Мой талантливый враг - 2

17.2

Лишь ленивый не знал про нашу печальную историю любви. Она давно стала достоянием не только Острайха, но и выползла дальше по Эфиру. Понятия не имел, жалели ли меня все пришедшие сегодня, или просто верили в волшебную силу музыки. Мне было не всё равно. Главное, они здесь и готовы помочь. Показывал всем ноты. Давал инструкции. Старался не думать, откуда у Немета панфлейта моей девушки. Сейчас было важно воплотить в жизнь невозможную задумку и надеяться, что Нана не убьёт меня, когда проснётся, а она будет очень зла. На то и расчёт!

Взял её скрипку, нежно провёл пальцами по смычку. Как же она разозлилась, когда я взял его в зубы перед отборочными. Именно эта пушистая ярость столкнула нас вновь, и сегодня я хочу разозлить мою змейку ещё сильнее в надежде, что она спалит к чертям весь этот луг и осушит реку.

Коснулся струн, планируя рассказать нашу историю без прикрас. От начала и до конца, с первого взгляда и до последнего судорожного вздоха. Я ничего не пропущу, моя змейка, и тебе придётся проснуться, чтобы остановить меня!

***

Сбилась со счёта, сколько дней прошло в этом месте. Один, два... годы. И существует ли что-то помимо берега реки.

Уже не сопротивлялась прописанному мне сценарию и послушно плыла по течению.

Вот мама зовёт меня, я бесконечно долго бегу, всплеск, крики. Криков отчего-то слишком много. Кто кричит? Не разобрать.

Иногда я пытаюсь заговорить с мамой, но она ничего не отвечает, а лишь раз за разом повторяет моё имя.

Нана... Нана... Нана...

Кто-то ещё звал меня так же. Кто-то очень важный.

Все жду, что небо стянет грозовыми тучами, но это уже давно не происходит. Вот только у меня внутри всё подскакивает от предвкушения. Искрит и волнуется, словно вот-вот на луг прибудут приглашённые на день рождения гости.

— Нана, иди сюда!

Сегодня определённо что-то было не так. Когда ты видишь повторяющуюся тысячи раз картинку, то начинаешь подмечать каждую мелочь. Вот ветер сменил направление и дует не в спину, а в лицо. Трава другого оттенка. Не идеально зеленая, а с жухлыми стебельками. Настоящая. Захотелось потрогать её рукой, убедиться, что я не сошла с ума дважды, застряв в собственном безумии.

Вытянула руку, и у меня из ладони что-то выпало. Жадно бросилась за этим новым элементом хаоса в моём упорядоченном аду. Раздвигала травинки, пока не увидела на земле монетку.

Руки задрожали, и мир вновь пошёл трещинами. Зажмурилась. Надеюсь, я не провалюсь ещё глубже в делирий. На всякий случай вцепилась в траву. Буду карабкаться, цепляться, но больше не упаду.

— Смотрите, мой первый заработок!

Открыла глаза и очутилась на ярмарке рядом с парнем и девушкой. Они были так сильно похожи. Нетрудно догадаться, передо мной брат и сестра.

— Винсент, ты обещал, что мы создадим группу, — обиженно говорю я.

На деле же внутри всё клокочет от чувств к этому парню. Ухает в сердце, долбит в висках. Люблю его. Как же сильно я люблю его строгий взгляд, черные всклокоченные волосы, блестящую серьгу на губе. Я знаю её вкус. Соль и металл.

— Сначала нужно выучиться!

Меня тут же уносит с ярмарки, хоть я отчаянно сопротивляюсь.

Зачисление первокурсников. Я поступила в академию Святого Михаила. Оборачиваюсь. Ищу его взглядом. Мы же обещали друг другу учиться вместе.

Но его нет рядом. Мы поссорились, расстались? Он нашёл другую. Это невыносимо!

– Убогий лабух! — кричу ему, пытаясь сделать так же больно, как мне. Я умираю внутри, Винсент. Помоги же!

Разбуди меня!

— Так просыпайся, курочка. Или мне лучше звать змейкой?

Мы только-только отыграли выступление. Тело всё ещё дрожит от возбуждения, или музыка тут вовсе ни при чём. Басы гудят в ушах, в теле. А внутри словно ликующий удар тарелок. Распахиваю глаза оттого, что мне преступно хорошо, а вокруг меня яркими картинками ещё более неприличная сцена: два тела, слившихся в страстном танце, и моё лицо. Немного раскрасневшееся, глаза прикрыты, а из губ вырывается стон.

О Музы...

Озираюсь по сторонам и понимаю, что прямо сейчас всё это видит с дюжину человек, а главный виновник представления, с нахальной улыбкой играет эту пошлятину на моей же скрипки.

Я даже задыхаться от злости начала.

— Ви-ви, я-я-я тебя уб-уб-уб! Убогий лабух! — перекрикиваю музыку, сгорая от стыда.

Убью его. Убью его! Вот мерзавец!

Все нас видели. Немет, Виктория, банда Иштвана, его Высочество, Шайло... Ладно, ей можно. Я бы сама ей все рассказал в подробностях. Но остальные то. Простонала от этого несмываемого позора. А Винсент играть перестал, смотрел на меня, словно первый раз видел. Его руки опустились вместе со скрипкой, а потом и вовсе уронил её в траву. Побежал ко мне, сильно хромая. Босые ноги, мокрые штаны закатаны до колен. Исхудавший, небритый. Что с тобой случилось? Расскажешь? Ты тоже был в аду?

Хотела оттолкнуться от подлокотников и побежать к нему, но я лишь сползла на траву. Ноги словно ватой набили.

— Проснулась... Ты здесь... Ты здесь... Нана.

Это был самый солёный поцелуй в моей жизни. Не знаю, чьих слёз было больше. Моих или Винсента. Но я бы и дальше ревела, если бы не голос Иштвана:

— Так оргия будет после финальной порнушки? Я нереально так зовёлся. Дамы, кто со мной пройдет вон до того кустика?

Но оргией точно не пахло. Со всех сторон раздавались звуки сирен, и нас окружило с десяток полицейских машины. Крепче прижалась к Винни.

— Опустите инструменты! — приказали нам по громкой связи.

— Вы про мой стояк? — решил пошутить Иштван, но в воздухе тут же раздался предупредительный выстрел, и все быстро попадали на траву.

— Верните пациентку, и вам ничего не будет!

Это они про меня? Сколько же я провела в больнице?

— Я здесь! Я в порядке. Я тут по доброй воле, — кричала я слабым голосом.

Но никто мне не поверил. Через пару минут начался штурм. По факту законники просто скрутили нас и рассадили по патрульным машинам.

Я мертвой хваткой вцепилась в Винни, и к счастью, нас закрыли вместе. Законники даже принца не пожалели.

— Вы хоть знаете, кто? Я третий сын короля. Кай Хапс...

Его, так же как и всех, запихнули на заднее сидение, предварительно надев наручники.

— Ага, — заржал законник. — А я вообще король. Че, мелочиться-то. Удобно вам, вашество? Или звать тебя сыночком?

Глядя на это я решила не повторять лишний раз, что я и есть та самая похищенная Елена Анна ден Адель, все равно не поверят. Просто прижималась к Винни и думала лишь об одном. Как теперь жить, зная, что твой возлюбленный в любой момент может провалиться в делирий, когда выяснит правду о том, что случилось на реке. Как Винсент жил с этим каждый день?

Он не был виноват в смерти моей мамы.

Она не умерла от болезни и не утонула.

Её убили прямо у нас на глазах. И знают об этом пятеро человек. Говард Вестерхольт, Вивиан Вестерхольт, Флориан Майер, Амадей Циммерман и я.

Именно из-за этого я стерла свои воспоминания сама. Бедная Виви не могла держать эту тайну в себе., и выложила всё сразу после нашей поездки на ярмарку. Её трясло от ужаса, а я потирала пальцем монетку.

Делирия не случилось. Не знаю почему. Возможно, я никогда не верила, что мама просто заболела. Всю жизнь я готовила себя к какой-то ужасной тайне, потому даже шока не испытала. На удивление я была хладнокровна, словно притаившаяся в зарослях змея.

— Успокойся, Виви, — я трясла её за плечи. — Если Винсент увидит твои слёзы, он допытается.

Она шмыгнула носом.

— Отец чудовище. Если он узнает, что я тоже всё видела, Лена... Он и меня убьёт.

— Тс-с-с-с-с-с. Они верят, что мы всё забыли. Пусть верят. Ничего не говори Винсенту, поступите в академию и держитесь подальше от Говарда. Я всё улажу.

— Как?! Как ты уладишь?

Чем меньше людей знают, тем лучше, да? Я намеревалась навсегда забыть Винни, чтобы мы больше не встретились и даже случайно не вспомнили о нашем страшном прошлом. Нота в ноту я повторила всё, что проделали с моим сознанием Амадей и Флориан. Но я просчиталась, любовь оказалась сильнее, или это всё проделки беспокойной рыжей Музы? Должно быть он услышал наше обещание поступить в свою академию. И шестерёнки судьбы пришли в движение. А может, всему виной вера Винсента? Он же так и не сдался!

И вот в моей памяти больше нет белых пятен. Я помню тот день до мелочей. Мы не сбегали с Винни. Вернее убежали, но не одни. Мы стали свидетелями страшной ссоры. Как обычно гостили в поместье Вестерхольтов. Говард был мертвецки пьян, и моя мама разбудила нас троих среди ночи.

— Надо бежать. Ваш папа злится, — она была перепугана, а мы терли глаза после сна.

— Никуда я с тобой не пойду. Ты нам не мама, — сопротивлялась Виви.

— Вивиан, не ной, — Винс схватил сестру за руку, и мы все вчетвером убежали в ночь.

— Софи-и-и-и-и-и-ия! Где ты? Если проблема в моих детях, я могу убить их. Хочешь?! Твою можем оставить. Она хорошенькая. На тебя похожа.

— Не слушайте его. Не слушайте.

Мы бежали по ночном лесу. Ветки били нас по лицам. Виви плакала и порывалась вернуться домой, а потом мы уперлись в реку.

— Надо перебраться на ту сторону. Не бойтесь.

Первой она взяла Вивиан, а мы с Винсентом стояли на берегу и испуганно держались за руки. Не сразу поняли, что Говард подошёл к нам со спины, схватил за шкирки и потащил к воде.

— Мерзкие ублюдки. Если бы не вы. Мы были бы с Софией вместе. Всё вы!

Мама кричала и бежала к нам, но вода тормозила её, да и Говард был сильнее.

— Отпусти их, милый. Они же дети! — умоляла она задыхаясь.

— Милый? Теперь я стал милым? — он отпустил нас. — Ты же собралась бросить меня. К мужу вернуться. Нет? Лживая тварь.

— Мил...

— Замолчи!

Он толкнул её, а затем держал под водой так долго, сколько обычный человек не может не дышать. Винсент, слыша мой плач, кинулся на отца и вцепился зубами ему в предплечье.

Говард взывл от боли, но было уже поздно...

Так долго никто не умеет не дышать... Мама не была исключением.

— Где Виви? — Говард уставился на нас безумными глазами, когда все было кончено, и Винсент соврал.

— Дома. Она не пошла с нами.

— Вот как... Повезло ей, значит.

Он закатал рукава и двинулся на нас. После укуса у него сочилась кровь, капала в воду. Говард безжалостно схватил Винсента за горло и начал топить. А я вновь оцепенела и перестала дышать. С ужасом ждала, что мои легкие начнут гореть, и Винсент умрёт.

Но шум уже спешили люди из окрестной деревушки, берег реки озарился огнями, и Говард быстро вытащил из воды сына и прижал к себе.

— Мой мальчик. Мой бедный мальчик. Помогите! .. — а затем повернулся ко мне и сквозь зубы прошипел. — Скажешь хоть слово. Я убью его, Виви, твоего отца и тебя в придачу. Ты меня поняла?

Слишком хорошо поняла. С того дня я вообще перестала разговаривать.

Случай замяли.

У мамы нашли успокоительные таблетки. Говард бился в истерике, крича, что безумная София ден Адель чуть не убила двоих детей, и он лишь в последний момент остановил её. Винсенту к этому моменту уже изменили воспоминания, а затем и к нам в гости пришёл герр Циммерман со своим аспирантом.

Тогда я подумала, что не так уж и плохо забыть ту страшную ночь.

Мне было шесть.

На моих глазах убили мать.

Ужасный человек грозился сделать то же самое с моими близкими, если я заговорю.

Что ещё мне оставалось?

Так парамнезия и стала частью моей жизни.