Мой наполовину (СИ)

Глава 1

– Ну, Алла Ильинична. Я ведь уже переоделась. У меня завтра важный день по английскому и немецкому языкам, надо домой готовиться, а не по городу мотаться.

«А еще у меня сын болеет», – хотела сказать, но не стала вешать на нее то, о чем ей знать не стоит. Мне и мамы достаточно, которая вечно тыкает тем, что она сидит с ним дома и говорит, что я рожала его для себя.

Думаю, она никогда не смирится с этим фактом. Не могу ее осуждать, но всегда отвечаю на ее колкие фразы, о том, зачем мне нужен этот «выродок», как говорит она.

Хотя нет, осуждаю. Ненавижу. Просто презираю ее, стоит услышать эти и подобные им слова.

На глазах слезы и гнев – это все, что я ощущаю в разговорах с ней. Вот только уйти не могу. Няня дорого, а сыну всего полгода.

– И что ты предлагаешь, Саша? Бросить ресторан и ехать самой отвозить заказ? Отлично. Я же всего лишь администратор здесь. Все будет в порядке, пока я буду отсутствовать два часа.

– Я не об этом… Ну, есть же кто-то…

– Кто? Смена началась, народа в зале видела сколько? Утренние официанты – ты и Жуков, который уже уехал. Курьер наш заболел. Или бармена отправить?

– Блин, – с нытьем выдыхаю и, естественно, соглашаюсь.

Не люблю разносить заказы в номера, потому что у нас отель-ресторан и никогда не делаю этого. Пояснять Алле старалась максимально, другими словами, не говоря об истинной причине. Но отвезти обед в принципе не одно и то же. Так ведь?

Не хватало мне еще потерять работу, которая приносит хороший доход, хоть и приходится впахивать на ней так, что ноги отваливаются.

Принимаю бумажные пакеты с едой, листок с адресом бизнес-центра и деньги на такси, которое уже ждет меня у входа.

Если честно держать в руках обед, который стоит под пятерку, страшно. Я на эти деньги в месяц накупаю сыну памперсов и питания детского. Но если бы могла себе позволить подобное, отказываться не стала. Потому понимаю людей, которые смогли добиться в этой жизни того, чтобы я возила им в офис еду.

По закону жанра мы встаем в пробку, которая тянется по всей центральной улице.

Лихорадочно проверяю телефон, но мама не пишет и не звонит. Это плюс. Главное, чтобы малышу не стало хуже. Скорей бы уже вылезли эти зубы.

Разглядываю заставку экрана, с которой на меня смотрят любимые серые глазки.

Я не вижу в Гордее его лица. Совершенно нет. Быть может, когда он подрастет, но к тому времени, образ того ублюдка сотрется из памяти. Во всяком случае, я на это надеюсь.

Почти засыпаю, пока мы медленно приближаемся к адресу доставки.

Расплачиваюсь с водителем и, сунув в карман сдачу, ступаю к красивой стеклянной высотке, от которой отражается полуденное солнце тысячей ярких зайчиков.

Улыбаюсь и вовремя спохватываюсь, вспомнив, зачем я тут.

Администратор в фойе пропускает, оповестив, в какой мне офис конкретно нужно и на какой этаж, пропустив через терминал.

Огромный лифт с зеркальными поверхностями совсем не похож на ту коробку картонную в моем доме.

Дальше новое фойе мебельной компании «Оникс».

– Здравствуйте. Доставка на имя Марвина Олега.

– Добрый день. Пройдите налево до конца коридора.

– Спасибо.

Преодолела симпатичный коридор, заполненный цветами и картинами на стенах, уперевшись в приемную «Директора по производству». Но открыв дверь неожиданно отмечаю, что секретаря нет, и я немного теряюсь. По правилам, что мне озвучили, я отдаю еду помощнице или же самому заказчику. Мне прилетают чаевые, и я счастливая уезжаю. И как быть мне сейчас?

Пока верчусь туда обратно, задеваю курткой органайзер с ручками и прочими письменными принадлежностями. Те падают и звонко меня подставляют.

Из-за приоткрытой двери стал слышен громкий мужской голос, который кого-то ругал, и я догадалась, что, скорее всего, девушка там, получает нагоняй от начальства, потому что я долго ехала.

– Где мой обед? – внезапно раздался грозный возглас, а я решила спасти несчастную. Правда, не понимаю зачем.

Вошла туда и потерялась от уровня яркости кабинета. Как он тут не обгорел? Солнце по-осеннему палило в окна, а мужчине хоть бы что.

Он стоял лицом к ультрафиолетовым лучам и говорил, но как я поняла, заметив, что он один, по телефону. Неловко вышло.

Хотела выйти, как скрипнула дверь.

– Там накрой и побыстрей, – не поворачиваясь приказал и продолжил кого-то отчитывать за какой-то там брак.

Как поступить не имела понятия. Я не хотела перебивать мужчину и говорить, что он немного ошибся в том, кому приказывает, или чтобы забрал свой обед. И в то же время не хотела уходить без чаевых. Не дура же я. Мне Поля сказала, что обязательно должны дать, тем более в этой компании, с подобными-то заказами. Это меня и радовало, раз я не еду домой, а по работе, потому что заработать смогу.

Секунду сомневаясь, я тихо подошла к столу у кожаного зеленого дивана и стала вытаскивать контейнеры. Они были пластиковыми с красивым логотипом ресторана. Расставила все, как делаю обычно на работе. Даже вытащила приборы и не какие-то там пластиковые, а обычные из нержавейки, которые мы после завтрака натирали собственноручно. Зря, что ли, пять штук за обед выложили.

Что делать дальше? В руках остался только пустой пакет.

– Я сказал тебе это сделать. Вот и делай. Все.

Мужчина сбросил вызов и, поставив руки на широкий подоконник, склонил голову шумно выдыхая.

Я невольно перевела глаза за окно и увидела необычайно красивый вид. Этот офис из двух «близнецов» выходил на парк с высоченными деревьями, которые было видно даже с шестого этажа, где я сейчас и стояла.

– Вау… – вырвалось у меня, и стоящий до этого спокойно хозяин кабинета ожил, резко повернувшись ко мне.

– Люда… Ты кто? – видно, решив, что тут его секретарь назвал ее по имени, но здесь оказался сюрприз в виде меня.

– Я еда… еду… Вот, – от его грозного тона я немного потерялась в который раз за последние полчаса. Быстро опустила глаза, потому что зрительный контакт не мое. Только сыну я могу вот так смотреть в его прекрасные глазки и не отводить свои.

– Ты еда? Или привезла еду?

– Привезла.

– Где Люда?

– Я… Я не знаю. Там никого не было, а вы закричали: «Где мой обед?» и я решила, что стоит войти, потому что думала, что вы… – я бы ему рассказала обо всем, что было с момента моего приезда, потому что на нервах тараторила всегда быстро и часто не по делу, но он меня остановил гневным: «Молчать».

– Ты не имела права подслушивать мой разговор и тем более входить в кабинет. Чаевые ждешь?

Его тон, взгляд, который я заметила, когда метала своим по кабинету, они были злыми и тяжелыми.

– Я не подслушивала, честно… – отчего-то мои губы тряслись.

Я не та, что мастерит словом или делом. Я не умею за себя постоять. Тихая и спокойная. Появление сына многое изменило, и теперь мне приходится биться за двоих, но я все та же. Характер закаляю, но часто это не помогает. Как сейчас.

– Я вопрос задал – чаевые ждешь?

– Да… – ответила со стыдом заливающем и лицо, и мое нутро, хотя надеялась скорее сбежать, наплевав на деньги.

– Можешь не рассчитывать на них. Ты должна была стоять там и ждать, когда придет моя помощница, а не вламываться в кабинет, куда тебя не звали.

– Но вы же… – хотела вставить хоть слово, но знала, что ничего членораздельного не произнесу, да он и не позволил.

Более того, он стал надвигаться, кажется, на меня и я ощутила себя маленькой пешкой, перед величественным ферзем, если не королем.

– С работой ты не справилась. А теперь я даю тебе три минуты убраться из моего кабинета и этого здания, пока я не позвонил в вашу забегаловку и не приказал тебя оттуда уволить. Уяснила?

Я закивала головой и словно ждала, когда меня еще под зад пнут. Но стояла на месте, рассматривая свои кроссовки.

– На меня смотри.

Вдруг строго сказал, и я с опаской подняла голову.

Мужчина долго всматривался в меня. Не сталкиваясь с ним взглядом, уставившись на его нос, я знала, что именно привлекло его внимание – глаза, которые казались в ярком свете очень светлыми, а зрачок точкой черной виднелся в его центре. В тусклом освещении они почему-то становились ярко-голубыми.

Но как говорит моя мама, что это жутко и часто просит не смотреть на нее в упор.

– Свободна, – рявкнул очень резко, что я дернулась, едва устояв на ногах, а после унеслась прочь.

Остановилась только далеко от чертового бизнес-центра и выдохнула, ощутив на своих щеках совершенно дурацкие слезы.

Всю дорогу домой, закончив с проклятиями на этого сноба в костюме, вспоминала о том, что хотела купить, потому что список потерялся где-то. Может, и выронила его, когда сумка упала еще в том офисе.

Вышла на своей остановке и, заглянув в супермаркет, оставила там целых три тысячи. Не люблю утренние смены. Чаевых мало. То ли дело вечерние, когда люди сытно ужинают, заказывая дорогие деликатесы и напитки.

Стоило войти в квартиру, как я услышала, плач сына.

Поспешила к нему едва сняв обувь и увидела маму, не обращающую на него внимания, сидящую в кресле, а малыша, разрывающегося в кроватке.

– Мама… – мокрыми от слез глазами посмотрела на нее и подошла к Гордею.

– Явилась. Наконец-то, – она встрепенулась и встав заходила вокруг. – Приучила к рукам, вот и таскай, а я не буду.

Подняла его и прижала к себе. Самое дорогое, самое ценное, что есть у меня. Мое маленькое солнышко во мраке уродливой и суровой жизни.

Он всхлипывал и будто обнимал меня за шею, разрывая в клочья измученное сердце.

– Как же ты так можешь с ним… со мной? – не пытаясь узнать ответ, просто сказала вслух свои недоумевающие мысли.

– Сама виновата. Сделала бы аборт и жила себе спокойно, – ее звонкий голос бил по натянутым нервам, но я была не готова сейчас идти с ней в бой.

Я соскучилась по сыну, я хочу побыть с ним вдвоем, и только. Успокоить и сказать, как сильно я его люблю.

– Как же ты можешь… – шепнула себе под нос, уходя в нашу с ним спальню.

– Нечего было рожать от насильника, – услышала вдогонку, и сердце сжалось так сильно, что, казалось, оно просто исчезнет.

– Тише милый… Тише… – закрыла дверь ничего ей не ответив, потому что беззащитна перед его неосознанным ласковым взглядом, слезы на ресничках которых еще не высохли. – Мамочка рядом, родной. Мама тебя очень любит.