Мой милый шпион

Глава 23

Себастьян с Лазарусом удалились, а оставшиеся в комнате головорезы со смехом и ухмылками обсуждали произошедшее; всем очень понравился спектакль – еще один из кровавых спектаклей Лазаруса. Джесс поглядывала на них с недоумением – за последние годы она уже отвыкла от таких забав.

Но все для нее закончилось благополучно. Теперь она уже точно знала, что Лазарус не позволит ей умереть. Впрочем, она всегда это знала. Просто Лазарус, черт бы его подрал, обожал представления, подобные этому.

Немного помедлив, Джесс тоже направилась в заднюю комнату, служившую Лазарусу кабинетом. Когда-то эта комната имела вид вполне приличной гостиной, но теперь обои висели клочьями, а штукатурка на потолке местами обвалилась. К тому же здесь ужасно воняло мочой и луком. Десять лет назад она бы этого не заметила, но теперь…

На столе в центре комнаты стояла незажженная масляная лампа, а также бутылка вина и стаканы. В углу хранились аккуратно свернутые в бухты веревки с крючьями – инструменты ее старого ремесла. А на одном из стульев лежала раскрытая книга и еще – стопка газет. Лазарус читал все, что попадало ему под руку. К камину же прислонился маленький ломик; когда им не ворошили угли, то использовали для взлома замков.

– Тут мои частные владения, капитан, – проговорил Лазарус. – Чувствуйте себя как дома. И ты, Джесс, конечно. Вы оба.

Стащив с себя куртку, Лазарус бросил ее на пол. Ее тут же подобрала и повесила на спинку стула его нынешняя «игрушка», похищенная им молодая женщина. Потом она отошла к стене и села в кресло. Судя по всему, она находилась на последних месяцах беременности. Забеременевших Лазарус обычно отсылал домой, но эту почему-то оставил.

Джесс ничем не могла помочь бедняжке. Никто не мог. Пока она не наскучит хозяину.

Тут в комнату вошел Черный Джек, занявший место у окна, откуда открывался хороший обзор. Рука проскользнул следом за ним и тотчас же забился в угол, чтобы не привлекать к себе внимания. А Джесс не знала, что ей делать. Не знала, как вести себя. Поэтому стояла у порога, украдкой поглядывая то на Лазаруса, то на Себастьяна.

Лазарус же потянулся, зевнул и, усевшись в кресло у камина, закинул ноги на каминную решетку. Когда-то Джесс умела угадывать, о чем думает Лазарус, но сейчас почему-то не получалось. А Лазарус взглянул на нее с улыбкой и сказал:

– Что ж, Джесс, добро пожаловать домой.

Эти слова, вероятно, означали, что он решил оставить ее у себя. Возможно, он решил так в ту же минуту, как она переступила порог его «резиденции». Ох, вечно он все осложнял, этот Лазарус.

– Спасибо, сэр, – кивнула Джесс.

Он посмотрел на нее с усмешкой:

– Не обольщайся, милая, ты не остаешься здесь.

А капитан с невозмутимым видом прохаживался по комнате. Он вел себя так, как будто находился на борту собственного корабля и имел за спиной с полсотни верных людей. За все время, проведенное с Лазарусом, она ни разу не видела, чтобы кто-нибудь держался в его присутствии с таким достоинством.

– Что же ты не садишься? – спросил Лазарус, взглянув на капитана.

Кеннет взял стул и уселся. Пристально посмотрев на Лазаруса, сказал:

– Нам нужно кое-что обсудить. Пусть лишние уши уйдут отсюда.

– У моих людей нет ушей, если я запрещаю им слушать, – отозвался Лазарус. – Сожалею, что не дал тебе вволю позабавиться с Барсуком, но я не могу терять даже таких идиотов, как он.

– Но ты позволил ему угрожать Джесс ножом.

– Она еще в шестилетнем возрасте могла обвести его вокруг пальца. Так что ей ничего не угрожало. Зато я продемонстрировал Братству, что она сохранила твердость. Теперь они примут ее. Эй, Флаффи, у меня гость! – Лазарус щелкнул пальцами. – Вина!

«Игрушка» тут же вскочила на ноги и пошла за бутылкой и стаканами. Держа серебряный поднос над своим выступающим животом, она предложила вино сначала Себастьяну, затем – Лазарусу. Джесс она оставила без внимания. Даже «игрушка» знала, что Джесс не гостья.

– Я вот что думаю, капитан… Не совершил ли ты ошибку, когда пришел сюда? – Ожерелье Медичи все это время находилось в кармане у Лазаруса. Сейчас он вытащил его и поднес к бургундскому в своем стакане, сравнивая цвет. – Ты ведь имеешь репутацию человека проницательного… Кстати, не хочешь ли попробовать вино? Оно отличное.

Капитан не желал играть в такие игры.

– Давай лучше поговорим о Джесс, – ответил он.

– Вечно тебе нужны от меня какие-то женщины. Может, Флаффи тебя устроит? У меня с ней уже почти всё. – Лазарус сделал глоток из своего стакана. – Скоро разродится. Возможно, она сейчас не всем по вкусу, но в целом – очень хороша. А знаешь, как я подбираю этих птичек? Каждая из них совершила нечто такое, за что вполне могут повесить. Да, каждая. Послушаем, что сделала Флаффи?

Он поманил к себе женщину.

Она медленно подошла, напряженная и скованная.

– Говори же, Флаффи, – сказал Лазарус.

– У меня была горничная пятнадцати лет, и я…

Неизвестно, как часто приходилось ей признаваться в содеянном.

А Лазарус демонстрировал свою жестокость. Джесс ненавидела его в такие минуты. Но на самом деле он был не такой. Вернее – не совсем такой. Вероятно, он делал это намеренно – чтобы посмотреть, как отреагируют собеседники.

Себастьян, прервав исповедь молодой женщины, громко сказал:

– Думаю, не стоит тратить на это время! Я и так тебя понял.

– Понял, говоришь? – Лазарус прикоснулся к плечу блондинки: – Что ж, ступай. У тебя были женщины из Турции и Сирии, капитан? Говорят, на Востоке можно купить женщину любого цвета кожи и с любой фигурой. Удивительное разнообразие…

– Я слышал то же самое о Лондоне. – Себастьян залпом выпил вино и бросил стакан Руке. – Что ты собираешься делать с Джесс?

Лазарус улыбнулся:

– Что мне заблагорассудится. В этом – вся радость.

Какое-то время они смотрели друг на друга, сверкая глазами, – как два ястреба или орла. Джесс невольно поежилась; она чувствовала себя мышью, оказавшейся между двух хищников. Что сейчас чувствовала Флаффи, она не знала. Возможно, она уже ничего не могла чувствовать.

– Джесс живет в моем доме, – сказал Себастьян. – И я заплачу тебе за нее. Мы ведь договорились, что ты не трогаешь моих людей, не так ли?

– Эх, капитан, она была моей еще до того, как у нее между ног выросли волосы. Она моя. И душой, и телом. Смотри, – Лазарус поманил к себе Джесс. – Скажи, девочка, кому ты принадлежишь?

– Я принадлежу… – Она на мгновение умолкла. – Я принадлежу Лазарусу. – Она, вероятно, произносила эти слова сотни раз. Во всяком случае, Лазарус, когда заставил ее перебраться к нему, постоянно задавал ей этот вопрос. – Но это было очень давно, сэр, – добавила она неожиданно.

Но Лазарус не смотрел в ее сторону. Он пристально смотрел на Себастьяна.

– Капитан, знаешь, что должны сделать для меня все мои люди, мои приближенные? Они обязательно должны убить кого-нибудь – даже такие хорошенькие девушки, как Джесс. Разве не так, милая?

– Так, сэр, – кивнула она и тут же содрогнулась. То была худшая ночь в ее жизни. Она до сих пор вспоминала ее с ужасом. Именно после этой ночи она продала Лазарусу душу.

Лазарус ухмыльнулся:

– Да, да, она пришла ко мне вся забрызганная кровью. Поэтому она – одна из нас. И она – моя. А люди, которые хотят забрать ее у меня, очень рискуют.

Но Себастьяна это заявление нисколько не смутило.

– Я сказал то, что сказал, – ответил он.

– Меня не нужно спасать, капитан, – вмешалась Джесс. – Уходи и оставь меня, потому что… – Она умолкла и потупилась.

Лазарус посмотрел на нее с веселой улыбкой и спросил:

– Джесс, не посоветуешь, как поступить с капитаном?

Она молча покачала головой.

– Не слышу, Джесс.

– Сэр, мне нечего сказать.

– Я так не думаю. – Лазарус снова повернулся к капитану: – Мне потребовались месяцы, чтобы научить Джесс молчанию. Долгое время, когда она просила меня оставить кого-то в покое, я был вынужден поступать наоборот. Это было трудное время для нас обоих.

Глаза капитана сверкнули, как два острых ножа.

– Но это было очень давно.

– Разве? – Лазарус посмотрел на украшение, которое все еще держал в руке. – Отчитайся, Джесс. Я имею в виду это ожерелье.

Ожерелье Медичи? Нет ничего проще.

– Это одиннадцать тщательно подобранных рубинов, – сообщила она. – Все – без единого изъяна. Все, кроме этого. – Она указала на один из камней. – Но его вес – двенадцать каратов, и он чертовски знаменит. А вот этот, третий камень слева, – он из диадемы принцессы Наваррской, жившей в двенадцатом веке. Само же ожерелье было изготовлено в тысяча четыреста восьмидесятом году для Лоренцо Медичи. Два года назад его похитил из сокровищницы Романова Луи Больяр и продал в Женеве, где его и приобрела наша с отцом компания. Его цена на черном рынке в Лондоне доходит до восьми тысяч. Но следует соблюдать осторожность, если действительно захочешь его продать.

Выслушав Джесс, Лазарус снова обратился к Себастьяну:

– Вот видишь, капитан, какая она умница? Я никак не могу расстаться с ней, потому что так и не нашел ей замену.

«Как будто речь идет о карманных часах», – подумала Джесс. Но ведь в былые времена Лазарус действительно учил ее всему. Учил открывать отмычкой замки. Учил спускаться по веревке из окна. А в тот раз, когда она упала и оказалась под завалом в темноте старого склада, он сам пришел ее спасать. Прополз к ней и вытащил. Сверху же на них сыпались кирпичи и рушились балки… Он ради нее рисковал жизнью. Нет, она никогда не была для него вещью. Он просто дразнил сейчас капитана.

Внезапно Себастьян наклонился вперед и отчетливо проговорил:

– Видишь ли, я переспал с ней. Поэтому теперь она моя.

О, черт!.. Кеннет хотел, чтобы она солгала Лазарусу. Но она не могла этого сделать. Лазарус читал ее мысли, как газету.

– Это правда, Джесс? – обратился к ней Лазарус.

Себастьян же повернулся к ней и окинул ее взглядом собственника; он смотрел на нее так, словно обладал ею не один десяток раз всевозможными способами, каждый из которых доставлял ему истинное удовольствие. Джесс вспомнила, как лежала рядом с ним на койке. Вспомнила, как потом, в последующие дни, постоянно думала о нем и представляла, как они вместе лежат в постели обнаженные…

Густо покраснев, она потупилась.

– Вижу-вижу, Джесс. Ты уже выросла, не так ли? – Лазарус рассмеялся. – И это обстоятельство делает их… практически бесполезными. – Он взглянул на рубины и жестом подозвал мальчика. Рука тотчас же подбежал к нему, и Лазарус сунул ему ожерелье Медичи. – Возьми это и убери куда-нибудь подальше.

– Да, сэр.

Мальчишка расплылся в улыбке и, затолкав рубины в штаны, медленно удалился.

– Ничего не поделаешь. Когда-то Джесс стоила тридцать таких. И она никогда не важничает, имея при себе ценности. Ведь я и не догадывался, что у нее в кармане, пока не увидел. Но дело вот в чем, капитан… Она считает тебя шпионом. И, согревая твою постель, ищет, как тебя зацепить. Интересные у вас отношения, верно?

Себастьян пожал плечами:

– Ничего не имею против.

Джесс украдкой поглядывала на капитана. Кеннет лгал Лазарусу, а ведь этому человеку никто никогда не лгал.

Тут Лазарус допил вино и протянул пустой стакан в сторону Флаффи. Та тотчас же подбежала к нему и взяла стакан. А он нахмурился и проворчал:

– Чтоб Джосайе Уитби сгореть в аду. А шпионами пусть занимается Эйдриан Хокхерст. Но Синк посягнул на мою территорию и нанял ирландцев для своих делишек. Этого я не потерплю. Где ты был, когда Синк чуть не схватил ее?

– Защищал ее.

– Чертовски плохо вы это делаете. И ты, и Джосайя. Моя Джесс является ко мне в синяках. Она так напугана, что идет ко мне за помощью. Почему я должен ее отпускать? Я имею полное право сохранить то, что принадлежит мне.

– Оставив ее… здесь? – спросил капитан. – Но ей уже давно не двенадцать лет. Лучше отпусти ее.

Лазарус еще больше помрачнел и надолго задумался.

– Если ты не убьешь меня сейчас, я вернусь за ней, – продолжал капитан. – А если убьешь, то все равно не удержишь Джесс. Посмотри на нее.

Оба уставились на девушку.

«Что, по их мнению, должно было выражать мое лицо? – думала Джесс. – Может, смущение?»

– Джесс, подойди ко мне поближе, – сказал Лазарус. Только сейчас она сообразила, что все это время старалась держаться рядом с капитаном.

Джесс приблизилась к Лазарусу. За прошедшие годы он не слишком изменился. Разве что морщинок на лице прибавилось.

– Тебе следовало заранее сообщить мне, что собираешься прийти, – произнес Лазарус. – Неужели ты стала такой беспечной? Раньше ты всегда ставила меня в известность, когда собиралась совершить очередное безрассудство. Что прикажешь с тобой делать?

– Не знаю, сэр.

– Раз уж ты моя, я должен оставить тебя здесь и придумать, как использовать.

Джесс молчала. Ей казалось, что сейчас не следует ничего говорить.

– Десять лет назад я пытался похитить тебя у Джосайи. Ты знала об этом? Но он слишком быстро увез тебя из Англии. А потом я несколько раз посылал за тобой своих людей.

– Да, знаю. В Афины. И в Осло. И в Санкт-Петербург. В Афинах тебе это почти удалось.

– Выкрасть тебя было чертовски трудно.

– Конечно, сэр.

– И ты по-прежнему меня не боишься. Такая умная во всем… ты почему-то никогда меня не боялась. – Лазарус повернулся к капитану: – В этом есть определенная привлекательность. Это – как владеть прекраснейшим ожерельем. Если бы отец Джесс не забрал ее у меня, я бы сделал из нее лучшую воровку Европы. Я и сейчас могу, но придется заново ее всему учить. Когда же думаю о том переплете, в какой она попала последний раз…

– В твоей власти оставить ее у себя. Или отпустить. Решай же.

– Не подтаткивай меня, Кеннет. Еще час назад я даже не думал о том, что когда-нибудь снова ее увижу. И будь я проклят, если снова отдам ее Джосайе. Так что же мне делать?

Снова воцарилась тишина. И вдруг Кеннет заявил:

– Ты можешь продать ее мне. Мы договоримся о цене.

Джесс с удивлением уставилась на капитана. Происходящее казалось ей совершенно нереальным, Кеннет говорил об этом так, словно речь шла… о партии товара.

– Продать ее? Продать Джесс Уитби? – Лазарус начат посмеиваться. – Очень интересная мысль… – Поднявшись, он стал прохаживаться по комнате, поглядывая то на девушку, то на Себастьяна.

А Джесс таращилась на мужчин в изумлении. Она могла бы поклясться, что оба были чем-то страшно довольны. Но чему же они так радовались?

– Продать дочь Джосайи капитану? – Лазарус снова засмеялся. – Старый ублюдок разозлится так, как никогда еще не злился. Да, замечательная идея. А я мог бы выручить за нее десять тысяч фунтов?

– Конечно, – кивнул капитан.

– А двадцать? Похоже, нам с тобой остается лишь договориться о цене. Капитан Кеннет, у вас, случайно, шиллинг не завалялся?

Порывшись в кармане, Себастьян извлек оттуда сверкающий новенький шиллинг. Подкинул его на ладони, а затем бросил Лазарусу. Тот ловко поймал монету и с улыбкой объявил:

– По рукам, капитан. Она твоя. Да поможет тебе Бог. Джесс!

– Сэр, вы…

– Кому ты принадлежишь, Джесс?

– Я принадлежу… я…

– Точно. Теперь ты уже не моя. Больше не называй меня «сэр». Забирай ее отсюда, Кеннет.

Себастьян схватил девушку за руку и потащил к двери.

Но Джесс заупрямилась. Она еще не все сказала.

– Лазарус, я хотела… – Последний раз она называла его Лазарусом в возрасте восьми лет, когда еще не приучилась величать его «сэр». – Я хотела сказать, что не уходила от тебя. Во всяком случае, это было не по моей воле. – Все произошло спустя неделю после ее злосчастного падения. Папа нанял людей, которые вынесли ее из притона. Из-за сломанной руки она была одурманена опиумом. Не только рука была сломана, но и ребра тоже. – Я проснулась только через два дня, когда мы уже находились в море. В тот первый год… я пыталась к тебе вернуться.

– А позже?

– Позже уже нет.

Лазарус тяжело вздохнул и проворчал:

– Вам лучше убраться отсюда побыстрее, Кеннет, пока я не передумал. Слишком уж трудно с ней расставаться…

Капитан снова потащил Джесс к двери.

– Вот еще что… – сказал Лазарус.

Себастьян подумал о ноже, который прихватил с собой, когда отправился сюда. Неужели все-таки придется им воспользоваться?

– Возьми с собой и девчонку, Кеннет. Я имею в виду Флаффи. Передай ее своей беспокойной тетке. Флаффи мне надоела, видеть ее не могу.