Мой наполовину (СИ)

Глава 29

Саша

Она смотрела на меня холодным взглядом. В них не читался стыд или сочувствие. Я больше не узнавала свою маму в этой женщине.

– Как ты могла? – повторила свой вопрос.

– Как я могла что?

Поняв, что не смогу сдержать эмоции, я осмотрелась.

– Простите, могу я поговорить с мамой? – обратилась к полицейскому.

– Пять минут, пока я буду заполнять бумаги.

Он указал на комнату, похожую на ту, где я была недавно.

Войдя внутрь, мама захлопнула дверь и почти накинулась на меня.

– Что ты натворила, глупая? Что происходит?

Она не понимала, видимо, потому что ей еще не сообщили ничего.

– Два миллиона, мам? Это моя цена? Цена того, что со мной сотворил этот подонок?

– Что? Но как… – ее шок был на лице нарисован черными красками, как и ее нутро.

– Твое увольнение. То, как ты не переживала о деньгах и спокойно сидела дома. Боже… Да сколько в тебе осталось человеческого?

– Ах, вот в чем дело? Ты все жалеешь себя? А я говорила, не рожай это исчадие, но ты же возомнила себя вселюбящей матерью? Так почему я виновата в том, что тебе жить не на что?

– Ты не поняла? Ты продала меня насильнику. Оставила этого подонка гулять по улицам, наслаждаться жизнью, вместо того чтобы посадить его за решетку. Заставить заплатить его другой ценой за свою… – мой подбородок задрожал, – дочь…

Я вдруг вспомнила, как уважала ее. Как смотрела на ту, что растила меня одна, пусть и помогала бабушка. Но она гордо шла вперед. Не была щедра на эмоции. Но мамой оставалась. Я была послушной. Я была идеальной дочерью. Я любила ее.

Любила как самое драгоценное, что было в моей жизни.

– Да откуда ты все знаешь?

Стерев слезы с лица, я ответила.

– Знаешь, я только сейчас поняла, что, если бы не твой гнусный поступок, все было бы иначе. И он не был бы сейчас там, где есть, – сожаление затопило меня полностью. Вина… она была так глубока. – Но сейчас, я тебе не помощник. Ты за все заплатишь, и все, кто к этому причастны.

– О чем ты? Что ты сделала? – ее лицо стало бледным, впервые показывая хоть какие-то человеческие эмоции.

– Скоро узнаешь. Но меня рядом с тобой не будет. Я давала тебе шансы много раз, – мой голос дрогнул. – Надеялась на твою любовь. На любовь ко мне. Иногда я не верю, что я твоя дочь. И думаю, что так было бы даже лучше. Вдруг узнать об этом. Потому что я бы не стала так верить в тебя и в нас. Не стала бы, надеяться на что-то хорошее от тебя, чтобы вот так разочароваться.

– Да лучше бы я тебя не рожала, неблагодарная. Много хорошего смотрю, забыла. Повзрослела. Мне было девятнадцать. Мама твердила: «Рожай, рожай… Потом не сможешь». И что в итоге? Все загубила тобой. Носилась как проклятая, а ты не смогла удержать голову. Опозорила, как последняя шлюха пошла в этот клуб и принесла в подоле. Изнасиловали ее, – сказала странным голосом. – Это мальчишка? Да на него дунь, он упадет. Скажи спасибо, что я подыграла тебе и они заплатили. Иначе бы позора не набрались еще больше. Итак, хожу голову, склоняя к земле. Паршивка такая.

Воздух застрял внутри и начал душить. Комната сузилась до маленькой точки и ноги почти подкосились.

Последняя минута показалась мерзким сном, и я хотела отмотать назад. Потому что моя мама… она бы такого не сказала… Она бы не смогла…

– Чего молчишь? Думала, я верю в эту ерунду? Пошла в клуб и именно на тебя посмотрели, да еще и напали. Ну конечно, ждал он именно тебя.

Ее фырканья слышались за моей спиной, потому что я просто пыталась убраться отсюда подальше. И где было это место «подальше» я не знала.

Как оказалась дома у подруги, не знаю. Я просто очнулась в тот момент, когда обнимала своего мальчика. Я просто обнимала его и плакала. Представляла Сергея, сына Олега и не находила иных эмоций.

Словно я его проклятие. Вестник ужаса. Вестник беды.

Меня вызывали в участок еще несколько раз. Я давала новые показания дела, которого не было. Со мной общался какой-то мужчина помимо следователя. Тоже интересовался всеми деталями. Я их помнила. Как если бы они спросили, когда и во сколько я родила своего сына. Кристальная память на то, что мечтала забыть.

Потом меня отпускали, и я проводила свои дни взаперти.

Гуляла только у дома и каждый раз возвращалась к тому месту.

Олег пытался со мной связаться. Но стоило услышать его голос, я знала, что он начнет говорить мне о том, что я не виновата. Но как он мог это вообще произносить? Это я оставила его сына одного. Он развелся с женой, и мальчик потерял привычный уклад, а после…

Я не могла этого выносить. Я не могла слышать его добрый голос и твердить обратное.

А еще… ко мне пришла однажды его сестра. Та самая Жанна. Я не могла не встретиться с ней. Пусть и сгорала от жуткого стыда.

Я была уверена, что она начнет обвинять. Я ловила ее взгляд, но там не было ничего.

Лишь вопрос: «Что случилось?» и «Кто этот человек?»

Я ответила. Рассказала все. Монотонно. Детально. Быстро. Понятливо.

Она услышала и все поняла. Это было ясно из ее слез.

– Мне жаль, Саша. И знаешь, я скажу тебе так, что Олег никогда не поступил бы иначе. То, что произошло дальше лишь случайность.

Возможно, я бы могла допустить мысль, что она права. Но это ничего не изменит.

– Его сын… Мне так жаль…

– Сергей, справляется как может. Он продолжает все, что делал и при Олеге, чтобы он им гордился.

– Прошу, скажи ему, что очень сожалею…

– Скажи сама.

– Я говорила, он не слышит.

– Быть может, потому что это не твоя вина?

Она ушла и мне запомнилась ее улыбка. Но понять, почему она улыбалась мне, я не могла. Она должна ненавидеть. Но я этого не ощутила.

Перед Новым годом я увидела ее снова. Мы с Гордеем гуляли во дворе и собирались уходить домой. Жанна подошла как ни в чем не бывало и улыбнулась, поздоровавшись.

– Привет, – я настолько была ошеломлена, что не могла дальше ничего сказать.

– Гуляете?

– Да… Собирались уже домой. А ты гуляешь?

Я вспомнила, что Олег говорил, что живет в той квартире, где жили мы с сыном.

– Ага. Приехала глянуть на квартиру, вдруг что там с отоплением или светом.

– Квартиру? Разве вы не там живете?

– Не-а. Мы на Октябрьской.

– Ясно.

– Алла, сейчас опекун Сергея, но по факту я. Поэтому живем в ее квартире.

– Запутано.

– И не говори. Как Гордей? Растет?

– Еще как. Девять месяцев.

– Такой большой.

Мы медленно шли по дорожке. И болтали о разном. Это оказалось легко. Пусть вина и пролегала, между нами, по-прежнему толстой чертой.

– Брат сказал, что ты по-прежнему не отвечаешь ему.

– Я так не могу. Это…

– Я понимаю, честно. Я ведь сопоставила все и поняла, что ты в аду. Но знаешь, это слегка эгоистично. Не к его поступку, нет… Поверь, мы все гордимся Олегом. Мама, Сергей, я и друзья наши. Я о том, что он там один, Саш. И все, что ему надо, это не поверишь… Ты.

Она протянула мне бумажку и притянула в крепкие объятия.

– Он тебя любит. Тебя и твоего сына. И хотел защитить свою любимую женщину любыми путями.

Когда она уходила, я вся дрожала.

Раскрыв записку, я прочла три слова, вырвавшие мое сердце и заставившие меня заплакать.

«Ты нужна мне»

– Жанна… – закричала тут же.

Она обернулась и сказала в ответ:

– Там визитка адвоката, если вдруг вспомнишь, как сильно любишь моего брата.

Теперь меня охватил иного рода стыд.

Я оставила его одного. Я не имела на это права.

Набрала номер этого человека и мне тут же ответили.

– Здравствуйте. Меня зовут Саша, я…

– Здравствуйте. Александра Гринёва?

– Да, это я. Я бы хотела проведать Олега.

– Знаете, сейчас двадцать девятое декабря.

– Прошу вас…

– Я недоговорил. Встреча назначена на тридцатое. Будьте готовы к одиннадцати, я за вами заеду.

– Спасибо.