Московский характер

Действие четвертое

Квартира Потапова. Обстановка второй картины. Вечер. Гринева шьет на швейной машине. По комнате ходит Виктор.

Виктор. А я виню во всем только тебя. Если бы ты все двенадцать лет была с ним тверже, он бы никогда не позволил себе уйти.

Гринева. Ты думаешь, мелкий повод?

Виктор. Не очень крупный.

Гринева. Погоди, женишься...

Виктор. Кажется, нет.

Гринева. Что так?

Виктор. Неудачная любовь, дорогая сестричка. Она любит этого долговязого технолога.

Гринева. Отступаешь быстро. Ты хоть раз говорил с ней?

Виктор. Почти нет...

Гринева. Поговорил бы, не мне же за тебя разговаривать.

Виктор. И не думай... Я, Ирина, еще неделю позанимаюсь, а потом поеду... лечиться...

Гринева. Куда же ты?

Виктор. На Черноморское побережье, с туристами.

Гринева. Думаешь, помогает?

Виктор. Одним - ванны, другим - перемена климата, сестричка.

Гринева. Может, мне с тобой?

Виктор. Тебе нужно стационарное лечение. Пошел заниматься. И ты меня не беспокой, кто бы ни пришел. (Уходит в другую комнату.)

Гринева продолжает шить. Звонок. Гринева поднимается, на мгновение задерживается, поправляет волосы, уходит открывать. Возвращается вместе с Кружковой.

Гринева. Помогай шить...

Кружкова. А что вы шьете, Ирина Федоровна?

Гринева. Платье, Аня, платье. Как ты думаешь, кремовый воротничок к этому платью подойдет?

Кружкова. К этому платью? Подойдет.

Гринева. А карманы, как ты считаешь? Как это мы пели: «По бокам карманчики, чтоб любили мальчики». Так?

Кружкова. Я удивляюсь вам... Карманчики...

Гринева. А что же мне делать? Не идти же к тебе на прием!

Кружкова. Сильная вы, Ирина Федоровна. Неужели вам все равно?

Гринева. О нет, Аня... ошибаешься... Две недели места не нахожу... (Ходит по комнате.)

Кружкова. А где же он все-таки?

Гринева. Сказать правду? Дважды звонила к нему на завод ночью, в кабинет, набирала номер, слышала его голос и... вешала трубку.

Кружкова. А дома не был?

Гринева. Ни разу... Зайцева присылал. Бритвенный прибор, еще что-то... Пусть он только еще раз появится, я ему... устрою парадный прием. Нашел себе подручного!

Кружкова. Я слышала, станок пошел в производство.

Гринева. Да, Госплан утвердил. А Алексей? Уж если за что возьмется - ни себе, никому покоя не даст. (Тепло.) Работать он умеет...

Кружкова. А любите вы его все-таки, Ирина Федоровна.

Гринева. В этом вся штука, Аня.

Звонок. Гринева уходит открывать. Возвращается вместе с Гриневым. Старик с большой папкой, в новом костюме, в рубашке с несколько тесноватым воротником.

Гринев. Здравствуйте, Анна Сергеевна! (Гриневой.) К министру иду. Алексей-то дома?

Гринева. Нет, отец. На заводе, наверно, или в главке.

Гринев. Все на заводе? Как ни зайду, все нет.

Кружкова. Сами ему работу дали.

Гринев. Да-ал! А что ж, посопротивлялся он в меру своих сил, а потом, значит, уступил. Заставили. Теперь ничего! Имеет интерес... Как встретимся у него, он - «Федор Степаныч» и так далее...

Гринева. А что он тебе говорит?

Гринев. Разное... Деловое все... И говорит: «Если что, прошу ко мне на завод, дома я служебные дела не решаю». Зашел, думал все-таки застигнуть его дома. К министру вызывают меня, хотел совет у Алексея спросить один... Он, знаешь, Ирина, всем фронтом на нашу сторону повернулся. Кривошеина прикомандировал ко мне. Чтобы все до тонкостей было. Вот тоже человек проникновенный. Техническая голова. Сидим у него по вечерам.

Гринева. Сидите?

Гринев. Часто...

Гринева. Нравится он тебе?

Гринев. Еще б не нравился! Он нам поприбавил кой-чего! (Кружковой.) А плакат-то твой он снял.

Кружкова. Избирательная кампания кончилась.

Гринев. Курит много... Зашла бы, Анна...

Кружкова. Не люблю табачный дым...

Гринев (многозначительно). А-а... ну, ну. Так я пойду.

Звонок.

Может, Алексей?

Гринева. Нет, не его звонок. (Уходит открывать дверь. Из коридора слышен ее голос.) Вы зачем?

В комнату входят Гринева и Зайцев.

Зайцев (чрезвычайно вежливо здоровается с Гриневой и Кружковой; Гриневой). Я по поручению Алексея Кирьяныча.

Гринева. Хорошо. (Гриневу.) Отец, ты торопился. Я дверь оставила открытой.

Гринев (присаживаясь). Минутку. Я хочу узнать у товарища Зайцева одну вещь...

Гринева. Вряд ли тебе товарищ Зайцев сможет что-либо членораздельное сказать!

Зайцев. Нет, почему же? Я в курсе.

Гринев. Я сейчас иду к министру...

Зайцев (обеспокоенно). Зачем же к министру? Не надо, Федор Степаныч, к министру!

Гринева. Отец, дверь закрыть?

Гринев (поднявшись). Пойду...

Зайцев. Одну минуту, Федор Степаныч... Прошу обождать меня.

Гринева. Отец спешит.

Зайцев (разочарованно). А-а, ну что ж делать!

Гринев (снова присаживается). Я обожду. (Зайцеву.) Справляйтесь скорей со своим делом.

Зайцев. Сию минуту, Федор Степаныч. (Гриневой.) Алексей Кирьяныч просил папки с чертежами - в кабинете на столе... А заодно и... вот список. (Читает.) «Рубашки верхние две: голубая в полоску и голубая гладкая, носков три пары, зажигалка — в левом ящике письменного стола...».

Гринева. Слушайте вы, Зайцев!

Кружкова (Гриневу). Федор Степаныч, пойдемте на балкон, пока они здесь...

Гринев. Погоди, погоди... Товарищ Зайцев!

Зайцев. Уже почти все. Еще пачка лезвий «Арктика» в правом ящике письменного стола. (Передает список Гриневой.) Все. Вот в этот портфель. (Расстегивает портфель, замок не сразу поддается.) Что за замок?.. Ага, есть!

Гринев (тревожно). В чем дело, Ирина?

Зайцев (легко). А разве вы не в курсе? Алексей Кирьяныч ушел из дому...

Гринев. Как ушел?!

Гринева. Погоди, отец! (Зайцеву.) А одеколон Потапов не просил?

Зайцев. Одеколон я взял намедни.

Гринева (угрожающе). Намедни? А гуталин вы не забыли?

Зайцев. Алексей Кирьяныч ничего о гуталине не говорил.

Гринев. Ирина...

Гринева. Постой, отец. (Подходит к двери, раскрывает ее.) «Арктику» захотели? Передайте своему Потапову, что если он еще раз вас сюда пришлет, то я вам и ему такую Арктику устрою, что у вас лет десять зуб на зуб не попадет.

Зайцев. Вы напрасно... Меня просили...

Гринева. Вы все просьбы выполняете?

Зайцев. По мере возможности...

Гринева. Так вот и я прошу вас - по мере возможности и поскорей убираться из моего дома.

Зайцев. Я не могу так уйти. Я должен выполнить поручение.

Гринева. Уходите и закройте за собой дверь, я боюсь простуды.

Зайцев. Но ведь сейчас лето?!

Гринева. Зайцев!

Зайцев. Чертежи... Я должен выполнить поручение!

Кружкова. Вы рискуете, Зайцев!

Гринев (поднимается; Зайцеву очень вежливо, но настойчиво). Сергей Сергеич! Товарищ Зайцев! Дама просит. Понимаете? Надо быть вежливым, культурным. Надо убираться к чертовой матери! (Берет Зайцева под локоть.) Понимаете, культурно к чертовой матери. Вот так! Я вас с лестницы под локоток... Вот так, уважаемый Сергей Сергеич! (Подводит Зайцева к порогу.)

Зайцев. Я буду жаловаться. Это насилие над личностью.

Гринев. Так какое же это насилие? Мы ж вдвоем уходим. (Скрываясь.) Ирина, закрой дверь.

Гринев и Зайцев уходят. Гринева резко закрывает за ними дверь. Ходит по комнате.

Кружкова (которая почти все время была на балконе, привлечена какими-то криками; прислушивается и перегибается через перила). Что? Громче! Еще громче! Сейчас! (Входит в комнату.) Зайцев портфель забыл.

Гринева (подхватив со стола портфель, почти бежит на балкон, бросает портфель вниз). Получайте свою тару! (Возвращается в комнату, ложится на диван.) Что за человек? Что за человек?!

Кружкова. Успокойтесь, Ирина Федоровна! Не стоит на них нервы тратить.

Гринева (садится). Пусть только придет!.. Нет, Аня, не выходи замуж! Не выходи... Все они хороши, пока ты поперек их характера не встала...

Кружкова. Я об этом думала, Ирина Федоровна!.. Много думала. И больно, Ирина Федоровна. Ведь он тоже с характером. Помните, в райкоме? «Я больше всего опасался вашей благодарности...». Гордые люди. Ведь я почему ушла от него? Снисходительности его испугалась. Показалось, скучно ему со мной. Он образованный, а мне еще учиться сколько!.. Я мешаю вам думать о своем?

Гринева. Нет-нет... говори.

Кружкова. И вот я решила: до всего сама дойду. Зачеркну его... А не зачеркивается. И хочется иногда, знаете что? Чтоб пришел, взял за руку и сказал: «Поедем, Аня, далеко...» У меня отпуск скоро, и я бы поехала. Поездом, потом теплоходом, а потом пешком... И пошли бы мы рука в руку берегом моря. Я ведь на море еще ни разу не была... Надоела я?

Гринева. Говори, Аня, говори.

Кружкова. И хочется мне, чтобы он о любви говорил. Простые слова и для постороннего человека смешные, но если говорит любимый человек, они свои... свои, правда?

Гринева. Свои. (Поднявшись.) Свои, Аня. (Подходит к буфету, открывает его.) Хоть шаром покати... Этак у меня Виктор голодным останется.

Кружкова. А он где?

Гринева. Занимается... Показалось мне, будто влюбился он.

Кружкова. В кого?

Гринева. В тебя, Аня.

Кружкова. Ну что вы, Ирина Федоровна! Не надо этого.

Гринева. Я тоже думаю - не надо. Вот что, Аня, посиди, постереги квартиру, я за хлебом схожу.

Кружкова. И я с вами.

Гринева. Нет, нет... Посиди, — может, кто придет. Я скоро. (Взяв сумку, уходит.)

Кружкова снова выходит на балкон, облокачивается на перила, смотрит вниз. Откуда-то доносятся звуки далекой, немного грустной мелодии. Из комнаты выходит Виктор. Не видя Кружковой, он подходит к буфету, открывает отделение за отделением. Кружкова оборачивается, смотрит на Виктора.

Виктор. Пусто...

Кружкова. Не совсем. (Входит в комнату.)

Виктор. Вы, Аня?

Кружкова. Как видите. Ирина Федоровна в магазин ушла. Скоро вернется.

Виктор. Так... А я занимаюсь.

Кружкова. Я думала - вы в библиотеке...

Виктор. Здесь... У нас теперь тишина.

Кружкова. Как ваш диплом?

Виктор. Половину написал.

Кружкова. Получается?

Виктор. Получается. Хочу, правда, месячный перерыв сделать.

Кружкова. Отдохнуть?

Виктор. На юг поехать, побродить. Вы в отпуске не были, Аня?

Кружкова. Собираюсь.

Виктор. В Абхазии не были?

Кружкова. Нет.

Виктор. А в Крыму?

Кружкова. Я на море еще никогда не бывала.

Виктор. Едемте вместе в отпуск. По туристскому маршруту. Пойдем пешком, в Сухуми будем. Там, знаете, маленькие обезьяны есть, в питомнике... Вы любите обезьян?

Кружкова. Я как-то еще не определила свое отношение к ним...

Виктор. А я не люблю, они кривляются.

Кружкова. А что ж им остается делать?

Виктор. Аня, едемте. Я буду вашим проводником. Нет, в самом деле. (Берет ее за руку.) Вот так, возьмемся и пойдем...

Кружкова. Виктор, Виктор, что вы!

Виктор. А почему нет?

Кружкова. Не-ет...

Виктор. Вы так говорите, будто сравниваете с кем.

Кружкова. Почему вам так кажется?

Виктор. Вы любите Кривошеина?

Кружкова молчит.

Я заметил это еще у него в квартире...

Кружкова. Что так долго Ирины Федоровны нет? Мне пора.

Виктор. Значит, не поедете?

Кружкова. Нет, Виктор... Просто у меня... Просто путевка у меня в другое место... Здесь, под Москвой... А море я и не люблю...

Звонок.

Кто это?

Виктор. Я открою. (Уходит. Cлышен его голос.) Прошу, заходите!

Входит Кривошеин, за ним Виктор.

Кривошеин. Анна Сергеевна!

Кружкова (ошеломленно). Здравствуйте. Вы...

Кривошеин. Нет, нет, я не к Алексею Кирьянычу.

Виктор. Его, кстати, нет дома.

Кривошеин. Я знаю... Мне сказали ваши соседи, что вы у Ирины Федоровны. Я за вами.

Кружкова. За мной?

Кривошеин. Я должен вам очень многое сказать.

Кружкова. Интересно. (Виктору.) Вы знакомы?

Кривошеин. Да-да...

Виктор. Встречались.

Кривошеин. Я рад был познакомиться.

Виктор. Я также, исключительно... Да вы присаживайтесь!

Кружкова (заторопившись). Нет-нет, ни в коем случае, Игнат Степаныч, идемте. Виктор, Ирина Федоровна просила постеречь квартиру... Но вы дома... До свидания, Виктор. (Подает ему руку.)

Виктор молча пожимает руку.

Кривошеин. Почему вы не приходите с отцом ко мне?

Виктор. Обязательно приду.

Кружкова (торопя). Придет, придет. (Кривошеину.) Прощайтесь же!

Кривошеин. Ах, да... До свидания, дорогой Виктор... Вы мне очень нравитесь.

Виктор. До свидания... Вы мне также!

Кривошеин и Кружкова уходят.

Вы мне также очень... чтоб тебе ноги сломать с твоей технологией! (Уходит в свою комнату и тут же возвращается с кепкой в руках.) Нет, Виктор Федорович, вам нужно обязательно себя затормозить. Дальше будет труднее! А диплом? К черту диплом! Еще вернемся. А сейчас? На Черное море! На Черное море! (Уходит, захлопнув за собой дверь.)

Некоторое время сцена пуста. Открывается дверь и с тем же самым портфелем, с каким приходил Зайцев, в комнату входит Потапов. Он в расстегнутой, без галстука, рубашке, в пиджаке. Осторожно обходит комнату, заглядывает на балкон, затем в одну и другую комнату, скрывается в одной из них и вскоре возвращается обратно, неся в руках папку, две голубые рубашки, носки и еще какую-то мелочь. Все это кладет на стол возле портфеля.

Потапов. Куда я ее положил? Ведь она была в правом ящике! (Уходит и снова возвращается, заглядывает в ящики буфета.) Нет... Куда ж она исчезла? (Открывает верхнее отделение буфета.) Чисто... Хоть бы корка хлеба была... Стой, стой... (Вытаскивает графин, измеряет глазами содержимое.) Набежит, кажись.(Наливает рюмку, выпивает, снова ищет, чем закусить. Находит пачку кофе.) Кофе «Здоровье» — неплохая закуска. (Наливает еще полрюмки и с сожалением ставит графин в буфет. Стоя спиной к двери, допивает рюмку.)

В этот момент с хлебом в руках неслышно входит Гринева.

Гринева. За чье здоровье пьете, Алексей Кирьяныч?

Потапов оборачивается и от неожиданности выпускает рюмку. Хочет поднять, но Гринева его останавливает.

Я сама... (Поднимает рюмку.) Садись... Я соберу поужинать. (Показывает на буфет.) Здесь сохнет. В холодильнике все... Портфель убери в кабинет. (Подает портфель Потапову.) Ну? К себе...

Потапов. Я не собираюсь ужинать.

Гринева. Ужинал, значит? А рубашки зачем? С утра и наденешь...

Потапов. Я не собираюсь здесь ночевать!

Гринева. Ах, вот что... Ну, что ж, это разумно... Разумно, что ты сам пришел... С какой стати присылал Зайцева? Он бог знает что может подумать. Кстати, где ты живешь последние две недели?

Потапов. На заводе. Где моя зажигалка?

Гринева. Ты писал - в правом ящике письменного стола.

Потапов. Там нет!

Гринева. Посмотри в левом...

Потапов. Смотрел... Нет ее там. Я привык к ней.

Гринева. К зажигалке? А я за последние двенадцать лет к тебе. Ты не думал об этом?

Потапов. Мне некогда думать: я работаю.

Гринева. А я думала.

Потапов. Что же ты надумала?

Гринева. Простую вещь... Или ты перейдешь снова в ту самую, то есть в эту квартиру, где ты прописан, или забирай, только сразу и без подручных, все, что тебе нужно, сообщи в домоуправление свой новый адрес и выписывайся из домовой книги.

Потапов. Это ты серьезно?

Гринева. Совершенно! Кстати, есть одно обстоятельство, которое облегчит наше с тобой положение.

Потапов. Какое еще обстоятельство?

Гринева. Мы с тобой незаконные супруги. Товарищ Потапов и товарищ Гринева. Так ведь? И в «Вечерку» не надо. Экономия средств и времени. Так?

Потапов. Так! Что из этого следует?

Гринева. Неужели не ясно? Или ужинать или... или уходить.

Потапов. Что ты пристала с ужином? Не могу я бывать дома!

Гринева. Почему?

Потапов. Потому что, потому...

Гринева. ...что твоя жена, —будем еще некоторое гремя пользоваться этой устаревшей для нас с тобой терминологией, — выступила против тебя, против твоих заблуждений на заседании бюро райкома?

Потапов. Можешь думать что угодно... Но, между прочим, я выполняю сейчас ваш заказ.

Гринева. Только поэтому?

Потапов. Вот что, товарищ Гринева, хочешь говорить начистоту?

Гринева. Да.

Потапов. Пожалуйста... Да, я считаю твое выступление на бюро неэтичным, непристойным поступком по отношению ко мне! Взыскание предлагали? Да, я считаю, что быть сейчас вместе с тобой, жить под одной крышей я не могу. Ты нанесла тяжелый удар по моему самолюбию!

Гринева. Какому самолюбию?

Потапов. Пожалуйста, — мужскому.

Гринева. Странная категория - мужское самолюбие. А может, есть более близкие для нас с тобой понятия - самолюбие коммуниста, самолюбие советского работника? Ведь ты, кажется, выполняешь приказ министерства?

Потапов. Кажется, выполняю!

Гринева (терпеливо). По-моему, мое выступление не расходится с принятыми решениями.

Потапов. Ты не имела права так выступать. Ты забыла, что ты моя жена!

Гринева. Но, кроме того, что я твоя жена, я еще и член партии. Как решить этот вопрос?

Потапов. Я решил!

Гринева. Неудачно, плохо, не по-партийному решил.

Потапов. Как мог! Можешь жаловаться на меня Полозовой. Она тебя, наверно, поймет и поддержит. Только имей в виду - быть с тобой, видеть тебя я не могу! И не хочу! Ужинать? Прийти домой и разговаривать с тобой? Что нового? Как тебе понравилась новая кинокомедия? Очень интересно! Устроила ты мне комедию!

Гринева. А ты ее стремительно превращаешь в трагедию!

Потапов. Да! А ты как думала? Жить двенадцать лет с человеком, любить его, думать, что знаешь его, — и вдруг на тебе, получить такую подлость!

Гринева. Подлость? Ты это называешь подлостью? Эх, ты!

Потапов. Что я?

Гринева. Плохи твои дела, Алексей! Что произошло? Произошло то, что ты ошибся. Я не согласилась с тобой. Пошла против тебя. Но ведь это вопрос не наш с тобой личный, ведь правда? Вопрос общественный, если хочешь... А ты разрешаешь его, словно мелкий бытовой вопрос, будто я обманывала тебя, изменила тебе. Ты все перепутал, Алексей! Подожди! Теперь уж дай мне сказать. Так вот знай! Я люблю тебя, тем тяжелее мне было все это время. Но если ты видел во мне только послушную жену — ты глубоко ошибался. Ты сам меня учил принципиальности, прямоте. Как же ты можешь теперь обвинять в том, чему меня учил? Или, по-твоему, у нас могут слова расходиться с делом? Ведь так же нельзя, Алексей, — читать проповеди другим, а самому нарушать их. И если ты этого не понимаешь, в этом твоя, а не моя ошибка. И если я раньше пришла к этому сознанию, то не я виновата, а ты виноват, что не пришел к нему. Вот, Алексей, тебе, конечно, вольно решать... Но послушной овечки ты не найдешь во мне. Ради мужской ласки, ради твоих серых глаз и сильных рук я жить с тобой не буду. Не сумеешь разобраться в своей ошибке — не ты, а я не захочу жить с тобой, Алексей! Теперь иди!

Потапов. Ты гонишь меня?

Гринева. Нет, я просто тебя не задерживаю.

Потапов. Что ж, до свидания, Ирина...

Гринева. До свидания. Алексей!

Потапов, застегнув ворот рубашки и не глядя на Гриневу, выходит из комнаты.

(Молча смотрит ему вслед. Увидев оставленный портфель, берет его, идет за Потаповым. Негромко кричит в открытую дверь.) Алексей, рубашки забыл, рубашки...

Ответа нет. Гринева стоит мгновение на пороге. Выходит на балкон и, нагнувшись над перилами, смотрит вниз... Но на улице темно и тихо. Гринева возвращается в комнату, вынимает из портфеля рубашки и медленно, чисто по-женски начинает их разглаживать рукой.

Квартира Кривошеина. Знакомая нам комната. Но посреди нее стоит сейчас накрытый новой скатертью стол, на нем тарелки, вазы, бутылки с вином. Если внимательно присмотреться, то можно заметить, что в квартире Кривошеина произошли существенные изменения. Квартира стала уютней. Цветы стоят на письменном столе, но уже в вазе; рядом большая фотография — это Кружкова. Книжные полки затянуты занавесками, теми самыми, какие раньше закрывали широкую дверь балкона. Теперь через балконные стекла видна вечерняя панорама осенней Москвы. Панораму венчает яркая кремлевская звезда. Тихо. На сцене в переднике одна Гринева. Она накрывает стол, молча любуясь сервировкой. Раздается звонок. Гринева уходит и вскоре возвращается, вслед за ней входит с букетом астр и георгинов Зайцев. Гринева не обращает на него внимания.

Зайцев. Здравствуйте, товарищ Гринева!

Гринева. Что?

Зайцев. Здравствуйте, я говорю...

Гринева. А-а, хорошо...

Молчание.

Зайцев. А хозяева?

Гринева. Еще не пришли.

Зайцев. Вы не знаете, куда можно цветы поставить?

Гринева. В кухне кувшин увидите, глиняный.

Зайцев. Самому?

Гринева. А как вы думаете?

Зайцев. Я думаю, что самому...

Здесь впервые Гринева посмотрела на уходящего Зайцева и улыбнулась. Зайцев возвращается с кувшином и цветами.

А что теперь с ними делать?

Гринева. Поставьте на стол.

Зайцев. Но тогда не ясно будет, кто принес цветы.

Гринева. Держите кувшин в руках.

Зайцев. Я не молочница. (Поставив кувшин на стол.) Вам помочь?

Гринева. Помогайте. У вас штопор есть?

Зайцев. Какой же уважающий себя хозяйственник ходит без штопора? (Подает штопор.) Прошу.

Гринева. Сами.

Зайцев. Опять сам? (Откупоривает бутылки.) Давно у вас такая привычка — командовать?

Гринева. С детства.

Зайцев. Но ведь я не в вашем профсоюзе... (Наливает рюмку, выпивает и закусывает.) Жажда, понимаете.

Гринева. Это неприлично, Зайцев.

Зайцев. Пустяки... А вы прилично поступили, выгоняя меня из квартиры?

Гринева. Заслужили.

Зайцев. А знаете, я на вас не обиделся... Скажу больше — проникся к вам глубоким уважением.

Гринева. Вот как, оказывается, можно заработать ваше уважение!

Зайцев. Прошу этим ограничиться. Суровость вам не к лицу... И вообще надо признавать ошибки. Я признал. Кривошеин признал, пришел, поговорил, его выслушали — и вот результат. (Показывает на стол.)

Гринева. Ко мне никто не приходил.

Зайцев. А вы бы сами... Мне тяжело смотреть на страдания моего начальника.

Гринева (живо). Страдает?

Зайцев. Еще бы! Неудобства большие. Рубашки кончились, носки...

Гринева. И это все?

Зайцев. Не все... Умалчивает о многом.

Гринева. Болтун вы, Зайцев...

Зайцев. Называйте меня Сергей Сергеич. Даже Сережей.

Гринева. Почему?

Зайцев. Вы имеете на то право. Вы мне тогда портфелем по затылку угодили... Так только с близкими людьми обращаются...

Гринева. Я жалела тогда...

Зайцев. Жалели?

Гринева. Да... Портфель пустым был...

Зайцев. У вас добрая душа, Ирина Федоровна. (Наливает рюмку. Выпивает и закусывает.) Жажда замучила.

Гринева. Неудобно, Зайцев.

Зайцев. Сергей Сергеич.

Гринева (смеясь). Сережа!

Входят Кривошеин и Кружкова. У Кривошеина в руках большой абажур.

Кружкова (бросаясь к Гриневой). Ирина Федоровна, позор-то какой! Хозяева путешествуют, а гости хозяйством занимаются!

Гринева. Что ты, Аня?

Кривошеин. Абажур покупали... Зачем их столько делают разных! Пойди выбери... (Деловым тоном Зайцеву.) Тебе нравится?

Зайцев. Обожаемый абажур...

Кривошеин. Его бы надо пристроить для полной иллюминации.

Кружкова. Вот вы этим и займитесь... А нам еще на кухне хватит работы. Хорошо?

Зайцев. Подымем абажур выше довоенного уровня.

Гринева. Ах, болтун вы... Сережа! (Уходит с Кружковой.)

Зайцев. Давай перед работой по рюмочке. Жажда мучит... Капли в рот не брал сегодня.

Кривошеин. Давай. (Берет бутылку, смотрит на уровень содержимого.) Недоливают, наверно...

Зайцев. Расплескалось! (Смотрит на бутылку.)

Кривошеин наливает рюмки, они чокаются.

За твою москвичку! Не пропала квартирка?

Пьют.

Давай работать. (Ставит стул на стол. Лезет на стол.)

Кривошеин. Свалишься...

Зайцев. Держи стул. Меня сегодня ввысь тянет. (Влез.) А знаешь, с птичьего полета комната твоя представляется небольшим персональным аэродромом, на котором приземлилось счастье. Ты доволен?

Кривошеин. Еще бы. (Подает абажур.) Держи!

Зайцев. Держу... (Начинает пристраивать абажур. Останавливается, обращается к Кривошеину.) Знаешь, как только я сказал Потапову, что у тебя будет Гринева, он категорически отказался от приглашения.

Кривошеин. Кто тебя просил говорить Потапову об этом! (Так хлопает кулаком по столу, на котором стоит Зайцев, что тот забалансировал.)

Зайцев. Осторожней! В салат попаду!

Кривошеин. Что у тебя за язык?

Зайцев. Заканчивать работу?

Кривошеин. Заканчивай. Все испортил!

Зайцев (вниз). Готово! Держи! (Спускается вниз.) Да что ты так волнуешься? Ну, не будет так не будет. Что ж делать?

Кривошеин. Да как ты не понимаешь? Я счастлив, понимаешь, счастлив! Я не могу видеть вокруг себя страдающих людей, друзей моих. Мое счастье неполно без этого, неполно, пойми ты, столб телеграфный!

Зайцев. Пошли телеграмму, он приедет.

Кривошеин машет рукой. Входит Кружкова.

Кружкова. Ох, как хорошо сразу стало. (Зажигает свет.) Сейчас народ соберется.

Кривошеин. Не все.

Кружкова. Не все?

Кривошеин. Не будет Потапова. Зайцев сообщил ему, что приглашена Гринева.

Кружкова (Зайцеву). Зачем вы это сделали?

Зайцев. Да, нехорошо получилось... А знаете, я поеду за ним и скажу, что ее не будет...

Кривошеин (махнул рукой). Теперь уже не исправишь.

С тарелками входит Гринева. Молчание.

Гринева. Ох, абажур!

Зайцев. С опасностью для жизни. (Кривошеину.) Закурим.

Кружкова. Идите на кухню дымить.

Зайцев. Зажмет тебя депутат.

Кривошеин и Зайцев выходят.

Кружкова (провожая их взглядом). Знаете, Ирина Федоровна, я все еще не понимаю, как это произошло.

Гринева. Я рада за тебя. А что, Потапов не будет у вас сегодня?

Кружкова. Нет.

Гринева. Не звали?

Кружкова. Звали.

Гринева. Отказался?

Кружкова. Нет... Но у него заседание какое-то...

Гринева. В таких случаях всегда бывают заседания. Да, совсем забыла... Сегодня Виктор приезжает. (Смотрит на часы.) Ты не будешь сердиться? Я оставила записку, чтобы заходил сюда.

Кружкова. Очень хорошо, хотя...

Звонок.

Идут. (Уходит. Возвращается с Полозовой и Северовой.)

Полозова. О, как говорится, действительно, не жалея затрат... Ольга Ивановна, столик молодожены приготовили... Ну как, Аня, довольна?

Кружкова. Довольна.

Полозова. Поздравляю. (Рассматривая новое платье Кружковой.) Жаль, материал не подоспел к свадьбе.

Северова. Теперь скоро. Поздравляю, Аня!

Кружкова. Спасибо, Ольга Ивановна.

Полозова (указывая на стол). И хозяйством вы умеете заниматься.

Гринева. Под вашим руководством, Нина Ивановна.

Полозова. Оказывается, не так уж плохо под нашим руководством? (Садится..) Что, сегодня девишник у тебя, Аня?

Кружкова. Нет. Зайцев уже здесь...

Полозова. Уже здесь?

Кружкова. Еще будут... Федор Степаныч...

Полозова. Вот кого я хочу видеть! Не обижаешься ты на отца, Ирина?

Гринева. Я?

Полозова. Ты... Станок-то все размежевал... Кому - хорошо, кому - не очень...

Северова. Вот когда станок появится... догоним Потапова.

Полозова. На его же станках?

Северова. Конечно! (Смеется.)

Полозова. Вот что наделал твой отец, Ирина...

Гринева. Но ведь все-таки мой отец!

Звонок. Кружкова уходит и возвращается с Гриневым.

Полозова (подымаясь к нему навстречу). Здравствуйте, Федор Степаныч, и спасибо вам!

Гринев. За что спасибо? Райком помог...

Полозова. Что вы, Федор Степаныч! (Шутя.) Мы инстанция техническая...

Гринев. Конечно... Но техника решает...

Полозова. Вот здесь я с вами не согласна. Люди решают все, Федор Степаныч. Какие планы дальше на жизнь?

Гринев. Большие, Нина Ивановна. Просто огромные... Задумали мы с моим другом Горбенко одну машину... Вот вернется он из Крыма... И мы втроем...

Полозова. Как втроем?

Гринев. Так, с Кривошеиным, с Игнатом Степановичем.

Звонок.

Гринева. Я открою. (Уходит и вскоре возвращается.) Отец, Виктор приехал...

Гринев. Как - приехал?

Гринева. Я забыла тебе сказать, он телеграфировал.

Гринев. Знал, когда приехать.

Входит Виктор и вместе с ним загорелая, стройная девушка. Виктор с букетом цветов.

Виктор. Здравствуйте, товарищи! (Направляясь к Кружковой.) Это от меня и от Жени. (Подает букет.) Поздравляю вас, Анна Сергеевна! (Пожимает ей руку.)

Кружкова. Спасибо!

Все смотрят на Женю.

Виктор. Да, прошу познакомиться. Женя... Мой товарищ.

Гринев. Товарищ?

Виктор. Да, товарищ Женя.

Гринев. Интересно!

Женя обходит всех, начиная с Гринева.

Женя. Женя.

Гринев. Федор Степанович Гринев.

Женя. Я узнала вас.

Гринев. Смотри, какая внимательная!

Женя останавливается возле Полозовой.

(Подзывая Виктора). Кто такая?

Виктор. Отец, я сказал - мой товарищ...

Гринев. Товарищ бывает мужского пола...

Виктор. Ну, подруга...

Гринев. А еще точнее?

Виктор. Отец, я не могу здесь объяснять!

Гринев. Пойдем в коридор!

Виктор. Ну пойдем... Женя, мы сейчас...

Гринев и Виктор уходят.

Полозова. Вы тоже с моря?

Женя. Прямо с поезда... Я только домой позвонила. Заходили к вам, Ирина Федоровна. Я отказывалась... Но Виктор уговорил... Мне даже неудобно.

Кружкова. Я рада вас видеть — и именно в этот день. Ведь у меня свадьба сегодня.

Женя. Я знаю...

Входят Гринев и Виктор.

Гринев (Жене). Так вы, значит, по исторической линии пошли?

Женя. Да, на курс младше.

Гринев. Историческая семья будет.

Гринева. Перестань, отец!

Гринев (Кружковой). Пора бы к делу приступить, Анна Сергеевна.

Кружкова. Думаю, что пора. (Уходит и возвращается вместе с Кривошеиным и Зайцевым.)

Зайцев (Полозовой). Нина Ивановна!

Полозова. Здравствуйте, товарищ Зайцев. (Гриневу.) Он вам палки в колеса не вставляет?

Зайцев. У меня такие детали не запланированы...

Полозова. Изменили технологию?

Зайцев. Указания, Нина Ивановна.

Полозова. Да, без них вам трудно...

Северова. Нина Ивановна, Зайцев производственник хороший. Ведь правда?

Зайцев. Очень хороший.

Северова. Ошибки у него от преданности были. Потапов ошибался. И Зайцев с ним.

Зайцев. Вы просто в душу заглянули, Ольга Ивановна.

Полозова. А кстати, Потапов будет?

Кружкова. Нет, отказался.

Полозова. Жаль.

Зайцев (Кривошеину). Пора, Игнат... Жажда мучит.

Кружкова. Товарищи, прошу к столу!

Гринев. Вот это деловой разговор!

Кружкова. Федор Степаныч, прошу - ваше председательское место. Виктор, Женя...

Кривошеин. Нина Ивановна, Ольга Ивановна...

Кружкова. Ирина Федоровна.

Гринева (возле нее оказался один незанятый стул). Что ж вы меня без кавалера оставили?

Зайцев. Я возле вас.

Гринева. Вы с одной стороны.

Северова. Он всегда с одной стороны...

Зайцев. Нет, я могу и с другой стороны... Попеременно.

Все занимают места.

Прошу налить! Так. Разрешите в честь бракосочетавшихся произнести тост. Достоинства их всем известны. Недостатки? Они в них сами разберутся. Одним слово, чтобы были счастливы! Я бы мог дать подробные указания, как этого добиться, но счастье к каждому приходит своим путем. За новобрачных!

Все встают, чокаются, аплодируют.

Гринев. Горько!

Все. Горько!.. Горько!..

Кривошеин и Кружкова целуются. Звонок. Его никто не слышит. Повторный звонок.

Гринева (поднялась). Еще кто-то...

Кривошеин. Я открою. (Проходит мимо Зайцева.)

Тот задерживает Кривошеина и что-то шепчет ему.

(В знак одобрения кивает головой.) Хорошо, хорошо. (Уходит, оставив за собой дверь полуоткрытой.)

Резкий, пронзительный звонок. Все затихают.

Зайцев (подымаясь и подходя к двери). Гость рвется в дом. На всякий случай тишина, товарищи.

Кружкова. Что вы затеваете?

Зайцев. Тсс!

Все с интересом смотрят на дверь.

Голос Потапова (За дверью). Ну, брат, к тебе не дозвонишься. Спишь, что ли?

Голос Кривошеина (зевая, сонным голосом). Вздремнул немного...

Голос Потапова. Так в пиджаке и спишь?

Голос Кривошеина. Переутомился, Алексей Кирьяныч... Отпуск бы мне...

Голос Потапова. Какой такой отпуск? На двух заказчиков работаем... Отпуск... Тут теперь, брат, кровь из носа... Отпуск... Телефон-то когда проведут?

Голос Кривошеина (все так же сонно). Обещали, да обманывают.

Голос Потапова. А то вот нет телефона, приходится самому ездить. Поедем на завод?

Голос Кривошеина. Случилось что-нибудь?

Голос Потапова (вскипев). Да проснись ты наконец!..

Голос Кривошеина. Тсс, Алексей Кирьяныч!

Голос Потапова. А что такое?

Голос Кривошеина. Жена спит.

Голос Потапова. Как спит? А Зайцев мне говорил... Да и ты...

Голос Кривошеина. О чем вы?

Голос Потапова. Ну, свадьба, свадьба, понимаешь?

Голос Кривошеина. Опять Зайцев перепутал. Уже прошла...

Голос Потапова. Как прошла?

Голос Кривошеина. Позавчера...

Голос Потапова. Ага... Ну что ж... так... Значит, спит?

Голос Кривошеина. Спит... Завтра в первую смену ей.

Голос Потапова. А квартирой доволен?

Голос Кривошеина. Ничего квартира. Газ проводят...

Голос Потапова. Мебели маловато...

Голос Кривошеина. Маловато... Алексей Кирьяныч, я разбужу жену.

Голос Потапова. Не, не... Пусть спит... Доволен, что женился?

Голос Кривошеина. Еще бы! С женой лучше...

Голос Потапова (не сдержавшись, громко). Лучше, брат! Еще как лучше!

Голос Кривошеина. Ну-у?

Голос Потапова. Вот тебе и «ну»!.. Вот что... Увозить я тебя не буду... Там ничего такого, на заводе. Между нами, я думал, что у тебя свадьба и всякое такое...

Зайцев (широко раскрывая дверь). Алексей Кирьяныч, и свадьба и всякое такое имеются в полном объеме. Просим вас!

Потапов (шагнув на порог). Что? (Кривошеину.) Ах ты! (Всем.) Ах вы... Ну, ну, что это? Нет, тут что-то... (Увидев Полозову.) Под вашим руководством, Нина Ивановна?

Полозова. Самодеятельность...

Потапов. Художественная... Ну ладно, ладно... Поздравляю, поздравляю... Зайцев, пойди из машины букет принеси.

Зайцев. А может, на обратную дорогу пригодится?

Потапов. Неси, неси...

Зайцев. Я дам указания. (Виктору.) Виктор, не в службу, принесите букет из машины.

Виктор. Хорошо (Уходит.)

Кружкова. Садитесь, Алексей Кирьяныч, заждались вас. (Усаживает Потапова за стол.)

Полозова. Он всегда опаздывает.

Потапов. Иные опаздывающие подороже некоторых передовиков будут. Анна Сергеевна, Игнат Степаныч, поздравляю, желаю счастья... А, черт, букет!.. Зайцев!..

Зайцев. Сейчас будет...

Потапов. Так вот, вы думали - без Потапова. А он здесь. Он среди вас... Он человек с характером.

Полозова. Это нам известно.

Потапов. Нина Ивановна, если мы сказали сделаем — значит, сделаем!

Полозова. Если бы вы сами это сказали!

Потапов. Ошиблись! Признаю... Зайцев, правильно, ошиблись?

Зайцев. Охота вам вспоминать...

Потапов. Не боюсь вспоминать, не боюсь признать. У нас московский характер!

Полозова. У вас?

Потапов. У меня и у вас, Нина Ивановна, и у Кривошеина, и у Федора Степаныча, и у Анны Кружковой...

Гринев. Не всех перечисляешь, зятек...

Потапов. Подскажите...

Гринев. А ты сам подумай.

Потапов. Подумаю...

Полозова. Долго думаешь!.. (Поднявшись.) И скажи, Потапов: каким он тебе кажется, московский характер?

Потапов. Московский характер? Твердый характер. Дал слово - держи! Всего себя отдай родине. Думы свои, дела, сердце, жизнь свою! Все!

Полозова. Правильно! Но боюсь, что, если услышат тебя уральцы, украинцы, белорусы, кубанцы, обидятся они. Разве у них не такой характер, у всего советского народа?

Потапов. Такой самый... Но ведь по Москве равняются!

Полозова. Правильно. Значит, московский характер - это русский характер, советский характер, так, друзья мои?

Гринев. Так, Нина Ивановна, хорошо говоришь.

Полозова. Подожди, еще не все! А знаешь, что еще в этом характере имеется? Умение признавать свои ошибки. Это большое мужество. Ты им обладаешь, Потапов?

Потапов. Обладаю.

Полозова. По-моему, недостаточно. Почему ты, не считаясь со своим личным самолюбием, не скажешь, что вот у нее, у Ирины Гриневой, настоящий московский характер, — вот так, перед всеми?

Гринева (выходя из-за стола). Нина Ивановна, я прошу...

Полозова. Подожди, Ирина! Учись у нее, Потапов!

Потапов. А вот и скажу, перед всеми скажу. Превосходный характер, превосходный человек Ирина Гринева. Ведь люблю же я ее как, товарищи дорогие! (Гриневой.) Ну, подойди ко мне.

Гринева. А может, ты...

Потапов. Да иду, иду... (Подходит к Гриневой.)

Входит Виктор с букетом. Цветы он передает Потапову.

Получается, что цветы я должен вручить тебе.

Гринева. Вручи.

Потапов. Вручаю. (Подает цветы.) Еще я хотел вот перед всеми сказать, что нам бы заехать надо в одно учреждение...

Гринева. В какое еще?

Потапов. Фамилию сменить тебе пора. И, знаешь, чтоб никаких случайностей не было... А то что это такое? Потапов, Гринева... Потаповы должны быть!

Гринева. Заехать заедем, но я останусь Гриневой.

Потапов. Ты оставайся по существу, а по форме будешь Потаповой.

Гринева. Нет, Гриневой.

Потапов. Ирина!

Гринева. Гриневой!

Потапов. Ну, что за характер!

Полозова. Говорят, московский, Алексей Кирьяныч!

1947