Мой желанный враг (СИ)

Глава 5 Мирон

— Ну, если тебе нравится смотреть, как я целуюсь с Кириллом, то я только «за»! — отвечает мне ведьма, и облизывает свои пухлые губы.

Сука!

Я опускаю взгляд на её грудь, и сквозь тонкую ткань, вижу торчащие соски. Я брал их в рот. Целовал и трогал руками. Блядь. Стоит только это вспомнить, как член просыпается.

Ведьма уходит, а я, отворачиваясь от компании, и поправляю член, который готов выпрыгнуть из трусов в любой момент. Головка уже намерена показаться из-за резинки шорт. Просто пиздец какой-то.

Да, я и, правда, опоздал из-за длинноногой, белокурой модели. Мы с ней познакомились ещё в середине той недели, но так и не встретились. Я всё искал повод для переноса встречи.

У меня неделю не было секса. Чертова ведьма, которая клеймила меня своей кровью, и прорекла на целибат. Жизнь без секса.

Сегодня я его разрушил. Да ну нахуй. Между мной и Горской ничего не может быть. Мы ненавидим друг друга. А та ночь… Пусть она снилась мне каждую ночь на протяжении этой недели… Она была ошибкой.

Я пригласил Наташу навстречу, лишь бы снять напряжение и разгрузить яйца. Да, я откровенно, боялся встречи с ведьмой. Боялся, своей реакции на неё. Потому и трахал девушку до изнеможения, чтобы член упал, и как минимум сутки ничего и никого не желал.

А потом Горская снимает свою одежду, и в стрингах идёт в воду. Её аппетитные булочки двигаются в такт моего сердца. Член нервно начинает подниматься. Что за хрень⁈

Вода немного остужает мой запал, и я отвлекаюсь от Горской. Она вообще делает вид, что меня не существует! Это как? Я блядь лишил её девственности, а она делает вид, что ничего не было. Ахуеть.

Но, когда я вижу, как Кирилл целует Аньку, а она отвечает, во мне буря негодования поднимается. Моя же! Как смеет⁈

Выхожу из воды и достаю сигареты. Брат странно смотрит на меня.

— Что? — раздражено спрашиваю.

— Ничего. Остынь. А если не хочешь потерять, действуй.

— Чего-о? — пытаюсь сделать вид, что не понимаю про кого он. — Сань не еби мозги мне этой хернёй. Энжи извини за мат. Но, скажи, своему парню, пусть не придумывает всякую чепуху.

— О чём он? — спрашивает Ангелина брата.

— Ни о чем ангел. Не обращай на него внимания.

Я делаю затяжку за затяжкой, и смотрю на ведьму, которая выходит из озера. Она берет свои волосы в руки и выжимает с них воду. Потоки стекают по её телу. А я как будто вижу это всё в замедленной съёмке. Ничего более сексуального, кажется, за всю жизнь не видел. Она осматривает меня с головы до ног, и поворачивается боком. Солнцу лицо своё преподносит. Улыбается его лучам и облизывает губы. А я злюсь. Даже солнцу улыбку дарит, а мне, ни одной за весь день. За всю неделю. За всю эту гребанную жизнь.

Когда ведьма исчезает, я медленно плетусь сзади со всеми. Так и хочется крикнуть в спину, чтобы шмотки одела, и скрыла свою жирную задницу.

И я кричу… Не хуй, блядь, всем её показывать. Кир оно дрочить уже готов на неё. Ебучий гандон. Как же меня бесит ревность к ней. Что это вообще за чувство⁈ Я раньше и не знал о нем. Теперь понимаю брата. Он Энжи всю жизнь любит и ревнует одновременно.

— Если тебе не нравится, — останавливается ведьма и поворачивается ко мне, — не смотри убогий. Кирилл тебе нравится?

— Да-да, — отвечает этот мудак.

— Челюсть подбери, — выпаливаю ему и отправляюсь в свою палатку. Надо переодеться и приготовиться к игре в бутылочку. Вот только перед тем, как выйти ко всем, приходиться подрочить. Член наотрез отказывается падать. Ведьму ему подавай. А то, что сука до этого у него два часа секс был, его не интересует.

Когда я дрочил последний раз? Так, дайте вспомнить. Ага, лет так в тринадцать. Сука, семь лет назад. Вот, что она сделала со мной⁈ Что⁈

На улице как раз стемнело. Парни уже развели костёр, и многие сидят возле него. Детвора тоже крутится. Мелкие хотели сыграть с нами, но я запретил. Близняшкам пятнадцать, Каролине тринадцать. Но нахуй нам этот детский сад? А Ангелина, когда услышала, что Диана хочет тоже играть в бутылочку, чуть сознания не лишилась.

Детей отправили в палатки, пусть в гаджеты повтыкают. А мы заняли места вокруг костра. Анька села как раз напротив меня. Я сверлю её взглядом, она меня тоже.

— Ну, что начинаем? — в нервном напряжении потирает руки Кирилл. Он сел рядом с Аней.

— Давайте! — подхватывает Даша, и первая, ухватив бутылку, крутит. Когда горлышко останавливается напротив Сани, она поднимается на ноги и быстро двигает в его сторону. Он останавливает её рукой.

— Мы с Ангелиной не участвуем. Нам не надо запускать бутылочку, чтобы поцеловать друг друга.

И приобняв лису припадает к ней губами.

Бедная Энжи. Она покрывается вся красными пятнами, но на поцелуй брата отвечает.

— П-ф, — разражено чмокает Дашка, и возвращается назад на свое место, — тогда не сидите тут.

— Вы правы, мы пойдем, погуляем.

Саня берет Ангелину за руку, и они снова идут к озеру. Через несколько секунд, их силуэт скрывает ночь.

Дашка провожает их взглядом, и снова крутит бутылку. Иногда, когда она смотрит на Саню, мне кажется, что я вижу в её глазах любовь и ненависть одновременно. Но, она же, лучшая подруга Ангелины, и не может любить её парня. Да и весь мир знает, что мой брат, навеки влюблен в ангела.

Пока я думаю, Дашка успевает крутануть бутылку и поцеловаться с Кириллом. Ход переходит к нему. И он попадает на Аню. Снова смотрю, как они целуются. Ведьма попадет на Колю. Он на Дашу. Она на меня. Цепочка замыкается. Поцеловались все, кроме нас с ней. Так ещё проходит один круг. Мы с ведьмой сверлим, друг друга взглядом, но бутылка играет мимо нас.

Когда очередь снова доходит до меня, я поднимаюсь на ноги.

— Нахуй, надоело, — чуть ли не выплёвываю. Четыре раза за сегодня наблюдал за поцелуем Аньки и Кирилла. Я что сюда за этим приехал? Уваливаю к машине, чтобы взять, новую порцию бухла. Когда возвращаюсь, никто уже не играет.

Раздаю напитки и сажусь возле костра. В свете вечерних огней, облик Горской более мистический. Искры от костра разлетаются в стороны, и освещают её еще сильнее. Я смотрю на неё, как будто вижу впервые. Хочется отпиздить себя по лицу зато, что оторваться не могу. Зато, что думаю о ней постоянно. Что трахать других иду, лишь бы её забыть. Не потому, что просто трахаться хочется… Нет! Чтобы её демонический облик выкинуть из головы. Чертовщина какая, клянусь.

Мелкая, вообще же на меня даже не смотрит. Слушает, как ей что-то рассказывает Кирилл. А ко мне ближе, подсаживается Дашка. Кладет руку на коленку, и пальчиками поднимается вверх, ближе к ширинке.

— Мир, ты такой красивый, — шепчет мне в ухо. Да, что ж вы блядь заладили одно и то же.

— Даш, ты пьяная. Ступай спать.

— Мир, а трахни меня, — я даже взгляд от Горской отрываю, чтобы посмотреть на Ахмедову. Она что ебаннутая? У нас правила в компании есть. Мы не спим друг с другом, если не собираемся заводить отношения. Секс дружбу портит. Повторяю Даше эти слова вслух. Напоминаю, вдруг забыла.

— Да что вы заладили… Правила… Правила… А если сердце хочет больше, чем разрешают правила⁈ Что, смириться⁈ Хуй! Никогда не отступлю, — уже еле выговаривает она. Понимаю, что все, что она тарахтит, меня не касается.

Беру её под руку и веду в сторону палатки. Младшие все спят. Приходиться её положить в свою палатку. Сани ещё нет, а Матвей развалился пьяный на всю их палатку. Дашка хватает меня и тянет на себя. Падаем вместе. Ахмедова обнимает и лезет целоваться. Отвечаю на поцелуй, чтобы отвлечь. Дашка, настолько пьяная, что можно было бы её трахнуть. Не факт, что вспомнила бы. Но я её не хочу. Вообще никого не хочу.

Приходится повозиться с ней. Она мостится мне на грудь и медленно засыпает. Долго жду…

А когда выхожу из палатки, возле костра никого нет. Оставалось всего две свободных. Одна для мальчиков, другая для девочек. Но Саши и Ангелины нет. А в другой, вижу возню. Походу Аня и Кирилл её заняли.

Кровь в венах закипает. Хочется разнести её в хлам. Вытащить парочку из палатки и, его пиздить, а её…

Ведьма! Ненавижу!

Хватаю возле костра бутылку рома и пиздую к озеру. Темень ужасная стоит. Буцаю всё, что попадается под ноги. Пока дохожу до воды, даже ноги пекут. Наверное, сухая трава, расцарапала кожу, но мне плевать.

Она с Кириллом в палатке. Что делает⁈ Достаточно вспомнить страстный поцелуй и сразу всё встаёт на свои места.

Жадно делаю глотки алкоголя. А когда надоедает даже алкоголь, падаю на песок и смотрю на луну. Она уже не такая полная, как в нашу ночь. Пошла на спад. Но светит одинаково ярко.

Рассматриваю все её оттенки и вспоминаю волосы ведьмы на фоне огня. Такие же яркие и блестящие.

Неожиданно слышу хруст веток за спиной. Озноб выступает на коже. Не то чтобы страшно прям, просто не люблю, когда кто-то нарушает мой покой. Вскакиваю на ноги.

— Кто здесь? — резко выпаливаю и вытягиваю руки вперёд. В ответ ничего не следует, но я слышу тяжёлое дыхание. Не привык ждать нападения, поэтому делаю выпады, и получается ухватить соперника за шею. Тонкую такую, что если взять её в обе руки, можно полностью сдавить. — Зачем пришла? — только уловив её аромат, продолжаю говорить. Пальцы от горла не убираю. Наоборот, надавливаю и толкаю к первому встречному дереву. Когда она спиной упирается, наверное, сильно ударяться, ведь из её груди вырывается стон. Колючий…

— Отпусти придурок, — всё-таки отвечает хоть что-то.

— А если я не хочу⁈

— Я требую…

— Ха, требует она… — но я разжимаю пальцы, и освобождаю её. Возвращаюсь на песок и, взяв бутылку, жадно делаю глотки. — Сьебись, — выпаливаю жёстко и продолжаю пить.

Аня обходит меня и садится в паре метров. Лицом поворачивается к воде и просто смотрит. Молчит…

Нахуй припёрлась⁈ Зачем⁈ Ей надо быть как можно дальше от меня. Но она тут…

— Будешь? — первым нарушаю тишину, и протягиваю ей бутылку. Она, молча ее, берёт, и тоже жадно делает глотки. Месяц ложится на воду своими яркими лучами, и я вижу её силуэт. Она прикладывается к бутылке и смотрит прямо.

— Спасибо, — сухо и без эмоций.

— Должна будешь, — не подумав, говорю я.

Она молчит. Ещё некоторое время смотрит на воду, а потом поднимается на ноги и проходит мимо меня.

— Пусть другие к тебе в долги влазят. Максимум, что я тебе должна, так это ебальник набить, — сухо, безэмоционально отвечает.

А я закипаю. Она что, храброй водицы выпила? Как смеет со мной так разговаривать⁈ Вскакиваю на ноги и ловлю её за руку, на себя дёргаю. А когда тело тела касается, нажимаю и снова в дерево толкаю.

— Ахуела? — шепчу прямо в губы.

— Хуже. Всегда такой была… Ахуевшей. Не знал? Зверев, иди на хуй, — а вот это на эмоциях говорит. Мне сносит крышу от этих слов. В плохом смысле… В чудовищном.

— Мой хуй будет сейчас полировать твою киску, а потом… — закрываю глаза и представляю, все, о чем говорю, — будет растягивать твой маленький ротик…

Ебать, стоит договорить, как я улетаю. Хочу этого… Безумно. Ведьма… Снова что-то сделала, что я не могу себя контролировать.

Аня хочет что-то ответить, но я не даю. Закрываю её рот, своим. Как только губы наши соединятся, я в транс вхожу. Мечтал об этом всю неделю. Весь этот гребанный день. Руки к шортам опускаю. Сразу стягиваю, вместе с трусами. К промежности рукой дотрагиваясь. Сука, хочется все в ней трогать. И письку, и жопу, и сиськи. Поцелуй разрываю, за футболку хвастаюсь. Вверх поднимаю. А под ней… Ничего. К сиськами губами сразу. Как же ахуенно целовать их. Пальцы лобок ищут, к влагалищу тянуться.

— Сука-аа, — тянет Горская. А я лишь сильнее на клитор надавливаю, и сосок между губами пропускаю. А когда пальцы входят во влажную щель, я всё…

Презерватива рядом нет. Где-то в палатке остался. Но я не пойду за ним, без этого справлюсь. Главное вовремя достать.

— Ведьма, — шепчу ей в губы, — трахать тебя сейчас буду.

— Попробуй только, — вроде как возмущается, или делает вид. Мне похуй. Кончать сейчас карамелька будет. Кончать…

Подхватываю её за попу, и вжимаю в дерево. Ноги широко развожу, и заставляю бедра мои обхватить. Мелкая слушается, молча, не сопротивляется. А я член к входу подставляю, трусь там, влагу её растираю. Анька стонет, прямо в губы. Кусает меня за подбородок, но молчит. Эта не попросит, чтобы быстрее вошёл и заставил кончить. Эта сгорать от похоти будет, но и слова не скажет.

— Ань, — шепчу в ухо, и подставляю член к входу, делаю толчок, — ты сладкая такая…

— Ах, — кричит ведьма. Делаю ещё толчок, — Ах! — орет во весь голос. Закрываю её рот своим. Сначала рот имею, а потом и к промежности возвращаюсь. Ни на секунду не доставая член. Он внутри. Без презерватива. Ахуевает от кайфа. Это впервые у меня без презика… И именно с ведьмой. И мне кажется, что это лучший секс в моей жизни.

Разгоняюсь и начинаю активно вбиваться. Яйца горят от желания кончить… Но пока мелкая не взорвалась, не могу себе позволить. Ни за что! Сначала она, а потом следом и я.

— Уф, — стонет она, пока я активно вбиваюсь. Кусает мои плечи и губы. — Мир…

Моё имя на устах, да и ещё с такими интонациями…

Член держись, не сдавайся. Приходится достать его на время. Мелкую трахать пальцами, между ног, продолжаю. Она все так же выгибается навстречу, и стонет.

— Мир… Член… Ах, — кричит она. И я вгоняю. На всю длину. Яйца ахуевшие. Их никогда так не мучали и не изводили. Но от этого, слаще триумф.

— Мир, Мир… Я кончаю, — орет она, и я накрываю её рот своим. Она сейчас весь наш табор разбудит своими стонами. Влагалище сжимается и обхватывает мой член сильнее. Я делаю ещё пару толчков, и на входе, чувствую, что член начинает содрогаться. Еле успеваю его вытащить.

Экстрим отдыхает, в сравнении с таким сексом. Лучше его, в миллион раз.

— Мелкая, — утыкаюсь в её шею, — ты ведьма, знала это?

— Раз… Я… Ведьма… — каждое слово даётся ей трудно, — тогда… Сожги меня… На костре.

— Сожгу, сладкая. Не переживай.

Отпускаю её на ноги и даю выровняться. Аня думает, отпускаю её. Ага, хрена с два. Мне мало… Ой, как мало.

— Сюда иди, — хватаю её за руку и тащу к озеру. Футболку свою снимаю и шорты. В процессе, так и не успел себя раздеть. В воду входим за руки. Месячный свет, освещает дорогу. Идем по этой тропе голые. Я снова Аню на себе тяну, к груди прижимаюсь.

— Мир, отпусти, — стонет ведьма. В её голосе ни капли сопротивления или злобы. Только мольба.

— Отпущу, — шепчу уже в губы, — только позже.

И снова насаживаю на член. В воде толчки легче сделать, да и Аньку проще насаживать. Но мне не нравится. Хочу, наоборот, с силой в неё вбиваться. Потеть самому и её пот слизывать. Долго целуемся… Мистика в нашем соединении есть. Отвечаю. А потом снимаю её и тащу на берег. На песок опускаю и ставлю на четвереньки.

— Прогнись сладкая, вот так, — к дырочке еще член подставляю. Лизал бы её сейчас… С радостью… Но неудобно. Песок этот ебучий везде. Вгоняю…

— Твою мать, — сам ору, когда на всю длину вхожу. Яйцами по промежности стучу. — Ведьма… Какая же ты…

Удары мощные. Шлепки громкие. В бедра руками цепляюсь и отталкиваюсь от них.

— Кончаю… — кричит Анька. Её судороги продолжаются, а как только заканчиваются, вытягиваю член, обхожу её, падаю перед лицом на колени. За подбородок беру, и член к губам подставляю.

— Соси… — если вы подумали, что это был приказ. Хуй. Это была мольба. Анька лишь лицо поднимает, и рот открывает. Войти разрешает. А дальше, всё похуй. Она не сосала толком. Я сам в рот ей вбивался. Загонял… Но не глубоко. Жалел ведьму. А когда кончал член не достал со рта. Надавил на затылок, и всю сперму в рот ей излил. А Горская… Глотнула всё, до последней капли. Я подбородок её поднял, заставил выпрямиться и жадно поцеловал. Всё-таки она моя… Пусть и временно.

Когда натянули свои шмотки, я не опустил её. Молча, повалил на песок, и обнял со спины. Полежим так минутку. Не хочу отпускать. Немного в тишине и без ссор побудем…

Но мы даже не заметили, как уснули.

На рассвете, меня разбудил брат, толчком в плечо. Я медленно открыл глаза и ахуел, что уже светло. Аня спала на моей руке. Сценарий так себе, ведь брат не орет, но глазами меня, уже убивает.

Я тихо беру Аню на руки, и несу в палатку. Она сопит и прижимается к моей груди. Сердце сжимается. Плохо это всё, ой как плохо. Кладу в нашу с Саней палатку и возвращаюсь на пляж к брату. Благо, все спят, и никто кроме Зверева старшего, о нас с Аней не узнает. Но брат, это далеко не лучший из вариантов, в плане хранения тайн. Правильный же до мозга костей.

Когда подхожу к нему, вместо слов, получаю удар в челюсть. Не шуточный и братский, а мощный… Ноги подкашиваются, а лицо со слюной в сторону отлетает. Почти нокаут…

— Ты охуел? — орет он.

Брат бил меня всего один раз так. И первый, был, когда я сказал, что женюсь на его Ангелине. На секундочку, ему тогда было десять. Сейчас ему двадцать один почти. И если он ударил, значит, дела плохи.

— Угомонись, — не отвечаю на его удар, хотя руки ужасно чешутся.

— Ты серьёзно? Блядь… Когда я говорил о чувствах к Ане, я не имел в виду секс. Чувства это глубже. Вот здесь, — он хватает меня за руку и прикладывает к своей груди. Да, сердце бьётся сильно и громко. Но разве моё не так же стучит? — А у тебя тут пусто, — теперь он кладет руку на моё сердце. — Секс, это не любовь.

— А может, я тоже чувствую…

— Может? Серьёзно? Когда любишь, нет, слова может. Если бы ты любил Аню, ты бы не смотрел, как Кир целует её. Ты бы схватил её и утащил. Либо же ему морду набил. Но не смотрел бы… А ты, — он делает небольшую паузу, чтобы перевести дыхание, — ты хотел её тело. Хотел доминировать и наказывать. Ты не смог принять тот факт, что есть девушка, которая противостоит тебе. Забыл правило нашей компании? Ты же не будешь с ней встречаться! Ты разочаровал меня Мирон…

Саша уходит, оставив меня, с моими мыслями и терзаниями, одного. Солнце уже почти полностью поднялось, а я так ничего и не понял, кроме одного.

Я не смогу предложить Ане отношения. Я использовал её в своих собственных целях. Правда, я гондон. Ей нужен нормальный парень, а чмо вроде меня, её недостоин.

Наверное, брат прав, я полная скотина и мразь, и всем стоит это доказать.

Особенно Горской!