооруженный пистолетом маньяк попытался похитить ее прямо на улице, предварительно подстрелив четырех человек. Некоторое время террорист пытался вытащить Анну из машины, а она с помощью сидевшего рядом мужа сопротивлялась. Хорошая спортивная подготовка помогла Анне выстоять до прибытия полиции. После этого случая супруги уехали поправлять здоровье в поместье Гэткомб, подаренное им Елизаветой.

15 ноября 1977 года у Анны и Марка родился сын Питер. В этот день Елизавета должна была проводить церемонию в тронном зале Букингемского дворца, но впервые в жизни опоздала на десять минут. Извинившись перед собравшимися, она сказала: «Мне сейчас позвонили из больницы и сказали, что моя дочь родила сына, и я теперь бабушка». В отличие от всех предыдущих монархов королева всегда говорит о себе в первом лице — никаких царственных «мы». Став бабушкой, она как-то разом постарела. Обычный график обязанностей остался прежним, а визитов стало еще больше, но Елизавета раз и навсегда вошла в роль доброй, любящей бабушки, немного слащавой и лицемерной, но зато всепрощающей. Ее фото в кругу семьи постепенно вытеснили со страниц газет королеву, принимающую парады или гарцующую на коне — хотя она вплоть до недавнего времени продолжала конные прогулки.

В 1981 году у принцессы Анны родилась дочь Зара, а наследник все еще был холост. Эта проблема начинала серьезно занимать не только Елизавету, но и все английское общество. После Кембриджа принц Чарльз почти все время проводил на флоте. Его отношения с родными были хорошими, но не близкими. Вообще все дети королевы никогда не откровенничали с матерью — отчасти из-за ее вечной сдержанности, отчасти потому, что в королевской семье любые проявления чувств или жалобы считаются проявлением слабости. Отец давно уже называл Чарльза «слабаком» — его раздражало безразличие принца к технике и военному делу. Такое отношение разделяла и принцесса Анна — брат не любил и лошадей. Гораздо ближе ему были бывшая няня Мейбл Андерсон и старый Маунтбэттен. Именно дядя Дики настоял, чтобы после Кембриджа Чарльз отправился служить на флот. Однако и там он не ужился и в 1976 году подал в отставку. Скоро Маунтбэттен погиб от рук ирландских террористов, и одиночество принца стало почти полным.

Постепенно одиночество подступало и к королеве. Все меньше оставалось в живых членов династии. В 1961 году умер дядя Елизаветы по матери Дэвид Боуз-Лайон, а в 1974 году настала очередь дяди по отцу, герцога Глостера; последние шесть лет жизни он был парализован и не мог говорить. Его смерть была ускорена гибелью в авиакатастрофе старшего сына Уильяма в 1972 году. Тогда же умер и герцог Виндзорский, который все это время жил в Париже вместе с Уоллис. Накануне у него обнаружили рак горла, и в мае 1972 года Елизавета навестила умирающего во время официального визита в Париж. Герцог почти не мог говорить, но проболтал с королевой целых полчаса. Она плакала — дядя был необычайно похож на ее отца. Девять дней спустя, 28 мая 1972 года, бывший Эдуард VIII скончался и был похоронен в Виндзоре. Его вдова посетила похороны и была встречена вежливо, но холодно. Она прожила еще много лет и умерла в 1986 году, постепенно распродав реликвии бурной молодости.

За исключением своей матери Елизавета осталась старейшим представителем королевской семьи. Ее супруг по-прежнему проводил много времени на официальных мероприятиях, но злые языки уверяли, что он посещает любовниц. Назывались даже имена, но Филипп очень аргументированно отпирался. Королева не желала знать правду и немедленно уволила одну из фрейлин, которая попыталась открыть ей глаза на проделки мужа. Труднее было не заметить поведения принцессы Маргарет — ее поначалу счастливый брак с Армстронг-Джонсом скоро дал трещину. Маргарет прекрасно чувствовала себя в атмосфере светского безделья, но Энтони, как человек деятельный, рвался работать. Он постоянно ощущал зависимость от жены, которая снабжала его деньгами и предоставила апартаменты в Кенсингтонском дворце. Начались скандалы, и скоро супруги стали жить отдельно и заводить романы на стороне. Последней каплей стала связь 43-летней Маргарет с молодым плейбоем Родди Льюэлином; они не слишком скрывались, и скоро в газетах появились скандальные фотографии. Родди откровенно паразитировал на влюбленной принцессе, и лейбористы в парламенте тут же поставили вопрос о лишении ее содержания. В 1978 году Энтони подал на развод, а скоро Родди бросил Маргарет, вытянув из нее все, что можно. Принцесса осталась одна и практически махнула рукой на личную жизнь, найдя утешение в детях. Дэвид и Сара очень полюбились королеве, которая ради них соглашается принимать во дворце и их отца, сохранившего титул графа Сноудона.

Покинув флот, принц Чарльз пустился в духовные искания. Он то собирался поселиться отшельником в пустыне Калахари, то намеревался стать учеником индийского йога, то вдруг делался вегетарианцем и сторонником «зеленых». Озабоченные этими причудами родные начали срочно искать ему дело по душе или хотя бы жену. В личной жизни принца с 1970 года царила Камилла Шэнд, симпатичная блондинка, с самого начала занявшая в отношении Чарльза покровительственную позицию. Этим она и покорила принца, которому всегда не хватало заботы и ласки, и он с легкостью бросил ради Камиллы свою первую подругу Люсию Санта-Крус. Вскоре Камилла вышла замуж за аристократа Паркер-Боулза, но с его ведома не прекратила связи с Чарльзом.

Шокированная королева ускорила поиски подходящей невесты, и скоро на горизонте появилась 19-летняя леди Диана Спенсер. В ее жилах текла королевская кровь — предок Спенсеров, граф Ричмонд, был сыном Карла II и прекрасной Луизы де Керуай. Отец Дианы, восьмой граф Спенсер, много лет служил конюшим в королевской семье; по слухам, Елизавета в молодости была к нему неравнодушна. Настораживало одно: семейство славилось отвратительным характером, ссорами с соседями и друг с другом. Мать Дианы, ирландка Фрэнсис Фермой, изменила мужу и после долгого скандального суда потеряла право воспитывать детей. Три дочери и сын ревниво следили, чтобы никто не занял место их матери — когда в 1976 году граф Спенсер все-таки женился, 15-летняя Диана в буквальном смысле спустила мачеху с лестницы.

С детства леди Ди отличалась неустойчивой психикой и сочиняла небылицы, в которые сама же верила. Она твердо была намерена стать выдающейся личностью — по меньшей мере королевой. Поэтому когда на ее горизонте возник принц Уэльский, Диана просто не могла его упустить. Об их трагическом романе известно всем; теперь, после того как принцесса навсегда ушла в легенду, можно заключить, что с начала и до конца этот роман был делом рук прессы. Знающие свое дело журналисты управляли всеми действующими лицами, как куклами, до самой трагической развязки. Но начало было радужным — газеты в один голос объявили красивую и обаятельную Диану лучшей невестой для принца. Она с удовольствием дирижировала этим хором и смогла примирить с будущим браком и королеву, и прочих членов семьи. Однако Чарльз все еще колебался: он любил Камиллу, но та явно не собиралась бросать мужа. В конце концов принц сдался: 2 февраля 1981 года он сделал Диане предложение, а 29 июля состоялась «сказочная свадьба», которую наблюдали по телевизору 750 миллионов человек на всех континентах.

Очень скоро Диана начала тяготиться придворной жизнью. Она искренне верила в романтику, любовь, силу чувства, а попала в обстановку, где все подчинялось этикету и долгу, где считались недопустимыми любые сильные эмоции. Она начала вести себя невежливо и даже грубо с королевой, устраивала сцены и однажды даже попыталась броситься с лестницы в Сандрингеме. В это время она была уже беременна — 21 июня 1982 года родился принц Уильям. Первое время Диана была искренне привязана к мужу, несмотря на 13 лет разницы в возрасте. Чарльз был добр, великодушен, предупредителен и честно пытался полюбить свою очаровательную супругу. В декабре 1981 года он писал другу: «Мы чудесно провели Рождество наедине. Было уютно, и мы чувствовали себя совершенно счастливыми». Правда, до Дианы доходили слухи, что ее супруг продолжает тайком встречаться с Камиллой Паркер-Боулз, но на первых порах она в это не верила.

Тем временем с самой королевой случилось происшествие, на время отвлекшее внимание прессы от счастливой пары. 9 июля 1982 года в начале восьмого утра в спальню к Елизавете беспрепятственно проник 30-летний шизофреник Майкл Фэган, решивший побеседовать с королевой о своих проблемах, а заодно открыть ей тайну своего происхождения — он якобы был внебрачным сыном Рудольфа Гесса. Почти двадцать минут она отвлекала незваного гостя разговорами, потом смогла дотянуться до звонка тревоги и вызвать полицию. Выяснилось, что Фэган уже второй раз проникает во дворец — в первый раз он позаимствовал бутылку вина из королевских подвалов. В этот раз Елизавете, кажется, ничего не грозило, но королева уже привыкла к покушениям. Очень скоро террористы из ИРА устроили взрыв в Гайд-парке, совсем рядом с дворцом, подорвав эскадрон королевских гвардейцев. А за год до этого во время парада некий молодой человек вышел из толпы и разрядил в Елизавету пистолет — по счастью, с холостыми патронами. С завидным самообладанием она хлестнула коня и поскакала дальше.

Увлеченные обсуждением охраны Букингемского дворца, газеты проморгали очередной роман в королевской семье. 22-летний принц Эндрю к тому времени стал военным летчиком и участвовал в короткой войне на Фолклендах. Его воспитывали не так строго, как старшего брата, и он вырос избалованным, общительным и нахальным. Девушки обожали его, и летом 1982 года у него начался серьезный роман с молодой актрисой Ку Старк. Однако двор быстро пресек эти отношения — оказалось, что Ку играла в порнофильмах. Последующие избранницы принца были не лучше, и Елизавета вслух осудила пристрастие сына к «вульгарным особам». В 1985 году она обрадовалась, когда Эндрю увлекся Сарой Фергюсон — молодой представительницей шотландской аристократической семьи. Королева не потрудилась получше изучить биографию Сары, что могло бы сберечь и ее, и принца от многих неожиданностей. Симпатичная, веселая девушка обожала шумные компании и рискованные приключения; среди ее подруг была и Диана, которая на скачках в Эскоте познакомила Сару с принцем Эндрю. Роман развивался быстро, и в июне 1986 года состоялась еще одна «сказочная свадьба».

Какое-то время простую и веселую Сару все любили, и принц Чарльз даже ставил ее в пример своей склонной к истерикам жене. Но вскоре выяснилось, что новоявленная принцесса Йоркская не собирается отказываться от своих увлечений, среди которых были и связи на стороне. Она родила Эндрю двух дочерей — Беатрису и Юджинию, — но все сильнее скучала; принц служил на флоте и дома появлялся редко, но и это время мало уделял жене. В 1989 году Сара завела роман с молодым техасским миллионером Стивеном Уайеттом, и фотографы-папарацци тут же сделали скандальные снимки. Брак стремительно покатился к распаду. К тому времени принцесса Анна уже развелась с капитаном Филлипсом после взаимных обвинений в супружеской неверности. Одной из причин стали любовные письма Анне ее конюшего Тимоти Лоуренса, украденные журналистами. Филлипс тихо, по-английски ушел со сцены, а Лоуренс вскоре так же тихо стал мужем Анны.

Герцог Йоркский и его жена устроили куда больший шум. После первого скандала разоблачения следовали одно за другим. Королева полностью переменилась к своей невестке — она сама была женой моряка и теперь возмущалась тем, как Сара поступает с ее сыном. Она сказала подруге: «Я не понимаю моих детей. Сара просто не знает, что такое быть женой морского офицера». Скоро она вызвала Сару к себе и предложила большие отступные за согласие прекратить общение с прессой. Однако неугомонная герцогиня продолжала выбалтывать журналистам все детали из жизни двора вплоть до самых интимных. Оказалось, что в случае развода ей причитается весьма небольшая сумма, и она зарабатывала на интервью, одновременно пытаясь помириться с мужем. Но он не пошел на это, и 30 мая 1996 года был оформлен развод.

Тем временем шел к распаду и брак Чарльза и Дианы. В сентябре 1984 года у них родился второй сын Гарри, но отношения супругов все больше портились. Принцу надоели вечные капризы и истерики Дианы, но еще больше — ее популярность, начисто затмившая фигуру мужа. Он стал раздражительным, нервным и к тому же опять начал встречаться с Камиллой. Ссорясь друг с другом, они умудрились настроить против себя и всю королевскую семью. В 1992 году вышла нашумевшая книга Эндрю Мортона «Подлинная история Дианы», представившая принцессу невинной жертвой черствости и бездушия двора. Такого выноса сора из избы Елизавета простить не могла. Раньше и она, и Филипп относились к невестке с сочувствием, но ее кампания саморекламы грозила взорвать «монархический миф», на создание которого у королевы ушла вся жизнь. Теперь она открыто жалела сына, хотя не сделала ни одного резкого заявления или поступка. Чарльз и Диана уже открыто ненавидели друг друга — она дразнила его своей популярностью, а он, не скрываясь, ездил к Камилле. К тому времени и принцесса начала изменять мужу.

20 ноября 1992 года произошел пожар в Виндзорском замке, сильно повредивший любимый дворец Елизаветы, где она провела детство. Сохраняя королевское достоинство, она бродила по обгоревшим комнатам и чуть не плакала. Досада увеличивалась тем, что никто из детей, кроме Эндрю, не пожелал разделить с ней горе. К тому же парламент отказался финансировать восстановление Виндзора из государственного бюджета. Скандальное поведение королевских отпрысков усилило критику в адрес монархии вообще. Особенно старались лейбористы, которые после отставки Тэтчер теснили ее слабого преемника Джона Мейджора. 9 декабря Чарльз и Диана объявили о намерении жить раздельно, а через несколько недель журналисты обнародовали пленку с записью пошлых комплиментов принца Камилле — он, например, мечтал превратиться в ее «тампакс». Англичане были возмущены; тогда впервые раздались голоса в пользу отстранения Чарльза от наследования.

Началась долгая позиционная война, в которой обе стороны использовали недопустимые приемы. Скандал разрастался и грозил сотрясти основы монархии. Тогда королева надавила на сына; был запущен процесс развода, и 28 августа 1996 года Диана перестала быть «высочеством», хотя осталась принцессой Уэльской. Однако она продолжала активно участвовать в общественной жизни, окончательно войдя в образ невинной страдалицы. Одна за другой следовали кампания помощи голодающим Африки, борьба за запрет противопехотных мин, защита редких животных — все это вперемешку с резкими заявлениями в адрес Чарльза и его родных. Газеты жадно ловили каждое слово суперпопулярной принцессы и смаковали детали ее личной жизни. Фотографы-папарацци преследовали ее всюду — до самого конца. Публика быстро узнала детали нескольких ее романов, включая самый скандальный — с египетским плейбоем Доди (Даудом), сыном мультимиллионера-египтянина, владельца сети универмагов «Хэрродс» Мухаммеда аль-Файеда.

Королева за это время перенесла много волнений. Ее, как всегда, спасали спокойствие и умение отключаться от неприятных тем. Нелады с детьми упрочили ее отношения с матерью и сестрой, а также с мужем. Единственной отрадой супругов стал принц Эдвард, младший из детей. Впрочем, в юности и он дал слабину — до срока покинул военную службу, куда его определил отец. Однако после Эдвард вернул симпатии родителей и прессы — он безупречно вежлив, скромен, приветлив и единственный из детей Елизаветы устроился на нормальную работу. Вначале он работал в продюсерской компании Эндрю Ллойда Уэббера, а после организовал собственную маленькую телекомпанию. С родителями он почти не общался и держался в стороне от скандалов, сотрясающих королевское семейство. Он долгое время не женился, и только в 1998 году встретил свою избранницу, 23-летнюю пиарщицу Софи Рис-Джонс.

За год до этого, 31 августа 1997 года, произошла трагедия, всколыхнувшая не только Англию, но и весь мир. Диана и ее возлюбленный Доди аль-Файед после ужина в парижском отеле «Риц» сели в «Мерседес» и поехали в гостиницу. Позже говорили, что их водитель Анри Поль во время ужина то и дело прикладывался к бокалу с шампанским. Из-за этого или по другой причине в подземном переходе под площадью Альма машина принцессы на полной скорости врезалась в бетонную опору туннеля. Доди и водитель погибли сразу, а Диану девяносто минут не могли извлечь из покореженной машины. Она умерла в госпитале Сальпетриер в четыре часа утра.

Пока миллионы людей во всем мире выражали скорбь, королева и ее семейство хранили молчание. Только 5 сентября Елизавета выступила по телевидению, но ее фразы сочувствия показались многим казенными и неискренними. Чарльз с каменным лицом прилетел в Париж и забрал из морга бывшую жену; но на родине Диана оказалась в руках семейства Спенсеров. 6 сентября состоялось отпевание в Вестминстерском аббатстве, перед которым собралась громадная толпа лондонцев и приезжих. Премьер Блэр в своем выступлении назвал Диану «народной принцессой». Выступление графа Спенсера было особенно резким — он обвинил в смерти сестры не только назойливых журналистов («на их руках кровь»), но фактически и королевскую семью с ее лицемерием. Он посоветовал королеве «ослабить смирительную рубашку придворных правил» и высказал намерение и впредь участвовать в воспитании принцев, чтобы не дать им «погрязнуть в омуте долга и традиций». Диану похоронили в Элторп-хаузе, родовом поместье Спенсеров, и граф пообещал, что туда не войдет ни один журналист.

Всенародная скорбь по поводу смерти принцессы поставила британскую монархию перед лицом серьезного кризиса. Журналисты подхватили версию старшего аль-Файеда о том, что Диану убили английские спецслужбы, недовольные ее дружбой с арабом. Снова раздались голоса тех, кто требовал установления республики, национализации имущества семьи Виндзоров. Менее радикальные предложения сводились к отказу принца Чарльза от права наследования и замены его сыном Уильямом. Королева была вынуждена пойти на уступки — согласилась на уменьшение цивильного листа и обещала передать на баланс государства Букингемский и Виндзорский дворцы. Но к началу следующего года излюбленная тактика Елизаветы — терпение и выжидание — принесла свои плоды. Голоса недовольных умолкли, и даже премьер Блэр заявил, что монархия является «неотъемлемой частью британского образа жизни». Принц Уэльский, выждав подобающее время, начал открыто появляться на публике с Камиллой. Его сыновья большую часть времени проводили у Спенсеров; старший, Уильям, вырос настоящим красавцем и стал серьезно готовиться к роли короля.

За прошедшие годы ореол вокруг имени «народной принцессы» заметно поблек — в прессу просочились скандальные подробности ее личной жизни, вскрылись обстоятельства многочисленных измен. Досталось и королеве: свидетельства обиженных родственников и уволенных слуг представляли ее черствой эгоистичной женщиной, превыше всего обеспокоенной собственным реноме. Это подпортило 50-летнюю годовщину ее царствования, отмеченную в 2002 году. В том же году Елизавета понесла сразу две тяжелые утраты. 9 февраля умерла принцесса Маргарет, которая так и не устроила личную жизнь и до конца своих дней завидовала сестре. А 30 марта не стало королевы-матери, которая за полгода до этого отметила свое 101-летие и была для всех британцев живым символом монархических традиций. Англичане скорбели по ней так же искренне, как по принцессе Диане. На траурной церемонии королева хоть и с трудом, но сдерживала слезы — даже в этой ситуации она не могла нарушить вошедшие в ее плоть и кровь нормы этикета и представления о приличиях.

Утешение королеве приносили внуки, особенно Уильям, который после окончания университета выбрал военную карьеру и стал летчиком. Правда, в боевых действиях не участвовал (в отличие от брата Гарри), но отличился в различных спасательных операциях, что принесло ему немалую популярность. В апреле 2011 года принц женился на своей давней возлюбленной Кейт Миддлтон, дочери бывшего летчика, ставшего миллионером. Красивая, элегантная, уверенная в себе Кейт должна была стать в глазах общества новой, улучшенной версией Дианы; их свадьба с Уильямом стала таким же пышным шоу, как когда-то свадьба Чарльза и леди Ди. В июле 2013 года Кейт родила первенца Джорджа Александра, позже родились дочь Шарлотта и сын Луи. Их брак остается идеальным, и по-прежнему ходят слухи, что Уильям станет следующим монархом, обойдя в очереди отца.

Елизавета не принимала особенно активного участия в жизни семьи, предпочитая ухаживать за садом и наслаждаться обществом любимых корги. В 2012 году, в год лондонской Олимпиады, англичане торжественно отметили 60-летний («бриллиантовый») юбилей правления королевы, по случаю чего перед Букингемским дворцом состоялся концерт звезд рок-музыки. Елизавету поздравил новый премьер-министр, консерватор Джордж Кэмерон, относящийся к ней куда почтительнее, чем его предшественники-лейбористы. А в ноябре 2014 года Англию потрясло известие о попытке покушения на королеву. Были задержаны четверо исламистов, которые планировали напасть на нее в Альберт-холле, где намечалась церемония в память погибших на Ближнем Востоке британских солдат. В следующем году Елизавета стала самым долго правящим монархом Британии, опередив Викторию, а в апреле 2016-го страна отпраздновала ее 90-летний юбилей.

Тем временем лодку британской монархии продолжали раскачивать политические бури. Летом того же года на референдуме с небольшим перевесом победили сторонники «Брексита» — выхода из Евросоюза. Власти Шотландии, проголосовавшей за ЕС, тут же объявили, что планируют выйти из состава Великобритании. Правда, в 2014-м уже был проведен референдум об этом, где сторонники независимости проиграли, но их позиции с каждым годом укрепляются. Сепаратистские тенденции нарастают также в Уэльсе и Северной Ирландии, и велик шанс, что преемникам Елизаветы придется снова именоваться королями Англии, а не Великобритании. Не все ладно и в Британском Содружестве, где подчинение британской монархии, пусть и формальное, все чаще воспринимают не как милую традицию, а как досадный анахронизм.

В июле 2016 года на фоне споров вокруг «Брексита» премьера Кэмерона сменила его коллега по партии Тереза Мэй, а три года спустя ее, в свою очередь, оттеснил от власти экстравагантный Борис Джонсон. Вскоре в королевской семье разразился новый скандал, виновником которого на сей раз стал внук Елизаветы — принц Гарри. Ветеран Афганистана, гуляка и дебошир, он завязал роман с американской актрисой Меган Маркл — она была старше его, разведена и к тому же имела африканские корни, что для королевской семьи при всей показной толерантности было уже слишком. По слухам, Елизавета запретила внуку жениться на Меган, но тот не послушался — свадьбу сыграли в 2018-м, а год спустя в Виндзоре на свет появился их первенец Арчи. Общение королевы с ослушником-внуком и его женой, демонстративно нарушавшей строгие придворные традиции, свелось к минимуму, а в марте 2020-го герцог и герцогиня Сассекские, как их именовали, официально лишились прав членов королевской семьи. После этого они переехали в Калифорнию и занялись благотворительностью. Если Гарри благоразумно старается не выносить сор из избы, то Меган то и дело критикует королеву и ее двор, что не лучшим образом сказывается на имидже британской монархии.

Впрочем, у Елизаветы в то время были проблемы и похуже. В марте 2020 года они с супругом самоизолировались в Виндзорском замке из-за пандемии коронавируса. Но долгое сидение взаперти не улучшило их здоровья — в конце года принц Филипп тяжело заболел и 9 апреля 2021-го скончался на сотом году жизни. Королева призналась близким, что смерть супруга оставила в ее жизни «огромную пустоту». В рождественском обращении к британцам она вышла за границы привычной сдержанности, поведав о своей любви к покойному: «Озорной и пытливый огонек его души был в конце его жизни столь же ярким, как и тогда, когда я впервые узнала его».

Ни пандемия, ни тяжелая утрата не заставили Елизавету отказаться от важных мероприятий, в июне она приняла в Виндзоре нового президента США Джо Байдена с супругой (это был 14-й президент, с которым она встречалась). Однако сил на визиты и встречи у нее оставалось все меньше. В марте 2022-го, переболев ковидом, она оставила Букингемский дворец и переехала в Виндзор; было объявлено, что ее церемониальные функции переходят к принцу Чарльзу и другим членам семьи. Платиновый юбилей — 70 лет на троне — британцы в июне отпраздновали без нее. В желтой прессе то и дело появляются «сенсации» о предстоящем отречении королевы от престола, но пресс-служба двора каждый раз опровергает их с неизменной формулировкой: «Ее величество продолжает исполнять свои обязанности».

Многие считают заслугой Елизаветы то, что все испытания последних лет не смогли всерьез поколебать авторитет монархии. Елизавета, как и ее прапрабабка Виктория, сумела представить себя символом государства, гарантом ее стабильности и спокойствия. Для большинства британцев, даже неодобрительно относящихся к монархии, королева олицетворяет те ценности, которые уважают все, — достоинство, чувство долга, верность традициям. По опросам общественного мнения, именно свою королеву значительное число англичан считают «ведущим национальным персонажем ХХ века» — так же как Виктория олицетворяла собой век ХIХ-й. Может быть, в этом и заключается главный итог царствования Елизаветы и воплощение исторической судьбы тысячелетней английской монархии, которая, возвышаясь над народом, научилась за века учитывать его интересы и разделять его судьбу.