Мой родной чужой

=21=

Лариса

Я осторожно заглянула в класс и, прислушавшись к текучей речи учителя грамматики, улыбнулась. Всё получалось даже лучше, чем я думала: разделение на сектора обучения сработало, людям нравятся тематические уроки, а предложение поставить любительский спектакль вообще восприняли на “ура”.

Моя задача была поставить процесс и контролировать его исполнение, но по факту, контролировать было нечего. К обеду я уже изнывала от тоски, и Фил обычно приглашал меня куда-нибудь перекусить, после чего мы ехали на тренировку в боксёрский клуб.

Но вчера получилось иначе. Фил оказался занят, и я поехала на тренировку одна. Но и в зале Фила не встретила. Зато увидела Женю, и один его вид вызвал во мне такую бурю эмоций, что я едва с ума не сошла. Как же я его ненавидела!

Смотрела на тренированное совершенное тело, на вздымающиеся бугры мышц, пока муж разминался, и ненавидела всё сильнее. Хотелось взять в руки чего-нибудь потяжелее и… Вот что Женя забыл здесь? Он не занимался боксом много лет!

А потом я его вызвала. Сама не знаю, что дёрнуло. Наверное, захотелось посмотреть, как он будет себя вести, и Женя согласился. Но на ринге я ощутила себя так, словно мы оказались в постели. Женя словно случайно гладил меня по груди, трогал за попу, прижимался эрегированным членом…

Членом, который он пихал в другую! Я не знала, что ненавидеть можно ещё сильнее. Я я разозлилась. Била его со всех сил. Так, будто хотела убить, будто хотела уничтожить, стереть с лица земли. Или хотя бы из своего сердца.

Остановилась, когда кончились силы. И с ужасом посмотрела на Женю. Он и не думал отвечать. Хуже того! Он даже не пытался защищаться. Каждый мой удар достигал цели. Я так сильно хотела причинить ему боль! Так сильно хотела ранить! А ранив, едва не умерла от чувства вины.

Женя отец моих детей! Что бы сказали девочки, если бы увидели нас? Как бы они посмотрели на меня? В груди разрастался огромный колючий жар, сжигающий меня изнутри, уничтожающий, обесточивающий. Я упала…

Женя поддержал меня. Он не укорял, не винил, принимал всё так, будто заслужил. Но я сомневалась, что он действительно заслужил, чтобы я вот так… Это неправильно! Мы два взрослых человека, которых объединяют дети. А ещё счастливое прошлое. Да, Женя сделал мне очень больно, разбил мне сердце, но я была счастлива целых пятнадцать лет.

Нельзя забывать о них. Не имею права! Ведь каждый день было что-то хорошее. Я научусь быть благодарной за эти пятнадцать лет. Не ради него. Не ради детей. Ради себя, потому что это мои чувства!

Женя так радовался, что я согласилась поехать с ним к девочкам, и наверняка сидит сейчас в машине и терпеливо ждёт меня. Я не спешила. Раньше муж ненавидел ждать, каждая затянувшаяся минута вызывала приступ гнева, но сейчас я хотела, чтобы он страдал. Чтобы был в ярости. Да, я не ангел. Да, я буду мстить. Но я не буду заходить так далеко, как вчера. Не буду делать больно себе.

Кажется, это и называют самоуважением.

Я попрощалась с сотрудниками и спустилась на стоянку. Странно, что Фила я так сегодня и не увидела. Не то, чтобы я соскучилась, просто, наверное, привыкла, что в последнее время он рядом.

Может, я слишком обременяют друга? Ведь у Фила наверняка есть и своя жизнь… Я только поняла, что ничего толком о нём не знаю. Да, он друг Жени и мой. Да, они ходили в один боксерский клуб. Да, Фил всегда помогал мне по первой просьбе.

Но сейчас я осознала, что не знаю его. Есть ли у него девушка? Что любит? Чего терпеть не может? Мы всегда говорили обо мне, моих проблемах, моих девочках.

Я отыскала взглядом машину мужа и направилась к нему. Да, наверняка, погруженная в собственные переживания, я слишком многого требовала от Фила. Забыла, что он мне ничем не обязан. Тем не менее сделал столько, что сейчас стало неловко.

Женя вышел из машины и приблизился так поспешно, что я отдёрнула руку:

— Что?

— Хочу помочь тебе сесть, — улыбнулся муж и, открыв передо мной дверцу, протянул руку.

Какая же у Жени улыбка красивая: белые зубы, губы само совершенство. А ещё они могут быть такими нежными… Я помотала головой и, оттолкнув его руку, буркнула:

— Я и сама всегда справлялась. С чего вдруг сейчас такая галантность?

Улыбка сползла с его гладковыбритого лица, Женя отступил, но упрямо застыл рядом. Я вздохнула и залезла в автомобиль. И чего я так взвилась? Решили же быть взрослыми людьми, а я всё побольнее стараюсь ужалить мужа. Вот вспомнила, что он давно не помогал мне в такой обыденной вещи.

А вот Фил всегда подавал мне руку, не забывал открыть передо мной двери. Например, вчера, когда он помогал мне сесть в машину, я и не подумала отказаться от его помощи. Хуже, даже не заметила и не поблагодарила. Это было само собой разумеющимся. Так кто я с Филом? Пользователь? А с Женей?

— О чём задумалась? — спросил Женя, когда мы выехали с парковки.

— О Филе, — честно ответила я.

Муж насупился и, выжав газ, зло обогнал малолитражку.

— Путаются тут под ногами! — яростно прошипел он.

А я смотрела на мужа и думала о том, что раньше бы не ответила на его вопрос. Точнее, не ответила бы честно. Боясь ранить или насторожить, солгала бы. Сказала бы, что думаю о том, что приготовить на ужин. Или о девочках. Или о нём. Но ведь я думаю о муже… почти постоянно я думаю о нём.

Взгляд мой скользнул по широким плечам Жени. На муже всегда отлично смотрелись костюмы. Своим видом он мог затмить рекламирующих бизнес-стиль красавцев из модных журналов. А эта рубашка жемчужного оттенка оттеняет идеальную кожу Жени. Воротник подчеркивает волевой подбородок.

И эти губы. Боже, как муж потрясающе целуется! Как мне не хватает этого сейчас. Ощутив, как по низу живота пробежалась молния горячего возбуждения, я облизнулась.

В последний раз Женя я ощутила мужа в себе, когда я узнала об измене. Да, тот день стал чёрным в моей жизни, но жёсткий трах на столе из головы выбросить никак не удавалось. Муж был таким сексуальным, властным, словно чужим. Дыхание стало вязким и тяжёлым, а между ног стало мокро, я с силой сжала колени. Как же давно не было секса!

— И много ты о нём думаешь? — резко спросил Женя.

— О чём? — испугалась я.

Неужели, у меня желание на лице написано? Щёки залились жаром, даже сердце замерло на миг.

— О Филе, — буркнул муж и, резко переключив передачи, влез между камазом и паркетником. В спину нам полетел возмущённый гудок, но Женя не обратил внимания. Он быстро глянул на меня: — Часто о нём думаешь?

Мне не хотелось лгать. Сказав один раз правду без страха, что муж воспримет мой ответ как-то не так, я словно освободилась от чего-то мучительно мешающего долгие годы. Словно вытряхнула наконец камешек из ботинка.

Меня будто потянул меня за язык, я откинулась на спину и, глядя на дорогу, ответила:

— Не очень. Сейчас задумалась. Мне показалось, что я слишком часто его использую… Ой!

Я вцепилась в ручку, потому что машину повело. Женя, выкрутив руль, в который вцепился до побелевших пальцев, напряженным голосом уточнил:

— И как ты его… используешь?

— Женя, с автомобилем всё нормально? — спросила я. — Ты был на СТО? Мы девочек берём, всё же…

— Всё нормально, — перебил он и с явным усилием улыбнулся: — Я подготовился. — И тут же вернулся к теме: — Так что у вас с Филом? В смысле — что с Филом. Как ты его используешь? И как часто?

— То одно, то другое, — пожала я плечами. — Когда мне нужна помощь, он всегда рядом. Мне даже просить не приходится, Фил словно знает, в чём я нуждаюсь.

Сказала это, а потом поняла, что прозвучало двусмысленно. Лицо мужа помрачнело, Женя сжимал губы так, будто сдерживал мат. А мне вдруг стало приятно. Раньше я боялась, что муж приревнует меня к кому-то, опасалась подавать повод, но сейчас неожиданно ощутила желание сделать это ещё раз. Заставить Женю ревновать.

Это словно ещё один способ сделать изменнику больно. Не говоря о том, что сам факт меня потряс до глубины души — Женя очень сильно ревнует меня. Не хотелось думать или разговаривать, я лишь наслаждалась ощущением.

До дома мамы мы больше не разговаривали.

Я посмотрела на открытые ворота и встречающих нас девочек. Даша махала, а Карина сидела у мамы на руках. Когда автомобиль остановился, Кнопка вырвалась и побежала к нам.

Я вышла из машины и со смехом обняла дочку. Когда Карина бросилась к папе, я приняла в объятия старшую.

— Я так рада вам, — шепнула Даша. — Только бабушке не говори, но здесь скукота — сдохнуть можно!

— Даша, — возмущённо отстранилась я. — Что за выражения?

— Готовы к походу? — весело спросил Женя.

— Да! — закричали девочки.

— Какому походу? — удивилась я. — Мы же договорились посетить торговый центр? Сходить в кино, поесть пиццу…

— Вот вам пицца, — мама сунула мне в руки контейнеры. — Домашняя! Мы с девочками готовили. И ещё бутерброды. И вообще, какие магазины? Словно девочки торговых центров не видели! Женя хорошо придумал. На природе побудете, прогуляетесь, воздухом чистым подышите… — Подтолкнула меня к машине: — Ну давайте же! Девочки так ждали.

Я растерянно посмотрела на Женю:

— Почему не сказал раньше?

— Сюрприз, — сузил глаза Женя. — Когда-то тебе нравилось ходить со мной в походы. У меня в багажнике даже палатка есть.

Я не выдержала и отвела взгляд. Да, в студенческие годы мы с Женей часто ходили в походы. И палатку с собой брали. Потому что не было у нас других мест для интимных встреч. Муж откровенно намекал на те времена, и у меня снова будто горячая лава потекла по венам, концентрируясь внизу живота, пульсирую неудовлетворённостью между ног.

Я с трудом взяла себя в руки и возмутилась:

— Мне в костюме и на каблуках по лесу гулять?

— Я взял одежду и обувь, чтобы переодеться, — успокоил меня муж и кивнул девочкам: — По коням!

Каринка с визжанием залезла в амтомобиль, Даша устроилась на переднем сидении, и я с облегчением уселась с маленькой дочкой на заднем.

Дашка болтала без умолку, будто хотела за пять минут поделиться всеми новостями за всё время разлуки, а Карина доверчиво прижималась ко мне. Я наслаждалась кусочком счастливой семейной жизни, понимая, что это скоро закончится. Уже закончилось, но, будто шагнув в прошлое, я снова оказалась счастливой женой и матерью.

Женя шутил и смеялся, и всё было как раньше.

Место Женя выбрал особенное. Я помнила, как мы приезжали сюда. Тогда только машину купили, и первым делом рванули к маме: муж хотел показать тёще, что та не зря доверила ему единственную дочь.

Волшебство момента рухнуло, и я вздохнула: зря. Всё это было зря. Девочки помогали папе ставить палатку… Скорее мешали, но все были довольны. Я не стала переодеваться, лишь скинула туфли и пошла к небольшому ручью. Как и раньше, тут лежало бревно, на котором я и устроилась.

Через несколько минут ко мне присоединился Женя. Протянул мне кусок домашней пиццы и кивнул на палатку:

— Девочкам понравилось. Вот бы чаще выбираться на природу!

— Вот бы…

Женя скинул с себя пиджак и накинул мне на плечи:

— Замёрзла?

Было тепло, но я вцепилась в его пиджак и поблагодарила:

— Спасибо.

Одежда пахла Женей. Мне всегда нравилось, как пахнет муж. Раньше, когда он возвращался в общагу с тренировки по боксу, я всегда прижималась к нему и наслаждалась ароматом своего мужчины.

Кто бы мог подумать, что он так со мной поступит? Злости уже не было, я вылила её на ринге. Вложила в удары, выплакала. Осталась грусть. И ощущение страшной потери. Я обхватила себя руками и, глядя на ручей, тихо спросила:

— Что с нами случилось? Где мы ошиблись? Почему всё так?..

Казалось, от ответа мужа зависит, рухнет ли небо на землю. Понятия не имела, почему было такое ощущение, но ждала ответа с замиранием сердца.