Мой убийца

Глава 4

Позавтракав в кафетерии при полицейском управлении, я прошел в свой кабинет и занялся повседневной работой. Особое поручение тоже имело свои прелести. В этом случае можно все дела, которыми ты занимаешься, передать другому человеку и сконцентрироваться на одном.

Незадолго до обеда ко мне пришел Мак Бриссон с двумя чашками кофе в руках. Он поставил их на мой стол и устало плюхнулся в кресло.

— Что вы делали в воскресенье? — поинтересовался я.

— Занимался канадским делом. Сейчас оно лежит в отделе по расследованию убийств.

Я нахмурил лоб и покачал головой, так как не мог припомнить, что это за дело.

— Нападение на денежный транспорт в Монреале. Полтора миллиона долларов...

— Каким же образом оно у нас очутилось? Мак взял кофе.

— Не у нас, — пробурчал он. — А у меня. Вы — счастливчик, и вам не нужно работать. Оба охранника убиты. А обоих гангстеров, напавших на транспорт, смогли проследить до Ниагарского водопада и оттуда до Буффало. Полагают, что они хотят податься в Нью-Йорк.

— Ну, вот вы их и схватите. Вы хоть знаете, кто они такие?

— Одного знаем, это Чарли Дэнси. Его частенько видели с гангстерами из Бруклина. А один из полицейских опознал его по фотографии разыскиваемых преступников, которую видел уже давно, и сообщил нам это имя за несколько секунд до смерти.

— Что же, меньше работы для вас.

Мак поднял чашку, отхлебнул кофе и снова поставил чашку на стол.

— Не больше, чем у вас, не так ли? — Он попытался скрыть улыбку. — И потом, еще кое-что...

— Что именно?

— Недавно я совершенно случайно был в кабинете инспектора. Судя по всему, вы кому-то сильно навредили. По этому поводу уже пошли разговоры.

— Я еще этого не заметил.

— Какое-то время вы, видимо, и не будете замечать. Они ждут результатов вашей работы. — Мак откинулся на спинку кресла и потянулся в карман за сигаретами.

Но сигарет у него не нашлось, и он с упреком посмотрел на меня, поскольку я не предложил ему своих. — А как вообще идут дела?

— Пока я еще ничего почти не знаю. Вы же знаете, как это бывает. Я видел лишь Бенни Лоферта. Мак кивнул.

— Собственно, я и пришел к вам, чтобы поговорить об этом. Наши ребята сказали мне, что в том районе часто бывают Лоферт, Бимиш, Уилл Фатер и Стив Лютц.

— И все — высокооплачиваемые наемные убийцы?

— Угу. Все, кроме Лютца, снимали комнаты. Благодаря им квартал приобретает более благопристойный вид.

— Вчера вечером я поставил Лоферта к стенке и проверил, нет ли у него оружия.

— Да, мы об этом слышали. Сообщил дежурный полицейский. Вы уже познакомились с ним? Приятный парень, совсем еще новичок. Только что кончился испытательный срок. Посылает такие донесения, словно рассчитывает, что их будут читать грядущие поколения или сам президент. Он с удовольствием сообщил бы нам, сколько людей плюнули на тротуар в течение часа.

— Ничего, оботрется. Все мы были такими.

— Да... — Мак встал и взял свою чашку. — Но этих людей мы возьмем под контроль, и если что-то узнаем, то сразу вам передадим.

— О'кей! Большое спасибо за кофе.

Когда Мак ушел, я вновь уткнулся в бумаги. Рассортировал их, пометил каждую, а потом вызвал Кассиди, чтобы он раздал их соответствующим работникам. Покончив с этим муторным делом, я позвонил Марте и договорился, что мы встретимся в два часа. К этому времени она должна приготовить обед.

Воскресный день на улице — это день мира и спокойствия. Недельная битва достигла своего апогея в субботу вечером и ночью, а в воскресенье утром противники оттянули свои войска назад и освободили на некоторое время поле боя. Но следы битвы еще можно было заметить. Осколки пустых бутылок, поблескивающие на свету, пятна на стенах домов, которые остались после пьяных компаний, и опрокинутые бочки с отбросами, лежащие на боку.

Движения почти не было. Парни в воскресное утро обычно чувствовали себя неспокойно и поэтому, как правило, не играли на центральных улицах в футбол. Прогуливались лишь девчонки и девушки, пожевывая резинку и размахивая сумочками. В воскресный день они хотели казаться благородными, а парни пытались сойти за взрослых мужчин. И все это происходило на фоне грязных фасадов и вонючих подворотен.

В трех заведениях я осведомился насчет Эла Ризе, и, когда мне ответили, что он еще не появлялся, я попросил передать ему, что я его разыскиваю, чтобы задать головомойку. В час дня бары были еще пустыми. И во всех трех барах шла утренняя уборка: пахло сыростью и мазью для натирки полов. Я намеками дал понять, что Ризе занимается наушничанием для полиции. В этом районе на такие вещи смотрят довольно косо, если не сказать больше. Теперь, во всяком случае, они должны будут играть со мной в мою игру. Я должен убедить их, что грубый и жестокий коп возвратился в родной район навестить девушку, которую знал с детства. И до тех пор, пока они мной не интересовались, мне тоже не было до них дела. Меня не интересовало, чем они занимались. Но если кто-нибудь осмелится встать мне поперек дороги, то берегись, братишка!

Они все это быстро поняли, поэтому я добился того, чего хотел.

Марта открыла мне дверь. Втянув носом аппетитные запахи, я понял, что здорово проголодался. На Марте было надето платье с юбкой-клеш и простые туфли, но выглядело на ней все великолепно. За обедом мы почти не разговаривали. А потом отправились в третьеразрядное кино и посмотрели фильм, который видели год назад. Около семи вечера поужинали в баре Смита, а потом снова пошли гулять по улицам, выпили немало пива, и наконец я проводил Марту домой.

Прошло всего два дня, а у нас все шло точно так, как и было запланировано. Слухи и сплетни текли быстрее, чем горные потоки, и, где бы мы ни останавливались, разговоры повсюду прекращались. В лучшем случае, если и говорили, то очень тщательно взвешивая слова, но все без исключения избегали встречаться со мной взглядом, и только по одной причине: я был копом. Пьяницы и нищие, встретив меня, смущенно улыбались и сразу же старались смыться.

По дороге к дому Марты мы встретили дежурного полицейского. Я его еще ни разу не видел, но он меня знал и приветствовал:

— Добрый вечер, лейтенант.

— Добрый вечер. — Я протянул ему руку. — Мак Бриссон сказал мне, чтобы я установил с вами контакт.

Он чуть покраснел и улыбнулся.

— Вот уж не думал, что он обо мне вспомнит. Он был одним из учителей в полицейской академии. Кстати, зовут меня Мак-Нейл. Хол Мак-Нейл.

— А это Марта Борлиг.

Он кивнул.

— Вас я часто видел, мисс Борлиг.

Я легонько ткнул ее в бок.

— Смотри-ка, а ты тут хорошо известна...

— Хватит шуток...

— В районе спокойно? — спросил я Мак-Нейла.

— Так, мелочь... Пару дней назад какой-то незнакомец напугал двух старушек. Говорят, что у него огромная борода странной формы и чудное лицо. На прошлой неделе была большая драка в двух кварталах отсюда и три семейные ссоры.

— Здесь трудно работать?

Он пожал плечами.

— Если тут действовать по инструкции, то ничего путного не добьешься.

— Что ж, это меня радует... Приглядывайте за моей дамой, договорились?

— Это приятное поручение, сэр, — улыбнулся он и отправился дальше, проверяя по пути ставни на ближайших домах и кивая людям, выглядывающим из окон.

По дороге Марта остановилась перед домом, которого я до сих пор избегал. Она посмотрела на него — обычный дом из песчаника, стоявший на другой стороне улицы, а потом перевела взгляд на меня.

— Боже! Тебе до сих пор больно видеть его, Джо? Дом, в котором я жил когда-то. Где голод был постоянным гостем, деля всю жизнь на редкие праздники и каждодневные лишения. Один из жильцов первого этажа прикончил ночью жену и детей, когда они спали, а потом покончил с собой. А этажом выше нас Кровавая Мэри открыла свое дело. Начала с абортов, а потом стала сдавать кровати на ночь. Заработав какую-то сумму, она открыла нечто вроде меблированных комнат на углу улицы.

— Через несколько месяцев все это будет снесено. Часть жильцов уже переселили.

— Это сделали с опозданием на двадцать лет, — сказал я, вспомнив о полузабытых лицах — пустых и ничего не выражающих.

— Ты до сих пор ненавидишь этот дом, Джо?

— Я всегда его ненавидел. И не только дом, а весь квартал. Самый грязный район города — грязь, нищета и проституция. Отсюда мало кому удается выбраться.

— Но ты выбрался...

— Да, но с большим трудом. — Я увидел выражение равнодушия на ее лице. — И не понимаю, как ты это можешь выдерживать.

— Может быть, я не способна так же сильно ненавидеть, как ты. Ну ладно, пошли дальше. Завтра рабочий день.

— Да, пошли.

В парадном мы быстро попрощались, сейчас я был просто не в состоянии говорить с кем бы то ни было Отчий дом вскрыл все старые, зарубцевавшиеся раны. И теперь мне нужно было нечто, что смогло бы уничтожить вонючий привкус прошлого. Я отправился в заведение Донована и попросил пива. Кто-то жирный и крупный выскочил через черный ход. После второй кружки пива я почувствовал себя лучше.

Маленький человечек, уже давно меня разглядывающий, перехватил наконец мой взгляд. Я сразу понял, чего он хочет. Выйдя из бара, я свернул на запад и остановился в тени подворотни. Минут через пять человечек прошел мимо меня и уже собрался было прошествовать дальше, как я тихонько кашлянул. Он вздрогнул, недоуменно оглядываясь назад, а затем уставился в тень подворотни.

Наконец я решил перестать его мучить и сделал шаг вперед. Человечек быстро подошел ко мне.