Москва: кольца столетий

Кунцево

Старинное подмосковное село Кунцево известно по историческим документам уже с 1454 года, когда входило в состав владений бояр Мстиславских, хотя люди облюбовали для жилья здешний высокий и красивый правый берег реки Москвы издревле. Первыми поселенцами здесь были не славяне и даже не племена так называемой дьяковской культуры, жившие до славян в раннежелезном веке (от них осталось знаменитое Кунцевское городище, в раскопках которого мне посчастливилось участвовать в юношеские годы под руководством А. Г. Векслера). Первые люди появились здесь еще в новом каменном веке, в неолите – в Кунцеве обнаружены остатки их поселения.

Духом не просто старины, а древности дышит весь лес по правобережью реки Москвы – продолжение Филевского парка до Кунцева и Крылатского. Всего минут пятнадцать нужно пройти от железнодорожной станции «Кунцево» (когда-то это был вокзал подмосковного города Кунцево, вошедшего в 1960 году в городскую черту столицы) и станций метро «Кунцевская», «Пионерская», чтобы попасть в настоящий лес с вековыми липами, глубокими оврагами, пением птиц. Думаю, что не только богатства здешних вотчин, но и красоты природы, живописный вид, открывающийся на Москворецкую пойму с высокого и холмистого берега реки, привлекали хозяев Кунцева и соседних с ним сел и деревень, в первую очередь – Покровского, Филей, Крылатского.

В истории села Кунцева отразились драматические события, происходившие при дворе русских царей. К XVII веку бывший Московский уезд принадлежал преимущественно царским родственникам, поделившим между собой богатые подмосковные села. Владельцами села Кунцево были бояре Милославские, родственники первой жены царя Алексея Михайловича. Когда же царь женился вторично – на Наталье Нарышкиной, матери Петра I, в фаворе оказался весь род Нарышкиных, особенно его глава – Кирилл Полуектович Нарышкин. Одержав политическую победу над царевной Софьей, ее сторонниками Милославскими и князем Василием Голицыным, Нарышкины получают много сел, в том числе Кунцево и Покровское с деревней Фили, принадлежавшие Милославским.

От построек того времени мало что сохранилось даже уже ко второй половине XIX века (не говоря о наших временах). Об этом, кстати, писал историк М. И. Пыляев в своей прекрасной книге «Старая Москва», вышедшей в свет в 1891 году в издательстве А. С. Суворина и в 1990 году переизданной: «Описывать Кунцево с его столетними аллеями, беседками и т. д. мы здесь не будем, от этого былого барского гнезда сохранилось теперь весьма немного».

Самое интересное из того, что все же сохранилось, с моей точки зрения, – храм Покрова Богородицы в Филях, давший название селу Покровскому, бывшей деревне Фили. Он стоит неподалеку от нынешней станции метро «Фили». Этот очень красивый и необычный храм был построен в 1693—1694 годах на месте прежней, деревянной церкви 1619 года на средства Л. К. Нарышкина, дяди Петра I. В чем его необычность? Во-первых, здание включает в себя зимнюю церковь Покрова Богородицы в подклете и летнюю во имя Спаса Неруко-творного – в основной части сооружения. Во-вторых, церковь Покрова Богородицы в Филях относится к типу храмов «иже под колоколы» (когда здание церкви вверху завершается колокольней), с которым и мы с вами уже встречались в главе «Кремль». Но самая главная отличительная черта этой церкви в ее очень характерном архитектурном облике, который специалисты называют московское барокко, а чаще нарышкинское барокко. Ведь именно в московских и подмосковных имениях Нарышкиных в конце XVII – начале XVIII века и стали строить церкви в этом стиле. Энциклопедии и справочники характеризуют этот стиль так: «Живописная пышность белокаменного декоративного убранства сочетается в „нарышкинских церквах“ со строгой логичностью многоярусной центрической структуры, с проникновением в архитектурную композицию все большего числа элементов ордерной архитектуры (пилястры, капители и т. д.), что свидетельствует о воздействии зарубежной европейской архитектуры».

Наиболее характерные примеры нарышкинского барокко в московской церковной архитектуре, помимо храма Покрова Богородицы в Филях, – это церкви Успения в Печатниках, Троицы в Троице-Лыкове, Воскресения в Кадашах, Бориса и Глеба в Зюзине. Последнюю считают родоначальницей этого архитектурного стиля, поэтому его особенности в церкви Бориса и Глеба выражены не столь отчетливо, как в остальных памятниках. В центре Москвы самый характерный пример нарышкинского барокко – церковь Знамения на Шереметевом дворе.

Название церкви (а от него и наименование села Покровского) связано с православным осенним праздником Покрова Пресвятой Богородицы, о котором рассказано в главе «Васильевский спуск», где речь, в частности, шла об истории названия собора Покрова на рву – храма Василия Блаженного.

Кунцево всегда было одним из лучших уголков Подмосковья. Река Москва, прекрасные пляжи, тенистые леса привлекали сюда москвичей. Кунцево еще сравнительно недавно было известным дачным местом, так же как, например, и Теплый Стан. Здесь жили, отдыхали многие известные русские писатели и художники – А. И. Герцен, И. С. Тургенев, А. К. Саврасов, В. В. Маяковский, С. А. Есенин, А. П. Гайдар и другие. Известный журналист и москвовед Лев Колодный на страницах своей книжки «Края Москвы» так рассказывает об этом: «Трудно даже перечислить всех, кто жил и творил в Кунцеве. Картины подмосковной природы, увиденные здесь, перешли на страницы романа „Накануне“ И. С. Тургенева, „Детства“ Л. Толстого, не забывшего своей поездки на кунцевскую дачу. Здесь П. И. Чайковский записал с голоса крестьянки песню „Соловушка“ и отметил в одном из писем: „Прелестное место“. В Кунцеве находилась дача основателя Третьяковской галереи П. М. Третьякова; гостями его были многие художники. Да и некоторые из них сами имели тут дачи. Не обошел Кунцево вниманием великий пейзажист А. К. Саврасов. На его картине „Вид Кунцева под Москвой“ запечатлены перелески, изба и белеющая вдали колокольнями Москва».

А что же известно о названии Кунцево? Относительно его происхождения и значения удовлетворительной версии не существует. По одному предположению, оно происходит от слов кунеть – «хорошеть» или кунка – «милая, хорошая» и связано с живописностью местности. Так считают, например, авторы справочника «Имена московских улиц». Теоретически подобное происхождение топонима допустимо, однако вызывает сомнение само существование таких слов, не зафиксированных пока ни в одном словаре древнерусского языка. По другой гипотезе, название Кунцево связано с тем, что в этой местности было много пушного зверя, и в частности куниц. Но если это так, то название имело бы форму Куницыно, а не Кунцево. Форма топонима Кунцево (Кунцово – этот вариант имени села также упоминается в исторических документах) могла образоваться от прозвища владельца или первопоселенца Кунец: «чье сельцо? – Кунцево» (то есть принадлежащее человеку по прозвищу Кунец).

Древнерусские прозвища, от которых впоследствии произошло много фамилий, очень многообразны по мотивировке: поведение человека и внешний вид – Верещага – «болтливый», Молчан – «молчаливый», Журавль – «длинноногий», Беляк – «беловолосый», Черныш – «темноволосый», Ширяй – «живущий с размахом» и др.; профессия – Гончар, Дегтярь, Зубоволок, Кожемяка, Мельник, Рогозник, Рудомет, Серебреник, Скоморох, Швец и др.; время и обстоятельства появления ребенка на свет: Постник – «родившийся во время поста», Зима, Мороз, Ждан, Неждан; и многие другие тематические группы. Вот какие записи, порой с указанием самых неожиданных прозвищ, находим мы в старинных документах: «Иван Микитин сын, а прозвище Меншик» (1568 год), «Губа Микифоров сын Кривые Щеки, землевладелец» (1495 год), «Ефимко Воробей, крестьянин» (1495 год) и так далее. Прозвище Кунец могло иметь в своей основе слово куна и через него давать человеку некую характеристику. В древнерусском языке, где это слово известно с XI века, ударение делалось в нем на последнем слоге: куна€. Какая характеристика была заложена в прозвище Кунец? К сожалению, мы об этом можем только догадываться: слово куна в древности означало и «куница», и «кошка», и «денежная единица», и даже «пошлина, налог». Ничего необычного ни в одной из таких мотивировок нет – ведь получил же великий князь Иван Данилович Калита свое прозвище от слова калита, означавшего «кошель, денежный мешок», а подмосковный крестьянин Васятка, живший в XVI веке, – прозвище Уж за умение вывернуться в любой сложной жизненной ситуации.

С происхождением наименования Кунцевской улицы, что в Западном административном округе (она проходит между Полоцкой и Партизанской улицами), все вполне ясно: улица получила его в 1962 году, после того как подмосковный город Кунцево стал частью Москвы, а жилищное строительство на западе Москвы продолжалось.

Несомненный интерес представляют названия двух улиц в Кунцеве – Истринской и Звенигородской (она расположена ближе к Филям), но не с точки зрения их собственной истории, поскольку первая получила свое имя в 1963 году, а вторая – в XIX веке, а благодаря тем топонимам, которые легли в основу имен этих улиц.

Мне уже доводилось в книге говорить о тематических «кустах» в московской топонимии, в частности – о группах названий улиц-ориентиров, указывающих направления на север, юг, восток и запад Московской области, России и бывшего Советского Союза. Так на севере Москвы появились Лобненская улица, Чукотский и Мурманский проезды, на востоке – Шатурская, Амурская, Челябинская и Магнитогорская улицы, на юге – Тарусская, Одесская улицы и Симферопольский бульвар, на западе – Можайское шоссе, Бобруйская и Минская улицы. Есть десятки подобных им названий. К числу примеров такой топонимической «розы ветров» относятся наименования Истринской и Звенигородской улиц, образованные от названий городов Истра и Звенигород, расположенных к западу от Москвы.

Истринская улица через название города Истра оказывается связанной с Дунаем. Не верите? До 1930 года существовал в Московской области город Воскресенск, к северо-западу от столицы на берегах реки Истры. В 1656 году патриарх Никон основал здесь Воскресенский (Новоиерусалимский) монастырь, главный храм которого должен был стать полным подобием Иерусалимского. Строительство монастыря продолжалось с перерывами около 30 лет; с этим строительством, с историей монастыря тесным образом была связана и история города Воскресенска, получившего свое название по монастырю. Замена топонима Воскресенск на топоним Истра произошло именно в 1930-м, а не в 1924 году, как ошибочно указано в некоторых краеведческих изданиях. Вариантов нового названия было много, однако был избран действительно наиболее удачный с точки зрения информативности, краткости, удобства употребления и т. д. – название по реке: Истра. Если говорить совсем точно, то современный город Истра, бывший Воскресенск, стоит на берегу реки Большая Истра. А есть еще и Малая Истра – ее правый приток. В том же 1930 году Воскресенский район Московской области также стал Истринским. Речное название Истра, как предполагают ученые-слависты, очень древнее. По мнению академика Н. И. Толстого и других специалистов, в географических названиях такого рода, с подобной структурой, может быть выделена основа стр-, от которой образован целый ряд славянских и балтийских речных терминов-названий с широким кругом значений. Например: русское слово иструга – «старица, омут, рукав реки» – в псковских говорах означает «низкое, низменное место, покрытое лесом и водой». В белорусском языке существует слово iструга («промоина»), а в латышском struga, что означает «болото или струя воды». Можно вспомнить и общеупотребительное слово струя. Любопытно и то, что одно из древних названий реки Дунай – Истр! Как видите, названия Истра и Истринский имеют старинные и интересные корни. Они послужили основанием присвоения в 1962 году новой улице в Кунцеве названия Истринская.

Не случайно возникло и наименование Звенигородской улицы. Звенигород и его окрестности москвичам хорошо известны и как комплекс памятников духовной культуры, архитектуры, истории, и как прекрасное место отдыха. Летопись упоминает его впервые в 1382 году: «...а инии полци (то есть полки) ходиша к Звенигороду». Подмосковное название Звенигород не одиноко в славянской топонимии: Звенигород на Днепре, Звино-град на реке Звинячке, притоке Днестра, город Звенигородка в современной Черкасской области, река Звенигородка в бассейне Южного Буга и др. По-разному лингвисты, историки и географы пытались объяснять топоним Звенигород, но в основном старались прямо истолковать корень звен-. Поэтому возникли такие версии: Звенигород – «город, в котором при приближении опасности, неприятеля звонили тревогу, звонили для оповещения окрестных жителей»; Звенигород – «город, в черте, в границах которого находились церкви, в которых звонили колокола». Эти версии кажутся не очень убедительными. Поиск здесь надо вести скорее в области гидронимии – названий рек. В бассейне Оки, по данным доктора филологических наук Г. П. Смолицкой, немало рек и ручьев, в наименованиях которых содержится основа звен-: Звеняка, Звиняч, Звинячка, Звинячий, Звеной, Звенячий Колодезь и др. Все они, как справедливо пишет в своей книге «Названия древнерусских городов» В. П. Нерознак, отражают характеристику течения реки – «текущая с шумом, гремящая, звенящая». Вероятно, с таким водным объектом могло быть связано и название возникшего поблизости укрепленного поселения – городка Звенигород. К тому же, как отмечает В. П. Нерознак, «название Звенигорода в Московской земле, вероятно, было перенесенным под южнорусским влиянием».

На десять лет раньше Кунцевской улицы – в 1952 году – были даны названия Большой и Малой Филевским улицам. В их основе, как вы уже догадались, также лежит название населенного пункта – деревни Фили.

Фили – название не только деревни, но и местности на правом берегу реки Москвы. Деревня Фили известна историкам с XVI века и являлась вотчиной сначала Милославских, затем Нарышкиных, при которых после возведения церкви Покрова она получила новое название – село Покровское. Следует заметить, что род Нарышкиных владел Филями вплоть до XIX века. По историческим источникам известно, что в конце XVII – начале XVIII века Нарышкины переселили часть своих крестьян южнее Покровского, где образовались выселки, деревня Новые Фили. Название Фили в русской истории прочно ассоциируется с Отечественной войной 1812 года, ибо именно в Филях, в избе крестьянина А. Фролова, которая на короткое время стала штаб-квартирой фельдмаршала М. И. Кутузова, состоялся знаменитый военный совет. Это совещание, состоявшееся после Бородинского сражения, вечером 1 сентября 1812 года, вошло в историю как «совет в Филях»: именно на нем было принято решение оставить Москву без боя Наполеону.

Во второй половине XX века Фили стали местом массовой жилой застройки, и от деревни практически ничего не осталось. Но московские старожилы хорошо помнят довоенную деревню Фили, часть территории столицы, с двумя улицами: Красной и Черной, и чистой, прозрачной речкой Филькой, ближе к которой подходила первая из двух Филевских улиц, Красная. Да, таковы были официальные названия, поскольку письма в Фили направлялись, например, по такому адресу: «Москва, деревня Фили, дом № 78». Деревня пострадала в начале Великой Отечественной войны, во время первого налета фашистской авиации в июле 1941 года. За считаные минуты от зажигалки сгорел дотла и тот самый дом № 78 – его обитатели едва успели спастись. Это был дом нашей семьи.

Речку Фильку, правый приток реки Москвы, которая и дала название деревне Фили и всей местности Фили, сейчас вы практически не увидите: как и многие другие московские речки и ручьи, она забрана в коллектор. На старинных картах она называется по-разному. Варианты названия таковы: Филька, Хвилка, Хвыля, Хилка, Фильня (кстати, на некоторых картах и сама деревня именуется Хвили). Существует предположение – его высказал, в частности, Ф. Никольский в 1901 году в статье «Подмосковное село Фили-Покровское» – о том, что названия населенного пункта и речки Фильки-Хвилки можно связать с особенностями здешнего заболоченного участка местности – «хвилое, нездоровое место». Думаю, что это скорее пример так называемой ложной этимологии: лингвистические и исторические законы топонимики достаточно строги, и согласно им название речки так образоваться не могло. Скорее всего, гидроним Филька/Хвилка относится к достаточно многочисленной группе дославянских названий рек и речек, притоков реки Москвы, которые возникли здесь еще в раннежелезном веке, таких как Сетунь, Бубна, Пехорка, Сара, Яуза и другие. Так считает и академик В. Н. Топоров, который связывает название Филька/Хвилка с балтийскими языками.