Мой нежный и ласковый зверь

7

Наступил июль, и я заметил, что Коня не прочь свести знакомство с каким-нибудь благородным кошачьим идальго. Это абсолютно не входило в мои планы, и я установил для Кони своеобразный карантин, то есть, говоря попросту, перестал выпускать ее на улицу, рассчитывая, что за неделю любовный пыл у нее пройдет и тогда мы вновь заживем по своим правилам.

Но я недооценил Коню. Закрыв ей доступ на улицу, я был уверен, что этим притушу ее страсти, но, как оказалось, притушить их было возможно только одним — дать им выход, что блистательно и продемонстрировала Коня.

Как и всякий нормальный человек, я люблю вечером посидеть в ванне, поплескаться под душем. Коню эта процедура почему-то всегда ужасно интересовала, и она всякий раз порывалась проскользнуть за мной в ванную комнату. Но поскольку я ее туда не пускал, она во время процедуры сидела под дверью ванной и терпеливо дожидалась, когда я выйду оттуда. Не было случая, чтобы я, открыв дверь, не обнаружил под ней Коню.

Но однажды не обнаружил… Правда, я не сделал поначалу из этого факта никакого криминального вывода, просто отметил машинально, что Кони под дверью нет. Но если нет под дверью, значит, она в одном из своих излюбленных мест — либо на буфете, либо под креслом у окна. Однако и там Кони не оказалось. Это уже было подозрительно, и я позвал ее. Мой зов был для Кони своего рода законом, который следовало выполнять неукоснительно, и Коня всегда свято соблюдала его, но на этот раз он остался без ответа.

Спряталась, что ли, подумал я. Но почему? Может, что-нибудь нашкодила?

Но никакого беспорядка в квартире не было, разбитой посуды нигде не виделось, и вообще все было на своих местах. Все, за исключением Кони. Заинтригованный, я обошел всю квартиру, заглядывая в разные углы, где могла бы затаиться Коня, но ни там, ни там ее не оказалось.

И тут я понял: Кони в квартире нет. От этого как бы попахивало чудом, однако так казалось лишь на первый взгляд. Разгадка же исчезновения из запертой квартиры кошки напрашивалась сама собой, едва я взглянул на открытые окна. Коня всегда любила выглядывать в них, а в последнее время в особенности и, видно, по неосторожности свалилась с карниза. Это тем более согласовывалось с моими предположениями, что на улице шел дождь и наружный карниз, узкий сам по себе, был еще и мокрым. А стало быть, и скользким, чего, наверное, не учла Коня.

Третий этаж современного панельного дома — не так уж и высоко. Вряд ли наберется и пять-то метров, высота для кошки заурядная, так что я даже не подумал, что Коня может разбиться, но все же беспокойство было. Одно дело, когда прыгаешь умышленно, а значит, расчетливо, а если выпадаешь случайно? Мало ли что может оказаться внизу — торчащий древесный сук, битое стекло. Тут недалеко и до серьезной травмы.

Случай предусматривал лишь одно решение — немедленно идти на улицу, разыскать и принести Коню домой. Я быстренько влез в трикотажный спортивный костюм, сунул ноги в кеды и через минуту был у себя под окнами. Полночь — она всегда полночь, даже в июле, и в темноте мало что можно было рассмотреть, однако в одном я убедился сразу же: Коня приземлилась благополучно. Во всяком случае я не обнаружил ее непосредственно под окном, а это значило, что она ушла отсюда без чьей-либо помощи. Но тут же возникла и другая мысль: а если не ушла, а уползла? Может, лежит сейчас где-нибудь в кустах со сломанной лапой.

Ничего не оставалось, как только искать, и я долго лазал по мокрым кустам, шарил, вглядывался, звал. Все напрасно, как говорится, ни ответа, ни привета. В конце концов я решил подождать до рассвета и тогда продолжить поиски, чтобы не тыркаться в темноте, как слепой кутенок.

Выбравшись на тропинку, я пошел к дому и в это время услышал в стороне знакомое мяуканье. Ах ты такая-сякая! Ее ищут, зовут, а она вон куда запропастилась! Я зацокал языком не хуже испуганной белки, призывая Коню к себе. Что она делала там, в темноте, я не знал, но мяуканье слышалось все ближе и ближе, и наконец Коня, еле различимая в тени кустов, подбежала ко мне — цела-целехонька, лишь вся вымокшая.

Я тоже был мокрым насквозь и к тому же не в лучшем настроении — после такой купели предстояло опять лезть в ванну, но сердиться на Коню не мог. Слава богу, что жива, можно сказать, повезло — все-таки с третьего этажа упала, не с первого, и без единой царапинки, так что как было сердиться. Подхватив Коню, я поспешил домой, где мы принялись приводить себя в порядок — Коня вылизываться, а я — выжимать и развешивать мокрую одежду. Надо было, как я говорил, и ополоснуться, и, когда я посчитал дело сделанным и вышел из ванной, Кони в квартире опять не оказалось.

Что, в полном недоумении думал я, опять упала? Но разве можно дважды за сутки выпасть из одного и того же окна? Никакая теория вероятности такого объяснить не могла, и у меня впервые мелькнуло подозрение, что дело нечисто. Это второе падение можно было отнести только за счет умысла, и, как только это пришло мне в голову, все стало на свои места. Напрасно я беспокоился за Коню и рисовал себе страшные картины ее увечья — она не падала, а прыгала специально и с расчетом. Ее действия были вполне ясны и понятны: раз закрыли двери, будем пользоваться окнами. Любовь преодолевает все преграды.

Это было поражение. Чтобы полностью изолировать Коню от улицы, надо было держать закрытыми и окна, но, когда на дворе июль, на это решится разве что большой оригинал. Я им не был, а потому сдался. А подсмотрев раз, как Коня совершала свой поистине фирменный прыжок, проникся к ней совершенным уважением. Она прыгала, как акробат-эквилибрист, — красиво и точно, и не просто вниз, на землю, а немного в сторону, где росли густые кусты сирени. Они амортизировали приземление лучше всякого парашюта, гарантируя Коне успехи на любовном поприще, а мне — новые заботы в самом ближайшем будущем.