Мой идеальный Шторм

ГЛАВА 48

— Я… Мне… — поток слез не давал говорить. Сдавил голосовые связки нервным спазмом. Пожаловаться — сродни глотку свежего воздуха после духоты. — Сон страшный…

— Я понял, — он еще теснее прижал Сашу к себе, целуя в висок, протираясь скулой о макушку. — Мне тоже.

— Не уезжай… — попросила она и разревелась в голос.

Сейчас Гориной было плевать на гордость и обиды, главное, чтобы Макар был рядом. В его руках легче. С его дыханием спокойнее. Около него не страшно.

— Ну, ты чего, Сашка? — подался слегка назад Шторм и принялся вытирать большими пальцами ее мокрые щеки. — Не надо плакать, чудо мое кусачее. Я не уеду. Я с тобой.

— Почему… кусачее? — шмыгнула она носом и улыбнулась сквозь слезы.

— Хм, а еще колючее, — усмехнулся он по-доброму. — Саш, ты можешь быть любой, только оставайся моим чудом.

Слова сладким нектаром прошли по ее венам, наполняя сердце трепетом и нежностью. Несколько фраз, а так много смысла. Верить ему хотелось до одури, но и боязно было не меньше.

— Переночуешь у нас? — предложила она, заливаясь краской. И чтобы парень не истолковал ее предложение на свой лад, добавила: — Без подтекста. Просто мне не по себе.

— Конечно, — тихо ответил он.

Они лежали на диване и молчали. Там внизу, у подъезда, все выглядело иначе. Легче. Теперь же, оказавшись рядом в тишине квартиры, испытывали сложности. Боялись слова сказать, чтобы не сорваться в бездну своего желания.

— Почему ты решил приехать? — нарушила тишину Саша.

— Не знаю. Почувствовал и все, — ответил Макар.

— Спасибо, — она повернулась набок, лицом к нему.

— Саша… — Шторм пододвинулся к ней ближе и очертил тыльной стороной ладони контур ее лица. — Ты очень красивая.

Как ни старалась Горина выдержать взгляд Макара беспристрастно, все же расплылась в широкой улыбке. Понимая, как глупо выдает себя с головой, уткнулась мордочкой в подушку и фыркнула.

— Права была Настя, — с улыбкой говорил он, поглаживая светлые волосы, пропуская короткие пряди сквозь пальцы. — Твои ямочки на щеках — отпад.

— Не говори так, — прошептала Саша и накрыла его губы своими пальчиками.

Не колеблясь, Шторм перехватил ладонь и поцеловал. Покрыл легкими касаниями губ каждую фалангу, вдыхал запах и становился ближе. Кто к кому пододвинулся, уже не разобрать, но теперь они дышали, воруя воздух друг у друга.

Все отступало куда-то на задворки. Возбуждение вперемешку с невыносимой тоской накрывали Сашу, качали на своих руках. Заставляли тянуться к Макару сильнее. Даже в темноте она видела дьявольский блеск его глаз. Шумное прерывистое дыхание опьяняло ее, словно она вдыхала не обычный кислород, а насквозь пропитанный пороком.

Шторм бережно обнял Сашу за талию и прижал к себе, так что она отчетливо почувствовала его желание. Твердое. Горячее. Пульсирующее.

Не в состоянии побороть искушение, она подалась вперед, потянулась к нему. Шторм вдохнул глубоко, напоминая подземный толчок перед землетрясением. Зарылся пятерней в ее волосы на затылке и притянул ближе. Поцеловал голодно, требовательно… заждавшись. Саша положила ладошку ему на скулу, проводя большим пальцем по краю губ, вклиниваясь в поцелуй, тактильно ощущая движение языка Макара не только во рту, но и на подушечке пальца.

Страсть нарастала как снежный ком, вышибая из них судорожные вдохи и тихие стоны. Тела двигались в унисон, создавая иллюзию близости. Лица горели от поцелуев и ласк. И хотелось большего… Такого, как было в ту ночь… Чтобы до конца. До звезд в глазах. До хрипа. До потери сил и…

— Макар, — чертова память добавила Сашке картинок и воспоминаний, которые хотелось стереть. Страх вновь быть осмеянной окатил ледяной водой, заставляя ее трястись от неудовлетворенного возбуждения. — Не надо…

— Если бы ты знала, как я хочу тебя, Сашка, — вымученно сквозь зубы прошептал Макар, силясь держать себя в руках. Прижал к себе крепче и поцеловал в край глаза. Уступал.

Оба понимали, что при желании он легко сотрет все возражения. Убедит. Подавит решительной настойчивостью Сашино сопротивление. Как тогда. Соблазнит.

Но нет. Не стал.

Она не ответила. Уткнулась в шею Макара, вдыхая родной запах, и закрыла глаза. Хотела его, но не могла. С этими мыслями, под бережные поглаживания, она провалилась в сон. Спокойный. Сладкий. Без кошмаров.

Поздним утром, когда Горина открыла глаза, Шторма уже не было. Только приятный запах на подушке напоминал о том, что все произошедшее не являлось сном или плодом ее измученного воображения.

Объективно, глядя правде в лицо, Горина оправдала Макара еще в тот день, когда разговаривала с Демьяновым. Прав Пашка. Идеальных людей нет. А еще можно сколько угодно говорить высокопарные фразы, но реальность такова, что из-за близких людей мы готовы идти на разные, даже самые отвратительные поступки.

Саша ловила себя на мысли, что ради благополучия и здоровья родителей не задумываясь поступилась бы и гордостью, и принципами. Конечно, ей хотелось сказочной идиллии, чтобы во имя нее Макар забыл обо всех и обо всем, а еще, чтобы прошелся босиком по битому стеклу… Вот только предавший близких однажды — сделает это снова. Переступив подобную грань, уже не видишь контуров. Стираются. Представлять таким Шторма ей точно не хотелось. Боже, да она такого бы никогда не полюбила.