Морт. Охота на колдуна

Глава двадцать вторая

Лодка стояла на песке, она была довольно тяжёлая, два человека вытащили её на берег с большими усилиями. Цепочка едва заметных следов уходила в лес. В отличие от прошлого раза, Морт теперь не стал брать с собой проводника и солдат. Чутьё подсказывало, что теперь он найдёт колдуна сам. Почему? Он и сам не смог бы это объяснить. Его внутренняя сущность, которая, как он теперь знал, была просто изнанкой его собственной души, чётко установила направление, словно компас. Только в роли севера выступало нечто, что было там, в лесу. Что-то очень плохое, магический артефакт огромной силы, или сам колдун, совершавший обряд. Но это нечто влекло его к себе, не позволяя пройти мимо.

С ним отправились святые братья, которых он об этом не просил, но и отказываться от их услуг не стал. Он умеют драться, имеют глаза и уши. Какая-то польза будет и от них. В прибрежной полосе лес был не таким густым, по крайней мере, им не приходилось прорубаться сквозь чащу.

Взгляд охотника выхватывал следы, оставшиеся от двоих человек, места привалов, сломанные ветки. Следы старые, но красноречивые. Прошло несколько дней, но он знал, что они всё ещё там.

Шли, не останавливаясь и не тратя времени на отдых и еду, на ходу перекусывая сухарями и солониной. Тревога росла, скоро он почувствовал на себе чьи-то внимательные взгляды. Это не был тот самый колдун, его бы он сразу узнал. Местные индейцы? Или рыжий негр?

Как бы то ни было, а остановить их пока никто не пытался, впрочем, если и попытаются, кончится это плохо. Для них. Морт в последнее время изрядно осмелел. Горстка индейцев его не пугала, как и колдун со своим помощником.

Когда они углубились в лес на десяток миль, под ногами, среди сплетённых корней деревьев, мелькнуло что-то белое. Пригнувшись, Морт разорвал руками корни и разгрёб землю. Под ними показалась каменная плитка правильной квадратной формы, раскопав ещё немного, он обнаружил вторую плитку, затем третью. Его взору открылась старинная дорога, построенная в незапамятные времена и уже ушедшая под землю.

Это заставило его задуматься. Неизвестные строители, кем бы они ни были, не станут прокладывать хорошую дорогу в лес. В конце этой дороги должно быть нечто, построенное с тем же мастерством. Храм, город, просто алтарь неизвестных богов. Мысль о городе была сомнительна, христиане уже изучили полуостров довольно хорошо, да и индейцы должны были знать о больших каменных постройках. Устав от размышлений, он просто пошёл вперёд.

Остановили их через полчаса, когда из зарослей на небольшую поляну вышли дикари в странных нарядах, точнее, нарядов на них не было, только набедренная повязка, узоры на лице и на теле и странный головной убор. Можно было посмеяться над их нелепым видом, если бы не их ярко выраженная агрессивность. Двое держали наготове луки, натянув тетиву до половины, остальные потрясали копьями, всем видом показывая, что сейчас пойдут в атаку. Всего их было человек пятнадцать. Интересно, что наконечники копий и стрел были железными, сказывалось соседство с христианами, возможно, они и язык понимают.

— Что вам нужно? — спросил Морт по-испански, — мы вам не враги, просто идём через лес. Пропустите нас, и никто не пострадает.

— Не пострадает, — ответил один из индейцев, видимо, старший, он сносно говорил на испанском языке, а в руках держал ржавую саблю. — Уходите, и останетесь живы. Это дорога мёртвых, вы по ней не пройдёте. Посланник предков закрыл проход.

— А кто мне запретит? — с вызовом спросил Морт, чувствуя знакомое покалывание в кончиках пальцев и жар, разгорающийся в груди, подобно кузнечному горну, — может быть, ты?

Лицо индейца скорчилось в страшной гримасе, которую не мог скрыть даже толстый слой краски, он прекрасно видел, что чужаков только трое, и у них даже нет страшных гремящих палок, что убивают на расстоянии. Но чужаки никуда не убегали, они стояли и смело смотрели в лицо смерти, более того, это маленький, без волос и бледный, очевидно намеревался идти дальше.

— Братья, — сказал Морт по-немецки, не меняя тон, вправо и влево, падайте на землю, чтобы вас не задеееели стрееелыыы…

Последние слова он произнёс, растягивая гласные, что говорило о том, что он уже вошёл в своё привычное боевое состояние. Так и было, но, в отличие от прошлых случаев, когда он отключался от происходящего, теперь его сознание продолжало работать. Время послушно растянулось, рукоять сабли прыгнула в руку, ему даже показалось, что он её не вытаскивал, клинок сам выполз из ножен ещё до того, как он к нему прикоснулся.

Братья не стали ждать и прыгнули в стороны, скрываясь от стрел. Стрела, которая летела в самого охотника, по пути встретилась с клинком и полетела в сторону, распавшись на две половины. Настал черёд людей. Пропуская мимо направленное ему в грудь острие копья, он сократил дистанцию и чиркнул индейца по бедру кончиком клинка, рана была небольшой, но Морт знал, что жертву уже не спасти, разрезана артерия, он истечёт кровью за пару минут. Не останавливая ход клинка, он обрубил древко следующего копья, а хозяина рубанул по шее, сталь прошла, даже не заметив слабой преграды в виде человеческой плоти и костей. По воздуху медленно поплыли алые шарики крови, а голова так же медленно стала падать на землю. Ещё до того, как она упала, клинок распорол живот одному из лучников и врубился в плечо второго, буквально отрубая руку.

Отшвырнув ударом ноги следующего, он принял на острие того, кто подпрыгнул, нанося укол копьём, наконечник прошёл в двух пальцах от его шеи, понимая, что выдернуть саблю уже не успеет, отпустил эфес и выхватил нож, который, хоть и уступал в длине, но был гораздо привычнее.

Один из нападавших метнул копьё, пытаясь достать его на расстоянии, уходя с линии удара, Морт немного подправил его траекторию, в результате чего оно вонзилось в живот того, кто пытался наскочить сзади. Следующему он поднырнул под руку, чиркнув острым изогнутым клинком по голому животу, после чего толкнул ногой в спину, индеец полетел вперёд, пытаясь на лету поймать свои внутренности.

Последний индеец, что оставался на ногах, принял единственно верное решение — бросился наутёк. Морт совершил умопомрачительный прыжок ему вслед и ударил двумя ногами в спину, при этом послышался треск ломающихся костей. Резким движением перевернув упавшего, он вонзил лезвие ножа ему в область печени и одним движением вскрыл грудную клетку наискосок, бросив нож, он погрузил пальцы в рану и, ломая рёбра открыл грудь. Руки вцепились в бьющееся сердце и вырвали его из груди, заливая всё вокруг кровью. Последним, что увидел умирающий противник было его собственное сердце, которое продолжало биться в руках обезумевшего охотника.

Обернувшись, он увидел, что убивать больше некого, чуть поодаль, не решаясь подойти к нему, стояли оба святых брата. Иеремия держал в руке боевой цеп, а Иаков — дубинку из дерева, окованную железом на концах, оружие их было в крови, оба тоже успели кого-то прикончить.

На охотника было страшно смотреть. Весь залитый кровью, он рычал, оскалив острые зубы, голова тряслась, а выпученные глаза налились кровью. Некоторое время спустя, он начал понемногу успокаиваться. Время снова потекло с обычной скоростью, дрожь в конечностях проходила, а дыхание становилось ровнее.

— Всё? — с надеждой спросил Иеремия.

— Да, — глухо ответил охотник, отбрасывая сердце, которое продолжал держать в руках, — всё, я в порядке. Вас не задело?

— Нет, не задело, — Иаков, немного осмелев, подошёл к Морту и помог ему встать, — они мертвы. Все.

— Не нужно было так, — сказал Иеремия, — можно было…

— Нельзя, — отрезал Морт, — никак иначе, они нам мешали. Вы помните о нашей цели?

Оба брата о цели помнили хорошо, но им ещё не приходилось видеть охотника в бою, само собой, что в этот момент он казался им страшнее того колдуна, за которым они гнались. Но спорить никто не стал, просто глядели поле битвы и пошли дальше. Морт, вынув носовой платок, безуспешно пытался оттереть кровь. Клинок сабли он очистил, несколько раз погрузив его в землю, руки тоже были относительно чистыми, а вот одежду придётся стирать, или просто выбросить и заменить новой.

Но эти проблемы могли подождать, они шли вперёд, сам охотник иногда от нетерпения переходил на бег, а братья, которые не хотели отставать, спешили за ним.

К цели своего путешествия они подошли уже на закате. То, что открылось их взору, не было городом. Даже храмом это назвать было сложно. Остатки каменного строения почти полностью скрылись под сплошным покровом растительности. Это была старая постройка, она была старой уже тогда, когда предки местных индейцев пришли в этот негостеприимный болотистый край. Имена тех, кто возводил каменные стены и устанавливал на постаменты странного вида статуи, давно стёрлись из памяти людей, ибо некому было их сохранить в памяти, а записи на древних языках уже никто не умел читать. Теперь это были просто разрозненные камни, занимавшие пол акра земли, только в самом центре руин выделялось светлое место.

Они подошли к этому месту. Все деревья и лианы были заботливо срублены, камни очищены, а статуи, весившие не одну сотню фунтов, кто-то водрузил на полуразрушенные постаменты. Впрочем, такая забота коснулась не всех статуй. Одна из них, изображавшая половину мужской фигуры с поднятыми руками, была разбита снизу, присмотревшись, они увидели, что внутри камня было пустое место, некий тайник, где что-то хранилось, а теперь исчезло. Чуть дальше они нашли погасший костёр и остатки стоянки. Колдун пробыл здесь не один день, а потом?

Лодка его оставалась на берегу, там же стоял испанский военный фрегат, способный перекрыть выход к берегу, уплыть тем же путём они не смогут. Тогда куда он делся? Мысль была только одна, он пошёл на восток, через лес, возможно, пользуясь услугами индейских проводников, которые, вроде как, на его стороне. Посланник предков, надо же такое придумать.

Устало присев на камень, Морт поделился своими соображениями с братьями. Те согласились и высказали желание идти дальше, догонять колдуна в пути. Но охотник осадил их, колдун ушёл несколько дней назад, догнать его по следам они не смогут, да и он не сможет читать следы в наступающей темноте. Завтра они вернутся на корабль и поплывут в порт, где продолжат поиски. Туда вернётся колдун, оттуда начнёт свой дальнейший поход.

— Что будем делать сейчас? — тихо спросил Иеремия, присаживаясь на соседний камень.

— Заночуем здесь, — равнодушным тоном сказал охотник, — разведите костёр, на рассвете отправимся обратно, мы его потеряли.

— А если индейцы нападут? — с опаской спросил Иаков, доставая огниво, — мы ведь не всех убили, есть и другие.

— Отобьёмся, — равнодушно сказал охотник, что-то подсказывало ему, что индейцы сюда не придут, это место и для них запретно. Если не придёт кто-то другой.

Темнота наступила быстро, но им это не мешало, все трое сидели молча, глядя на огонь и думая каждый о своём. На Морта навалилась апатия, он провалил дело. Слуга Дьявола нашёл то, что искал, а потом благополучно скрылся, а охотник только зазря проделал далёкий путь, убил кучу народа, но всё зря. Теперь оставалось только сидеть, и смотреть на огонь, скрывая от спутников своё разочарование.

Костёр уже не дымил, сухие сучья, найденные на руинах, разгорелись хорошо. Окружающая растительность, что была хорошо видна над пламенем, переливалась в мареве горячего воздуха, он видел её, словно через воду. Вот это марево сместилось влево, хотя головы он не поворачивал. Вот листья стали расплываться за спиной у Иакова. Он следил за этим странным явлением с помощью бокового зрения, а мозг его уже привычно переключался на боевой режим.

В нужный момент он отшатнулся назад, невидимый клинок, которому надлежало проколоть его шею прошёл мимо, а руки молниеносно схватили его и переломили пополам. Враг тут же стал видимым. Тот самый рыжий негр, стоял с обломком шпаги в руках и ошарашенным видом.

Через мгновение он пришёл в себя и попытался изготовиться к бою, пусть и безнадёжному, но такой возможности ему не дали. Святые братья тоже кое-что могли. Боевой цеп с короткого замаха ударил в затылок, а слуга колдуна с тихим стоном упал вниз лицом, едва не угодив в костёр. Брат Иеремия тяжело вздохнул и стал заводить руки бесчувственного врага за спину, а Иаков подал ему лиану для связывания.

Рыжий Эванс пришёл в себя через два часа, со стоном открыв глаза, он попытался пошевелиться, но безуспешно. Тело его было туго перетянуто лианами, не оставляя возможности пошевелить чем-либо, за исключением языка. Именно его язык интересовал тех, кто сидел рядом и с интересом смотрел на него.

— Чего ты хочешь, убийца? — спросил он с вызовом, глядя на Морта.

— Ты знаешь, — равнодушным тоном сказал охотник, — ты всё знаешь. Знаешь, кто я. Знаешь, зачем я здесь. Знаешь, что мне нужно. Отвечай на мои вопросы.

— Размечтался, — Эванс хотел плюнуть в охотника, но слюны в пересохшем рту не нашлось, — ты ничего от меня не узнаешь, мой хозяин…

— Бросил тебя на погибель, — напомнил Морт, — он дал тебе поручение, которое ты выполнить ни за что бы не смог, ты бы просто погиб ради него, вот и всё.

— Я не боюсь смерти, — прошипел сквозь зубы пленник, — мне плевать, что…

— Не смеши, — Морт широко улыбнулся, — ты и такие, как ты, как раз больше всего боитесь смерти, ваш хозяин может пообещать вам бесконечную жизнь, может дать удовольствия земного бытия, но он не бог, и жизнь вечную подарить не в силах. Ты это знаешь, знаешь, что, кроме адского пекла, тебя впереди ничто не ждёт.

— Плевать, — окрысился Эванс, — мне всё равно, моя жизнь и так ничего не стоило, можешь убить меня, а пыток я не боюсь. Хозяин избавил меня от боли.

— С чего ты взял, что я буду тебя пытать? — с насмешкой спросил Морт, — ты плохо меня знаешь.

— А на что вы ещё способны? Святоши, заляпанные кровью по самую макушку, вы можете только пытать людей и сжигать на кострах…

Морт не дал ему договорить. Пленник был прав отчасти, разговорить его с помощью дыбы, испанского сапога и прочих прелестей допроса, было невозможно. Его хозяин об этом позаботился. Адская печать, закрывающая его уста, была сильнее любой боли и даже сильнее слова божьего. А снять её мог только тот, кто её наложил. Или же тот, кто сильнее.

Схватив пленника за голову, он притянул его к себе и пристально посмотрел в глаза. Его демоническая сущность, взяла в клещи пропащую душу моряка и стиснула её, не давая вырваться. От этих мучений хозяин его бы не защитил, зрачки пленника расширились, крик боли замер в горле, а из глаз потекли слёзы.

— Отвечай, — прорычал Морт, голос его был настолько страшен, что братья сочли за лучшее отсесть подальше, — что здесь делал твой хозяин?

— Камень… — трясущимися губами пролепетал Эванс, — краеугольный камень, в нём сила Сатаны, он разбит…

— Сколько частей осталось? — Морт усилил нажим, хотя жертва и не сопротивлялась.

— Эта… и ещё одна… — он говорил сдавленно, словно его душили удавкой. Так оно и было, вот только удавка была не материальной, щупальца Тьмы, исходившие из Морта душили его изнутри.

— Где она? — Морт чуть ослабил нажим, поскольку жертва уже готова была умереть.

— Не знаюууу… — завыл Эванс, — правда, не знаю. Где-то там, в Старом Свете, на севере, он не сказал мне точно, где-то очень далеко, куда трудно добраться.

— Что он тебе пообещал? — спросил Морт, снова наваливаясь.

— Вечную жизнь, богатство, власть, силу, а ещё…

Пленник на секунду замолчал.

— Что? — поторопил его Морт.

— Мщение, он знал всё. Всю мою жизнь, всех тех, кто унижал меня, грабил и обзывал, считал меня хуже скотины. Он знал это, знал их поимённо, знал каждую обиду, каждый шрам на моём теле, каждое проглоченное оскорбление. Он обещал, что я расплачусь со всеми. Кое-кого он уже отдал мне в руки, и они получили своё сполна. Мне теперь не страшно умирать…

— Что ещё ты знаешь? Говори, или станет ещё хуже.

Приободрившийся, было, Эванс снова выгнулся в приступе боли и залепетал жалобно:

— Я скажу… всё скажу… камень, он у него с собой, он всегда его носит, он почти собран.

— Как он выглядит?

— Как алмаз, только желтоватого цвета, но иногда его цвет меняется, он размером с ягнёнка, он переливается, а если заглянуть внутрь, то можно увидеть ад. Не хватает одного маленького куска, но он его найдёт. Это его повинность, его хозяин заставил его делать это.

— Что делает этот камень?

— Не знаю точно, но он придаст ему силу, которой не владеет никто, кроме самого Сатаны, а ещё он говорил, что нужно убить тебя, только ты представляешь угрозу, только тебя он боится. Боится, что ты…

Эванс замялся, подбирая нужное слово.

— Станешь сильнее его, станешь более сильным колдуном, будешь в милости у его хозяина.

— Это бред, — спокойно сказал Морт, отпуская пленника, — я не просил этой силы, он может забрать всё себе. А я просто выпущу ему кишки, если, конечно, мне не удастся определить его на костёр.

Пленник лежал, тихо подвывая от внутренней бои. Хозяин запер его разум большими замками, что не позволили бы рассказать известные ему тайны, но пришёл некто, кого эти замки не остановили, он просто выломал их, вырвал с мясом, не заботясь о сохранности самого разума. Что теперь с ним будет, известно только богу.

Охотник погрузился в раздумья. Колдун ушёл. Они вернутся в Сан-Аугустин, устроят ещё одну облаву, да только всё без толку, в Испанию уйдёт ещё одно судно, где он спрячется в трюме. Привык путешествовать с комфортом, но теперь придётся этим поступиться, он уже понял, что оставляет слишком много следов. Теперь он ляжет на дно, высовываясь только по большой необходимости. А таковая необходимость у него только одна. Камень. Сложно сказать, что это такое, какая-то тайна мироздания. Эти руины, где они сейчас сидят, — ровесники мира, камень был создан во времена противоборства двух начал, Творец сокрушил Врага, запер его в преисподней, а силу его, заключённую в этом камне, спрятал во множестве мест. Теперь Адепт Сатаны скитается по миру, обращает в свою веру людей, изучает науки, но основная его цель в этом. Что будет, когда он соберёт камень? Сатана наделит его силой, но это не всё. Будет ли Антихрист столь силён, что бросит вызов Господу? Он помотал головой. Всё это его мысли и более ничто. Возможно, всё не так, он многого ещё не знает.

Из оцепенения его вывел голос брата Иеремии:

— Что делать с ним? — брат указал на связанного пленника, который после допроса пребывал в прострации.

— Не знаю, — честно сказал Морт.

— Может, аутодафе? — злобно оскалившись, предложил Иаков, — без пролития крови?

— Нет, — охотник хотел согласиться, но тут из-под оболочки закоренелого убийцы постучались остатки человечности, не до конца заглушенные жестоким ремеслом, — не наше это дело, возьмём его с собой, он предстанет перед судом, суд решит его судьбу. Не мы.