Мой викинг

17. Алиса

Всю ночь верчусь в кровати, не могу уснуть. Мысли, что роятся в голове, не дают покоя, и на рассвете я не выдерживаю. Одеваюсь и выхожу из хижины. Нильс выходит со мной. Он словно чувствует мое волнение, и когда я присаживаюсь на выступ у боковой стены хижины, садится напротив. Смотрит на меня своими золотистыми, совершенно человеческими глазами.

— Ну что, дружок, скоро нам придется попрощаться, — всхлипываю я, запуская пальцы в густую шерсть пса. Он поскуливает, тычется мордой в мои колени. С неба накрапывает дождь, но мы продолжаем сидеть. Здесь часть крыши скрывает нас от холодных капель. — Ты береги своего хозяина, ладно? — шепчу Нильсу в макушку, — Он у тебя, конечно, самостоятельный, но я все равно буду переживать… и скучать, очень-очень…

Нильс тявкает, соглашаясь со мной, и проводит своим шершавым языком по моей мокрой щеке.

— По тебе тоже буду очень скучать, — целую пса между ушей и оборачиваюсь на звук шагов.

— Доброе утро, ранние пташки, — Алексей выглядит бодро, присаживается на выступ рядом со мной. Нильс фыркает и втискивается между нами, словно хочет разделить. Улыбаюсь, до чего умный пес! — Как дела? — словно не знает, о чем заговорить, произносит Лешка. Улыбаюсь, стирая остатки влаги с щек.

— Нормально, Леш. А ты почему так рано встал?

— Не спалось, решил прогуляться по базе. А потом услышал Нильса.

Киваю, так и не найдя смелости посмотреть парню в глаза. Жаль. Как же жаль, что все складывается таким образом, что только обретя любимого мужчину, я тут же потеряла хорошего друга. А был ли он другом?.. Вздыхаю. Сегодня вечером самолет. Улетая отсюда, я попрощаюсь с душой. Что-то мне подсказывает, что это будет болезненное прощание. Надо как-то держать себя в руках, чтобы не разреветься…

— Алис, — тихое рядом. — Я понимаю, что тебе плохо… но не могу не спросить, — все-таки поднимаю взгляд. Лешка застыл в нерешительности, словно ждет моего согласия. И я просто киваю. — Ты его любишь?

Вздыхаю обреченно. Люблю ли я? Наверно да, раз от одной мысли о расставании я впадаю в отчаяние.

— Люблю, — отвечаю тихо, снова переключаясь на Нильса, который подставляет свою лохматую голову под мои пальцы.

— Я рад за тебя, — искренне вроде, но как-то грустно говорит Лешка. — Надеюсь, мы сможем дружить как раньше? Потому что я чувствую, что ты замкнулась в себе…

— Я тоже надеюсь, что мы будем дружить, Леш. И очень хочу, чтобы и ты был счастлив… А знаешь что? Давай я тебя познакомлю с моей подружкой? Она мне как сестра… — приходит мне неожиданная мысль, и я даже вдохновляюсь. — Она хорошая девчонка, — блин, я как настоящая сваха!

— Думаешь, это хорошая идея? — улыбается Лешка.

— Отличная идея, даже не сомневайся. Маня добрая, красивая… И я ее очень люблю. А если рядом с ней будет такой хороший парень как ты, я буду спокойна. И за нее, и за тебя, — и за себя. Но не произношу вслух. Просто улыбаюсь. Лешка, вроде, не против. И мне уже не терпится познакомить ребят. Но для этого нужно сначала вернуться домой. Домой…

— Доброе утро, — из-за угла выныривает Свен, и я вздрагиваю от неожиданности. — Что вам не спится? День будет тяжелым, а вы вскочили на рассвете? — Нильс, виляя хвостом, подхватывается с места и запрыгивает передними лапами Свену на плечи, при этом пачкая светлый свитер. Но недовольства хозяин не выражает, и только целует пса в густую шерсть на загривке и улыбается, треплет за уши.

Как-то само собой, мы перемещаемся в хижину Кэт. Я помогаю ей приготовить завтрак. Из мужчин на базе только Свен и Лешка. Матиас уехал в город еще вечером. Альвисс приедет только после полудня, привезет бумаги для моего больничного. Надеюсь, все получится, и мне не поставят прогулы по неуважительной причине.

К вечеру я собираю в свою дорожную сумку свои нехитрые пожитки. Главное — документы, остальное — не важно! Прощаюсь со всеми, еле сдерживая набегающие слезы, и иду за Свеном в машину. Лешка уже сидит с Нильсом на заднем сидении. Пес не рычит, но и не дает себя трогать. Лешка и не пытается, знает, что Нильс — своенравный пес. В итоге всю дорогу мы молчим, и только Нильс поскуливает и то и дело кладет морду на мое плечо. Внутри все сжимается от осознания, что все… Уезжаю…

Когда подъезжаем к аэропорту, я совсем расклеиваюсь. Понимаю, что надо взять себя в руки, но, наверно, в силу темперамента и характера, я этого сделать не могу. Лешка видит мое состояние, но не лезет с вопросами. Быстро прощается со Свеном и отходит в сторону. Я треплю Нильса за загривок, целую морду и захлопываю дверь. Оборачиваюсь к Свену.

— У меня к тебе просьба, — выдавливаю из себя слова. — Пожалуйста, выполни ее, — Свен молча кивает, сильно сжимая челюсти. — Не иди нас провожать. Я не смогу… — все же слезы срываются с ресниц.

Свен обнимает меня крепко, дышит шумно мне в шею. Его пальцы зарываются в мои волосы. А я уже реву в голос.

— Пожалуйста, Свен, — сквозь слезы. Он просто кивает и целует. Так болезненно сладко, что я готова все бросить и остаться. Но он выпускает меня из объятий и, еще раз поцеловав, говорит:

— Тебе пора, Элис. Позвони, как доберетесь, — и, развернувшись, возвращается к машине. Я, чтобы не передумать, иду прочь. Лешка идет рядом, молчит. Но я чувствую в этом молчании поддержку и опору. Проходим регистрацию, в зале ожидания тоже сидим молча, слушая монотонный голос из динамиков. Наконец, объявляют наш рейс и приглашают на посадку. Я успеваю немного успокоиться, но снова роняю слезы, смотря в иллюминатор на отдаляющуюся землю и огни города.

— Все наладится, Алиска. Не может быть по-другому, — Лешка сжимает мои пальцы, которыми я вцепилась в подлокотник до побелевших костяшек. Это прикосновение немного расслабляет, и я в который раз за день пытаюсь успокоиться. Киваю другу. Он молча протягивает мне беспроводной наушник, второй вставляет в свое ухо. Включает плейлист и откидывается на подголовник, прикрывая глаза. Следую его примеру и под негромкую музыку засыпаю.