Москва за океаном

А ведь поначалу я немало опасался, что люди будут меня сторониться, бояться, и избегать, и вменять антиамериканскую деятельность! Вот она, советская пропаганда, - надо же, как въелась... Впрочем, и американская пропаганда себе позволяла перегибы. Вот какой перегиб выпал на долю Елены Ханги, бывшей советской, а теперь американо-российской журналистки черного африканского происхождения (она еще ведет "Про это"). Однажды на трассе где-то в глубине Америки она была остановлена полицейским. Тот проверил документы и воскликнул: "Не зря я не верил американской пропаганде, которая советских людей изображала страшными злодеями! Оказывается, они такие же, как мы..." Полицейский тот был, разумеется, негр.

ГЛАВА 6

История Москвы

У пенсильванской Москвы, основанной в 1909 году, богатая история. По этому предмету самый главный во всей Москве - Тед Бейрд, президент Московского исторического общества. Он собрал уникальные сведения о московском прошлом и радостно делится ими с народом.

Эти рассказы президента Бейрда и легли в основу настоящего исследования.

Президентом Тед работает в свободное от работы время. Это его хобби из патриотических побуждений. Вообще практически все москвичи, как известно, очень уважают общественную работу и охотно ей предаются. Они обыкновенно проводят благотворительные ярмарки, заседают в разных комиссиях при горсовете, помогают учителям, пишут - за бесплатно - заметки о жизни community в местную газету Villager. Как перевести чуждое нам слово community, я даже и не знаю. Некоторые (в том числе и словари) переводят его как община, общество. В жизни оно обозначает, насколько я понял, форму существования соседей, которые не избегают друг друга и активно, именно активно соблюдают на своей территории разнообразные приличия - с русской точки зрения часто излишние. Самый удивительный из расхожих примеров - это когда некто в здравом, казалось бы, уме берет шефство над куском улицы и ее периодически подметает и чистит. Или, как тимуровец, помогает некой старушке. Или вот как Том Бейрд заседает в библиотечном совете и еще поет в церковном хоре, - когда надо, подменяет заболевших певчих. Ну и исследует историю родного края, что есть общественная деятельность чистейшей воды.

Там часто вспоминались слова про их нравы, про два мира и два детства. И так далее. В советских школах нам цитировали жалобы Достоевского: русский человек, говорил он, слишком широк, его бы сузить! И вот когда сузили, получился американец. Широкий человек и правда в быту не всегда удобен. А сузить - так он сразу получается такой деликатный, мало и вяло пьющий, не сходит с ума и не кидает деньги в камин, как малахольная Настасья Филипповна, не рубится с отцом Карамазовым топорами из-за веселых девушек, не проигрывает в Баден-Бадене последний рубль, не соблазняет, будучи офицером, замужних женщин с детьми и не спасает человечество насильно против воли последнего, а просто тихо и прилично живет себе и другим не мешает. Сочинить с таким персонажем русскую классическую литературу во всей ее глубине положительно невозможно... Ну так мы ее и не сочиняем.

Президент Тед Бейрд ходит каждый день на тихую службу - в соцстрах, то есть как бы в райсобес. Он сейчас там менеджер, сделал карьеру, а ранее сидел за стойкой, принимал заявления от старичков.

Краеведением же он занимается долгими зимними вечерами, а также по уикэндам. В субботу часто выезжает на раскопки на природу, ищет следы древних индейских стоянок и иногда даже находит соответствующие артефакты, к примеру глиняные черепки. Эти скудные осколки он расставляет и раскладывает на видных местах в гостиной наряду со старинными, состоящими из чистой ржавчины пистолетами, бухгалтерскими книгами прошлого века, картинками неустановленного происхождения и назначения, антикварной человеческой головой, выдутой из стекла...

- Соцобеспечение завел Франклин Рузвельт! - Это он, рассказывая о работе, ввернул как историк. - В Великую депрессию, когда нищих полно развелось. У людей не было денег, и на старость они не откладывали. И вот Рузвельт такое придумал, чтоб отчислять из зарплаты на будущую пенсию. Правительство крутит деньги, а потом выплачивает пенсионерам, с процентами... Но тут полно противоречий! - увлекается Тед. - Наши местные консерваторы считают, что это уж слишком по-коммунистически. Это попахивает социализмом... А в свободном-де обществе каждый сам должен о себе заботиться...

Тед стал историком в пятнадцатилетнем возрасте по той причине, что папаша, заводской менеджер, приохотил его к чтению книг про Гражданскую войну и жизнеописаний великих. Кроме того, на Вашингтонщине, где они тогда жили, в Гражданскую много чего происходило и оставляло артефакты.

Не то, конечно, на новом месте жительства, в Москве...

Но Тед тут не чужой: в Москве жил его дед, тоже Тед Бейрд. Его дед был лично знаком со старейшей москвичкой 100-летнего возраста. Это была Сейви (странное, но ходовое сокращение от Сарра) Фишбэк, черная, по профессии рабыня, она была кормилицей у белых хозяев.

Черных мало было в Москве, тут они работы не находили, поэтому, когда с Юга бежали, селились в больших городах. А тут их мало было. В Делвилле, рядом, жила черная, ее отец был рабом, а она после выучилась в Филадельфии в школе искусств, в люди вышла. А еще в ресторане одного из пяти отелей в Москве был в старые времена повар черный. Теперь вместо пяти отелей здесь пара жалких мотелей... Да, знавала Москва лучшие времена!

Со своими этими пятью отелями она казалась сказочной, сверкающей столицей местным фермерам, которые сюда приезжали в выходные торговать молоком...

Самые громкие преступления

Теду жаль, что в Москве не было никаких выдающихся происшествий. Самые громкие из известных президенту исторического общества событий, которые случались в Москве, - это убийства. Впрочем, их можно по пальцам пересчитать.

Одно из них случилось в 20-е годы - при дерзком ограблении отеля. Там в холле застрелили гражданина: грабить, что ли, мешал? При "сухом законе", вспоминает Тед, много было преступлений, связанных со speak easy (так назывались нелегальные бары тогда, потому что в целях конспирации надо было пить тихо, не шуметь). Один самогонщик-украинец по фамилии Music нелегально напивался и бил сына. Так сын, как ему восемнадцать исполнилось, убил отца. И сел в тюрьму для сумасшедших.

А пару лет назад было тут убийство с самоубийством, на почве несчастной любви: приезжий перед смертью застрелил любимую москвичку, которая ранее его разлюбила.

Москвичи снабжали Америку льдом

Народ тут исторически поселялся такой: лесорубы и фермеры. Добываемый лес, бук да сосна, шел главным образом на многочисленные шахты как крепежный материал. А зерно с ферм очень удобно было увозить в большие города по Московской железной дороге. Ее еще до войны построили, объясняет мне Тед, еще в 1850-х годах. (Она до сих пор сохранилась, и иногда в Москву приезжает паровоз с экскурсантами из райцентра Скрэнтон.) Жизнь была понятной: в горах железная руда, под землей - уголь, в Скрэнтоне - плавят сталь, в Москве рубят лес. И еще граждане заготавливали на продажу голубику - большой был бизнес!

Так что все вроде были при деле.

Ну вот. Сначала только товарные вагоны гоняли с лесом. А в 1856 году в Москве построили настоящую железнодорожную станцию. На том самом месте, где раньше была станция почтовая. Там делали остановку дилижансы, которые в Америке называют stagecouch.

Эту самую железную дорогу в 1890-е годы купил один парень, по имени Джей Гулд. В честь него, кстати, назвали соседний с Москвой поселок. Так вот Джей разбогател на том, что по этой своей дороге стал возить в Нью-Йорк чистейший подмосковный горный лед, который там необычайно хорошо распродавался. Вплоть до того момента, как в Америке вошли в моду холодильники.

Дед Теда тоже приложил руку к процветанию Москвы. Он держал тут заведение, куда пускал на ночлег путников. Им подавали ром, горячие печеные бобы и после аккуратно укладывали спать - по двое, по трое в одну постель. При полном отсутствии ванны, с искренним удивлением рассказывает Тед. Тогда же просто не было телевизионной рекламы, которая в конце концов склонила американцев поголовно к ежедневному мытью головы патентованным шампунем.

Бейрд-старший, конечно, не был первым, кто додумался до этого бизнеса. Первым был один немец, по имени Питер Руперт. Он-то и открыл тут первый постоялый двор в 1830 году. Оттуда и есть пошла Москва. А почему тогда юбилей - всего 90 лет? Да потому, что всякий постоялый двор может назваться гордым именем, да не всякому штат даст статус города в 1909 году, ясно?

История никогда не забудет благодетеля Москвы Генри Дринкера. Он был по профессии, как это там называется, developer: Скупил землю в Москве, а после стал продавать ее в розницу. Заслуга его была в том, что плату за землю он брал в рассрочку, причем натурой - зерном и лесом. Да и 435-е шоссе построил не кто иной, как Дринкер, - ну чистый Лужков, а? Москва при Дринкере поднялась. Народ его помнит.

Вот на этом-то историческом шоссе и стоит дом Теда. Мы сидим за пластиковым столом во дворе, пьем австралийское красное и смотрим на машины, которые через два часа въедут на Манхэттен...

Странное название - Москва

Конечно странно, что еще бывает какая-то самозваная Москва. Ну, если не хватило фамилий, так назвали бы, например, Вашингтон-17 (как у нас полно Арзамасов). Кто разрешил?!

В распоряжении Московского исторического общества имеются две версии.

По одной, авторство Москвы приписывают человеку по имени Леандер Гриффин, который в начале 1830-х годов был здесь начальником почты. Он еще открыл магазин, место же бойкое - почта.

И вот однажды в магазине кончились припасы. Гриффин поехал в Филадельфию за товаром, а его поставщик, оптовик, спрашивает:

- Куда доставлять-то?

Леандер начал объяснять, что надо доехать до Делвилла, дальше прямо, прямо и потом направо, ну а там уж всякий скажет.

Оптовик вроде запомнил, но строго заметил Леандеру, что всякое место обязано как-то называться, не в лесу живем все-таки.

Но Леандер никакого названия придумать не смог.

И тогда оптовик говорит:

- А вот я в газете читал какой-то, что есть такой крупнейший в мире надколотый колокол. А называется это место, где он, надколотый, - Москва. Хорошее, кстати, название...

Леандеру понравилось, и стала Москва.

Такую историю - со слов Леандера - рассказывала очевидцам после смерти Леандера его дочь. Современники так и записали и передали потомкам. Потомки рассказали мне, ну а я уже вам.

Но, как вы помните, это не единственная версия. Еще есть.

Питер Руперт, тот самый, который учредил первый в этих краях постоялый двор, был американцем в первом поколении, а еще раньше - немцем и жил в Европе, где, по слухам, ходил с Наполеоном в походы. И в Москве был зимой, и страшно там мерз. И вот впоследствии зимняя пенсильванская природа напомнила ему русскую (справедливо замечено), и снега тут полно. И вот якобы Руперт и дал название.

Теду первая версия нравится больше.

Москва и мировая история

Несмотря на свою сонность и провинциальность, Москва не осталась в стороне от мирового исторического процесса. Доказательств тому множество.

Например, из Подмосковья родом был один механик, автор изобретения, покорившего весь мир. Скорее всего, и к вашему дому это изобретение приделано, на досуге обратите внимание. Гениального парня звали Лайдж Лимэн. А изобрел он вот что: пожарные лестницы! Блестящая идея пришла ему в голову приблизительно сто лет назад, когда был объявлен конкурс на лучшее противопожарное приспособление. Лимэн конкурс выиграл и взял богатый первый приз - 200 долларов!

Враг чуть не напал на Москву

В 60-е годы одна радиокомпания надумала попугать зрителей. Сюжет был такой, что якобы внешний враг напал на Америку, и мнимая агрессия должна была освещаться в прямом эфире. Радиоврагам предложено было напасть на пенсильванскую Москву. К городу стали подтягиваться части национальной гвардии. Была заготовлена переодетая вражеская армия из статистов - без опознавательных знаков, но все догадывались, что это была рука "настоящей" Москвы. Радиостанция понимала, что Москве надо как-то компенсировать неудобства от игры в войну, и пообещала за это дать денег на постройку публичного плавательного бассейна.

Но местные торговцы взволновались, что от игры в войну, перекрытых улиц и возможной паники может пострадать бизнес... Ну и под давлением московских предпринимателей акция была отменена.

Москва осталась без публичного бассейна.

Некоторые московские старожилы до сих пор огорчаются из-за того несбывшегося бассейна. Особенно негодует пенсионер Морган Мэттьюз.

Впрочем, те москвичи, которые не мыслят своей жизни без занятия плаванием, давно уже построили бассейны у себя во дворах. И ни в чем себе не отказывают.

Шахтное дело

Когда-то Подмосковье было угольным центром всей Америки. Скрэнтон, город в 12 милях от Москвы, считался угольной столицей страны. Здешняя жизнь описывалась богатым словом "бум".

А потом шахты закрылись, и из оживленного промышленного района Подмосковье превратилось в сонную провинцию, состоящую из горных деревушек. Работы не стало, народ поразбежался.

А все это из-за катастрофы, которая случилась после войны. Капиталисты, нарушив технику безопасности, хищнически добыли лишнего угля и докопались до русла местной реки с индейским именем Лакавана. Река через дырку потекла в подземные выработки и затопила все шахты. Дыру пытались закидать гружеными товарными вагонами... Утечку реки удалось остановить только после того, как шахты были напрочь попорчены водой и восстановлению не подлежали.

Во всем были виноваты владельцы шахты под названием Нокс. Это они от жадности докопались до речки. Их потом судили и посадили. Один из кузенов бабушки Теда сидел за это.

Впрочем, еще перед катастрофой прибыль от угля стала падать - из-за массового перехода на бензин. Затопление только ускорило процесс. В отличие от нас, американцы свернули угольную промышленность вовремя и не оттягивали ее гибель дотациями; и потому шахтерам там не пришлось свергать существующий строй своими забастовками.

Повезло им.

Индейцы

Важное направление исторических исследований Теда - индейцы.

Они жили поблизости в долинах рек - Лакавана, Саскехана, Делавэр, а в московскую горную местность приходили охотиться.

Самое большое и знаменитое племя было делавары. Но это французское слово, а самоназвание у них - манси. Поначалу, когда в Пенсильвании стали селиться квакеры, они у делаваров мирно покупали землю, и все были довольны. До тех пор, пока могикане и ирокезы, которые жили к северу от теперешней Москвы на Finger Lakes, не обвинили делаваров в распродаже родины. Могикане с ирокезами этих делаваров контролировали или, говоря по-русски, "держали".

И за продажу земли виновных депортировали: согнали делаваров с насиженных мест, переселив поближе к себе, чтоб легче было за ними присматривать. А вождя делаваров "опустили": прилюдно накинули ему на голову одеяло и объявили, что он больше не мужчина и впредь будет считаться женщиной. Это было не что иное, как поражение в правах.

Вообще же индейцы землю обычно не продавали. Они просто пускали желающих пожить на свою территорию, а деньги за это брали чисто из уважения. Дает человек что-то, хочет тебя уважить, так неловко отказываться. Индейский взгляд на землю очень близок русским депутатам-коммунистам. Ни те, ни другие не в силах понять, как это земля может быть частной собственностью. Любопытно, что и тех, и других белые американцы называют красными. И к чему индейцев привело недопущение земли в рыночный товарооборот? Так и забрали у них землю за бесплатно. А бывшие ее владельцы неплохо устроились в резервациях.

- Вот ты мне скажи, Тед, спокойна у тебя совесть? Как-то получается, что вы пришли и все у индейцев забрали, и как забрали, так после тут же изобрели права человека. Не до, заметь, а после... Нет бы вам сначала учредить эти права, а потом уж вести с индейцами и их адвокатами переговоры. А?

- Нет, жульничества, думаю, там не было... А было столкновение двух культур, когда одна сторона не могла понять, чего хочет от нее другая. Индейцы и белые считали друг друга по меньшей мере странными.

Просто так получилось. Европейцы, когда покупали землю, считали, что она перешла в их собственность со всеми вытекающими последствиями. И никто чужой теперь не может на эту землю ступить. Иными словами, исходили из сложившегося и привычного им европейского понимания вопроса. А индейцы, даже взяв деньги за землю, продолжали ее считать ничьей.

- Так ты хочешь сказать, что белые поселенцы честно действовали по законам, какие они знали в Европе? То есть они покупали землю у индейцев так же, как они покупали бы ее, допустим, во Франции, приплыв туда из Англии, по рыночной цене, которая формируется при спросе и предложении? И как бы дешево они не купили, это было законно и рыночно? А индейцы, совершенно как коммунистические депутаты Госдумы, не могли никак постигнуть умом, что земля может быть собственностью?

- Так оно приблизительно и было! Они просто не понимали друг друга. Фермер, например, вырастил урожай. На поле приходят индейцы и рвут кукурузу растения же ничьи, они всегда сами по себе росли. И еще индейцы забивают фермерскую ручную свинью - ведь звери, они специально созданы Богом для охоты, правильно? Фермер обижается на индейца так, как обиделся бы на белого за то же самое. И требует законной компенсации. Индеец смеется ему в лицо и обзывает полным идиотом. Тогда фермер убивает индейца. Другие индейцы приходят и убивают фермера и сжигают ферму. Соседские фермеры в священном гневе идут мстить индейцам и так далее. Столкновение культур!

Да, не зря именно американские фантасты так убедительно сочиняют насчет завоевания чужих планет и разборок с различными марсианами; они замечательно изучили ситуацию...

Индейцы, как мы знаем благодаря Фенимору Куперу и Гойко Митичу, между собой не очень-то дружили. Одни за англичан были, другие за французов (нет бы единым фронтом против белых). Когда же началась революционная война, индейцы шли в основном за англичан, хотелось им выгнать поселенцев. Колонистов поддерживали разве что чероки. Чероки вообще обладали взглядами настолько широкими, что даже заводили себе черных рабов! (Да, что ни говори, все-таки человек тянется к комфорту.) Они прогрессивно перепрыгнули из родового строя в рабовладельческий. Причем с повышенной прогрессивностью, то есть даже часто на рабынях легально женились, а рабам за старание, за боевые заслуги или охотничью квалификацию давали гражданские индейские права.

В Гражданскую индейцы опять раскололись. Кто за Север, кто за Юг. Были даже войсковые части, укомплектованные сплошь из индейцев, - с обеих сторон. А племена, которые жили в диких местах к западу от Миссисипи, просто радовались, что их не трогают - армия-то вся на войне. И под шумок начинали теснить поселенцев...

Тед считает своим долгом разоблачить миф о страшной жестокости индейцев.

- Это все не от злости! Просто некоторые племена, особенно на востоке, считали, что, если пойманного врага не мучить, это значит оскорбить его, поставить под сомнение его смелость. То есть, считали они, вражескому воину надо дать шанс показать выдержку и терпение. Ну, ему и давали: еще живому жарили внутренности, выжигали уши, нос, глаза. Совершение этого ритуала доверяли обычно вдовам воинов, убитых на войне...

Вообще Тед индейцев сильно уважает и часто ездит на Maple Lake на раскопки. Там он выкапывает осколки глиняной посуды, копит их, чтоб когда-нибудь всю коллекцию безвозмездно передать в музей - в историческое общество в соседнем Luzern County... Все-таки индейцы - неотъемлемая часть истории пенсильванской Москвы и Подмосковья.

ГЛАВА 7

Москва строится

Москва не сразу строилась, она до сих пор еще строится. Перспективный район новостроек - Гармонь-Холмы (я бы именно так перевел название Harmony Hills). Это престижный квартал Москвы в километре от моссовета. Любопытно, что цена стандартного участка размером в 25 соток - 40 тысяч долларов.

Развитие района проходит на фоне недовольства многих коренных москвичей. Москва, говорят они, теряет свою самобытность, становится похожей на большие американские города. Из-за новостроек мы потеряли почти все свои охотничьи угодья! - жалуются протестующие. Притом что, как известно, 90 процентов москвичей - заядлые охотники на оленей и прочую московскую дичь. Особенно их возмущает то, что участки под застройку цинично распродает приезжий, откуда-то с юга, фактически лимитчик (и потому заведомо не охотник). Стоит зайти в бар, недовольные отрываются от пива и начинают мне жаловаться (верят еще, верят москвичи в силу печатного слова): "Ты, мол, припечатай этих лимитчиков, совсем распоясались. Порядки свои у нас наводят... Пусть едут к себе, откуда они там, и живут, как хотят!"

Сначала о хорошем. В отличие от коренных москвичей, приезжие состоятельные американские адвокаты, врачи, удачливые бизнесмены довольны. Они охотно покупают тут землю и селятся. Их влечет свежий московский воздух, леса вокруг, богатая охота (олени, кабаны, медведи) в пяти минутах езды от центра. Но самое главное - это безопасность здешней жизни и вообще крайне низкий уровень преступности. Кроме того, всем известно, что здесь размещаются очень хорошие школы.

Самый престижный сейчас район Москвы - Гармонь-Холмы. Добраться туда очень просто: от здания моссовета поднимаешься в гору по Церковной улице (Church Street), проезжаешь методистскую церковь, потом католическую, дальше прямо, никуда не сворачивая, потом еще по левую руку будут три школы, и как только вы их проедете, увидите по правую руку большой плакат: "Продаются последние участки в Хармони-Хиллз". Сворачивайте направо, это будет Sunrise Boulevard пожалуй, главная улица квартала. Похоже, он назван так в пику хваленому голливудскому Sunset Boulevard. То есть как вроде у них там на западе уже село солнце, а у нас на востоке только восходит (разница по времени между Голливудом и Москвой - 3 часа. - Прим. авт.), и вы про нас еще услышите.

Любопытно пройтись по новому кварталу. У меня там было обычное место прогулок. Ну что, дома есть очень и очень внушительные - из дикого камня, в три этажа, этакие замки площадью метров по шестьсот. Есть, конечно, и поскромней, раза в два поменьше, выстроенные из простого кирпича. Но большая часть всех построек, если вглядеться, - это обычные подмосковные щитовые дачки, только размером побольше. Это можно рассмотреть на примере недостроенных еще домов, на "замороженном" на зиму долгострое.

Итак, типичное здание в престижном, заметьте, районе строится так. Сначала из бруса делается каркас (ну как если бы строили сарайчик для сена). Потом к нему прибивают гвоздями, вы не поверите, жалкие такие древесно-стружечные плиты (ДСП). А после всего эта халабуда обшивается таким пластмассовым шершавым белого цвета профилем, сайдингом - наподобие подвесных потолков (кто делал ремонт, поймет, а ремонт делали абсолютно все), только внахлест. Смотришь издали - очень прилично: солидный такой деревянный экологический дом. Но кто заглядывал внутрь стройки, только покачает головой. Да, если б они хотя б на бревенчатые срубы претендовали, какие у нас давно доступны рядовым колхозникам, до сих пор бы по коммуналкам ютились и все чего-то б ждали...

ГЛАВА 8

Отчет начальника полиции

В Москве неуклонно снижается преступность.

Правда, в виде исключения, в девяносто пятом году в Москве было совершено страшное преступление - здесь впервые за сто с лишним лет убили человека. Но с тех пор уж сколько лет москвичи живут спокойно: никто никого не убивает.

Что собой вообще представляет московская полиция? В первую очередь это ее начальник Ральф Рогато, который в должности уж двенадцатый год. Это огромных размеров - и в высоту, и в ширину - этнический итальянец. Ширину свою он с печалью в голосе объясняет национальными традициями, вынуждающими его употреблять в пищу пиццу и спагетти. А в полицию пошел, потому что мечтал об этом с детства. И еле дождался восемнадцатилетия, чтоб пойти в соответствующую академию.

Кроме начальника тут служат еще шесть полисменов, причем четверо из них на полставки. Все помещаются в одной комнате деревянного одноэтажного домика мэрии. Тут редко собирается больше двух человек - дежурят по очереди, а дежурные чаще в патруле, чем в отделении.

Итак, выходит 7 полицейских на 2000 душ населения! Не многовато ли?

- Да ну! - обижается начальник. - Летом на московскую ярмарку пятьдесят тысяч человек приезжает! Тем более что там устраивают аттракцион - катание на воздушных шарах. Поди уследи за всеми...

Но если посчитать, что 372 правонарушения (средняя величина) в год - это 1,02 протокола в день, то получается, что ребята вроде не перерабатывают. Выходит, что только раз в неделю среднестатистическому московскому полицейскому удается найти хоть какое-то правонарушение. Например, кто-то ночью проколол колесо в припаркованной машине. Или соседская собака бегает без поводка, нарушает, сука, закон.

Жизнь в Москве тихая... Жалкая семейная драка может поставить на ноги всю московскую полицию. Ни погонь, ни перестрелок.

- Я приношу свои извинения за то, что у нас такой скучный департамент... виновато улыбается Рогато.

Рогато с законной гордостью за вверенных ему граждан и чувством удовлетворения отмечает, что единственное за всю историю Москвы убийство - в 1995 году - совершил не москвич! А фактически - гастролер. Убийца приехал из районного центра Скрэнтон, что в 12 милях, к своей бывшей подружке, которая с ним порвала. Девушку звали Одри, она была студентка и спортсменка, бегала трусцой по московским улицам. Влюбленный убил ее из автоматического пистолета, а после застрелился и сам от такой несчастной любви.

Случай ужасно нетипичный и обидный, да и полиции тут расследовать особенно нечего было.

Но в целом и в общем московская полиция не дремлет! В том же 1995 году, вспоминает Ральф, он одним махом раскрыл 27 краж и ограблений, поймал двух парней, одному - восемнадцать, другому - девятнадцать. Это все они! Оказалось - не местные, гастролеры из Подмосковья. Одному полтора года дали с отсрочкой исполнения приговора, а другой - в тюрьме. Тот, что сидит, вообще преступный элемент, давно по нему тюрьма плакала, кипятится Рогато.

- Представляешь, - рассказывает он мне, - до чего он был отпетый! Работая посудомойщиком в ресторане и пользуясь служебным положением, отрезал от хозяйского мяса хорошие куски и выбрасывал их на помойку. А по пути домой из помойки доставал и съедал. Каково?!

А самое масштабное, с размахом, с богатой добычей преступление, которое прогремело на всю Москву, было совершено в сентябре 1996 года. И оно остается нераскрытым! Висит на шее у Рогато. Москва до сих пор гудит: это ж надо, на фантастическую сумму - на пять тыщ долларов украли! Уму непостижимо. Вообразите себе этот цинизм: неизвестные залезли в школу через маленькое оконце и украли пять телевизоров и шесть видаков... Разумеется, расследование продолжается. Ральф носит в кармане бумажку с номерами всех сворованных бытовых приборов. К примеру, приедет он по вызову на драку - а там телевизор. Минуточку, скажет он, можно я номер посмотрю? Скажут нельзя - вот и зацепка. Честный человек номер своего телевизора скрывать не станет...

Еще вот какой есть бич. Конечно, Москву, как и прочие города, одолевают наркотики. Наркомафия обнаглела. Начальник полиции лично изъял крупную партию наркотиков (кило марихуаны) и большую сумму денег (7300 долларов) у одного дилера прямо на дому.

А вызвала полицию жена дилера. Она не имела намерения его сдавать, просто дилер - по профессии он безработный маляр - пришел вечером домой, выпил, выкурил "косячок" и стал колотить жену. Избил ее в кровь. И неизвестно, до чего бы добил, если б не подоспевшая полиция. Она и спасла. И еще, принюхавшись к сладкому дымку, внимательно кругом осмотрелась и нашла кило наркоты.

Аналогичный случай произошел двадцать с лишним лет назад у нас на шахте имени Бажанова, что в городе Макеевка. Там тоже одна недальновидная жена вызвала наряд, хотела мужа поставить на место. Так прибежали менты, смотрят на кухонном столе две трехлитровые банки самогона. Жена опомнилась и заорала: "Не трожьте самогонку, не нарушайте неприкосновенность жилища, у вас ордера нет, оставьте чуть на утро похмелиться!" Ничего не помогло. Полведра первача как корова языком слизала. Менты вылили в окно. Так у мужа случился сердечный приступ. Но это был первый этаж, и там под окном ждал еще один мент с пустым ведром и самогонку туда принял. Они после дежурства потом все нажрались до такой степени, что потеряли казенный пистолет.

Однако вернемся к нашим баранам, в далекий город Москву.

Необходимо признать, что оставляет желать лучшего культура поведения москвичей в общественных местах. Как-то Ральф обнаружил на улице трех молодых людей, которые выясняли отношения. Двое орали на третьего и употребляли слово на букву F, то есть fuck. Рогато сделал им замечание. Один заткнулся, а второй продолжил нецензурно браниться. Тогда начальник полиции его арестовал и выписал штраф на 360 долларов.

Происшествий всяких, сами видите, много. Но что интересно, если бы не прошлогодняя малахольная нутрия, так получилось бы, что за всю историю Москвы полиция ни разу не стреляла из табельного оружия! А так все-таки один раз стрельнула.

Значит, вызвали тогда полицию на Van Brunt Street. Там за домами ручей, так и из него выскочила подозрительная, может, бешеная нутрия и гонялась за детьми. Рогато лично отправился на вызов. И видит - точно, гоняется, тварь. Тогда он велел сержанту принести мелкокалиберное ружье, которым достреливают сбитых на дороге собак и оленей. Из пистолета Рогато опасался стрелять - пуля 38-го калибра (9 мм), как его учили в полицейской академии, могла срикошетить и представить собой опасность. Но сержант не успел принести верное ружье: зверь пошел в атаку на самого начальника полиции. Нутрия жестоко просчиталась, совершив смертельную ошибку: Ральф выхватил кольт и прострелил ей голову, когда та с уже раскрытой пастью была в футе от его ноги...

Повторяю, это было первое в истории Москвы применение табельного полицейского оружия.

В годовом отчете прозвучала также мысль о том, что необходимо бороться с опасностью коррупции в полицейских рядах. Рогато возмущенно жаловался, что отдельные сотрудники общепита пытаются не брать с полисменов денег за кофе.

- Ну, знаете ли! Сначала бесплатный кофе, потом лимонад, а там и вовсе гамбургер! Так начинается коррупция! Но мы этого не допустим. Выпил - плати, и точка!

Вниманию тех, кто усмехается при словах sexual harrasment: Однажды в Москве был пойман сексуальный маньяк. Он цинично терроризировал продавщицу в супермаркете.

А именно: в видеокамеру, которая подсматривает, чтоб чего не украли, он показал, как записано в протоколе, private parts (интимные части тела). Как всякая порядочная женщина, оскорбленная продавщица вызвала полицию. И та через три минуты уже была, конечно, на месте преступления. Преступника взяли с поличным, то есть с тем, что он преступно предъявлял. Легко догадаться, что он отпирался. Но Рогато только усмехнулся и вытащил из камеры пленку - все ж писалось! "Ну и что, - говорит пойманный. - Надо еще доказать, что "приватная часть" - моя!" Рогато и тут знал, что сказать: на видеопленке отчетливо была видна такая неопровержимая улика, как результат обрезания. Маньяку прокрутили это маленькое порнографическое кино, пригрозили экспертизой, и он сознался... Сейчас отбывает наказание условно. В рамках отбывания он выполняет общественные работы, метет, например, улицы.

Потом еще, конечно, не удается до конца изжить такое вредное явление, как пьяная езда. Или, говоря по-полицейски, управление под влиянием. Как поймали кого, опять протокол писать. Виновных судят, штрафуют, отправляют на занятия в школу, где учат за рулем не пить. Там, к примеру, учат, что в глазу насчитывается шесть мускулов, от водки они расслабляются, и тут уж пиши пропало.

Однако из пьяной езды полиция извлекает немалую выгоду. Чтоб брать штраф наличными, без бумаг - нет, такого не бывает. Этим тут гордятся, но забывают сказать, что лет двадцать назад все было, как у нас сегодня...

А выгода такая: вербуют пойманных. В осведомители. Рогато завербовал 50 человек уже! И это не предел.

- У некоторых моих подчиненных и побольше есть!

Да... Помножим 50 на 7, выйдет 350, то есть каждый второй взрослый москвич - стукач. Отбросим малопьющих женщин, которых практически никогда не привлекают, и увидим, что все москвичи - стукачи... Вот они сидят в баре, пьют, дружат - а потом закладывают друг друга?

Хотите, чтоб у нас так было?

Хотя, впрочем, у нас так уже было...

ГЛАВА 9

Дядя Дэвид с московской каланчи

В числе главных московских достопримечательностей - добровольная пожарная команда. Она не только украшает все местные праздники и парады сверкающими красными машинами, но и дает тихим законопослушным жителям глухой провинции чувствовать себя героями... А про служение обществу, или, по-американски говоря, своему community, и говорить нечего.

Пожарка размещается на Main Street, там яркая вывеска, а часто из гаража торчит пара-тройка пожарных машин. Они так сверкают красным импортным лаком и нецарапаным никелем, будто только что с заводского конвейера... Или скорее с прилавка "Детского мира" - мы-то привыкли, что пожарная машина, она главным образом ведь бывает игрушечная.

Пожарка - это гараж с подсобками и еще пара комнаток для личного состава, который весь сплошь добровольный. Профессионалы в Америке, конечно, бывают, но только в больших городах. А большая часть страны еще не сгорела лишь по доброте и отзывчивости добровольцев, пожарных общественников.

Обычный будний день... В дежурке сидят пять молодых людей призывного возраста, пьют кока-колу и смотрят видак. Всего их в команде пятьдесят, дежурят по очереди. Если пожар, остальных вызовут по пейджерам. И они примчатся, все бросив, днем или ночью.

Правда, пожаров уж семь лет как не было в Москве.

Зато последний был настолько страшен и суров и производил впечатление настолько бесчеловечное, что многие не выдержали и ушли из пожарки.

Тогда два мальчика погибли на пожаре, братья - десяти и двенадцати лет. Случился он из-за проводки, ночью, все были дома. Одного только ребенка спасли, четырнадцати лет, он вылез на крышу из окна. А те двое погибли еще до прибытия пожарки. Пожарникам, тем, которые после не уволились от ужаса при виде мертвых детей, запомнилось, что родители тем не менее их благодарили спасибо, мол, что приехали.

А что ж они, так сидят семь лет без дела, смотрят видак? Раз пожаров нету?

Да нет, то и дело слышишь звуки их сирен и видишь летящие машины. Московские пожарные - народ занятой!

Во-первых, летом приходится выезжать на лесные пожары раз, а то и два раза в неделю. Ну, честно говоря, это не совсем пожары, а скорее, возгорания. Костер, допустим, кто-то не потушил, значит, дым, тревога, надо мчаться и спасать...

Во-вторых, пожарка тут еще и вместо "скорой помощи"; все кончили курсы, и летят по вызовам (это верных 2 - 3 раза в день, считая с автомобильными авариями), и увозят болезных в райцентр, в госпиталь. Или сами на месте укол делают.

В-третьих, еще же бывает, что сигнализация ни с того ни с сего сработает, и опять мчишься, нарушая и превышая, сирена орет, и ты сам чувствуешь себя героическим ковбоем...

А если не то что пожара, но даже и паршивого ложного вызова нет, так можно ж учения провести, кто запретит? Для поддержания боеготовности. А это значит опять катание и гонка!

Типичный московский пожарник - Эрик Томас, здоровенный румяный парень тридцати лет. Он серьезен, бывает даже насуплен, он весь наполнен сознанием важности выполняемого им долга. Эрик несколько занудно рассказывает, что отец его был пожарник (а в мирной жизни - молочный фермер), вот и он пошел. Что ему нравится помогать людям, делать полезное дело и еще чтоб уважали. Вообще он шофер грузовика, но если не в рейсе и получает на пейджер сигнал тревоги, так менеджер его отпускает - ему нравится, что его сотрудники участвуют в общественной жизни.

То есть пожарником быть куда веселей, чем простым шофером. Желающих хватает. Они пишут заявления, а общее собрание их рассматривает. Нельзя ж всех брать, не каждому ж можно доверить общественную деятельность.

Обратите внимание: деятельность - общественная! Денег за нее не платят, а люди все равно работают, и это, заметьте, в Америке.

- Ведь как люди живут? - рассказывает Эрик. - Идут вечером с работы, останавливаются в баре, потом домой, поел и телевизор, такая рутина! Как-то разнообразим мы тут жизнь, не знаешь ведь, что будет. То пожар, то авария, то "скорая". Вызов - сразу выброс адреналина, спасать кого-то, а так - похоже на спорт. Кто-то теряет имущество, тяжело смотреть на потери людей. (Но ведь и волнительно тоже. - Прим. авт.) Я уже все видел, - с гордостью продолжает Эрик. - Ну, кроме оторванной головы. И чтоб ногу отрывало, и руку, и обгорелые трупы, конечно. Меня спрашивают: как ты можешь на это смотреть? А я просто не думаю про это.

Ему даже в глуши жить не скучно, жизнь полна приключений и опасностей.

Если Эрик - типичный московский пожарный, то начальник пожарки Дэвид Хан человек очень странный, поступки его труднообъяснимы, он как будто намеренно эпатирует местную публику. Начать с того, что он служит в полиции штата (что куда выше скромного муниципала). И он не справки, допустим, какие выписывает, но ходит в штатском и ловит наркодилеров, прикидываясь отпетым наркоманом. Казалось бы, он не помощником продавца в деревенской лавке служит, как многие тут, и должно ему в жизни хватать опасных мужских чувств. Он даже побывал в двух перестрелках, никого, правда, не убив: один наркодилер застрелился, а другой пострелял в ментов и сдался.

Всего Дэвид поймал 150 наркодилеров. И посадил их на разные сроки максимум 47 лет.

Так вот, натерпевшись страстей на полицейской службе, он после идет в пожарку и там ей командует. Дошло уже до развода, жена, конечно, недовольна, но он не уступает.

Вот зачем ему это? Ответ, разумеется, страшно убедительный:

- Мне нравится быть пожарным, помогать людям.

В похожих выражениях он описывает и прочие сферы своей жизни:

- Люблю работу в полиции. А наркотики, они убивают нашу страну, наших детей.

Сам Дэвид уверяет, что наркотиков в жизни не пробовал.

Будучи полицейским, Дэвид сильно уважает Клинта Иствуда за роль Грязного Гарри - это просто любимый артист.

- Но! - подчеркивает Дэвид. - Это ТВ, а не настоящая жизнь. А в жизни так нарушать законы нельзя.

Дэвиду сейчас сорок. Что он собирается делать с оставшейся жизнью?

- Буду ловить наркодилеров и служить в пожарке.

- А потом?

- А потом уйду на пенсию, буду ловить рыбу и кататься по стране на своем "Харлей-Дэвидсон"...

ГЛАВА 10

Москва кабацкая, пенсильванская

Однажды я провел рейд-проверку абсолютно всех без исключения заведений общепита города Москвы.

Логично было начать с центрального московского бара Doc's Hard Rock Cafe. Еда здесь простая и здоровая, как-то: вареные мидии, говяжьи равиоли, куриные крылья, а также жареная картошка. Тарелка еды стоит в среднем пять долларов. Вкусовые качества еды и напитков никаких нареканий у меня как у проверяющего не вызвали. Однако оставляет желать лучшего обеспечение отдыхающих граждан закуской в вечернее время: то есть кухня в два часа дня закрывается. Потому что поварихе Сэнди, которая в свободное от работы время является женой хозяина бара Джима Кеноски, пора ехать домой и делать с детьми уроки. Сам Джимми продолжает трудиться до четырех дня, но занимается только напитками - не может же он действительно разорваться между стойкой и кухней.

Нанять дополнительных работников Джимми не может ввиду кризиса, который переживает общепит последние лет десять. Начиная с того исторического рубежа, когда американские власти - видимо, по примеру советских - решительно взялись бороться с пьянством. Это было слегка похоже на гонку вооружений: кто кого. Стороны изматывали друг друга бессмысленным противостоянием... Хотя в Америке борьбу развернули только с теми пьяными, которые за рулем, за неимением пеших мера приобрела тотальный характер. Так вот, полиция тогда начала решительно преследовать пьяных водителей и создавать для них нестерпимые условия. Водителей довели до того, что они резко снизили доходы общепита. Джимми Кеноски, к примеру, вынужден был сократить одну барменскую ставку и лично стал за стойку... Только к вечеру его сменяет кто-то из девиц. Второго повара уж некем было заменять, жена же у Джимми одна. А дети еще не подросли. Но уже довольно много времени проводят в баре. Джимми считает, что это имеет большой воспитательный эффект. Во-первых, дети получают жизненный опыт, приучаются к общественно полезному труду и подготавливаются к тому, чтоб унаследовать папашин бизнес. Во-вторых, они одновременно с этим отучаются от стеснительности и делаются, напротив, общительными. В-третьих, по убеждению Джимми, они так развивают в себе чувство юмора, полезное как в баре, так и во внешнем мире.

Очень ловко решил Джимми и проблемы наглядной агитации. Он в туалете над писсуаром привесил доску наподобие школьной и на подставку уложил кусочек мела. То есть свободной рукой человек может белым по черному выразить какую-то умную мысль, или слово, или желание; впрочем, чаще это что-нибудь насчет fuck кого-нибудь.

Лирическое отступление. По части наглядной агитации с нашим баром может соперничать только ресторан Round Ground, что в райцентре Скрэнтон (и по этой причине нами органолептически не исследуется). Там, не могу смолчать, в мужской restroom всегда вывешиваются - в рамках, под стеклом - полосы свежей местной газеты. Над левым писсуаром - первая полоса с международными и главными районными новостями для интеллектуалов. Над правым - спортивная страница, для средних американцев.

В пяти минутах ходьбы от Джимми размещается китайский ресторан China delight. Как правдиво сообщала одна рекламная заметка в местной газете, заведение размещается в downtown, то есть в самом центре Москвы. Это оттого, что в пенсильванской Москве отсутствует свойственный многим городам chinatown, китай-город (в переводе на русский - площадь Ногина).

Китайский ресторан - полная противоположность бару Doc's. Еда тут подается всегда, а выпивки, наоборот, нет. Это происходит не от злого умысла! Просто в американском сознании еда и выпивка не связываются в одно целое - как, например, первобытные люди не видели связи между половым актом и рождением ребенка. Однако китайская администрация готова пойти навстречу самым неожиданным пожеланиям клиента - например, потребности и пить и есть одновременно. И неустанно повторяет: приносить и распивать разрешается.

Как и везде, тут китайцы гордятся дешевизной своих услуг: 4,95 доллара стоит обед, проведенный методом шведского стола. В выходные полно народу, который посемейно отдыхает, наслаждаясь не столько самой едой, сколько радостью от экономии денег. Там на эту пятерку люди объедаются: пирожки с капустой, суп с пельменями, курица, креветки, мясо, дыни, апельсины и прочее. Что интересно, по причине дороговизны (12 долларов) никто не берет порционную "утку имперскую"; а она на самом деле настолько обильна, что и втроем не съесть. И эту утку китайцы намеренно не афишируют...

К недостаткам китайского заведения надо отнести отсутствие рыбы и, как выше указывалось, выпивки. Рыба, причем живая, имеется, но она плавает в здоровенном аквариуме и в отличие от омаров, которые в таких же емкостях проживают в московских (русских) универсамах, в пищу почему-то не употребляется.

Проблема наглядной агитации тут решена путем бесплатного полого печенья (его приносят на блюдечке со счетом за обед), содержащего в этой полости бумажные полоски с цитатами.

Market Street Inn. Здесь предоставляются комплексные услуги, а именно:

1) Еда (до закрытия). Обычная, как во всяком баре.

2) Питье (стандартный набор).

3) По выходным - концерты местных музыкантов живьем, за что берут 2 доллара дополнительно.

4) Живая музыка сопровождается танцами.

5) Танцы привлекают девиц.

6) Наверху имеются номера за очень скромную плату (166 долларов в месяц).

К недостаткам заведения надо отнести то, что номера тут заселены всегда, и разгоряченным танцорам негде пристроиться, и они и дальше продолжают утратившие всякий смысл танцы. А заняты номера главным образом постоянно проживающими пенсионерами, которым танцы мешают отходить ко сну.

Наглядная агитация представлена здоровенным телевизором.

Строго говоря, больше заведений общепита в Москве нет. И на этом рейд можно было бы и закончить. Однако я как проверяющий счел, что в отчет необходимо внести и ресторан Fox and hound ("Лиса и гончая"). Он хотя и находится официально в близлежащем поселке Ковингтон, но почтовый адрес имеет московский и от мэрии Москвы до него идти пешком 20 минут.

Дело ведут вдова Энн Мэй Форкони и ее сыновья - Джо и Чезаре. Они потчуют посетителей спагетти, вареными овощами, разной рыбой и мясом - часто с пармезанским сыром, по ценам от 8 до 12 долларов. Насколько, до какой степени эта еда итальянская, притом что никто из хозяев и поваров никогда не был в Италии, откуда когда-то приплыли их предки? И здесь не подают граппу, так что мне пришлось принести из магазина собственную бутылку, отдать ее на хранение бармену и отпивать из нее потихоньку...

Дела вроде идут... Содержать заведение не так уж и обременительно: официант получает 3 доллара в час, бармен - 5, а повар и вовсе берет только процент от прибыли.

Чтоб показать мне размах и успешность бизнеса, Джо хвастается сильно пьющими клиентами.

- А много - это сколько?

- Ну, четыре-пять порций.

- А велика ли порция?

- Более трех унций!

То бишь 40 граммов. Помножим на 5 - будет стакан. Непонятно, как в таких условиях люди ведут ресторанный бизнес...

ГЛАВА 11

Москва под порнозвездами

Главное развлечение московских эротоманов - периодически повторяющиеся гастроли порнозвезды Стефани Эванс из Флориды. Гвоздь ее программы такой: она пускает организмом струю воды на 30 футов (почти 10 метров), набрав ее предварительно не скажу куда. Вот одно из доказательств народной любви к умелице: за неделю гастролей Эванс собирает 20 тысяч долларов. В промежутках между гастролями, которые обычно проходят в единственном злачном месте Подмосковья - джентльменском клубе Grandview, - московские ценители женской красоты и ловкости довольствуются местными девицами, уж какие есть. Впрочем, из них некоторые очень хороши.

Клуб увешан фотоизображениями девицы Эванс, сделанными в тот самый волнующий момент, когда струя начинает свой сверкающий полет. Сама Эванс никакая не красавица, но с лица ж воду не пить. И потом, любую красавицу она легко переплюнет...

На эту Эванс, говорят, всегда столпотворение, притом что клуб и в будние-то вечера полон! Я когда, бывало, проезжал мимо по пути из Москвы в Нью-Йорк - ну, знаете, это на юг по 435-му шоссе, уже после развилки с 307-й дорогой, где заправка, и после еще мили две надо проехать, и будет там по левую сторону серый двухэтажный дом, - так замечал, на паркинге редко есть свободное местечко. Вообще-то там левого поворота нет, сплошная двойная желтая, но все заезжают.

Grandview иногда называют русским клубом. Не из-за клиентов, а из-за хозяина: Семен (можно просто Сэм) Хробучак - наш земляк. Впрочем, никаких корней, кроме характерного русского широкого лица с носом картошкой, у него не осталось. По-русски, как это обычно бывает со вторым поколением, ни слова. На чужбине русские люди часто утрачивают самобытность, вот как, например, Сэм: он не пьет водку, не ругается матом, никогда не состоял в партии, не сдавал стеклотару, не мучился над проклятыми вопросами, не знал ностальгии, не желал ни спасать, ни обустраивать мир, не искал правды и не занимал трешку до получки. Вместо всего этого он тихо, мирно и честно трудился и трудится в сфере обслуживания, управляя голыми девушками. В отношениях с девушками у него не бывает никаких проблем, поскольку в заведении неотлучно присутствует его жена Тина.

- Сэм! Как вы обычно готовитесь к гастролям? Охрану берете дополнительную, металлоискателей пару небось думаете поставить, а? У каждого ж дома арсенал.

- Да ну, такого у нас отродясь не бывало, приличное ж заведение! Там дядечка на входе собирает с посетителей по десять долларов, вот и все предосторожности, - обижается Тина. Сэм, как почти всегда, молчит и послушно кивает.

- Привет, а вот у вас написано на плакате - девушек лапать нельзя, а вдруг кто станет?

- Да не станет!

- Ну а если?

- Ну, мы его попросим перестать!

- А если он все равно?

- Ну, мы тогда его попросим выйти.

- А если он не выйдет?

- Да как же он может не выйти, если его вежливо попросить?!

Девушек тут трудится десять. Есть просто чудесные, а есть - так...

По общему мнению как посетителей, так и хозяев, наипервейшая красавица тут - Хезер. Она - это как бы такая Барби-брюнетка в натуральную величину. Ну все как у Барби! Вплоть до улыбочки. Хезер замужем, у мужа свой строительный бизнес. Она, правда, зарабатывает больше, и потому с дочкой по вечерам сидит муж, а не кто-нибудь. (По экспертным оценкам, за вечер можно наличными снять до 1500. Делиться ни с кем не надо, даже с хозяевами. Их прибыль - только от входной платы.) Вообще же Хезер студентка: она учится в университете на бухгалтера.

- Хезер! Скажи-ка, а муж, кстати, требует, чтоб ты ему дома устраивала стриптиз?

- Да бывает... Но тут так навертишься, да еще туфли на каблуках, ноги просто отваливаются, ну и говоришь ему, чтоб отстал...

Далее приблизительно следует Дженни, она уже такая повзрослевшая Барби, которая раздалась, налилась соками и повидала кое-чего в жизни, она в теле, но легкость еще присутствует. Взгляд у нее даже не пытается изображать невинность, как, допустим, у Хезер, - бесполезно...

После идет Деджа, главное в ней - что она блондинка, не толстая и не тонкая, не вамп, но и не гимназистка... Просто симпатичная девушка средней американской наружности, что в ней, видимо, и ценно, - типичный образ. Кстати, сестра ее работает в русской Москве, принимает экзамены у желающих учиться в Штатах. Никаких фамилий, все-таки дело деликатное.

Завершает хит-парад Виктория, черненькая такая. Не в смысле брюнетка, а вообще, полностью. Очень, надо сказать, гибкая, что вытворяет! Дружок у нее, кстати, русский. Самый настоящий, лет десять как приехал.

- А чем, интересно, занимается?

Она делает большие глаза и испуганно кивает на диктофон. Ну, выключаю.

- Нет, нет, ты что! У него семья знаешь какая строгая! Узнают - такое будет! А у нас с ним серьезно.

Действительно, вот как это, если девица служит в стриптизе?

- Да я сама иногда страдаю, - рассказывает Тина, хозяйка. Ей в районе пятидесяти, она осаниста, с высоко поднятой головой, с благородными чертами лица, чистым взглядом. Никакая она вам не типичная бандерша, а приличная полька из католической семьи, мать семейства. - Я все-таки чувствую себя отчасти виноватой, церковь ведь не одобряет публичной наготы...

- А что батюшка говорит, ксендз ваш?

- Да как-то мне с ним даже неловко такие темы обсуждать... - продолжает она в сомнении, - я ж плохого ничего не делаю! Вольностей никаких не допускаем мы тут, девушки себя блюдут. Они все серьезные, медсестры тут есть у меня, учительницы, некоторые в колледжах учатся, иные замужем, а у кого и дети. У нас очень, о-чень строго.

Так-то оно вроде так, но я все же засомневался. Хотя я на стриптизе-то бываю редко, в среднем раз в десять - пятнадцать лет. Так что не специалист. И тот факт, что подмосковный стриптиз мне показался чрезмерным, ни о чем не говорит. Может, он везде такой? Может, так положено?

Значит, делается это так.

Клиент заходит, уплативши червонец.

Заходит - но не сразу на шоу, а идет прежде в бедную пустую комнату типа бывшей советской пивной, там еще, помните, такие доски приделаны на высоте локтя, чтоб ставить пиво. Пиво приносят с собой и пьют стоя. Потому что кто ж трезвый ходит на стриптиз, а с другой стороны, закон штата Пенсильвания не велит на стриптизе выпивать. Попили - и в зал.

А там невысокая загородка приблизительно три на три метра.

Девицы по очереди заскакивают в этот загончик, под музыку стягивают платье и остаются только в одних туфлях и подвязке на одной ноге. Далее под музыку они двигаются, предъявляя разные части тела (перечислять не буду - в основном все так же, как у наших). Если зритель не просто будет стоять у стены и таращиться, а подойдет к бортику и выложит туда хоть долларовую бумажку, так девица к нему подойдет и чуть ли не минуту будет демонстрировать все только ему одному, тыкать ему в лицо белую грудь (он для этого как раз удобно на стуле сидит) и иные органы без какого бы то ни было стеснения, как будто он гинеколог. Далее она задерет на бортик ногу, оттянет подвязку, и клиент туда двумя пальцами закладывает свой доллар...

Еще бывают так называемые танцы.

Представьте себе в углу зала кабинки, как бы телефонные, только без двери. И вот клиент за 20 долларов садится в такую кабинку на стул, а девица перед ним как бы пляшет, в том смысле, что музыка точно играет, - и опять ему все-все предъявляет, прислоняет к самым очкам. Клиенту еще вот что очень хорошо видно, кроме фрагментов человеческого тела: объявление про то, что чаевые не обязательны, но приветствуются.

- Не, ну, мамаша, ты точно уверена, что все в порядке, ну вообще, а? - Я все-таки как дилетант продолжал сомневаться и допрашивать Тину, польскую хозяйку. - Все-таки как-то оно того...

- И не сомневайся! Наше заведение делает вклад в борьбу с изнасилованиями. Знаешь как? Придут к нам насильники, посмотрят на разные части организма и сразу успокоятся. Понял? У нас тут точно все чинно и благородно, я сама, как мать двух дочек, разве чего плохого допущу? Просто у девушек красивые тела, ну, люди на них смотрят, и все, больше ничего...

- А дочек ты бы так пустила работать?

- Ну, если деньги нужны, отчего ж не поработать...

- А что у вас там за комнатки подозрительные на втором этаже?..

- Это? Это, это... А, так тут раньше гостиница была, вот они и остались.

- И что?

- Да ничего! Из девушек кто ночует, если ехать далеко... Да вот же еще, оживилась она, - и гастролерша Эванс там останавливается! Со струей которая. А за ней еще девчата подъедут из "Пентхауза" и еще из "Плейбоя", так что всем места хватит... А вольностей у нас - нет, никаких...

Последнюю фразу с угрюмым лицом выслушал Гэри, хозяйский сын, неженатый лысеющий юноша лет под тридцать, в шортах и туфлях на босу ногу, протирая стаканы в безалкогольном баре внутри заведения.

- Да, такая она... Мои дружки, когда тут бывают, так просто от зависти помирают. Нам, говорят, несолоно хлебавши по домам, а ты тут со всем этим гаремом кувыркаться будешь! А на самом деле... я тут... остаюсь один... и мою посуду...

- Да брось ты, сынок! - утешает его папаша, старик Сэм. - Не все ли равно, на чем бизнес делать? Девки эти - да все равно что, к примеру, картошка. Ни капельки не волнуют. Зря ты мне не веришь, я-то жизнь знаю, все-таки шестой десяток на свете живу...

ГЛАВА 12

Чтение антиподов

Там, в их Москве, я записался в библиотеку и почти год бок о бок с американцами читал книжки, заглядывая им через плечо: что ж им в этой жизни интересно? Вот мой отчет.

Я был рядовым библиотечным читателем, частным лицом, но поймал себя на мысли, что все равно я их как бы инспектировал, смотрел на них как бы свысока: эта грубая лесть про самую читающую нацию, она балует и развращает...

А потом всмотришься повнимательней и вдруг точно видишь, что навал всякого дешевого бумажного барахла про разукрашенные или страшные чувства, про придуманную сладкую или кровавую жизнь, этого всего в американской библиотеке меньше, чем на русском уличном развале! Мы таки, похоже, самая читающая нация, к сожалению.

Однако рассмотрим факты.

Одноэтажный домик с прозрачной передней стеной, как в советском кафе-стекляшке. Маленькая библиотечка для двух тысяч жителей города.

Главный зал библиотеки устроен очень для американцев удобно и привычно по принципу бара. То есть заходишь, и вот она, барная стойка, отгораживает в большом зале прямоугольное пространство. Внутри библиотекарши, а мы снаружи. Подходи с любой стороны и заказывай! (Поскольку высота стойки совершенно взрослая, для детей предусмотрена переносная тумба-подставка.) Но тут, в отличие от бара, ассортимент товаров шире и их можно самому рассматривать на полках вдоль стен.

Есть еще задняя комнатка, в ней столы, карандаши, детские книжки и прочее. Там развлекаются дети, пока родители шарят по полкам, целенаправленно просвещаются целые детсадовские группы, вручают велосипеды и иные ценные подарки самым усердным читателям.

Будний библиотечный день. Человек пять роется в книжках. Какой-то тинэйджер снует по Интернету с казенного библиотечного компьютера. Тихо...

Копаюсь в книжках.

Ну, в основном, конечно, тут собраны любимые американцами "полезные" книжки, прикладные. Прочел - и воплощай в жизнь! Полно кулинарных рецептов или, наоборот, пособий про то, как похудеть, бросить пить и курить.

Немало и наставлений по увеличению своего словарного запаса - ведь это, объясняют авторы в предисловиях, помогает преуспеть в смысле карьеры.

Одна из главных тем литературы, как известно, любовь, и Америка тут не исключение. Вот краткий списочек книжек "про это": "Как найти любовь всей вашей жизни за 90 дней, а то и быстрей", "Секс для профанов". А после: "Как заниматься любовью всю ночь", "Надо ли вам разводиться?", "После интрижки" (как неверному супругу восстановить семейные отношения).

Работа тоже занимает в жизни читателя важное место: "Как вести переговоры". И прочее и прочее, тема труда неисчерпаема. Равно как и воспитание детей, и здоровье, и психология. Практические руководства бывают, одним словом, на все случаи жизни - и даже смерти, вот есть же книжка "Как мы умираем". Издатели, впрочем, не оставляют своих читателей без внимания даже по ту сторону порога: "Жизнь после смерти".

После практических советов идут дамские романы, полные однообразной недорогой романтики и несгибаемой девственности. Торопливо пройдя мимо этих полок, покопаемся лучше в обыкновенных книжках.

Джон ле Карре, Джеймс Джойс, Артур Миллер... Цитатник Мао - пожелтевший томик, но открывается с девственным сопротивлением, похоже, никто его не читал... Да и пометок о выдаче нет. А предисловие богатое, многообещающее! В феврале шестьдесят седьмого, сообщается, книжка была в списке бестселлеров New York Times. В Риме продано 40 тысяч экземпляров, в Токио - 150 тысяч! И агрессивная реклама книги: "Здесь - идеи человека, который контролирует 1/5 часть земли и надеется захватить остальную". Ну что твое нашествие марсиан! И все равно не подействовало. Таинственная американская душа...

"Портрет художника в юности": 29 страниц из 250 - легко отрываются. Начинал кто-то читать, да вот бросил.

А Миллер-то, Генри Миллер как, интересно, со своими сексуальными экспериментами пошел? Никак: на предисловии завял читатель. Нужна "клубничка", так взял бы кассетку, там такие девчонки с силиконовыми сиськами (страшно почему-то модными там)!

"Гек Финн" - ну, это ж начало родной классики. Дочтен, скажу я вам, больше чем до половины.

"Вся королевская рать". Ну тут же Пулитцеровская премия! Томик зачитан до дыр, даже корешок почернел, истрепался и засалился.

"Преступление и наказание". Вы будете смеяться, но ее за последние пять лет аж три раза брали! Впрочем, это же чистейшей воды детектив... А вот еще один, тоже наш - с немыслимым, безумным сюжетом, не имеющим отношения к скучной действительности. Чтоб пачку денег в камин, ну это бред, а папа с сыном чтоб из-за сомнительной девицы ссорились - чушь, конечно, собачья. "Смешная у русских классика, что и говорить. Высосанная из пальца, как примерно динозавры Спилберга", - образец библиофильского суждения.

Или вот модный Джон Гришем, книжка "Время убивать" - это в разделе классики. Читают ее три раза в год. Словом, классику, видите, уважают...

Тоненькая книжечка - "Лучшие американские рассказы". Вся совершенно растрепана. И за тонкость, думаю, ее любят, нетолстая книжка, и за то, что это сливки со сливок...

Камю, 1954 года издания. Каждые двадцать лет ее кто-нибудь снимает с полки... Ровно с той же частотой берется "Одиссея". Разумеется, никакого иностранного гекзаметра, все прозой, как у людей.

"Божественная комедия". Том 1 - "Ад". На обложке черти пытают грешников. Нормально идет, это ж ужастик, на одном дыхании прочитывается.

Залез я еще на букву "Ф", Фолкнера посмотреть - так нет ни одного. Но есть "Великий Гетсби" и 118 книжек Дика Френсиса - детективы про ипподром. Полно также Фредерика Форсайта, детективщика. "Мадам Бовари" еще там есть, почитывают, это ж добротный французский адюльтер...

На "Х" - две книжки Хема, прижизненные издания, пятьдесят третий год. Это, может, самое солидное из того, что тут есть...

Но из одного только беглого осмотра фонда, конечно, извлечь всю правду про отличия рядовой американской провинциальной библиотеки от, допустим, рядовой русской столичной невозможно. Не только ведь ассортиментом они разнятся!

Какое главное и первое отличие?

Доступность книг!

Сразу непонятно, тут надо пояснять. Самая удобная библиотека размещалась в пяти минутах ходьбы от моей тамошней квартиры. Населения в городке, точнее, даже в поселке - две тысячи человек, а вот поди ж ты, своя собственная библиотека! Вот так просто - зашел и взял.

Честно сказать, там не всегда размещалась библиотека, раньше, лет десять назад, был винный магазин. А когда его перевели в большой торговый центр, что в пяти километрах, на освободившемся месте уже совсем было открыли секс-шоп. Но общественность возмутилась: у всех же дети! По вашей догадке, на общественность плюнули, она утерлась и отстала. А победил бизнес, возобладали соображения прибыли, как положено в мире чистогана, так? Ничуть не бывало! Это была другая общественность, иная, она за двести лет страшно и необратимо привыкла к свободе, к свободному владению огнестрельным оружием на дому, - не очень в нее поплюешь, это опасно. Она совершила решительные, самоотверженные и недешевые действия: за полтора месяца собрала по подписке 80 тысяч долларов и выкупила землю со зданием. А жалоб слезливых и жалких она не писала, не унижалась, она же там у себя - хозяин. Красиво, правда? И вот там, где стоял винный магазин, где после не встал секс-шоп, теперь муниципальная библиотека. На этой картинке не только коллективный образ американского читателя, но и некая диаграмма изменения нравов. Видите, пить меньше стали, винный прогорел, не от хорошей же жизни его закрыли. И демократия со свободным предпринимательством толкуются не дословно, не примитивно, не по-идиотски, не так, чтоб, уплатив деньги, можно было спокойно какать на голову соседской публике.

А интересы эротоманов как меньшинства, ну и прочая политкорректность нет, они не пострадали. В торговом центре, напротив сосланного винного, в видеотеке устроили для них заднюю комнатку со "взрослыми" фильмами, куда дети до восемнадцати лет не допускаются. В эту укромную заднюю комнатку к голубым, розовым и анальным лентам неожиданно было отправлено и, например, "Последнее танго в Париже". Ну, невинный и простительный перегиб в борьбе-то за правое дело.

Далее о доступности (я все про книги, не про секс-шоппинг). Все книги - и те, что в нашей библиотеке, и те, что в шести соседних, близлежащих, - собраны в одном каталоге. Взял их сразу все и вызвал на экран. Не на выдвижной столик поставил ящик с пыльными карточками, как, допустим, в "Ленинке", а на компьютерный монитор. Он, конечно, простенький, монохром, то есть черно-белый, старинный, и разрешающая способность его невероятно низка, и работает он медленно. У нас в России таких уже и нет, у нас трудно найти компьютер менее чем "Пентиум"! (Богатая потому что страна, наверно.) Несмотря на это, вторым пунктом в списке отличий их библиотек от наших все-таки будет техническая оснащенность.

Ну, вызвал себе каталог, заказал книжки. Тех, что нет прямо тут, привезут через пару дней на микроавтобусе, который снует по окрестным библиотекам. А как привезут заказанную вами книгу, то что? Вряд ли угадаете: вам домой позвонят и скажут. Это и есть третье, главное отличие от наших библиотек навязчивый сервис.

- Вы, например, что сегодня заказываете из других библиотек? - спрашиваю у библиотекарши.

- Да вот "Блюда ирландской кухни". Том Клэнси, пара боевичков (он автор "Охоты за Красным Октябрем"). Еще для подростков про приключения.

Как люди ленивые и нелюбопытные (это за нами заметил еще покойный Пушкин), мы можем себе брать такую отговорку: книжки б я пошел в библиотеку да взял, но потом ведь отдавать надо в условленное время, подлавливать, когда они там открыты. И это возражение моя бывшая американская библиотека сняла. Там стоит на улице ящик, и в него можно книжки возвращать даже ночью.

А вот четвертое отличие: дозированное - а не огульное! - применение в библиотечном деле такой, казалось бы, неуместной вещи, как принципы рыночной экономики. Вот на барной стойке библиотеки - вырезка из New York Times: список бестселлеров. Вы тут же их можете заказать, то есть записаться в очередь. А если неохота ждать, возьмите экземпляр без очереди и читайте, платя каждую неделю по доллару. Или вот в углу - полка с любимой американской надписью SALE. Там распродаются двойные книжки, или старые, или которые годами никто не берет. Помню, я там купил Ле Карре за один доллар и оперу "Богема" на кассетах, с брошюркой, лондонское издание - за трешку-то отчего не взять.

Отличие пятое и самое любопытное: библиотека - это демократическое учреждение! Там применяются принципы народовластия... Однако я говорю о демократии не в ее российском понимании, когда бандита нельзя арестовать, если у него есть купленное удостоверение депутата Госдумы, или когда хозяева телевидения - самого демократичного из искусств - назначают Президента России. Здесь речь о демократии в ее иностранном, заморском, чуждом смысле. Это когда библиотекой, например, управляет выборный совет граждан, который и решает, как жить и какую проводить политику, что покупать, что продавать, а что даже и выбрасывать.

Я, конечно, сходил на одно заседание этого библиотечного совета. Трогательное зрелище! Я такого не видел со времен сборов пионерского отряда.

Прихожу. За столом собралось человек пятнадцать. Кто ж в совете? Две-три бабушки, пара дедушек, несколько дам среднего возраста и пара молодых девчонок. Плюс весь покрытый загаром мэр маленькой пенсильванской Москвы Дэни Эдвардс - в шортах, тенниске, мокасинах на босу ногу... Одна из которых закинута на другую.

Ну, в порядке обсуждения.

Очень заинтересованно все обсуждали: 18 человек в совете - не маловато? Может, как прежде бывало, до 24 единиц орган расширить? Мэр, что мне понравилось, призвал штаты не раздувать, хотя все равно это не из бюджета, это бескорыстная общественная работа...

Совет с удовлетворением отметил, что оборот книг по сравнению с предыдущим вырос на 4 тысячи единиц. Еще было подчеркнуто, что мэр пожертвовал на библиотеку два ящика для цветов, и они пригодились.

Было также торжественно объявлено, что библиотека получила новый адрес в Интернете - npo. 19 aidt. net. Кстати, решили Wall Street Journal больше не выписывать - редко спрашивают, а кому надо, тот в том же Интернете найдет.

Отрадно было членам совета отметить, что добровольные пожертвования граждан на покупку новых книг перевалили за тысячу долларов и достигли отметки 1057! Притом что общий доход - включая зарплату и дотации на книги - составил 36 тысяч.

А как, интересно, попадают люди в уважаемый библиотечный орган? Да просто пишут заявления, и совет их рассматривает. Денег, разумеется, за это не платят. Зачем тогда это им, американцам? Не для того же, чтоб себя принести в жертву просвещенному человечеству?

- А престижно! - пояснила библиотекарша Шейла. - Или если кому в университет поступать. Это хороший старт для карьеры. Полезно иметь в резюме такую запись - строка в биографии.

Но чтоб из совета не поперли, надо соответствовать. Не просто раз в неделю почетно заседать и раз в год на халяву выпивать - член совета обязан собирать пожертвования. Приставать ко всем знакомым и требовать денег. Приставание облегчается тем, что спонсору сулится слава. Дал двадцатку - и твое имя публикуется в местной газетке Villager. Раньше пятнадцати хватало, но книги-то подорожали.

Члены совета мне разъясняли:

- Книжки - ну, это как хобби, иногда лучше, чем ТВ. Тут больше используешь мозги, воображение. Это же интересно.

Совет еще расстроился из-за бумаги, присланной откуда-то сверху. В ней настоятельно рекомендовалось воздержаться от алкоголя на годовом банкете для читателей, куда активисты ходят по заранее купленным билетам и еще жертвуют на книжки. Так вот члены совета волновались, что такая непродуманная мера может ослабить тягу народа к книге! И снизить читательскую способность. (Американцы и так никогда с нами не собирались тягаться за титул самой читающей нации, но тем не менее...)

Что же до банкета членов совета - его финансирование обозначено в бюджете отдельной строкой, - то уж там решили ни в чем себе не отказывать и таки выпить. Здесь рекомендации недействительны, каждый член совета как свободный гражданин волен решить за себя сам. Для справки: совет из 18 человек пропивает за вечер 320 - 350 долларов (считая с закуской).

Был также заслушан и утвержден годовой отчет библиотеки:

Всего книг - 13 957

Всего читателей - 7 814 (Москва и пригороды)

Оборот книг за год - 55 618

Обслужено читателей - 15 651

Самая, конечно, страшная цифра, прозвучавшая в библиотеке, - это 11 139 долларов; впору просто напиться от огорчения. Это, господа, годовой расход на закупку новых книг. А населения-то в поселочке, где библиотека эта, - две тысячи человек. Даже при том, что еще люди из окрестностей подъезжают - все равно же это сильно. Два мира - два детства. Одна из двух наций, о которых мы сейчас думаем, славится своей бездуховностью, а вторая - тем, что она самая читающая в мире. Но фамилий мы тут называть не будем, не будем.

ГЛАВА 13

Ярмарка

Ярмарка - это единственное заметное событие, которое может произойти в американской Москве. Ее ждут весь год и долго потом вспоминают.

Весь год буквально ничего общественно значимого не случается - и вдруг ярмарка. Сколько о ней разговоров! Начальник полиции Ральф Рогато мне ее заранее раз десять нахваливал, закатывая глаза:

- О, какая же это феерия!

И ярмарка таки точно важнейшее событие в его жизни. Ральфа часто издевательски спрашивают, для чего в двухтысячном населенном пункте (где в каждом доме к тому же в среднем держится 5 ружей и 3 пистолета) держать такую ораву - целых семь полицейских! Он криво улыбается и говорит:

- Да знаете ли вы, что к нам собирается на ярмарку аж пятьдесят тысяч человек! Там же всякое может случиться, глаз да глаз нужен!

Аргумент действует. Фактически московская полиция с этой ярмарки кормится.

Сделав серьезное лицо, начальник полиции предупреждал меня об опасности:

- Знай, что ты денег там потратишь немеренно.

- Да-а? - Я себе представил разгул с цыганами, тройками, девиц из Парижа выписанных, кругом ванны с шампанским искрятся...

- Там знаешь сколько вкусной еды будет! Причем на каждом шагу... Пицца, гамбургеры, курятина жареная, барбекю, сандвичи разнообразные...

Уж конечно, кому страдать, как не ему. Размер мундира у Ральфа будет XXXXL - (extra-extra-extra-extra-large), то есть 70-й по-нашему. А тут еще эта ярмарка!

Но начальник полиции все мне верно изобразил.

Так оно все и было. Огромная территория вокруг школы была огорожена, уставлена шатрами и навесами, среди которых ходила публика и непрестанно жевала и прихлебывала (совершенно, правда, безалкогольно) что-то купленное с лотков. Вся fast food в многочисленных ее проявлениях. Над толпой стоят запахи подгорелого мяса и приторных соусов. Самое страшное - нюхать это все, когда уже наелся. И вынужденно наблюдать тыщу жующих людей. Шум, толкотня, музыка с разных концов доносится.

И так четыре дня подряд.

А что ж торговля, ведь на ярмарке торговать положено?

И это точно кажется странным; к чему ж нужна особая какая-то ярмарка в Америке? Здесь и так половина населения и без того из кожи вон лезет, чтоб при жестокой конкуренции между продавцами умудриться продать хоть что-то другой половине страны! А товаром все кругом и так завалено, один дешевей другого, распродажа на распродаже, почтовые ящики полны рекламок с обещаниями чудесных скидок. Я там поначалу всю почту наивно тащил в дом, а после перестал. Лучше на месте пересортировать - и толстую кипу бумаги переадресовать в ближайший мусорный ящик.

Но вот придумали, чем таким необходимым для публики торговать: ненужными безделушками. В основном это продукция местных умельцев. Игрушки деревянные, занавески, ящички, куклы, стекляшки, тряпочные медведи, горшки для цветов, прочая ерунда. Особое место занимают - и это страшно странно - лоскутные одеяла! Миллионы домохозяек в Америке, оказывается, пошивают эти одеяла для души, хвастаются друг перед другом и шлют на особенные лоскутные выставки. Это называется american quilt. От русского он отличается меньшей практической пользой и вопиющей декоративностью, а также большим вниманием к узору, который изображает если не картинку из жизни, то уж по крайней мере стройную геометрическую фигуру.

Из множества торгующих на ярмарке москвичи - в беседах со мной - с горящими глазами дружно отмечали одного человека.

- Там! На ярмарке! Торгует настоящая русская!

(Иностранцы вообще любят думать, что русские за границей счастливы встречаться друг с другом.)

Доброжелатели меня прямо за руку подвели к молоденькой голубоглазой блондинке. И деликатно остановились в сторонке, с улыбками предвкушая взаимные восторги встретившихся на чужбине земляков. Но земляками мы оказались очень условными и натянутыми, поскольку неожиданно обнаружился увлекательный сюжет:

"Алина Суворов, еврейка из Омска, "косит" в Америке от призыва в израильскую армию".

"Косить" самое время: ей как раз восемнадцать.

Конечно, в России ее фамилия была - Суворова. Но тут порядки другие, не заспоришь: папа Суворов, так и дочка тоже Суворов, и никак иначе.

А из Омска Суворовы уехали пять лет назад. На историческую родину, в Израиль. Уже оттуда Алина приехала в Америку по программе обмена школьниками. Ее взяла к себе жить американская семья, у которой свой бизнес: они продают бутылки от пепси-колы, засыпав туда предварительно разноцветного песка. Бизнес идет: покупают! Особенно на ярмарках - таких, как московская. Они и приехали сюда, и Алину взяли, она тоже за прилавком.

Так вот, в Израиле Алина начала забывать русский. А теперь в Америке вслед за русским, который у нее уже с тяжелым акцентом, начал забываться, в свою очередь, и иврит.

- Так кто же ты, Алина, теперь такая есть?

- Наверно, русская, - говорит она. - У меня так записано в... как это называется... сертификате о рождении.

"Косит" от армии девушка цивилизованным способом - вот поступила в колледж, будет учиться на бизнес-менеджера. Как это, спрашивает, будет по-русски? Это, дитя мое, не переводится...

- Что же ты, Суворов, от армии-то косишь? (Я, правда, сам-то не служил. Прим. авт.) Тем более с такой героической военной фамилией? Да, видно, слабовато у евреев с военно-патриотическим воспитанием.

- Да неохота что-то в армию. Тем более там, знаете ли, война все время... - признается наша голубоглазая блондинка.

- А подружки твои израильские - у них как с этим делом?

- Да так же! Пытаются справки какие-нибудь достать...

Ну, а бойфренд у Алины Суворов - американец. "Уже нашла", - радостно сообщает она мне.

И это правильно; ведь, как гласит американская народная мудрость: make love, not war!

Кроме торговли и еды, на ярмарке были отмечены и другие важные явления, немалое внимание уделено воспитанию подрастающего поколения.

Вот особый шатер, посвященный детским достижениям. К примеру, стрелковый клуб отчитывается о своей деятельности. Тут дети выставляют лично простреленные мишени и трогательные детские картинки в жанре плаката о технике безопасности на стрельбище.

"Будь осторожен! Научись обращаться со своим ружьем так, чтоб не ранить ни себя, ни кого другого!"

"Никогда не оставляй ружье заряженным!"

Школьники младших классов понарисовали множество корявых человечков, которые стоят в уставных позах и правильно держат ружье. Есть, правда, и такие, что неправильно, и это оговорено подписью детским почерком. Эта детская простодушность напомнила мне про то, что американский народ за всю свою историю никогда не был безоружным! И равными людей там сделал не какой-нибудь смешной парламент, который даже по телевизору стыдно показывать, но талантливый изобретатель полковник Кольт.

А вот отчет другого клуба - по изучению генеалогических древ. Соответственно тут изображения деревьев с дядями и прабабушками. Далее показаны достижения детских курсов нянек. Тут другие картинки: как младенцев пеленать и кормить. И инструкции с афоризмами:

"Дети - детям не игрушка! Хотя и можно с ними играть".

"Помните: вы продаете свой труд, ухаживая за детьми! Родители этих детей рассчитывают на вас".

"Спрашивайте разрешения включать радио, ТВ, магнитофон".

"Будьте вежливыми, веселыми, предупредительными".

"Убирайте за собой, когда готовите, кормите детей или играете с ними. Уходя, оставьте дом в таком же состоянии, в каком его нашли".

"Не нанимайтесь без ведома родителей! Будьте уверены в том, что ваша работа не помешает вам выполнять поручения родителей".

"Если кто хочет поговорить с вашим работодателем, отвечайте, что она занята, и предложите оставить сообщение. Скрывайте тот факт, что вы одни дома с ребенком без взрослых".

"Если даже пришел полисмен, спросите телефон офиса, куда вы можете позвонить для подтверждения. Не верьте никаким удостоверениям!"

"Чего делать нельзя:

приступать к работе, если вы больны или если ребенок болен;

опаздывать;

наниматься на работу к незнакомым людям;

забывать выполнять поручения родителей;

рассказывать истории, которые вам самим неинтересны;

читать ребенку книжки, заранее не прочитанные вами".

"Помните: истории, которые вы читаете детям, - развлечение, а не урок. Комментируя историю, показывая картинки и морализируя, вы можете запутать ребенка и отвлечь его от содержания истории".

Продолжение темы трудового воспитания - стенд детского сельского хозяйства. Восьмилетний мальчик Джон Фицджеральд выполнял программу "Помидоры". Можно полистать специальный журнал с его отчетом: "Я выращивал 38 помидоров. Они ничем не болели, но были маленькие. Им не хватало воды. Я старался их поливать чаще, но днем было очень жарко. Я узнал много о болезнях помидоров и их проблемах. Мне нравится этот проект, и я люблю выращивать".

В особом разделе отчета учитель сообщает, что Джон набрал 50 очков из 50 возможных.

И тут же лежит ма-аленький помидорчик. Сантиметров пять в диаметре. Завернутый в салфетку, он покоится на дне корзинки. И никто его не ест! Но все читают гордую надпись: "Это - помидор, выращенный Джоном Фицджеральдом".

Теперь попробуйте себе представить американское широкомасштабное празднество без автомобилей; не получается - и это правильно. Потому что, конечно, тут была огромная выставка антикварных машин. Ими было заставлено целое поле. Представьте себе все автомобильные марки, которые за последние лет семьдесят выпускались в Америке, - и весь этот ряд, с незначительными пропусками, был представлен влюбленными автовладельцами. Они сидят на раскладных стульчиках возле своих игрушек, пьют пепси-колу из холодильных ящиков и с достоинством, с сознанием своих заслуг перед страной неторопливо рассказывают желающим, как купили ржавую колымагу на помойке за 300 долларов, а потом два года неустанно приводили ее в порядок, и красили, и вылизывали, и выискивали родные детали, и вот награда - сверкающий, с иголочки, восхитительный автомобиль, хоть сейчас на аукцион!

Долго, долго ходил я по этому полю чудес. И нашел, кому адресовать свою высшую похвалу: это был автолюбитель из Подмосковья Джон Томасович, по происхождению словак. Самая замечательная машина была у него. Ford Fairlane 1957 года, retractible. Что же такое означает колючее слово retractible? Представьте себе нечто наподобие нашего черного советского "членовоза", большой удобной солидной машины. И вот вы открываете огромный багажник, а после нажимаете специальную кнопочку на панели. И девять электромоторов, включаясь поочередно, один за другим, поднимают с вашего "форда" крышу и плавными движениями укладывают ее в багажник... И перед вами - роскошный прогулочный автомобиль, на котором очень удобно ездить по Москве в дни, когда над ней по приказу Лужкова разгоняют дорогие облака...

Томасович по моей просьбе не раз гонял крышу туда-сюда, счастливо улыбаясь, и я с восторгом наблюдал за метаморфозами. Однако мне самому кнопку нажать он не доверил...

Не забыли ли мы чего из американских ценностей? Гамбургеры, револьверы, машины, трудовое и иное воспитание детей, зарабатывание денег, джаз и кантри (их там было, разумеется, полно) - вроде вся палитра на ярмарке была представлена.

????????ЧАСТЬ III ???????

Простые москвичи

ГЛАВА 14

Черный медведь в жизни мужчины

Добыча медведя - редчайшее событие. Оно выпадает на долю далеко не всякого охотника даже в Москве, которая полна всевозможной дичи и славится почти непрестанной стрельбой метких москвичей и гостей Москвы, особенно в выходные дни. И вот такое счастье выпало Генри Какареке - местному охотнику.

Конечно, интересно поговорить со счастливчиком.

- Генри! Пожалуйста, коротко расскажи о себе.

- Сам я коренной москвич. Мне тридцать шесть лет. Работаю каменщиком.

- Давно охотишься?

- Да уж почти двадцать пять лет. Мне тогда как раз исполнилось двенадцать. На день рождения мать подарила мне "Винчестер-308" (она его выиграла в лотерею), я с ним до сих пор и охочусь.

- А раньше приходилось добывать медведя?

- Нет, это первый раз.

- Кто тебя научил охотиться?

- Мой отец, Генри Какарека-старший. Ему сейчас шестьдесят семь, он на пенсии. Тридцать лет назад он отличился тем, что застрелил медведя весом пятьсот фунтов (редакция его не взвешивала и потому ответственности за эту информацию нести не может. - Прим. авт.). Что редко даже для наших мест, где почти все мужчины - охотники. Я имею в виду коренных москвичей; из приезжих, конечно, какие охотники...

- А когда можно посмотреть на трофей?

- Через полгода, не раньше. Я отдал чучельнику, а там очередь, у нас же все охотники... Жаль, сезон охоты на медведей короткий - три дня всего.

- А была мысль подстрелить медведя тайком, не в сезон?

- Нет, потому что вне сезона ни азарта, ни смысла (it's not a challenge that way).

- А знаешь людей, которые охотились браконьерски?

- Нет, никого не знаю. Показывать потом трофей и хвастаться можно ведь только в случае легальной добычи медведя!

- А наказание?

- Две тыщи штрафа и на пять лет забирают охотничью лицензию. Читал в газете про одного такого парня...

- Генри! Что для тебя важнее - работа или охота?

- Будь на то моя воля, я б только и делал, что охотился. Уж как-нибудь бы прокормился. Но ведь надо счета оплачивать, вот и приходится на работу ходить...

Охота - точно главная вещь в его жизни. С первой женой Генри развелся из-за нее, из-за охоты. Жене не нравилось, что все выходные он пропадал в лесу. Она даже из принципа не ела добытой им дичи.

В общем, не сложилось.

Жена его потом вышла замуж. Новый ее муж Тим, что интересно, не охотник. Потому что он не местный, не москвич, а приезжий. Семья у них крепкая, дружная - на почве нелюбви к охоте...

А первого в своей жизни медведя Генри добыл так. Сезон всего три дня в году. И вот купил он лицензию в оружейном отделе скобяной лавки, выпросил отгул на два дня - и вперед.

Поехал он с друзьями Томом, Ником, Ларри и Дейвом в городок Гулдзборо, что в трех милях от Москвы. Там у них хижина. Она маленькая, но настоящая охотничья, экзотическая: нет ни электричества, ни воды, ни сортира. Женщин туда, кстати, не пускают, по крайней мере в сезон. И вот они с вечера засели за подготовку к охоте: до ночи играли в покер и пили пиво (каждый притащил по ящику баночного). А закусывали оленем, которого Генри накануне подстрелил из лука. Что касается покера, так Генри везет, особенно после развода, и он выиграл 25 долларов.

Вздремнули, а в пять утра встали и разошлись по лесу, каждый на присмотренное заранее место. Генри сел в засаду возле медвежьих какашек, которые высмотрел накануне. С собой он никого не взял: даже близкие друзья не делятся медвежьим дерьмом. Что нашел - то только твое, без обид. В 10.30 он вдруг увидел в 60 ярдах перед собой медведя... Страшно не было: никто про такое не слышал, чтоб в Пенсильвании медведь напал на человека.

Через пять секунд после того, как Какарека увидел медведя, он поднял винчестер и начал стрелять.

- Я говорил себе: не промахнись, только не промахнись, слишком долго ты ждал этого шанса - двадцать пять лет! - вспоминал он.

В медведя попали три пули, а стрелял Генри шесть раз. Но не было такого чувства, что он мазила: все-таки расстояние, и медведь ведь не стоял, а бежал по лесу. В такой ситуации не стыдно попадать только через раз.

- При шести дырках медвежье чучело мне дороже обошлось бы - разоришься на этих заплатах и штопке. По мне, так лучше б я один раз попал.

После он еще подошел к лежавшему на снегу окровавленному медведю и для верности сделал контрольный выстрел в затылок.

- Я был очень счастливым человеком в тот момент, чуть не плакал. Я кричал что-то вроде: "Йаху! Йаху!". Наконец я его заполучил!

Да, Генри чувствовал себя виноватым, его мучила совесть, когда убивал медведя, - это ведь прекрасное животное! Но иначе он не мог, потому что "у каждого охотника есть мечта - убить хоть одного черного медведя. Это - мечта. Оленей все настреляли - не счесть. А медведь - это отдельная, особенная вещь".

Два с половиной часа Генри тащил своего медведя весом в сто тридцать пять фунтов (больше пятидесяти килограммов) до дороги, где стояла машина. Путь был неблизкий - мили полторы, то есть два километра с лишним.

Потом он приехал в охотничий домик. Не сумев справиться с волнением, тут же сел выпивать, один.

После обеда подошли дружки. Они, конечно, поздравляли, но физиономии у них - это Генри отметил острым охотничьим глазом - были кислые... Многие друзья Генри рассказывали ему про одну и ту же мечту: подстрелить медведя и постелить на полу его шкуру. А на этой шкуре заниматься сексом. И при этом каждой девушке говорить: дорогая, ты первая, кого я имею на этой шкуре.

- И ты тоже, Генри?

- Нет, не в моих правилах девушек обманывать (тем более вся Москва знает, что я решил никогда больше не жениться). Я чучело велел сделать...

Вечером вся эта Москва была у Генри, в его маленьком домике - поздравляла с выдающимся достижением, пила пиво. Пришел и Генри Какарека-старший. Он был немногословен и только сказал: "Хорошая работа" (good job).

А подруга Генри, ее зовут Мелисса (по профессии секретарша), медведя не видела. Она была в тот вечер у родителей и ограничилась телефонным поздравлением. К охоте она относится абсолютно хладнокровно: ни за, ни против. Еще она сказала, что медвежье чучело, когда будет готово, украсит его интерьер. Холостяцкий...

А потом, на следующий день, Генри опять пошел на медвежью охоту с отцом, но уже без ружья. По закону, нельзя брать больше одного медведя в сезон. Медведь - это праздник, ему не положено бывать чаще раза в год...

ГЛАВА 15

Рекорд миллионера

Новость всколыхнула Москву: местный миллионер Пол Демут заработал за день 25 тысяч долларов. Всего за один день! Большие деньги для глухой провинции, каковой, безусловно, является Москва (до такой степени, что в местных барах даже разрешается курить, причем полно любителей этого дела!) Многие здесь за год столько получают. И вполне собой довольны.

- Демут - коренной москвич! Уважаемый человек и выдающийся бизнесмен нашей эпохи, нашего города. - Так отзываются о замечательном земляке москвичи. Они его с достаточным на то основанием считают местной достопримечательностью. Можно сказать, что он тут знатный капиталист, как бывали в СССР знатные, например, доярки. За те почти тридцать лет, что Демут занимался строительным бизнесом, он построил и перестроил заново почти всю Москву, не считая ближнего и дальнего Подмосковья.

- Вот эти дома я строил, и вот эти, и те, и почту, и банк, и эти магазины, и дорогу, - подобно маркизу Карабасу, рассказывает он, когда мы проезжаем с ним по московской Мейн-стрит. - Вряд ли в городе найдется человек, кто со мной не имел бы дела. Всякий у меня или работал, или покупал что-то, или я ему чего-нибудь продал...

Кстати, строительный бизнес в американской Москве несколько иной, чем в русской. У нас, насколько я себе представляю, пришли строители на чужую территорию, построили, взяли деньги и ушли. Здесь же так: прежде чем строить, строитель покупает землю, а построив, построенное (магазины, кинотеатры, жилые дома и т. д.) сдает в аренду - для чего, собственно, все и затевалось.

Именно так жил и работал Пол Демут, пока в прошлом году этот свой строительный бизнес не продал (отношения с партнером стали слишком сложными). А на вырученные деньги он принялся играть на фондовой бирже, где, собственно, и заработал в один прекрасный день те самые 25 тысяч.

- Так расскажи же, Пол, как дело было! Может, и мы сумеем?

- Это очень просто: берешь, звонишь своему маклеру и велишь продать три тыщи акций пейджинговой компании.

- А-а! Понял. Но как все-таки выглядел процесс принятия решения?

- Еду я, значит, в Балтимор на машине. И вдруг мне захотелось пописать.

- Так, так... Я конспектирую...

- Съезжаю с трассы на пункт отдыха. А поскольку я все равно остановился и телефон был под рукой, позвонил.

- А почему именно эти акции?

- Это акции пейджинговой компании. Я их когда-то начал покупать, потому что мой старший сын тратит много денег на плату за пейджер. И вот я решил как-то возместить расходы игрой на этих акциях, а после велел ему от пейджера избавиться. Ну и акции теперь, все, что накопились, за ненадобностью продал.

А копились они так. Сначала я их покупал по 16 долларов за одну, продавал по 19, покупал снова по 16,5, продавал по 18... И вот все, что собралось, продал по 17,7 доллара.

- Очень хорошо. Только я не понял насчет остановки и телефона, который оказался под рукой. А что, по сотовому из машины нельзя было позвонить?

- Нет у меня сотового. Не люблю я этого...

- При чем тут любовь! Мы же про деньги разговариваем.

- Аварии из-за них бывают. Да, денег больше бы заработал, но нельзя ж ситуацию с деланием денег доводить до идиотизма! И потом, все тебе звонить начнут, что хорошего? Да и дорого это! Нет, не нужны мне ваши мобильные.

Интересно!.. Но вообще во всей Москве мне не встретилось человека, который бы сказал, что Демут - это неинтересно. Он человек заметный, причем издали: ростом чуть меньше двух метров, размер куртки у него, как и у его земляка шефа полиции Ральфа, приблизительно 70-й. Приятно стоять рядом с ним и чувствовать себя изящным, худощавым, элегантным и считать свой пиджак 60-го русского размера совершенно средним и ничем не выдающимся. Демут - этнический немец, его прадедушка когда-то приплыл сюда из Германии. Сорок девять лет, четверо детей. Его жена Дженет - этническая украинка - скуластая, пышная, добродушная. Помню, как она приглашала меня на Рождество:

- Вся родня моя украинская будет, и зять у нас украинец, им приятно ж будет земляка повидать! Я вареников налеплю, приходите, не пожалеете!

Вареники тогда, кстати, удались. Я не пожалел, что пришел. К слову, чтоб вы при случае не попали впросак: вареники по-американски называются "пир?оги", ударение на втором слоге.

В основном Демут славится, конечно, своим сказочным богатством, от которого москвичи прямо млеют. У него, говорят, один дом миллион стоит!

Что ж такое этот дом?

Построен он крестом. Сложен из дикого камня, а площадью - 18 тысяч квадратных футов. Конечно, это непонятно сколько. А будет понятней, если перевести в метры и получить 2000? Для наглядности проще считать гектарами это будет 20 соток. Вообще, если эту огромную площадь раскинуть на три этажа, получится грубо соток по шесть на этаж, не очень-то и много - простая подмосковная дачка (московскую газету "6 соток" сюда можно бы заносить по экземпляру на этаж).

Или, иными словами, по площади получится хрущевская пятиэтажка в три подъезда...

Я расхаживал по дому и пытался понять свои ощущения: все-таки очень нужен человеку такой запредельный дом или не очень?

Первый этаж - полуподвал. Он бескрайний да с окнами. Заваленный разным хламом и остатками стройматериалов. (В свое время одна опалубка обошлась в 16 тысяч.)

Второй этаж. Середина креста, перекрестье - бескрайняя гостиная с камином. Одно крыло - четыре спальни для детей, ну, метров по двадцать максимум. Другое - кухня, телевизионная комната и гараж машин этак на восемь - десять.

Самое короткое крыло - большая хозяйская спальня.

Еще одно крыло - там джакузи и какие-то запущенные подсобки.

Третий этаж. в перекрестье - Холл. Далее огромный зал для больших званых обедов. Там тридцать столов, правда, занять их полностью гостями еще не удавалось.

Другое крыло - бильярдная. Третье крыло - этакий спортзал, хотя и с тренажерами, но в основном с хламом.

Пол справедливо заметил на пороге этого пространства:

- У большинства людей весь дом величиной с этот мой чулан!

Метров двести там, наверное, таки было.

Еще крыло - просто пустые комнаты.

Великоват все же дом... К примеру, на моих глазах случилась тут поучительная история. Играли дети в доме в прятки и нашли в заброшенной, забытой комнате восемь ящиков красного. Я посмотрел - оказалось, это кьянти урожая 1981-го года. Никто не мог вспомнить, откуда оно взялось, и понять, кому могло прийти в голову запасаться итальянским вином? Разве его, с американской точки зрения, пить можно? Это ж не кока-кола и даже не пиво, а то и вовсе не виски... Мораль здесь даже не в удивительных американских вкусовых пристрастиях, а в том, что в таком доме, если что где положишь, потом только лет через десять-пятнадцать случайно найдешь, а оно уже, может, давно прокисло...

И само собой разумеется, мы подробно на этом и не будем останавливаться, что в доме этом миллионном входная дверь - со стеклянным витражиком, ни сигнализации тут, ни забора, ни охраны, - здесь же не кинозвезды живут, в самом деле.

Чтоб вы немного утешились, скажу, что и самому хозяину от такого большого дома проку мало (хотя и сам он немаленький, 70-го размера). Во-первых, двое старших детей уже выросли и отделились (старшая дочка вышла замуж, а старший сын уехал учиться на историка), а еще двое в ближайшей пятилетке разъедутся по колледжам. Во-вторых, хозяин домой заезжает только переночевать. Кроме игры на бирже он руководит собственным игорным заведением "Бинго", то есть лото. А в свободное от всех этих игр время по старой памяти продолжает покупать землю, что-то на ней строить...

Он, кстати, этот дом построил из ничего. Взял подряд на снос старого дома, заработал на самом сносе и еще на вывозе мусора. Мусор - дикие камни - он свез на купленный участок. После подрядился сносить еще один приглянувшийся дом из дубового бруса... Стройматериалы обычно достаются ему даром.

Дом, однако, еще недостроен. В подвале хозяин показал промежуток между перекрытиями. Зачем это?

- Сюда как раз поместится, без проблем, лифт. Это на тот случай, если вдруг я когда-нибудь стану инвалидом и буду ездить на коляске...

Вот он, настоящий капиталист, ловкий бизнесмен, который считает на много ходов вперед и предупреждает последствия возможных ударов судьбы! Все предвидит, никакой удар не застанет его врасплох.

Демут, как и почти все американские миллионеры, отличается беспредельной скромностью в быту.

Приходилось мне с Полом встречаться за деловым ленчем в скромном подмосковном ресторанчике, где он с аппетитом употреблял в пищу чизбургер с кетчупом и жареной картошечкой, выпивая под это дело стакана этак три кока-колы. Втроем, с его приятелем, мы наедали чуть ли не на 30 долларов! Едали мы с ним и сандвичи в баре с дешевым местным американским кислым пивом (дорогого импортного "Хейнекена" он не пьет). И дома у него я, бывало, ужинал пиццей из ближайшей пиццерии.

Скромность эта, может быть, и неизбежная.

Москвичи, как и все американцы, любят богатых. И это ведь логично. Так в России любят красивых, приятных, умных, образованных, здоровых людей (но при этом желательно, чтоб они с такими достоинствами прозябали в возвышенной нищете!). Так в песне любили Костю-моряка. Особенно в тот момент, помните, "когда в пивную он входил". То же самое происходит в аналогичном случае и с Полом Демутом. Бывало, при мне входил он в бар (за иностранным словом скрывается, не будем себя обманывать, та же пивная, просто в ней моют полы и дают съедобную еду) и тут же, шумно наздоровавшись и наобнимавшись с завсегдатаями, приказывал всем налить за его счет. Это же подкупает! А если он в баре задерживался на какое-то время, несмотря на свою пресловутую занятость, то людям приходилось напиваться.

Скромность! Чем, вы думаете, занимается жена первого американского московского миллионера? Выезжает в свет хвастаться новыми шубами? Покупает галерею? Устраивает модный салон? Отнюдь! Так мог думать только человек, с московской жизнью незнакомый. На самом деле она готовит обеды, следит за домом, руководит приходящими домработницами, а вечером едет в "Бинго" и там вкалывает до ночи, разбирается с финансами. Шофера в семье нет ни одного, и Дженет сама водит свой подержанный "кадиллак".

Скромный, подвижнический образ жизни миллионерской жены напомнил мне разве что жизнь гарнизонных офицерских безропотных жен: кухня да дети, личной жизни никакой - так, при муже состоять...

Как всякий нормальный американец, Демут - патриот. Он сильно переживает за американскую экономику, ему кажется, что над ней нависла страшная угроза (мне так не показалось, но что я, дилетант, могу в том понять?..).

- Экономика США не в порядке! - беспокоится он. - Дорожает бензин, а вслед за ним и все. В четыре раза подорожал за двадцать лет! Страшно себе представить... Но самое страшное, что мы почти ничего не производим! Все импортное! Так мы долго не продержимся...

- Да ты на себя посмотри! Много ты произвел на бирже? А вроде жив-здоров...

- Ну, я - это еще не вся американская экономика...

Демута уважают за то, что он не просто миллионер, а, выражаясь модным русским словом, selfmade man. Про него в Москве любят рассказывать истории в жанре "Вот посмотрите, как сбывается американская мечта, а вы не верили!".

При первой же встрече я спросил Демута:

- А правда, что в школе ты торговал хот-догами, в результате чего составил миллионное состояние?

- Ха-ха-ха! Но приблизительно так оно и было.

Да, торговал. И еще ребят нанимал, брал сосиски оптовой партией, а они дальше гнали в розницу. Провести маркетинговые исследования в этом секторе бизнеса было несложно: в то время, лет тридцать пять назад, горячей еды в школах не было. И конкуренцию с холодными сандвичами, принесенными из дома, можно было осилить.

Вообще же зарабатывать Пол начал с двенадцати лет. Не только на сосисках. Еще он нанимался стирать людям белье в лондромате. Летом косил траву на лужайках перед домами. Зимой чистил снег на участках. Делать деньги! Деньги делают деньги... Он мне пытался этими афоризмами объяснить, почему жизнь его удалась.

- Это понятно, что - деньги! Но деньги-то зачем? Должна ж быть цель...

- Так деньги делают большие деньги! Которые могут многое, это я еще ребенком понял...

- Еще раз спрашиваю: деньги ты зарабатывал - зачем? На развлечения, на женщин? Чтоб собрать коллекцию живописи?

- Деньги делают деньги. Ты не понимаешь, а мне этого достаточно.

- Может, на образование копил? То есть, с твоей точки зрения, с хорошим образованием можно денег больше сделать...

- Нет... Какое у меня образование? Двенадцать классов закончил, потом еще год в технической школе (типа ПТУ. - Прим. авт.) на плотника поучился - и все.

- Почему на плотника?

- Потому что я интересовался строительным бизнесом. Вот и вся учеба.

Хотя отец, выпускник одного из лучших вузов страны - Вортонской школы бизнеса при Пенсильванском университете (которую позже, после истории с "Урожаем-90" и отъезда из Советского Союза, закончил Артем Тарасов. - Прим. авт.), хотел отправить сына в колледж.

Сын не пошел.

- Что ты ему отвечал? Правду? Что его пример, скромного банковского клерка, тебя не вдохновляет?

- Нет... Я просто сказал, что это нерентабельно. Зачем же идти в университет, терять там время, которое я могу потратить на зарабатывание кучи денег?..

Это был очень трезвый взрослый расчет. К девятнадцати годам Пол Демут скопил капитал в 20 тысяч долларов. Не так плохо для мальчика! В 1968 году! Тогдашние 20 тысяч - это сегодняшних приблизительно 100 тысяч.

На этот капитал Пол с партнером (тот был вдвое старше) купили тогда землю и построили автомобильную мойку; до сих пор стоит.

Правда, чтоб со своей стороны собрать нужную сумму, юноша вынужден был пожертвовать самым необходимым - то есть продал свой спортивный "плимут-кабрио", купленный за три года до этого, когда он был еще школьником (машина была тогда - с иголочки). И какое-то время ходил пешком...

Такая тонкость: лицам моложе 21 года в Америке не только пива не продают, но и землю тоже. Бизнес срывался! Пол пошел к папе просить... не денег откуда они у скромного служащего, - а разрешения купить землю на его имя.

Папа сначала сопротивлялся: "Тебе учиться надо, молод еще!" - а потом все подписал.

И вот теперь Демутом гордится вся Москва. Правильно сделал, что отца не послушал! А пойди он тогда учиться, ну и что б из него вышло?

...Сел я как-то в баре размышлять: как же теперь дальше Демуту жить? Что ж ему, расстраиваться теперь, если однажды меньше 25 тыщ за день заработает? И тут он появляется в баре собственной персоной, открывая дверь ногой, потому что руки заняты: в них ящик. Он ставит его на стойку, вытаскивает оттуда консервные банки. А Джим Кеноски, хозяин бара, дает ему пару засаленных банкнот.

- Это что такое, Пол?

- Да понимаешь, я тут ездил участок посмотреть в пятьдесят акров (гектаров 25. - Прим. авт.), может, прикуплю...

- Ну и?..

- А по дороге смотрю - распродажа консервов. Ну, я и решил подзаработать, раз деньги сами в руки идут.

- И что, ты, миллионер, из-за двадцати долларов возился с этим ящиком, таскал его за собой?

- Двадцать долларов - хорошие деньги, чтоб ты знал!

И я подумал: все-таки если б закончил Пол в свое время университет, не пришлось бы ему сейчас ящики таскать...

Сидел бы пил пиво, как я.

ГЛАВА 16

Рождество у миллионера

У миллионера Пола Демута я однажды праздновал Рождество. Он меня тогда первый пригласил, и потому другие предложения, которых после было полно, мне пришлось вежливо отклонить.

Приглашение передала его жена Дженет. Я, разумеется, отнекивался, праздник-то семейный. Но Жанна меня успокоила: все равно соберутся тридцать с лишним гостей, так что я не стесню.

24 декабря, во вторник, в пять тридцать вечера, как договаривались, хозяин лично забрал меня из отеля. За рулем - сам, шофера же у него нет... Это скромное "шевроле" за 30 тысяч долларов. Приехали... Я нарядился - впервые за последние годы, не считая быстрых походов в фотоателье, - в белую рубашку, галстук, черный костюм. Это ж серьезный праздник.

И вот смотрю на гостей. Большинство пришли в джинсах! Некоторые к джинсам и кроссовкам добавили галстук... Иные в свитерах. Пара человек - да, были в пиджаках.

- Христос воскрес! - без всякого акцента приветствовала меня хозяйка, желая блеснуть знанием иностранного.

- Вы, Жанна, несколько торопите события, Пасха-то когда еще! - указал я ей на ее ошибку. Впрочем, простительную - она знает не больше десяти русских и украинских слов, вместе взятых, которым ее научила покойная бабка...

Кроме Демута с женой, тещей, четырьмя детьми, дочкиным мужем, сыновней подружкой была разная прочая родня: кузены, племянники, племянницы и семья той сыновней подружки в полном составе.

Разминались перед ужином - на втором этаже, где у Демутов оборудована настоящая барная стойка. Юноша там наливает в кружки бочковое пиво и еще напитков двести на выбор; орехи, сыр, тарталетки на закуску. Я был уверен, что бармена наняли или кто из прислуги, но это оказался хозяйский племянник Стив.

В седьмом часу гостей позвали в зал.

Сели за столы...

Хозяйка потушила свет и при свечах прочла молитву. После свет включили, "и стало видно еду", как радостно заметил вслух кто-то из гостей. Все вскочили, а первыми - дети, и встали в очередь у буфета - методом самообслуживания накладывать себе еду. Рыба печеная, индейка, картошка, салаты, еще что-то - и обещанные хозяйкой вареники с картошкой. Примечательно, что закусывали запросто, по-семейному: с пластиковой одноразовой посудой. Никакого хрусталя все ж свои... Иные пили пиво, редко кто - вино, столовое розовое. А многие и вовсе обошлись колой: кому далеко домой ехать. Вообще это очень суровая вещь невозможность в гостях как следует выпить. Возвращаться-то на авто! Атмосфера в этом смысле там царит гнетущая. Даже те, у кого в семье есть непьющая жена с правами, обходятся полдюжиной пива - обстановка не располагает к серьезной вдумчивой пьянке...

Ну что, к восьми часам, менее чем через час после начала застолья, уже и с десертом покончено. Вышел переодетый в Санта-Клауса младший хозяйский сын Брайан, сел в кресло и начал раздавать подарки из огромной кучи в углу.

Часам к девяти гости начали потихоньку разъезжаться. Оставшиеся разбились на кучки и болтали о семейном.

В два ночи я был наконец отпущен домой.

Хозяйка расцеловывала меня на прощание и благодарила за приход:

- Всем было так интересно на вас посмотреть, послушать! - и простодушно добавила: - Ну, сами посудите, какие у нас тут в глуши развлечения? Уж вы давайте к нам без церемоний...

ГЛАВА 17

Москва рублевая

Впервые за всю историю американской Москвы посетитель бара расплатился за выпитое русскими деньгами. И ему ничего за это не было!

Историческое событие имело место в баре под названием Doc's Hard Rock Cafe. Деньги - 50 тысяч рублей (старыми, до деноминации) одной бумажкой, без сдачи - в виде платы за обед принял у меня лично владелец бара Джим Кеноски. Эксперты объясняют это явление окончанием "холодной войны" и нехваткой наличных рублей в Москве.

А дело было так. Зашел я как-то в бар к Джиму, проголодавшись, и употребил стакан красного с порцией равиолей.

- С тебя семь пятьдесят, - сказал Джим.

Поскольку я как раз вернулся в Moscow, PA (сокращенное название штата Пенсильвания), с побывки из Moscow, RU (пусть, чтоб их не путать, будет и такое сокращение от слова Russia), деньги обеих Москв у меня в кармане были перемешаны. Чтоб их рассортировать, я стал выкладывать бумажки на стойку. Пятидесятитысячная рублевка с русским триколором привлекла внимание Джимми. Он рассматривал ее со всех сторон и явно не хотел с ней расставаться. (И то сказать, наши деньги такие веселые, такие яркие, а у них тут, в Америке, чтоб вы знали, все банкноты с виду почти одинаковые, бледные, скучные.)

- А что? Это, кстати, девять долларов! Можешь взять. Это тебе за обед. Сдачи не надо, пусть будет на чай...

- Пятьдесят тысяч! Я таких денег сроду в руках не держал...

- Пятьдесят тысяч! - загалдели посетители. Бумажка пошла по рукам. 50 тысяч; да боюсь, одной бумажкой Америка нас не догонит и не перегонит.

Бар этот - самое центральное, самое центровое место Москвы, потому что в доме напротив располагается моссовет и мосполиция. А в 20 метрах от бара пересекаются два шоссе, по которым только и можно попасть в этот город, 435-е и 690-е. Через дорогу, ну, чуть в сторону от бара, - единственная городская библиотека. До универсама три минуты ходьбы. А другой ближайший бар - на окраине Москвы. На Market Street, и соответственно называется - Market Street Inn. До него от центрального бара пилить и пилить - целых семь минут пешком.

Вокруг Москвы много еще всяких баров раскидано. Перемещение из одного в другой на автомобиле, с краткими заходами, собственно, и является главным развлечением москвичей активного возраста. Но Doc's - все-таки особая, центральная достопримечательность Москвы. Кроме всего прочего, это самое древнее здание в городе - ему сто двадцать лет. И приезжие все - обязательно сюда, различные иногородние и лимитчики...

На этот бар я возлагал большие надежды. Вот, думал, злачное место, центр ночной жизни, лучшее место для разборок. Мы же смотрим иногда кино: бубух! И звон - это стулом швырнули в батарею бутылок, и она звонко осыпалась. Грох! это люстру оторвали и уронили. Шмяк! - ковбой упал со стойки. Да каждый второй фильм про это.

Надежды мои питались в частности и многообещающим объявлением над стойкой: "Кто будет в баре драться, тот будет отсюда изгнан навсегда и более никогда, никогда (подчеркнуто) сюда не допущен". Я уже совсем было открыл рот, чтоб расспросить про "крышу", узнать, какая ж команда держит этот лакомый кусочек, под кем Джимми ходит и сколько платит, какие тут бывали разборки... но вовремя спохватился.

И точно, было тут одно событие... Четыре года назад проездом в Москве, а значит, автоматически и в центральный бар наехали дикие рокеры откуда-то из большого города! Они ввалились с ножами, с бейсбольными битами, орали и советовали Джимми не лезть их утихомиривать. По наглости и бесцеремонности они вполне тянули на нью-йоркских, про которых московские провинциалы любят рассказывать такой анекдот:

- Good morning, sir! - говорит москвич приезжему.

- Fuck you! - отвечает тот.

- А, вы, наверно, из Нью-Йорка!

Джимми такое видел только в кино и поступил в точности как киногерой: достал из-под стойки два пистолета (38-й калибр и 45-й), наставил на рокеров и выгнал гостей Москвы на улицу.

Это было самое громкое событие в этих стенах за последние сто двадцать лет...

- Ну, это приезжие; а местных - было, чтобы выгнали кого-то за драку, как в объявлении? И больше потом всю жизнь не пускали?

- Ты что! Москвичи, они же смирные все.

Они точно смирные... Сидят, медленно-медленно похлебывают кислое американское пиво. Кислое, но ведь дешевое: 1 доллар 25 центов за 0,33 литра. Есть и "Хейнекен", но для москвичей он дороговат: 1 доллар 75 центов.

Смотрят телевизор. Включают время от времени музыкальный ящик. Ведут скупые беседы о тихой московской жизни, лишенной происшествий...