Мой талантливый враг - 2

3.3

Сумки мои казались в разы неподъёмнее, волочила их до вокзала сама, отказавшись от любой помощи. Я все ещё ждала, что Винсент обернется, подбежит ко мне и поможет. Но он был занят только Викторией. Расстался он с ней лишь на короткий миг, когда покупал на всех билеты в кассе.

Он дежурно протягивал их нам по очереди:

– Ласло, Марко, Ви… Лена. Ничего себе ты вещей набрала! Помочь?

Спросил довольно искренне, но поздно. Я уже настолько разобиделась, что ответила лишь:

– Не надо, они не тяжёлые.

– Хорошо. Народ, погнали. В поезде отдохнём, нам трястись часов шесть ещё.

Шесть часов. Неплохо. У меня будет достаточно времени с Винсентом, чтобы помириться. Хотя мы и не ссорились. Это я успела себе напридумывать всякого. Сейчас сядем, поговорим, и все станет как прежде. Он вновь будет только моим парнем, а я его Наной.

Геройски добралась до нашего купе и распихала вещи по свободным полкам. Положила футляр со скрипкой на колени, а ноги с моими сумасшедшими ботинками спрятала под сидение. А ещё на всякий случай щедро начесала себе волос на уши. Винсент все равно ничего не заметил, толку теперь? Хотя можно будет невзначай убрать прядь, и уже потом оценить его реакцию. У нас на это будет целых шесть часов.Шесть часов! Звучит как неплохая новая песня Винсента, написанная только для меня. Никаких Викторий!

– Тесновато у вас тут теперь, да? – Виктория вновь заглянула к нам, едва мы расселись – Винни, объяснишь ещё раз, где мы косячим с тональностью?

– Ага, сейчас. Лена, я помогу девчонкам. Хорошо?

На меня теперь смотрели все в купе. И что я должна была сказать?

Нет, нельзя! Я ревнивая собственница, и на эти шесть часов Винсент мой. Я совершенно не хочу, чтобы он ещё хоть минуту провел с девушкой, с которой он целовался, пока я пребывала в беспамятстве. С той, что в открытую грозит отправить меня на больничную койку хосписа. Нет, нет и нет! Оставайся тут. Ты только наш лидер, пусть сами со своей тональностью разгребаются.

Но разумеется, мне духу на такое не хватило, а жаль.

– Да, конечно. Помоги. Мы же из одной академии, – выдавила из себя я, потратив последние силы на улыбку и милый взгляд.

Но я уже чувствовала, как губы начинают дрожать, как щиплет глаза, как растет ком в горле.

Кажется, только Марко заметил моё состояние и смотрел на меня с нескрываемым сожалением. А от этого ещё хуже!

– Винс, ты про нас только не забудь, – бросил он ему, и на миг мне стало легче, что это озвучила не я. – Мы тоже ещё не все по нашему выступлению обсудили.

– Да-да. Я быстро, – отмахнулся Винсент и ушел.

Его “быстро” уже растянулось почти на два часа. И все это время я сидела в одной позе, потому что мне казалось, подвинься я хоть на миллиметр, то все моё самообладание тут же рухнет, и я либо закачу истерику на весь вагон, либо разревусь прямо на глазах у всей группы.

Не могла отделаться от чувства, что меня все вокруг жалеют. Не выдержала этой атмосферы.

– Я в туалет, – соврала я и быстро встала с места.

Уже стоя на пороге, услышала вопрос Ласло:

– А скрипка там тебе зачем? В туалете-то. Или принцессы только магической увертюрой подтираются?Он вскрикнул, когда Вивиан заехала ему по рёбрам, и шутить резко перестал, да мне было все равно на его подколы, меня занимали совершенно другие вопросы.

Понятия не имею, зачем мне скрипка. Я даже не знаю, куда собралась в таком дурацком состоянии. Мне просто хотелось поскорее разогнать кровь по венам и бежать, бежать, бежать. Ноги сами привели меня к вагончику команды нашей академии. Вру. Ноги тут не причем, я шла на звук пения. Он манил, как ласковые обещания настоящих сирен, и даже я не смогла сопротивляться. Виктория вплетала свой голос в голоса бывшего трио, и у них получалась удивительная музыка, а я, словно воришка, стояла за дверью и подслушивала.

Вдруг все резко прервалось и раздался дружный смех.

– Ну вот опять в этом же месте мы сбиваемся. Я такая глупая, Винни, – прибеднялась Виктория.

Уверена, что наш идеальный президент нарочно это делает, лишь бы Вестерхольт и дальше ей помогал.

– Ничего-ничего. Ещё раз!

Я положила скрипку себе на плечо, занесла смычок над струнами и на мгновение представила, как играю разрушительную сонату, вышибаю магией дверь в купе, побеждаю сирен-разлучниц и спасаю от них своего парня. Это было бы прекрасно. Дяде пришлось бы вызволять меня из полицейского участка, а Парамнезию Елены дисквалифицировали бы уже окончательно.

Сдалась. Сейчас нужно вести себя разумно, от моих поступков зависит в первую очередь судьба команды, а для них это важно, они много репетировали, шли к этому, и я просто не могу вновь встать у них на пути.

Оставила дверь и весёлый смех за спиной и побрела дальше мимо шумных купе, пока не услышала чей-то разговор:

– Ты уже был под панорамным куполом?

– Нет, но слышал, что там красотища. Пытался Милу туда позвать, но какой-то придурок с кучей аппаратуры нас не пустил, сказал, что у него бронь на всё пространство под куполом.

– Серьёзно? Во сколько же ему это влетело?

А вот и придумала я себе занятие на остаток поездки. Всяких придурков с аппаратурой бояться я перестала давно. С одним вот с поступления в академию бодалась. Вряд ли этот более упертый чем Вестерхольт. Подвинется! А если нет, то воспользуюсь папиной фамилией.

Я столько слышала о вагонах с панорамными куполами, но в жизни не была в них. Обычно под самой крышей размещали нечто вроде смотровой площадки, накрытой стеклянным куполом. Можно бесконечно любоваться на пейзажи, а от многих по-настоящему захватывает дух судя по рассказам. Особенно когда поезд едет по какому-нибудь старому виадуку. Ты с замиранием сердца смотришь, как головной вагон заезжает на арочный мост. Можно только догадываться, какая высота у этого ущелья, и молиться, что в прошлом строили на века, и состав не свалится в глубокую пропасть.

Я прижала руку к клокочущему сердцу. Откуда эти мысли и эмоции, если я в жизни никогда не ездила под панорамным куполом? Я не могла испытывать такого от чьего-то рассказа или просмотренного видео. Неужели это новый кусочек моего прошлого? Тогда я непременно должна увидеть все своими глазами ещё раз. Чем ближе я к разгадке собственных воспоминаний, тем меньше у Виктории будет козырей против меня. Разберусь во всем сама, и никакой хоспис не будет мне страшен.

С этими мыслями я бодро вышагивала к нужному вагону, отыскала лестницу, ведущую наверх, и взялась за перила. Только я коснулась прохладного металла, как у меня подкосились ноги, и я медленно осела на ступеньки. Голову разрывало от музыки, словно на меня надели огромные наушники и врубили старый трек Парамнезии, только в этот раз с ним было что-то не так, его пел женский голос. Мой голос:

Звёзды смотрят за нами,

Стук колёс под ногами,

А мы несемся сквозь тьму,

Не отдадим никому

Нашу свободу и песни,

А если станет мир тесен

Я звук погромче прибавлю,

Мы наши крылья расправим.

Ооооо

Стекло рассыпется пылью,

Пыльцой осядет на крыльях.

Лети.

Лети сквозь страх и боль.

Лети.

Лети на наш последний бой! ЛЕТИ!

Под глазами стало влажно, неведомая тоска сковала мой разум и сердце. Оно знало и чувствовало больше, чем я могла вместить. Ему было больно, а я ничем не могла помочь. Просто обессиленно сидела на ступеньках. Или уже не на ступеньках? И не сидела, а лежала. Было мягко и тепло. Я смахнула слезы с щёк и медленно открыла глаза. Надо мной было темнеющее небо, на котором уже появились первые звезды.

Это все по-настоящему, или я попала в очередное своё воспоминание? В любом случае для начала нужно оглядеться!