Мораль и религия

3. НЕСОВМЕСТИМОСТЬ РЕЛИГИОЗНОЙ И КОММУНИСТИЧЕСКОЙ МОРАЛИ

Нередко говорят, что между религиозной и коммунистической моралью есть много общего и что в силу этого их вполне можно совместить. Но к такому заключению можно прийти только в том случае, если судить о тех или иных взглядах лишь по внешнему виду, не вникая в их существо, или если отдельные высказывания отрывать от взглядов в целом и сопоставлять их с отдельными высказываниями других взглядов. Пользуясь таким методом, можно без труда отыскать общее между какими угодно взглядами, в том числе между самыми несовместимыми, прямо противоположными.

Между религиозной и коммунистической моралью на первый взгляд действительно много общего и даже совпадающего. В самом деле, что плохого, некоммунистического, например, в таких христианских заповедях, как «не укради!», «не убий!», «не прелюбосотвори!» и т. п.? Разве коммунистическая мораль не осуждает воров, убийц, нарушителей супружеской верности и т. д.? Если коммунистическая мораль подчинена борьбе за счастливое коммунистическое общество, то разве религия не печется о счастье и благоденствии людей, не заботится о будущей райской жизни для них? Коммунизм есть уничтожение социального неравенства, классовой и национальной вражды, установление отношений взаимопомощи и братского сотрудничества между людьми. Но ведь и религия, в особенности христианская, провозглашает равенство всех перед богом, объявляет всех людей братьями между собой, призывает людей любить друг друга и молиться друг за друга.

Если идти еще дальше, то таким способом можно дойти до вывода о том, что всё учение коммунизма ничего нового в себе не содержит по сравнению с христианским вероучением, которое буржуазными идеологами нередко выдается за социалистическое. Между тем христианский социализм и научный коммунизм, христианская мораль и мораль коммунистическая так же далеки друг от друга, как небо от земли, и если исходить из существа дела, то между ними нельзя найти решительно ничего общего. Более того, они противоположны, несовместимы.

В чем же эта несовместимость?

Главной, определяющей, самой существенной чертой коммунистической морали является ненависть к рабству и угнетению, преданность делу борьбы за бесклассовое коммунистическое общество. Коммунистическая мораль служит делу уничтожения капитализма и построения коммунизма. Этой цели подчинены все те нормы поведения и те моральные качества людей, которые воспитывает коммунистическая мораль. Коммунистическая мораль воспитывает трудящихся в духе непримиримой борьбы против капиталистического строя, обрекающего трудящихся на бесправие и гнет. Ей чужды лицемерные фразы о братстве и согласии между людьми в рамках капитализма. Она призывает к завоеванию подлинного братства на основе уничтожения капитализма и построения бесклассового коммунистического общества. При этом она предостерегает трудящихся от пустых надежд на то, что счастливое будущее придет само собой, без активной борьбы и труда, что оно в готовом виде упадет с неба или что его преподнесут трудящимся «сильные мира сего». Эту черту коммунистической морали с величайшей силой выражают знаменитые слова партийного гимна коммунистов — «Интернационала»:

Разве религиозное мировоззрение, в частности религиозная мораль, имеет хоть что-нибудь общее со всем этим? Конечно, нет. Если главным содержанием коммунистической морали является борьба за уничтожение социального рабства, то главным содержанием религиозной морали является примирение с социальным рабством. Коммунистическая мораль осуждает и разоблачает рабство и эксплуатацию, как самую отвратительную безнравственность, тогда как религиозная мораль оправдывает и защищает рабство и эксплуатацию, считая их установлением самого бога. С позиций коммунистической морали можно и должно преобразовать общественную жизнь, изменить ее в интересах трудящихся масс, тогда как религиозная мораль исходит из того, что общественные порядки, установленные якобы самим богом раз и навсегда, ни в коем случае нельзя нарушить и тем более заменить другими порядками.

Сущность морали в классовом обществе определяется тем, как она относится к общественному строю, построенному на эксплуатации трудящихся: оправдывает ли она этот строй или осуждает его, считает ли она правомерным социальный гнет и всячески защищает его или призывает к его уничтожению и установлению строя без социального гнета и эксплуатации. И вот в этом решающем пункте религиозная и коммунистическая мораль резко расходятся, стоят на прямо противоположных позициях. А раз религиозная и коммунистическая мораль противоположны в этом отношении, то они противоположны и несовместимы и во всех других отношениях.

Что же касается отдельных наставлений, проповедей, заповедей религии, то ошибочно было бы раскрывать их смысл и значение в отрыве от религиозной морали в целом, от ее сущности. Так, например, библейская заповедь «не укради» сама по себе ничего плохого не содержит и кажется вполне приемлемой для коммунистической морали. Однако это только кажется, а в действительности это совсем не так. Заповедь «не укради» в течение многих веков и тысячелетий классового эксплуататорского общества выполняла весьма определенную, в высшей степени безнравственную роль. Она была призвана охранять, как святыню, собственность эксплуататоров, удерживать трудящихся от посягательств на те блага, которые были созданы их трудом, но принадлежали не им, а их эксплуататорам. Эксплуататоры ежедневно и ежечасно обкрадывали и обкрадывают трудящихся, присваивали и присваивают себе огромные богатства, создаваемые трудящимися. Но религиозная мораль никогда не считала и не считает это воровством. Под воровством имеется в виду главным образом то, что может быть взято или отнято у собственников, наживающих свои богатства путем эксплуатации трудящихся. В капиталистической Америке в народе сложилась даже поговорка, отражающая волчьи законы эксплуататорского общества: «Если вы украли булку, вас посадят в тюрьму, а если вы украли железную дорогу, вас сделают сенатором».

Надо сказать, что религиозная заповедь «не укради» полностью согласуется с этим законом и в течение столетий и тысячелетий по существу охраняла его и служила ему. Она меньше всего заботилась о тех, кого больше всего обкрадывали — о трудящихся, и более всего оберегала самых бесчестных и ненасытных воров и разбойников, какими по самой своей природе являются эксплуататоры.

Так же обстоит дело и с заповедью «не убий». На первый взгляд это в высшей степени нравственное повеление, осуждающее такое преступление, как убийство человека. Казалось бы, чтó может быть более естественным и более оправданным, чем это повеление? Однако главный смысл заповеди «не убий» совсем не в этом. Под видом осуждения убийств эксплуататорские классы с помощью этой заповеди оберегали свое господство, вбивали в головы трудящихся мысль о недопустимости браться за оружие и направлять его против своих поработителей. Вот какое убийство имеется здесь в виду в первую очередь. Если при оценке этой заповеди не забывать о существе религиозной морали, то она выглядит совершенно по-другому и далеко не так привлекательна, как кажется на первый взгляд.

Сами эксплуататоры никогда не соблюдали тех нравоучений, которые проповедовали и считали обязательными для других. В памфлетах об Америке А. М. Горький устами американца следующим образом излагает мораль капиталиста: «…Вы говорите всем — не укради. Ибо вам крайне будет неприятно, если вас начнут обкрадывать, — не так ли? Но в то же время, хотя у вас и есть деньги — вам нестерпимо хочется украсть еще немного… Вы строго исповедуете принцип — не убий. Потому что жизнь вам дорога, она приятна, полна наслаждений. Вдруг в ваших угольных копях рабочие требуют увеличения платы. Вы невольно вызываете солдат, и — трах! — несколько десятков рабочих убито…»

Здесь выражены ложь и лицемерие буржуазной морали и тех религиозных заповедей, которыми она прикрывается и на которые опирается.

Религиозная мораль переполнена «заботами» о счастье «рабов божьих». Все ее наставления в заповеди преследуют одну цель — направить людей на «путь истинный», ведущий в царствие божие и обеспечивающий им вечное блаженство. Отцы церкви уверяют, что если это блаженство даже и не осуществится, то одна только мысль о нем способна сделать и делает человека счастливым. По-настоящему счастливым может быть, по уверению церковников, только верующий; неверующий же глубоко несчастен уже оттого, что у него впереди нет ничего утешительного, его жизнь постоянно отравлена мрачной перспективой бесследного и безвозвратного исчезновения после смерти. Поэтому для человека якобы нет ничего более важного и необходимого, чем вера в бога и святая молитва.

Но что собой представляет то счастье, которое обещает и к которому зовет религия? Во-первых, это не действительное, а вымышленное счастье, не реальность, а пустая иллюзия, миф, то, чего нет и быть не может. Во-вторых, для того чтобы достигнуть этого несуществующего счастья, нужно быть глубоко несчастным человеком. Если бы надежда на небесное благополучие была праздной мечтой и только, то это бы еще ничего, большой беды в этом не было бы. Но ведь эта надежда дается ценой отказа от радостей реальной, повседневной жизни. Религиозная мораль призывает верующих к тому, чтобы они действительное счастье приносили в жертву вымышленному счастью, иллюзию предпочли реальности. Небесная награда согласно религии дается только тем, кто на протяжении всей земной жизни думает только о будущей загробной жизни, посвящает ей все свои земные помыслы и дела, ради нее отказывается от всех радостей земной жизни. Иначе говоря, религиозная мораль учит отказываться от подлинного счастья ради мечты о несуществующем счастье в вымышленном небесном мире.

Что же касается утверждений, будто сама надежда на небесную награду и вечную загробную жизнь благотворна, ибо делает человека счастливым, то это, конечно, вздор. Согласно самой же религии, кроме неба, есть и преисподняя, где грешники подвергаются вечным мукам и неописуемым пыткам. Если рай привлекателен, то ад ужасен. А ведь сама же религия изо дня в день в течение веков и тысячелетий твердит, что на царствие небесное могут рассчитывать только очень немногие избранные, остальным же уготована ужасная судьба вечных мучеников. В преисподнюю попасть очень легко, тогда как заслужить небесный рай чрезвычайно трудно. Но если это так, то что же здесь утешительного? Не лучше ли не иметь никакой надежды на небесную награду, но зато быть свободным от страха перед ужасами божьего наказания?

Упомянутый выше французский атеист XVIII века Гольбах в одном из писем к некоей весьма суеверной и набожной Евгении резонно заметил: «Если, как это часто повторяет христианская религия, число избранников невелико, блаженство же трудно достижимо, а число осужденных огромно, кто же захочет вечной жизни, со всей очевидностью рискуя вечно страдать? Не лучше ли вовсе не родиться, чем волей-неволей участвовать в такой опасной игре? Да и представление о небытии не приятнее ли мысли о существовании, которое так легко может привести к вечным мукам? Разрешите мне, сударыня, сослаться на вас самих; если бы перед появлением на свет вам дали возможность выбирать между жизнью и небытием, предупредив при этом, что, выбрав первое, вы сможете избежать вечных мук всего лишь в одном случае из ста тысяч, — неужели же вы предпочли бы жить?» («Письма к Евгении. Здравый смысл», издательство АН СССР, 1956, стр. 126).

Сказки религии о вечных муках настолько мрачны, что если всерьез верить в них, то можно с ума сойти от одной только мысли об ужасах гнева божьего. Судьба ничтожного червя, букашки, козявки в таком случае в бесконечное количество раз предпочтительнее судьбы человека. Лучше раз и навсегда бесследно исчезнуть, чем рисковать вместо царствия небесного попасть в преисподнюю. Верующий, если он всерьез верит во все эти сказки религии, не столько окрылен перспективой небесного счастья, сколько подавлен страхом вечных мук в аду. Можно ли представить себе более несчастного человека, чем тот, кто твердо верит в бога. Вера в бога не только не приносит счастья, а во всех отношениях делает человека несчастным.

Наконец, сладенькие речи религии о любви к ближнему, о мире и согласии между людьми, о всеобщем братстве и т. д. представляют собой, как уже было сказано, фальшивые фразы, предназначенные для того, чтобы воспитывать трудящихся смирными, кроткими, покорными и чтобы эксплуататоры прочнее себя чувствовали, сидя на их плечах.

Таким образом, отдельные религиозные заповеди, проповеди и наставления только по видимости совпадают с теми или иными нормами коммунистической морали, а на самом деле не имеют с ними ничего общего. В действительности религиозная мораль прямо противоположна коммунистической морали.

Но, может быть, все сказанное о религиозной морали относится лишь к обществу, построенному на эксплуатации человека человеком, а при социализме теряет силу? Поскольку при социализме религия уже не является орудием в руках одних классов для духовного порабощения и эксплуатации других классов, то, может быть, религиозная мораль становится иной, перестает играть вредную, реакционную роль? Может быть, при социализме нормы религиозной морали могут быть совмещены с нормами коммунистической морали и поставлены на службу делу коммунистического строительства?

На эти вопросы можно и должно дать только отрицательный ответ. Религиозная мораль и при социализме, несмотря на изменившиеся условия, продолжает играть вредную роль и никак несовместима с мировоззрением, идеологией, моралью строителя коммунистического общества. Она и не может быть иной в силу самой своей природы, самой своей сущности.

В чем же вред и реакционная роль религиозной морали в условиях социализма, где религия уже не играет и не может играть роль орудия порабощения трудящихся?

Религиозная мораль вредна уже тем, что она основана на ложных, извращенных, антинаучных представлениях и взглядах на мир. Религия всегда была и остается повязкой на глазах у верующих, заполняет их головы не знаниями, а предрассудками, самыми несуразными и ложными сведениями об окружающем мире. Руководствуясь этими предрассудками, невозможно не только строить коммунистическое общество, но и успешно бороться за хлеб насущный. Еще в те далекие времена, когда человек был подавлен природой и поклонялся ее стихийным силам как чему-то сверхъестественному, он в своих практических делах менее всего рассчитывал на волю этих сил и более всего заботился о том, чтобы путем улучшения своих примитивных орудий труда и овладения ими облегчить свой труд, сделать его более производительным. Для того чтобы с помощью примитивных орудий убить зверя во время охоты, поймать рыбу в воде, достать плоды на деревьях и т. д., нужно было многое знать, многое уметь, обладать определенным кругом знаний и навыков. Но если без определенного круга знаний невозможно было жить в первобытные времена, то о современной жизни нечего и говорить. Всем, чем богат современный человек, он обязан науке с ее различными отраслями знаний. Разве можно себе представить современного человека без мотора и электричества, без медицины и здравоохранения, без телефона, телеграфа, радио, телевидения, без всей современной техники? А ведь все это достигнуто в упорной борьбе с религией, у которой науке приходилось с боя брать каждый шаг на пути к истине.

Коммунизм является величайшим открытием самой передовой науки — марксизма-ленинизма. Вся программа коммунистического строительства построена на незыблемом фундаменте марксистско-ленинской науки. Руководствуясь марксистско-ленинской наукой, Коммунистическая партия Советского Союза привела рабочий класс и трудящихся нашей страны к победе социалистической революции, к торжеству первого в мире социалистического общества.

Однако впереди еще более грандиозная задача. Нужно осуществить переход к высшей фазе коммунизма. Величественную программу движения к этой цели выработала Коммунистическая партия Советского Союза. Партия коммунистов проявляет неустанную заботу о неуклонном расцвете могущества нашей Отчизны, об улучшении условий жизни трудящихся, об еще более успешном строительстве коммунизма. Претворение в жизнь программы коммунистического строительства неразрывно связано с новыми достижениями науки и техники. Сейчас весь мир знает, особенно после запуска искусственных спутников Земли, каких высот достигла наука в стране социализма. Эти достижения представляют собой трамплин для новых, еще более грандиозных побед.

Коммунизм побеждает капитализм более высокой производительностью труда, превосходством науки и техники. Задача состоит в том, чтобы достижениями современной науки и техники овладевало как можно большее количество людей, строителей коммунистического общества. Одно из величайших преимуществ социализма перед капитализмом состоит в том, что при социализме достижения науки и техники являются достоянием народных масс, что Коммунистическая партия делает все для того, чтобы научные знания, достижения науки и техники как можно шире и прочнее внедрить в массы, от сознательности, культуры и технической вооруженности которых непосредственно зависит успех коммунистического строительства.

Всему этому противостоит религия. Религиозная мораль не выдерживает критики уже потому, что она слепую веру в чудеса, в некие непостижимые сверхъестественные силы ставит выше знаний о природе и ее законах, что она ориентирует верующих не на овладение знаниями, наукой, техникой, а забивает умы всякого рода небылицами. Религия есть извращение действительности и ее законов. Она не помогает, а мешает овладевать знаниями, а поэтому не помогает, а мешает овладевать силами природы, не помогает, а мешает преобразовывать общественную жизнь, строить новое коммунистическое общество, противостоит всему содержанию коммунистической морали. С точки зрения коммунистической морали, религия и в условиях социализма безнравственна уже тем, что она рисует извращенную картину окружающего мира и его законов, что она питает сознание верующих не истиной, а заблуждением, обманывает их и мешает добиваться успехов на пути к нашей высшей цели — коммунизму.

Но дело этим не исчерпывается. Религиозная мораль вредна и в наших социалистических условиях не только тем, что она ложными сведениями об окружающем мире сбивает верующих с пути истинного, затемняет их сознание всякого рода предрассудками, но и теми нормами поведения, которые неизбежно следуют из всего религиозного мировоззрения. Эти нормы поведения находятся в прямом несоответствии с делом коммунистического строительства, не помогают, а мешают борьбе за новую жизнь, отвлекают от этой борьбы, направляют устремления верующих по заведомо ложному пути.

В самом деле, все помыслы советских людей, вся их повседневная жизнь, их вдохновенный труд посвящены одной цели — укреплению социалистического общества, построению коммунизма. Коммунизм — наша великая цель. Осуществление этой цели будет означать достижение высшего счастья для трудящихся, победу такого общественного строя, где, по выражению Маркса, все источники общественного богатства польются полным потоком.

Как ко всему этому относится религия, религиозная мораль? Религия, как уже было сказано, учит, что реальная, земная жизнь — это нечто сугубо временное, мимолетное, лишь подготовка к загробной жизни. Отсюда следует, что земная жизнь не заслуживает внимания, она — «суета сует», бренна и ничтожна по сравнению с вечной загробной жизнью. Все помыслы верующих религия направляет не на реальные, земные дела, а на вымышленное будущее в загробном мире.

Спрашивается, разве может такая идеология вдохновить на что-либо полезное строительству коммунистического общества? Конечно, нет. Она способна лишь мешать этому делу, отвлекать верующих от борьбы за реальное, земное счастье, снижать их активность в борьбе за коммунизм. Трудно совместить веру в загробную жизнь и активную борьбу за счастливую жизнь на земле.

Правда, это не значит, что раз человек верует, то этим он уже заранее обречен на то, чтобы быть отстающим на производстве. Грубой ошибкой было бы считать всякого верующего заведомо несознательным, проявлять к нему недоверие как к труженику, строителю коммунизма только за то, что он верует в бога и загробную жизнь. В действительности дело обстоит не так просто. Жизнь богата примерами, когда верующие являются на производстве передовыми людьми, честно отдающими свой труд на общее дело, и нередко стоят впереди многих неверующих. Но можно ли на этом основании прийти к выводу, что религия не вредна, что религиозные предрассудки не мешают нашим верующим быть передовыми, сознательными, активными строителями коммунизма? Нет, нельзя. Тот верующий, который активно участвует в общественной жизни, состоит в числе передовиков производства, отличается теми или иными производственными успехами, является таковым не благодаря своим религиозным взглядам, а вопреки им. Это означает, что этому честному советскому человеку приходится на пути к производственным успехам преодолевать дополнительные преграды религиозных предрассудков, от которых он еще не успел освободиться и которые не помогают, а мешают ему быть таким, каков он есть.

Строительство коммунизма — это активная, сознательная деятельность людей, широких народных масс, подлинных творцов истории. Чем выше уровень сознательности трудящихся, чем крепче их вера в победу коммунизма, тем успешнее борьба за коммунизм. Важнейшей чертой всего мировоззрения строителей коммунистического общества является вера в свои силы и сознание того, что коммунизм в готовом виде не придет — его нужно построить, завоевать. Строитель коммунизма — это прежде всего человек высокой активности, несгибаемой воли, твердого характера. Именно эти моральные качества воспитывает Коммунистическая партия в советских людях.

А какие моральные качества воспитывает религия? Всякая религия учит, что человек — это ничтожество по сравнению с богом, раб божий, его тварь. И ничего решительно в жизни от человека не зависит: все зависит от бога и только от бога. «Без бога ни до порога» — говорит пословица, выражающая эту идею религии. А в так называемых «священных книгах» записано: «Ни один волос с головы человека не упадет без воли господней».

Но если это так, если даже для такого пустяка, как падение волоса с головы человека, требуется господня воля, то о более серьезных делах и говорить нечего. Тем более нечего говорить о таких делах, как преобразование общественной жизни, строительство коммунистического общества. Захочет бог — быть коммунизму, не захочет — не быть, независимо от того, боремся мы за него или нет.

Если бы верующие всерьез руководствовались этими установками религии, разве они могли бы быть активными участниками строительства новой жизни? Разве не ясно, что такая мораль способна лишь подавить еще в зародыше всякую волю к борьбе, погасить в сознании людей всякое активное начало, воспитать их в духе пассивности и бездеятельности? Эта мораль прямо противоположна всем тем моральным качествам, которые неотъемлемы от борца за подлинное счастье людей — коммунизм.

Известно, что на пути к коммунизму советским людям пришлось пережить немало трудностей, а порой испытывать и серьезные лишения. Советские люди сознательно шли на это ради счастливого будущего. Одно из важнейших моральных качеств строителя коммунистического общества — стойкость в борьбе с трудностями.

На первый взгляд может показаться, что именно это качество воспитывает и религиозная мораль, призывая верующих к терпению и безропотному перенесению всех невзгод земной жизни ради небесного благополучия. Однако нет ничего ошибочнее такого вывода. Коммунистическая мораль воспитывает стойкость в борьбе с трудностями ради их преодоления, устранения, тогда как религиозная мораль воспитывает примирение с трудностями, прямую капитуляцию перед ними, а это нечто совершенно другое. Преодолевать трудности — это одно дело, а пасовать перед ними — это совершенно другое дело, прямо противоположное первому. Первое — это творческая активность, боеспособность, умение побеждать и достигать поставленной цели. Второе — пассивность, бездеятельность, дряблость и беспомощность. Если коммунистическая мораль зовет вперед, вооружает людей необходимыми моральными качествами для преобразования мира в интересах человека, то высшей добродетелью религиозной морали является примирение с тем, что есть, и пассивное выжидание лучшего будущего, которое как известно, само собой, по велению свыше не приходит. Коммунистическая мораль воспитывает строителей и бойцов, тогда как религиозная мораль — немощных и беспомощных людей.

Церковь в СССР отказалась от антикоммунистических проповедей, давно уже не выступает против Советской власти. Она не запрещает верующим принимать участие в строительстве коммунизма, а нередко даже призывает их к этому. Этим она приблизила к себе верующих, для которых дело коммунизма является кровным, родным делом. Но религиозная мораль в сущности своей от этого нисколько не изменилась. Главной идеей, пронизывающей всю религиозную мораль, как была, так и остается идея о том, что все помыслы верующего должны быть посвящены одному: подготовке к будущей загробной жизни. А раз это так, то призывы к коммунизму, пусть даже самые искренние, в устах церкви беспредметны, теряют всякий смысл, ибо как бы ни был привлекателен коммунизм — это все же земное счастье, которое согласно религии не может идти ни в какое сравнение с небесным счастьем. Если верующий твердо верит в загробный мир, если его убедили, что подлинная жизнь ждет его лишь после смерти, если все свои устремления и цели он будет связывать только с небесным благополучием в раю, как его учит религия, то вся борьба за новую жизнь становится в его глазах бессмысленной и напрасной. С позиций религии нельзя вдохновлять на борьбу за коммунизм.

Наконец, говоря о вреде религии в наших современных условиях, нельзя упускать из виду и тот факт, что религия, религиозная мораль теснейшим образом переплетается со всеми другими пережитками прошлого в сознании наших людей. Все, от чего мы еще не успели избавиться, что мы еще не успели преодолеть, что так или иначе связано в прошлом с гнетом и бесправием трудящихся, — за все это цепляется религия.

Известно, как непривлекателен при капитализме труд. И не только при капитализме, но и во всей предшествующей истории. Это и понятно. Вся история классового, эксплуататорского общества характерна тем, что привилегией одних было пользоваться всеми благами жизни, не трудясь, а уделом других — тяжелый, изнурительный труд и беспросветная нужда. На этой почве возникло, и не могло не возникнуть, презрительное отношение к труду, как к чему-то в высшей степени неприятному и унизительному.

Это нашло свое отражение и в религии. Труд согласно, например, христианской религии — это наказание господне за тяжкие грехи. В библии рассказывается, как мифические прародители рода человеческого Адам и Ева, живя в раю, не знали никаких забот, были совершенно свободны от труда, ничем не занимались, кроме прославления «всевышнего». Такое положение, когда люди не трудятся, является согласно учению церкви нормальным, и оно, очевидно, продолжалось бы до сих пор, если бы Адам и Ева не ослушались воли бога, не вкусили от «древа познания добра и зла», не съели запрещенное яблоко. Однако в результате мифического первородного греха, о котором всегда церковь напоминала верующим, род человеческий обречен на то, чтобы «хлеб свой насущный добывать в поте лица своего». Словом, труд согласно религии — это бремя, позор, наказание божье за грехи.

В нашей стране, где самым уважаемым человеком является тот, кто больше и лучше других трудится, в корне изменилось отношение к труду. Труд стал впервые в истории делом славы, чести, доблести и геройства. Но и у нас еще есть люди, которые не избавились от старого отношения к труду, норовят от общества взять побольше, а дать ему поменьше, проявляют нерадивость в труде.

В соответствии с изменившимися условиями церковь в нашей стране не только не проповедует отношения к труду, как к проклятью, но и нередко призывает верующих честно трудиться на благо отчизны, на дело мира и благоденствия. Этим церковь в известной мере смягчает то презрение к труду, которое вытекает из всего религиозного мировоззрения. Но основная, исходная установка религии по поводу труда как наказания божьего этим все же не отменяется, остается в силе. Эта установка противостоит воспитанию важнейшей нормы коммунистической морали — коммунистического отношения к труду.

Или взять хотя бы националистические предрассудки. Религия всегда помогала буржуазии разжигать национальную рознь тем, что противопоставляла друг другу людей разной веры, оправдывала гонения против инакомыслящих. Сколько на свете разных вероисповеданий! А ведь каждая религия считает истинным только «своего» бога, все же остальные — ложны, и все, кто верует в них, заслуживают лишь презрения.

В СССР, где установилась нерушимая дружба народов, религия не может играть такой роли. Однако и у нас она не содействует, а противостоит дружбе народов, не помогает, а мешает преодолению чуждых советской идеологии пережитков буржуазного национализма.

Еще более очевидна непосредственная связь религии с таким пережитком, как неправильное, феодально-байское отношение к женщине. Религия всегда оправдывала и оправдывает неравноправие женщины с мужчиной. Более того, ни одна идеология не унижала женщину и ее человеческое достоинство так, как это делает религия. Религия всегда проповедовала неполноценность женщины как человека. Религиозная мораль требует от женщины рабского повиновения мужчине. «Да убоится жена мужа своего» — внушает священник своей пастве в самый торжественный момент венчания. У нас, где женщина является полноправным членом социалистического общества, религия противостоит искоренению пережитков неправильного отношения к женщине как якобы неполноценному человеку, мешает развитию и укреплению коммунистической семьи, построенной на полном равноправии женщины с мужчиной.

Словом, нет того пережитка, который не был бы тесно связан с религией и не находил бы в ней свое оправдание и защиту. Поэтому коммунистическое воспитание, имеющее своей целью воспитание коммунистического мировоззрения, а следовательно, преодоление несовместимых с ним пережитков капитализма в сознании людей, неизбежно включает в себя и преодоление религии.

Коммунистическая и религиозная мораль противоположны по всем пунктам и поэтому несовместимы: они прививают людям разные и даже противоположные нормы поведения и моральные качества.

Из этого было бы в высшей степени неправильным сделать вывод, что неверующие и верующие — это совершенно разные люди с прямо противоположными нормами поведения и моральными качествами. Верующие, хотя они и находятся под влиянием религии, живут в том же мире, что и неверующие, ходят по той же земле, дышат тем же воздухом. Хотя они и веруют в бога, но едят тот хлеб, который не сброшен с неба, а вырос из земли и добыт их собственными руками. Поэтому и они воспитаны не только и не столько религией, сколько условиями окружающей жизни. А если иметь в виду нашу социалистическую действительность, то все наши люди — и неверующие и верующие — воспитываются Коммунистической партией в духе коммунистической морали. Несмотря на свои религиозные взгляды и убеждения, несмотря на веру в загробную жизнь, верующим тоже не чуждо стремление к реальному, земному благополучию, они тоже за мир и счастье на земле, и поэтому вместе со всем народом они строят коммунизм, служат в Советской Армии, учатся умело защищать Родину. Все дело лишь в том, что религия, нормы религиозной морали, от которых они полностью еще не освободились, в какой-то мере снижают их активность в этом благородном деле, тянут их назад, путаются в их ногах. Несовместимость коммунистической и религиозной морали не в том, что среди строителей коммунизма не может быть верующих, а в том, что религиозная мораль мешает строить коммунизм, ориентирует верующих совершенно в другом направлении. И если верующий все же участвует в строительстве коммунизма, то он это делает не благодаря, а вопреки своим религиозным убеждениям. Дальнейший рост коммунистической сознательности наших трудящихся, повышение их активности в борьбе за коммунизм требует и предполагает преодоление религиозной морали.

Идейная убежденность и политическая активность советских людей зиждется на прочном фундаменте научного, материалистического мировоззрения. Вот почему и в воспитании военнослужащих видное место должна занимать естественнонаучная пропаганда, борьба против пережитков идеалистической идеологии, против разного рода антинаучных представлений и религиозных предрассудков.

Служители церкви и проповедники различных сект, используя предоставленную нашей Конституцией свободу совести и убеждений, активно ведут религиозную пропаганду. И там, где слабо поставлена антирелигиозная работа, им удается затемнить сознание отдельных людей, внушить им антинаучные, идеалистические воззрения на природу и общество.

Было бы неправильно закрывать глаза на то, что среди людей религиозных есть и военнослужащие, а также члены их семей.

Недавно, например, военнослужащий К. обронил бумажник, в котором вместе с деньгами и документами оказались… три небольшие иконки. В течение нескольких лет поддерживал тесные связи с церковниками военнослужащий П. Еще будучи юношей, он регулярно выполнял религиозные обряды, а позднее дошел до того, что получал от церкви материальную поддержку. А разве нет юношей, зараженных религиозными предрассудками, в числе молодого пополнения, поступающего в армию и флот?

Церковь наносит ущерб делу обороноспособности нашей страны, проповедуя идеи «непротивления злу насилием», а некоторые религии и секты прямо запрещают верующим брать в руки оружие и сражаться с врагами. Известны случаи, когда отдельные солдаты, подпавшие под влияние церкви и сектантов, недостаточно сознательно относятся к своему долгу перед Родиной, не проявляют старательности в овладении оружием и боевой техникой, в выполнении воинских обязанностей.

Даже среди тех военнослужащих и членов их семей, которые считают себя атеистами, встречаются отсталые люди, верящие в те или иные предрассудки и приметы — в вещую силу сновидений, в «счастливые» и «несчастливые» дни и числа, в гадание на картах, на бобах и воде, в «дурной глаз», в колдунов и знахарок. Некоторые, например, считают, что если черная кошка или заяц перебежали дорогу — «быть неудаче», разбилось зеркало — «к покойнику», завыла собака — «к несчастью», умывается кошка — «будут гости», рассыпалась соль — «к ссоре», урожай грибов — «к войне» и т. д.

Научно-атеистическую пропаганду следует проводить и среди военнослужащих, чтобы вооружить их коммунистическим миропониманием, несовместимым с религиозными пережитками.