Мой нежный хищник

Глава 3. Избранница зверя

Веймар вернулся в замок глубокой ночью. Старая Нарида, как обычно, не спала, ожидая его позднего возвращения, и привычно стала ворчать:

– Снова бродил по лесу голодный, одежда вся грязная, я сама приготовила тебе ванну, но она давно остыла. А ведь я ожидала тебя раньше сегодня, ты же не любишь такую жару. Что могло тебя задержать?

Ничего не отвечая, Веймар небрежно скинул плащ на руки кормилице, а потом, так же молча, опустился в глубокую ванну из серого мрамора. Казалось, барон сосредоточенно о чем-то размышлял.

Нарида же продолжала сыпать упреками, подливая из кувшина горячую воду:

– У Торма захромала лошадь, пришлось вызывать поселкового лекаря. Торговцы из Карста составили прошение на твое имя, просят позволить им проехать на Торжище через Лост, так как пустоши у реки кишат змеями. В замке куча других забот, а тебя нет целыми днями. В конце концов, кто здесь хозяин, ты или я?

Веймар, наконец, слабо улыбнулся, вытягиваясь почти в полный рост в своей огромной купели, что помнила еще грузные тела первых Лостанов. Глаза барона были закрыты, он отдыхал и почти не желал вступать в беседу со старой ворчуньей. Однако, кое-какие новости ей следует сообщить.

– Ничего, Нарида, скоро тебе прибавится хлопот. Я ее нашел!

– О чем это ты вещаешь, никак не могу взять в толк… – заволновалась кормилица.

– Я нашел твою будущую хозяйку, Нарида. Свадьба состоится через месяца полтора, в период Зрелой Луны.

Пожилая женщина ахнула и опустила руки с кувшином, горячая вода выплеснулась ей под ноги и едва их не обожгла:

– О мой мальчик, хвала Богам! Кто же она? Из города? Отвечай скорее, чудовище, как ты смел ничего мне не рассказать раньше! Ну же, не молчи! Веймар!

– Я привезу ее сюда через пару дней, до заключения брака Катарина будет жить в замке. Тебе предстоит многое подготовить. Ей нужна лучшая комната, красивая обстановка, одежда и что-нибудь еще… что любят женщины… может, какие-нибудь безделушки в подарок.

– Ну, да, конечно же, чего ждать… Это чудесная новость! А ее родные? Ты уже с ними говорил? Они рады? А сама девушка… Катарина – прелестное имя! Она, верно, дивная красавица, нежна и тиха, как дикая серна. Вот же радость, Веймар! Скоро в нашем замке зазвучат детские голоса! О! Я знала, что не умру, пока не понянчусь с твоими волчатами.

– Надеюсь, все так и будет… – устало выдохнул барон.

– Но ты словно вовсе не рад? Что-то не так, скажи… Девушка все-все про тебя знает?

– Ей даже неизвестно мое имя! Я не уверен, что она вообще захочет стать моей женой.

– Но как же так, Веймар… она… она посмела тебе отказать? – в ужасе пролепетала Нарида.

Барон криво усмехнулся и скрылся под водой, избегая дальнейших расспросов любопытной кормилицы. Только старушку было не остановить, она сыпала все новыми вопросами, теперь Веймар не обращал на них никакого внимания. Он пытался угадать, как воспримет Катарина новость о предстоящем замужестве с незнакомым человеком, сколько времени ей понадобится, чтобы к нему привыкнуть.

А вот его покойного отца мало бы волновали такие мелочи. Хорган забрал к себе Лею в тот же вечер, как увидел юную красавицу на торжестве в честь приезда Наместника. Старого барона не тронули ни слезы, ни мольбы невинной девушки. Он овладел ею еще по дороге в замок, прямо в лесу, не стыдясь вооруженных всадников охраны. И лишь через пару месяцев издевательств, когда понял, что новая игрушка в ожидании «приплода» грубо постановил:

– Родишь мне сына – станешь хозяйкой Ульфенхолл! Будет девчонка – прогоню плетьми…

Сына Хорган назвал Веймаром в честь пра-прадеда, прибывшего в Дэриланд с побережья Закрытого моря. Предок был славным воином, но, не выдержав распри со сводным братом – законным ярлом Атли, вынужден был покинуть родные фьорды, чтобы вместе с отрядом преданных храбрецов обосноваться на плодородных равнинах земли, далекой от морских просторов.

Кроме богатой утвари и оружия первый Лостан привез в новые земли и свое проклятие. Как гласит предание, однажды ради победы в военном походе морской разбойник обменял душу мрачному колдуну на способность принимать звериное обличье, что приводило бы в трепет не только врагов, но и самых верных соратников.

Даже на смертном одре первый Веймар грезил вольной жизнью пирата, рассуждая о будущем своего рода:

– У меня вместо сердца – кусок гранита в ледяной крови, его я и передам потомкам! И пусть одного из них непременно назовут моим именем, чтобы он взял мою силу, ловкость и быстроту. Пусть же он превзойдет меня в доблести и мощи. И станет счастливей меня… даже в своей серой шкуре.

Не оттого ли Хорган возлагал на маленького сына Леи большие надежды. Только мальчик вовсе не торопился их оправдывать. Хотя Веймар рос крепким и сильным, как и все в роду Лостанов, амбициозному Хоргану этого было мало.

Как-то раз, поставив высокого худощавого юношу перед собой, барон заорал так, что долго еще дрожали стеклышки цветных витражей в огромных окнах большого зала:

– Тебе скоро пятнадцать, а ты еще ни разу не обращался. Позор! Ты не мой сын! Зато твоя мать – блудливая сука, я так и знал, что она зачала тебя от метельщика! Я отправлю тебя в Сумрачную долину и выживай как хочешь, ублюдок. Сдохнешь там на снегу или вернешься на четырех лапах, ты понял меня? А убогую дрянь, породившую это отродье я скормлю псам Ульфенхолл. Хоть какая-то польза от дрянной потаскухи.

…Выбравшись от глубокой ванны, Веймар с удовольствием натянул на влажное тело чистую льняную рубашку, приготовленную Наридой. Давнишние воспоминания заставили снова почувствовать на клыках кровь отца.

Как будто это было лишь вчера – перекошенное бешенством, дурно выбритое, морщинистое лицо Хоргана, его разинутый черный рот и безумная ярость, заставившая кости Веймара расплавиться, изменяя форму… Потом дикая боль, пронзившая суставы, и осознание собственного превосходства над старым седым Волком. Он это смог… Ради Леи, не ради себя… Сам бы он выдержал не только холод и мрак Долины, но не побоялся бы даже гнева ее хозяина.

Однако мать не надолго пережила грозного супруга, скончалась в ту же весну, оставив юношу на попечение Нариды и старого Торма, служившего в личной охране Хоргана Бешеного. С тех пор минуло много лет…

В дверь спальни робко постучали и Веймар различил знакомое брюзжание старой кормилицы:

– Прости глупую, но ведь я остаток ночи не сомкну глаз. Все буду думать про вас… Скажи честно, Веймар, она тебе хоть немного нравится? Тебе самому, а не твоему Волку… Лично тебе, как мужчине, а?

Барон раздраженно отмахнулся:

– Это совсем не важно! Она станет госпожой в моем доме, слуги будут ей подчиняться, у нее будет все, что она пожелает – деньги, наряды, уважение и почет – все подобающее хозяйке Ульфенхолл.

И я буду ее беречь и ценить, как избранную моего Зверя! Разве не понятно? Он должен был давно взять себе пару. Из нас двоих в вопросе продолжения рода решает он. И он выбрал именно эту женщину. Значит, такова судьба. Мы будем вынуждены ее принять.

– Все это так, но скажи, какая она? Ей уже исполнилось шестнадцать? – не унималась Нарида.

– На вид ей около двадцати лет… кажется.

– Двадцать лет! И у нее еще нет мужа? Что с ней такое? Почему ее никто не взял прежде? Или… ох, нет… ты хочешь забрать ее от семьи, а как же дети? Что, если у нее дети? О Вейма-ар!

– Насколько я знаю, у нее нет ни мужа, ни детей! По крайней мере, сейчас! – огрызнулся барон, откидывая с голой груди теплое одеяло. В голосе его начинала звучать сталь.

И без того становится жарко от одних мыслей о предстоящей свадебной суете. Досадной и бестолковой. Хотелось остаться одному и выспаться до обеда, завтра предстоял длинный день. Нарида присела на краешек постели, сморщенными пальцами разглаживая кончик пухового одеяла.

– Ну, хоть еще что-нибудь про нее расскажи, мне так интересно. В кои-то веки ты задумал жениться, мы все очень рады, Веймар! Нрав у нее кроткий?

Терпению барона пришел конец, усмехаясь в душе над вероятными страхами старой служанки, он пригрозил:

– Одно я понял точно, характер у нее такой же непокорный и вздорный, как у тебя! Вот погоди, погоди… привезу ее в замок и она живо наведет здесь свои порядки, а твоя власть ограничится уборной. Вот тогда ты запоешь псалмы гор и лесов!

Как он и полагал, Нарида жалобно всхлипнула, прижимая к своей все еще пышной груди дряблые руки:

– Да, неужто она ж такая, как ты описал… Мальчик мой, зачем тебе нужна эта ведьма! Может, другую найдешь…

Веймар даже не успел себя успокоить, как Зверь внутри гневно зарычал, заставив его произнести вслух гневную тираду:

– Мне не нужна другая, запомни! Катарина предназначена мне богами! Эта женщина будет моей, даже если растает лед вокруг Сумрачной долины и наша Рось, выйдя из берегов, затопит Локмор!

Нарида метнулась к двери, но Веймар опередил ее и, схватив руками за плечи, приподнял над полом. Лишь старая кормилица могла расслышать в глухом рокоте человеческие слова:

– Я тебе давно не мальчик… забудь это слово! У меня уже седеют лапы… Если ты еще раз посмеешь так обратиться ко мне в присутствии Катарины, то впредь будешь служить на конюшне! Ты все поняла, Нарида?

– Да, да, мой господин! Ну, конечно, я тебя поняла, – испуганная старуха часто мигала слезящимися глазами, воспаленными от печного дыма.

Веймар медленно опустил кормилицу на пол, а потом крепко обнял ее и тут же вытолкнул за дверь. Нарида заковыляла по лестнице в сторону кухни, даже забыв прикрикнуть на нерасторопную прачку, что попалась навстречу с кучей скомканного белья.

«Что же теперь со мной будет, Великие Боги! Молодая хозяйка непременно велит прогнать меня вон, у нее будут свои привычные слуги, зачем ей терпеть немощную старуху. И Веймар даже не вступится за меня, и весь Ульфенхолл будет обязан ей подчиняться. Я кончу свои дни на гнилой соломе в заброшенном хлеву, этого не миновать…»

Свои горькие размышления Нарида поспешила разделить с Тормом – одноруким пожилым воином, бывшим прямым потомком одного из тех рослых, могучих храбрецов, что некогда составляли дружину первого Веймара – Покорителя Пустоши… Веймара, основавшего Ульфенхолл.

Правда, свою левую руку Торм потерял отнюдь не в славном бою, и это являлось причиной его давнего стыда и горя. Хотя, надо признать, в тот печальный день он мог потерять что-то и поважнее руки, настолько Хорган был зол.