Мой сын маг

Глава 26

Флот, состоявший из рыбацких судов, выждал до утреннего прилива, вошел в устье реки и весь день плыл вверх по течению. Ближе к вечеру корабли встали на якорь в одном дне пути до Бордестанга. Ринальдо очень надеялся на то, что на реке мавры дозорных не выставили. Но на всякий случай — вдруг все же выставили — он ждал до рассвета. Когда рассвело, его лазутчики сообщили, что впереди никаких следов вражеского войска нет, король отдал приказ, и началось долгое и нудное высаживание людей и выгрузка лошадей.

Только посреди ночи вся небольшая армия короля Ринальдо высадилась на берег. Затем, не дожидаясь нового рассвета, король распорядился, чтобы войско трогалось в путь. Медленно, бормоча под нос проклятия, его воины пробирались вперед в темноте, пока не вышли на прибрежную дорогу. Луна озаряла их серебряным светом, а они шли, опасливо озираясь, страшась призраков и прочих тварей, способных явиться под покровом мрака.

А король Ринальдо искренне надеялся, что их никто не видит.

Дозорный добежал до двери в покои Савла, постучал и крикнул:

— Знахарь, скорее!

— Что случилось? — Савл оторвался от расшифровки старинного текста. — Что там? Снова джинны?

— Нет, милорд! Это... сами стены! Камни! Они начали осыпаться, крошиться и падать. Строительный раствор тоже рассыпается, как песок!

Савл безобидно, выругался и побежал за гонцом. На крепостной стене он нашел Химену, распевавшую скорее обычную песню, нежели заклинание. Когда Савл поравнялся с ней, Химена завершила пение и устало проговорила:

— Я хотя бы немного сдержала вражеские заклинания. Теперь камень разрушается медленнее. Можешь придумать контрзаклинание?

— Давайте так: вы продолжаете читать сдерживающее заклинание, а я возьмусь за созидательную деятельность, — предложил Савл. Вытащив из кармана моток бечевки, он принялся плести из нее «колыбель для кошки», напевая:

Сэр Жильбер подозрительно уставился на Савла:

— С какой стати ты затеял детскую забаву, произнося заклинание?

— А с такой, что «колыбель для кошки» — это модель кристаллической решетки, — пояснил Савл. — Каждый из пальцев — это молекула, понимаешь? А соединяющая их бечевка — энергетические связи... Ой, ладно, это я так...

— В который раз убеждаюсь: я правильно сделал, что даже и не пытался обучаться магии, — выдохнул потрясенный Жильбер.

— Ты бы все быстро понял, если бы я тебе с самого начала объяснил, — возразил Савл, уязвленный тем, что его постигла неудача на педагогическом поприще. — Если бы я рассказал тебе о том, как выглядит молекула соли, как она может соединяться с другими молекулами, но только на углах кристаллической решетки...

— Расскажешь, когда мы выиграем войну, — поспешно проговорил Жильбер. — А пока хватит и того, что благодаря твоим заклинаниям каменные плиты держатся на местах.

— Это да, только вот беда: от этого никакого прока для кошки.

Сэр Жильбер непонимающе уставился на друга:

— Какой кошки. Знахарь?

— Той, которой тут не было, — ответил Савл. — Но дело-то не в этом, верно?

Совершенно ошарашенный Жильбер спросил;

— А в чем же тогда?

— А в том, что и колыбели никакой не было, — усмехнулся Савл. — На самом деле не было ничего, кроме бесчисленных молекул в пригоршне праха, а все остальное — энергия.

— А-а-а! — просиял Жильбер и вздернул подбородок. — Ты хочешь сказать, что Творец создал все из ничего, создал человека из праха! И еще ты хочешь сказать, что религия соединяет людей невидимыми узами, дабы они были вместе!

— Я имел в виду не совсем это, — уклончиво отозвался Савл, — но суть ты ухватил. — Он отвернулся к парапету, чувствуя, что пора сменить тему. — Ну, как мы держимся?

— Неплохо, и я рада, что вы покончили с философскими рассуждениями, — усмехнулась Химена. На лбу у нее блестели капельки пота. — Но смотрите! Мавры идут!

Савл резко обернулся, устремил взгляд за городскую стену. Точно! Вражеское войско наступало со всех сторон. Сэр Ги находился на городской стене с горсткой молодых рыцарей и руководил обороной. Воины зарядили небольшую катапульту. Но не успели они выстрелить, как катапульта неожиданно развалилась на куски.

Лучники испуганно вскрикнули.

— Мне бы лучше добраться туда и выяснить, что происходит, — сказал Савл.

Конь уже ждал Савла внизу. Он вскочил на него верхом и помчался к городской стене. Люди благоразумно расступались, давая Знахарю дорогу. К тому же многие уже не просто разбегались перед скачущим во весь опор Савлом, а спешили спрятаться в домах. Савл остановил взмыленного коня у лестницы, которая вела на стену, бросил поводья ожидавшему его воину и побежал вверх, перепрыгивая через две ступеньки. Добравшись до верха, он схватил за плечо первого попавшегося сержанта и выкрикнул:

— Что тут у вас творится?

— Вон что! — Сержант опустил пику и указал на ее наконечник. Железный наконечник был испещрен пятнышками ржавчины, и число пятнышек росло прямо на глазах. — Прямо как гниль на пшенице летом! Катапульты разваливаются, стрелы остаются без наконечников!

— Думаю, с этим я совладаю, — пробормотал Савл и, изображая жестами процесс ковки металла, пропел:

Лучники радостно восклицали.

— Похоже, вы преуспели, Знахарь, — просиял сержант.

— Рад, что получилось, — усмехнулся Савл. — Передай артиллеристам, что они могут спокойно заряжать катапульты.

Но тут их оглушил страшный рев, на стену упали приставные лестницы, и хлынула волна мавров.

Савл, никогда не носивший меча — ведь, будь у него меч, он бы им при случае воспользовался, а ему этого не хотелось, — вынужден был какое-то время отбиваться от врагов всевозможными приемами карате. О, как же он жалел, что у него не было времени обучиться этому боевому искусству как следует. Вот он пригнулся, чтобы избежать резкого удара вражеского меча, и вздрогнул: меч попал по другому мавру. Тот взревел, развернулся и приготовился снести Савлу голову.

— Эй, это не я! — возмутился Савл. — Это твой дружок!

Он снова пригнулся, избежал очередного удара, но налетел на другого мавра и нанес тому резкий удар в солнечное сплетение. Бить костяшками пальцев по кольчуге — не самое приятное из удовольствий, однако враг согнулся пополам, хватая ртом воздух, а Савл уже развернулся и убрал со своего пути нового нападавшего, снова развернулся и врезал рубящим ударом по шее еще одному — тот повалился на стену без чувств, и Савл успел сорвать с его руки легкий щит.

Но тут кто-то ударил его по спине.

Савл упал лицом вниз, задыхаясь и злясь на негодяя, который нанес ему столь бесчестный удар. Он резко повернулся на спину, закрылся щитом — и очень вовремя: еще чуть-чуть и на него обрушился бы вражеский меч. Отдышавшись, Савл вскочил и ударил щитом в живот нападавшего на него мавра. Тот согнулся, выпучил глаза, раззявил рот, но не в силах был даже закричать. Пошатнувшись, мавр сделал несколько нетвердых шажков и упал. Савл углядел на камнях брошенное кем-то надломленное копье, схватил его и вогнал наконечник копья в пузо бегущего на него вражеского воина и, орудуя щитом, шагнул вперед.

Вдруг перед его глазами возник край стены, к которому была приставлена мавританская осадная лестница. Савл занес копье и успел отшвырнуть лестницу от стены вместе с очередным захватчиком. Лестница упала назад.

Защитники города последовали его примеру и принялись отбрасывать вражеские лестницы, на которых висели по двое-трое мавров. Враги отлетели назад, изрыгая вой и проклятия. На слух проклятия казались Савлу изощренными, но он не знал ни арабского, ни берберского. Он решил, что нужно будет в ближайшее время освоить эти языки.

Горожане быстро очистили стену от врагов. Мавров брали в кольцо. Те сражались яростно, самоотверженно, но падали, получив под ребра удары франкских клинков. Некоторые просто падали без чувств, изведав на себе тяжесть франкских кулаков, но впоследствии этих хотя бы можно будет допросить. Савл содрогнулся и отвернулся от ужасной картины...

...и увидел, что к нему со всех ног бежит Черный Рыцарь, дыша, словно кузнечный мех. Отбросив с лица забрало, сэр Ги прокричал:

— Мы победили, Знахарь!

— В этой атаке — да, — согласился Савл и, обернувшись, заметил, что мавры перестраиваются около стены, готовясь к новому штурму. — Очень скоро они предпримут новую попытку. Сколько времени мы сможем продержаться, сэр Ги?

— Столько, сколько должны, — без колебаний ответил Черный Рыцарь.

А на стене, окружавшей замок, Химена Мэнтрел трудилась не покладая рук, в буквальном смысле слова. Она размахивала руками и пела по-испански. Отрешившись от происходящего, она стремилась поведать миру о том, как Сид повел своих воинов на защиту Валенсии. Слезы бежали из глаз Химены, когда она пела о том, как погиб Сид, и как горевала его жена, и как потом эта гордая женщина, с болью в сердце, велела привязать тело погибшего мужа к спине его коня...

Знала бы Химена, что древняя поэма помогла куда сильнее, чем она рассчитывала: в то самое время, когда мавры снова пошли на штурм городской стены, король Ринальдо вывел свое войско из-за холмов и ударил с тыла по орде Бейдизама. Король скакал во главе армии, следом за ним — Рамон, на скаку распевая про то, как Сид повел свое войско освобождать Сарагосу.

Но тут через городскую стену неожиданно перевалилось огромное щупальце.

Pаскачавшись, оно упало на стену, отшвырнуло одних защитников, подмяло под себя других... Появилось второе щупальце, за ним — третье! Чудовище подтянулось, и над стеной появился страшный глаз — с ярд в поперечнике. Защитники в ужасе закричали и попятились в стороны.

— Что это такое, Знахарь? — вскричал сэр Ги.

— Монстр! воскликнул Савл. Гигантский спрут! Но проклятие! Как же он может жить без воды!

— Там еще такие же! — взвизгнул сержант. — По всей стене!

Тут до Савла дошло: главное то, что спруты каким-то образом дышали в отсутствие воды. Ну, раз спруты дышат на воздухе, почему бы тогда китам не летать?

Над стеной сгустились тени, послышались душераздирающие вопли, и Савл не смог бы определить сейчас, кто кричит — защитники города или мавры. Громадные силуэты опускались с неба, чудовищных размеров челюсти смыкались на телах спрутов. Те брызгали чернилами, их длиннющие щупальца отцеплялись от стены и метались, пытаясь обхватить кашалотов. Атака мавров захлебнулась, и вскоре мавры отступили от стены, а битва гигантов продолжилась на пригородных полях.

Мысль о морских обитателях, выброшенных на берег, понравилась Савлу.

Ухватившись за нее, он решил плюнуть на то, как они там дышат, — это в конце концов их личное дело. Главное, что они могли погибнуть из-за собственного веса, лишенного водной поддержки.

Сэр Ги выпучил глаза:

— Что это ты такое прочел?

— Да так... — смущенно отозвался Савл. — Не шедевр, конечно. Позаимствовал у кое-кого, ну и приплел еще от себя маленько. Получилось, что ли?

Со стороны поля доносилось громкое чавканье. Воины метались по стене, выглядывали в амбразуры и кричали:

— Они исчезают! Пропадают! Их уже нет!

— Значит, получилось, — вздохнул Савл и огорченно проговорил:

— Дома бы со мной никто разговаривать не стал, узнай мои знакомые, что я бросил китов подыхать на берегу!

— Зато, — задумчиво проговорил сэр Ги, — мы могли бы запастись маслом для светильников...

— Оливковым обойдемся, — буркнул Савл. — А мавры чем там занимаются?

Сэр Ги шагнул к бойницам и вскричал:

— Они развернулись и бьются с кем-то другим! Знахарь! Мы спасены!

Савл обернулся и увидел фалангу рыцарей, плечом к плечу врезавшихся в тыл мавританского войска. У передового всадника поверх шлема золотилась корона, а рядом с ним, в кольчуге и легком шлеме, скакал Рамон Мэнтрел, распевая во всю глотку — он страшно фальшивил, жутко охрип, но пел не переставая! Мавры, застигнутые врасплох, развернулись, чтобы дать отпор неожиданному противнику, но многие из них, в горячке ничего не разобрав, обрушили свою ярость на сородичей. Во вражеском войске воцарился хаос, чем в полной мере воспользовались ибирийцы. Они рубили и кололи направо и налево, орудовали мечами и палицами, пиками и алебардами.

— Вперед, на врага! — выкрикнул сэр Ги. — У нас появились союзники, и мы должны присоединиться к ним!

Защитники города ответили ему яростным ревом и ринулись к воротам.

Взлетела вверх решетка, опустился мост, и передовые отряды мавров, не успевших сообразить, что происходит, с воодушевлением бросились к открытым воротам. Они схлестнулись со скакавшими во весь опор рыцарями, и хотя с точки зрения маневренности мавританская кавалерия ничуть не уступала обремененным тяжелыми доспехами рыцарям, шансов на успех у врагов было маловато — ведь на них обрушились тонны стали. Сэр Ги и его отряд подмял под себя врагов и вломился в самую их гущу, и только там скорость их прорыва несколько замедлилась. Следом за конниками в бой вступила тысяча пехотинцев, умело работавших алебардами и пиками. Мавры отступили, однако последовал запоздалый приказ махди, и фланги мавританского войска неожиданно перестроились, растянулись и начали заходить с двух сторон, стремясь окружить отряды защитников.

Но тут снова распахнулись городские ворота, и оттуда хлынули воины резерва во главе с сэром Жильбером.

Несколько сотен мавров, решив не упускать представившейся возможности, рванулись к воротам, но в награду за геройство получили град стрел с городской стены. Люди и кони падали на землю, уцелевшие бросались наутек или пытались напасть на отряд Жильбера с тыла.

Лучники трудились на славу — выпускали залп за залпом, пока тылы отряда Жильбера не очистились от врагов.

Но тут неожиданно под ногами защитников города и их союзников затряслась земля, а под ногами у людей махди она оставалась неподвижной.

На крепостной стене Химена запела по-испански, и земля присмирела, перестала трястись.

Откуда ни возьмись появилась дюжина джиннов, великаны принялись хватать защитников одного за другим.

Химена запела другую песню — скрюченные пальцы гигантов разжались. Джинны злобно взвыли и устремились к одинокой фигурке на стене вокруг замка.

Рамон, отвлекшийся в этот миг от пыла сражения, увидел, какая опасность грозит его обожаемой супруге, и прокричал то самое стихотворение, которым некогда его сын зачаровал Лакшми. Джинны прервали горизонтальный полет, выпрямились, радостно вскричали, опустились на стену, приняли вполне приемлемые, человеческие размеры и пали ниц, поклоняясь красоте Химены. Химена на миг изумилась, широко раскрыла глаза — но всего лишь на миг. Оправившись от удивления, она обратилась к джиннам с просьбами о небольших услугах. Теперь джинны обрели свободу и могли исполнить ее пожелания.

А король Ринальдо тем временем наконец пробился к главному шатру.

Бейдизам, мавританский полководец, принялся отчаянно защищаться, но Рамон вовремя услыхал злобное песнопение. Прищурившись, он погнал своего скакуна к Бейдизаму, распевая на скаку о том, как погиб предатель Ганелон.

Но на полпути к месту событий его сбил с коня чей-то невидимый кулак.

Издав победный вопль, Бейдизам шагнул вперед и замахнулся ятаганом, но тут джинн, былой раб кольца, освобожденный песнопением Рамона, вырвался из плена и отвесил своему бывшему господину такую увесистую оплеуху, что колдун, бездыханный, повалился навзничь. Джинн повернулся к Рамону и прогремел:

— Я ответил тебе на твою доброту, о чародей! Теперь проси меня исполнить три твоих желания, когда захочешь!

— Мое первое желание — чтобы ты впредь никогда никого не убивал и не приносил никому боли больше, чем нужно! — крикнул Рамон. — А второе — чтобы ты втолковал этим маврам, что в битве они проиграли!

Джинн раздулся, стал ростом футов двадцать. Обозрев поле — сам себе и наблюдательный пункт, и наблюдатель, — он возвестил:

— Нет нужды втолковывать им это, о чародей! Они уже и так это знают!

Вечером того же дня Рамон, обняв жену за плечи, прогуливался по стене, окружавшей замок. Они вместе обозревали поле у городских стен. Проигравших нынешний бой мавров пригвоздили к небольшому участку земли, который джинны окружили невидимой стеной. Пленники суетились около походных костров.

— Ты великолепно защитила замок и столицу, любовь моя, — проговорил Рамон.

— Спасибо, mi corazon, — улыбнулась Химена, — но, не приди вы нам на помощь, я не уверена, выиграли бы мы сражение или нет.

— О, ты бы что-нибудь придумала, — улыбнулся ей в ответ Рамон.

Они взглянули друг другу в глаза, радуясь тому, что снова вместе. Рамон опустил голову, и губы супругов встретились в долгом поцелуе.

Наконец Химена вздохнула и положила голову на плечо мужа.

— Но завтра ты должен ехать вместе с королем?

— Должен, — кивнул Рамон. — Ринальдо считает, что не вправе бросить Алисанду на растерзание махди. А ведь я теперь его придворный чародей — по крайней мере на время этой кампании. Да и нам негоже оставлять нашу невестку без помощи.

Химена удивленно взглянула на мужа:

— Нам?

— Да, нам обоим, если ты не против, конечно. Я поговорил с Савлом, и он сказал мне, что с защитой замка теперь наверняка справится без тебя — ведь мавры почти разбиты.

— И ты не боишься брать меня с собой на такое рискованное дело?

— Никакого риска, особенно если ты будешь рядом со мной.

Химена улыбнулась и подарила мужу еще один нежный поцелуй.

— Все равно мавров пока втрое больше, чем воинов в наших двух войсках вместе взятых.

— Может, и так, — кивнул Рамон. — Но они быстро убедятся, что лицом к лицу встретились с такой мощью, какая им и не снилась.

И он рассказал жене о том, как Мэт задумал положить конец той силе, которая стояла за всей этой войной.

— Мы должны помочь ему, и немедленно! — воскликнула Химена.

Но Рамон покачал головой:

— Он наверняка выиграл свой бой, иначе бы нам ни за что не победить здесь.

— Но время! Оно ведь течет по-разному в двух мирах!

— Верно, — согласился Рамон. — Минула ночь в этом мире, а для Мэтью несколько недель с тех пор, как мы с ним расстались. Наш сын либо выиграл, либо проиграл.

Но если бы он проиграл, нам вряд ли бы удалось одолеть мавританскую магию.

— Пожалуй, ты прав, — кивнула Химена и задумалась.

— Кроме того, — добавил Рамон, — Мэту должна была помочь одна милая дама.

И он рассказал жене о Лакшми. Химена искоса поглядела на него.

— А эта джиннская красотка только в Мэта влюбилась?

— Похоже, она была не против и со мной пофлиртовать, — признался Рамон, но я объяснил ей, что она ошиблась адресом.

Подобные объяснения Химена Мэнтрел не раз слышала от своего супруга и раньше. Она довольно улыбнулась и, положив голову на плечо Рамона, обернулась и посмотрела на поле.

— Просто удивительно, сколько друзей здесь у нашего сына. Дома он такой популярностью никогда не пользовался.

— Он нашел для себя подходящий мир, — кивнул Рамон. — Да и для нас, пожалуй, тоже.

— Похоже, это так и есть, — согласилась Химена. — И его друзья замечательные люди.

— Превосходные, — не стал спорить Рамон. Он посмотрел жене в глаза и улыбнулся:

— И знаешь, по-моему, мы им тоже нравимся.

На следующий день чета Мэнтрелов покинула город. Рамон и Химена ехали верхом рядом с королем Ринальдо и сэром Ги. А Савл, стоя на городской стене, наблюдал за пленными, которые метались внутри невидимой стены.

На миг Савл пожалел о том, что столь галантно предложил Химене отправиться вместе с мужем.

— Ну, Жильбер, — вздохнул он, — теперь нам с тобой вдвоем тут управляться придется.

— Придется! — подхватил монкерианец, которого, судя по всему, эта мысль ничуть не огорчала. — Но сможешь ли ты с помощью волшебства прокормить всех пленных?

— Это-то я смогу, — кивнул Савл и задумчиво нахмурился. — Вот только, боюсь, это плоховато скажется на ценах на марокканском рынке...

Алисанда стояла в тени раскидистого дерева на вершине холма и наблюдала за тем, как вражеское войско переваливает через горы. С такого расстояния она не видела отдельных воинов — войско представало перед ней в виде струящегося разноцветного потока, чья поверхность поблескивала под лучами солнца. Картину можно было бы счесть удивительно красивой, если бы королева не знала, что это блестят стальные доспехи и оружие воинов махди.

— Когда, ваше величество? — нетерпеливо поинтересовался лорд Готье.

— Когда их авангард доберется до этой возвышенности, милорд, — отвечала Алисанда. Повернув голову, она услышала, как в роще под холмом взволнованно бьют копытами кони. — Прикажите оруженосцам позаботиться о том, чтобы лошади не ржали, когда приблизятся мавры.

Лорд Готье кивнул своему оруженосцу, и тот побежал передать приказ остальным.

Алисанда нахмурилась, заслонилась рукой от солнца и заморгала.

— Но что это за белое сияние вон на той высокой горе?

Орто пригляделся и пожал плечами.

— Там может стоять колдун, готовый прикрыть мавров своей магией, но я пока не вправе пользоваться волшебством, Дабы не выдать врагам нашего местонахождения.

— В таком случае не торопись, — распорядилась Алисанда. — Наша сила в неожиданном нападении.

Они нетерпеливо ждали, и по мере приближения мавров волнение становилось все сильнее. Тут и там на полях работали крестьяне. Время от времени они разгибали спины, опирались на мотыги и лопаты, оглядывали холмы и возвращались к прерванному труду. Человек смекалистый, завидев на полях такую массу крестьян, заподозрил бы подвох, однако такой человек должен был быть немало сведущ в особенностях сельского хозяйства в этой области Меровенса, а мавры, в том числе и сам махди, большей частью были пастухами, привыкшими к жизни в полупустынных местах. Кроме того, крестьяне выглядели точно такой же частью пейзажа, как кусты или пасущийся скот. Никто не обращал на них внимания, кроме других крестьян из состава мавританской армии, а разве командиры когда-нибудь прислушиваются к советам рядовых пехотинцев?

Когда наконец авангард мавров поравнялся с возвышенностью, Алисанда крикнула.

Она развернула коня и погнала его по дальнему склону к своим рыцарям. Ей было тоскливо от того, что рядом с пей нет сейчас мужа, однако она совладала с собой. Хочешь не хочешь, а сейчас она должна была как-то обойтись без его защитной магии.

Натянув поводья, Алисанда остановила коня перед рыцарями и крикнула:

— В бой! — Она решительным взмахом руки указала войску дорогу в объезд холма, пришпорила своего першерона, и тот заработал тяжелыми копытами, быстро перейдя с места в карьер.

За Алисандой двигалась фаланга рыцарей. Они пошикивали друг на дружку еще не время было разражаться боевым кличем.

Королева вылетела из-за холма, перевела своего скакуна в галоп и изготовила копье к бою.

— Королева совсем одна! — вскричал лорд Готье. — Быстро за ней! Нельзя дать ей в одиночку выйти к маврам!

Рыцари издали боевой клич и устремились следом за своей королевой. Они скакали во весь опор, изготовив копья к бою, готовые догнать королеву, биться рядом с ней — плечом к плечу, и защитить ее, если потребуется, своими телами.

Трудившиеся на полях крестьяне оглянулись и, завидев золотоволосую всадницу, тут же побросали мотыги и лопаты, сбросили куртки, похватали пики и алебарды, припрятанные в канавах, и в суровом молчании двинулись к передовой линии мавров — все точно так, как им приказала их королева.

Рыцарей-то мавры заметили, а вот на крестьян никакого внимания не обратили. Враги дико заулюлюкали и погнали своих коней вперед.