Моров. Том 1 и Том 2

Том 2 Глава 5

Московский особняк дворянского рода Солнцевых.

Венедикт Кириллович потягивал свой утренний кофе, пока члены его рода еще только поглощали завтрак. Сам мужчина раздумывал над тем, что делать дальше. Очевидно, что Моров не собирался родниться с Солнцевыми.

Но это еще не значило, что Венедикт Кириллович опустил руки. Нет, помимо родственных связей всегда можно было поддерживать деловые. И если на первых порах у Ивана Владимировича не хватает репутации в свете, то он вполне мог бы заручиться поддержкой Солнцевых.

Но здесь имелась загвоздка — сам Иван Владимирович однозначно дал понять, что сближаться он не желает. Небольшой заказ — по меркам Венедикта Кирилловича — это пока что был предел их отношений. Но ведь это не игра с нулевым счетом, и если правильно себя вести, можно добиться лучшего положения.

Да, не понравились Солнцевы Морову, но на его месте и сам Венедикт Кириллович отнесся бы так же к чужому роду. Слишком глубоко Иван Владимирович нырнул во внутреннюю кухню дальних родственников. И хотя увидел он проблемы во время глубокого кризиса Солнцевых, сути это не меняло.

Чтобы добиться расположения столь ценного чародея, нужно менять его отношение к самим Солнцевым. Вопрос стоял лишь в том, как это сделать. Возможность заручиться поддержкой настолько гениального артефактора — огромная удача. И здесь любая игра стоит свеч.

— Отец, ты сегодня крайне задумчив, — произнесла Алла Венедиктовна, глядя на главу рода.

— Дед вчера посещал особняк Морова, — сообщил Виталий Геннадьевич. — И вернулся оттуда крайне задумчивым.

Называть матерью женщину, которую привык считать своей тетей, у наследника до сих пор язык не поворачивался. Впрочем, не то чтобы их отношения требовалось улучшать. Алла Венедиктовна всю жизнь опекала племянника так, как не делала ее сестра.

Но переступить через привычку молодой человек пока что не мог.

— Да, дело в Морове, — подтвердил Венедикт Кириллович, поставив чашку на блюдце. — Я заказал ему несколько артефактов, чтобы защитить нас от магии смерти. А еще посмотрел то здание, которое ему подарили… Сразу видно, что Иван Владимирович даже не интересовался, что принимает — такая развалюха не достойна дворянина.

— Мне начинает казаться, что в этом доме о Морове говорят чаще, чем о нас самих, — вздохнул Виталий Геннадьевич, нисколько не опасаясь гнева главы рода. — Стоит ли нам сейчас именно этим заниматься? После изгнания Геннадия Сергеевича, смерти моей матери… Думаю, нам следует больше смотреть, что происходит внутри семьи, а не за ее пределами.

Дед взглянул на внука и усмехнулся.

— Время, Виталий, — произнес Венедикт Кириллович. — Ты сейчас еще слишком молод, чтобы понимать: главный твой ресурс — это время. Пока ты будешь разгребать внутренние дела своего рода, остальные дворяне сумеют обскакать тебя, как стоячего. Внешний мир важен, и только от тебя со временем будет зависеть, устоят ли Солнцевы против него. Или сгинут без следа.

— Разве нам есть кого опасаться? Теперь, после снятия проклятья? — уточнил наследник рода.

— А ты думаешь, Анастасию просто так предали кровавому культу, внучок? — спросил Венедикт Кириллович. — Просто так бандиты забили ее любовника до смерти, отводя подозрения от реальной причины его гибели?

— Но некроманты допросили его…

— И? — приподнял бровь глава рода. — Ты там присутствовал? Ты слышал все, что рассказал мертвец? Может быть, хотя бы тебе в обход меня показывали протокол оживления трупа?

Виталий Геннадьевич нахмурился.

— Нет. Но я думал…

— Ты думал, мой мальчик, что Служба Имперской Безопасности станет защищать нас, не служащих государю дворян. Например, от интриг Горшкова, секретаря министра внутренних дел, — кивнул Венедикт Кириллович. — Но, как видишь, нас даже не допустили к расследованию убийства моей дочери и твоей матери. А все, что мы знаем — сказано такой же служилой дворянкой, как и Горшков. Как думаешь, сказала она тебе всю правду, или же не стала раскрывать всех тайн, обнаруженных в ходе следствия?

Наследник нахмурился, но промолчал. Он уже отвык от того, что дед может вот так его отчитывать. Однако прекрасно помнил, что глава рода никогда не говорит ничего просто так. А потому ждал, когда Венедикт Кириллович озвучит вывод.

— Нас списали, — произнес глава рода Солнцевых. — Мы были прокляты, и ни одна собака не пошевелилась, чтобы хотя бы объяснить, что происходит. Для всех окружающих у нас просто имелась болезнь, полученная в наследство от Колмогоровой. Но почему сами Колмогоровы ей не болеют, никто почему-то не задумывался. И вот случается настоящее чудо — на нашем пороге оказывается Моров. Он спасает нас от забвения. И теперь, когда мы с Иваном Владимировичем договорились, он станет нашим партнером. Ты можешь сколько угодно думать, будто у нас здесь мирное время и все дворяне друг другу друзья и даже братья. Но реальность такова — нас бросили гнить, и никто не предложил помощи. Все просто ждали, когда Солнцевы сдохнут один за другим, и остаток нашего рода попросится вернуться в статусе младшей семьи в лоно Колмогоровых.

Взяв паузу, Венедикт Кириллович глотнул кофе и промокнул губы салфеткой.

— Ты прав, Виталий, на Морове наши интересы не заканчиваются, — сказал глава рода. — Но вместе с тем пришло время активно действовать во внешнем мире. Общество стряхнуло нас в отвалы истории. Наступил момент показать обществу, что Солнцевых так просто не сломить. И пока я решаю задачу по укреплению отношений с Иваном Владимировичем, всем остальным следует подумать, как нам привести свой род к величию. А за ужином я послушаю ваши идеи.

Кремль, кабинет государя.

— Саша, что там с Моровым опять случилось? — усталым голосом негромко поинтересовался император.

— Ищем, государь, — ответил великий князь. — Исполнителей сам Моров помножил на ноль. Как оказалось, он не сидел сложа руки и сумел неплохо подготовиться против подобных нападений. Мои специалисты взяли у него показания и оценили наложенные на забор чары. Комбинация гениальная, а главное — выполнена настолько качественно, что несколько минут выдерживала серьезный натиск сразу трех чародеев не самого низкого уровня. Хорошо хоть осталось достаточно материала для опознания. Балканские наемники, работают вчерную.

Император медленно склонил голову.

— А почему, Саша, наемники действуют не просто в Российской Империи, а в моей столице? — переведя взгляд на двоюродного брата, спросил он. — Хорошо, что сейчас они за дворянином гоняются. А завтра что будет? На Кремль нападут?

Александр Александрович склонил голову.

— Виноват, ваше императорское величество.

— Виноват он… — вздохнул монарх. — Делать-то что станешь? Толку мне с твоего «виноват»? Где прогресс? Мне гвардию свою выпускать, что ли, залить кровью дворянской улицы столицы, чтобы порядок навести?

Куратор Службы Имперской Безопасности промолчал. И так было ясно, вопрос риторический. Сам бы великий князь давно занялся истреблением благородных семей. Слишком много себе позволять стали.

— Мы работаем, ваше императорское величество, — наконец, произнес Александр Александрович. — Мои специалисты ночей не спят, чтобы с делами справиться. Нам бы пополнение новое, людей не хватает.

Император погладил подбородок согнутым указательным пальцем, разглядывая родственника. Конечно, он понимал, что в свете последних событий число сотрудников Службы Имперской Безопасности серьезно уменьшилось. Но не настолько же, чтобы парализовать работу!

— Или указ нужен, — вновь подняв глаза на государя, проговорил великий князь. — О расширении прав Службы Имперской Безопасности…

— Хочешь бунт устроить? — уточнил монарх. — Дворяне сейчас превратились в проблему, набрали свобод и прав. И отдавать их не захотят, а ты просишь мне разрешить хватать их на улицах и казнить на месте на основании ничем не подкрепленных обвинений? Беспредел устроить, и вот тогда точно придется Москву из белокаменной в кровавую переименовывать.

— Я лишь говорю, что вижу, ваше императорское величество.

Государь откинулся на спинку своего кресла и долго смотрел на Александра Александровича.

Укрепление империи требовало урезать права дворян. С тем, чтобы заменить благородное сословие государственными чиновниками и служащими. Теми, кто не сможет гарантированно передавать по наследству свое положение и будет всецело зависеть от государевой воли.

Сейчас же тысячи родов по всей стране держат в своих руках капитала почти на треть от всего имущества в Российской Империи. Смешно сказать, императорская семья была самой могущественной лишь по той причине, что дворяне не могли объединиться и выступить единым фронтом. Слишком много у них было претендентов на место лидера.

— Эту вольницу пора придушить, — произнес государь, не глядя на ожидающего решения родственника. — Российской Империи пора стряхнуть с себя этих паразитов. Не хватает тебе людей под рукой, чтобы везде успевать? Что же, начнем с того, что введем правило — каждый дворянин обязан служить.

— Вернуться к прошлому? — поднял голову великий князь. — Но ведь уже четыреста лет, как это необязательно стало.

— Несогласные будут принудительно лишены дворянства, — будто не слыша его слов, продолжил император. — И никакой возможности откупиться от службы. Нет чина — военного, статского или придворного — нет и дворянства.

— Будет недовольство, ваше императорское величество, — произнес Александр Александрович.

— И ты получишь законный повод брать эти горячие головы, — кивнул государь. — Естественно, я дам небольшой срок, скажем, до конца года, чтобы все успели осознать и перейти на службу своей стране. А вот потом уже, кто не спрятался — я не виноват.

Великий князь поклонился, прежде чем покинуть кабинет.

А едва дверь за ним закрылась, император взял в руки телефон.

— Леонид Викторович, — обратился он, как только абонент принял вызов, — ты уже слышал новости? На Морова опять напали. Да, прямо на его особняк. И вот что мне интересно, Леонид Викторович, один из нападавших оказался некромантом. И я подумал, что тебе будет полезно с ним пообщаться. Ну, конечно, он мертв, Леня, я же сказал — они напали на Морова. Хорошо, жду от тебя отчета по результатам.

Москва, юго-западный округ. Моров Иван Владимирович.

Я выключил двигатель и пяткой выдвинул подножку. Здание, которое мне подарил Маэстро, находилось за обветшалым деревянным забором. Внутренний двор зарос бурьяном по колено, и лишь узкая тропинка вела к рассохшемуся крыльцу.

Оставив мотоцикл на обочине, я прошел в калитке и легко толкнул ее. Доски заскрипели, одна тут же соскочила с гвоздя и жалобно повисла. Мало того, открывающаяся внутрь створка застряла на трети, не позволяя пройти.

— Бардак, — вздохнул я и, взявшись за пошатывающийся забор, перепрыгнул через него на другую сторону.

Под ногами захрустели стебли травы, на брюках повисли крючки репейника. Поборов желание тут же отчистить их магией, я все же двинулся в сторону дома. Позади лавки угадывалась покосившаяся хозяйственная пристройка. А с другой стороны на месте флигеля имелся лишь остов, лишенный стекол и двери.

Как бывшего владельца не осудили за нарушение облика всего квартала, я не представлял. Венедикт Кириллович оказался совершенно прав: это лачуга. И, похоже, ее не ремонтировать нужно, а демонтировать и ставить новое здание.

Входная дверь была не заперта, так что внутрь я вошел без задержки. Пустой холл, в нем обшарпанная стойка, за которой угадывались полки. Маэстро упоминал, что планировал открыть здесь продажи какого-то мастера. Похоже, было это очень давно.

Дверь захлопнулась за моей спиной сама — сработал механизм противовеса, установленный здесь же. При этом он тоже оглушительно заскрипел, заставив меня поморщиться от громкого отвратительного звука.

Воистину поганое местечко, ценное лишь землей, на которой стоит эта развалюха. Но хотя бы будет совсем не жалко ее снести. Да и, судя по состоянию строений, еще и времени много не займет. Тут пни любую стену — и все рухнет.

На второй этаж я даже подниматься не рискнул, мало ли, вдруг еще пол обвалится. Зачем подвергать себя лишнему риску?

Можно ведь, в принципе, сэкономить на демонтаже и просто все спалить к чертям. Даже особых усилий не понадобится, главное, проследить, чтобы к соседям огонь не перекинулся. А так — пара искорок, и нет никаких построек, один фундамент останется.

А новое здание купить у компаний, которые занимаются сборкой уже готовых строений. Видел я рекламу быстровозводимых домов — их какие только не собирают. И материалы, и отделка, и форма — все на вкус заказчика и его кошелек.

Не желая откладывать вопрос, я вытащил телефон из кармана и пошел на выход из дома. Одна из досок паркета треснула под моей ногой и провалилась в подвал.

Внимательно осмотрев зону вокруг появившегося провала, я обнаружил остатки сгнившего люка. Под мусором даже нашлось обратившееся в ржавчину кольцо.

В подвал когда-то вела лестница, однако теперь от нее остались только сточенные временем обрывки перил.

Луч света выхватил земляной пол.

Спуститься вниз я мог, но потолок достаточно высоко, и мне бы не хотелось опираться на стены, чтобы выбраться.

Вряд ли Маэстро оставил бы внизу какие-то улики или ту же взрывчатку. Он же не знал, когда я сюда загляну, и загляну ли вообще.

Мог ведь просто прислать сведущих людей, которые и провели для меня оценку дома.

Немного подумав, не оставить ли все как есть, я потратил треть от всего своего резерва, чтобы создать в подвале отражающую линзу.

Луч фонаря из телефона ударил в него, и я смог разглядеть, что находится внутри.

На удивление подвал выглядел гораздо лучше, чем стоящий над ним дом. От лестницы в паре метров начинался более ухоженный и крепкий участок. Старая каменная кладка с вбитыми в стены кандалами — здесь явно держали людей.

Но больше, чем кандалы, меня смутила дверь в дальней стене.

Сдается мне, она ведет за пределы дома. И наверняка предназначена для того, чтобы кто-то вошел, когда я буду здесь. Или же его оставили те, кто держал людей прикованными в подвале до продажи дома.

Маэстро сейчас сидит где-то в тюремных недрах, и спросить его не получится. Но зато я вполне могу вызвать кого-то из служивых, чтобы разобраться в вопросе. Очень уж мне не нравится, что в моем здании имеются следы насильственного обращения с людьми.

Как бы это не оказалось связано с кровавым культом.

Выбравшись на улицу, я прикрыл глаза ладонью от солнца. И в этот момент динамический щит полыхнул, отводя тяжелую пулю в стену дома. Ослепленный светом, я не видел стрелка, а за первой пулей последовали вторая и третья. Все с разных сторон.

Отступив внутрь здания, я отошел еще на несколько шагов. К счастью, стены здесь достаточно толстые, чтобы их нельзя было прострелить. Тратить динамический щит на то, чего вполне можно избежать, было бы глупо с моей стороны. Тем более после затратного заклинания.

Меня все-таки здесь ждали. И судя по тому, что Солнцев тут прошелся без проблем, ждали именно меня. Происки Маэстро? Горшкова? Культа?

Сейчас это не имело значения. Нужно выбираться и разрешить вопрос со стрелками, безнаказанно ведущими огонь по мне. И ведь совсем не боятся посреди бела дня в столице палить.

Выбрав в телефоне контакт Ждановой, я дождался, когда младший лейтенант возьмет трубку.

— Иван Владимирович? — удивленно произнесла она. — Что-то еще случилось?

— Я сейчас сижу в доме, который мне подарили под лавку, — заговорил я совершенно спокойно. — На выходе меня караулят какие-то снайперы. Их как минимум трое, ведут огонь из крупнокалиберных винтовок. А как ваши дела, Антонина Владиславовна?

На несколько секунд она опешила, сбитая с толку моим вопросом. Я не спешил, раздумывая, не воспользоваться ли дверью в подвале. Однако меня и там могли ждать. Не просто так же продолжают всаживать пулю за пулей в здание.

— Я сейчас же выезжаю с группой быстрого реагирования, — опомнилась младший лейтенант. — Вам есть где укрыться, Иван Владимирович?

Я усмехнулся в ответ.

— Антонина Владиславовна, я звоню вам не для того, чтобы вы меня спасать примчались, — сообщил я. — Я намерен пойти в контратаку и перебить своих врагов. Захватите с собой криминалистов, вам придется опознавать трупы.

— Иван Владимирович! Не делайте глупостей!.. — попыталась воззвать она к моему разуму, но я уже положил трубку.

Спрыгнув в подвал, решительно толкнул дверь. Она оказалась заперта, но все же пошатнулась. Несколько ударов ногой по месту, где располагалась замочная скважина, и створка распахнулась, повиснув на петле.

— Ну, твари, сейчас посмотрим, кто кого, — произнес я, с ухмылкой шагая в открывшийся коридор.