Мой талантливый враг

Глава 18

Всякий раз на очередной кочке или неровности дороги я слегка подпрыгивала, и от каждого такого движения Винни закусывал губу и прижимал меня к себе так крепко, что у меня перед глазами темнело.

Если он не соврал про свою невинность, сколько же он сдерживался? Ни одной девушки в его возрасте? Это и мило, и до чертиков пугает меня. Свой первый раз я представляла с кем-то опытным и менее импульсивным. Да чего ходить вокруг да около! Я, краснея внутри от стыда, представляла его с Флорианом. Это было бы что-то нежное на шелковых простынях. На прикроватном столике бы стояли свежие розы, ветер бы слегка шевелил прозрачную тюль на окне. Закат в розово-желтых тонах. Звуки скрипки на улице. Идеальная картина. Такая же, как мои унылые выступления.

Музы, какая банальность! Как такое вообще могло засесть в моей голове? Не спорю, в жизни должно быть все, и шелковые простыни, и кровать с балдахином. Скрипач за окном перебор! Но… Я выглянула через плечо Винни и посмотрела на заднее сидение. Мечтала-то я совсем о другом. Не то, чтобы я стремилась поскорее стать взрослой. Нет. Но в глубине моей непознанной души я хотела вот этого: неровной дороги, чистого неба над головой и моего смущенного парня. Это сейчас он ведёт меня за руку, но раньше определённо все было нет так. Уверена, мы лишь временно поменялись ролями, и пусть я младше, но чувствую, что именно я была заводилой во всех наших играх. Чего только стоит эта серёжка у него на губе. Он сохранил её навсегда, как реквием по нам. Нет, не реквием. Это надежда, что я вернусь. И я возвращаюсь!

– Ещё пара минут по этой дороге, Нана, и в лес уже можно не ехать, – смеётся, и от его смеха мне так легко на душе, словно из меня самой один за другим вытаскивают иголки. Я все меньше похожа на лоскуток ткани, приколотый к чужой выкройке. И Винни совсем другой. Хочу теперь послушать его импровизацию, будет ли в ней прежний едва гнев и боль, или я услышу новые мотивы.

По стеклам фургончика царапали ветки деревьев. Салон наполнялся запахом хвои и пением птиц, под колесами трескался валежник. Новая симфония, которая отлично ложилась на стук сердце Винса, она погружала меня в наше общее прошлое, и вот я уже сама слышала свой детский смех.

Машина резко остановилась. Вестерхольт потянул на себя ручник, а я наблюдала как вздулись вены на его предплечье.

Мы какое-то время сидели в тишине, пока я первая не заговорила с ним.

– А у тебя есть эм… инструмент?

Он задумался:

– Хороший вопрос. Глянь в бардачке, может, ребята что-то оставили. Я как-то с собой такие вещи не ношу обычно, а аптеки в лесу точно нет. Кто бы мог подумать, да?

О Музы, он не так меня понял!

– Я про музыкальный, Винс?

– Такие тоже бывают? Я думал они там только цветом отличаются, запахами, разными видами смазки… Не то чтоб ы прям разбирался, просто…

Надо спасать его, пока он себе на нервный срыв не наговорил.

– Винни, я про гитару. Настоящую гитару, это не эвфемизм, не ищи скрытые смыслы. Можешь просто сыграть мне. Если честно, я не готова сейчас, ну ты понял...

Он с облегчением выдохнул:

– Хвала Музам, конечно, сыграю и поедем, да? Не то чтобы я не хотел тебя, Нана. Просто я наверно тоже не готов. То есть, я думал, что готов, и там все прям готово, но тут, – он ткнул себя пальцем в висок и качнул головой. – Ты же не лес и заднее сидение старой тачки себе представляла, верно?

О, я промолчу лучше.

– А ты что представлял?

– Как минимум непроглядную темноту, а не яркий день. Так что тебе сыграть?

– Что хочешь. Я очень хочу послушать тебя сейчас.

– А что сейчас изменилось? – хитро спросил он.

– Ты стал меньше меня раздражать, Вестерхольт, – я показала ему язык, а он осторожно положил руку мне на грудь, так же впитывая моё сердцебиение, как это недавно делала я. Надеюсь, у моего сердца красноречия больше, чем у меня потому, что признаться ему в любви так легко я не смогу. Я ещё не до конца разобралась в своих чувствах, не научилась доверять. Пока в моей голове все ещё живут подозрения и желание отыскать билет на поезд до Клостер-ам-Зее, чтобы сравнить время, я не имею права говорить ему о любви. А ещё между нами пропасть моих утерянных воспоминаний, и совершить такой прыжок веры я просто не в состоянии. Прости меня, Винни.

Он попытался открыть дверь, но по обеим сторонам от нас были деревья, и выбраться не представлялось возможным.

– Полезай в салон, – командовал он. – А я следом.

Хорошо, что я сегодня не в юбке! Осторожно встала, стараясь не удариться головой о крышу, и перевалилась через спинку сидения. Винсент был куда ловчее. Огляделось вокруг. Ну точно тут живут, я не ошиблась, даже сумку с грязными вещами нашла.

– Тебя Виви из общежития выгнала? – догадалась я.

– Если бы не ключ от учительского туалета и душевой в спортзале я бы грязью зарос.

– Я думала, вы заодно с ней. Подстроили всё, концерт сорвали, бас-гитары перетащили.

– У меня слишком много косяков перед ней, – признался Винс, взял чехол от гитары, и я разглядела кое-что ещё. Футляр и довольно крупной. Не от контрабаса, конечно, но виолончель там вполне бы поместилась.

Протянула руку, чтобы открыть и посмотреть, но Винсент цепко схватил меня за запястье и выдохнул единственное:

– Нет!

Не похоже, что он прячет там, что-то безобидное. Голова его врагов там, что ли? Или та самая секретная пьеса для виолончели? Но если так, почему его трясёт сейчас не меньше, чем когда мы заговорили о воде?

Коснулась его взмокшего лба и осторожно убрала челку в сторону:

– Мне не торопимся во всем, Винни. Ни с сексом, ни с прочими секретами. Когда будешь готов, покажешь, что там?

– Там подарок, – быстро сказал он. – От одного человека.

– И это тоже ключ к нашему общему прошлому? – предположила я, и Винсент коротко кивнул.

Сколько сил у него отнимает опекать меня всякий раз, решать, что ранит, а что будет безобидным знанием, держать все себе. Я бы уже с ума сошла от такой жизни.

– Тогда и это отложим до лучших времен, – погладила его напряженную руку, и он ослабил хватку.

– Прости меня, Нана.

– А я и не злюсь, – я почти не врала, конечно, мне хотелось узнать все и сразу, но Винсент и так сегодня был даже слишком щедр на признания, а я вот ему почти ничего не рассказываю о своих чувствах. Не мне его винить в чём-то.

Но все же…

Я бросила прощальный взгляд на футляр. Непременно разузнаю, что там. Меня окружает столько тайн, что соблазн слишком велик. Винсент и плавание, футляр и секретная пьеса, мои стертые воспоминания и билет до Клостер-ам-Зее.

– А теперь играй!

Мы выбрались наружу через единственную незаблокированную дверь. Ветки и листья хрустели под ногами, а к машине вела свежая колея. Глядя на неё, я слегка покраснела, вспоминая, каким образом я проделала этот путь и что чувствовала.

Мы добрели до поваленного дерева. Винс смахнул с него сухую кору и пригласил меня сесть. Сам же осторожно достал из чехла гитару. Змеиный гриф больше не пугал меня, но добавлял вопросов. Почему именно этот образ? Я-то понятно считала его гадом ползучим, но сам-то он, реально ассоциирует себя со змеёй, или это тоже часть нашей общей истории?

Он достал из кармана медиатор, задумчиво покрутил его между пальцев и убрал обратно.

– Всё-таки ощущения не те, когда с защитой, – рассмеялся он, и я поняла эту пошлую шутку, и она мне даже смешной показалась, словно это я её сама когда-то выдумала.

Легкое прикосновение, и незнакомая мелодия без магии и надрыва. Этому месту и моменту не нужны были красивые картинки. Лес сам был похож на волшебную иллюзию: солнечный свет сквозь листву, журчание воды где-то вдали, постукивание дятла по дереву. Винс не заглушал их своей игрой, а впитался во всю эту идиллию. Ласковые и спокойные переборы. Я ворошила ногой сухие листья, казалась в такт и была в этот миг самой счастливой на свете.

– Надо записать, –Винсент закончил игру, и словно сам был под гипнотическим влияние собственной музыки. – Это, конечно, не стиль Парамнезии, но пригодится для чего-нибудь. Как думаешь?

– А я все записала. Прости, не удержалась и включила диктофон, пока ты играл. Можем переслушать!

Советовался со мной. Просил замечаний, но всё было и так идеально и сказочно. Пусть этот момент останется без правок.

– Замечание только одно, – шкодливо сказала я. – Называй группу правильно. Мы же теперь Парамнезия Елены!

– Мы, – только и повторил Винсент, затем посмотрел на время у себя в видеофоне. – На отборочные, кстати, ещё успеваем. Или обратно в академию?

– Вот ещё. Я что зря у Зибахера отпросилась! Едем в Аунсбрук! Хочу посмотреть на неудачников, которые встанут на пути моего талантливого парня.

Я впервые сказала это вслух. Винсент тоже заметили и улыбнулся одними глазами. Что ж секса у нас не случилось, но очень важный этап наших обновленных отношений мы перешагнули. У меня есть парень. И это официально.

Когда мы добрались до Аунсбрука, уже начало темнеть. Вечерний город озарился сотнями огней, а огромный оперный театр имени Святой Габриель играл светом прожекторов и зазывал горожан и приезжих на шоу. На такое событие билеты наверняка нужно было покупать заранее, вот смотрю я на забитую машинами парковку и понимаю, что поездка сюда не могла быть спонтанным решением, а когда Винсент проверил у себя в кошельке два билета, я в этом только убедилась.

– Ты хотя бы пытался позвать сюда Виви, или справлялся о здоровье Ласло? – спросила его, а он лишь глаза закатил.

– Курочка, ты как маленькая, честное слово, конечно, я изначально хотел позвать тебя сюда и купил два билета заранее.

– Я могла не предложит тебе свою компанию, и дорогие билеты бы просто пропали!

– Я все рассчитал. Забыла, я знаю тебя лучше, чем ты себя. Плюс, я бы нашёл тысячи других способов заманить тебя в Аунсбург. Ты даже не представляешь, с каким опасным гением ты связалась!

Винс вручил мне билет, но повел не к центральному входу, а куда-то в обход. Хвала Музам! В такое шикарное место я бы не рискнула пойти через парадные двери в грязных штанах и ботинках. Стряхнула с задницы остатки коры. А я-то искренне полагала, что отборочный будет происходить в каком-нибудь учебном заведении, как наш. Но чтобы здесь!

– Даже я тут не выступала. Представляю, кто будет проходить отбор, явно не простые студенты, – с благоговением изрекла я, разглядывая витражи на окнах. Все они изображали известных муз. Даже рыжеволосый Михаил тут был. Клянусь, он подмигнул мне, хитрый мерзавец. Им бы с Винсентом встретиться, они бы точно нашли общий язык.

– Ну спасибо за поддержку, курочка. Я и так нервничаю перед четвертьфиналом, а ты ещё масла на сковородку подливаешь.

– Ты и нервничаешь? Пффф. Брось, – посмотрела на его искусанную нижнюю губу, да он такими темпами серьгу себе отгрызет! – Ладно. Верю. Но с тобой же я. Елена ден Адель, дочь той самой Софии Хаслингер. Со мной успех неотвратим!

Винсент не оценил моего юмора, зато его оценил кое-кто другой.

– Так вы решили пробиваться не талантом а связями? Я рад, что Винни Вестерхольт, наконец-то, осознал, что ничего представляет без своего папочки.

Знакомый голос лидера “Ночных Шутов” нарушил нашу идиллию, и я обернулась.

Мне потребовалось мгновение, чтобы уловить, что сейчас сделает Винс, он молча рванул на Иштвана, и я лишь в последний миг повисла, как обезьянка на него руке.

– Не надо. Не стоит он того! – кричала я, пытаясь остановить мордобой.

– Уж мы-то с ребятами точно стоим больше вашего.

Он кивнул на стоящих у него за спиной парней, среди которых было и новое приобретений. Высокий незнакомец с накинутым капюшоном.

– Не смей говорить про мою фамилии. Ты знаешь, я у отца ни копейки не беру, ни именем его не пользуюсь, – рычал Винсент, и мне все сложнее было держать его.

– Ты может и нет. А она? Министерская дочка собственной персоной. Будет очень весело размазать вас в финале, если вы до него доберётесь. Пришли посмотреть на соперников? Страшно, Винни?

– Не дождёшься, Иштван, – Винс уже начал понемногу приходить в себя и возвращать прежнее самообладание. – Тем более, что вы не соответствуете требованиям конкурса. Это не только о музыке, но и магии, как бы хорошо вы не играли, но иллюзии также оцениваются жюри. Вас пустят на сцену, но впаяют техническое поражение.

Улыбка Иштвана стала шире, и мне она совсем не понравилась.

– Именно поэтому мы наняли себе шикарного переводчика.

Он указал на незнакомца в капюшоне, и мне стало не по себе. Как бы я не подтрунивала над Ночными Шутами, их лидером и названием, но это никак не умаляет их таланта, и если даже без магии, они смогли поразить меня, на что же они способны, будь у них хотя бы один волшебник в банде.

Видимо, моё выражение лица позабавило Иштвана.

– Адриан, – будь душкой, покажи свою мордаху, думаю, эти двое шпионов знают тебя.

Он не ошибся. Когда парень откинул капюшон, даже добровольно изолированная от Эфира я узнала его. Этот равнодушный взгляд и чувство собственного превосходства. Длинные седые волосы небрежно заколотые на затылке так, что часть прядей ниспадали ему на плечи. Уши усеянные множеством серёжек, по легенде все они что-то означают от количества девушек, что у него было, до участия в драках, из которых он вышел победителем. На носу пластырь. Опять же его фишка. Поговаривают, что в одной из драк, ему сломали переносицу так, что там осталась незаживающая рана. Бред, конечно, но кто проверит и опровергнет. Адриан Немет не разговаривает. Никто не знает, как звучит его голос, но его многочисленные ремиксы и каверы на известных исполнителей, слышали все. Ему удается вдохнуть жизнь и магию в любое произведение, будь то старинный фолк, или же произведение классической музыки. Он даже произведения моей мамы перекладывал на другой лад, так я про него узнала. Ему лет десять было, когда он заявил о себе. Гениальнейший мультиинструменталист.

У меня было столько вопросов к нему. Почему он выбрал именно ту сонату? А можно ли сделать что-то с моими ранними произведениями, или они безнадёжны? Но Адриан же не разговаривает. Очень жаль.

– Винни, кажется, твоя подружка влюбилась в моего диджея.

Диджей? Да как он смеет называть так этого поцелованного Музами? Иштван вообще в своем уме? Теперь Винсенту надо держать меня, потому что я глаза этому панку сейчас выцарапаю.

– Не влюбилась я ни в кого, – буркнула Ишту. – Просто Адриан Немет легенда, и глупо это отрицать.

Я даже удивиться не успела, как Адриан подошел ко мне взял своими обмотанным бинтами пальцами мою руку и поднёс к губам. Долгий пронзительный взгляд в самую душу, а затем он подмигнул мне, и я сама забыла, как правильно разговаривать.

– До встречи в финале, моя птичка Адель, – мягко сказал Немет, а затем последовал за своей группой готовиться к выступлению.

Винсент нервно грыз ноготь большого пальца, и смотрел на меня словно в первый раз:

– Ты его знаешь?

Он шутит, что ли?

– Это же Адриан Немет. Ты что?! Его все знают.

– Я не об этом, – холодно ответил он. – Лично знакома?

– Нет, конечно. Я даже не в курсе, что он разговаривает. Оказывается, просто легенда красивая, – мечтательно лепетала я. Шай просто не поверит мне. У неё весь плеер забит его треками, а на видеофоне стоит заставка, где он голый по пояс. И этот парень, кстати, физкультуру не пропускает!

– Ясно, – только и сказал Винс.

Он приревновал, что ли? Так вот пусть поучиться. Не какая-то курочка, а птичка!

– Хорошо, что мы выяснили это сейчас, иначе нас бы ждал неприятный сюрприз, – рассуждал Винсент уже спокойнее. – Посмотрим на их выступление и выработаем стратегию. У нас уже преимущество: их песню они представят сегодня, а наша для всех все ещё интрига. У нас есть время доработать.

Он взял меня за руку, и очарование красавца Адриана Немета тут же лопнуло как мыльный пузырь от такого простого жеста.

– Мы обязательно победим их, Нана.

– А я в тебе и не сомневалась, Винни. Кстати, а твои песни он перекладывал?

По кислому выражению лица своего парня, поняла, что только что попала в цель.

– Ого, – только и сказала я. – А он точно бессмертный. Ты мне даже на бумаге не разрешил внести правки. Даже интересно, что же он сотворил.

– Я включу в перерыве. Послушаешь. Не хочу признавать, но песню он не испортил…

До этого я не нервничала. Но раз Винс признает талант Немета, у нас проблемы.