Москва: кольца столетий

Воробьевы горы

Почти все топонимы, которым посвящены главы этой книги, имеют особый московский колорит и неотделимы от самого понятия «Москва»: Арбат и Теплый Стан, Сретенка и Собачья площадка, Пречистенка и Сокол. Невозможно представить себе Москву и без Воробьевых гор.

Совсем не случайно эта московская местность была любима многими русскими писателями, которые упоминали о ней на страницах своих романов, повестей, поэм. Именно с Воробьевых гор открывается самая широкая и живописная панорама столицы.

Название Воробьевы горы находим мы на страницах произведений, писем и дневников Н. М. Карамзина, М. Ю. Лермонтова, Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого, А. М. Горького, А. А. Блока и других. Так, панорама Воробьевых гор вносит по замыслу Льва Толстого успокоение в трудный час в душу Пьера Безухова: «На всем, и на дальних и на ближних предметах лежал тот волшебнохрустальный блеск, который бывает только в эту пору осени. Вдалеке виднелись Воробьевы горы, с древней церковью и большим белым домом. И оголенные деревья, и песок, и камни, и крыши домов, и зеленый шпиль церкви, и углы дальнего белого дома, все это неестественно-отчетливо, тончайшими линиями вырезывалось в прозрачном воздухе».

А другой классик российской словесности, обладавший не менее острым художественным восприятием окружающего мира, поэт Александр Блок заметил как-то: «Париж с Монмарта не то, что Москва с Воробьевых гор».

Чтобы полнее проанализировать топоним Воробьевы горы, обратимся еще раз к книге И. Е. Забелина «История города Москвы».

«Москва действительно лежит „на горах и долинах“, но эти горы и долины образовались собственно от потоков ее рек и речек. В сущности же, в общем очертании Москва большей частью занимает ровную местность, что замечали и иностранные путешественники еще в XVI столетии. В ее черте нет даже таких перевалов, какие находятся, например, в ее ближайших окрестностях под именем „Поклонных гор“. Горы и холмы Москвы суть высокие берега ее рек; долины и болота – низменные, луговые их берега; таким образом, эти горы будут горами только в относительном смысле. Кремль – гора в отношении к Замоскворечью так, как местность Ильинки или Варварки – гора в отношении к низменному Зарядью; Маросейка в отношении к Солянке (Кулижкам); но и Кремль, и Ильинка, и Маросейка суть ровные места в отношении к Сретенке, Мясницкой и т. д.».

То, что Воробьевы горы на самом деле – особые горы, не имеющие отношения к наиболее распространенному в русском языке значению этого слова (согласно толковым словарям, гора – «значительная возвышенность, поднимающаяся над окружающей местностью»), образно обыграл в своем стихотворении, которое так и называется – «Воробьевы горы», поэт Аполлон Майков:

Профессор Э. М. Мурзаев, доктор географических наук – известный отечественный специалист по топонимике и народным географическим терминам, – изучая топонимию Москвы, описал популярные в географических названиях столицы термины слобода, поле, берег, грязь, сад, ворота, вал и другие. Анализировал Э. М. Мурзаев и те названия, в которые вошел термин гора. Сложность у исследователя вызвал (как у многих других) ответ на вопрос: что считать горой, что холмом? «Кремлевский холм, плоская поверхность обрыва Ленинских гор (эта статья Э. М. Мурзаева опубликована в 1985 году. – М. Г.). А где гора в микрорайоне Соколиной Горы? В топонимии Москвы слово «гора» встречается часто, рождая названия по разным моделям. Оно нередко фигурирует и в уменьшительной форме – горка. Перечислим некоторые: улица Владыкина Горка; Красногорские проезды по местности Красная Горка; Подгорская набережная и улица Хорошевская Горка (в прошлом просто Горка); Нагорные улицы; бульвар, переулки, улица Трехгорный Вал и Трехгорные переулки. Много улиц Соколиной Горы, помеченных номерами. Наконец, вспомним всем известные Ленинские горы, откуда открывается широкая панорама столицы. Это название появилось в 1935 г. и сменило Воробьевы горы».

Скажу сразу: по поводу точной даты, года замены топонима Воробьевы горы на название Ленинские горы в научной и справочной литературе существуют разночтения. Профессор Э. М. Мурзаев называет 1935 год; автор статей и книг о «топонимической лениниане» И. А. Ерофеев считает, что переименование было произведено в 1924 году; та же дата указана в солидном справочном издании – энциклопедии «Москва», а сведущие московские архивисты, составители «Указателя улиц г. Москвы 1917—1982 гг.» в своем издании показывают, что топоним Ленинские горы официально появился на карте Москвы в 1936 году. Бесспорно одно – название Ленинских гор входило в обширную московскую «топонимическую лениниану», где были Застава Ильича и Тулинская улица, Ульяновская улица и Ленинский проспект, Ленинская площадь и улица Ленинская слобода, электромеханический завод им. В. И. Ленина, десятки других, включая даже чаеразвесочную фабрику им. В. И. Ленина (она получила свое название в 1936 году).

А что знают специалисты по именам собственным об истории самого псевдонима Ленин, ставшего фактически его основной фамилией? Любая тайная и подпольная деятельность (включая революционную и террористическую), преследуемая властями, нередко вызывает у людей, этой деятельностью занимающихся, необходимость жить, работать, публиковаться под вымышленными, фальшивыми именами, отчествами и фамилиями. У Владимира Ильича Ульянова их было более ста; он нередко подписывал свои статьи псевдоинициалами, а также фамилиями К. Тулин, Петров, Карпов, К. Иванов, Р. Силин и другими. Впервые подпись Ленин была употреблена тридцатилетним революционером в 1901 году в письме Г. В. Плеханову. В декабре того же года подпись Ленин появилась и в печати. После октября 1917 года глава партии большевиков и нового государства подписывал все документы, статьи, книги своей настоящей фамилией, но добавлял к ней в скобках свой главный псевдоним – В. Ульянов (Ленин). Кстати говоря, до 1918 года он подписывался не В. Ленин, а Н. Ленин – очевидно, в связи с конспиративным прозвищем Николай.

До настоящего времени так и остается невыясненным, почему В. И. Ленин выбрал себе именно этот псевдоним. Что лежит в его основе: обыкновенное нарицательное слово, какое-либо другое имя или название? Подобный вопрос задавали и жене Ленина – Н. К. Крупской. Она ответила на него в 1924 году в партийной печати так: «Уважаемые товарищи! Я не знаю, почему Владимир Ильич взял себе псевдоним „Ленин“, никогда его об этом не спрашивала. Мать его звали Марией Александровной, умершую сестру звали Ольгой. Ленские события были уже после того, как он взял себе этот псевдоним. На Лене в ссылке он не был. Вероятно, псевдоним был выбран случайно».

И все же у современных исследователей существует аргументированное предположение. Подпись Ленин в письме Г. В. Плеханову Ульянов мог избрать по аналогии с одним из псевдонимов Плеханова – Волгин (в основу которого легло наименование великой русской реки Волги). Псевдоним Плеханова Волгин появился еще в 1896 году. Если гипотеза верна, то псевдоним Ленин связан с названием великой сибирской реки Лены.

Правда, существует и еще одна версия. Ее авторы также считают, что псевдоним Ленин произошел от названия реки в Сибири, но допускают, что при этом могло сказаться влияние фамилии известного в то время агронома и общественного деятеля С. Н. Ленина. Его статьи Владимир Ульянов не раз цитировал в своих работах, мог позаимствовать и реальную фамилию ученого для своего псевдонима. В любом случае стоит напомнить, что ни фамилий крупнейших политических фигур, ни факта их существования и деятельности никому не под силу из истории страны вычеркнуть: такая установка столь же бессмысленна, сколь и опасна. Это можно напомнить и людям, которые хотели бы вообще изъять В. И. Ленина из истории России. Трагедия же, к которой привел эксперимент Ленина и его партии над Россией, ее народами, – тема другого разговора.

Теперь вернемся к истории интересующей нас московской местности и ее названия, возвращенного из небытия, – Воробьевы горы. Более ста лет назад, в 1887 году, «Путеводитель по Москве и ее окрестностям» писал: «Воробьевы горы. Проезд. Пароход ходит 8 раз в сутки туда и обратно от Канавы, по 20 коп. с человека; второй путь от Калужской заставы, а оттуда 3 версты; дорога до дачи Мамонова шоссейная, а далее глиняная, грунтовая. Троицын день, во время храмового праздника, народное гулянье. Ресторан внизу близ реки, второй же вверх, на горе, где можно достать подзорную трубу».

Храм Троицы Живоначальной, упомянутый в путеводителе (его же видел и Пьер Безухов в приведенном отрывке из романа «Война и мир»), как и большинство московских православных храмов, имел и продолжает иметь вторую – уточняющую местоположение – часть названия: храм Троицы Живоначальной на Воробьевых горах. Она дошла до наших дней, счастливо избежав горькой участи многих других закрытых, разрушенных или перестроенных храмов Москвы. Храм был выстроен здесь, в селе Воробьеве, которое-то и дало название этому высокому берегу реки Москвы, в 1811 году и поэтому может служить одним из примеров классицизма в московской храмовой архитектуре. Накануне знаменитого совета в Филях М. И. Кутузов молился здесь, на Воробьевых горах, в храме Троицы Живоначальной. До него тут, в Воробьеве, существовала более старая Троицкая церковь – с 1644 года, а известен был воробьевский храм еще ранее, потому-то населенный пункт Воробьево и официально считался селом.

О селе Воробьеве известно не слишком многое. Важно, что это был один из самых старых населенных пунк-тов в окрестностях Москвы: Воробьево было куплено княгиней Софьей Витовтовной – это произошло не позже 1453 года, поскольку в 1453 году Софья, дочь великого князя Литовского Витовта и жена (в 1390—1425 годах) великого князя Московского Василия I, скончалась. Это была необычная женщина: в малолетство сына, Василия II, Софья Витовтовна успешно управляла княжеством, активно участвовала в борьбе против удельных князей, а в 1451 году руководила обороной Москвы от татар. С момента приобретения княгиней Софьей село Воробьево стало дворцовым – великокняжеской, а затем и царской летней резиденцией. По сведениям П. В. Сытина, великая княгиня купила для себя село у некоего попа по прозвищу Воробей. Отсюда становится ясным происхождение топонима: селение, как и многие другие, получило название по своему владельцу. Прозвище Воробей скорее всего было связано с внешностью бывшего владельца села (так могли назвать некрупного, невысокого человека) или какими-то приметными чертами его характера, поведения.

Стоит попутно устранить распространенную ошибку в отношении нарицательного слова воробей, названия птицы. Почему-то получила широкое распространение версия о том, что эту невзрачную, постоянно ищущую себе пропитание птичку считали вороватой (но где воробью в этом сравниться с воронами и сороками?). Поэтому-то возглас-словосочетание «вора – бей!» якобы превратился со временем в слово воробей. На самом деле это – типичный пример «народной этимологии», не имеющей никакого отношения к подлинной истории слова воробей. В славянских языках известны его аналоги, связанные с одним и тем же корнем: в украинском – горобець, белорусском – верабей, болгарском – врабец, сербохорватском – врабац, чешском – vrabec, польском – wrobel и т. д. Академик Н. М. Шанский, один из авторов «Этимологического словаря русского языка», считает, что слово воробей – исконно русское, то есть возникшее непосредственно в русском языке при помощи суффикса -ии (-ей) от той же основы, что и славянские названия этой птицы типа польского wrabel. Ученый считает, что славяне издревле так именовали птицу по ее чириканью: звукоподражательная основа в словах воробей, воробушек, воробка та же, что и в слове ворковать. Напомним, что основой этому глаголу, как и глаголу ворчать, послужило не сохранившееся ныне слово ворк. В русских диалектах известно слово воркот с суффиксом -от, образованное по типу общеупотребительного и не менее древнего существительного грохот. Само же слово ворк – это древнерусское въкръ, возникшее от звукоподражательного корня вър- и суффикса -къ.

Не только в наименовании храма Троицы Живоначальной на Воробьевых горах и самих Воробьевых гор дошел до наших дней старинный топоним село Воробьево. В этой части столицы существует Воробьевская набережная, Воробьевское шоссе, два Воробьевских проезда.

Правы знатоки литературных мест столицы К. Стародуб, В. Емельянова и И. Краусова, которые обращают внимание читателей на то, что литераторы разных школ и направлений, обращавшиеся к образу Москвы, едины в одном: Воробьевы горы неизменно настраивали их на поэтический лад, и значительные, яркие события, определяющие судьбы героев, подчас были связаны именно с этим местом Москвы.